Встречнополосная романтика

— Почему-то я знал, что когда-нибудь ты здесь появишься, — звучит над ухом Хосока бархат знакомого до каждой нотки голоса.       Хосок не поворачивается, потому что Марсианский сфинкс — это все, знаете ли, выдумка, плод человеческого воображения и причудливая случайность ландшафта.       Но Тэхён садится напротив, греет руки о кружку Хосока и смотрит в глаза. — Не знал, что ты здесь, — хрипит Хосок на выдохе и начинает смущенно откашливаться, потому что выдержанный годами работы в рекламе голос внезапно подводит его и сдает со всеми потрохами. — Знал, — склоняет голову к плечу Тэхён. — Знал.       У Тэхёна прическа другая, да и сам он совсем другой — раздавшийся в плечах, возмужавший. У него другой взгляд — лишенный безуминки и не светящийся готовностью к подвигам и приключениям. — Я здесь с Чонгуком, — зачем-то сообщает ему Хосок. И на заинтересованный взмах ресниц поясняет: — Не в том смысле, что мы вместе, а просто… ну… по работе. — Передавай ему привет, — кивает Тэхён.       И совсем, вроде бы, нечего сказать, потому что сказать, вообще-то, много чего есть, но все как-то не к месту и слишком глобально для встречи в кафе. — Ты можешь сам передать ему, если как-нибудь зайдешь к нам в отель. Мы остановились… — Не зайду, прости, — грустно улыбается Тэхён.       Хосока прошивают всполохи давно забытой и закрытой на семь замков в сердечный сейф тоски, и она пытается выбраться, наворачиваясь терпкой влагой на глаза и норовя скапать по ресницам. — Дела? — болезненно сглатывая, понимающе уточняет он. — Типа того, — кивает Тэхён.       И когда он уходит, один раз обернувшись на сгорбленного за столиком Хосока, тот не выдерживает колотящегося о ребра сердцебиения и вскакивает: — Я хотел бы еще увидеться с тобой!       Тэхён останавливается, снова оборачивается медленно, будто размышляя, стоит ли, а потом говорит строго: — Извини, но я живу не один.       И уходит. И больше не оборачивается.