29.03.15, Воскресенье
Проснувшись, я первым делом осмотрелся. Надо было выяснить, где я. Вроде, точно там же, где и засыпал вчера? И даже в том же самом положении. И, кажется, меня всё-таки не вырвало во сне. Что ж, тем лучше. Убираться не придётся. Я попытался двинуть рукой, но тело вообще не слушалось. Я не мог даже перелечь поудобнее, хотя у меня уже болела шея от такого сна. Блять, вот говорил же себе вчера перед сном – ляг поудобнее. Нет, зачем. Ну вот и страдай теперь. Джинсы неприятно давили на вставший член, и мне надо было встать и пойти в туалет, но опять же. Кажется, моим максимумом были движения пальцев и не больше. Какая мерзость. Когда в ординаторскую кто-то зашёл, я так же продолжил лежать овощем. Наверное, я должен был сесть и попытаться принять как можно более приличный вид, но я не мог шевельнуться даже при всём желании. Извините, кто бы там ни был. Эрнст с усмешкой оглядел меня, проходя мимо. – Проснулся? Можешь разговаривать? Я только моргнул. Проснулся, да. Разговаривать не могу. Надеюсь, вы не сильно расстроитесь. Вам же наверняка пиздец как хочется со мной поговорить. Я прям чую. – Угадай, сколько пропущенных у меня от Отто. Дохуя? Всё-таки у меня получилось открыть рот, но ничего, кроме непонятного сипения, выдать не получилось. Как всё плохо. И перед кем же мне повезло так спалиться? Ни перед кем-то из других ассистентов, ни перед другими врачами. Именно перед Эрнстом. Хуже было бы только если бы это была Рут. – Очень много? – наконец собравшись с силами, спросил я. – М-м. Вижу, тебе было весело? – Вообще охуенно. Давно так хорошо себя не чувствовал. За последнее время это, наверное, самое лучшее, что со мной случалось. После долгих страданий я наконец-то получил доступ к наслаждению. Алкоголь. Вчера вечером во всём мире был только я и ром. И немного абсента. Я не знаю, зачем ещё нужно жить, если не ради вот этого. – Чудесно, – вдруг осознав, что у меня есть возможность сказать "Wunderbar", дополнил себя я. Я ждал такой ситуации с самого приезда сюда. Wunderbar, сколько охуенности в этом слове. Обожаю его. Эрнст, продолжая разглядывать меня, прошёл к дивану, на котором я устроился, и поднял с пола бутылку. – И ты выпил всё это один? – Да. – За несколько часов? А хули вы доебались? Не за несколько минут, скажите спасибо. Я ведь мог бы, вообще-то, ага? Правда, после такого меня бы наверняка вывернуло и типа пизда празднику. Но в теории. – А зачем ждать? Люди пьют, чтобы напиться. – В самом деле, – протянул Эрнст, садясь на корточки и заглядывая мне в лицо. – И как ты себя чувствуешь теперь? – Бывали дни и лучше. – Поставить тебе глюкозу? Я сперва даже не понял, что он от меня хочет, но вскоре догадался. – Внутривенно, вы имеете в виду? – Да. Быстрее придёшь в себя. Какое заманчивое предложение. – Давайте. Кажется, что-то такое с алкашами в вытрезвителях и делают? Ну, глюкозу загоняют. Или физраствор. Или ещё что, я не ебу. Никогда не интересовался. Как бы и тема не совсем моя, и зачем мне знать это. Просто "аха-ха", блять. Не моя тема, но где я сейчас и в каком состоянии. Ужасно, Арсений, нельзя было так делать. Это ужасно и безответственно, и ты ещё перед начальником спалился. Ёбан, блять. Эрнст быстро ушёл и какое-то время из стационара слышалась какая-то невнятная возня. Ну, надо же было найти катетер, глюкозу в шприц набрать, ещё там что. Мне, честно, было откровенно поебать. Меня ничего сейчас не волновало. Единственное, чего я хотел, это как-нибудь добраться до туалета, но, наверное, в ближайшее время уже не получится? Если мне сейчас катетер поставят, то ждать же придётся? А это далеко не быстрая хуйня. Идти дрочить с подключённым инфузоматом? О, да, звучит как план. Охуенно будет. Считай, особое достижение – спустить в ветклинике, с катетером в вене. Много кто таким похвастаться может? Не то чтобы я реально считал это поводом для гордости. Скорее, это мерзко и постыдно. Но что делать. Ждать тоже как-то не очень. Мне как бы и не трудно, но зачем, если можно подрочить? Хотя хуй знает. Если я так и не смогу встать, то придётся ждать, хули. Господи, я ужасен.. Но только мне удалось сесть, как я быстро передумал двигаться ещё как-либо. Всё же, такие вещи были мне не по силам. Лучше подожду, ладно.. Не очень-то и хотелось.. – А можно в левую руку поставить? – когда Эрнст вернулся, спросил я. – Ну, – тот немного удивлённо оглядел меня. – В любую можно. Я снял кофту с левой руки, рассматривая кожу на локте. Не знаю, зачем, но это как-то само собой получалось. Вообще, было немного волнительно. Мне никогда не ставили капельницы. Даже интересно немного.. Но когда Эрнст подошёл ближе, он почему-то замер и уставился на меня, нахмурившись. – Так, – наконец выдал он. – Иди. Вернёшься, тогда поставлю. Я какое-то время тупил, не понимая, что не так, но потом дошло. Эрнст ещё так отвернулся. Как НИП в игре, когда ты подошёл к ним сбоку, допустим, а не спереди. И вот вы поговорили, и он возвращается в исходное положение, и ты стоишь, в ухо ему дышишь. Хер злой доктор, вы же врач. Вас не должны такие вещи смущать. Вы тут на днях собаке член зашивали. Что вас сейчас так нервирует? Но ладно, раз так настаиваете. И вот как он, блять, заметил? Я же даже сведя ноги сидел. Да и, вроде, он туда вообще не смотрел? Эрнст точно ёбнутый. Когда я вернулся, он стоял на прежнем месте. Наверное, нам стоило пойти к столу и там заниматься такими вещами, чтобы было удобнее, но я почему-то решил вернуться на диван, да и Эрнст тут стоял, как бы.. Мне показалось это логичным. Я бы и не смутился, если бы он не сел на пол, чтобы было удобнее ставить катетер. – Держи руку прямее. – А вы мне вену не пробьёте? – наблюдая за его приготовлениями, спросил я. Я просто по жести боялся ставить катетеры сам из-за этого, а тут Эрнст так спокойно ко всему готовится. И сразу вспоминается, как он тогда кошке сосуд задел, м-м.. – Пробью, – усмехнулся Эрнст, протирая мне руку спиртовой салфеткой. – Непременно. Я зачем предлагаю, ты думаешь? Потому что помочь тебе хочу? Ну а вот хуй вас знает. Вдруг вы реально уёбище последнее? Сейчас проткнёте мне вену, реально, и я умру. И что мы будем делать? Второй раз я клиническую смерть уже не переживу. Вернее, не переживу того, что потом мне устроит Отто. Имейте совесть, хер Граф. – Вы же не.. Хирург даже. – Для такого не обязательно быть хирургом. Этим обычные терапевты могут заниматься. – Вы не терапевт. – Учимся мы все по одной программе, Альбрехт, – уже немного раздражённо сказал Эрнст, тем не менее всё равно продолжая улыбаться. – Руку выпрями. И держи прямо. У нас нет человеческих катетеров, ставлю для животных. Ой, да ладно. – А есть разница? – наблюдая за его действиями, спросил я. Эрнст ответил не сразу, впрочем, я и не доёбывался. Как бы, пусть лучше нормально иглу загонит, сконцентрировавшись на процессе, а не на моём бормотании над ухом. А потом уже можно и на мои блядские вопросы поотвечать. Честно, мне немного даже доставляло, что обо мне заботились. Сидели передо мной на коленях (у-у), что-то там говорили, объясняли. Блять, а. Злой хер врач, а можно вас обнять? Не то чтобы я тут пиздец разнылся. Но в последнее время столько хуйни происходит, я хочу обниматься и говорить с людьми. Мне немного мерзко с себя. Но даже в больнице сказали, что мне надо найти кого-нибудь, типа чтобы была эмоциональная близость и всё такое. И чего я приебался к левому мужику, спрашивается.. Да похуй. Кристина, мне кажется, обидится на меня. Она предлагала мне забухать, а я такой: "Ой, не, я не могу, мне нельзя пить", и в итоге через пару дней нажираюсь как пиздец в одно ебало. Отличный план, Арсений. Но так вот, хер Граф. Вы по случайному стечению обстоятельств похожи на одного человека. С виду сверху и со спины. Так, всё. Я не должен о таком думать и не буду. Хватит мне хуйни в жизни, всё, Арсений. Сиди тихо и не выёбывайся. Этот человек наверняка до сих пор сидит и не понимает, что не так, и без настроения говорить о чём-либо. Сука ебливая. И нехуй лезть к нему. – Не критичная, на самом деле, – закончив, заговорил Эрнст. Я даже порадовался, что с меня не будут трясти ответ. Хотя я уже приготовил ответ на вопрос вида "Какая разница между..". Что-то вроде "Такая, что во мне сейчас циркулирует кровь, разбавленная пятью литрами того, чем она не должна быть разбавлена. Фиксируйте катетер и идите нахуй, пожалуйста". – Но, – обмотав всё пластырями, Эрнст поднялся на ноги, – если у тебя потом будет побаливать рука, это из-за повреждённого сосуда. Ну и да, раствор холодный, так что, возможно, у тебя немного онемеет рука. Всё нормально, не умрёшь. Ой, да вообще всё заебись. Спасибо. Лежу тут, блять, знаете, с неподходящим (вроде? Похуй) катетером, по которому загоняется холодный раствор какой-то ебанины. Может, Эрнст мне воды водопроводной набрал и ждёт, когда я сдохну? Отличное утро, блять. Чё у нас там вообще сегодня? Не ебу даже, да и знать не хочу. Всё, лежим, не двигаемся, отходим от хуйни. Когда Эрнст поднялся и отошёл от меня, я потянулся за телефоном. Я же вчера ничего страшного не сделал? Типа, не прочитал ничьи сообщения, не написал никому ничего? Будет совсем не смешно. Но всё было нормально. Или не очень. Может, надо ему ответить..? Может, он хочет поговорить. Исходя из того, как активно он мне написывает. С другой стороны, может, у него другие планы, а не то, о чём я думаю. Как обычно. Я вот отвечу, и он такой: "Да ничего, я просто хотел сказать, что ты чмо ебаное и мы расстались, если ты ещё не понял)) А вот мы с Саней, смотри". И фоточка какая-нибудь. Да пошёл он нахуй. С другой стороны, зачем ему тогда писать мне столько? Чтобы поиздеваться? "Арсений, Арсений. А-а-а-а-арсений, ответь мне. Ответь, заебал. Я хочу поговорить. Арсений. Ну что. Смотри, это мы Саней)". Так же всё и должно быть. Эрнст продолжал ходить туда-сюда и издеваться надо мной, но вскоре ему позвонили и на какое-то время он заткнулся. Ну, перестал пиздеть хотя бы в мою сторону. – Да, он здесь, – поглядывая на меня, фыркнул он. – Напился и уснул. Я не знаю. Я оставил ему ключи.. Он брал ночную и дневную смену, он не говорил тебе? С ним должна была остаться Рут на ночь, но ей пришлось уйти. Да, один. Нет, дневная смена у нас с девяти до трёх-тридцати. Ночная с десяти вечера до девяти утра. Вообще, у него были ключи. Он мог уйти, я говорил ему. Но он, наверное, очень ответственный. Решил вообще не уходить. Ночует на работе. Завидное трудолюбие. У меня ночная смена была, алло. Вы мне за неё платите. Куда я должен был идти? Хотя, вообще-то, я по жести проебался. Меня просили нормально всё делать. За животными следить, на звонки отвечать, если будут. А я как мразь какая-то. Нажрался и уснул. Пиздец.. Наверное, не надо будет брать оплату за эту ночь. Я не слышал голоса Отто, но примерно представлял, как тот сейчас матерится и шипит на Эрнста, которого хлебом не корми, а дай поиздеваться над кем-нибудь. В смысле, Отто же, наверное, переживал. А тут его так нагло стебут. Неприятно, наверное. А вообще, мне было стыдно. Я думал вчера, когда отключал телефон, что Отто не оценит таких моих действий, но мне хотелось побыть одному. И я знал, что всё закончится примерно вот так, но что-то от этого не легче. – Вы придёте? – внезапно Эрнст забеспокоился. – Прямо сейчас? А.. В смысле. Как ты дозвонился до Кристины, но не разбудил меня? Вообще, я удивлён, что ты не ворвался сюда. Ну да, есть. Но тебя разве подобное останавливает. Это они про сигнализацию, наверное. Типа, по сути, учитывая, какой Отто у нас баран, он должен был просто внаглую вломиться сюда и обшманать тут всё при малейшем подозрении, что я могу быть здесь. Но он ограничился звонками Эрнсту. И даже не поехал к нему, так и не дозвонившись. Он что, стареет? Или это вот так он меня любит? Ну я так и знал, что он во мне разочарован и вообще. Пошёл нахуй, Отто. – На кой чёрт ты вообще так рано подскочил? Ой, Эрнст опять начинает заботиться обо всех, это так мило. Когда он доёбывается до Отто с такими вещами, это особенно прикольно. Отто ещё так реагирует. Так ебало хмурит, ну просто пиздец. На самом деле, мне, скорее, нравится то, что хоть кто-то выёбывает ему мозги, а не само вот это явление, что о нём – взрослом мужлане – заботится такой же взрослый мужик. Да, определённо. – А, ну хотя бы так. Ещё бы ты пошёл работать после такого. Тебе не говорили, что надо спать нормально? Кристина летом что-то говорила про то, что шипперит Отто со своим батей. Да какие нахуй тут разговоры могут быть, вот же канон. Ну да, они оба женаты, у одного дети, ну и что. Все мы знаем, как это работает. Проверив, сколько мне ещё осталось ждать до окончания инъекции, я недовольно засопел. Вообще, это точно глюкоза? Я ощущаю себя ненормально счастливым. Может, Эрнст мне намешал туда чего-нибудь? Врач ебаный, блять. А потом меня опять положат в больницу с "отравлением неуточнённым веществом", ебать, и здравствуйте. Отто опять мне все мозги вынесет и до слёз доведёт. Ути-пути. – Но ему не пять лет, – разговоры тем временем продолжались. – Да какая разница. Кристину можно было и не трогать. Ну да. Блять, он реально до Кристины доебался? Вот мудак. Отлично просто, теперь она в курсе, что я где-то шлялся всю ночь. Надеюсь, она не.. Расстроилась? Не нервничала? Что люди должны в таких ситуациях делать. А то мало ли. Отто всех на уши поставил (одного человека?), а я тут просто прибухнуть решил. В компании дьявола, у-у. Ну, есть же тема, что когда ты пьёшь один, ты пьёшь с дьяволом. Значит ли это, что пьяный ты – это и есть дьявол..? Ещё пару минут поругавшись, Эрнст сбросил вызов и развернулся ко мне. – Сейчас сюда придёт делегация. Будут линчевать тебя. Не боишься? Или после клинической смерти уже ничего не страшно? Злой хер врач, три месяца с трагедии ещё не прошло, вы не можете шутить про это. Ладно, шучу. Мне по сути похуй, а сейчас я ещё и пьяный, м-м.. Куда мне ебаться о шутках какого-то мужика. – Ну, не знаю. Что он может мне сделать? Наорать. Ладно. Как будто на меня не орали никогда. – Совсем страх потерял, – вздохнул Эрнст. – Точно решил, что теперь умирать не страшно. Я не стал с ним спорить или заверять его в чём-либо. Этот долбоёб, ему что угодно говори, всё равно только стебать и будет. Пошёл он тоже нахуй. Все пошли. И без вас неплохо было и есть. Делегация подоспела и правда совсем скоро. Ей-богу, было очень странно видеть Отто и Кристину рядом. Но потом я вспомнил, что Отто реально, похоже, названивал ей, разыскивая меня, и чёт мне вообще не смешно стало. Кристина, прости. Я правда не хотел. Но надо сказать, что сейчас Отто выглядел не так уж и плохо. По крайней мере, когда я попал в больницу, он смотрел на меня так, будто сейчас собственноручно добьёт, лишь бы не оплачивать расходы на лечение. А сейчас. Ну он как бы злится, но в то же время уже успел подостыть и типа всё не так плохо, как могло бы быть. Максимум – мне сейчас выскажут, какой я даун, ну, может, дадут по затылку. Не больше. Не будет такой хуйни, как мне тринадцатого устроили. Ну и славно. Второй инфаркт мне нахуй не сдался. Пришлось садиться, потому что так, судя по всему, Отто со мной говорить не собирался. И можно было использовать это, типа, мне плохо, отстаньте, но он бы доебался. "Плохо? Вставай, сука, сейчас будет ещё хуже". И что у него за проблемы, что говорить можно только со стоящими или сидящими людьми? Ну лежит человек, и что теперь. – Я надеюсь, ты доволен. – Ну.. Почти. Нельзя было говорить "Да", потому что начнётся. Знаю я, как это работает. Научен. – Какого вообще чёрта? Ты разве не на антидепрессантах? Ой. Блять, точно. – Я забыл, – подождав немного для вида, вздохнул я. Было смешно смотреть на то, как Эрнст вдруг весь вытянулся и уставился на меня с таким ошалевшим видом, будто я клинику сжёг к хуям. А не просто нажрался, сидя при этом на препаратах. Ну конечно, так же нельзя, и как я мог вообще. А я всё думаю, чё меня так кроет. Ну понятно. У меня в крови не только этанол, у меня там ещё и.. Какая-то другая хуйня. Или где там всё это депонируется, похуй. В любом случае, понятно теперь, что происходит и почему мне так заебато. Было всю ночь и есть сейчас. Странно, правда. Я думал, будет крыть пожёстче. Ну, есть же тема, что если мешать антидепрессанты и алкоголь, там такой пиздец начнётся, что ты сдохнуть захочешь. А мне очень даже ничего. Прекрасно себя чувствую. Это нормально? Буду надеяться, что да. – Альбрехт, – протянул Отто, и я недовольно засопел. Понеслась. – Не бей меня. – А мне можно? – тут же уточнила Кристина. – Тебе – да. Меньшее из двух зол, так сказать. – От меня добавь, – сказал Отто. – И бей нормально. Эрнст развернул голову в нашу сторону, очевидно готовый рвать всем жопы за мою неприкосновенность. Ха-ха, лохи. И вообще, я инвалид. Видите, у меня вот, рука проткнута. Ещё дохуя времени вливаться будет. Пока меня не будет никто трогать. Даже ты, Кристина. Уж извини, но так вышло. Давай потом. Будешь меня бить, ещё там чё. Но не прямо сейчас. – Отто, не здесь. А подеритесь, пожалуйста? – Какого чёрта, – спросила Кристина, чем-то очень возмущённая. Я правда не понимал, что ей не нравится. Хотя были у меня предположения, но немного глупые, как мне казалось.. Ну, может, Кристина обижена. Она же звала меня побухать с ней, я слился, а теперь вот сижу пью в одно лицо. А ведь мог бы её позвать. Свинья тупая, блять. Надо будет пригласить её куда-нибудь. Своеобразно извиниться. – Я давно не пил. Мне понравилось. И я решил напиться. Прости, пожалуйста. Я бы объяснил ей, почему так сложилось. Что мне бы дали пизды, если бы я привёл её сюда на ночь (хотя потом оказалось, что кроме меня тут никого не было, но было уже поздно). Что к ней мы пойти не могли, потому что там её батя. И с моей стороны тоже вписаться было негде. Вот только поэтому так и получилось. А так я хотел позвать её. Я правда думал об этом, но как-то не получилось. Надо будет сказать ей потом. Если она обидится. – Ты не мог позвонить? Или ответить? – Отто смотрел на меня очень выразительно и, наверное, он бы сейчас быканул на меня как следует, вот прям от души, блять, да-а-а. Но не знаю, что его останавливало. Присутствие Эрнста и Кристины? Или он так обмяк после случившегося? Вообще-то, это странно, но предположим. – Я хотел побыть в одиночестве. – Побыл? Хватит тебе? – Да, вполне. Видимо, такой ответ его всё же окончательно выбесил. Когда Отто резко двинулся ко мне, я сперва даже не понял, что что-то происходит. Всё же нормально было, что не так? Кристина ещё закричала. Или это было уже после того, как мне вломили по лицу. Я не особо понимал, да и волновало меня другое. В попытке закрыться руками, я согнул и левую руку, в вене которой была игла. Тут же конечность резануло острой болью, и дальше я уже не рискнул что-то делать. Просто встал, решив, что если не выёбываться, Отто быстро выместит злость и успокоится. Да и как будто я смогу что-то сделать. Отто держал меня за ворот футболки одной рукой, второй бил, и даже при том, что били наотмашь и было пиздец как больно, мне было похуй. Ну больно, да. После второго удара заложило уши и, кажется, меня снова начало тошнить. Ну или это было от нервов, не знаю? В любом случае, я ничего не делал. Похуй ведь? Ну и всё. Тряхнув меня, Отто, кажется, сказал что-то, после чего толкнул меня обратно на диван. Я таращился перед собой, уже немного в панике, но ожидая, пока вернётся зрение и слух. Происходящее вокруг я воспринимал очень слабо, но тем не менее мог различить, что происходила какая-то возня, кто-то громко говорил, вроде, даже не только Отто, но вникнуть ясно я не мог. Почувствовав чужие руки у себя на щеках, я даже удивился. Они были такими холодным, было так приятно. Даже странно стало. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем шум в ушах преобразовался в голос Эрнста. – Альбрехт? Ты слышишь? – О.. – я аж сам удивился. – Вот теперь да. – Господи. – Хоть что-то, – пробормотала Кристина. – Ты видишь что-нибудь? Мне постучали по бровям и под глазами, но я по-прежнему ничего не видел, так что особо отреагировать на это у меня не получилось. Наверное, я даже не моргал от такого? Ну, типа, я должен был моргнуть. Когда тебя бьют по глазам или рядом, нормальные люди жмурятся. А я, наверное, сидел с раскрытыми глазами и типа вообще поебать, делайте, что хотите. – Он навсегда теперь таким останется? – вскоре снова послышался голос Кристины. – Не думаю, что после пары ударов по лицу можно ослепнуть. Альбрехт, ты в пространстве ориентируешься? – Вроде, да. – Ты сидишь или лежишь? – Ле.. Сижу. Я правда понимал, что происходит, но просто путался в словах. Не надо мне тут нагонять. – Ляг. Я сейчас приду. Послышались шаги и звук открывания дверей. Кристина, которая, судя по всему, так и сидела рядом, взяла меня за плечо. – Альбрехт. – Да. – Эм. Как ты себя чувствуешь? Я даже хихикнул про себя. Господи, Кристина. Я тут как бы слепой сижу, нихуя не вижу. Меня избили, а ты спрашиваешь, как я себя чувствую? Ладно-ладно, мы всё понимаем. Она волнуется, или просто не знает, как вести себя в таких ситуациях. Всякое бывает, что, мы её осуждать будем? – Вот только ты не волнуйся, пожалуйста. Ещё одной истеричной суки нам тут не хватало. – Ты.. Прикалываешься? Ты понимаешь, что тут только что произошло? – Кристина, – позвал её я. – Всё нормально. Успокойся. Меня самого пугало, что мне похуй, но правда – кроме физической боли я ничего не чувствовал. Было очень странно. Ещё не понятно. Это потому что я не отошёл после произошедшего или потому что я начинаю возвращаться к тому своему состоянию, когда мне было поебать просто на всё. Что-то происходит? Ага. Какой-то ужасный пиздец? Ладно. Мне похуй. Это ужасно, на самом деле. Люди не должны так жить. Но сейчас я уже не знаю, как к этому относиться. Ну да, мне было похуй. Может, это даже хорошо, что я снова становлюсь таким? Меньше стресса в жизни будет, хорошо же. С другой стороны, если это плохо..? Плевать. Это в любом случае лучше, чем если бы я сейчас сидел и тосковал. Хватит мне нервов. Напереживался уже, всё. Немецким языком сказали, второй инфаркт я не переживу. Всё, нехуй себя доводить до него. Сиди и радуйся жизни. Ну или хотя бы просто не грусти. Эрнст вернулся с теми холодными штуками, в которых можно было транспортировать вакцины, и сказал держать их прижатыми к лицу. Какую-то штуку мне тут же загнали так же внутривенно через заново поставленный катетер, потому что тот пришлось убрать и переставить..? Я не знал, что это было, и полегчало мне от этого или от прошедшего времени, но в любом случае, всё стало ещё лучше, и я успокоился окончательно. Вот да, теперь вообще каефно. Хотя зрение всё никак не желало возвращаться. Но, вроде, можно было понять и так, что Отто здесь больше не было. Хотя давно уже было понятно, что он свалил. Что ж.. Дела явно идут не очень. Ещё так внезапно всё хуёво стало. Типа, он пришёл, был спокойным, а потом так резко с места сорвался. Что за бред, блять.. И я бы сказал, что заслужил, но что-то мне кажется, что моё наказание за исчезновение на одну ночь слегка несоразмерно. Впрочем, у нас с Отто разные оценки произошедшего. Так что допустим, у него своя правда. Мы не злимся и понимаем. Какие мы добрые, охуеть можно. В могилу меня когда-нибудь эта моя хуйня сведёт.******
– Я прозрел. – Я вижу. – Чёт много вы видите, хер Граф, – фыркнул я, садясь и прислушиваясь к себе. В лице и ухе что-то побаливало, но так, в целом, всё было нормально. Особенно если ничего не трогать. А то я умный, конечно. Ещё сильнее надави давай. – Профессиональные навыки, – Эрнст пожал плечами. – Поговорить с пациентом невозможно, приходится смотреть. Выделять изменения в поведении, во взгляде, в движениях. Очень интересно, как он утром понял, что у меня стояк, но допустим. Оглядев свою правую руку, заклеенную пластырем на вене, я потыкал в синяки вокруг прокола. – У меня рак? – Меньше дёргаться надо было. – Я не виноват. – Да ладно, – вздохнул Эрнст. – Это просто ужас какой-то. – Он ушёл после этого? – Да. Ты не помнишь? Хотя ты не слышал, наверное. Что было после того самого? Эрнст у нас типа пацифист дохуя или что? Что за слова. "После того самого". После того, как он избил тебя. Ударил. Прямо говорите. Вы же врач. Всё надо называть своими именами. – Сначала наорал, потом понял, что ты не понимаешь, что происходит, и сказал, что вы потом ещё дома поговорите. – М-м-м, – протянул я. – Классно. Эрнст, оглядев меня, вскоре продолжил, уже тише. – Позвони ему, обговорите всё так и не иди сегодня домой. А вы хули обо мне заботитесь вообще? Кем себя возомнили? – Чё вы.. Заботливый такой. – Ты себя видел? И ты хочешь пойти в дом к человеку, который сделал это с тобой? Ну, как бы, куда я могу пойти? У меня много вариантов? Хотите, чтобы я с Отто разругался? Там мои вещи, как бы, мне в любом случае придётся возвращаться. Да и что вообще за бред. "Не иди домой", блять. Будете своим ассистенткам говорить, если у них такие проблемы будут. Типа их дома муж пиздит или кто из родственников. Вот там да, там не надо домой идти. А мне надо. "Это другое". Куда я пойду? Где Отто не сможет меня достать? Ебать вы умный, конечно, пиздец просто. – Хотя бы позвони ему, чтобы вы обговорили всё самое бесячее здесь, пока он не рядом и не имеет возможности побить тебя ещё. Ну.. Если думать отсюда, то так и быть, ладно, убедили. – Ладно. А, Рут тут нет? – Нет. – Блять. – Стало стыдно, что бросил меня одного со всей работой? Да, хер Граф, как-то так "Блять" и переводится. Ладно, ладно. Вообще, что за доёб? Как будто вы ходили загибались тут, не знали, что делать и как всё успеть. С какой работой я вас бросил? – Может быть, немного. Вообще, я хотел спросить, типа чё как вообще, я могу приступать к работе или нахуй надо, раз я и так пролежал овощем полсмены, но я стеснялся. Эрнст может заагриться. Или потому что ну что за бред, ты себя видел, лежи, отдыхай, либо "Ой, ну неужели соизволил задуматься, спасибо, блять". Ну, можно просто молча встать и начать делать дела. А там посмотрим. Может, мне хотя бы за пару часов денег дадут. Ни на что не надеюсь. Может, Эрнст вообще теперь вычтет мне из зарплаты расходы. На катетер там, глюкозу, что он там ещё мне давал. Ну и всё такое. Посмотрим. Заметив Кристину за компьютерным столом в лаборатории, я чуть не умер от испуга. – Ты не ушла? – Нет, – выпрямляясь и разворачиваясь ко мне на стуле, сказала она. – Решила подождать, пока ты очнёшься. Лицо у неё было такое, как будто мне сейчас ещё добавят, и я даже немного испугался. – А. Извини. – За что, – недовольно уставившись на меня, спросила Кристина. – Ну. Сперва за то, что тебя разбудили ночью. Отто же звонил тебе. Кристина почему-то начала недовольно сопеть, очевидно продолжая злиться. И я, вроде, понимал, что её злит. А вроде и нет. Потому что что за бред, Кристина? Меня же отпиздили, не тебя. Ты-то чё нервничаешь? Если дело в этом, конечно. Если ты не выспалась, и из-за вот такой херни, тогда да, тогда извини, мне правда жаль. Такой уж Отто мудак, что мы сделаем. Можешь порадоваться, что вы никак не связаны. Меня бы подобное обрадовало. – Пиздец не круто, – поднимаясь, сказала Кристина, так и избегая зрительного контакта. Когда она буквально вылетела из лаборатории, я тяжело вздохнул. Я, случайно, не должен был её остановить? Так вот схватить за руку, притянуть к себе, ага.. Как в уебанских фильмах. И что бы я ей сказал? Я даже не понимаю, что именно её бесит. Узнал бы..? Пх. Не хочу напорствовать или лезть к ней слишком активно. Напишу попозже. Достав наушники, я подключил их к телефону и убрал его в карман, набрав номер Отто. Раз у него сегодня выходной, он свободен и мы можем поговорить. Если он не злится. Хотя даже если и да, то покричит и успокоится. Не будет же он вечно агриться. – Да. – Эм. Привет. – Добрый день, – сразу зафыркал Отто. – Отоспался? – Да, охуенно. Эм. Ты всё ещё злишься? Я не очень хорош в извинениях. Вообще-то, я не воспринимал мысль, что должен извиняться. То они с матерью по молодости не напивались и не ночевали вне дома, ничего не сказав своим родакам. А то, что я смешал алкоголь и антидепрессанты? Ну бывает, господи, чё пристал. Но сейчас надо было извиниться, иначе мне точно сломают что-нибудь напоследок. Или не дадут из страны уехать. Ненавижу, когда надо вести себя хорошо, чтобы получить что-то. Что, по сути, у тебя должно быть просто так. Свобода перемещения, блять. Ещё от осознания того факта, что надо так выёбываться не перед кем-то там, а перед Отто, сразу так хуёво становится. – Я охуеть как злюсь, Альбрехт. Тем не менее, говорил он тихо. Наверное, он сегодня сидит с детьми, и типа они спят, и он не может громко говорить. – Ну. Извините. Больше такого не повторится. – Альбрехт, – вздохнул Отто. – Ты нагло пользуешься тем, что ты сын моей сестры и что я воспринимаю тебя как сына. Да? Откровенно говоря, не завидую твоим детям, в таком случае. Я просто думал, что Отто отпиздил меня как раз потому, что не видит во мне достаточно близкого родственника. А оказывается, его это не останавливает. Надо будет сказать его пиздюкам, когда они сознательного возраста достигнут, чтобы не проёбывались по возможности. А то тоже отхватят по еблу. А Отто потом посадят. В Германии же это так работает, вроде? Отпиздил ребёнка – всё, едешь греть нары. Ну или как минимум лишаешься родительских прав. Хотя если никто не узнает.. – Был бы у тебя отец, я бы тебя уже убил. Очень интересная логика. – Ты пропал. Не отвечал на звонки. Всю ночь. И где ты был? Напился. На рабочем месте. При этом осознавая, что ты на антидепрессантах, которые нельзя смешивать с алкоголем, и что у тебя был инфаркт совсем недавно, и из-за похожего случая. Альбрехт, ты понимаешь, что происходит? Он заебал звать меня по имени. Я не поведусь на это, ты в курсе? Нахуй иди, манипулятор ёбанный. – Прекрасно. – И как ты можешь это объяснить? – Я.. Захотел напиться. Потому что в последнее время происходит одна поебота и я хотел хоть какого-то отдыха, ладно? Мне хуёво в последнее время – я хотел расслабиться. Всё. Отто тяжело вздохнул, но меня порадовало то, что хотя бы он не начал выёбываться, типа "А сказать ты не мог?". – Я не хочу ругаться. Извиниться за то, что ты сделал, ты тоже не хочешь, видимо? Ну конечно, а зачем нам. Ты всего-то мне лицо разнёс. Я, конечно, последствий ещё не видел, но судя по поведению Эрнста и взглядам его же и Кристины, ничего хорошего я в зеркале не увижу, если подойду. – Поэтому давай в следующий раз ты будешь думать.. Он с таким отвращением это выплюнул, что я аж зубами скрипнул от ненависти. Ты охуел там, чмо, блять? – .. прежде чем делать что-то подобное. В частности, пропадать на всю ночь, ничего никому не говоря. А вот чисто логически нельзя было допереть, где я могу быть? По-моему, это не так уж и трудно. Но озвучить это я так и не решился. Нечего разжигать ещё больше ненависти, м? Да, Арсений? Мы же думаем наперёд теперь. – И я уже не говорю про смешивание алкоголя и лекарственных препаратов. Тебе одного инфаркта мало, ты ещё один хочешь? Чтобы на этот раз точно умереть? Ну да ёб вашу мать.. – Да, я понял. – Я уже не воспринимаю эти твои "Да, я понял". Говоришь с тобой и как со стенкой. Зато ты всё понял, как всегда. Хоть раз покажи, что до тебя реально дошло, а не веди себя, как ёбанный идиот? Потому что я тоже уже тебя не воспринимаю. И вообще, нахуй иди, блять. Ух, какой смелый, когда надо посылать Отто нахуй про себя. – Я думал, ты не одобришь, если я скажу. – Я не говорю про спрашивание разрешения. Можно было просто сказать, что ты не появишься дома и что всё хорошо. – И ты бы спокойно к этому отнёсся? – Не знаю, как бы я к этому отнёсся, – выпалил Отто. – Но так я хотя бы знал, где ты ходишь и что с тобой. Он так выделял, что ему не похуй на меня, что я даже в небольшую прострацию выпал. С другой стороны, он должен был сказать что-нибудь подобное. Что мы семья, ебать, мы заботимся друг о друге, волнуемся и всё такое. Но, может, он понимает, как смешно это будет смотреться после случившегося. С другой стороны, есть такая хуйня, что люди с сильных эмоций, особенно страха, могут проявлять неадекватное поведение, в том числе агрессивное. Кидаться на всех с кулаками, все дела.. Но я не думаю, что это случай Отто. Нет, ладно, это оправдание. Он типа переживал полночи, боялся, потом разозлился, когда понял, что всё нормально на самом деле, и узнал, какой поеботой я занимался всю ночь, пока он, бедный старикан, переживал и волновался. Но он сдержаться, что ли, не мог? Взрослый мужчина. С головой явных проблем нет, чтобы можно было сказать сейчас что-то в духе "Ну ты же знаешь, он вспыльчивый..". И почему я вечно всех оправдываю, блять, ну сколько можно. Это очень плохая черта характера, Альбрехт. И где я, блять, только взял это. – Мне нечего сказать, – потупив ещё немного, сказал я. – Вот так, Альбрехт. Тебе нечего сказать. Ты правда не думал, что будет какая-то реакция. – Ну, не настолько же яркая. Матери вот было бы похуй. – Я очень рад, что ты вырос без какой-либо заинтересованности со стороны единственной родительницы. Но это не нормально и ты должен это понимать. – Да понимаю я, – я уже и сам начинал нервничать с этой хуйни. Вот зачем Отто такой мудак. Мне это совсем не нравится. Хочу к мамочке.. Которой вечно было поебать на меня и чё вообще происходит. Пиздец, блять, нахуя меня забрали от неё. – И зачем тогда ты так себя ведёшь. – Я уже сказал. Я хотел выпить. – Ты мог сказать. – Думал, что не мог. – Ты много думаешь. Не думай в следующий раз. А то почему-то одна хуйня случается, когда ты это делаешь. Да ты охуел, что ли..? Это сейчас что было вообще? Он не много на себя берёт? Когда Отто огорчённо выдохнул – что-то вроде "Эх-эх, блять, за что же на нас эта поебота свалилась", – я уже хотел сбросить вызов и типа пошёл этот мудак нахер. Но надо же, он решил построить из себя добренького. Неужели соизволили. Сука ущербная. – Ну, я надеюсь, ты обдумал эту ситуацию и больше такого не повторится. – Разумеется, – я старался говорить как можно спокойнее, чтобы Отто ничего не заподозрил. – Я всё понял. – Ну и замечательно. Я хотел уточнить, могу ли приходить сегодня домой, не должен ли я бояться, что мне снова набьют ебало. Но Отто сам об этом заговорил. – Придёшь сегодня домой? – А можно не приходить? – Можно, – фыркнул Отто. – Только отпишись, пожалуйста, где будешь ночевать, ладно. Хуядно, блять. Но уговорил, так и быть. – Хорошо. Спасибо. Наверное. Ладно, похуй, пока. Чёт испортил всё под самый конец, но ладно. Допустим, без разницы, раз уж всё в итоге более-менее хорошо закончилось. Убрав телефон и вытащив наушники из ушей, я осмотрелся. Эрнст не подслушивал? Ну типа да, ему что, заняться нечем? Но вдруг он в ординаторской сидел всё это время и как-то непроизвольно слышал вот это моё бормотание. У-у, блять, тряпка тупая. Меня прессуют, а я как обычно только что-то мямлить и могу. Дрянь ебаная. И да, он был здесь. И всё слышал, судя по всему. – Разрешил не идти домой? – Ага. – Сам об этом заговорил? – Эрнста, кажется, произошедшее бесило сильнее, чем меня. – Не хочет, чтобы Марция видела, что он в теории сможет и с их детьми сделать? – Может, он разделяет своих детей и чужих. – Ты ему не чужой ребёнок. Ты сын его родной сестры. – Ну всё равно. Не его же собственный. Он меня не растил, не испытывает ко мне привязанности и всего такого, что там ещё у родителей может быть. Может, своих детей он будет любить больше. И считать непозволительным их трогать. – Нормальные люди считают непозволительным трогать вообще кого-либо. А не разделяя на своих и чужих. Тем более, когда речь идёт о детях. Ну это вы так думаете. У нас в семье другие взгляды. – Я уже не такой уж и ребёнок. – И поэтому можно тебя бить? – Да господи.. – Какого чёрта ты вообще его защищаешь? – Эрнст совсем психанул. Пиздец, блять, везде на меня орут, что за жизнь такая. – Я понимаю, семья и всё такое, но это уже ни в какие ворота не лезет. – Да знаю я. Но мне всё равно нельзя с ним ссориться. Так что без разницы. В Германии же законодательно это запрещено. Так что своих детей он бить вряд ли будет. – Растить детей нормально только из-за страха перед законом? М-м. Какая ирония. Вот Эрнст. Который был бы нормальным отцом (более вероятно. Как минимум, он считает непозволительным рукоприкладство) и всё такое, но они с Рут почему-то не спешат с этим. И Отто, которого даже описывать не надо. Троих завёл. Пх. – Нельзя ссориться, значит, – пробормотал Эрнст. – Ну конечно. Все вечно так думали, и вот, что из этого выросло. Чё, у него тоже какие-то проблемы на этой почве были? Ну просто что за возмущения вообще. Ещё и такую речь задвинул. Какие-то проблемы? Травмы детства? Отто прессовал вас в юношестве? Рассказывайте, не стесняйтесь. Клуб жертв Отто соберём. Кто знает, может, сюда вся ваша тусовка соберётся. Будем друг другу ныть и пить чай с кексиками. – Почему вы вообще общаетесь, если он вас так бесит. – Хотя бы он делает это не постоянно. М-м. Как-то он разозлился. Наверное, будет лучше оставить его? Ну или просто не доёбываться как минимум. – Ладно, – протянул я, и стоило мне только развернуться, чтобы уйти, как Эрнст заговорил. – Ты решил остаться? – Ну, да, наверное? Но только я об этом подумал, как меня затошнило, и я сразу передумал. Нет, ладно, можно мне уйти..? Меня кто-нибудь подменит.. Денежек подзаработает побольше.. – Даже отправить тебя некуда, – Эрнст грустно оглядел меня. – Вы и с Кристиной поругались? Она так вылетела. С ней ты не хочешь поговорить? – А, точно, – я почему-то подзабыл о ней немного. – Да, позвоню ей сейчас. – Если можно будет, иди к ней. Это невозможно просто. Внезапно дверь в ординаторскую открылась. – О, – Эрнст закатил глаза. – А мы как раз о тебе говорили. Я почему-то серьёзно удивился её появлению. Да, так и не было понятно, что случилось и почему она ушла, но типа. Всё нормально теперь? Раз она вернулась обратно? – Да, просто, – Кристине, кажется, было неловко. – Захотела выйти. Ага, то есть, мне не придётся её успокаивать и всё такое? Ничего такого, но просто я не могу в такие вещи. Моя поддержка – это вбросить что-нибудь вроде "Ну не плачь, чё ты" и "Все остальные хуесосы тупые, и нехуй расстраиваться из-за них, всё", а людям надо не такое. Поэтому не надо грустить при мне, Кристина. Пожалуйста. Ничего же такого не случилось. – Уведи его к себе, пожалуйста, и не отпускай домой. Я даже фыркнул. Эрнст реально думает, что я сбегу домой..? Ага, от Кристины и к Отто. Я бы и в обычное время такого не сделал бы. А сейчас вот прям ночью из окна выпрыгну, прям со второго этажа, и чтобы моего любимого дядю увидеть. Больной, что ли? – Завтра можешь не приходить. – Да всё нормально, – я уже устал повторять это всем подряд. – Нет, Альбрехт, не нормально, – Эрнст аж тон повысил. – Иди к Кристине. Не домой. И завтра не приходи. И так, пока тебе не полегчает. Пиздец, что происходит. Почему он так реагирует. Мне нормально, как бы, окей? Хватит так себя вести. Хотя что-то мне это напоминает. Как я быковал на Артёма, почему он так всрато относится к происходящему у них дома, и к тому, что его отец его пиздит. И не понимал его удивления и непонимания. Вот так же и сейчас. Только теперь я на месте Артёма, а какой-то долбоёб, который почему-то считает, что может вмешиваться и о чём-то пиздеть с умным видом – это Эрнст. Ирония, блять. Но похуй. Я сейчас точно умру, так что будет лучше и правда уйти. Так и быть, уговорили. Быстро собравшись, я вышел на улицу – Кристина уже ждала меня здесь, стоя чуть подальше от входа, на солнце. – Погода дерьмо, – фыркнула она, только я подошёл. – У нас до сих пор снег лежит. Не знаю, почему ты так говоришь. Тут же мне стало стыдно. Никто же не имеет права жаловаться, если где-то в мире кому-то хуже, чем ему. Кошмар, какая я мразь, обесцениваю проблему человека. Кристина выдохнула, усмехаясь. – Выросшие в России на погоду вообще никогда не жалуются, наверное? – Надо смотреть, где ты жил в России. Вот сибиряки точно не ноют. И все, кто живут дальше от них в сторону Приморья. Это не люди, нахуй, это звери. А вот европейцы пусть даже рот раскрывать не смеют. Ути, снега у них нет. Ути, зимы настоящей нет. Так и хочется в ебало плюнуть каждому, когда вижу их нытьё в интернете. – Почему ты убежала? Кристина сразу отвернулась, выдыхая через нос и недовольно кривя губы. – Увидела нового тебя, и почему-то так мерзко стало. И особенно после того, как я вспомнила, что произошло. То есть, я ей не противен? А то первая часть прозвучала как что-то подобное и я уже испугаться успел. И расстроиться. Единственный адекватный человек у меня в жизни остался, и она сейчас уйдёт, потому что я чмо ебливое. Ну заебись. Дед сказал друзей найти, а я последнего друга (я же могу считать Кристину подругой?) проебал. Охуеть, везите меня в больницу снова, мне снова нужна помощь. Психиатра уже на этот раз. – О, господи. Всё нормально, ладно. Мне сейчас стыдно будет, что люди так волнуются. – Тебя избил твой дядя, – протянула Кристина. – Почему же люди волнуются. И всё равно это не казалось мне проблемой. Привет, Артём. Доебаться бы, что у меня это один раз было, а у него происходило систематически, но, на самом деле.. Наверное, это не особо важно – раз или несколько. Человек считает допустимым поднять на тебя руку в случае чего. Нахуй этого человека. И как же жаль, что это твой родственник. – Пойдём, – Кристина взяла меня за руку и повела в сторону остановки. – Ты не хочешь зайти в магазин? – Хочу. Я немного даже обрадовался, что она сама заговорила об этом и это не пришлось делать мне. Да и вообще то, что она вела себя относительно спокойно, не обижалась и не злилась. С другой стороны, с чего я взял. Может, она просто не подаёт виду? Но хотя бы так. Уже что-то. До дома Кристины пришлось добираться на автобусе и надо же, без приключений не обошлось. Надо быть сущим лохом, чтобы напороться в Германии на контролёра в автобусе, но мы справились. В итоге пришлось в панике выскакивать из транспорта за три остановки до нужной нам, но хотя бы хоть сколько-то мы проехали. Уже хорошо. – Господи, – протянула Кристина. – Каждый раз так страшно. Потрогай. Схватив меня за руку, она положила мою ладонь себе на грудь. Ясное дело, это делалось для того, чтобы я почувствовал, как сильно у неё бьётся сердце, но.. Это точно нормально? Осмотревшись и убедившись, что вокруг никого нет, я прислушался к ощущениям. Сердцебиение у Кристины и правда ощущалось ненормально явно, ну и да, частота ударов. И всё из-за одного только контролёра? Не бережёте вы себя, дамочка. Так каждый раз переживать, скоро так же будете в больнице лежать. Да и вообще, как говорится, все болезни от нервов. За исключением венерических, ладно. – Мда, – аккуратно вытягивая руку из-под её ладони, протянул я. – Классно. Кристина смотрела на меня, слабо улыбаясь, и я даже занервничал. – Всё плохо? – Ты себя не видел? – Сознательно избегаю зеркал и всех отражающих поверхностей. Но в принципе, по взглядам прохожих могу понять, что был прав, и к зеркалам мне, для своего же блага, лучше не подходить. – Ну, может, оно и к лучшему, – протянула Кристина, отворачиваясь и качая головой. – Можно где-нибудь купить.. Эм. Как это по-немецки-то будет называться, блять.. – Такая хуйня, чтобы на лицо мазать и всё прятать под ней. – Консилер? – помолчав немного, предположила Кристина, но я только пожал плечами. Это одно и то же с тональником? Я не знаю просто. – Я сомневаюсь, что.. Хотя, если много нанести..? Судя по её взгляду, какой-то особенный пиздец у меня был над правым глазом. – А Отто не побьёт тебя за использование подобного? – Возможно. Ладно, подожду, пока само пройдёт. На самом деле, вряд ли он реально расстроится. А, впрочем, хуй его знает. С другой стороны, пирсинг же они мне с матерью простили. Хотя это тоже не то, что должен делать мужчина. Но мне можно. И раньше мне позволяли носить не особо мужские украшения. Может, и за использование косметики пизды не дадут. Я же просто синяки скрыть, а не губы крашу или глаза подвожу. Или что там ещё девушки делают, я не знаю. И надо про консилеры погуглить, а то как лох. – Шрамы ведь украшают мужчин. Как человек с двумя шрамами на лице, которые всё никак не посветлеют, и в итоге я с начальной школы хожу с двумя красными убогими пятнами на ебале, скажу, что не особо. Никого шрамы не красят. Ну и да, как же не доебаться. Шрамы, Кристина, а не следы от побоев. Вообще, я помню, как в детском саду была одна девочка, которая постоянно творила хуйню и как-то она рассекла себе щёку об какое-то растение. Не так чтобы насквозь, но у неё была довольно длинная царапина, и все воспитательницы шутили, что "Шрамы красят мужчин". Прям вот так, без упрёка, что "Шрамы красят мужчин, а ты не мужчина, ты девочка, поэтому больше не ранься, тебя шрамы красить не будут". Я тогда русский хуй знает как понимал, и у меня это столько вопросов вызывало. Да и сейчас не легче. Единственная разница, что сейчас мне похуй. Удивительно, да? – Он.. Ну, в смысле, он разбудил тебя, когда звонил вчера? Или сегодня. – Ну, в десять вечера я ещё обычно не сплю, так что ничего страшного. А вот в два ночи было уже не так весело. – Он хотя бы вежливо разговаривал? – Ну, кстати, да, – задумавшись, протянула Кристина. – На удивление вежливо. Правда, в такое время было не до этого. – Извини. Я хотел позвать тебя, но Эрнст.. Не оценил бы. А у нас у обоих типа дома кто-то есть. Я не люблю, когда так. – Да ладно, господи. Ты же не завтра уезжаешь. У нас ещё полно времени, можно куда-нибудь сходить. Теперь когда ты проебался, это полностью на тебе. – Давай я лучше проспонсирую. Я не ориентируюсь в городе. – Ты был когда-нибудь в барах? Ваша кухня не считается. Ну блин. – Тогда нет. – Замечательно. Покажу тебе и эту часть весёлой жизни. – Надо же, я почти не против. И когда? – Не сегодня точно, – фыркнула Кристина. – Хватит тебе потрясений. Но если тебя так смущает мой отец, я могу попросить его уйти. – Оставь человека в покое. Он работал весь день, чтобы вечером услышать от дочери "Пап, а съебись куда-нибудь на ночь, тут мой больной на голову приятель стесняется тебя, м?". Охуенно. Ко мне бы так ребёнок подкатил, я бы ему по ебалу дал. Так, тихо. – А вообще, почему ты переживаешь. Ну дома он, и что. Мы же не в одной комнате сидим. – Всё равно напрягает. – А когда мы тем летом жили у вас, тебя ничего не смущало, м? – Кристина усмехнулась, склоняясь ближе ко мне. – Смущало. Ненавижу быть дома у кого-то, когда там есть взрослые. Они меня обычно ненавидят. – Тебя правда это удивляет? Прости меня, но если бы я была представителем того поколения, и мой ребёнок общался с мальчиком, у которого все уши в пирсинге, а руки в татуировках, я бы тоже забеспокоилась. Я грустно вздохнул. И вот так всегда. Судят по обложке, а кто будет смотреть на мою душу? Хотя будем объективны, как будто у меня там много хорошего. Ни снаружи, ни внутри, так сказать, и чего ныть тогда. Вот есть тема, что к родителям надо прислушиваться, потому что их жизненный опыт явно побольше твоего, и разбираются в некоторых вещах они точно получше тебя. В людях в том числе. И вот этот жизненный опыт позволяет им сразу понять – я ёбанная мразь. И не друг их ребёнку. Всё. Слушайте своих родителей, не общайтесь с даунами и будьте счастливы. Я вот как-то не послушал мать, и что? Словил инфаркт, сижу на антидепрессантах теперь. Стоило это того? Да чёт нихуя.******
– О нём думаешь? – Что? – не понял я. – Об Артёме. Я аж бровь вскинул. И вот с чего она это взяла? И к чему начала? К чему вообще вспоминать об этом чме. Ну да, я и сам сегодня это делал, но исключительно по делу. А Кристина что скажет в своё оправдание? Что вообще, женщина, с вами не так, если вы, видя, что парень рассматривает ваши ноги, решаете, что он наверняка думал о своём бывшем. Проблемы с самооценкой? – Спросить бы, кто это. Вообще-то, я с.. Больницы о нём не вспоминал. Вечно надо всё испортить, да? – А там зачем вспоминал? – Дед сказал найти друзей и я такой: "Ага, я как-то уже нашёл. И посмотрите, где я". – Как будто это они тебя довели. – Ну вообще, те таблетки мне Ковальский дал. – Да? – шёпотом спросила Кристина, очень удивившись. – Охренеть. А он знал, что после них может быть? – Думаю, да. – А ты знал? – Нет. Я вообще не знал, что пью. – Ты, как вы говорите? Долб.. – Долбоёб. Да, признаю. – И даже сейчас ты ничему не научился, и снова мешаешь таблетки с алкоголем. Если у тебя опять остановится сердце, и я буду рядом, я не смогу ничего сделать. О, ну всё, Кристина. В Лондон я с тобой не лечу. – Можно вызвать скорую и, пока она едет, делать массаж сердца. Просто чтобы кровь поступала к мозгу и он не умер. А там уже медики своё дело сделают. Правда, говорят, это не ебаться сложно и ты устанешь после нескольких первых минут. А ещё ты можешь сломать человеку рёбра.. Но опустим эти мелочи. – Ты понимаешь, что тебе очень повезло? – Да, мне рассказывали. – И ты снова ведёшь себя как идиот? – продолжала Кристина. Просто удар раз за разом. Но пока критических не было. – На самом деле, я думаю, там большее значение имела доза, а не сам факт произошедшего. Так что. – Конечно, конечно, – Кристина закатила глаза. – Доза, ага. Помолчав немного, она продолжила. – Но мы с тобой всё равно выпьем. Здесь. И в Лондоне сходим в один бар. Я знаю один хороший, будет весело. Заебись.. На самом деле, меня уже самого начинало пугать моё внезапно обострившееся пристрастие к алкоголю. Я даже в магазине не могу мимо полок с алкашкой пройти нормально и не смотреть на них. Даже Кристина заметила, что что-то не так. Очень странная хрень, но всё нормально, наверное..? Не думаю, что умру. Как бы, подыхать дважды от одного и того же? Это слишком просто. Упав на кровать рядом со мной, она быстро перебралась поближе ко мне и устроилась рядом. Я снова отвлёкся на её ноги (почему-то Кристина не стала одеваться, как мы пришли, и сейчас была в одном нижнем белье), но вскоре сказал себе перестать. Это неправильно. А если я сейчас возбужусь, вообще неприятно будет. Я теперь некрасивый, со мной только в темноте ебаться, а сейчас только полдень. Ну, ближе к вечеру. И то я не думаю, что Кристина захочет. Так что всё. Думай о чём угодно, но не об этом. – Я просто вспомнила. Наш преподаватель как-то встретил в магазине своего бывшего парня и расплакался. Ему было тридцать пять лет. Мерзость какая. Сейчас бы в тридцать пять плакать. Я даже пол выделять не буду – потому что по-моему, взрослые вообще плакать не должны, ну или только в самых крайних случаях. Это детям можно, подросткам, если хуета какая-то в жизни происходит. Ну вот я плачу стабильно во время приступов. И два раза помимо этого было – когда меня сбила машина и вот недавно, после инфаркта и наезда Отто. Но это, я считаю, нормально. Стрёмно осознавать, что ты чуть не умер, так что немного всплакнуть после такого – не стыдно. Моё важное мнение. – Мерзкие пидорасы. – Потом я говорила с его парнем. Он сказал, что они в отношениях избивали друг друга из-за любой херни, и я такая: "Что?". Мужики такие странные. Я бы очень хотел знать, что ты делала со своим преподавателем в магазине – раз, и как так вышло, что потом ты говорила с его парнем – два, но не то чтобы меня это волновало. – У тебя в рюкзаке кексы? – Ты же не ешь на кровати. – Сегодня праздник. – Какой? – Какой-нибудь, доставай кексы. Дальше я спорить не стал. Мне бы и глаза выкололи, наверное, если бы я не достал эти кексы, так что.. – Ты так и носишь их с собой? – спросила Кристина, когда я вместе с двумя шоколадками вытащил из рюкзака зажавшуюся между ними коробочку с картами. – Они классные, – это было не очень хорошим оправданием, но я пытался. – Где ты их взяла? Кристина коварно усмехнулась. – Как-то я гуляла по городу, – откровенно издеваясь, начала она. – И вдруг я встретила странную женщину. Она попросила у меня два цента, чтобы купить воды, а потом, в качестве благодарности дала мне эти карты и пакетик с семенами. Я надеюсь, ты его выкинула..? И трогала по минимуму, а по пришествию домой тщательно вымыла руки с мылом. И вас за этим никто не видел. А то страшные вещи в мире происходят, никогда не знаешь, что произойдёт дальше. – Она сказала, чтобы я посадила эти семена в землю, а выросшие цветы продала и купила себе серёжки и ожерелье. И тогда я точно найду себе парня. О, прикольно. – И как оно? – Самое смешное, что я сунула их в карман рюкзака и забыла. И вместе с этим пакетом летала из Германии в Англию и обратно. А вот если бы в аэропорту решили бы проверить мои вещи потщательнее? Объясняй им потом, что это семена цветов. Вроде. – То есть, ты их так и не посадила? – уточнил я. Меня это правда беспокоило, что? Интересно же. Кристина уставилась на меня, как на глупого. – Нет, конечно. Я лучше подарю какому-нибудь парню карты и это нас сблизит, и он станет моим парнем. Понимаешь, да? Меня сейчас нагло домогаются? Я не надумываю? Это так и выглядит? А то вдруг она не это имела в виду.. Блять. Она прямо сказала "станет моим парнем". "Подарю карты". Карты она кому подарила? Тебе. Хули ты выёбываешься, блять, господи, Арсений. Стыдно за тебя, пиздец. – Давай погадаем, – с набитым ртом предложила Кристина. – А ты умеешь? Я не то чтобы сильно интересовался, что как-то я читал об этом и, вроде как, там всё очень сложно. Какие-то жуткие расклады, и расшифровывать это всё – это же вообще пиздец. Нужны какие-то навыки, нет? – Ты издеваешься, что ли? Просто вытяни любую карту и посмотрим, что она значит. Ты же не веришь в это всё, на самом деле? Ага, и сейчас там дропнется какая-нибудь хуйня, которая будет жизненной для меня, и мы просто: "Ого". Впрочем, давайте немного позанимаемся математикой. Надо разделить карты на "хорошие" и "плохие". Или отделить те, которые будет жизненными для меня, и посчитать вероятность, с которой мне дропнется какая-либо из них. Учитывая всю хуйню, я думаю, это будет наибольший процент от общего числа, так что.. "Ого" в любом случае произойдёт. – Давай, тяни. – Но это же тупо. И неправильно, если уж на то пошло, но да ладно. – Тяни, – повторила Кристина. Мне всё ещё это не нравилось, но что оставалось делать. – Подвешенный. Чё, уже можно ого-кать? Мда, просто отлично. Почему мне кажется, что нихуя хорошего эта карта под собой не подразумевает. – Можно ещё раз. – Ну допустим. Когда выпал Дьявол, Кристина засмеялась. – Ты издеваешься? – Тот же вопрос к колоде. Как будто я выбираю. А Башня? Это нормальная карта? – По-моему, нет. Сейчас, подожди, ноут принесу, поищем. Я точно знал, что тройка мечей означает дерьмо какое-то. Ну, что ж, хотя бы не это.