21.05.15, Четверг
– Ну и куда ты пропал? Пропал, блять. Всего второй день проебал, и сразу пропал. Что не так с людьми. Ковальский ввалился в комнату, будто был у себя дома. Хотя учитывая, как я себя веду, когда живу у него, это не так уж и странно. Только вот какого вообще чёрта батя пустил его сюда? Странная хуйня, учитывая, как он его ненавидит. Настолько сильно, что помнит, как он выглядит. В смысле, того же Арсения батя не запоминает ни в какую, зато как Ковальского – до сих пор помнит на отлично, и это при том, как редко они видятся. Странно, очень странно. – У меня бессонница, – растирая лицо руками, хмыкнул я. – Могу спать только с десяти до трёх. Не хочу проёбывать эти золотые часы в школе. – И тебе этих пяти часов на сутки хватает? – нахмурившись, уточнил Ковальский. – Я пытаюсь ложиться пораньше, но нихуя не выходит. Ворочаюсь, как чмо, в шесть наступает дремота, в итоге всё равно просыпаюсь, и пиздец. Ковальский тяжело вздохнул, обречённо качая головой. – Мда, солнце моё. Что-то вы.. Неправильно живёте. Судя по блеску в глазах, у вас ещё и не только бессонница. Интересно, какой он там блеск усмотрел. Я, вроде, не плакал в последнее время. Или он про то, что я выгляжу как обдолбанный и приунывший уебан? Я просто не знаю, он стебётся или где. – Да-а, это так. Мысли о будущем в глаз попали. – Ну что опять, – садясь рядом на кровать, спросил Ковальский. Почему-то ему было весело, хотя как будто это должно вызывать удивление. Я страдаю – Ковальскому весело. Обычная формула. Я отвернулся обратно лицом к стене, чтобы в случае чего Илья не увидел никакой хуйни. Казалось бы, чего я стесняюсь вообще. Мы уже и не через такое проходили, и чего стесняться тогда. Или мне стыдно, что я как блядь какая-то, лежу, слёзки лью из-за какой-то хуйни? Ковальский уже наверняка догадался, в чём дело. О чём ещё он может думать. Хорошо, в таком случае, что у меня есть ещё кое-что. Хотя как причина пострадать это не менее глупый повод, но зато не из-за Арсения. В общем-то, я даже не знаю, что по факту меня больше расстраивает из этого всего. Но и похуй. – Вот смотри. Уже сейчас меня все послали нахуй. Вы с Ритой, а.. Больше особо никого и нет. Про Арсения уже даже упоминать не буду, пошёл он нахуй, блять. Но вообще, конечно, это я чмошник ущербный. Вот того же Ковальского взять для примера, или Риту. У всех кто-то есть. У Ковальского даже полгорода. Ну да, давайте сейчас доебёмся до того, кого надо считать за друзей, но даже так я всё равно въёбываю. До девятнадцати лет уж можно было найти хоть кого-то? Ага. И чё, где я шлялся всё это время. Ну и нехуй ныть, чмо блядское. – Замечательно. И я уже сейчас вешаться готов с этой хуйни. Потому что мне ебано, а даже поныть некому. Хули там, даже в кровати не с кем полежать. И вот что я буду делать через несколько месяцев? Вы уедете, и что. – Привыкнешь, – невозмутимо хмыкнул Ковальский. – Или найдёшь себе кого-нибудь. Ну хочешь, я буду писать тебе? Каждый день. Я лежал на боку, спиной к нему, и когда Ковальский обнял меня, ложась головой мне на плечо, я немного даже растрогался. Хорошо так.. Я даже не буду против, если Ковальский сейчас нормально ляжет и нормально меня обнимет. Может даже под одеяло залезть, я не буду злиться. Ой, что с людьми одиночество делает, м-м.. – Ага, все так говорят. А потом забивают хуй. Я не умею общаться с людьми только онлайн. Если мы не будем взаимодействовать через реал, то можно даже не пытаться. У меня такие люди не воспринимаются за важных, и хуй знает, как бы. Я буду так же воспринимать Риту и Ковальского? Если да, то у меня проблемы. С другой стороны, с чего я вообще взял, что кто-то из них захочет продолжать со мной общение. Скорее, они оба будут заняты. Это во-первых. Во-вторых, Рите уже сейчас как-то не до меня. Если к этому добавится дохуя километров между нами, вряд ли у неё проснутся тёплые чувства и она начнёт написывать мне, а сам я не буду, потому что жалкая хуйня – так себя вести. И с Ковальским то же самое. Он, может, так носится со мной потому, что выебать до сих пор хочет. А как он меня выебет, если будет в другом городе? А если он не сможет мне присунуть вообще уже никак, то чё он будет время на меня тратить. Ну вот и всё. И останусь я один, никому нахуй не нужный и грустный. Вот это жизнь у меня будет, огонь просто. – Ну ты тоже мне иногда пиши, чтобы не было ощущения, что я навязываюсь. Ага, и что-то изменится от этого. Я знаю, как это работает. Вот вы чуть ли не несколько лет заебатые друзья, целыми днями друг другу написываете, и это даже без скинутых картинок. Это важно, что общение строится не на мемчиках и прочем, а на разговорах, блять, словами. И вот вы общаетесь, общаетесь, а потом что-то как-то вдруг всё по пизде идёт. И вот вы уже кидаете друг другу смешные картинки, постепенно всё ваше общение скатывается до одного обмена мемчиками, и так пока одна картинка не станет последней. И всё. И вам уже похуй друг на друга. Ты, может, ещё триггернёшься немного, когда встретишь его в торговом центре или на улице, но ему-то уже поебать. Он, вроде, даже не узнает тебя. Кайф невообразимый. Вот вам, блять, и интернет-дружба. Ну или дружба, когда вы по большей части общаетесь через интернет. Серьёзно – вы в хуй друг другу не упёрлись. Это так, вечер занять и повеселиться немного. Чуть надоест – оба пойдёте нахуй к своим настоящим друзьям. Настоящим в обоих смыслах. И вот сейчас всё так же будет. Это пока мы нормально разговариваем, они все такие "О, нет, мы будем продолжать общение, не выдумывай, мы не сможем просто так взять и оставить тебя". Да-да. Свалят, пара месяцев и наши диалоги уже на самом дне в списке окажутся. Зато как культурно в уши ссали. – Ты думаешь, Рита просто так тебя бросит? Ты ей не какой-то левый хер. Она не сможет просто свалить за границу и забыть о тебе через пару дней. – Да-да, не сможет. Забудет, ещё как только в самолёт сядет. Посмотри на неё, как она уже сейчас себя ведёт. Всё, блять. Я ей именно что какой-то левый хер. – Ой, да хватит тебе нагонять. Всё будет нормально. Мир вокруг нас с Ритой не вертится, найдёшь себе ещё друзей. Ты же в универ пойдёшь после армеечки. Там с кем-нибудь подружишься. Я как будто ебливый ребёнок, которого мама успокаивает перед выпускным из детского сада. Ну не бойся, ну чё ты плачешь, ну там тоже будут другие хорошие дети, подружишься с кем-нибудь, ну успокойся уже. Пиздец я дрянь. – Ну всё, не плачь, – Ковальский обнял меня покрепче. – Смотреть на тебя больно. Пойдём сегодня бухать, м? Выровняем тебе режим дня заодно. Напьёшься, отключишься в девять, завтра в десять будешь как огурчик. При всём уважении, но если я сейчас начну пить, завтра я даже к десяти вечера как огурчик не буду. Впрочем, а не это ли мне нужно. – Что-то твой весенний депрессняк в этом году припозднился. – Я сказал только что. Это просто мысли о будущем в глаз попали. Никакого весеннего депрессняка. – Въебать тебе в глаз, чтобы они оттуда вышли? Шутки шутками, а страшно мне немного стало. Сразу вспомнились недавние события в школе, и типа? Что остановит его сейчас, если он захочет меня отпиздить? Я бы и сам мог ему въебать, конечно, но я сейчас без настроения драться. Так что ну нахуй, Ковальский. Можешь подрочить об меня, если хочешь, только не бей. А если ты ещё и мне подрочишь, я тебя даже поцелую. Мне уже похуй просто на всё. И я хочу ебаться. Тут же мне стало стыдно и я сказал себе даже не думать об этом. Пиздец, Артём. Два дня прошло (два же?), а ты уже дошёл до того, чтобы разрешать Ковальскому всякую хуйню. Дальше что? Лучше иди и поебись с кем-нибудь нормальным. С девушкой какой-нибудь, ага? А то чё как лох. Хотя вряд ли, на самом деле, у меня вообще встанет сейчас. Хотя если влить в себя пару литров чего-нибудь крепкого, то всё будет возможно, так что похуй. Просто надо пойти и забухать. А там уже не важно. Или поебаться, или уснуть где-нибудь пьяным. Трудно, что ли. – Так, ну это уже не смешно даже, – Ковальский внезапно напрягся. – Почему ты такой спокойный? – Мне похуй. – Блять, Артём. Ну не надо так делать. Живи. Давай я.. Не знаю. Принести тебе что-нибудь? Это было даже немного мило, как он вдруг запаниковал. Пх, блять.. Может, реально с ним замутить. На пару месяцев, ага, пока он не уедет. А что не так. С Арсением же попытался, а Ковальский чем-то хуже, что ли. Ни разу не жалкая хуйня. – Да всё нормально. – Я вижу. Ты до сих пор не пнул меня и не обматерил. Ты заболел? У тебя СПИД? Я так и знал. Ковальский снова лёг на меня. – Не беспокойся, Артём. Мы вместе переживём это. Я только глубоко вздохнул. Вот сейчас он допиздится и точно всё пойдёт так, как ему надо. Я его и оттолкну, и ногой по ебалу дам, и выскажу всё, что думаю. Мне трудно, что ли. – Во сколько вы собираетесь? – Можешь прямо сейчас со мной пойти, – нехорошо посмеиваясь, протянул Ковальский. – А остальные уже ближе к вечеру будут подтягиваться. Это будет туса века, я обещаю. Ещё ни разу, когда Ковальский обещал тусу века, это не заканчивалось чем-то хорошим, но как будто когда-то это кого-то останавливало. Меня тем более ни разу. Смотреть на унижение людей же весело. Что ещё делать, когда тебе хуёво. – Будем слушать Вельвет и плакать. Все втроём. – Туса века будет из меня и Риты состоять? Как только что обозначалось, обычно на "тусовках века" всё делалось для того, чтобы кто-нибудь хорошенько так въебался. Ковальский собирал в одном месте людей, которые не должны там быть, тоненько натравливал их друг на друга и н а ч и н а л о с ь. Слёзы, крики, пиздострадания, иногда даже до драк доходило.. Короче, веселились на таких мероприятиях все по-крупному. Сейчас вот даже интересно стало, как так получилось, что к Ковальскому до сих пор кто-то ходит, но это, наверное, что-то вроде.. Когда ты продолжаешь посещать какие-то места, даже если один раз там случилось что-то хуёвое. Ты же не чмо, которое экстраполирует опыт с одного случая на все такие случаи. Ух, блять. – Может быть. А может быть, под тремя я имел в виду людей без учёта себя? Соберёмся вчетвером, как в старые добрые времена. Это кого он собрался звать, интересно? Я уже запутался, что было старыми-добрыми временами. Когда с нами был Арсений? Или Даша? Или кто? Кого он собрался четвёртым звать? – Очень смешно, – фыркнул я. Что-то мне подсказывало, что Риты там и вовсе не будет, зато её заменит десяток-другой человек. Но тоже неплохо, в общем-то. Мне от этого теперь вообще ни тепло, ни холодно, так что идём, блять. Бухать так бухать.******
Только зайдя в комнату, Саня довольно осмотрелась. Из-за этого мне даже показалось, что она знала, что я буду здесь, но это было слишком глупо. Во-первых, откуда бы ей знать. Хотя Ковальский мог рассказать, раз они общались? Но это тупо. Во-вторых, сейчас бы ей радоваться мне. Надо уже что-то делать со своим ЧСВ, и правда. А то зажрался, уже и самому противно. Спустя какое-то время вернулся и сам Ковальский, который ходил открывать двери новоприбывшим гостям. С ним была ещё какая-то девочка, и хотя она показалась мне знакомой, я так и не признал её. В общем-то, мне было стрёмно её рассматривать, так что я особо и не пытался. Тем более, после того, как она прошла и уселась рядом с Саней. Стало понятно, что они знакомы, и дальше я уже чисто принципиально смотрел куда угодно, но не на них. Саня заметит, что я палю в их сторону, решит что-нибудь плохое. А мы с февраля делаем вид, что не знакомы. Всё. Никаких взглядов. – Набью вот так сигарету на большом пальце. Перед диваном, на котором я сидел, на полу расположились две дамы. Я не слушал, о чём они говорят, и вообще не обращал на них внимания, пока не услышал вот это. Ебануться можно. – И чё это будет? Представь, ты потом ебать кого-нибудь будешь, засунешь в него большой палец и это будет как будто ты в человека сигарету засунула. После таких глубоких разговоров мне аж захотелось ещё навернуть. И побольше, и потяжелее. Нихуя себе, блять, истины у нас тут открываются. Девятнадцать лет прожил, а впервые такой бред слышу. И ведь девушка говорит. Обычно у парней всякие заёбы насчёт ебли и таких вот символических моментов. Девушки поспокойнее в этом плане. А тут вот вам, блять, в ебало. Если ты засунул в человека палец, на котором что-то набито, можно считать, что ты засунул в этого человека это "что-то". Охуенно. Чё, Рита, весело было в себя ножницы засовывать? Уебав себе по лицу, я сказал себе, что я идиот, и чтобы больше такой хуйни не было. Ебанатство какое-то, как мне не стыдно вообще. Внезапно ко мне присоединился Ковальский. Я немного даже испугался, когда он упал рядом со мной, но бутылка у него в руках быстро успокоила меня. А когда её протянули мне, то и вовсе обрадовала. – Что это? – Тебе какая разница? – довольно улыбаясь, спросил Илья. – Дают – пей. – А вдруг там что-то опасное, – рассматривая этикетку, проговорил я. – Знаешь, где опасно? – Ковальский склонился ко мне, чуть ли не утыкаясь носом мне в ухо. – У меня в комнате. Мне уже чисто забавной казалась идея сейчас резко повернуться и засосать его. Прям вот при всех и похуй, что потом будем. Но я хоть и был пьян, всё равно отдавал себе отчёт о происходящем. Потому ничего делать не собирался. Сейчас вот, ага. Сосаться с Ковальским. Только если накидаться перед этим, просто как мразь. Я пока мразь примерно наполовину. Или даже на треть, или на четверть. Ладно, всё, Илья, подваливай через полчасика. Может, чё получится. Почему-то мне даже смешно стало от мыслей об этом. Господи, какая дрянь. Как это жалко. Ко мне подкатывает Ковальский, а я сижу и мне типа нормально. Просто охренеть, надо же, до чего мы дошли. Рассказали бы мне об этом пару лет назад, я бы охуел, наверное. Нет, так нельзя. Это даже не то чтобы плохо, просто банально мерзко. Я не должен заниматься подобным. – Сейчас подойдёт самый безбашенный бэнд за всю историю, – отстранившись, шепнул Ковальский. – Что там? – Сам всё увидишь. Это мой подарочек тебе. Чтобы ты хоть немного развеселился. – Там будет Ерон? – с дуру выдал я, почему-то подумав в первую очередь о нём. Ковальский, кажется, прихуел с таких поворотов, и мне тут же стало неловко. Что я наделал? – Ерон? – протянул он. – Внезапно. Кажется, урон был в разы больше, чем я думал. Я сломал Ковальского.. – Вот это ты.. – ещё немного поохуевав, пробормотал он. – Умеешь удивить, конечно. – Прости, – я и сам расстроился. А теперь, осознав ситуацию, сам принялся охуевать с произошедшего. Нахера я это сказал? Нахера мне Ерон? Приснился, называется, разок. Я даже не помню, кто из нас кого выебал. Или что мы вообще делали. И чё я приебался к нему. Пососались один раз в моём сне и всё? Я уже жду, что мы пересечёмся на вписке? Классно, Артём, пиздец. Девятнадцать лет недавно исполнилось. – Да ладно, – успокоил меня Ковальский. – Ты такой грустный, я тебе и Ерона, и Саню, и кого только пожелаешь, подгоню. – Саню? – не понял я. Он её специально позвал, что ли? Что творится, блять. – Кого хочешь, – подтвердил Ковальский. – Покажи на любого человека, и я устрою вам вечер. Хотя, конечно, я надеюсь, что ты сделаешь как-то так.. Он взял мою руку и, загнув все пальцы, кроме указательного, указал на самого себя. Это было очевидно, но я всё равно хотел посмотреть, что он сделает. – А то ну правда. Ты такой грустный. Я хочу развеселить тебя. И я могу.. Блять, а. Чувствую себя очень странно. Ковальский так носится, я как будто какая-то хуйня, которой срочно надо найти кого-нибудь на поебаться, иначе я просто умру, блять. Смешно, да. Учитывая, что мне самому уже снится какая-то поебота (как будто это что-то значит, но как же не построить тупых теорий), я продолжаю отрицать, что хочу ебаться. М, м, м.. – А что за девочка с Саней? – Придёт время и ты всё узнаешь, – загадочно протянул Ковальский, сползая с дивана. Впрочем, даже если бы он остался, я бы не стал расспрашивать. Честно, мне даже интересно не было. Даже если жертвой буду я. Предположим. Ну и где тогда люди, которые могут поучаствовать в моём проёбе. Хотя Саня уже здесь, и что? Осталось Арсения пригнать? Вот будет веселуха, м-м. Арсению же так не поебать на меня.