Полуночная рапсодия

      Её рабочий день или, правильнее сказать, вечер уже подходил к концу. Собственно, посетителей в их гастро-пабе стало немного меньше, но некоторые, особенно стойкие личности что-то доказывали друг другу, стукаясь бокалами с пивом. Николетте никогда не нравились заведения подобного типа, но платили здесь на редкость хорошо, а хамили или подбивали клинья в два раза больше. Один изрядно подвыпивший, видимо, постоянный гость с толстым кошельком что-то упорно разъяснял ей, однако рыжеволосая была где-то не здесь, внутренне умирая от многочисленных ран на своем теле. - Мисс, вы слушаете?! Я готов сделать заказ! - немного повышает тон посетитель, махая перед ней меню. Другие люди поворачиваются в их сторону. - Да-да, конечно, еще одну пинту светлого пива? - предсказывает его заказ старшеклассница и попадает в точку. - Да, будьте добры, и сырную тарелку, - отвечает мужчина, немного смягчившись.       Буквально, через пару минут Оулдридж приносит заказ мужчине, который наконец-таки расплачивается и оставляет пару фунтов на чаевые. Еще один плюс данной работы! - А вы знаете... глаза у вас довольно необычные, один - зеленый, другой - голубой, - вдруг говорит мужчина, прикасаясь к её руке.       "Представьте себе, я каждый день вижу это в отражении любых зеркальных поверхностей!" - ей до боли хочется ответить ему в подобной манере, однако её работа не позволяет и этой малости. Дева с разноцветными глазами наградила посетителя снисходительной улыбкой и хотела было выдернуть свою руку, однако этот толстосум убрал свою лапу раньше. Собственно, весь народ паба тут же поворачивается в сторону шума, который издает один из опрокинувшихся столиков. - С вами все в порядке? - любезно интересуется одна светловолосая официантка у темноволосого мужчины, но он своим грозным видом и презрительным жестом прерывает её щебетание.       На самом деле, оборотень около двух часов сидел за крайним к двери столиком и в целом не жаловался, заказав себе несколько бокалов темного эля. Однако выходка этого пьяного мужлана заставила голубоглазого вскочить с места и опрокинуть этот трижды гребанный стол, который привлек к себе слишком много внимания и помешал ему вцепиться зубами в шею этому выродку. Хоть когтями у неё на теле нацарапай: "Занята!"       Это происшествие немного усмирило его желание убивать. Все-таки для него сейчас не самые приятные дни: он еще не отошел от воздействия полнолуния, и эта девчонка просто выводит его из себя. Не обращая внимания на услужливую официантку, он вплотную подошел к рыжеволосой, схватил её за руку и потащил в сторону выхода. При виде его ужасающих, холодных ярко-голубых глаз, как и у того самого волка, Никки не просто потеряла дар речи, она на мгновенье забыла обо всем, что сейчас происходило. Отошла от шока разноглазая тогда, когда они оказались на улице, слегка толкнув одного курящего парня. - Эй, осторожнее! - гаркнул в отместку не очень дружелюбный парень. - Извините... - бросила в свое оправдание Николетта, однако тот мужчина с голубыми глазами тут же подтолкнул её в открытую дверцу машины и захлопнул её после того, как бледнолицая неловко повалилась на переднее сиденье. - Кто вы, и что здесь происходит? - задала та весьма уместный вопрос. Брюнет молча пристегнул ей ремень безопасности, да так туго, что ей едва не поплохело. - Ты еще не поняла? - покосился на неё брюнет, устраиваясь на своем месте и поворачивая ключ зажигания. - Эээ... нет... - с подозрением протянула старшеклассница. - Не удивительно. Что еще ожидать от глупых людишек, - он все-таки надеялся на то, что она-то его вспомнит, но, наверное, оборотень ожидал от неё слишком многого. - Знаешь, воровать чужую одежду и уходить, не сказав про это хозяину дома, мягко говоря, нехорошо, - решил дать ей подсказку голубоглазый, хитро ухмыляясь. - Так... это вы нашли меня... в-в...лесу? - едва прошептала дева. У неё почти случилась истерика. О том, что случилось не должен никто знать. Никто. - Можно сказать и так... Ты у меня в долгу... в огромном долгу... - решил немного поиздеваться над ней оборотень. - И как я могу отплатить вам?       Мужчина ухмыльнулся, осмотрел её с ног до головы, заставив Оулдридж снова вжаться в сиденье и почувствовать себя уязвленной, и посмотрел в окно. - Ты будешь жить со мной, - пожал плечами Райнхард, затем обхватил руками руль, переключил передачу, и машина тронулась с места. - Я... не понимаю... с чего бы это? Ч-что? - Ты будешь готовить еду, убираться в доме, спать со мной, - перечислил её обязанности мужчина, делая особый акцент на слове "спать". - Я не собираюсь этого делать! - вспыхнув, как аленький цветочек, возразила Ника, желая поскорее убраться из этой машины. - Мне кажется, тебе уже нечего терять, да и потом... это была не просьба, у тебя нет выбора. Ооо... ты даже еще не знаешь, на что я способен. Полагаю, это твое, - сказав это, тот кинул ей на колени небольшую сумку. Ту, что была в её велосипеде, когда она забыла его возле дороги.       Дрожащими пальцами рыжеволосая открыла её. В ней были ключи от дома, потрепанный временами мобильник, кошелек, ID карта и паспорт, а также остальные мелочи. - Николетта Оулдридж, 19 лет, выпускной класс школы Максвелл, подрабатывает в пабе "Irish beer", имеет психически нестабильную мать и младшую сестру, обучающуюся в той же школе в начальном классе... - Что еще ты знаешь обо мне? - прервала его монолог дева, которую охватил страх. - В основном, это формальности, касающиеся документов, денежных вкладов, счетов. Я знаю о тебе почти тоже, что узнает полицейский, прежде чем открыть на тебя дело, - он говорил так спокойно и обычно, что ей становилось все страшнее и страшнее. - Ты - маньяк?       Он посмотрел на нее, как на идиотку, а затем обратил все свое внимание на дорогу. - Нет... но ты моя жертва. Знаешь ту психологическую установку про хищника и жертву? Я просто сильнее тебя и имею право получать от тебя все, что захочу, - левой рукой управляя автомобилем, правой тот достал пачку сигарет.       Никки не разбиралась в марках сигарет, но эта пачка казалась ей слишком старой для выпуска в настоящее время. - И что будет, когда ты получишь то, что хочешь? - Тебе не следует думать об этом... - довольно строго отрезал мужчина, зажигая сигарету и делая первую затяжку. - Я должна видеть свою семью... они не справятся без меня... я... - это было не просто отговоркой, это было жестокой реальностью. Она могла смириться с чем угодно, но не с этим. Она жила ради них, это было её единственной целью, из-за которой старшеклассница все еще не наложила на себя руки. - Если это для тебя так важно, что ты просто не можешь без этого жить, то, посмотрим, тебе придется вести себя очень хорошо, - смилостивился оборотень.       Рыжеволосая больше ничего не спрашивала и старалась не думать о том, куда они сейчас едут и куда приедут, вообще. А за окнами мелькали те же деревья и проволочная ограда. Вдруг он завернул в сторону ворот в заповедник, остановил автомобиль, поставил его на тормоз и вышел, чтобы открыть ворота. Когда мужчина вернулся обратно, девушка задала уже сотый за сегодня вопрос: - Что мы здесь делаем? Это же заповедник... - Прошлой ночью тебе это не помешало, - покосился на ту голубоглазый, явно издеваясь.       Она тут же замолкла и сжала сумку в руках, судорожно заправляя один из выбившихся рыжих локонов за ухо. Всю оставшуюся часть поездки до его дома парочка молчала, голубоглазый лишь изредка выпускал кольца дыма, тяжело выдыхая. Как и предполагала Николетта, они оказались у того самого старенького домика, из которого она сбежала сегодня утром. Девятнадцатилетняя не особо рассматривала домик снаружи, но точно помнила, что рядом с ним стоял черный мотоцикл, а возле протекала река. При свете фар она видела то же самое, что и утром. - Пошевеливайся! - гаркнул на нее оборотень, открыв перед той дверь с очень недовольным видом.       Рыжеволосая опешила и, едва не навернувшись, вылезла из машины со своей сумкой в руках. Мужчина хлопнул дверцей за её спиной, стоило ей только на шаг отойти от авто. Мороз пробежал по её белоснежной коже то ли от холода, то ли от осознания его власти над ней. Молча голубоглазый прошел вперед и открыл дверь, она проследовала за ним.       Райнхард даже не подумал о свете, так как прекрасно видел и без него, поэтому скинув с себя кожаные сапоги, одетые на босу ногу, направился прямиком на кухню. Разноглазая в темноте нащупала выключатель и включила свет в коридоре, чтобы разглядеть обстановку получше. Коридор освещала одна единственная мерцающая лампочка, висящая на одном проводе. При свете это помещение выглядело просто ужасно. Она и сама жила в довольно старом и не отремонтированном доме, но это помещение было в десятки раз хуже.       Днем девушка не успела полноценно оценить разруху, которая здесь царила, но сейчас она открылась в самом неприглядном своем виде. Деревянный пол прогнил и скрипел под ногами, кое-где он даже оброс мхом; обои на стенах были наполовину стерты, остальная половина была в разводах и царапинах. Штукатурка как на потолке, так и стенах готова была вот-вот обвалиться, говорить про многочисленные трещины даже не стоило. Страшно было не только дотрагиваться до чего-либо, страшно было вздохнуть лишний раз, чтобы не разрушить что-либо.       Полагая, что никакого приглашения ждать не стоит, рыжеволосая сняла свои туфли, подобно хозяину дома, и медленно вошла в комнату, откуда доносился шум. Комната оказалась кухней, и вид у неё был такой же, как и у всего дома в целом. Здесь находилась старая кухонная мебель и большой деревянный стол посреди комнаты, на который мужчина вывалил из шкафчиков грязную посуду, полную мертвых насекомых (в большинстве своем - тараканов), пыли и паутины, об остальном составляющем даже думать не хотелось. Рядом с горой грязной кухонной утвари голубоглазый свалил две общипанные тушки диких уток с оторванными головами.       Николетту едва удар не хватил от всего этого безобразия. Она молча посмотрела на него, желая услышать объяснение всему этому. Голубоглазый некогда довольный собой теперь выглядел озадаченным. Ему казалось, что картина была ясна и понятна, как и то, что он от неё требовал. - Ты не умеешь готовить? - спрашивает он, еще раз окидывая голодным взглядом уток. - Я у-умею, но я не понимаю, что ты хочешь, чтобы я приготовила... а главное с чем и на чем, - протянула Оулдридж.       Между ними в который раз возникло недопонимание. - Посуда грязная, холодильник пуст, - внесла ясность старшеклассница, осмотрев чересчур винтажный холодильник. - Нужно сходить в магазин. - У вас, женщин, все всегда сводится к деньгам, да? - буркнул оборотень, понимая, что ужин переносится на неопределенное время. - Разве магазины работают в этом часу?       Ей хотелось ответить, что она, вообще-то, не женщина и деньги её не интересуют, но ответ был более дружелюбным: - Гипермаркеты в центре города открыты круглосуточно. Если у вас недостаточно денег, то я могу... - Достаточно, - прервал её умозаключение брюнет, направляясь в сторону коридора. - У меня есть ваши глупые бумажки, даже больше, чем необходимо. Несуразные люди, видящие смысл в обычной бумаге, - прошипел себе под нос голубоглазый, с легкостью надевая черные сапоги.       Рыжеволосая едва смогла вдеть ноги в свои туфли, как тот резко дернул её за руку в сторону машины. Пожалуй, это было чересчур, так как она даже не сопротивлялась и, вообще, не понимала причины грубости с его стороны. Но глядя на его лицо, она промолчала, как в общем и всегда в подобных ситуациях.

***

      Посещение гипермаркета заняло несколько часов, и ей казалось, что они скупили его полностью. Она старалась не думать о том, как у такого человека, живущего в полуразвалившемся домике, носящего совершенно обычную одежду и ненавидящего обувь, может быть столько денег. Он не дал ей заглянуть в чек, поэтому финальную сумму закупок рыжеволосая не видела, более того, мужчина оставил её в продуктовом отделе одну на полчаса. Но скупым его точно назвать было нельзя, потому что тот даже не посмотрел в чек и не был против закупки новой посуды, имея вполне неплохую старую. Разноглазая почувствовала себя сегодня настоящим шопоголиком, и это чувство было неописуемо приятным. Настолько приятным, что она перестала думать о том, что её может ожидать в дальнейшем.       Но чем ближе они приближались к его дому, тем страшнее ей становилось. И когда оборотень сказал девушке выйти из машины, у Оулдридж совсем опустились руки. И тем не менее та вытащила из багажника два больших пакета и с трудом притащила внутрь. С облегчением потирая руки, Никки тяжело выдохнула и обернулась на звук отворившейся двери. Мужчина принес гору оставшихся пакетов за раз. За. Один. Мать его. Раз! Бледнолицая стала еще на тон белее и отошла в сторону, уступая ему дорогу. - Твоя душенька довольна? - спросил тот, сбросив кучу пакетов на пол, причем совершенно не задумываясь об их состоянии. При вопросе Райнхард не забыл неприятно скрипнуть зубами. - А... эмм... ч-что? - сухими от страха губами пролепетала рыжая, вжимая голову в плечи. - Взяла пакеты и побежала на кухню, - злобно скомандовал оборотень, изрядно подуставший от надоедливых людишек в магазине. - Я сказал... Взяла пакеты! Сейчас же! - Д-да... Да! - пискнула Николетта, схватила первый попавшийся пакет и опрометью ринулась на кухню. Райнхард не заставил себя ждать и вошел за ней следом, скрестив руки на груди. - Я ужасно хочу есть и даю тебе, максимум, полчаса, чтобы приготовить этих уток, иначе обедать я буду тобой, усекла?!       Девятнадцатилетняя молча закивала головой, моментально хватая утиные туши. Благо, они уже были выпотрошены, иначе её бы вырвало. В этот поздний час и в её состоянии, по крайней мере, этим она оправдывала себя, Николь смогла додуматься только до рагу из утки. Но даже на рагу тридцати минут не было достаточно, и её сердце при готовке было готово разорваться на куски от страха. За полчаса мучений Николетта успела несколько раз порезать себе пальцы, но нарезанные куски мяса и овощей уже бурлили в одной кастрюле, однако времени было слишком мало, чтобы они успели приготовиться.       Добавляя последние специи, Оулдридж окончательно забывает о времени, но есть в этом доме и тот, кто не забыл. Грубые руки хватают её сзади за бедра и с остервенением вжимают в её мягкое тело свои пальцы, в то время, как зубами оборотень пытается порвать ткань её серой водолазки. - Время вышло... - шепчет он, все еще пытаясь оторвать от водолазки кусок. - Чертова одежда - под ней не видны метки! - злобно фыркает тот, задирая её юбку. - Х-хватит... больно... и я готовлю... - жалуется рыжеволосая, всхлипывая каждый раз, когда его загребущие руки давят на ноющие раны. - Я могу иначе утолить свой голод, - ухмыляется брюнет, снимая с неё трусы. - Н-нет... н-нет... - Боюсь, ты не в том положении, чтобы отказывать мне, девочка, - хмыкает оборотень, поворачивая к себе её заплаканное лицо. - Не здесь... пожалуйста... - Значит, тебя не устраивает лишь обстановка? - приподнимает бровь голубоглазый. - Мы можем отправиться в лес... и неплохо там развлечься. Кажется, в прошлый раз тебе понра....       Его прерывает пощечина. Больно ли ему? Ха, нет. На лице мужчины возникает лишь зловещая улыбка, отчего несчастная жертва делает шаг назад. - Это был последний раз, когда ты подняла на меня руку, малышка. В следующий - я переломаю тебе руки. Знаешь, я думал быть сдержаннее, но резко передумал... - сказав это, он подхватывает её под живот и небрежно взваливает на плечо, словно мешок картошки.       Секундой позже её кидают на кровать с все той же испачканной простынью, и от её вида к горлу Николь подступает тошнота. Райнхард смотрит на неё, как на дуру, а затем рывком снимает с себя футболку и приступает к ремню. - Раздевайся! - командует альфа, в то время, как она смотрит на него красными от слез глазами. - Испытываешь мое терпение?! - прикрикивает на неё мужчина, демонстративно откидывая ремень в сторону.       Непослушными пальцами рыжеволосая нащупывает пуговицы на своей униформе (рубашке) и расстегивает их. - Долго возишься... - возмущается тот, подходя ближе к кровати.