Прошу вас, помогите.
Мавр хотелось взорвать эту ночь, оставив в воспоминаниях лишь веселые огоньки на темном небе. Но небо было тихим. И лишь три луны безмолвным молчанием скрашивали одинокую ночь, наполненную воем соленого ветра и светом последних фонарей города. Открытая, наконец, бутыль алкоголя наполнила окружающий воздух сладковатым, пока что не выветриваясь с высокого и открытого пространства. Но Мавр скривилась, было ужасно для нее холодно, и она поежилась, скрючившись так, чтобы не пропускать из своего тела тепло. Зоро, всего лишь случайно сидящий рядом, всегда задавался вопросом: кто такая Мавр? В начале была безбашенной стервой с атрофированным чувством самосохранения, потом она становилась храброй и весьма умной… стервой, любящей пошутить над ближним своим. Ее зловещий смех ему снился в кошмарах, заставляя иногда от него и просыпаться. Ророноа бы убил такую «леди тридцать три несчастья». Но если приглядеться, если начать всматриваться, если только попробовать посмотреть и понять на эту женщину, то вполне можно было увидеть обычного человека. Человек, который боится, ошибается, любит, страшится, помогает, заботится (пусть и по-своему), стремится к совершенству. Ее опустошенно-отрешенное лицо видеть ему не впервой. Его бесило лишь то, что именно он видел его чаще всего в своей компании.Мне холодно, ведь я
— Выпьем? — Она скрывала горечь и печаль за очередной глумливой улыбкой. Она дрожала от холодного ветра, ноя об этом каждые пять минут. Он уважал то, как Мавр старалась не показывать свои страхи и слабости. Одно его печалило — это видит пока только он. За какие заслуги лишь он видел эту боль, таящаяся в недрах темно-карих глаз? — Да, — согласился он мгновенно. Не каждый раз Мавр рядом, так ещё и приносила спиртное с собой. — Но перед этим хочу спросить. — Что же? — легкомысленно спросила она, будто не заметила напряжения юноши. Ха! Все она заметила. Ее настороженные и резкие движения в разливании на двоих небольшие пиалы. Охотник на пиратов молчал, потому что слышал немую просьбу все прекратить и не спрашивать ничего. Но она этого не получила. У нее всегда были проблемы с доверием. Она — истинная одиночка и эгоистка. Поэтому Зеленушка обязан спросить. — Почему я?Совсем одна.
Мавр долила все, не вздрогнула, и лишь устало вздохнула, понурив плечи. Возможно, она поняла все до того, как Зоро вообще заговорил. Видеть такую девушку было немного привычней для него, старпома команды. Но он не понимал — откуда такое доверие к нему-то, с кем она больше всех ссорилась и ругалась. — Ты кажешься надежным… Ее тихие слова тонули в новом порыве ветра, растрепавшего ее и без того короткие волосы. Но Зоро слышал все, видел, как знакомые и даже родные глаза блеснули в серебряном свете. Чужие души — потемки, в которых можно заплутать. Заплутать в потемках для Зоро расплюнуть. Поэтому ему не впервой то, что он видел. Ему жутко неприятно и стыдно за то, что Мавр тихо и незаметно даже для себя заплакала. От этого неприятно щемило в сердце, хотелось ударить себя за то, что причинил боль своим любопытством, но это было необходимо. Правильно. Поэтому совесть его отпустила, когда она все же ответила.Но вместо помощи Со всех сторон твердили:
— Нужно больше доверять другим, — сказал он ровным и немного поучающим тоном, будто говорит с неразумным ребенком, который боялся потерять свою любимую игрушку. В прочем, Мавр иногда именно таким ребенком и представлялась. Он протянул свою ладонь к ней, большим пальцем вытирая дорожки слез и сами слезы с лица девушки, которая вечно пыталась помочь всем, но всегда забывала про себя. Невезение? Вполне возможно.Ты сильная, справишься сама.
— Мавр старается, — слабо усмехаясь, проговорила она, позволяя парню. — Но это тяжело, Мавр привык все делать самому. Все это… — Она взмахнула ладонью и по кругу взмахивала ею, — просто сложно для бывшей одиночки. — Я вижу, как ты стараешься, — покровительственно высказал мечник, прекрасно понимая, о чем она толковала. Они прошли этот путь сами: просто Мавр адаптировалась дольше. — Однажды ты сможешь доверять не только мне, но и другим свою душу. И ты делаешь в этом большие успехи. Он положил свою сильную руку уже не плечо, как бывало в другие разы, а на макушку. Ророноа улыбнулся одним уголком губ, взлохмачивая шелковистые волосы и наслаждаясь доброй усмешкой и этим благодарным взглядом почти-что черных глаз. Пират никогда не признался б, что боится иногда этих глаз. Потому, что он чувствовал, как где-то там, на самом-самом темном-претемном дне, жили опасные демоны, которых иногда кормила Мавр и выпускала наружу. Она неблагородная, следующая своим морали и правилам. Мавр всегда казалась истинным злодеем истории, которая никогда не будет написана. Вот кому-кому, а из всех них только она подходила на роль «настоящего пирата» по всем традициям и законам. Но именно этим, именно тем, что она не скрывала себя и демонов, привлекало всех их, как мотыльков. Луффи и остальным очень нравилось ее нечастая искренность и редкая честность с ними. Да и сейчас тоже. — Так тяжело одной быть, — произнесла она, подавая чашу с сакэ другу. Зоро опустил руку и забрал чашу, заставляя себя оторвать взор от своей накама. — Нам всем тяжело, — не мог не согласился он. Юноша чувствовал, как ее движения так и «говорят»: «Спасибо, что помогаешь». — Но это то, что мы должны преодолеть и пойти дальше. Они чокнулись и пригубили сакэ, пахнущие персиками. Зоро нравилось их редкое небольшое уединение с миром за алкоголем. Так он сам ощущал, как ранее тихое шуршание его демонов медленно превращалось в рев. И именно с этой девушкой, притягивающей неприятности, он высвободил бы (когда нужно будет) своих демонов. Парень считал их общение очень благоприятным, ведь он учился на примере Советника, и научился укрощать своих демонов. Мавр улыбалась, чувствуя себя лучше. Она теперь не одна такая.