Keiner von uns

13.11.14, Четверг

– Бля, я ебал, – откидываясь на спинку стула, вздохнул Ковальский. У него было такое выразительное недовольное лицо, что я даже хихикнул про себя. Что на этот раз не так? Где что не получилось? Не то чтобы я мог чем-нибудь ему помочь, но хотя бы с умным видом поразглядываю его записи. Типа я что-то понимаю. – Ебать, Арсений, как я тебе завидую, – упираясь лбом мне в плечо, захныкал Илья. – Ни профильной алгебры, нихуя сдавать не надо. Сиди себе и не парься. Я только хмыкнул. А я-то как себе завидую, они даже не представляют. И пока все остальные страдают с подготовкой к экзаменам, я могу за первые двадцать минут урока прорешать вариант базовой алгебры и оставшееся время пинать хуйцы, слушать музыку и потягивать колу из горла. Ха-ха. Соре, но просто кому-то не дано. Ладно, конечно же, мне было похер по большему счёту. Ну да, не сдаю, и что теперь. В какой-то мере, это даже плохо. Да, я не сдаю экзамены в России, но в Германии-то я как их буду сдавать? При том, что я весь этот год, похоже, нихуя делать не буду. А потом приеду в Германию, увижу задания для экзамена и просто охуею. И ничего не сдам и пойду работать на сталелитейный завод. Охуеть план, Ковальский. Очень хорошие поводы для зависти. – Я уже заебался, вот просто пиздец. Артём ещё с конца того урока как уснул на парте, так и не двигался. Я следил за ним, пытаясь уловить хотя бы движения грудной клетки, но даже того не было. С другой стороны, Рита часто соприкасалась с ним локтями, так что если бы Артём умер, она бы заметила холод от тела, а, значит, всё было хорошо. Это я к чему. Вот кто уж точно заебался, Илья, так это не ты. Тебе, в конце концов, даже высокие баллы не нужны для поступления в "куда-ты-там-хотел". А там, куда идёт Артём, стоит нормальный такой порог. И хотя его примут через знакомство его отца с кем-то там, ему всё равно надо не проебаться на физике и математике. Да и потом пригодится, когда в универе их будут ебать с этим же, но уже сильнее и хуже. Так что завали лицо там, окей? Ух, я так вгрызаюсь за него. Как какая-то фанаточка, которая за своего кумира готова горло выдрать любому, кто только посмеет покуситься на святость его образа. Это смешно, на самом деле. При том, как это хуйло себя ведёт, особенно в последнее время. И при том, что конкретно сейчас он даже не удосужился сесть со мной и обрёк меня на два часа страданий с Ковальским за одной партой. Это вот так он меня любит, да? Ладно, шучу. Как будто если бы мы сели вместе, было бы что-то особенное. Он так же уснул бы и ничего бы не поменялось в итоге. Ковальский бы так же бормотал, но просто передо мной, а не мне над ухом, и по сути не было бы никакой разницы. Всё. – Давайте сходим куда-нибудь и отдохнём. – Куда? – Рита так быстро сориентировалась, даже удивительно. Вот как будто сидела и только этого и ждала – когда же кто-нибудь предложит сходить куда-нибудь. Хотя в чём проблема. Обычно люди любят подобные вещи – ходить куда-то с людьми, которые им нравятся. Ну, хоть сколько-то. Артём-то уж точно ей не противен? Не знаю, как Ковальский, но с ним хотя бы веселее. Но что-то меня не радует вероятность того, что я опять могу оказаться втянут в это. Хотя если Артём опять купит нам бухлишка, то так уж и быть, уговорили. Да, а потом окажется, что они и не планировали брать меня с собой, а я тут уже размечтался. Фу, как не стыдно. ЧСВ сбавь. – В Изумрудный, нет? Его открыли, теперь можно ходить жрать туда. – Жрать, фу, – поморщилась Рита. – Говори нормально. – Жра-а-а-ать, – начал издеваться Ковальский. – Жрачка. Жрамкать. Жратва. – Надо же, – невозмутимо протянула Рита. – Я поняла выражение "срать ртом". Я тоже понял, как ни странно. В общем-то, выражение "срать ртом" само себя идеально описывает. Это так отвратительно звучит. Ещё и от таких людей, как Рита. – Артёма бесит слово "лакомка", ты знала? – Ковальский как всегда мастерски соскакивал с тем. Ещё говорил с очень важным видом о всякой хуйне. Нет, серьёзно? Он сейчас выглядел и звучал очень заинтересованно. Когда речь о словах, которые не выносит Артём. Охренеть. – Да господи, можно словарь составить из тех слов, что его бесят. Рита так спокойно говорила об этом, будто была совсем не удивлена. Хотя кто вообще удивится такой информации. Я бы больше удивился, если бы мне сказали, что человека – живого – вообще никакие слова не бесят. Это как вообще. Тем более, она его не-очень-бывшая. Сейчас, ага, она не будет знать о том, что его до жути бесят какие-то слова. – Блин, звучит как отличная идея, – задумавшись, пробормотал Ковальский. – Артём. – М-м-м, – сонно отозвался тот. – Тебя бесит слово "калька"? – Нет. – А "пупс"? – Да. – О, ещё одно. Я почти выявил систему. Что там выявлять. Уменьшительно-ласкательные формы слов, слова с мягкими согласными (кажется, только некоторыми, но я ещё не разобрался) и сочетания букв "с", "к", "л" и "ч". Можно ещё чтобы между ними была какая-нибудь согласная. Мда, в этих вопросах очень сложно выявить закономерность. Тем более, что некоторые слова, которые, вроде как, должны бесить Артёма, его не бесят, и из-за этого разбираться ещё сложнее. Нет, я не долбоёб. Просто сейчас он постоянно стал выёбываться из-за этого и я стараюсь не бесить его особо сильно. Да, просто не говорить слова из списка. Это не тяжело, при том, что мы похожи с ним в этом вопросе и я сам бы не хотел их использовать. Да и мне интересна ситуация, в которой я смогу использовать слово "пупс" или "калька". Или другие из списка. – А "мюсли"? Артём глубоко вздохнул, поднимаясь с парты и разворачиваясь к нам. Уже понял, наверное, что спать и дальше у него уже не получится. – Меня бесит факт их существования. Ковальский рассмеялся. – Как вы это едите, блять, ебанутые. Тема не продолжилась, потому что Рита решила напомнить о самом важном. – Так куда мы пойдём? – А Артём идёт? – Ковальский указал на него рукой. – Я для кого всё организую-то. Ой, вы посмотрите на него. "Для кого всё организую". Ага. Замучался уже, организатор ебаный? – А что там за еда будет? – Артёма интересовало только одно. – В Изумрудном сейчас открыли лапшичную. Корейская вот эта ваша хуйня любимая. Можно заказать остренькую. Ковальский говорил зазывающе, в общем-то, это и правда имело смысл – мы все вчетвером любили еду поострее. Мне почему-то казалось, правда, что больше это адресовывалось Артёму. А то он не сильно горит желанием идти, и вот, Ковальский его завлекает всеми силами. – Ещё там недавно появился ресторан японской кухни. Можно туда сходить. Сегодня будний день, так что получится, наверное, занять козырные места, отдельные от остального зала. И в принципе еда там тоже норм. Там есть охуенный рамен. И тоже много лапши и риса. – Ты уже был там? – Мы с Дашей ходили туда недавно. Хотели в КФС сначала, но что-то она передумала. – Разнообразия захотелось, м? – усмехнулась Рита. – Да понятия не имею. Но мы пошли туда в итоге и, надо же, я не пожалел. Там тоже есть острое, если вас интересует. Но на суши будем скидываться, понятно? Я прослежу за всеми, – Ковальский указал на Риту с Артёмом указательным и средним пальцами и потом на себя. – За тобой, уёбина, в том числе. Это обращалось уже персонально ко мне, и да, сути наезда я не понял. Я ему денег должен или что? Что-то я не припомню, чтобы брал у кого-то в долг. – Когда я уклонялся от скидывания денег? – Я про то, чтобы ты опять не сбежал, – пояснил Ковальский. – Как было в тот раз. А-а. Это он так строжится после случая, когда мне наскучило ходить с ними по магазинам перед бухаловкой и я пошёл домой. Ковальский как-то умудрился заметить мою пропажу и на следующий же день, в понедельник, все мозги мне выел. Как я мог их бросить, да знаю ли я, как он расстроился, когда заметил, что меня нет, и всё на свете. Не знаю, правда, каким образом это случилось. Я не такой примечательный человек, чтобы обращать внимание на моё отсутствие, и типа казалось бы. Но понятно же, что у них просто что-то случилось, почему срочно потребовалась моя консультация. Только поэтому и обнаружили, что меня нигде нет и придётся писать мне, а не разыскивать по всей квартире. Мда. Из-за смены преподавателя по географии в этом году у нас часто начали всплывать темы, связанные с тем, что у нас в классе, по большей части, просто нулевая осведомлённость о многих вещах. И чёрт бы с географией мира, но кто-то даже не знал, что Люксембург – это страна, а не город в России (ну, есть же Екатеринбург, так хули нет). Познания Ковальского и вовсе заканчивались на том, что это улица такая – Розы Люксембург. Ну и вообще про Россию познаний не так много, как должно быть. Самый минимум. Не так давно всё тот же Ковальский написывал мне про Владимир. "Вот во времена Древней Руси был город Владимир, он сейчас есть? Это Россия?". Этот его вопрос – "Это Россия?" – стал уже локальным мемчиком. Разговор про Баку – и Ковальский просто: "Это Россия?". Про Люксембург – "Это Россия?". Но у Ильи правда какие-то проблемы, мне кажется. Но хотя бы он мог порадовать познаниями в истории. По крайней мере, он хотя бы примерно знает года освоения Сибири и что это было задолго после монголо-татарского нашествия. Я не знаю, что у них там за разговоры поднимаются, конечно. Это даже как-то странно. Типа вот они сидят, бухают и долбят, а потом как начинают географию с историей обсуждать и мне написывать со всякими тупыми вопросами. Ух, блять. Я же просыпаюсь в три ночи чтобы отвечать на всякие тупые вещи вроде "Во время монгольского нашествия существовала Сибирь?". Блять, а. Что ж ей ещё было делать-то в те времена. Хотя понятно, что он имел в виду её принадлежность, назовём это так, но не важно. – Арсений, в контакт зайди, – Артём похлопал меня по руке, привлекая так моё внимание. Меня чуть инфаркт не хватил, когда я почувствовал прикосновения, и я даже одёрнул руку. К счастью, у Артёма не было даже возможности наехать на меня из-за этого. Не важно. Просто ему не нравится, когда я реагирую так, как не должен. "Не должен" по его мнению – тут важно уточнить, я думаю. Поэтому мне иногда прилетает за всякие мелочи типа такой. Одёрнул руку? У, сука. Как посмел. В контакте меня ждало, так я понял, сообщение "Ты хочешь пойти?". И когда же только он успел написать, ниндзя ебаный. Хотя у него же телефон теперь есть. Всё никак не привыкну. Я был порядком удивлён такому вниманию к своей персоне, но мне всё равно удалось отстраниться, прикрывая экран рукой, когда я заметил движение сбоку. Ковальскому, кажется, правда было интересно. Хотя как будто что-то новое. Этот везде залезет. Думает, что должен быть в курсе всего, что у нас происходит. И даже в Контакт заглянуть нельзя без его присмотра. Итак. Артём ради чего узнает? Он пойдёт, если пойду я? Или если я не пойду? Он сам чего хочет? Просто такое ощущение, что он будет решать на основе моего ответа. А мне не нравится такая ответственность. Рита же тоже хочет пойти, и не только с Ковальским. Так что Артёму стоит согласиться. А наши планы побухать можно и на потом перенести. Никто не умрёт. Смысл был вообще спрашивать. Он же знает, что я не смогу отказать. Он же мне все мозги выест, если я откажу. А так я бы не пошёл, как обычно. Ну их нахер. Мне всё ещё не нравилась идея долгого нахождения на улице или в многолюдных местах, как раз вроде кафе или торговых центров. Но, поймав на себе недовольный взгляд Артёма (его так смутил мой тяжёлый вздох), я вспомнил, что мне запретили думать о плохих вещах, а если я откажусь идти с ними, Артём решит, что я всё ещё загоняюсь, и выебет мне мозги ещё сверх той меры, и будет неловко. Как тяжко жить.. Отвечать ему сообщением было подозрительно, так что я просто покачал головой. К счастью, Ковальский в это время отвлёкся, и заметить что-либо он не мог. Просто нужно было сделать всё в тайне, не более. * Только учуяв запах еды, я чуть не умер. Что сказать, если четверг вообще дико уебанский день, и попробуй тут не охуей от ужасности жизни. Два бесполезных урока, потом две геометрии и две физики. Удивительно, как можно заебаться и сколько сил потратить, ничего не делая четыре часа подряд, но тем не менее. Может, это из-за стресса? Мне нечего делать, я начинаю нервничать, и вот, необходимо поступление в организм всякой хуйни. Желательно, повкуснее, чтобы хоть что-то хорошее сегодня за день было. Ненавижу ничего не делать, господи. Это так бесит. В кафе Ковальский сразу провёл нас в отделённую от всего остального зала комнатку. Здесь было всего два стола, но ни один не был занят, и Ковальский даже довольно отметил "Охуенно". Ну, видимо, об этих козырных местах он и говорил. И козырными они считались именно из-за своей отделённости. Тут же можно было даже закрыться. Не круто ли? Лично меня очень радовало, что кроме нас четверых здесь никого не будет. Ну, скорее всего. Я надеюсь, что людям будет стрёмно занимать второй стол тут из-за нашего присутствия, и мы будем сидеть одни. Что может быть лучше. Ещё комната была двухуровневой. Насколько можно так говорить, конечно, потому что вторым уровнем было то, что предполагалось в качестве мест для сиденья, но не важно. Мне, в какой-то мере, начинало нравиться тут. Из-за оформления, да. Потолок в главном зале вообще был сделан под карту токийского метро, и как-то особенно западал в душу. Я прям проникся. Если сейчас окажется, что тут и еда нормальная, как Ковальский и нахваливал, то будет вообще шикарно. Уже жду, когда нам принесут блядские меню. Артём помог Рите по ступенькам вниз – истинно по-джентльменски, пока Ковальский, сразу по верхнему полу, пробрался к столу и тут же уселся. Я, немного потупив с такой беззаботности, тоже спустился. Всё же, было хорошо, что здесь было так много места. Можно было сложить все вещи рядом с собой, а не использовать грёбанные вешалки. Их я тоже не любил. Мать вечно орала на меня, чтобы я вешал одежду, а не складывал на стул рядом, и меня пиздец это напрягало каждый раз. Хорошо, что мы не часто куда-то ходим вместе. Когда принесли меню, Рита в первую очередь с удивлением отметила наличие тут странички с коктейлями и прочим. При том, что вкладыш с барной картой лежал в самом начале, его увидели все и в первую очередь. Сам Бог велит прибухнуть, так сказать. – О, Кровавая Мэри, – Рита даже улыбнулась. – Та-а-акое дерьмо, никогда не пейте. – Моя мать вкусную мешала, – зачем-то мне понадобилось поделиться мнением с людьми. – С абсентом. – Ой, Арсений, – отмахнулся Ковальский. – Тебе абсент с водкой намешай, уже вкусно будет. Но если это правда было заебись? Я про коктейли матери сейчас, если что. А абсент с водкой я бы, наверное, побоялся пить. Ну или хотя бы чуть-чуть. Потому что это уже совсем что-то лютое будет. Так и охуеть совсем можно. Ковальский смерти моей хочет, наверное? – Что вообще за тяга к таким тяжёлым вещам? – вдруг завозмущался Ковальский. – Тебе не жалко свою печень? – Тебе меня не жалко? И вообще, печень – единственный орган у нас в организме, способный к регенерации, и я уверен, что это неспроста так получилось. Конечно, это явно не для того было задумано, чтобы всякие дебилы бухали как не в себя и питались одной хуйнёй. Но мне нравится думать, что я могу есть и пить всякую дрянь в охуенных количествах и не париться, что сдохну к сорока годам от какой-нибудь лютой хуйни. Даже если моей печени и достаётся от моего образа жизни, она всё равно успевает восстанавливаться на фоне и особенно – в тех промежутках, когда мне приспичивает повести здоровый образ жизни. То есть, ничего особо страшного, я думаю, ей не грозит. Всё. Я порешал, а теперь несите мне водяру. – Кстати, я читал, что с абсента часто галлюны ловят. Ты видел что-нибудь? – Ну да. Типа. Это нормально? Мне казалось, что мы уже обсуждали это, и только поэтому я говорил как долбоёб. Ещё меня нервировала надобность отчитываться перед кем-то. Видел, да. Осуждаешь меня? Хочешь посмеяться надо мной? Нахуй сходи, умник. – Мне вот интересно, а к алкоголю можно как бы. Привыкнуть? Вот если ты постоянно упарываешься водкой и абсентом, то потом какое-нибудь пиво или сидр будут на тебя влиять? Ковальский говорил это, глядя на меня, так что я решил, что это очередной вопрос мне как охуенному биологу. Я же обязан всё знать, блять. – Если у тебя нет никаких проблем, то да, постепенно алкоголь начнёт слишком быстро выводиться. И тогда для опьянения нужно будет большее количество. Ну или большее содержание спирта. – То есть, ты с пива не улетаешь? – А кто-то улетает с пива? Я правда не понимал вопроса. Кем надо быть, чтобы тебя унесло с пятипроцентной хуйни? Семилетним ребёнком? Ладно, может, это я слишком алкаш. Но серьёзно? – Если от литра и больше пить, – Артём пожал плечами. – Даже тебя унесёт. – И принесёт обратно совсем скоро, – поправил его я. Нечего порочить мой светлый образ. Вообще, я бы очень хотел, чтобы обо мне не разглашали такие подробности, но, наверное, будет лучше говорить о таком наедине и после всех посиделок. Но надо будет обязательно сказать. А то такие люди, пока на них в открытую не быканёшь, так и не поймут, что они долбоёбы и делают всё неправильно. Я-то знаю, да. Надо наезжать, и дико, чтобы они хоть немного начинали думать в следующий раз. По-другому не получится. Никакой эмпатии, ещё и гордятся своей наглостью и тупостью. Долбоёбы. – А, ну ладно. Когда официантка, принимавшая заказ, ушла, Ковальский пристально оглядел нас всех. В поисках следующей жертвы, м? – Ты с такой причёской похожа на ту принцессу из Шрека. Которая с родинкой. Рита развернулась к Ковальскому, очень заинтересованная в наезде на себя. Я же только захотел ударить себя по лицу рукой. И Ковальского заодно. Как вообще можно такое высказывать людям? Это в целом ненормально, более того – делать это при других. Ладно ещё, Рита не обижается на всякую хуйню, и чтобы её обидеть, надо постараться. Но Ковальскому бы всё равно стоило думать хоть иногда. А то у него столько знакомых снежинок, им слово не так скажи, у них потом травма будет на всю жизнь. Он бы хоть за них попереживал. Хотя, скорее, Ковальский специально будет пытаться оставить эту травму. Это же так весело. – Которая трансвестит? – подумав немного, уточнила Рита. Как всегда спокойно. Правильная реакция на слова всяких долбоёбов. Да и всем известная истина: "Не корми тролля". Не поддакивай Ковальскому, не тешь его интерес к тебе, и он сам отъебётся. Всё просто. – Она не трансвестит, а просто страшная. Вообще, прозвучало так, будто Ковальский защищал её, но получалось у него, откровенно говоря, не очень. – Ты чё. У неё мужской голос, мужественное лицо и нет сисек. Погугли. Принцесса-трансвестит из Шрека. Ковальский даже не шевельнулся. Или уже не был так уверен в своих познаниях, или не хотел рушить своё детство охуенными подробностями. – Это же сестра Золушки, нет? – Не ебу. Но это точно трансуха. На этом моменте Илья всё же решился воспользоваться помощью гугла и все замолчали в ожидании вердикта. Не то чтобы кому-то было реально интересно, наверное, но раз тема пошла, то надо выяснить, конечно. Внести ясность. Одиннадцатиклассники, через семь месяцев ЕГЭ сдавать. Сидим, ищем, что там за принцесса-трансвестит была в Шреке. – По Шреку есть вики, серьёзно? – недоумённо спросил Ковальский. – Господи. Кто-то же реально собрался с силами, пересмотрел все части и написал про каждого персонажа. – Это же явно не один человек был. – Интернет, – вздохнул Илья. – Объединяет людей самых разных интересов и целей. Вы, кстати, замечали, что в Шреке все антагонисты низкого роста? Мне кажется, главному аниматору, или кто у них там за это отвечал, низкие люди неплохо так подпортили жизнь. Лучше бы к экзаменам готовился, блять. – Ты что, недавно все части пересмотрел? – немного подумав, возмущённо спросил Рита. – Даше он нравится, – Ковальский пожал плечами. – Не ебу, почему. – Да признай, что ты даже не сопротивлялся. – Ну, конечно, я не сопротивлялся, – Илья усмехнулся. – Где ещё я увижу таких богичных принцесс? Сказав это, он уткнулся в телефон. – Так, её зовут Дорис. Это реально сестра Золушки. Предположительно, транс-женщина? Блять, Рита. – Я тебе о чём говорю, – та только вскинула руки и когда Ковальский передал ей свой телефон, то тут же забрала его и поднесла ближе к лицу, вглядываясь в экран. – И зачем ты разрушила моё детство? – Вот, блин, травма на всю жизнь, – фыркнула дама. – И вообще, она классная. Мне нравилась сцена, когда Король приехал в бар и она такая повернулась к нему и типа "Чё бормочешь, блять", – Рита положила одну руку на стол, второй подпирая бок. – А её брови? Господи. Научите меня так же обводить губы. Ковальский внимательно её слушал, разглядывая не то с удивлением, не то с презрением. – Не знал, что тебе трансухи нравятся. Кстати, а какая у них номенклатура? Трансженщина – это мужик в бабу, да? То есть, в названии указывается мнимый пол, а не биологический? – Спроси у своих друзей, – фыркнул Артём. – Мы в этой срани не разбираемся. – Арсений, вроде, должен, нет? – Ковальский посмотрел на меня, но увы, я должен был разрушить его последние надежды. – Нет. Но в целом, если они сказали, что Дорис, которая, очевидно, мужчина, значится как трансженщина, то я запомню. В названии мнимый пол, как Ковальский и сказал. – Охуеть. Просто если по такой системе, то у меня среди знакомых нет ни одной трансженщины. Я считаю, это несправедливо. – Сейчас бы быть трансженщиной в Сибири, – фыркнул Артём. – Это тебе не тринадцатилетние девочки, которым нравится носить мужскую одежду и коротко стричься. – Кстати, да. Я даже среди парней не так часто встречал вот таких. Мне кажется, это может что-то значить. – Потому что быть девкой не круто, – Рита-то прекрасно знала, о чём говорила. – Вот они и компенсируют. – А я говорил, Фрейд писал, что все бабы завидуют мужикам? – Заебал ты со своим Фрейдом, – раздражённо выкрикнула дама, явно готовая отстаивать мнение, что старина Зигмунд был отбитым на голову долбоёбом, и цитировать его могут только такие же. Я помню, в том году у нас тоже был подобный эпизод, когда Ковальский упоминал это же. Что Фрейд писал какую-то там хуйню, и Рита быканула, типа, "Ты мудак тупой, нашёл, чьи книжки воспринимать всерьёз". Мы прокляты, да? Когда мы собираемся вчетвером, нам обязательно надо хотя бы раз упомянуть Фрейда? Причём, одну и ту же его фразу. Ковальский как будто только её и знает. Смешно немного. Когда ты прочитал что-то умное, но запомнил одну страницу или фразу, и только об этом можешь пиздеть теперь. И, собственно, пиздишь. Немного тупо выглядит. – Ладно, ладно, – Ковальский вскинул руки, – давайте о другом поговорим. Я вчера посмотрел "Горбун из Нотр-Дам". Нам надо похлопать? Звучит как признание в чём-то ужасном. – На днях я въебал три банки энергетика и потом не мог уснуть всю ночь. Это, так я понял, было предысторией. Ну да. Что ещё можно услышать от Ковальского. – И мне приспичило послушать ту песню. Которая "Я душу дьяволу продам за ночь с тобой". Так это же из мюзикла, нет? Почему Ковальский решил смотреть мультик, а не его, в таком случае? Хотя я, наверное, один такой долбоёб, кто тратит время на такое. Но что поделать, если там иногда реально хорошие песни. А ещё мне нравится сравнивать переводы. И ворчать, как сильно всё коверкают. Может, знал бы я французский и английский, ворчания было бы в два раза больше, но увы. Пока только по мере сил. – Четыре часа так пролежал, – продолжал Ковальский. – И потом я вспомнил, что не смотрел мультик. И решил наверстать упущенное. – У тебя не было детства? – с грустью вздохнула Рита, складывая руки на груди. – Бедный ребёнок. Но вообще, мультик лютая хрень. Книга лучше. Я аж удивился. Кто-то читает Гюго, серьёзно? Рита? Ты в одиннадцатом классе, а не столетняя бабка, которой нечего делать уже на старости лет, и которая усердно ищет, чем себя занять. Какого хера. Недоумевает парень, который сам читал эту срань. – Да, – обиженно протянул Ковальский. – Там даже никто не умер. Почти. Только Фролло. Ну да, куда там в сравнение с книгой, где умерли в с е. Почти. – Ну, ничего нового – Дисней все оригинальные истории поганит, – Ковальский пожал плечами. – Но меня пиздец смутили два момента. Я уверен, там больше проёбов. Но вот на что я обратил внимание. Первое. Когда они в конце подняли бунт, и там просто пиздец, что началось. Всё в огне, солдаты рубят гражданских, гражданские – солдат, месиво, кровь, пиздец. Но когда всё закончилось, Фролло сдох, и Эсмеральда и Феб вышли из Собора, там уже было солнышко, светло, всё красиво, все счастливые и довольные. И я такой просто: "Чё". Коротко о том, почему смотреть мультики в нашем возрасте не круто. Все сюжетные дыры сразу на поверхности. А вообще, это символизм. Надо мыслить шире. – Где следы пожара? Где трупы. Почему все такие чистые и счастливые? Заебись прибрались за пару часов. И второй момент, когда Феб упал с моста в реку. Куда, блять, делись его доспехи? Когда его заставляли поджигать мельницу, он был в них. А потом он в какой-то момент умудрился их снять? – Пока летел в воду, – посмеялась Рита. – И он разве потом без доспехов был? – Да, когда Эсмеральда вытаскивала его из воды, он был в рубахе и штанах. Ну, я бы посмотрел, как девушка вытаскивала бы из воды мужика в доспехе. Что за хрень. Хотя и таинственное исчезновение тоже такое себе. Может, в воде растворились. – А ты читал книгу? – На википедии сюжет. Артём тихо посмеялся, отворачиваясь. Видимо, жизненно. Ну да, для людей нашего возраста, читать сюжеты книг на википедии – сам Бог велел. И преподаватель русского и литературы. Шучу. Она, наверное, рыдать будет от такой хуйни. – Она просто шикарная. – Рита, ты что, сатана? – Ковальский недовольно оглядел её. – Гюго читать? Фу, Рита. Читаешь умные книжки. – Арсений вообще на немецком читал. Не надо меня упоминать, меня заставили. По своей воле я это делать в жизни бы не стал. Возможно, впрочем. Но мне не понравилось. Особенно вступление на дохуиллион страниц. Почему нельзя сразу к делу? Нет, надо описать этот Собор, его историю, всё на свете, и только потом, спустя страниц двадцать, давайте начнём хоть какой-то движ. Не люблю такое. Надо сразу кидать в самое месиво, чтобы пиздец и жуть. А все вот эти вводные истории. Для чего? И насчёт немецкого, попрошу заметить. Это мой первый родной язык. Вы не хвалитесь перед друзьями, что прочитали книгу на своём родном языке, так что и меня выставлять сейчас не надо. Мне просто не повезло родиться у женщины, которая не желает жить на своей исторической Родине. Хотя тут как посмотреть насчёт везения, конечно. Но не будем увлекаться. – Ну, Арсений по природе своей нацист, это не удивительно, – хотя бы Ковальский догадался. – А вот если бы ты прочитала Собор Парижской Богоматери пусть даже на английском или на итальянском, я бы тебя сжёг нахуй. Ага, Ковальский пересмотрел мультиков. Теперь бредит всякой хуйнёй. Хотя я не знаю, что именно было в мультике, но там же был Фролло? И типа.. Ведьмы. Сжигать всех. Или вешать как минимум. – Ведьма. Выебунья. – Что, прости? – засмеялась Рита. – Ведьма-выебунья? – Это твоё новое имя. А ещё мне понравился момент. Где Эсмеральда принесла Феба к Квазимодо, и они там задолбились в дёсны. Реально прям задолбились. И Квазимодо такой стоит, обнимается со столбом и страдает. Это прям я. А Эсмеральда и Феб – Артём с Арсением. Что.. Артём тоже весь взвился после таких наездов, но Рита, к счастью, ничего не поняла. Ну или решила, что Ковальский так шутит. Она считает нас с Артёмом пиздатыми друзьями, насколько мне известно. Может, поэтому решила, что подъёбка в этом. Что Артём променял Илью на меня, но типа.. Чисто по-дружески..? Как друга. Да. – Но вообще, аналогию я усмотрел в другом, – Ковальский никак не затыкался и сейчас заговорил просто с новой силой. – Квазимодо – это Арсений, Фролло – твой любимый дядюшка Отто. Эсмеральда – Артём, я – Феб, а Рита. Что-то он хуйню несёт. Ладно, я согласен хикковать в соборе и быть глухим уёбищем, которое во всём слушается своего приёмного батю-уебана, хорошо. Но я не понимаю, почему Эсмеральда – это Артём, а Ковальский вдруг стал Фебом. Будет логичнее, если Рита будет им – у них же там были "тыры-пыры". Не будем вдаваться в подробности, какие именно. А Ковальский больше похож на какого-нибудь мудака с заднего плана. Или на того же Фролло, который что-то бегал всё время, выёбывался и всем всё портил. И попросту был мудаком. Это же точно про него, так почему он всё так поменял уёбищно? С какого вообще хера он приплетает моего дядю сюда? – Клопен, – Рита аж похлопала в ладоши. – Или Флёр. – Я хотел сделать тебя Джали, но как хочешь. – Ты охуел? – недовольно спросила Рита, после чего пнула Ковальского в ногу под столом. Джали – это, если я не ошибаюсь, козочка Эсмеральды? Я бы тоже разозлился. Ладно, технически, раз в Эсмеральду были влюблены разом три мужика, то можно говорить о том, что её персонаж подходит Артёму. Типа, у него есть Рита, я, Ковальский, и выбирай, не хочу. Но тут немного не сходится по нашим отношениям. Рита и правда могла бы быть Флер, но тогда Артёма надо сделать Фебом. Ковальский больше на Фролло похож, мне всё же кажется. Я, так и быть, останусь хикой-хуикой, и тогда.. Тогда вообще пиздец какой-то. Ещё нужен кто-то на роль Эсмеральды. И можно хоть самим мюзикл ставить, ага. Ладно, это было тупо, что я думал об этом. Ковальский, мудак, заразил меня этой своей хуйнёй. И часто он сидит дома, смотрит мультики, а потом выстраивает похожие сюжеты, но уже где в главной роли он и его друзья? Это уже тревожный звоночек, мне кажется. – Ну правда же. Арсений. Когда я посмотрел на него, Ковальский выждал секунду и вдруг запел. – Весь мир вокруг жесток и страшен. Лишь я твой друг средь этих мрачных стен и башен. Лишь я твой друг наве-ек. Я сначала ничего не понял, но потом решил, что это, вероятно, песня из мультика. Вскоре даже стало понятно, кто и по обращению к кому её пел. И почему Ковальский запел именно её сейчас. – Я поил-кормил тебя как сына, принимал тебя таким, как есть. Будет впредь тебе тепло и сытно, и спокойно здесь, и только зде-есь. Вообще, мне нравился его баритон. Ковальский был на удивление хорош в пении, и меня всегда поражало разнообразие голосов, которые он может использовать. Его "мужские" голоса всегда особенно меня впечатляли. И только поэтому я сейчас воздерживался от того, чтобы сломать ему лицо. – Помнишь, чему я учил тебя, Квазимодо? – выпрямившись в спине, с важным видом спросил Ковальский, и снова запел. – Ведь ты урод. Да, я урод. Твой вид ужасен. Мой вид ужасен. Повторял он заметно смягчившимся голосом, немного даже детским, как лично мне показалось, и даже если бы Ковальский не назвал имя, я хотя бы по этому догадался, что происходит. А вот в мюзикле Фролло с Квазимодо не пиздели. Почти. Не считая того раза, когда Фролло сказал ему схватить девку, а тот начал ныть. Типа да, ради тебя, сделаю всё. Но это разные вещи, я полагаю? И если Ковальский так ссылается на меня и Отто, я ему точно въебу сейчас, и не смотря ни на что. – А над уродством суд толпы единогласен. Клянусь, что это так. Лишь вы один не враг мне. Кое-кто охуел, мне кажется. Это вот после этой песни, да, он решил, что Фролло – это Отто, а Квазимодо – я? Хотя я сейчас нагоняю. Может, Ковальский не такой урод и мразь? Ха-ха. Да конечно. – Покажи толпе своё уродство – брани и смешков услышишь смесь. Одно уродство.. Ждать смешно от черни благородства, так что дом твой здесь. Но жестикулировал он прям забавно. – Спокоен будь, покорен будь – мне. Ты не один, мой сын, пока ты здесь. Артём прервал его, пнув, с таким возмущённым лицом разглядывая его, что мне даже стало немного смешно. Это он типа защищает меня от подъёбок Ковальского? Реально думает, что меня может это задеть? Хотя, ей-богу, я бы и правда ударил его разочек. Просто ради самого процесса. Понятно теперь, почему он так роли распределил. Только вот откуда он узнал, что у нас ебать разногласия насчёт "моего уродства"? Или он так? Раз мой дядя ебаный ноцыст, то он должен меня хуесосить из-за того, что я сплю с парнем? Я просто подумал на секунду, что Артём мог рассказать Ковальскому о том, что Отто обо всём узнал и даже говорил со мной об этом. Но на самом деле не факт, что это случилось. Но я ещё уточню. Потому что кое-кто заебал пиздеть и рассказывать всем то, что им знать не стоит. – Ладно, конечно же, это не самая классная песня там. Самая классная, знаете, какая? Только пожалуйста, без тайного подтекста. – И пламя – желанья, – наконец затянул он, – терзает душу мне. И ада – дыханье – таится в том о-огне. Ужели в том, – Ковальский уже, кажется, совсем вошёл в роль, – моя вина, что страсть греховная мне ведьмой внушена? И разве в том вина моя, что дьявол, созданный Творцом, сильней, чем я? Дайте угадаю, это Фролло бесился из-за своей любви? Ладно, не важно. Какой, блять, рейтинг у этого мультика? Это детям можно показывать, кто-то решил? – О, Дева Мария, будь силой и защитой мне, греховной страсти пламя одолей. Заставь Эсмеральду свой адский дух смирить в огне, а лучше стать моей и лишь моей. Ковальский совсем разошёлся и чуть не пришиб меня рукой во время очередной очень выразительной строки. Только на этом моменте я вспомнил, что мы в общественном месте. И ладно, когда Ковальский поёт что-то в школе – там это ещё куда ни шло, и хотя бы он никому этим не мешал. Ну, или не очень сильно. А здесь люди могут важными вещами заниматься, и что в итоге? Приходит какой-то мудак и начинает распевать всякую странную дичь. Ну что за хрень.. Рита неловко улыбнулась кому-то, и, повернувшись, я заметил, как в зал заглядывает официантка. Ковальский, к счастью, закончил петь именно в этот момент, но какая ирония, что как раз сейчас же нас пришли отчитывать за неподобающее поведение. Твою же мать. Сейчас ещё выгонят. И в чёрный список занесут. Именно же так делают за один небольшой проёб? – Простите, но можно потише? – Да всё, я уже закончил, – успокоил даму Ковальский. – Да ладно, круто же было? – послышался чей-то голос из основного зала, и Илья, немного помолчав, рассмеялся. – Позвони мне, я спою тебе на ночь. Рита возмущённо на него уставилась, а Артём хлопнул себя рукой по лицу. Мне тоже захотелось спрятаться под стол. Вот зачем Ковальский это сделал. Ему совсем не молчалось сейчас? Такие вещи говорить незнакомому человеку. Парню. Твою мать, Илья. А если он гомофоб. Агрессивный. И сейчас придёт тебе ебало бить. Или у него друзья ебанутые – не один же он там сидит сейчас? Ты думай хоть, что делаешь. Ладно, конечно, вряд ли найдутся такие идиоты, которые будут открыто бычить на людей в общественных местах, но мало ли. Самое время пошутить про "Ну мы же в России", но я не буду до такого скатываться. Типа, в других странах до тебя не доебутся, если ты будешь вести себя как мудак? Хотя тут надо смотреть, что мы вкладываем в понятие мудак, но и ладно. Не будем углубляться. – Что? – так же возмущённо спросил Ковальский, заметив на себе осуждающие взгляды. – Я устал. Мне нужен парень. Что такого в парнях, что он вот ему прям нужен-нужен? Даша же есть, вот и иди к ней. Или самое время вспомнить тот их разговор, когда Ковальский убеждал всех, что ни одна девушка не отсосёт так, как парень. Но да, я прям вижу, как Ковальский ищет себе кого-нибудь чисто на поебаться. Хотя, кажется, в их кругах это не что-то странное. И даже не что-то плохое. Кристина вообще недавно рассказывала, как её на улице тормознул какой-то негр и спросил, есть ли у неё парень. Когда она ответила "Нет", он искренне удивился. "Разве у тебя не должно быть естественной потребности?". Может, у сверхразумов есть естественная потребность в сексе? А я просто не вхожу в их число. Хм.. – Ему Даша потом ебало набьёт, – Рита покачала головой, скрещивая руки на груди. – Да я незаметно. – Прям вижу. Даша такая просыпается от пения над ухом в час ночи. Илья, ты долбоёб? И Ковальский там под одеялом, – Рита приставила руку с телефоном ко рту. – Что ты ему петь-то собрался? Это какая-то новая форма пошлых разговоров по телефону? – Очень всратая форма. Старая мне нравилась больше. – Фу, ты что, занимался таким? – Боюсь, я буду смеяться как даун. Даже когда мне что-то говорят, я не могу сдерживаться. В итоге сижу, зажимаю микрофон и рот как долбоёб, чтобы не орать во весь голос. Это странно. Я типа возбуждаться должен, а не смеяться. Но почему-то не получается. – Боже. – Да не, это прикольно, если человек умеет. Но. Вот лично я не выношу такой хуйни. Почему-то мне так смешно. Не знаю. Но я читал фанфики об этом, мне понравилось. Хотя даже там я угорал. Прям вижу, как сидят два таких школьника и друг другу шепчат пошлости. И надрачивают, и надрачивают. Господи, ну это же смешно. Серёжа, пятнадцать лет, пошлый. – Это просто ты долбоёб. И я не кидала тебе таких фанфиков, подожди. Это, вроде как, не должно было быть смешным, но то, с каким подозрением Рита протянула это, только смех и вызывало. Она реально скидывает Ковальскому фанфики? Что за бред, блять. – Ну, знаешь, Рит, – Ковальский пожал плечами. – Не читать же только то, что ты мне кидаешь. – Вот так, то есть? – та решила разыграть драму. Как раз под тему наших разговоров. – У тебя есть кто-то ещё? Ковальский быстро понял, чего от него хотят. – Я должен тебе признаться, – грустно проговорил он, отводя взгляд в сторону. – Иногда я ищу фанфики сам и.. Читаю их. От начала до конца. – О, боже. – Я пытался перестать, но ты знаешь. Это выше моей воли. Выше моих желаний. Выше желаний? Он дебил? Сам-то понял, что сказал? – Ты отказываешься от моего чуткого выбора? Те работы, отменного качества, прекрасные, в них нет ни единого изъяна. Они претят тебе? – Рита, постой, – вздохнул Ковальский, прижимая руку к груди и с болью глядя на даму. – Я уверен, это не помеха нашим отношениям. Мы можем продолжить. – Но ты даже не смотрел на жанры и рейтинги. – И фендомы тоже, – сознался Ковальский, и Рита ахнула, морщась от боли. Мы с Артёмом переглянулись. Блядский цирк. – Я не могу больше прятать от тебя правду. И я верю, мы преодолеем это. – Как я могу и дальше отправлять тебе ссылки, если знаю, что потом ты зайдёшь в "Выбрать фанфик по вкусу"? Или, что ещё хуже, будешь смотреть на обновления на главной. – Рита, подожди. Мы не можем закончить так. Артём вдруг занервничал, и когда я заметил причину – парня, стоявшего у выхода в основной зал – то снова захотел спрятаться или исчезнуть. Твою мать, и давно он здесь? Как много он видел? Рита с Ковальским обратили на него внимание, только когда Артём толкнул Риту под бок. Она тут же замолчала и, сначала возмущённо зыркнув на Артёма, повернулась к выходу и заметила гостя. Парень дико нас разглядывал, наверное, очень потрясённый увиденным и услышанным, и какое-то время мы все молчали, так вот рассматривая друг друга. Было пиздец неловко. Больше никогда никуда ни с кем не пойду. Каждый раз это превращается в какую-то херню, а мне потом переживать. Когда парень заговорил, стало ещё хуже. – Это же ты сейчас пел? – отойдя от шока, спросил он у Ковальского. Рита тут же отвернулась, прикрывая лицо рукой, Артём нервно потянулся к своему рюкзаку, где лежала бутылка с водочкой (не надо вопросов), а я не знал даже, куда деться, хотя сейчас захотелось даже с новой силой. Что за хрень. У этого парня вообще никаких комплексов нет, да? Вот так взять и подойти к левому парню. Сейчас ещё окажется, что это тот же чел, которому Ковальский крикнул про спеть на ночь, и будет просто отличный фанфик. Рита сидит в твиттере? Пусть пишет о произошедшем. Всем её подписчикам нужно об этом узнать, я уверен. – Как тебя найти? – спустившись со ступенек, спросил он. Ковальский посмеялся, отводя взгляд. Идиотских шуточек, тем не менее, не последовало. Кажется, кто-то сломался. Или не отошёл от шока. Вполне возможно. – У кого-то скоро будет секс, – довольно протянул Илья, стоило только парню уйти. Мне даже стало интересно, не услышал ли он. Просто вдруг он не успел уйти достаточно далеко. Вот же смешно будет. – Да подожди ты. Может, он забудет или передумает тебе писать. – Ну, кстати, да, – вздохнул Ковальский. – Знакомства вживую – они, сука, такие. Ты уже обрадовался, что во-от, всё, охуенного человека нашёл. А он тебе не пишет и в итоге нихуя. – Самому их контакты брать, нет? – предложил Артём. – Ты не понимаешь. – Не понимаю, зато потом не сижу и не ною, что мне не написал тот хуесос, с которым я хотел поебаться. – Ой, отстань. Так жаль иногда, что я не в блядском фанфике. Так бы все те парни и девушки не проёбывались и писали мне. А не просто брали контакт и исчезали в туман. – Тебе мало партнёров для ебли? Ты же половине своего списка друзей можешь написать "Приезжай ко мне", и они приедут, как только побреются и душ примут. – Ну да. Но я-то хочу выебать ещё и этих. А они исчезают. А я уже настроился, что мы поебёмся. Представляешь, как мне тяжело потом перестраиваться? Вот уж в жизни бы не подумал, что у людей могут быть такие проблемы. – Был бы ты в фанфике, в конце ты бы нашёл своего единственного. – В рот я ебал этих единственных, – посмеялся Ковальский. – Это так не работает. Блядующий однажды – блядующий всегда. Какие бы сказки тебе не рассказывали, они сделают это снова. – Вау, Америку открыл, – фыркнула Рита, похлопав в ладоши. – А ещё Даша сказала, что у ЛГБТшников нет заёба на верность партнёру, и это всё от лукавого и для гетерастов. Мда? Где она это взяла, позволь узнать? Просто интересно, что за источник. – Даша, насколько мне известно, ветеринар, а не социолог. Хотя не то чтобы я хотела с ней спорить. – Она прочитала это в книге каких-то двух гей-активистов из Гарварда. Ебать комбо, конечно. И что они писали в этой своей книге, интересно? Что вообще за прикол писать всякие гадости о своём движении. Обычно они наоборот любят выставлять себя ангелочками, чистыми и непорочными, как раз в противовес злобным натуралам. А тут. Хотя если для них блядство не является чем-то плохим, то что я пытаюсь предъявить. Они просто признали, что да, мы вот такие. Идите нахуй, желающие нас осудить. – Я не ебу, не интересовался. Она просто сказала, что "в нашем движе" не принято дрочить на верность, не изменять и всё такое. И что мы все, по большему счёту, хотим как бы серьёзные отношения, но как бы не очень серьёзные, и чтобы партнёр предоставлял нам достаточно свободы. Но, по факту, нам будет её недостаточно в любом случае, и в итоге все расходятся обиженные и грустные. Что, блять, за книги читает твоя Даша? Надо будет спросить у неё при случае. Что там за литература такая интересная. – Идея для нового фанфика, – Рита щёлкнула пальцами. – Так что никакого единственного я бы не нашёл. – Я уже всё придумала, – прервала его дама. – Ты бы нашёл его, решил, что перестанешь блядовать ради него, и вы бы начали встречаться, но ты бы не сдержался, или тебя соблазнил какой-нибудь злой соперник того твоего единственного, и в итоге он бы узнал о твоей измене. Потом, ну, максимум стоит выделить на это три главы. На твои пиздострадания, – Рита начала загибать пальцы, – на твоё жалкое извинение и великодушное прощение и эпилог, где у вас всё хорошо, и где обязательно обозначено, что ты изменился, и всё это только ради него единственного. Ковальский подпёр голову рукой, очень воодушевлённо уставившись на даму. Рита пыталась не улыбаться, но получалось так себе. – Как я иногда рад, что ты рид-онли. Иначе ты бы писала фанфики про меня, и это был бы вот такой бред, и меня тошнило бы каждый раз. Что за ёбанная ваниль. Как будто ему бы обязательно пришлось читать это. – Если бы я писала фанфики, я бы намеренно делала их ебать какими нетипичными. И все бы охуевали от внезапных поворотов. Омегаверс и соулмейты? Омега будет пить гормоны, подавляющие даже его вкусненький и приятненький запах кофе, корицы или карамельки, а его суженый альфа будет мечтать о романтике и милом мальчике, с которым заведёт семью. И когда они встретятся, омега ему в ебало выскажет, что ебать он хотел его влажные фантазии, и вообще отъебись, я буду заниматься своим будущим и карьерой. – Это всё твоя ненависть к жанру. – Моя ненависть к тому, что омеги – это женщины с приделанными членами, и над ними издеваются, как хотят, опуская на ещё большее дно, чем обычно это делают в тех же манге или додзинси, скажем. Пусть и альфы хуёв отхватят. Я не то чтобы понимал, о чём она говорила, но звучало это всё слегка по-феминистски. И вставал вопрос. То есть, Рита выёбывается на Дашу, типа, у-у, феминистка и хуё-моё. А потом сама горит из-за того, что над "женщинами" (ну, их утрированными образами, предположительно?) издеваются. Я чего-то не понимаю? Или это не взаимоисключения? – Я вообще считаю это ебанатством. Но всякие девочки себе все ноги мочат из-за этой хуйни. А всё потому, что так у моих кумиров может быть ребёнок. Рита вскинула брови. – Слушаю таких и у меня ощущение, что у меня сорок седьмая хромосома появляется. Или что мне провели трепанацию черепа, вытащили мозг. Разъебали его вот так молотком в кашу. Обоссали это всё, засунули обратно. И первое, что я сказала после всего этого, это "Э-э, омегаверс – крута, так у моих кумиров могут быть детишки-и-и-и". Как всё трудно у них, пиздец. Я так и не врубился, в чём прикол этого омегаверса. Хотя не уверен, что хочу знать, на самом деле. Так что ладно. – Кстати, я хотел спросить. Разве соулмейты – это не про платоническую любовь? Какого хуя её мешают с омегаверсом, который только для дрочки и придумали? Это же родственные души. А разве родственные души – это не выше плотских утех и прочей грязи? – Я читала, соулмейты всегда шли рядом с омегаверсом. Видимо, чтобы была возможность хоть немного присыпать весь пиздец, там происходящий, ванилью и розовыми соплями. Весь вот этот бред про обещанных вселенной, и прочая хуета. Хотя по факту они только и делают, что ебутся. Что там особенного? Он с кем угодно мог так же сношаться и всё. – Но без морального удовольствия, – с умным видом поправил её Ковальский. – Ну, тебя вот что-то моральное удовольствие не ебёт. – Потому что я не воспринимаю людей как объект романтического интереса, – Ковальский пожал плечами, усмехаясь. – Вы все мрази ебаные. Всё, что у вас есть, это красивые тела и лица. И то иногда. Блять, даже тут вы не справились. Я просто хочу выебать некоторых. А что у вас там за душа, блять, внутренний мир, любовь-хуёвь. Оставьте это для фанфиков и своих влажных ночей. – Я придумала ещё один фанфик. В мире, где соулмейты обозначены парными татуировками, допустим, ты рождаешься без каких-либо знаков на теле. Всю жизнь ты проводишь, поёбывая таких же маргиналов, как ты, которые чисто из принципа идут против воли вселенной, а "правильные" постоянно жалеют тебя, какой же ты несчастный, никогда не найдёшь гавани для своей души и всё такое. – Лучше я найду гавань для хуя, – протянул Ковальский, мотая головой. – Во-от. С этих слов начнётся первая глава. Осталось только придумать какой-то сюжет. Или это будет тупо зарисовка, где будет просто раскрыта твоя ненависть к миру.. Точно, – Риту мгновенно осенило. – Ты будешь, из ненависти к вечным печальным вздохам, портить всем окружающим отношения. И даже при том, что они могут видеть, что перед ними их суженый, ты будешь подстраивать такие лютые вещи, что они просто не смогут быть вместе с ними и дальше. И в итоге помимо твоих друзей, так же одинокими будут и те, кто изначально был счастлив и в паре со своим суженым, но кто по тупости пытался сочувствовать тебе, и чьи отношения ты в отместку угробил. – Охуенно, Рита, – вздохнул Ковальский, поднимая верхний палец. – Катай заяву на фикбуке, если сама не собираешься писать. Я буду первым комментатором. – А кто-нибудь записывал? – Рита растерянно оглядела нас всех. – Я могу забыть. – Я помню, – успокоил её Илья. – Продиктую тебе потом. Ночью. По телефону. Шёпотом. – Ой, избавь меня от своих блядских шуток. – Как вы заебали, – недовольно вздохнул Артём, поднимаясь. – Арсений, пошли. Купим колы. Ковальский не спускал с него глаз, пока он выбирался со своего места, и только мы подошли к выходу, как он заговорил. – Слышьте, чё. Я знаю, сколько нужно времени, чтобы спуститься, дойти до спара и там дойти до отдела с газировкой. Если вы хотя бы на минуту задержитесь, в фанфике Риты я разрушу именно ваши отношения. Я немного даже удивился его тупости. Или он шутит, просто со слишком серьёзным лицом? Нет, я правда не хочу думать, что он настолько идиот. – О, нет, – вздохнул Артём. – Как же ты посмеешь. – А если там будут большие очереди? – предложил я. – Или нам придётся долго идти до работающей кассы? – Ничего, пробежитесь. Время пошло, давайте. То есть, он даже не обозначит, сколько именно времени у нас есть? Ну пиздец, Илья. Тебе прям в Пиле сниматься. Представив, как мы с Артёмом будем бегать по магазину, а потом и по экскаваторам, я даже хихикнул про себя. И всё ради того, чтобы персонаж, списанный с Ковальского, не выёбывался на персонажей, списанных с нас, в фанфике, который даже не Рита будет писать. Вот пиздец. – Дебилы, блять, – прорычал Артём, только мы вышли из комнаты. Я тут же осмотрелся в поисках парня, который заходил к нам, но его нигде не было. Уже ушли, что ли? М-м, какая жалость. А я хотел узнать, с кем он тут был. Ему не стыдно было отходить? Хотя, может, он был тут один. Может, у него нет друзей, и он ходит один по ресторанам. Прямо как я, ага. Или с матерью.. – Забавно же, – я пожал плечами. – Обычно они хуесосят друг друга, но как только речь заходит о фанфиках, то всё. Пиздят без умолку. – Это забавно, но не когда рядом есть другие люди, – Артём всё продолжал хмуриться. – Типа, мы вместе сюда шли. И разговоры должны быть не такими, что два человека не затыкаются, а оставшиеся сидят и стены рассматривают. – Тебя реально это оскорбляет? Я понимал его недовольство, конечно, но меня удивляло, что человек вроде Артёма возмущался такому поведению. Типа.. Он не из тех, кто должен загоняться из-за такого. Этикет и подобная хуйня. Или дело в другом? – Был бы ты на месте кого-то из них, тебе было бы похуй. Или я не прав сейчас? По сути, я выставляю Артёма обиженкой, которая злится, что её вышвырнули из беседы и всё такое. – Ну вообще-то нет. Я бы не стал привлекать человека к беседе только если он меня бесит. – А если человек не хочет ни с кем разговаривать? – Он мог бы и дома остаться, если не хочет ни с кем разговаривать. – А если ему бы дали по лицу, если бы он не пошёл. И пусть только попробует мне сказать, что я мог этого не делать. – Вот не начинай, а, – недовольно мотнув головой, протянул Артём. – Ты же можешь общаться с нами. Хотя бы с нами, это не что-то охуенное для тебя. Чё выёбываться, тем более, сейчас? Я хотел уточнить, что он имеет в виду под "сейчас", но не решился лезть. Какой-то он нервный. Отбивает всё желание с ним беседовать. Но одну вещь стоило уточнить, всё же. – Ты не говорил Ковальскому, что Отто обо всём узнал? – Чего? Нахуя мне это делать? И нахуя ему знать об этом? – Мало ли, – я пожал плечами. Хотелось высказать что-нибудь в духе "Ну другие вещи ты же ему рассказывал, хотя причин не было, и знать их Ковальскому было совершенно ни к чему". Но Артём бы быканул. "Я что, пиздабол, по-твоему? Рассказываю всем и всё сразу же, как только узнал?". Мы и так, можно считать, поругались сейчас. Ещё больше разводить тут смысла нет. Когда мы вернулись, тема разговора была уже совсем другой. Или не очень. Как быстро от обсуждения фанфиков можно перейти к косметике? – Мне нужна фиолетовая помада, – задумчиво проговорила Рита, пальцами постукивая по подбородку. – Зачем, – удивлённо крякнул Ковальский. – И почему именно фиолетовую? – Ну, или хотя бы просто цветом потемнее. Холодные цвета сейчас в моде. Хотя я где-то видела, что можно красить губы тенями. – О, Канарейка так делала, – воскликнул Ковальский. – Кто это? – Подружка Арсения. – Которая летом с ним ходила? – Да-да-да, – Ковальский покачал головой и я про себя выругался. Блять, не надо так говорить об этом, ладно? Мы просто прошлись рядом, ничего такого там не было. А то так звучит, будто мы вечерами с ней гуляли. Я просто переживаю. Артём сейчас как напридумывает себе. А мне потом объяснять ему, что ничего не было. Я это не люблю. – М-м-м, – заинтересованно протянула Рита. – Хотя я всё равно не смогу с ней переговорить. – Арсения попроси. Да завали ты ебало. Мы не так уж и часто пересекаемся, чтобы можно было просить меня что-то узнать у неё. – Да что за бред. Интернет же есть. Там наверняка что-нибудь написано про это. – И что, ты будешь ходить с фиолетовыми губами? Как та хуйня из мультика про монстров? По ТНТ ещё шёл. Там был чмошный красный заяц. Который мог превращаться в огромного ебанутого зайца. – Настоящие монстры, по-моему? – попыталась вспомнить Рита. – Да не важно. Там была баба-зонт. С вот такими, блять, губами, – Ковальский руками показал расстояние от своей головы. – Моя королева просто. Её пиздатые губы. Меня очень интересовало, почему Ковальский назвал её своей королевой, но я не решился спрашивать. Да и, более вероятно, он просто несёт хуйню, даже не думая над словами, и только поэтому он так сказал. Всё намного проще, и даже спрашивать не надо. – Господи, это был такой уебанский мультик. Кем, блять, надо быть, чтобы такое придумывать. Ковальский фыркнул, с важным видом откидываясь назад и скрещивая руки на груди. – Бля, я тебе по десять таких сюжетов на дню выдавать буду, ты мне только плати. Ага. Риту ещё подключи к этому делу. Которая за пять минут склепала вам два сюжета для фанфиков. Устроите там конвейер ебаный.