Carte Blanche 2: Reload

Лёгкие от тяжёлых сигарет отвыкли, дымом едва не давлюсь, но виду стараюсь не подавать. Как и того, что дрожью своей готова с потрохами сдать волнение, поэтому приобнимаю время от времени себя за плечи, списывая эту самую дрожь на холод, хотя тут и о лёгком ветре речи не идёт. А Макс всё медлит, рассматривая меня и заставляя уже начинать сомневаться в правильности моего решения. Мой взгляд говорит о том, что я шагала сюда с гордо поднятой головой в полном одиночестве, за мной не было хвоста. Вот только голова эта задралась так, что он видел отдающий мелкой дрожью подбородок, от этого и улыбнулся чуть, не сводя с меня глаз. А может, я поступила неправильно? Может, эта душещипательная речь оказалась своего рода приманкой? И теперь цель у Макса только одна — месть. Ведь сейчас ему ничего не мешает вырубить меня снова и увезти настолько далеко, что вся моя компания наверняка состарится, пока будут рыть землю. Кстати о них... Кажется, души касается что-то сродни сожаления, обусловленного моей жуткой глупостью. Я и думать не хочу, каково им сейчас. Морту, который, кажется, встречи с Максом ждал больше всех. Брату, который наверняка в эту самую минуту понимает всю суть происходящего и в свойственной ему манере закатывает глаза, тяжело вздыхая. И Сименсу... который перевернул в голове наверняка уже за сотню вариантов, как будет меня убивать. И пока я обо всём этом думаю, яркий огонёк доходит до фильтра и медленно затухает. Я же отбрасываю сигарету на пол к остальным окуркам, коих сотни. — Почему ты мне поверила? — это его первый вопрос, но я уже не знаю, что ответить. Не потому, что слов подобрать не могу, а потому что элементарно не знаю, за каким чёртом я здесь. За правдой, наверное. Которую желаю получить целиком и полностью от нашего когда-то заклятого врага. Господи... — Мне уйти? — не нахожу ничего лучше, кроме как набраться наглости и всыпать ему своим ответным вопросом, который вылетает сам по себе. — Если боишься меня — уходи, — я бы и не приходила, если бы боялась, но этот низкий голос вкупе с едва различимым смешком и правда заставляет напрячься, ещё и подготовить на вооружение армию мурашек, что вот-вот атакует мою спину. — Мы тут для любезностей? — наглости в тоне ещё больше, её явно подчёркивают мои руки, уместившиеся на груди крест-накрест. — Ладно... — снова усмешка, с которой он примирительно поднимает руки и выпрямляется в полный рост, заставляя меня осесть. Ну, не в буквальном смысле... — Что ты хочешь узнать? Вопрос вроде и простой, но я и понятия не имею, что ответить. Я ведь даже не знаю, по какому течению плыть. Тайное было сокрыто от меня за семью печатями, а теперь меня заставляют поверить в то, что мне откроют любую потайную дверь по моей просьбе. Вопрос остаётся в другом: нужно ли мне за ту дверь? Изменит ли что-то та правда, о которой я не знаю? — Я хочу узнать, сможет ли повлиять на наши отношения то, о чём ты можешь мне рассказать? — щурю глаза и выдаю единственный по моему мнению правильный вопрос. А Макс всё смотрит на меня. Сверху вниз, с украдкой, будто рассматривает не радужку моих глаз, за которой спрятан страх, а саму душу. — Зависит оттого, как сильно ты дорожишь вашими отношениями и готова ли прощать, — он вроде и не отвечает, а вроде и говорит вполне логичные вещи, которые, мать его, заставляют меня на минутку выпасть из реальности и задать вопрос уже самой себе: передо мной точно Макс? Тот, к кому не было ничего, кроме отвращения. Кто вызывал желание свалить в другой город, лишь бы его не видеть. Кто стал причиной того, что одной из ночей я уже было попрощалась с жизнью, и всё благодаря ему. А сейчас он стоит, просто стоит передо мной, как ни в чём не бывало. Я не узнаю ни его, ни его голос, ни его глаз. Но как бы там не было, мне сейчас нужно включить оба полушария и наконец озвучить то, что хочу слышать. И поскольку я тешусь надеждой, что услышу правду, то решаюсь задать весьма спонтанный, но очень правильный по моим суждениям вопрос. — Я могу ему доверять? — он сразу понял, о ком я, я поняла это по взгляду. Ответ задержался на какое-то время, после чего он легко оттянул уголок губ. Смотрел чётко на меня. — У тебя голос дрожал, когда ты спрашивала, — отвечает, носом воздух выдыхает, да в карман тянется. А я и правда начинаю верить в то, что голос дрожит. Как и тело, покуда глаза наблюдают за его руками. Только он за сигаретами тянется, легко открывая крышку большим пальцем и пачку мне протягивая. Киваю. Угощаюсь. Снова тяжёлый дым. Снова кашель, слабые лёгкие... И спустя три затяжки я задираю голову чуть выше обычного, распрямляя плечи и стараясь быть с ним на одном уровне, пускай он и высокий уж очень. Раз он такой щедрый на ответы, пускай они информацией и не блещут, решаюсь спросить у него то, от чего голос уж точно должен дрожать. — Какова твоя истинная цель пребывания тут? Честно говоря, я и понять не успела, когда мы оказались так близко. Это даже не расстояние вытянутой руки, это... это просто абсурд. Я едва подавляю пышный ком страха в горле, стоит мне на секунду абстрагироваться и вспомнить, что мы всё ещё на чёртовой заброшке, и что вокруг ни души. И я было держу лицо до конца, но резкая вибрация в кармане заставляет подскочить, часто моргать и клацать руками по карманам одновременно, что наверняка со стороны выглядит и смешно и убого. Не смешно становится после того, как я ощущаю энергетику Макса. Его взгляд падает на экран моего телефона, где входящий вызов чертит на весь дисплей имя Леры крупными буквами. Мне даже глаза поднять страшно, ибо в отблеске подсветки в этой кромешной тьме я боюсь, что снова увижу тот оскал, те черты лица, которые видела в кошмарах. — Ответишь? — чувствую, как кивает, а сама и знать не знаю, чего говорить. Вдруг девчонка проболталась, и сейчас с её телефона мне названивает кто-то из парней, чтобы я вызов наверняка приняла. И этот кто-то наверняка сейчас в бешенстве сдувает свою белобрысую отросшую чёлку с лица и тешится только одним желанием: придушить меня, и как можно скорее. Но пока я пребываю в раздумьях, Макс проводит пальцем по экрану и принимает вызов, клацая следом по громкой связи и оповещая меня на ментальном уровне, что лучше мне оставить всё так, как и есть. А ещё лучше — начать говорить. — Лера? *** Стрелка едва перевалила за положенное время в виде семи часов. Занявшие позиции парни явно нервничали, только виду не подавали. Сименс восседал за рулём авто, отбивая по оплётки бешеный ритм. Артём слился с толпой в летнем кафе напротив, попивая эспрессо и наблюдая то за часами, то за происходящим. И только Слава не мог сложить два и два, стоя за углом супермаркета и не очень то и внимательно наблюдая за моментом, когда в радиусе нескольких метров должна была появиться Нина. Не было никого. Только снующие туда-сюда люди, разговоров которых он и подавно не слышал, погружаясь в собственные мысли и пытаясь всё-таки понять, что не сходится. Он ведь видел, видел реакцию Леры, стоило произнести имя Макса. Видел её глаза, её беспокойство. Чёрт, да она бы быстрее всех здесь оказалась, лишь бы краем глаза увидеть его снова. — Да что за хрень! — чертыхается себе под нос и в очередной раз достаёт свой сотовый, где последним входящим числится сообщение от Леры, что она остаётся с Наташей в общаге. Его будто кто-то зовёт. Вроде голоса Сирены, которая призывает подчиняться без оглядки и топать следом за желанием, что Михайлов и делает. Он не предупреждает никого, просто разворачивается и быстрым, очень быстрым шагом топает всё дальше и дальше от этого места, в конце концов славливая такси и призывая водителя как можно быстрее ехать к общежитию. Он даже забудет взять сдачи и не будет реагировать на голос, просто будет переть по заданному в голове маршруту, пока не окажется перед дверью их комнаты. А после дёрнет со всех сил ручку, чем заставит Леру подскочить с кровати и выпучить глаза. — Ничего не хочешь мне сказать? — секретное оружие, с помощью которого он в два счёта облачает враньё, стоит ему увидеть её забегавшие по комнате глаза. — О чём ты? — девушка прерывисто дышит и уже было хочет глубоко вздохнуть, но вот не позволяет что-то, словно кость поперёк горла. И определение этой кости — чёртово волнение. — Почему с нами не пошла? — Слава закрывает за собой дверь и будто подкрадывается, заставляя брюнетку метаться в поисках ответа и действия. — Я думал, вы с Ниной подруги, и ты ни за что её не оставишь, — его голос приторный, аж до тошноты. И Лера это прекрасно понимает, вооружаясь желанием уйти от разговора в прямом смысле. — Я бы всё равно ничего не смогла сделать, — произносит быстро, на выдохе, а сама уже метит к двери, — от меня там толку — ноль. Она было хочет покинуть комнату, но не требующий раздумий Морт вдруг меняется за секунду, перехватывая её на пол пути и зажимая у стены, пока та выпучивает глаза и пытается понять, какого хрена творится. — Что происходит, Лера? — практически рычит её имя, не давая девчонке право выбора. Она будет вынуждена стоять тут ровно столько, сколько он захочет, и она это, к сожалению, знает. — Где она? — снова вопрос. — Где эта шумоголовая? Куда опять черти понесли? — ему и имени произносить не надо, чтобы она поняла, о ком он. Да и отмазки тут вряд ли помогут. Слава хоть и отбитый на вид, но вот абсолютно не лишён логики. — Будем играть в немую сцену, или не станем терять времени? Рывок. Поражение. Пара попыток трепыхнуться, и снова лёгкий удар о стену, к которой Морт без особых усилий прижимает. Кажется, пытаясь сделать из всех дураков, Лера в данной ситуации оказалась главной дурочкой, если подумала, что от Михайлова сейчас можно как-то улизнуть. Чёрта с два. — Кхм... — он откашливается, а Лера насовсем отчаивается, расслабляясь и понимая, что её попытки насмешили бы сейчас любого. Выбора нет. — Что ты хочешь услышать? — она вымученно выдыхает, а сама в глаза ему даже не смотрит. Опасно. — Что с Ниной всё хорошо? — очередной вопрос-утверждение, сейчас её взгляд направлен куда-то ему за плечо. — С ней всё хорошо, — едва закатывает глаза и пялится на потолок, но Морт всё ещё не отпускает, а это значит, что ответы его далеко не устроили. Минуты в тишине достаточно, чтобы понять, что от неё требуется. И Лера выкладывает всё подчистую, теперь молясь лишь об одном — чтобы он не ушёл. И он не уходит. Просто отпрянывает чуть, качает головой и даже не думает себя сдерживать в очередном ёмком умозаключении. — Вы обе шлёпнутые... — чешет затылок, выдыхает громко довольно, а потом берёт в плен своего взгляда ещё стоящую у стены Леры, глаза которой теперь направлены куда-то в пол. — Наташа знает? — брюнетка отрицательно головой мотает, а вот Морт признаться готов, что такого поворота уж точно никак не ожидал. Нина и Наташа были для всех чем-то единым, единым целым. Да он бы всё своё состояние поставил на то, что Нина чем-то сокровенным с Нэт поделится, но никак не доверит тайну жизни Лере. Хотя, её отчасти понять можно, ведь исходя из его предыдущего умозаключения двинутые на голову тут преимущественно двое, Депо вроде как приучил Наташу здраво мыслить. Он было тянется к карману за смартфоном, но быстро себя одёргивает. Что он сейчас скажет? Алло, Сименс, всё в порядке, Нина и Макс в другой части города. Да-да, не за что, бро. Всё-таки, убедиться в её благополучии надо лично, поэтому он и заставляет Леру взять телефон в руки. Как и заставляет набрать номер Нины и включить громкую связь. Умоляющий взгляд не помогает, Морт подгоняет одним лишь взглядом, а после прикладывает палец ко рту и медленно единожды кивает, намекая, что о его присутствии в этом разговоре Нине знать не обязательно. *** — Алло? — признаюсь, страшно. Даже, скорее, жутко от одного лишь ожидания, чей же голос на том конце провода меня ждёт. — Ты как? Можешь говорить? — слышу голос Леры и смачно так выдыхаю, наверняка со стороны напоминая сдувающийся шарик. Но, как мы помним, о громкой связи ей знать не обязательно, вот и ослепляю серьёзным голосом, мол, конспирация превыше всего. — Да. Всё в порядке? — не знаю, какой ожидаю услышать ответ, потому как либо случилось что, либо Лера накидаться успела, что теперь звонит и спрашивает, как дела мои. Я нахожусь в заброшке с человеком, которого изгнали из компании, а после — застрелили. Ахуенно мои дела. — Да... — вот только это её "да" говорит, что ни черта не "да". — Просто решила убедиться, всё ли с тобой хорошо и правильно ли я поступила, решаясь прикрыть тебя. Нотки тревоги в её голосе объяснимы вполне, а тембр располагает настолько, что с языка невольно вопрос слетает, который, наверное, должен был быть озвучен при совсем других обстоятельствах. *** — Я безумно благодарна, что ты пошла на это ради меня, но... — Нина не кажется слишком обеспокоенной обоим. А Слава вот находится где-то на грани между тем, чтобы перенестись туда и воочию увидеть, что на этой чёртовой заброшке происходит, и желанием выпотрошить из Леры чёртову привычку скрывать от него то, что поистине является важным. — Но ты уверена, что это не скажется на ваших отношениях? — Знаешь... — вспоминая, что ей принадлежит по праву титул стервы, Лера с уверенностью отвечает на её вопрос, не обращая на присутствующего рядом Морта никакого внимания. — С появлением Макса Морт сам не свой, и я не думаю, что он сможет вот так легко от меня отказаться, если узнает, что я в очередной раз накосячила, — облизывает губы и теперь поднимает свой кошачий взгляд на Славу. Хлопает пушистыми ресницами, прослеживая вздувающуюся на его шее венку и лёгкую, практически незаметную глазу вибрацию где-то в зоне челюсти, облачающую его ярое недовольство контролем над ним. — Он ведь меня любит... *** Тысячу раз жалею, что вообще этот разговор затеяла. Наблюдаю исподлобья за Максом и замечаю, как он начинает меняться в лице. Как обретает туманность его взгляд, как чернеют глаза и как чуть не сворачиваются в трубочку уши, когда Лера описывает все чувства Морта к ней, и как он не при каких обстоятельствах не отдаст её никому, особенно Максу. — Он меня любит настолько, что готов на цепь посадить. Я бы даже сказала — он мною болен... *** Она не успевает договорить, телефон выбивается из рук и летит куда-то к кровати, а сама она снова познаёт силу удара со стеной и немного морщится, но уже сквозь улыбку. Чувствует его злость, его пылкость, его недовольство от собственной же слабости к ней. — Сука... — скалится, рычит практически в губы, сжимая её шею и впиваясь глазами в её напуганный, но в то же время победный взгляд, — какая же ты сука... — констатирует ни для кого не новый факт, а сам понимает прекрасно, что стерва права на все сто. Что он не при каких обстоятельствах её не отпустит, и что если понадобится — застрелит Макса уже лично. Как и любого, кто когда-нибудь посмеет встать на его пути. — Спасибо, — она игриво вскидывает брови и изо всех сил старается не выдавать улыбки, но не выходит. Этим и бесит. Бесит Михайлова настолько, что тот просто не находит ничего другого, кроме как впиться в пухлые губы. Только бы заткнуть, только бы не слышать того, что девчонка с лёгкостью облачила и теперь пользуется этим, словно козырем. Один момент до того, чтобы спустить руки на её талию. Один рывок до того, чтобы оттолкнуть к кровати. И одно мгновение до того, чтобы сгрести в охапку и подмять под себя, вымещая всю ярость в интимной близости, которая оказалась сейчас нужнее всего. *** — Я бы даже сказала — он мною болен... — Лера не успевает договорить, как Макс выхватывает мой телефон и нервно клацает по кнопке сброса, поджимая челюсть. Его выражение лица говорит сейчас о многом, а сбитое дыхание — как доказательство того, что об одной из причин возвращения мне, кажется, становится известно. Но всё это отодвигается на второй план, когда он вдруг хватает за руку, начиная вести к выходу. — Отпусти! — только и успеваю вякнуть, перешагивая за пределы недостройки. — Куда мы идём? — мой телефон всё ещё у него, но я и понятия не имею, как бы он мог сейчас мне помочь. Особенно после короткого ответа, породившего в моей голове абсолютную догадку тому, что мои чёртовы действия с чёртовой логикой не подружатся никогда. — Планы изменились.