Намакарана 2.10
7 октября 2018 г. в 07:26
Окутанная дымкой своего одиночества, я отправилась на остановку ночного автобуса и поехала в Доки. Я пропустила те, что ближе к моему дому, а водитель и мешанина из ночных рабочих и пьянчуг не обратили на меня внимание, пока я садилась, что меня полностью устраивало.
Изоляция отделяла меня от мира. На одной из остановок зашла пара женщин, пошатываясь и цепляясь друг за друга. На секунду показалось, что они собираются сесть прямо на меня. Потом они пьяно качнулись в другую сторону и будто наугад выбрали другую пару сидений.
Я и правда могу к этому привыкнуть. В школе будет намного проще, если люди будут игнорировать меня, когда я сама этого захочу. Даже лучше, Изоляция, похоже, заставляла людей игнорировать меня, хотя они меня видели – я не становилась “невидимкой” на самом деле. Значит, они не будут врезаться в меня. Я ненавидела, когда люди так делали в школе. У них даже не было оправдания, что они не могли меня видеть.
Я нажала кнопку остановки, чтобы выйти, и автобус остановился, хотя водитель выглядел раздраженным. Натянув перчатки, я пошла по городской улице. Пока я ехала в автобусе, снова начался дождь, создавая желтые ореолы вокруг уличных фонарей. Мне приходилось протирать линзы противогаза. В этом они были столь же плохи, как и очки.
Два старика дрались в переулке, когда я проходила мимо. На каждом из них было столько плотной одежды, что они походили на колобков мутузящих друг друга толстыми кулаками. Я остановилась ненадолго, чтобы взглянуть на них в Другом месте, где их проблемы были написаны прямо на искаженных лицах. У одного из них была такая же болтливая шизофрения, как у проповедника и Эмили. Другой состоял из старого разбитого стекла, истекающего темными пенистыми каплями. Алкоголик, предположила я.
Чем я могу помочь? Ничего не приходило в голову. Всмысле, я могла бы попробовать как-то заставить их прекратить драку, но все может пойти не так. И даже если они перестанут драться, я не могу по-настоящему им помочь. Я не смогу забрать их с улицы, или отправить их на реабилитацию, или… или еще что-нибудь. Я лишь один человек, и мои способности не смогли помешать тем охранникам сцапать скейтера.
Боже. Это отстой.
Спрятав руки в карманах, я бродила по улицам. В Другом Месте они были размалеваны страданием и пороком, как граффити. Я обнаружила, что мне приходится обходить черно-багровые масляные пятна, обозначающие смерть. К счастью, вокруг было не так уж много народа. Мое тело напрягалось каждый раз, как я видела нового незнакомца, даже учитывая, что меня окутывала Изоляция. Это небезопасное место.
Наконец, я дошла до потогонного цеха.
Ночью все выглядело хуже. Огромные темные вьющиеся фигуры в небесах заслоняли тусклую и кровавую луну Другого Места. Длинные тени, что отбрасывали оплывшие уличные фонари, намекали на чудовищность внутри здания. Намек почему-то усугублял впечатление. Вонь была все такой же ужасной, и я зажала рот, когда она прошла сквозь мой противогаз. Теперь я заметила медленную пульсацию, которая перемещала воздух в Другом Месте, заставляя новые волны гнили проникать в мое горло.
Это было дыхание. Или пульс, как у сердца.
Я сглотнула и пожалела об этом. Возможно, это не такая уж хорошая идея. Но у меня не было идей получше, и я больше не могла позволять такому месту существовать. Я положу этому конец. Я стану значимой. Не той, от которой директор сможет просто отмахиваться, предпочитая послушать девушек красивее и популярнее меня – по крайней мере, пока я не заставлю ее делать ее чертову работу. Я собираюсь стать лучшей женщиной; лучше нее, лучше любой из этих сучек.
Так. Сначала надо попасть внутрь. Двери закрыты и, скорее всего, заперты, не думаю, что Изоляция сможет прикрыть, если я разобью окно. Не то чтобы я могла проникнуть через старинные, грязные, крошечные оконца этой старой фабрики из красного кирпича. Я поднялась по пожарной лестнице одного из тех зданий, но потогонная фабрика не оказалась ниже, и я не могла запрыгнуть так высоко, что было обидно, потому что я видела на крыше пожарный выход. Прыжки между зданиями также исключены. Возможно, спортсмену такое по силам. Но я не спортсменка.
Полагаю, мне придется прятаться за дверью, пока кто-нибудь не отправится на перекур и не выйдет через черный ход. Звучит не очень весело. Снова пошел дождь, и даже если у меня влагонепроницаемая одежда, я все еще становлюсь неприятно промокшей. Кто знает, сколько мне придется ждать?
Через несколько минут мне стало скучно, и мои мысли начали блуждать. Я подергала ручку, но было заперто. Может, по ночам тут закрыто. Нет, я видела, как свет просачивается под дверью. Я проверила здание по кругу, но все остальные двери также были закрыты.
Я вздохнула. Мне было холодно, мокро, и я не хотела смотреть на Другое Место дольше, чем нужно. Я просто хотела подняться на крышу. Я что, прошу слишком много?
Меня осенило. Мои херувимы из колючей проволоки могут телепортировать предметы. Книги, например. Черт, это одна из первых вещей, которые я осознанно проделала с помощью моих сил. Что если я могу перемещать себя? Не уверена, что это сработает. Согласно моим изысканиям, парачеловеческие способности зачастую не имеют “логического” смысла, например, есть люди, способные исцелять других, но не себя. Но мои способности заключаются в “создании штук, у которых есть способности”, так что – подобно Технарям – я, кажется, более гибкая, если все делаю правильно.
Итак, мне, вероятно, понадобится другой конструкт. Что-то побольше. Посильнее. В конце концов, я гораздо тяжелее книги. Я визуализировала то, что мне нужно, и выдохнула, зашипев фильтрами.
Создание, которое сформировалось из темной дымки, не было херувимом. Это был полноценный ангел из колючей проволоки. Даже его ржавые крылья были всего лишь проволочными узорами в воздухе, хотя все еще напоминали мне о бабочках. Он был высоким, тощим как скелет и смутно женственным. Думаю, он походил на меня. Кажется. Слишком длинные руки свисали по бокам, ножеподобные пальцы почти царапали землю. Я с легким беспокойством заметила, что у него есть по лишнему суставу в каждой конечности.
И, разумеется, на нем был противогаз поверх проволоки. Разве я это себе представляла? Не уверена.
Я прочистила горло и постаралась не блевануть от запаха потогонной фабрики. Мое творение повернуло голову на шум, уставившись стеклянными линзами. По мне пробежали мурашки.
– Перенеси меня на крышу, – приказала я ему, передернувшись от одной мысли. Херувимы умудрялись переносить вещи не повреждая, но мне все равно было страшно.
Ангел в противогазе склонил голову и шагнул вперед, обвив мою руку лезвием. Я завизжала. Ничего не смогла с собой поделать. Не желала, чтобы он меня порезал.
А потом осталось лишь Другое Место. Другое Место, которое я видела глазами Ищейки. Нет, хуже. Глубже. Мои глаза болели, вокруг как будто ничего не было. Я ослепла; ни глаз, ни ушей, ни рта, или языка, или осязания. Я не ощущала свою одежду. Я даже не ощущала, где мои ноги. Холод наполнил меня до костей, и еще хуже, не уверена, что у меня вообще было тело. Я могла чувствовать все. Я не могла чувствовать ничего.
Кажется, я пыталась закричать, но ничего не вышло. Не могу сказать, как долго это продолжалось. Понятия утратили смысл. Была только я, и ничего больше. Я была совершенно одинока.
Затем этот миг прошел, и я вновь оказалась на отмели Другого Места, среди гнили и грязи потогонной фабрики.
Ангел отпустил меня, и я упала, отбросив Другое Место. На четвереньках я цеплялась за холодную, мокрую крышу. Я успела сорвать противогаз и закатать балаклаву прежде, чем меня вырвало. Я опустошала свой желудок, пока не осталась только желчь. В Другом Месте было так холодно. Нет, это был не холод. Холод был неправильным определением для этого. Больше походило на то, что тепла вовсе не существовало. Там просто… не было ничего. Ни тепла. Ни света. Ни чувств. Ни времени. Ничего, кроме меня – и, может, даже не целиком.
На моем лице была влага, и я знала, что это не просто дождь.
Задыхаясь и ощущая тошноту, я поднялась на ноги и пошатываясь отошла от дымящейся, густой лужи. Мне просто нужно было перевести дух. Подняв очки на лоб, я вытирала глаза, моргая под дождем. Я плюнула за край крыши, пытаясь избавиться от привкуса рвоты, и подставила рот дождю.
Я так облажалась. Боже, половина того, что я пыталась проделать с помощью своих способностей, кончилась тем, что я перепугалась или сделала себе плохо. Я всего лишь хотела что-то изменить. Помочь людям. А затем, снова и снова, я получаю за это пинок в лицо. Никакому другому кейпу не нужно было проходить через пытку сенсорной депривацией, чтобы забраться на дурацкую крышу.
Принюхавшись, я вытерла глаза и опустила очки. Хуже всего, я знаю, что с легкостью могу заставить себя перестать чувствовать себя так плохо. Я могу отключить свой страх перед тем, что я видела, не видя. Теперь я знаю, что произойдет, если призову ангела в противогазе, чтобы телепортировать меня, я смогу это сделать… без проблем.
Я просто не уверена, что хочу превратиться в такого человека. В того, у которого нет проблем с тем, через что я прошла.
Я дышала и сглатывала. Глядя на океан, я видела радиозонд, пришвартованный к штаб-квартире Протектората в заливе. Это был темный силуэт на фоне ночного неба. Разумеется, ведь они не включили освещение. Для отслеживания и навигации они используют сеть радиозондов. Кстати говоря, я видела, как со стартовой площадки взлетели два насекомоподобных вертолета, чернея на фоне неба. Они летели низко над водой, и если бы я не смотрела в том направлении, то ни за что их не заметила.
Надо скрыться из зоны видимости. Последнее, что нужно, это чтобы меня заметили и кто-то привлек ко мне внимание, например, подсветив прожектором или типа того. У таких штук должны быть бортовые системы с ИИ, мощные сканеры, умные ракеты и прочее. И поскольку Изоляция, кажется, лишь заставляет людей игнорировать меня, а не делает невидимой, то я, вероятно, появлюсь на датчиках. Разумеется, они, скорее всего, проигнорируют одного человека ночью, но что если они способны засечь применение парачеловеческих способностей? Я не знаю.
Боже, что-то случилось в другой части города в ту же ночь, которую я наугад выбрала для своей вылазки? Я правда надеюсь, что нет. Не хочу, чтобы полиция отвлекалась на что-то другое, когда я выложу свои доказательства.
Я снова сплюнула и пока надевала противогаз, изо всех сил пыталась игнорировать привкус во рту. Было неприятно. Обойдя свою блевотину, я подошла к пожарному выходу на крыше. Когда я попыталась открыть дверь, она оказалась заперта.
Отлично. Просто, блять, замечательно. Я не спущусь отсюда, опять призвав ангела в противогазе. Просто не могу. Не сейчас, не без какой-либо угрозы. Дверь закрыта, но это ведь всего лишь какой-то идиотский пожарный выход! Его же так легко открыть изнутри. Но я снаружи. Это как пытаться открыть коробку с ключом внутри.
Я фыркнула, когда меня осенило решение. Сделав вдох, я переместилась в Другое Место и выдохнула заполненный белым шумом телевизионный экран. Белый шум рассеялся, показывая покрытую грязью обратную сторону двери. Я протянула руку через ледяной экран, проталкивая ее сквозь стекло, чтобы коснуться ручки и открыть дверь.
Меня бил озноб, когда я извлекла руку из-за ледяной мембраны. Это ведь не холод, так? Это отсутствие тепла. Так или иначе, это нечто иное. Мне не стоит задумываться об этом. Не сейчас. Уверена, у меня будет достаточно кошмаров о том, как там все в глубинах Другого Места.
Осторожно растирая руки, чтобы согреть их и не навредить себе, я вошла в потогонный цех. Под ногами хлюпало, и рыжие стены были грязными от запекшейся крови. Я скрыла Другое Место так быстро, как могла, и взглянула на коридор нормальным взглядом. Сначала я заметила отдаленный повторяющийся шум. Противогаз его приглушал, и я не могла разобрать, что это, но звучало знакомо. Я осторожно прикрыла за собой пожарную дверь, наклонив голову, чтобы послушать. Освещение было тусклым, но работало, коридор походил на офисный. Полагаю, это имеет смысл. Вероятно, производственные помещения отведены рабочим, так что все, что касается организации, они разместили здесь. Документы, график дежурств охраны, записи о поставках и все остальное, что связано с работой потогонной фабрики.
Это хорошо. Именно тут я могу найти все, что нужно. Если снаружи все так плохо, я не желаю ни на шаг приближаться к производственным помещениям.
Кафельный пол поскрипывал под моими ботинками. Шум машин становился громче. Я решила посмотреть, что еще тут есть, прежде чем начну искать улики. Верхний этаж был заброшен, поэтому я спустилась по лестнице, стараясь не шуметь. Следующий этаж оказался хорошо освещен, и я могла слышать других людей. Я сунула голову в открытую дверь комнаты отдыха, где на старом потрепанном зеленом диване сидел человек. На нем была униформа, на поясе висели рация и дубинка, так что он, вероятно, работал в охране.
Взгляд мужчины лениво скользнул по мне. Он не подавал никаких признаков, будто заметил в дверях странную фигуру в противогазе, одетую в темное. Это было слегка жутковато. Мне, конечно, очень хотелось, чтобы это сработало, потому что я оказалась бы в таком дерьме, если нет, но все равно было странно.
Мое сердце застучало громче, и я продолжила исследовать этаж. Я наткнулась на туалет и воспользовалась шансом прополоскать рот. А потом я нашла проход, откуда открывался вид на цех. Я остановилась и посмотрела вниз.
Резкое флуоресцентное освещение было ярче по сравнению с темными коридорами, по которым я пробиралась. Не было даже покрова темноты, чтобы что-то скрыть. Столы, на каждом из которых стояли швейные машины, стояли ряд за рядом. За каждой из машинок сидели люди, похоже, азиаты. Всякий раз, стоило кому-то закончить свою текущую одежду, кто-нибудь из людей, ходивших с корзинами, забирал ее, в то время как другие приносили новый материал.
Они работали поздно ночью. Они, должно быть, заставляли это место работать 24/7, заменяя персонал посменно. Вероятно, их привозят из какого-то лагеря. В городе была куча мест, где можно содержать много рабочих. Нужно просто найти старый многоквартирный дом подешевле, или даже заброшенный склад, или типа того, затем просто выкупить его и набить людьми.
Люди в форме охраны патрулировали, прохаживаясь туда-сюда. Они держали дубинки в руках. У некоторых – я решила назвать их “сторожевыми башнями” – были дробовики, и хоть они не держали их на изготовку, но те были под рукой. О, да. Эти охранники не питают иллюзий, будто это законная фабрика. Там не бывает людей с дробовиками, наблюдающих за простыми рабочими, и патрулирующих охранников с дубинками.
Это место целиком провоняло потом, тканью и, я принюхалась, даже сквозь маску ощущался какой-то резкий запах. Горелый пластик, может быть. От машинок, догадалась я, или… может, какой-то клей? Наверное, мне было бы намного проще различить, сними я противогаз, но это убило бы весь смысл. Я не подумала о том, как его ношение повлияет на мое обоняние.
Жаль, что он не защищает меня от вони этого здания в Другом Месте. Я не стану смотреть на отражение этого помещения в Другом Месте. Я… я просто не смогу. Я не хочу это видеть. И в реальном мире достаточно плохо. Я почти поверила, будто ощущаю его запах просочившийся в реальность. Как будто это место оказалось достаточно ужасным, чтобы Другое Место вторгалось в реальность. Надеюсь, это всего лишь мое воображение.
Я правда на это надеюсь.
Пошарив в кармане, я достала одноразовую камеру, намотала пленку и сделала несколько снимков. Я убедилась, что у охранников в кадре есть пушки. Это… Я не могла позволить этому продолжаться.
Когда увидела все, что могла вынести, я развернулась и ушла. Мне хотелось сделать больше. Мне хотелось навредить охранникам. Мне хотелось заставить их страдать. Мне хотелось заставить их увидеть, понюхать и распробовать все, что я видела, втереть боль этого места в их лица. Мне хотелось, чтобы им это снилось, чтобы у них были кошмары, как у меня.
Уйти, или сделать глупость. И с меня было достаточно, чтобы уйти и не рисковать. Не когда я собираюсь отправить их всех гнить в тюрьме.
Меня буквально трясло от гнева, когда я поднялась на верхний этаж. Хорошо, что я ни на кого не наткнулась по пути туда, потому что не знаю, что бы натворила. Наверху было темнее и прохладнее, и это, казалось, слегка приглушило гнев. Я собираюсь их уничтожить. Избиение людей не сработает. И это навредит моим рукам. Я подавила гнев и позволила холодной горечи занять его место.
Я проверяла двери, пока не нашла что-то вроде кабинета руководителя. Дверь была заперта, но из тех, которые можно открыть изнутри. Я впустила себя, открыв дверь через экран, удерживаемый херувимом, и включила свет. Помещение было примерно такого же размера, как комната отдыха охранников, но ковровое покрытие на полу было лучше, и на стенах были развешаны дешевые картины. Возле шкафов с документами стоял стол с компьютером. В одной из стен было окно, возле другой стояли стол и стулья. Полагаю, тут был кабинет босса, когда здесь была нормальная фабрика.
Хуже всего, что здесь было менее ужасно, чем в некоторых коридорах. Все еще вонючий, убогий беспорядок, но перед лицом неумолимого ужаса Другого Места тут было чуть менее ужасно. Возможно, я просто привыкла. Скорее всего, я была настолько взбешена, что не осталось места для плохого самочувствия.
Я отбросила Другое Место и продолжила охоту. На столе стояла рамка с фотографией мужчины с женщиной и ребенком. Мой желудок скрутило, и руки сжались в кулаки. Я заставила себя расслабиться, потому что мне было больно. Однако, гнев никуда не делся. Чем папочка занят целыми днями? О-о, он держит людей в рабстве, чтобы у других была дешевая одежда. Как он посмел поставить на стол свою семейную фотографию. Как он посмел воспринимать это как всего лишь очередную работу! Как он посмел!
Я ухмылялась про себя, выдыхая херувима из колючей проволоки. Только это была не ухмылка. Не совсем. Она больше походила на оскал. Прости, малыш, думала я над фотографией. Я знаю, это причинит тебе боль, но если бы твой отец и правда тебя любил, он бы таким не занимался.
Херувим вернулся с нужными мне документами, и мне пора было их просмотреть. Каждый раз, находя что-то интересное, я фотографировала страницу с помощью одноразовой камеры, осознавая, как быстро трачу пленку. Листаю, листаю, листаю. Щелк. Листаю, листаю, листаю. Щелк. Шурша бумагой, я переворачиваю страницы. Листаю, листаю, листаю. Щелк. Листаю, листаю, листаю. Щелк.
Ладно, думала я про себя, медленно продираясь через записи и фотографируя все, что представляло интерес – особенно поставки – должен быть лучший способ, чем использовать одноразовые камеры. Тем более, что у меня будет только одна копия доказательств. У меня слишком быстро кончилась пленка.
О. Да-а, я должна купить себе полароид. Возможно, я могла бы… позволить себе это? Наверное, придется подкопить немного, но это будет идеально. Я смогу сразу получать снимки. Разумеется, в идеале нужен цифровой фотоаппарат, но нет ни единой возможности, чтобы он был мне по карману. Это несбыточная мечта. В то же время, мне просто надо создать запас камер, спрятанный в моей комнате, и призвать проволочных херувимов, которые будут приносить мне еще, когда понадобится. Двадцати четырех кадров не хватает.
Я изо всех сил старалась не думать о том, что произошло, когда ангел телепортировал меня.
Когда я закончила и переключилась на компьютер, еще один херувим вернул папки в запертый шкаф. Включив комп и подождав несколько минут, пока он загрузится, я узнала, что он запаролен. Черт. Может, они где-то его записали? Я пошарила по столу и нашла записку прилепленную с обратной стороны клавиатуры.
“jwinzu – 091m4@bfDkWyc93x” – прочитала я и ввела имя пользователя и пароль. Строка из шестнадцати букв, цифр и специальных символов, написанная на записочке, прилепленной на обратной стороне клавиатуры. Это почти забавно.
Черт, это забавно.
Я ухмыльнулась, когда запустился экран входа в систему Windows 2002, а потом выругалась под нос из-за шума системника. Я выключила экран и подождала, но никто не пришел, чтобы сунуть нос внутрь. Повезло, что верхний этаж был довольно пустынным. Я опять осторожно включила экран и начала шариться, монитор подсвечивал мою маску. Документы… окей, куча документов. все в папках с названиями “Счета”, “Заказы”, “Доставка” и “Персонал”. О, и нечто, обозначенное как «notes.txt», но выглядело как папка. Интересно, что там внутри.
О, папка с порно на рабочем компьютере. Покраснев, я проверила, было там что-то… типа, реально плохое, но нет, там всего лишь целовались вульгарные блондинки с сиськами размером с их головы. Очаровательно. Содрогнувшись, я все позакрывала.
Но помимо этого, думала я, проверяя другие папки, я сорвала джек-пот. Ведомости. Документы. Инструкции. Контракты. Как мне забрать их с этого компьютера? Полагаю, я могла бы украсть компьютер, но они заметят его пропажу. Плюс, у папы возникнут подозрения, если он найдет компьютер.
Аргх. Почему я не догадалась добавить несколько дискет в мой супергероический набор? Ах, да, потому что я не думала, что они мне когда-нибудь понадобятся. Что ж, это изменится в будущем.
Имейл. Точно. Я могу заархивировать файлы, а затем отправить их во вложениях. Я запустила архивацию нужных файлов и отследила кабели в поисках модема. Я включила его, а потом подключила интернет. Электронный шум был очень громким в тишине, и я боялась, что кто-нибудь услышит, но никто не появился. Сжав каждый файл, я отправила на левый электронный адрес, который я зарегистрировала. Я смогу сбросить их на дискету на библиотечном компьютере или где-то еще. Хоть это и будет мучительно медленно.
Только я начала грузить файлы “Персонала”, как за пределами комнаты загорелся свет.
“Дерьмо”, вздохнула я про себя.
“Отмена, отмена, отмена”. Я выключила экран, выдернула кабель модема и прислушалась к звуку шагов. Двое – может больше? – людей приближались, их шаги эхом отражались от кафельного пола. Я отключила питание и отчаянно огляделась. Где я могу спрятаться? Под столом со стульями возле стены? Довольно неплохо. Разумеется, Изоляция может быть сработает, но я не собираюсь рисковать. В конце концов, я почти уверена, что в кодексе супергероя не написано, что нельзя прятаться и применять способности Скрытника.
И тут до меня, блять, дошло. Свет был выключен, когда я вошла. Выключать его уже поздно, потому что они были прямо за дверью и… я старалась сохранять тишину и контролировать дыхание.
– Свет горит, – услышала я. – Ты его не выключил?
– Нет, вроде, – ответил другой мужчина. – Но… Хмм, не могу вспомнить.
Ключ поцарапал замок и наконец открыл дверь. Вошли трое мужчин. Одного из них я видела на фотографии на столе, он был одет в джинсы и футболку и выглядел заметно уставшим. У него были прямые каштановые волосы и мешки под глазами. В конце концов, было уже за полночь. Один из них был здоровяком – мускулистым, а еще толстым – и носил балаклаву. Однако, другой… ну, я не могла рассмотреть его глаза. Или волосы. Потому что он носил белую театральную маску поверх балаклавы, не так уж отличаясь от меня.
Кейп. Вероятно, злодей. Тут потогонное производство и не похоже, что он пытается арестовать управляющего. Я и так старалась не шуметь, но теперь прилагала к этому еще больше усилий. У парачеловека могут быть способности, позволяющие меня обнаружить, так что, вероятно, придется положиться на то, что меня не заметят и так.
– Проверь окно, – сказал кейп здоровяку.
– Закрыто, – сказал головорез. На нем были большие тяжелые ботинки, заляпанные грязью. Они походили на военные. – Не похоже, что его открывали. И, – он подергал ручку, – не сломано или чо-та еще.
Оно не сломано или что-то еще*, раздраженно подумала я. Знаю, что сейчас не до этого, но… Черт возьми, мама была преподавателем английского, и кое-что я впитала с детства. Вроде того, что я правильно пишу тексты и электронные письма, спасибо большое.
*Смысл этого момента в том, что громила употребил неправильную словесную конструкцию, а не просторечие или слэнг. Я просто не знаю как надо правильно исковеркать его реплику на русском, чтобы получить нужный результат.
– О, слава Богу, – сказал управляющий, качая головой. – Я беспокоился, вдруг вы и правда обнаружили взлом, Мистер Бдительность. Когда тебя выдергивает из постели звонок от ЧОПа… Что ж, я…
– Помолчите, – человек в маске принюхался, поворотом головы сканируя помещение. Он ходил туда-сюда, стуча ботинками по полу, периодически принюхиваясь. Топ, топ, топ. Шмыг. Топ, топ, топ. На миг его взгляд задержался на столе. – Я что-то чувствую, – сказал он. – Некую опасность. Вам что-то угрожает мистер Уэлбрет. Что-то поблизости. Тут... – его голова повернулась слева направо, – ...нечто, – Он обыскивал комнату, и его взгляд все чаще возвращался к столу. – Неявное. Но реальное.
Он снова принюхался. Мое сердце чуть не остановилось. Линзы противогаза запотели, когда я начала задыхаться, дыхание громко звучало в ушах. Черт. Черт. Это должно быть что-то вроде… ясновидения или “предвидения опасности” или типа того. И управляющий упомянул ЧОП, Частное Охранное Предприятие. Или “Чертовы Охуевшие Пинкертоны*”, как называл их мой папа, когда думал что я вне зоны слышимости. Если ты дочь профсоюзного лидера, то услышишь все о ЧОПах. Они – наемники. Как правило, многих нанимают сразу после армии, и они являются частью “делового сообщества”. Некоторые имеют на службе паралюдей. Неудивительно, что такое место продолжает существовать, раз уж они наняли кого-то с чутьем на опасность.
*В оригинале Pinkerton Stupid Cunts.
Я скользнула в Другое Место. Управляющий оказался унылым и скучным трупом, чьи руки были покрыты засохшей кровью, а головорез зверочеловеком с нечитаемыми письменами на рубашке. Но именно кейп привлек мое внимание. Маска мужчины исказилась в гримасу с наигранно вытаращенными глазами, и глаза пузырились на поверхности его кожи.
Я смотрела не на человека.
Тонкие ветви света трепетали и развевались на его голове. Они напоминали мне папоротник тем, как ветвились и переплетались. Или, возможно, они походили на какое-то существо, обитающее в кораллах. Конечно, они двигались, как растениям не дано, потому что их движения были неслучайны. Они метались из стороны в сторону.
Они были такими нежными и красивыми и… и они были всем, чего недоставало Другому Месту. Не знаю, как еще это описать. Там, где все остальное было темным, грязным и зловонным, они были чистыми, яркими и красивыми. Они были прекрасны. Я могла бы сидеть, спрятавшись под столом, в страхе что меня поймают и убьют, или того хуже, и смотреть на них весь день. Они делали такие красивые картинки в воздухе, пока гладили потолок, стены, пол, и компьютер.
Однако, ко мне они не приближались. Нет. Я им не нравилась. Или, может, им не нравилась Изоляция. Когда одна из ветвей подобралась слишком близко, бритвенно-острые ржавые бабочки, из которых состояла стая Изоляции, двинулись на нее. Полупрозрачный свет столкнулся с изъеденным железом, и железо победило.
Не… Не очень приятно осознавать, что моя сила делает такое с чем-то настолько прекрасным. Этого было достаточно для меня, чтобы понять, что так его способности осуществляют поиск, но было так красиво, что мне было почти все равно. Я так долго видела в Другом Месте лишь ужас и уродство, а теперь впервые появилось что-то стоящее. Нечто такое, на что действительно хотелось смотреть. Всего лишь любоваться его силой в действии было здорово. Очень, очень, очень здорово. И это не влияние его способности, потому что чувства не исчезли, когда Изоляция отсекла ленты света. Они ни разу не коснулись меня. То чувство шло изнутри.
Их слова были нечеткими. Да, я их слышала, но не обращала внимания. Меня не волновало, что я в Другом Месте, окруженная зловонием запекшейся крови и чего похуже. Я была слишком сфокусирована на наблюдении за мягкими усиками света, резвившимися вокруг. Я видела, как они движутся, как изгибаются, и было в этом что-то почти до боли едва постижимое. Я слышала, что гораздо менее важные люди говорят о безопасности и, кажется, о том, что свяжутся с ним, если будут еще какие-то взломы, но не обращала внимания.
В них сосредоточилась вся красота, вся грация, все замечательное, чего обычно не хватало в Другом Месте. Я же, напротив, ощущала себя… грязной и отвратительной. Все мои способности заключались в том, чтобы создавать чудовищ и показывать мне ужасные вещи.
От света тяжело было оторваться. Из-за этого мои руки вновь начали болеть, что напомнило мне обо всех маленьких горестях нормальной жизни. Мне лишь было ясно, что надо выбираться оттуда, пока они не начали обыскивать помещение как следует. Мне нельзя было там оставаться. Не стоило.
Я закрыла глаза и снова представила ангела в противогазе. Я ощущала, что меня начинает трясти. Я знала, что произойдет. Я не хотела проходить через… через это снова, особенно после того, как увидела такую красоту. Но мне пришлось.
Я выдохнула, и вот он здесь, пялится на меня. Усики света избегали его. Не хотели к нему приближаться. Меня это не удивляло, только не меня. Так, мне нужно поле обзора. Я вылезла из-под стола, пока никто, казалось, не смотрел в мою сторону, и кинулась к окну.
Управляющий стоял у меня на пути. Мне было плевать. Может, я и тощая, как палка, но такого он не ожидал. Я пронеслась мимо, сбив его с ног, и не успело “Какого х…” сорваться с уст другого, как я оказалась у окна. Я увидела снаружи мокрый от дождя тротуар на другой стороне улицы.
– Перенеси меня туда, – отправила я отчаянный мысленный посыл ангелу в противогазе.
Потом я снова погрузилась в небытие. Я кричала. Уверена в этом. Даже если там не существовало звука, и я застряла в бесконечно малой вечности, наблюдая ничто.
Я приземлилась на тротуар, и чуть не рухнула в обморок. Глубоко дыша и стараясь не блевануть, я доплелась до ближайшего фонаря и прислонилась к нему. Я прикусила язык, и теплый медный привкус наполнил мой рот. Желудок свело спазмом, и мои пальцы пульсировали, будто на них только что вскрылась каждая ранка. Подождав достаточно, пока смогу стоять, я снова поплелась по улице. Мне не стоило тут оставаться. Даже если вновь представится шанс увидеть ту силу.
У фонарей были ореолы из-за пелены слез в моих глазах.
Закутавшись в Изоляцию и сдерживая тошноту, я сидела на автобусной остановке, которую нашла в нескольких кварталах от того места. На другом конце скамьи пристроился старый пьяница, но он даже не смотрел в мою сторону. Когда приехал ночной автобус, я ушла в конец салона, подальше от пьяниц и наркоманов. Сняв противогаз и балаклаву, я свернулась в клубок, положив голову на сложенные предплечья.
Я добыла доказательства. Некоторые из них. Мне не удалось вытащить все файлы с компьютера, но… но есть фотографии и некоторые файлы на том почтовом ящике. И мне хреново, язык кровоточит, и, судя по липкому теплу под перчатками, рукам еще хуже. Меня трясло, и глаза слезились.
Огни мелькали в тумане, пока автобус проносился мимо, дождь колотил по крыше. Одна компания шумных пьяниц вошла. Другая вышла.
Боже. Что, черт возьми, со мной не так? Почему мои силы такие… мерзкие? Почему они причиняют мне боль? Почему… почему мне не могло достаться что-нибудь хорошее? Глубоко внутри я знала, что получу такой же кайф от других паралюдей. Я знала это. Мне почти не хотелось спать. Если я снова выйду на улицы, то, возможно, встречу другого парачеловека. Я смогу полюбоваться им. Увидеть, как работает его сила. Как она прекрасна по сравнению с моей. Смогу просто сидеть и смотреть, ощущая, как меня омывает приятное тепло. Смывает мучения от моих болей, кровотечения, судорог и… и всего в моей жизни.
Потому что это классное ощущение. Правда, классное. Правда, правда.
По классике, надо сказать, что это лучше, чем секс, но… э-э, у меня, вроде как, не хватает данных для сравнения. Если сравнивать с тем, что мне действительно довелось испытать, я бы сказала, что это было так же здорово, как болеутоляющие, которые мне давали в больнице. Нет, лучше, потому что не сопровождалось одурманенностью, а значит, это более безопасное чувство. Что-то вроде ощущений от поедания шоколада.
Так что наблюдение за парачеловеческими способностями в Другом Месте ощущается как смесь опиатов с шоколадом. Наверное, более емко будет описать это, как “героин в шоколадной глазури”, за исключением того, что я уверена, что на самом деле героин невозможно покрыть шоколадом, потому как героин похож на жидкость? Хотя, полагаю, можно… типа, закачать героин внутрь, как жидкую начинку в конфеты. Точно также, как в них закачивают ту мерзкую апельсиновую жижу…
Я выбросила этот бред из головы. Суть в том, что это было потрясающе. Мне хотелось испытать подобное снова. Мне… мне это необходимо.
Я сжала губы, почувствовав кровь. Нет. Мне необходим отдых. Настоящий, а не просто вышвырнуть Плаксу куда подальше. Я устала и переволновалась. Это был стресс для меня. Будет глупо выйти сегодня еще раз. Мне нужно выспаться. Меня все равно почти поймали. Я посплю, а потом напишу письмо в Протекторат и отправлю им доказательства. В конце концов, среди преступников был парачеловек, так? В таком случае имеет смысл отправить это им!
И немного пошпионив, я узнаю, когда они собираются устроить облаву – им придется ее устроить, нет ни единой причины игнорировать подобное – и присоединюсь к ним под Изоляцией. Так я смогу понаблюдать, что они будут делать. Посмотреть на реальных героев в действии. Увидеть их способности.
Разумеется, я удостоверюсь, что они поступают правильно. И я помогу им из тени. Я не боец, но неплохо все подмечаю, и… и я, наверное, сумею найти способ предупредить, не разговаривая с ними. Вроде призыва проволочного херувима, который передаст им записку или типа того.
Я вытерла нос о пальто и протерла очки. Я испортила свой первый выход в качестве тайного героя, ведь так? Ну, может не совсем. Я добыла кое-какие доказательства, как и хотела. Я все еще могу прикрыть то место. Надеюсь. Но поздней ночью, когда мне было так больно и внутри и снаружи, и я прошла… прошла прямо через То Место, в глубинах Другого Места… ну, я расклеилась. Может, мне станет лучше, когда я напишу полное сообщение, которое собираюсь отправить Протекторату, и подпишу его “Паноптикум”. Хотя, аргх. Я не предвидела, что буду писать сопроводительное письмо.
Вяло улыбнувшись, я попыталась вспомнить историю, которую собиралась скормить папе. Может быть, мне стоит повторно рассмотреть журналистику. Моя работа будет состоять в написании статей, если я выберу это, потому что я точно не гожусь в ведущие новостей, что, в принципе, было бы сущим адом.
И кто-нибудь вообще слышал о кейпе, который втайне был журналистом?
***
Да, это просто шутка. Я знаю про Супермена. Мы смотрели фильм семидесятых годов на уроках о паралюдях.