Тихий омут

Прошло еще три дня, за которые я практически не выходил из комнаты. Даже видеть Дэрека было невыносимо, и я всячески избегал встреч, благо он, как и всегда, торчал на работе, и с этим проблем не возникало. Лишь раз он пришел слишком рано, я как раз домывал посуду после ужина - мы обменялись мимолетными взглядами, затем он ненадолго ушел к себе в комнату и опять покинул квартиру, все также молча. Что я чувствовал? Несложно догадаться. Боль, отвращение, опустошенность, злобу, ненависть, отчаяние, жалость… Все должно было быть не так. Не так резко, не так грубо… не так бездушно. Он и правда считает меня не больше тупой подстилки, потому и обошелся как с подстилкой, и если раньше была хотя бы надежда на то, что все может быть по-другому, то теперь ее просто не было. А потому, на четвертый день после той ночи, перестав наконец жалеть себя, я решил собрать вещи. Это грозило скандалом. Колоссальным - отец явно не одобрит, если не сказать больше, родители Дэрека также в восторге не будут, но я уже не могу оставаться с ним в одной квартире, меня физически душит его присутствие, я устал с ужасом ожидать момента, когда он вернется, и вздрагивать от любого шороха, боясь даже выйти из комнаты. Наш брак был ошибкой, и не моя вина, что меня принесли в жертву в угоду слиянию компаний, а значит, хватит, хватит сидеть тут и думать, что все наладится. В каком-то смысле я даже рад, что все так вышло - теперь у меня хотя бы нет иллюзий, сожжены мосты, пройдены точки невозврата, и я могу уйти, не боясь сделать что-то против воли родителей. Потому что это моя жизнь. Я не обязан страдать до конца своих дней. Я просто хочу быть счастливым… Но неужели даже такому простому моему желанию не дано осуществится? Боль. Удерживаемая в руках чашка бьется о кафель кухни - чтобы не упасть, хватаюсь за край стола и почти рычу от приступа боли, перед глазами все темнеет, и я все же сползаю на пол, задыхаясь от сменившего боль жара, распространяющегося по всему моему телу. Черт… почему сейчас… интервал должен был кончиться лишь через две недели… Течки у омег - это то, что превращает нашу жизнь в ад четыре раза в год примерно дней на семь, и в такие минуты ты ненавидишь свой пол, понимая, насколько было бы лучше родиться альфой. Сначала приступы невыносимой боли, причем каждый раз разной, затем жар, удушье, обмороки, высокая температура, а все из-за гормонов, резко врывающихся в кровь и готовящих твой организм к возможной беременности. А после нескольких часов агонии, в которой тебя снова и снова разрывает на куски, наступает бесконтрольное желание - такое сильное, что ты ничего не можешь с собой сделать, не можешь сопротивляться своей истинной сути. Лучший выход - пить подавители, они смягчают действие гормонов и в целом улучшают состояние, вот только подавителей-то у меня сейчас нет… я ведь не думал, что течка начнется так скоро… Кое-как поднявшись, превозмогая боль, я доплелся до телефона и набрал того, кто почему-то самым первым пришел мне в голову, хотя не должен был. Трубку подняли не сразу. - Алло, - холодно, равнодушно… плевать. - Дэрек… мне… мне очень плохо. Пожалуйста, приезжай… купи… купи подавители… прошу тебя… - Ты хочешь, чтобы я покинул рабочее место ради твоих таблеток? Внутри все холодеет. - Дэрек… прошу тебя… умоляю… мне нужно… - Послушай, Кайрис, я в данный момент решаю производственные проблемы, у нас груз отправили на другой конец земного шара, а ты просишь меня бросить все из-за какой-то там течки? Ты же не маленький - вызови скорую или закажи таблетки по интернету… - Но ты мне нужен! - я уже не пытаюсь скрыть отчаяние и не пытаюсь успокоиться - я виноват, что меня выдали замуж за такого, как он? Виноват, что родился омегой? Виноват, что не веду себя как подзаборная шлюха, только чтобы ему понравиться?! - Дэрек… - Все, не звони больше, я занят! - и он отключает трубку. И на фоне душащего жара меня добивают рвущиеся наружу слезы, захожусь в приступе мучительного кашля и усилившейся дрожи - позвонить кому-то еще нет уже никакой возможности, и, кажется, я так и отключаюсь на холодном голом полу, невольно думая о том, что умереть вот так, прямо сейчас, было бы наилучшим выходом… *** Теплые широкие ладони и бархатный, безумно приятный запах - приоткрываю глаза и смутно вижу прямо перед собой чье-то лицо… - Дэрек? Мне не отвечают - я лишь чувствую, как меня, словно пушинку, поднимают с пола и куда-то несут, а затем укладывают уже на что-то более мягкое и теплое. Картинка проясняется, и я вижу, что это совсем не Дэрек. Это Эрон. - Что ты тут… как? - Дэрек на всякий случай выдал мне дубликат ключей. И я… слышал ваш разговор, - теплая широкая ладонь ложится мне на лоб. - Ты весь горишь. Как себя чувствуешь? - Теперь лучше, - повторяю ему то, что сказал в супермаркете, но на этот раз даже не оправдываюсь. В его руке появляется шприц, и он укладывает мою руку себе на колено. - Что это? - Уколы действуют намного быстрее и эффективнее. Потерпишь? - я киваю. Он мягко улыбается и крайне ловко справляется с инъекцией, я практически не чувствую боли, а уже через несколько минут мне реально становится лучше - жар, тошнота и головокружение проходят, оставляя лишь ощутимую, но в какой-то мере даже приятную слабость. - Спасибо… - почему-то не могу оторвать от него взгляда. Он также неотрывно смотрит на меня, и я почти неосознанно дотрагиваюсь кончиками пальцев до его ладони. - Не за что, - он ставит все лекарства на прикроватную тумбочку, тем самым нарушая этот мимолетный физический контакт, а после снова дарит свою мягкую полуулыбку. - Может, хочешь чего-нибудь? Могу что-нибудь приготовить или… - Посиди со мной. Хоть немножко. Ладно? - и мне уже все равно, что я не имею право злоупотреблять его добротой - невыносимая жажда чувствовать рядом с собой живого человека сильнее здравого смысла, и видимо я выгляжу настолько жалко, что он почти сразу соглашается кивком головы и тихим смехом. - Ладно. Облегченно выдыхаю и прикрываю глаза - очень хочется спать… - Я думал, что умру… Молчание в ответ. Я уже почти засыпаю. И тихий-тихий голос где-то на краю сознания в сочетании с мягким прикосновением к моему лбу, которые мне, наверное, лишь почудились: - Я бы не дал тебе умереть. *** Просыпаюсь будто от резкого толчка - вздрагиваю и открываю глаза, не сразу понимая, что происходит… Не сразу чувствуя это знакомое сладковато-тягучее мучительное ощущение… Не сразу понимая, что в комнате я по-прежнему не один. Эрон сидит у противоположной стены на стуле, но не сводит с меня странного взгляда, которого я ни у кого и никогда не видел - он сам весь будто сжался, будто сдерживает себя… А голос тем не менее все такой же спокойный: - Тебе нужно выпить таблетки. Не обращаю на это никакого внимания. Дыхание учащается. Я слишком хорошо знаю, что будет дальше, но никогда еще со мной в такое время альфа не оказывался рядом. Ему… нужно… уйти. Пока еще возможно… Я даже отсюда чувствую его запах. Такой бархатный, пряный, сильный, он обволакивает все пространство, проникая в каждый кубический сантиметр воздуха, и я готов поклясться, что Эрон также сильно сейчас чувствует мой, усилившийся во много-много раз. - Откуда ты так хорошо разбираешься в этом? Жар снова охватывает все мое тело, но на этот раз совсем иначе - он поднимается от низа живота, распространяется волнами, становится душно, дыхание учащается, а этот всепроникающий запах делает только хуже, он лишь распаляет, увеличивает и без того сильное действие гормонов, увеличивает… желание. - У меня трое из братьев омеги. - Вот как… - еще немного, и я не выдержу, я сорвусь. - Мне… нужна… вода. - Я принесу, - он выходит из комнаты и через какое-то время, за которое жар охватывает уже каждую клетку тела, возвращается. Медлит у самого порога, но все-таки входит, шаг, еще один, ближе, еще ближе, чтобы я совсем задохнулся от этого невыносимого аромата… - Держи. Наши глаза встречаются. Я не глядя беру у него из рук воду и ставлю туда же, к таблеткам, понимая, что я пропал, и что я хочу пропасть, и что буду рад, если пропаду вот так, вместе с ним, в эту самую секунду, когда никого кроме нас просто нет, и нет ни единой причины сопротивляться этой природной жажде. Он будто читает все это по моим глазам, словно ждет отмены несуществующего стоп-сигнала - мы сидим практически без движения, стараясь даже не дышать, позволяя проникать в тишину лишь отдаленному тиканью часов… И я так больше не могу. Дрожащая рука медленно-медленно тянется к его лицу… касается гладко выбритой щеки… спускается ниже, по шее и сильному плечу, по руке, доходит до пальцев, будто изучая, меня всего колотит от этой невыносимой жажды чувств, тепла, прикосновений, я готов расстаться с жизнью, лишь бы только ощутить все это с ним, здесь, сейчас, и он словно читает мысли, словно чувствует то же самое - широкие ладони вдруг оказываются на моей талии, меня рывком притягивают ближе, я ощущаю его обжигающее дыхание на своих губах, вижу этот полудикий взгляд и чуть не задыхаюсь от понимания, что меня хотят также сильно, что я нравлюсь, и больше чем нравлюсь, что его жажда обладания совпадает с моим желанием отдаваться, и никаких границ, пределов и запретов больше нет. Его губы касаются моих - и мягко, и нетерпеливо одновременно, язык проникает глубже, меня целуют, с каждой секундой все более страстно, а я могу лишь пытаться отвечать, сходя с ума от этих знакомых и одновременно совсем новых ощущений. Обвиваю его руками за шею и не сразу понимаю, что уже лежу под ним, что меня вдавливают в кровать сильным телом, и что лучше этого, наверно, ничего быть просто не может. Его пальцы расстегивают пуговицу за пуговицей на моей рубашке, широкая ладонь скользит по горячей гладкой коже, я не сдерживаю сдавленного выдоха прямо ему в губы и еще одного, когда чувствую, как он справляется с застежкой на брюках. Он отстраняется - но только чтобы стянуть с меня одежду и раздеться самому, и у меня перехватывает дыхание от вида его обнаженного сильного тела, от усилившегося в разы запаха, от вида его желания, сосредоточенного во плоти. Не могу устоять - касаюсь пальцами пресса, поднимаясь все выше и выше, и он терпеливо ждет, когда я закончу это тактильное короткое знакомство, после чего целует меня, но не в губы - в скулу, шею, несильно всасывая кожу в себя, что каждый раз срывает с моих губ выдох изумления и наслаждения одновременно, затем прикасается одними губами к соску… Это уже не выдох - это тихий стон, а мне хочется еще и еще, желание разгорается все сильнее с каждым его прикосновением, и это все так незнакомо, удивительно и так правильно… - М-м? - не сдерживаю изумленного выдоха, когда ощущаю его пальцы там, внизу, сталкиваюсь почти испуганным взглядом с его горящими глазами - он успокаивающе целует меня в висок, шепчет на ухо: - Не бойся, это совсем не больно. Я просто хочу, чтобы ты немного привык к этому ощущению… И он еще умудряется сохранять здравый смысл, когда течный и готовый на все омега лежит прямо под ним? Притягиваю его к себе за шею, целую, кажется, в скулу, смаргиваю выступившие на глаза слезы, потому что это невозможно, так не бывает, и тем не менее есть, и это происходит со мной… Чувствую, как пальцы плавно проникают в меня, и почему-то задерживаю дыхание, но мне совсем не страшно - с ним просто в принципе не может быть страшно, и я постепенно расслабляюсь, начинаю дышать, снова и снова вдыхая его запах, чувствуя кончиком носа жар его кожи, чувствуя, как меня плавно растягивают, и снова не верю, не верю, что это происходит со мной, что это все правда, а не одна из моих фантазий. Я так часто представлял себе свой первый раз… представлял, каким он будет… но все это меркнет по сравнению с жизнью, с этой его осторожной чуткостью, наполненной истинным желанием… - Эрон… прошу… войди в меня… - и даже не стыдно об этом просить, потому что, кажется, если я не смогу ощутить его прямо сейчас, то просто умру. Он выполняет просьбу, чуть помедлив - я не вижу, но понимаю, что ему приходится отвлечься на контрацептив - и вот снова его лицо так близко… Мягко сгибает мне ноги в коленях, а я не сопротивляюсь, наоборот - обхватываю его за талию и прижимаю к себе еще ближе, растворяясь в его тепле, его запахе… Ослепительная вспышка. Она ярче солнца, ярче всего, что есть на свете - я чувствую, как он плавно погружается в меня, и просто не могу сдержать стон, потому что таких ощущений просто не существует… Он глухо рычит, но даже не пытается сорваться на резкость или грубость, он ждет и терпит, когда я привыкну, когда еле ощутимая боль растворится в потоке наслаждения от того, что он так близко, что он во мне, и я обнимаю его еще крепче, прижимаюсь еще ближе, хочу прочувствовать это еще сильнее, удостовериться в том, что это не сон. - Кай… - от шепота моего имени внизу живота словно что-то щекочется. - Я могу…? - Да… пожалуйста… - касаюсь губами шеи и вновь вскидываю голову, не сдерживая стон, потому что он делает первое движение, затем еще одно и еще - он не спешит, и лишь рычит мне на ухо, но я очень отчетливо понимаю, что принял бы от него все, что угодно, любую грубость, любую резкость… Он ускоряется, и я полностью теряюсь в водовороте ощущений, мыслей, чувств, в этом жаре и слившемся воедино запахе наших тел, в этом пожаре из неприкрытой страсти. В какой-то момент я пытаюсь двигаться ему навстречу, и он замечает это и неожиданно меняет нас местами, так, что я оказываюсь сверху. Окончательно утопаю в его глазах, целуя его в губы, не задумываясь совершенно, насколько хорошо это делаю, я просто хочу ответить, ответить ему на все, что он для меня сделал, и он прекрасно понимает этот жест, позволяя мне иногда захватить инициативу и двигаться самостоятельно – ненадолго, потому что он хочет быстрее, сильнее, а я вцепляюсь в него еще крепче, ощутимее, помогая в реализации его и своих желаний, утолении этой жажды другого человека. Я не сдерживаю ни себя, ни свой голос, я почти кричу, когда он обхватывает мой член и подстраивается под темп своих движений, непроизвольно кусаю его за плечо, когда чувствую, что все то, что я сейчас испытываю, вырвется наружу, разорвет меня, уничтожит… Голос срывается. Оргазм такой сильный, что я почти теряю сознание, ощущая только его крупную дрожь, слыша полустон-полурык, без сил опадаю в его объятия и какое-то время почти не двигаюсь, пытаясь прийти в себя, уже не ощущая это фантастическое чувство заполненности, но испытывая совсем иное ощущение. Ощущение того, что меня действительно, по-настоящему, сделали своим… - Кайрис? Кай… все в порядке? Кажется, я слишком долго не подаю признаков жизни. С трудом приподнимаю голову и улыбаюсь - ярко, солнечно, а вот он продолжает выглядеть обеспокоенным. Касается кончиком пальца моей щеки. - Ты плачешь? Ох… кажется, я и правда плачу. - Эрон… - я смеюсь сквозь слезы и жмурюсь, потому что его лицо становится совсем расплывчатым, и снова обнимаю за шею, крепко-крепко, почти задыхаясь от переполняющего меня счастья. - Просто… Эрон, ты… спасибо… Его широкие ладони знакомым жестом успокаивающе гладят по спине, а губы мягко касаются то щеки, то шеи, и мне так приятно… так приятно от всего этого… как я вообще жил без него все это время? - Знаешь, Кай… Ты не выходил у меня из головы с того момента, как я увидел тебя на свадьбе. Я смотрел на тебя и думал - насколько же повезло моему другу… Мы ведь с детства вместе, я всегда был на его стороне и сопротивлялся этим чувствам до последнего, но в итоге все-таки его предал, и сделал бы это вновь, потому что без тебя… без тебя моя жизнь, кажется, утратит всякий смысл. И я хочу, чтобы ты знал – я ни о чем не жалею. - Разве это предательство? - я улыбаюсь, целуя его в плечо, где еще остались яркие следы моих зубов… с легким смущением думая о том, насколько сильно мне хочется получить от него такую же метку – настоящую, которая останется со мной на всю жизнь. - Я ему совсем не нужен и… Я тоже не жалею. Ни о чем. И, ловя его ответную улыбку губами, я невольно думаю о том, что… Эрон все равно первый. Первый, кто подарил мне такие чувства, первый, кто показал мне, каково это, когда тебя хотят, когда тебя любят… первый, кто дал мне то, о чем я мог лишь мечтать. Что бы было, если бы я тогда по глупости не пришел к Дэреку? Или что было бы, если бы Дэрек не отказался приехать? А впрочем… разве теперь это имеет значение?