An Imago of Rust and Crimson

      Вторую половину дня в четверг я провела в тускло освещенном классе без учителя. Радости образования. Спад напряжения случился прямо посреди просмотра видео на уроке по изучению паралюдей, наслав помехи на изображение. Мистер Ли ушел в свой кабинет, чтобы распечатать несколько листов для самостоятельных работ, оставив нас одних с указанием почитать учебник.       Мистер Ли нравился мне больше, чем предыдущий учитель по этому предмету – он действительно удерживал класс под контролем – но, по правде, даже я не занималась чтением. Кто-то встал у двери, чтобы предупредить остальных, когда он вернется, и мы могли притвориться, будто занимаемся.       Забавно, но я привыкла ненавидеть сбои электричества. Из-за этого срывались уроки, отчего той троице становилось только проще доставать меня. Но с тех пор, как я перевелась, они меня почти не беспокоили. Люси болтала со своими друзьями, позволив мне спокойно пялиться в окно.       По крайней мере, так все выглядело со стороны. Но вообще-то, я смотрела телевизор. За окном парила пара херувимов, трепыхая колючими крыльями. Они держали экран, транслирующий изображение, захваченные третьим херувимом, которого я модифицировала после прогулки по Маленькому Парижу. Его голову заменила камера видеонаблюдения полного охвата, вроде тех, что я там увидела, а в руках он держал более традиционные камеры.       Я назвала его Куклой-Наблюдателем. Она оказалась довольно полезной – столь же хороша в поиске предметов, как Ищейка, но, что еще лучше, кажется, она каким-то образом влияла на технологии. Ей оказалось по силам отыскать отца по звуку голоса в трубке телефона, и когда я смотрела новости, мне удалось отправить ее в помещение, где они в тот момент вели съемку. Было довольно странно заглянуть за столы, где сидели дикторы, и услышать как они начитывают свои строчки, прежде чем они прозвучат с экрана у меня дома.       Нечто еще более безумное произошло, когда я настроила старый телевизор в спальне на пустой канал и просто дала белому шуму и статике заполнить экран. Кукла Наблюдатель ничего не смогла найти с его помощью, но сумела заполнить пробел “ложными каналами” на основе того, что видела. Не в проекции телевизора в Другом Месте, она транслировала все на настоящий, в реальности.       Вместо сна, я занималась этим. Ночь за ночью я настраивала телевизор на помехи, а потом отправляла Куклу Наблюдателя куда-нибудь пошпионить.       Позавчера ночью я сорвала джекпот. В новостях в тот день сообщили о расстреле целой семьи средь бела дня, к северу от Сент-Джуда. Главным подозреваемым объявили некого Чарльза Хейторна, так же известного под псевдонимом “Косарь”, который, по их словам, являлся главарем банды в трущобах района Ормсвуд. Не сообщалось, является ли он парачеловеком, что, скорее всего, означало, что нет – одно лишь злодейское прозвище еще ничего не означало. Преступники пользовались прозвищами задолго до того, как начали появляться герои с правительственными кодовыми именами.       Я нашла его. Я узнала, где он прячется. Кукла Наблюдатель нашла его, развалившегося с ногами на диване перед телевизором, а Ищейка, показала мне, где это на карте. Я могла бы позвонить, но что если звонок отследят? Я могла бы отправить наводку от имени Паноптикум, но с чего бы им верить мне? Они, конечно, поверили мне насчет потогонной фабрики, но у меня были доказательства, да и они, скорее всего, получают наводки со всего города насчет того типа. К тому же, если вдруг кто-то из полицейских работает на его банду, одному человеку проще сбежать, чем переместить целую фабрику.       Я вздохнула и уставилась на пустой и растрескавшийся асфальт парковки. В Другом Месте все выглядело совсем иначе. Может, немного грязнее. Именно в такие моменты я начинала задумываться об официальной регистрации в ОЗП. Было бы здорово, если бы люди действительно прислушивались ко мне. Но они, скорее всего, будут возражать против того, что я шпионю за людьми, чтобы выследить преступников, и это помешает мне быть героем. А ведь именно им я и хочу стать. Героем.       Да уж, придется взяться за дело самой. Я поймаю его сегодня.       Ну, не буквально поймаю. Он является громилой с татуировками, и хоть моя сила способна на многое, “возможность пойти в лоб против банды торговцев крэком” в этот список не входит. Я проникну в его убежище под Изоляцией, сделаю снимки на одноразовую камеру, а потом подброшу их Славе. Я остановлю преступника и заслужу доверие настоящего героя, она получит все лавры, а город станет более безопасным. Все в выигрыше.       Ну, кроме Чарльза Хейторна, но в том и смысл.       Что-то ткнулось мне в бок. Люси смотрела на меня своими бесчисленными светящимися глазами.       – Что? – спросила я, скрыв Другое Место. Она продолжала пристально смотреть на меня, превратившись обратно в девушку с кожей кофейного цвета. Уверена, что ее взгляд был осуждающим. Из тех ее разговоров, что я слышала, она частенько осуждала людей. На ней была та же бело-фиолетовая футболка, которую она нередко носила. Еще на ней был фиолетовый пластмассовый браслет, так что, думаю, она любит этот цвет.       – Ты зависла, – сказала она. Перед ней лежала одна из ее замысловато разрисованных тетрадей. На открытой странице было сложное абстрактное дерево, нарисованное разноцветными чернилами. Оно напоминало те старые 3D-фильмы, которые нужно смотреть через забавные очки. Вот бы мне рисовать как она. Было бы здорово, будь я творчески одаренной. Это могло бы помочь мне продумать свои создания, прежде чем я их создам.       – Просто скучно, – сказала я.       Она фыркнула.       – Да ладно, – сказала она. – А как же удовольствие от чтения?       Разумеется, я уже все прочитала, пытаясь понять, есть ли там хоть что-то полезное для меня. Не было. Всего лишь скучный материал о создании и реформировании Протектората – о том, как американские супергерои помогли остановить захват Южной Америки коммунистическими злодеями, убийство Рейгана и попытку переворота в 1997 – его вполне могли скопировать прямо из наших учебников по истории. А они очень-очень устарели. Мой напечатали в 2000-м, когда Симург еще только появилась.       Я фыркнула. Там несколько страниц было посвящено тому, как эта штука спустилась с Луны во время солнечного затмения в 99-м, и ее намерения были пока неясны. Добро пожаловать в Уинслоу, где школьные учебники настолько старые, что были написаны, когда президент Доул был у власти.       – Я это уже читала, – сказала я ей.       – Ага, я тоже, – сказала она. Она вращала ручку меж пальцев, как-то умудряясь ее не уронить. Я так не могла даже до того, как повредила руки. – Так. Я тут подумала. Ты же знаешь, что у нас скоро групповой проект по изучению паралюдей?       – Конечно, – сказала я.       – У тебя уже есть партнер?       – Нет.       – Давай делать вместе? – небрежно предложила она, продолжая вращать ручку.       – А почему я? – мгновенно насторожившись, спросила я.       Люси пожала плечами.       – Ты реально читаешь книги и не болтаешь все время. Это делает тебя на порядок лучше последнего человека, с которым я делала проект. Мне, типа, нравится Бекка, но я больше никогда не стану работать вместе с ней, – она стиснула челюсти, и ее взгляд почти мгновенно вспыхнул. – Но если ты вздумаешь халтурить или свалить на меня всю работу, я не стану мириться с таким дерьмом.       Пришлось очень быстро принимать решение. Ненавижу так делать. Но раз уж так вышло… Люси трудолюбивая. Читая в уголке под Изоляцией, я видела, как она сидит в библиотеке и делает домашнее задание большую часть обеденного перерыва. И у нас не было общих уроков до того, как я перевелась, что означало, у меня нет поводов держать на нее обиду. С другой стороны, она может сотрудничать с той троицей, чтобы навредить моей успеваемости. Провернуть такое вполне в их духе.       Существовал лишь один способ убедиться. Я вдохнула, сменив восприятие, а затем высвободила вихрящееся облако материи Другого Места. Оно просочилось в нее, и я позволила ему задержаться на секунду, прежде чем снова вдохнула. Ворох чувств втянулся внутрь, и я попыталась в них разобраться. Любопытство, немного раздражения, легкая злость, вот все, что ощущалось – но никакой ненависти, мерзкого вредного хихиканья или ощущения обмана. Какое облегчение. Это явно не ловушка, хотя за ней все равно стоит присматривать.       – Ладно, – сказала я ей. – Я тоже терпеть не могу людей, которые не делают свою работу. Люди постоянно воровали мою домашку.       Она издала звук отвращения.       – Ну, да. Некоторые люди просто отбросы.       Большинство, не сказала я вслух.       – Ага, – сказала я.       Остаток дня прошел гладко, не считая того, что Мэдисон притаилась возле моего класса по математике в конце дня. Она оказалась довольно настойчивой – и здорово, что добиралась до классов, до того как мы выходили. Она наизусть выучила мое расписание, что было… Эмм. Да уж. Жутковато. Я пронеслась мимо нее, закутавшись в Изоляцию, оставив ждать.       Это может стать проблемой, осознала я про себя. Наверное, уже начинает выглядеть невероятным, что она каждый раз меня упускает. Вдруг она заподозрит, что я как-то скрываюсь от нее? Она, несомненно, попытается использовать это против меня. Может, стоит сделать так, чтобы она увидела как я выхожу, но вместе с Люси или кем-то, кому я могу доверять, на случай, если она попытается что-нибудь сделать.       Но эту проблему можно отложить на потом. Сунув руки в карманы, я вышла за школьные ворота. У меня несколько часов до того, как папа вернется домой, и я сказала ему, что буду в библиотеке, потому что для работы над домашним заданием мне нужен доступ к интернету и учебникам. Так и было, но я все сделала во время обеденного перерыва. Мне не хотелось, но это лишь означало, что нужно прибить к стене мою апатию – бледно серого червя с маской в виде моего лица, которого я назвала Скукой. Я так много успела сделать, когда она перестала меня тормозить. Стоит запомнить этот прием.       Бабочки Изоляции с человеческими лицами были ржавым облаком, отгоняющим других людей пока я садилась в автобус. Я лишь убедилась, что школьный автобус следует в нужном направлении, поскольку это означало, что не нужно платить за проезд – тот район находился довольно далеко от моего привычного маршрута. Водитель взглянула на меня, пока проверяла у всех проездные, и я улыбнулась. Даже если кто-то сумел бы меня заметить, я была всего лишь еще одной ученицей, садящейся в автобус Уинслоу. Я села впереди, и пусть каждый меня замечал, их разум отказывался это осознавать.       Боже, Изоляция оказалась действительно потрясающей. Не знаю, что бы без нее делала. Она, конечно, заставляет людей игнорировать меня и оставлять в одиночестве, но я годами была одинока. Справлюсь. Все это означало, что мне выбирать, когда быть одной. Укрывшись под ней, я общалась с миром на своих условиях. И это работало! В течение прошлой недели надо мной никто не издевался, и я обзавелась… ээ, знакомыми? Это верное определение? Или, может быть, своего рода друзья? Нет, не думаю. что способна довериться им настолько, чтобы назвать друзьями. Но Сэм и Люси определенно были знакомыми.       Кстати о Люси, она оказалась в этом автобусе. Я хотела показаться и поболтать с ней, но мог всплыть вопрос, что я здесь делаю, а мне не хотелось на него отвечать. Она вышла неподалеку от Ормсвуда, что меня удивило. Мне стало интересно, где она живет, если она вообще живет где-то здесь. Я слышала, как она говорила о подработке у своего дяди после школы. Может, она направлялась туда?       Но это лишь небольшое отступление. Бессловесный шепот и все более возбужденные гортанные возгласы Ищейки подсказали мне, что я все ближе к месту назначения. Я сошла на следующей остановке и остаток пути проделала пешком.       На этот раз, сосредотачиваясь на реальном мире, я оставила глаза открытыми. Этот район оказался небезопасным. Вообще. Не будь у меня Изоляции, я бы очень нервничала. Хотя мне не нравилась идея прийти сюда с наступлением ночи, даже учитывая Изоляцию. Разумом я понимала, что это глупо, но меня годами предостерегали о таких местах. Также, я не увидела ничего, чтобы предположить, что они ошибаются.       Чокнутая старуха разбивала бутылки на улице. На ней было столько слоев одежды, что она выглядела почти шарообразной. Битое зеленое стекло валялось вокруг нее, сверкая в предзакатном свете. Очевидно, для нее это обычное дело, потому как сетка забора, возле которого она сидела, была украшена битым стеклом. Наверное, она приклеивала их к проволоке, потому что я не видела, как они закреплены. Ее вьющиеся седые волосы торчали из-под шапки во все стороны. У нее за спиной была картонная табличка с надписью:

БЫТИЕ 8:21* БЫЛО НАРУШЕНО ЛЕВИАФАН УТОПИЛ НЬЮ-ЙОРК ЛЕВИАФАН СНОВА УТОПИТ ЗЕМЛЮ ПО ВОЛЕ БОЖЬЕЙ

      *Бытие 8: 21. И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал.       Я сглотнула. Позади нее, за забором лежала дохлая кошка. Возможно, она была мертва уже несколько дней, я видела мух даже с такого расстояния. Запах, который наверняка был ужасен, кажется, ей не мешал. Окружающие просто проходили мимо, игнорируя ее табличку, вонь и битое стекло.       Может, она является характерным представителем этого района. Райончик из таких. Обшарпанные здания ветшали, старые жилые дома из красного кирпича приходили в негодность. Стоянку на углу квартала занимали лачуги нищих, старые машины, трейлеры, усиленные гофрированным железом, фанерой и полиэтиленовой пленкой. Жить в них всю зиму должно быть не слишком приятно – тут, в штате Мэн, холодновато. Каждая стена была покрыта граффити, а каждое дерево было мертвым. На голых ветвях сидели чайки, а их стволы облепили листовки о розыске пропавших. Со всех смотрела маленькая девочка в белой футболке, улыбаясь щербатой улыбкой. Я бы разыскала ее с помощью Ищейки и Куклы Наблюдателя, если бы не опознала листовки около годичной давности. Тело уже нашли.       В следующий раз я вмешаюсь, пообещала я себе.       Одна из чаек пролетела передо мной и начала клевать выброшенный окурок. Я обошла ее стороной. Не уверена, что Изоляция действует и на животных. Может стать проблемой, если я опять наткнусь на сторожевую собаку, но сейчас мне всего лишь нужно, чтобы она срабатывала на людях. Возле входа в высотку, которую я вычислила, на низкой перегородке сидела блондинка в белой толстовке. Я прошла прямо перед ней, но она проигнорировала меня, продолжая сосать свой красный леденец. Все отлично. Вздохнув, я отправила Ищейку убедиться, что моя цель дома.       Он был там.       Значит, пришло время надеть костюм. Должна признаться, про себя я ухмылялась. Я придумала, как быстро переодеться, и это было так круто. По правде, я хотела воспользоваться ближайшей телефонной будкой. Это так избито, но я все равно хотела так сделать. К сожалению, когда я туда заглянула, ей уже успел кто-то воспользоваться в качестве туалета, а нутро покрывали визитки проституток и номера секс-чатов. Ни единого шанса, что я перейду там в Другое Место. Поэтому я завернула в ближайший переулок. Там все еще слегка попахивало мочой, но “слегка” это намного лучше, чем было в телефонной будке.       Я выпрямила руки, словно вешалка для одежды, и скользнула в Другое Место. Практика приносила свои плоды. Херувим сумел телепортировать мое пальто прямо на меня с первой попытки. Я вытащила перчатки и балаклаву из карманов и надела их, став неузнаваемой. В следующий заход мне принесли противогаз и шляпу. Весь процесс занял меньше тридцати секунд, и большая часть ушла на подгонку противогаза.       Я могу быстро перевоплощаться как в телеке! Это так здорово – а обратное перевоплощение еще быстрее, так как я могу просто отправить вещи в свой шкаф. Нет нужды таскать костюм в сумке или типа того. Хотела бы я посмотреть, как кто-то еще так быстро переодевается. Ему бы понадобилась какая-нибудь способность перевоплощаться или технарская броня быстрого развертывания, и это все равно будет жульничество.       Некоторые граффити в переулке – по крайней мере, те, что не были посвящены уничижительным комментариям о женщинах, или последствиям того, что кто-то предпочел компанию других мужчин – подтвердили, что я пришла в нужное место. Здесь листовки о пропаже девочки покрывали знаки банды Купцов*. Банда Косаря относилась к Купцам.       *В переводе “Червя” и всех фанфиках эту группировку переводят как ”Барыг”, что и правильно, учитывая их деятельность. Но если я так сделаю, начало следующего абзаца будет смотреться нелогично, потому что в нашем языке слово “барыга” имеет отрицательное значение.       Название походило на дурацкую шутку среди кучки наркоторговцев – “мы всего лишь порядочные торговцы”. Группировка являлась чем-то вроде франшизы для банд, типа… типа МакДональдса или чего-то подобного. Банды помельче покупали права на территорию под их контролем, и это означало, что они становятся частью Купцов. У них было несколько паралюдей и много бывших военных, подсевших на кокаин, так что они могли пойти и размазать всех клиентов, которые не платят, или кого-то, кто создаст им проблемы. Папа так часто упоминал их в своих тирадах. По его словам, они являются одной из самых крупных банд в стране, если считать вместе со всеми франшизами – по всему восточному побережью до самой Флориды и вглубь на запад, до Чикаго – но они не являлись организованной силой по сравнению с триадами и мафией.       Значит, тут, скорее всего, территория его филиала, а не надежное убежище или какое-то случайное место, которое он подыскал, чтобы спрятаться. Понятно, но не слишком умно.       В маске и перчатках я вошла через главный вход, мимо женщины, воркующей над плачущим ребенком. Лифты не работали, поэтому я пошла по лестнице. Голые бетонные стены лестничной клетки крошились от сырости, и там, где отвалились большие куски, будто кости обнажилась арматура.       Возможно, я слегка запаниковала от мысли, что я могла случайно соскользнуть в Другое Место. Возможно. Совсем чуть-чуть. Но нет, там все постоянно так выглядело. В Другом Месте оказалось гораздо, гораздо хуже.       Стены покрылись толстыми слоями засохшей крови и местами ощетинились шприцами. Гниль просочилась мне в глотку, и я подавилась. Поднимаясь, я обнаружила выбоины, образующие узоры в запекшейся крови, похожие на лица, и лужу, сочащуюся чернотой, на лестничной площадке второго этажа. Кто-то умер на этом месте. Я старалась держаться как можно дальше от следа, оставленного им. Можно было буквально почувствовать апатию и одиночество, липнущие к лицу как сырой промозглый ветер. Он дышал чем-то, напоминающим мою Изоляцию. Этот человек умер в полном одиночестве и не оставил после себя ничего, лишь шрам на теле мира, в Другом Месте.       Он был свежим, и сильным, и... голодным.       Я скрыла Другое Место и убралась подальше от лестничной площадки. Все это место выглядело сюрреалистично. Я вспомнила торговый центр. Я ходила туда всего лишь на прошлых выходных, но он не принадлежал к тому же веку, что и это место. Как они могут существовать в одном городе, в одно и то же время?       Я замедлилась, когда добралась до нужного этажа. Там, на диване, повернутом к лестнице, в качестве наблюдателя сидел татуированный парень. Он даже не взглянул в мою сторону. Они создали что-то вроде открытого пространства, вырвав большую часть дверей. Наверное, им нужна была вентиляция – воздух загустел от дыма, и курили не только табак. Пахло металлом, химикатами и чем-то вроде… смеси растворителя для краски, кошачьей мочи и бассейна. Домовладелец вряд ли вернет им залог.       … а еще меня беспокоил тот факт, что я ощущала этот запах сквозь противогаз. Я была уверена, что он должен задерживать такие вещи. Так что либо в нем что-то не работает, либо я не надела его как следует. Может, его нельзя носить с балаклавой?       На кухне оказались две женщины в испачканных лабораторных халатах, они что-то делали с содой и сковородками. Также некоторые парни развалились на побитых диванах, играя в игры на приставках. Они были вооружены и не выглядели как тупые ребята, которые размахивают пистолетом для удовольствия. Они больше напоминали молодых ветеранов, с которыми папа работает в профсоюзе. Загар означал, что их, скорее всего уволили после миротворческих операций в Южной Америке. Они должны были вести войну против наркотиков, но я слышала, что многие ветераны сами стали наркоманами. Похоже, это именно тот случай.       Папа говорит, что бессмысленно отправлять солдат по деревням и патрулировать границы, потому что много кокаина и героина перевозят контрабандой по маршрутам транспортировки нефти. Ходили даже слухи о паралюдях-контрабандистах, которые могут телепортировать наркотики в страну. Не уверена, что им можно верить, но звучит правдоподобно, правда? В конце концов, будь я преступником, то смогла бы это провернуть.       Тряхнув головой, я выудила из кармана одноразовую камеру и принялась за дело. Я взяла с собой две, этого хватит, чтобы все тут заснять. Я слонялась вокруг, стараясь ни на что не наткнуться, но никто не замечал, как замаскированная фигура бродит повсюду и фотографирует. Я убедилась, что на фотографии попали их лица и оборудование, которое они используют для работы с наркотиками. Пахло в кухне ужасно. Даже не знаю, как они это терпят. И разве не странно, что двое людей, изготовляющих наркотики на кухне, оказались женщинами? Типа, какого фига?       На моих глазах они не творили ничего стереотипно ужасного. Мужчины не избивали женщин, делающих наркотики. Они сидели и играли в приставку. Один из них развалился в кресле на балконе и читал книгу. Там, наверное, было холодно, но хотя бы воздух свежий. В любом случае, я сфотографировала его лицо и продолжила свой путь по квартирам.       К тому времени, как первая камера заполнилась, я нашла Чарльза Хейторна. На самом деле его не было на первом этаже, который я осмотрела. Он находился на самом верху, несколько этажей отделяли его от того места, где изготавливали наркотики. Его квартира выглядела довольно обычной и не была связана с бандой внизу. В какой-то степени это имело смысл. Он в розыске, так что полиция, скорее всего, проведет облавы на его известные убежища. Я бы спряталась в совершенно отдельном здании, но, может, он просто хочет, чтобы банда могла его предупредить, если появится полиция?       Тут была дверь. Я призвала фарфоровую куклу-херувима, и она открыла разлом. Я протянула руки и открыла дверь изнутри. Я открыла ее с легкостью, а потом опять заперла за собой. Идеально. Ухмылка помогала игнорировать то, как от волнения крутило в животе. А потом я содрогнулась, увидев состояние квартиры.       Все так… по-мужски. У двери стояли пустые пивные бутылки, а в воздухе повис запах нестиранной одежды и пота. Обои облезли и пожелтели. Я слышала мужской голос из другой комнаты в тесной квартирке. Судя по тому, как он разговаривал, я догадалась, что он говорит по телефону.       Но когда я вошла в комнату, которая выполняла роль одновременно и кухни и гостиной, на полу валялись детские игрушки. Я сунула голову туда, откуда доносился голос, рядом с небольшим окном без занавесок стояла кроватка. И да, мистер Хейторн на одной руке баюкал ребенка, а в другой держал телефон.       – Я знаю, босс, знаю, – устало произнес он. – Все пошло совсем не по плану. Джек дерганый, он думал, тот парень потянулся за пистолетом, крикнул “у него пистолет”, и тут парень сует руку в карман. Поэтому я застрелил его. У него же был пистолет, верно? Насколько тупым ублюдком надо быть, чтобы так себя вести под дулом пистолета? А потом подстрелили ребенка. Просто ебаная удача. Да, у парня был пистолет. Джеку не привиделось. Типа, не на пустом месте задергался. Отличный ствол, выглядит потрясающе. Я отдам его вам вместе с телефоном.       Что делает папочка, когда убивает кого-то и ему нужно залечь на дно? Видимо, он пользуется шансом провести немного времени со своим ребенком. Я нахмурилась. Он не проявлял ни капли чувства вины из-за того, что сделал. Ну, тогда и я не стану винить себя за то, что собираюсь сделать. Я бы чувствовала себя как-то неоднозначно, будь он раздавлен чувством вины и, типа, занимался подобным, чтобы прокормить своих детей, но нет, видимо, не тот случай.       – Да, да, я знаю, – ответил он на какой-то неслышный вопрос. – Я в курсе, – пауза. – Да, я не хочу все проебать.       Я включила одноразовую камеру и сделала отличное фото, где он стоит с телефоном и ребенком на руках. К сожалению, он больше ничего не сказал, но он отчитывался перед кем-то. Своим боссом среди Купцов, скорее всего. Если у них все так организовано. В этом есть смысл. Я отошла в сторону, чтобы пропустить его, и притаилась за дверью, пока он рылся в холодильнике. Он вернулся с сэндвичем с арахисовым маслом.       У меня есть доказательства его местонахождения. Это все, что мне было нужно. Мне стоило уйти сразу же, просто пойти и сдать его. Но мне стало любопытно. Мне захотелось выяснить, что он задумал, и, возможно, узнать, кто этот “босс”. Держась от него на расстоянии, я пробралась в его спальню. Может, я найду тут что-то полезное.       Двуспальная кровать была не застелена, на полу валялась одежда. Обойдя брошенный лифчик, я решила, что женщина, живущая с ним, не опрятнее, чем он. В Другом Месте меня не поджидало ничего особо кошмарного за безымянными пятнами на кровати. Никакого пистолета в луже черной крови, ловко разоблачая в себе орудие убийства.       Я тщательно порылась в комоде. Стопки мятой одежды и никаких тайных дневников, набитых документами. Пистолет оказался спрятан в носке, но отражение в Другом Месте было тусклым и ржавым, так что им, скорее всего, в последнее время не пользовались. Я понюхала его. Он не пах так, будто из него стреляли. Я положила его обратно и продолжила поиски. Мой желудок сводило, и я очень старалась не думать, что случится, если меня тут обнаружат. Изоляция не может всегда срабатывать. Осечек еще не случалось, но я просто знала, что если начну слишком полагаться на эту способность, то столкнусь с кем-то, чья сила способна видеть сквозь нее.       В шкафу я нашла сейф. Он походил на один из тех, что бывают в отелях, с клавиатурой. Он был заперт. Я смотрела на него, поджав губы.       Ну, начнем по порядку. Надо выяснить что там, прежде чем пытаться открыть. Я вспомнила, что делала в “Монархе”, магазине, где продавали одежду с потогонной фабрики. Я нырнула глубже в Другое Место, представив Ищейку и то, как она видит мир. И ощутив давление на глазные яблоки, я поняла, что сделала все, как надо.       Я оставила глаза закрытыми. Я в них больше не нуждалась. Я знала очертания всего вокруг также отчетливо, как если ощупала. Мне не стоило открывать глаза, правда. Если открою, увижу цепи, а прямо сейчас я не могу допустить, чтобы меня захлестнуло это ощущение… связанности. Но даже с закрытыми мне пришлось прижаться к стене и ждать, пока пройдет головокружение. Почувствовав, что могу продолжать, я присела на корточки возле сейфа. Я могла чувствовать его очертания снаружи, я могла чувствовать его очертания внутри, и я могла чувствовать очертания его содержимого.       Мятые кусочки бумаги перетянутые резинками? Вероятно, пачки банкнот. Герметичные пакеты. Очертания, которые могли принадлежать только пистолету.       Джекпот. Буквально.       Я никогда не создавала фарфоровую куклу-херувима, воспринимая мир таким образом. Все выглядело иначе. Ну, все ощущалось иначе. Не важно. Вместо жуткой куклы с крыльями из колючей проволоки, я ощущала лишь искажение в свинцово-сером невзрачном мире. Оно сохраняло приблизительно похожую форму, но больше походило на дыру в мироздании. Плоская серость комнаты искривлялась там, где пролетал херувим, оставляя металлически-черную брешь, чьи очертания всего лишь напоминали жуткую куклу.       Какого черта, сила. Говоришь, что мои жуткие конструкты не… выглядят жутко в их жутком восприятии, когда я его использую? Я не могу подобрать ни единого слова для описания, кроме как… ну, “жутко”.       Ну, что ж. Поиграюсь с этим попозже. Может, попробую посмотреть на мир глазами кого-то еще, помимо ищейки. Готова поспорить, штуки типа Сочувствия или Фобии воспринимают мир через связанные эмоции. Правда, сейчас это не важно.       – Кукла, – сказала я ей. – Помоги мне достать деньги.       Может, мне следовало выразиться точнее, но в свою защиту скажу, что сидя на корточках в квартире убийцы-наркодилера и вглядываясь в черную дыру, мне хотелось стащить для себя пистолет, и я была слегка не в себе.       Наблюдая за своими способностями с этого ракурса, мне стало яснее, что происходит. Дыра в форме куклы сделала… что-то, она исказилась, и вдруг мое ощущение окружающего пространства закричало, что все не имеет смысла. Все это походило на оптическую иллюзию. С одной стороны, мои ладони были внутри сейфа, рядом с деньгами. С другой, они все еще крепились к моим рукам, отделенные от содержимого сейфа металлом и пустым пространством. Черные жилы переплетались между собой как… волокна, таким образом, что здесь и там оказались рядом, не пересекая промежуточное пространство, завязывая в узел серость мира.       У меня закружилась голова, и заболели кости, так что я скрыла Другое Место, прежде чем меня подкосило. В нормальном мире я могла видеть дыру в мире без какого-либо дискомфорта. Это был всего лишь портал, окно, ведущее прямо внутрь сейфа. Там лежали банкноты и пистолет, засунутый в сумку вместе с крутым тонким телефоном, а пакеты оказались – чем бы вы думали? – кокаином, расфасованным по прозрачным полиэтиленовым герметичным пакетам.       Ну, это мог быть какой-то другой белый порошок, но если ему не нужно было реально хранить в сейфе свой запас сахара, то это был кокаин.       Стоя на коленях в воняющей затхлостью квартире, под шум хозяина и его ребенка в соседней комнате, мне надо было выбрать. Я могла продолжить то, что и планировала, сфотографировав это все.       Или я могла все забрать. Я могла помешать ему продавать наркотики, помешать снова применять оружие, и помешать потратить деньги в криминальных целях. Я могла изменить ситуацию здесь и сейчас. Я бы не стала полагаться на то, что власти не позволят плохим вещам происходить. Я не уверена, что они станут. Даже если его арестуют, что если он успел подготовиться? Наркотики, чью продажу я могла бы предотвратить, поступят на рынок. Судя по тому, что я подслушала в разговоре по телефону, пистолет, скорее всего, тот, что он украл у своей жертвы. Его просто продадут и используют. Я думала не о деньгах, а о том, как его наказать. Он не заслуживал хранить это.       Я сделала свой выбор.       – Херувимы, – выдохнула я несколько порхающих кукольноликих конструктов. – Заберите это. Заберите все. Спрячьте у меня в шкафу.       Я еще раз посмотрела глазами Ищейки, проверяя, что в сейфе ничего не осталось. Нет, ничего. Кроме того, я увидела в сером мире странные маленькие следы, типа морщин или линий на песке, которые бывают на пляжах, где водятся черви. Я потрясла головой. Сейчас не время об этом думать. Они, вероятно, означают, что Ищейка способна обнаружить следы того, что делают с миром мои херувимы.       Затем я просто вышла из квартиры, сунув руки в карманы. Мои губы опять кровоточили, и я опять плохо себя чувствовала, поэтому осталась в костюме. Я не хотела рисковать, перенапрягая тело своими способностями, пока мне не станет хоть немного лучше. Я просто села в автобус, направлявшийся примерно в нужном направлении, и сидела там, вяло глядя в окно.       Я чувствовала себя разбитой и опустошенной. Я планировала, что буду делать, прокручивая в голове снова и снова, но это была просто антикульминация. Все прошло именно так, как я себе представляла, не считая того, что я конфисковала у него деньги, наркотики и пистолет. Мне… мне просто казалось, что все будет более драматично. Конечно же я не хотела, чтобы меня поймали! Но я всего лишь вошла, никем не замеченная, сделала, что должна, и ушла.       Вот черт. Почему я не чувствую себя героем? Ведь я помешала продаже наркотиков и нелегального оружия. Я сняла противогаз и подперла рукой голову в балаклаве. Должно быть, я захандрила оттого, что спал уровень адреналина. В квартире мои нервы были на пределе, хоть я и оставалась невидимой. Теперь, на контрасте, все казалось унылым, почти изгаженным.       Вытащив из карманов одноразовые камеры, я взглянула на них. Это были дешевые фотики для туристов, но в них хранились доказательства, запечатлевшие этаж с бандитами и квартиру Хейторна. Нужно передать их Виктории Даллон. Точно. Так и поступлю. Мне станет лучше, когда поступлю правильно. И я снова увижу, как она сияет в Другом Месте.       Выходя из автобуса, я чувствовала себя уже менее отвратительно. До дома оставалось пятнадцать минут ходьбы, но сначала надо отправить херувима отнести домой костюм. По пути я заскочила в круглосуточный и купила себе шоколадку и банку колы. Я не смогла привлечь внимание девушки за кассой, пока в раздражении не проверила Другое Место и не поняла, что все еще окружена ржавыми бабочками. Я забыла снять Изоляцию.       Сладкое помогло. У меня проблемы из-за низкого уровня сахара в крови, а с обеда прошло много времени. Я пришла домой, позвонила папе, чтобы сообщить, что я вернулась, сделала домашнее задание, вдруг вспомнила, что надо проверить, как работает отопление, оно работало, а затем направилась в свою комнату.       Первое, что надо сделать, это избавиться от кокаина. Он мне не нужен. Никто не должен быть в состоянии воспользоваться им. Лишь на мгновение я подумала о том, что его можно куда-нибудь подбросить и свалить все на Эмму, но нет. Это перебор, и это неправильно. Взамен, я пошла еще прогуляться, нашла ливневый сток где-то по пути от дома, и попросила херувима переместить кокаин из моего шкафа в канализацию. Технически, это преступление. Засорение и неправильная утилизация химических веществ, или типа того. Но все ради благого дела.       Вернувшись домой, я сделала себе горячий шоколад, села на кровать, скрестив ноги, и развязала пачку денег. А потом начала считать. В пачке было двадцать банкнот по десять долларов. Двести долларов. Как-то так. Это было… нереально. Руки тряслись, я снова скрепила купюры, а потом потянулась за бумагой, чтобы сосчитать, сколько я вообще взяла.       В итоге, мой улов составил чуть больше трех тысяч долларов.       Это очень много денег. Реально много. Не думаю, что когда-либо ранее видела столько денег в одном месте, не считая фильмов. Купюры были не слишком чистыми и помятыми, но настоящими. Они выглядели настоящими. И когда я поднесла несколько из них к свету, то увидела защитную нить. Если это подделки, то я не сумела отличить их от настоящих.       Начерта мне три тысячи долларов? Стоп, забейте. Что сделает папа, если застукает меня с тремя тысячами долларов? Стоп, забейте. Что сделает папа, если застукает меня с тремя тысячами долларов и технарско-фабричным пистолетом? Потому что он такой и есть. Весь такой футуристичный, высокотехнологичный и обтекаемый, как телефон, но у него нет свечения в Другом Месте, что означало бы, что он технарский. Наверное, он стоит дороже той суммы, которую я забрала.       Я позволила голове опуститься на руки. Что же мне делать, черт возьми?