Психопаспорт: Цветок зла

Когами сидел на койке и курил. Дым лениво поднимался в потолок и там исчезал в невидимой вентиляции. Оттуда, с высоты, чувствовался слабый свежий ветерок. Циркуляция воздуха. Милосердная иллюзия открытого окна. Аутентичный обман всех чувств – закрой глаза и можешь представить, как ты куришь в распахнутую форточку, за которой огромная вечерняя пустота, темный, сонный океан, льнущий к берегу неторопливым прибоем. - Ты уже думал о смерти, Шинья-кун? Аме устроился на краешке стола. Оперся на него рукой. При желании Когами мог разглядеть, как кромка столешницы мягко вминается в очертания его ягодицы. «Сейчас я думал о твоей заднице». Крамольная мысль заставила Шинью усмехнуться. Сигарета истлевала от его жадных затяжек. Голова немного кружилась. Он уже отвык курить. Наверное, мог бы даже бросить. Если бы теперь в этом был хоть какой-то смысл. - Макишима Сего считал, что смерть довольно поэтична, - отозвался Когами вслух. Сбил столбик пепла на пол. Он надел штаны и эту смешную пижамную рубашку, напоминающую о провинциальной больнице с домашними занавесками на деревянных окнах. В такие окна было бы хорошо курить. А потом, чувствуя легкие угрызения совести, кидать окурки в заросли чертополоха. Такие буйные, что туда никто до осени все равно не полезет. И уже тогда найдет множество скрюченных, выбеленных ветром и дождями трупиков. Молчаливая летопись одной палаты. - А ты? Что ты думаешь о смерти? - Сомневаюсь, что тебе понравится мой ответ. - И все-таки. - Я думаю, что, когда придет смерть, мне какое-то время будет больно, а потом я умру. Может быть, больно будет не очень. Или очень. Но после в любом случае все кончится. Это самое приятное в смерти. Юкио тихо рассмеялся. Когами словно вспомнил про сигарету в собственных пальцах. Посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Аме, и, поднявшись с койки, вернулся в уборную. Бросил окурок в унитаз, нажал спуск. Вода забурлила. - Да ты философ. Теперь ты готов слушать, Шинья-кун? - Типа того, - Когами вернулся. Он все еще слышал плеск воды – там, за стенами, за полом и потолком была вода. Темный доисторический океан с мазутными волнами. По ночам он ярко светился, потому что в нем кипела жизнь. - Сивилла вторглась на территорию защитных механизмов человеческого разума, - сказал Аме, - и он сломался. Совет Бюро общественной безопасности разрабатывает проект, который позволит сгладить острые углы. Доминаторы больше не будут работать в смертельном режиме. Только парализующий. Будет производиться повторная проверка перед тем, как система Сивилла вынесет окончательное решение. Между проверками должен пройти определенный интервал времени, чтобы исключить уничтожение людей, чье повышение коэффициента носило спонтанный характер и позже он вернулся в пределы безопасной нормы. Так же мы хотим создать специальный отдел Бюро, который будет заниматься аномалиями – теми людьми, чей индекс преступления измерить нельзя. Исследования показывают, что такие люди будут появляться все чаще и чаще, как ответный механизм защиты разума. Положительная мутация. Эволюция, - Аме улыбнулся. - Этот отдел буду возглавлять я. А тебе мы хотим предложить место моего помощника. В ответ Когами искренне рассмеялся. Он смеялся, пока Юкио терпеливо ждал. Так что же, он не пошутил? - Сивилла никогда так не сделает, - сказал Шинья, посерьезнев, - зачем это ей? Кого ты пытаешься обмануть? Сделать бывшего преступника помощником руководителя Бюро, не смеши. - Ты не просто бывший преступник, Когами. У тебя белый паспорт. - Понятия не имею, почему. Наверное, ваша Сивилла просто сломалась. - Сивилла не может сломаться. Технически, это вообще не машина. Ты ведь до сих пор не знаешь, с чем имеешь дело, верно? Если бы ты так упрямо не отказывался, я бы мог тебе показать, что такое система Сивилла на самом деле. Холодные синие глаза Аме смотрели прямо на него. Когами показалось, что это иллюзия, обман, и их цвет на самом деле совсем другой. Янтарь с тлеющими отблесками пламени. Восходящая вновь на черном небосклоне злая звезда во всем ее великолепии. А эта синева – голограмма, она не настоящая, сползет в любой момент, обнажая истинную сущность человека перед ним. Шинья ощутил сырой воздух из вентиляции на своем затылке. Давно не стриженные волосы шевельнулись. Предчувствие беды, сходное с панической атакой, возникло из ниоткуда. Из того неведомого, мрачного океана за стенами, из вымершего леса каменноугольного периода. - Это не машина? – спросил Когами. - Нет, - подтвердил Аме, - это не машина, но Сивилла разумна. - Тогда что она такое? Человек? Демон? - Сивилла - это разум, - медленно произнес Юкио, - объединенный разум, который можно счесть коллективным. Сивилла в высшей степени человечна, Когами. Называет себя непогрешимой, но, как любой человек, она может ошибаться, выпуская ситуацию из-под своего контроля. Когда ты преследовал Макишиму Сего по полю культивированного овса, именно это и произошло. Торжество инстинкта над разумом. Хаос. - Неужели? Макишима тоже часто сравнивал меня с диким животным. На здоровье, вот только мое желание его убить было продиктовано отнюдь не только кровожадными инстинктами. Если Сивилла не в состоянии остановить убийцу и вынести ему приговор, это должен сделать кто-то другой. - Поэтому ты так ему нравился, - улыбнулся Аме и его бледная маска ёкая подтаяла, вновь обращаясь человеческим лицом. Вовсе он не похож на Сего. Помощник Касэй просто играет с ним в очередную психологическую игру, а Когами рад стараться, все это ему позволяет и даже подыгрывает, с готовностью раскрывая рот для возражений. - Ты действовал так, как считал нужным, а не только слепо следовал приказам Сивиллы. В тот момент, когда ты решил не просто бездумно нажимать на кнопку доминатора, ты открыл глаза. Но если все остальное общество поступит так же, наступит хаос. Понимаешь, о чем я? Когами кивнул. - Возможно, Сивилла не идеальна, но пока она удерживает страну от кровопролитных мятежей, это работает. - Но теперь беспорядки провоцирует сама Сивилла, и вы готовы запаниковать. - Я не собираюсь паниковать. У меня есть определенные планы, в том числе и на тебя, Когами Шинья. Снова эта белозубая улыбка, острая, как разомкнутая опасная бритва. - А если я откажусь сотрудничать? - Тогда ты умрешь. - По крайней мере, это честно. Если я соглашусь, как ты собираешься меня контролировать? - Я бы предпочел доверять тебе, а не контролировать, но полагаю, что выбора у меня нет. Нельзя искушать зверя, подставляя ему беззащитное горло. Ведь так? Когами молчал, позволяя Аме самому закончить мысль и договорить, к чему он клонит. - Бюро наденет на тебя ошейник, Когами, - Юкио взял, и договорил, заставив Шинью скрипнуть зубами, - а поводок будет у меня в руках. Метафизически, разумеется. Но вообще-то не очень, ошейник будет настоящим, а поводок нет. Пульт управления импульсом электрического тока, который в случае неповиновения отправит тебя в нокаут наподобие парализующего режима на доминаторе. В остальном же, ты получишь относительную свободу. Разумеется, все это – не покидая территории Бюро, как ее не покидают Исполнители, кроме как в сопровождении. Ты ведь преступник, да еще и весьма опасный. Но мы готовы дать тебе еще один шанс. Подумай перед тем, как произнести слова «я лучше умру», Когами. Однажды ты уже пытался что-то изменить, ты боролся, и не твоя вина, что у тебя не вышло. Умереть ты всегда успеешь. Я буду рад лично пристрелить тебя, как и полагается делать с бешеными псами. Но надеть на тебя ошейник намного веселее, - Аме улыбнулся, показывая свои ямочки на округлых щеках, и продолжил: - Да брось, Когами. Это почти то же самое, что с тобой делали раньше, ничего нового. Просто после всей этой свободы любые ограничения возмущают так сильно. Некоторым, таким как ты, свобода попросту вредна… надолго. Вы становитесь неуправляемыми. - Заткнись, - Шинья бросил в помощника Касэй бешеный темный взгляд. Но не было ли там глухой волчьей тоски? Той самой, что заставляет перестать грызть собственную лапу, зажатую капканом потому, что охотник уже идет и убежать он все равно не успеет. - Ты ведь уже все решил, просто скажи это, - подбодрил Аме. – Скажи, что ты согласен. Что ты хочешь жить. Когами молчал, упрямо опустив темноволосую голову. Он думал о золотом солнечном луче в витражах библиотеки и о том, как он скользил по витиеватой надписи на корешке томика Бодлера. Цветы зла. Будь оно все проклято, он не желал вот так умирать, пусть даже там, за огненной кромкой, ему приветливо махал рукой сидящий на окне с раскрытой книжкой Макишима. Страницы все еще чистые. Все еще. - Я согласен. - Тогда я заберу тебя отсюда через полчаса. - Надо за ошейником сгонять? - Ага, - Юкио с ухмылкой выскользнул за дверь, и та защелкнулась. Короткий механический звук, напоминающий лязганье тяжелой крышки зажигалки… или затвора. Вот и все.