Carte Blanche 2: Reload

Не могу сказать, что старалась быть последующие дни покладистой. Просто старалась быть максимально сдержанной и не создавать конфликтных ситуаций. Ну и попутно убеждала себя в том, что не прогнулась под мужским полом, а всё это было ради одной. И эта одна уже здоровалась со мной не сквозь зубы, а при разговорах нашей компании даже взгляда моего не избегала и даже поддерживала некоторые темы, отзываясь с улыбкой. Ну а я... я пустила сию проблему по течению, мирно наблюдая, как эта девчонка медленно, но верно оттаивает. Сегодня выходной, и он означает не только отсутствие будильника на телефоне, но и то, что меня намертво прибивает к кровати. Сейчас десятый час. Сименса из-под бока сдуло куда-то в магазин, соседи за стеной не прекращали вести беседу у открытого, блять, окна, мешая мне поспать ещё хотя бы час в эту прекрасную дождливую субботу, и мою голову в эту минуту отчего-то заняла Лера, с которой я один на один не общалась с того самого дня, как имела неосторожность довериться именно ей и натворить тем самым делов. До её с Мортом комнаты каких-то несколько шагов, но мне слишком лень подняться с кровати, поэтому я лениво тянусь к прикроватной тумбе и стаскиваю краешками пальцев с неё смартфон, забираясь в телефонную книжку и находя её номер. Гудки. Их слишком много... Только не говорите мне, что я своим звонком разбудила... — Да-да, — трубку снимает мужской голос. Точнее — Михайлов собственной персоной. — Мне бы Леру, — откашливаюсь в трубку и мысленно казню его за то, что берёт чужой телефон. — Мне бы тоже, — театральная серьёзность во всей красе. Слава выдерживает недолгую паузу, а затем усмехается прямо в динамик, — да шучу я, здесь она. Просто у неё рот немного занят, — а дальше я слышу недовольное брюзжание тонкого голоска, какую-то борьбу, после чего — голос той, ради которой я и делала все эти телодвижения, чтобы телефон достать. — Не слушай его, — интересно, она в курсе, кто звонит? — У меня занято другое место, — Боже... — Я, наверное, не вовремя... — мне неловко, честно говорю. — Нет-нет, я не занята, — девчонка щебечет в трубку, и даже через расстояние я чувствую её улыбку, — это Морт занят, а я просто лежу, — да пощади ты мои уши... Правда после нашего короткого и совсем бездарного разговора улыбка передаётся и мне. Признаться, я отчасти переживала, как она отреагирует на мой временный игнор после того случая. Но теперь я понимаю, что абсолютно забыла, с кем имею дело. Эта девица наверняка и значения особого не придала тому, что я из её жизни на время выпала. Ей то определённо есть, кем себя занять. — Может, проведём этот вечер вместе? — простецки произношу, кажется, ничем не примечательную фразу, пока не понимаю, что выглядело это, как лесбийское предложение... — Ну, в смысле, все вместе. Пива возьмём, посидим... — потом полежим, потом постоим, весело будет пиздец, гарантирую. — Я ведь за любой кипиш, ты же знаешь... — отвечает с придыханием и тихо-тихо охает, заставляя меня зачем-то раскраснеться и понять уже мозгом своим, что Морт там вовсю своими талантами у неё между ног орудует, а я тут со своими предложениями... — Всё-всё, поняла, не мешаю... — быстро извиняюсь и сбрасываю вызов, мечтательно вздыхая и поднимая глаза на потолок. Он белый, но в то же время и серый какой-то. Как моя жизнь до одиннадцатого класса... — Молока не было, — мои не успевшие начаться воспоминания прерывает Глеб, появляющийся в двери с огромным пакетом из минимаркета, — поэтому я купил пива. — Вот им и зальёшь свои хлопья, — а я им залью своё горе, потому что Миронов... Потягиваюсь я до жути неохотно, как и пытаюсь предпринять попытки сползти с кровати. Эти попытки длятся столько, что блондин уже успевает пакет на кухне распаковать, а я всё нежусь на простынях, превращая эти попытки к подъёму в непосильную задачу. А блондин из кухни плавно выползает, переодевается на ходу, а потом резко возле шкафа останавливается и ошарашено в мою сторону смотрит, округляя глаза и тыча пальцем. — О Господи!!! — его крик заставляет меня не то, что слететь с кровати... он меня практически с неё сдувает, ибо мало ли, что он за моей спиной такого страшного увидеть мог. — Там стена! Не проснувшийся мозг пытается сообразить, что только что произошло. А вот вполне проснувшиеся глаза соображают, когда видят на его лице его блядскую улыбку. — Каждый раз срабатывает. Миронов хотел поднять с кровати — Миронов поднял. — Пошли завтракать. Оставляя на своём теле только домашние штаны, он зазывает меня на кухню. И я плетусь за ним, потирая на ходу глаза и даже в ванную не заруливая. И этими же глазами хлопаю, когда подхожу к столу и обнаруживаю его абсолютно пустым. — Что будешь? — я думала, тут будет еды полно, но даже элементарная солонка из виду пропала. — Мясо со сливками, — он оказывается сзади слишком близко. И в этот момент его руки стаскивают с меня растянутую ночную майку через верх, оставляя даже без нижнего белья. Не люблю в нём спать, что поделать... Это утро, соображаю туго. За окном всё ещё пасмурная погода, шторы задёрнуты, и весь этот вид создаёт ощущение, что сейчас только пять утра. Но о времени думать сейчас не могу, покуда Миронов меня быстро разворачивает и хватает под бёдра, усаживая на стол. Руки опрокидывают, заставляя соприкоснуться спиной с поверхностью и незапланированно охнуть, и следующее, что слышу, как он взбалтывает в руке упаковку взбитых сливок. Стоп, он что, меня мясом только что обозвал? — Что ты имеешь ввиду? — лёжа на столе абсолютно голой, с Мироновым, устроившимся между моих ног, я задаю вопрос из серии тупого бреда, но свято верю, что его последнее утверждение требует ответа. — Что имею, то и введу, — ухмылочка, тихий вздох, о Господи... Непреднамеренно вздрагиваю, когда что-то холодное касается тела. Что-то холодное, молочное, с клубничным запахом. Он оставляет дорожку из взбитых сливок ровно от шеи до низа живота, отставляя баночку на столешницу и немного медля, прежде чем начать водить по моему телу языком. Влажным, как и то, что начинает сейчас твориться между моих половых губ. — Боже... — я не хотела произносить этого вслух, честно... Но я таю как блядское мороженое в сорокоградусную жару под его натиском, ласками, которыми он балует меня ровно до того момента, как я чувствую прикосновение к лону чего-то твёрдого. А затем это что-то начинает медленно меня заполнять, заставляя плавно изгибать спину дугой и чувствовать на пояснице его ладони, тёплые, влажные. Он держит крепко и нежно одновременно, входя в меня на всю длину так медленно, насколько это вообще возможно. А я тем временем вспомнить пытаюсь, за какие такие заслуги мне перепал этот утренний рейс в один конец до рая. Шаткий стол выдерживает обоих, ножки даже не думают скрипеть. Только мой стон сейчас вступает в раунд с тишиной, от которой вскоре не остаётся и следа. Я уже даже не стесняюсь чёртовых соседей, а стараюсь кричать громче, чтобы знали, суки, каково это — горланить на всю и не бояться за чужой сон. Это — как полёт со скалы. Только долгий, длиною в вечность. Я словно в невесомости, не ощущаю времени и хочу, чтобы эта близость длилась как можно дольше. На теле — капли пота, в глазах — неутолимая жажда и похоть, в крови — адреналин, а на часах — уже двенадцать. Перемазанные остатками сливок мы до сих пор друг от друга не отлипаем, перемещаясь в ванную, как единое целое, не разрывая поцелуй. Словно любовники в фильмах, ударенные жаждой страсти или же долгой разлукой, что вваливаются в дверь квартиры и придаются разврату, не успевая раздеться. Ровно этим же мы занимаемся и в душе, не обращая внимания на холодную воду, что так хорошо снимает жар с наших тел, выбивая подкожный озноб. Мои ноги обвивают его бёдра, пока он на ощупь закрывает кран и выносит меня из ванной, поваливая на кровать. И на ней у нас сил уже не остаётся, мы просто лежим, немного тяжело дышим и очень глупо улыбаемся, словно школьники, которым только-только исполнилось восемнадцать, и границы запретов слетели с петель. Привести себя более-менее в порядок я успеваю только к обеду, и то... с натяжкой. Если три часа дня это, конечно, обед. Причёсываюсь напоследок и выхожу в коридор, пока Сименс возится с пакетом и всё же перекладывает содержимое в холодильник. Вместе с остатками сливок, разумеется. По коридору я топаю, не сворачивая. Моя конечная цель — комната Наташи и Депо. Я просто решаю позвать их выпить сегодня вечером лично. По крайней мере — убеждаю себя в этом. На самом деле мне просто до жути хочется видеть Нэт и перекинуться с ней не только парой фраз, но и, возможно, зеркальными улыбками. Уже было заворачиваю, и в меня практически влетает тот, кто, кажется, сам грядущего столкновения не ожидал. В ушах наушники, в глазах лёгкий испуг. — Прости... — я не виновник этой аварии, но всё же извиняюсь зачем-то. На автомате, наверное. — Ничего, — Вишну достаёт из уха один наушник и смотрит на меня, будто чего-то выжидая. Хотя нет... Выжидающим я его взгляд назвать не могу. Я вообще его ни с чем не могу сравнить, но его пристальный взор порождает холодок вдоль по позвоночнику, пока я не решаюсь всё это наконец прервать. — Слушай, о том случае... — начинаю и чуть было не опускаю глаза в пол, но включаю мозг в последний момент. Глаза в глаза, только так. — Извини меня, я правда не знаю, что на меня нашло. — Вижу, как он хочет перебить и сказать что-то вроде классического "Да всё в порядке", но он держит слова где-то в горле, не переставая на меня смотреть. — Просто скалы среди равнин, из жизненной колеи выбило... — Твоя взяла, глазастый. Увожу взгляд куда-то, смущаясь, но ненадолго. И обращаю внимание на его грудную клетку. Дышит он довольно тяжело и прерывисто. — В общем, ещё раз прости за доставленные неудобства, я тебя больше не побеспокою... Сглатываю быстро, откашливаюсь, хочу уйти, но мистер "Я не тормоз, я — подождите" вдруг решается ответить, останавливая меня своей непредсказуемостью. — Я бываю резок и груб, не принимай на свой счёт, — это он сейчас к чему вообще? — Со всеми всякое случается. — Замираю на мгновение и изгибаю бровь, пытаясь переварить сказанное. Хотя это сказанное — проще некуда, но я вечно во всём ищу скрытый смысл. — Не бери в голову... — будто отряхивается от мыслей и быстро уходит, оставляя меня в каком-то недоумении. Или, в лёгком шоке, я сказала бы, что даже на минуту забываю, куда вообще шла. Помню, Миронов как-то учил не брать в голову, а брать в рот, потому что легче выплюнуть. И мне ничего не остаётся, кроме как пожать плечами и всё же двинуться туда, куда намеревалась изначально. Заветная дверь уже близко, я подхожу и уже было руку приподнимаю, чтобы постучать, как она открывается прямо перед моим носом, и я вижу не менее удивлённую Наташу. Она явно собиралась выйти куда-то, но невидимый знак стоп нарисовался прямо перед глазами. — Привет, — всё ещё стою с поднятой рукой, кстати. — Привет, — она отзывается, и, судя по всему, откладывает свою спешку на потом. — Мы хотим вечером все собраться, пива выпить. Ты за? — мои умоляющие глаза просто требуют от неё положительно ответа. А вот каменное лицо говорит о том, что я до сих пор думаю, что могу скрывать за ним истинные эмоции. — А креветки будут? — губёшки свои поджимает слегка и облокачивается на проём дверной. — Королевские, — это я только что придумала, — для королевской особы, — лесть уровня Господь Бог, но она её заслужила. А я, в свою очередь, заслужила её лёгкую улыбку, образованную накрашенными ярко-красной помадой губами. — Тогда я за, — лёд тронулся, как и я когда-то умом. Но сейчас я стою и до жути тупо улыбаюсь, уже даже не стараясь этого скрывать. Потому что бесполезно. — В восемь? — брови только вскидываю, на ходу придумывая время встречи. — В восемь, — а она бесспорно соглашается, очевидно даже не думая, что цифры тут — дело последнее. Единожды киваю и по-тормознутому как-то разворачиваюсь. Да и шагаю обратно также, хоть и знаю, что девчонка смотрит в спину. Не хватало только для эпичности споткнуться об собственную ногу и упасть, что придало бы всеобщей картине ещё больше драмы. Но этого не происходит. Я без происшествий добираюсь до комнаты и всё ещё глупо улыбаюсь. И по этой улыбке Сименс определяет, что алкогольному вечеру в кругу нашей компании всё-таки быть, что не может не радовать. Господи, это всего лишь обычный вечер, коих в нашей жизни было более, чем достаточно. Но сейчас волнение покидать не желает, я как школьница перед экзаменом трясусь, время от времени прикрывая глаза и стараясь договориться с собственными тараканами, дабы ненароком ничего не учудить. Даже не помню, чем занимаю себя всё это время. То ли бесполезной ходьбой по комнате туда-сюда, то ли ещё чем "полезным". Но тем временем на часах уже седьмой час, Сименс чешет языком по телефону, договариваясь с Мортом о том, кто пойдёт за выпивкой и, что немаловажно, сколько всего брать, чтобы второй раз бежать не пришлось. Ну а после сбрасывает вызов и со спины подходит, пока я стою у зеркала и поправляю бретельки на майке. Боже, я всего-то в соседнюю комнату иду побухать, а собираюсь так, будто в театр пригласили. Пенсне не хватает... — У нас ещё час... — судя по его приторному голосу и руками под моей майкой понимаю, что за пивом идёт не он. А ещё понимаю, что к чертям уплыли все мои сборы и десятиминутное расчёсывание, потому как в мгновение ока оказываюсь без одежды, а спустя дополнительное короткое время — с диким хаосом на голове. Зато при ещё одном засосе... *** — Ты не сказал ему? — Лера со своим фирменным прищуром смотрит на Михайлова и по-стервозному скалится, облизывая нижнюю пухлую губу. — Ты ж моя догадливая... — Морт отбрасывает смартфон на кровать и бросает взгляд на холодильник, который буквально вчерашним вечером до отвала забил алкоголем, словно предчувствовал предстоящий сбор. — Выиграл нам время. И их время тоже не имеет счёта, покуда оба решают повторить утреннюю зарядку. Зарядку на полу, если быть точнее. Отжимаясь друг на друге, покуда выносливости хватит. Вот только после подобных физических занятий обоих покурить всегда тянуло, но на этот раз поражение ждало весьма некстати. О нём Лера узнала, когда Слава знатно так чертыхнулся на всю комнату, закончив попытки найти хотя бы одну пачку. — Сука! — и ещё минутка отборной брани. — Кончились... Девица по-доброму так усмехается и подходит ближе, натягивая короткий комбез. Становится на цыпочки и целует в щёку, ещё больше млея от его серьёзного, и такого сурового вида. — Я сбегаю, — потому что не тяжело, да и свежим воздухом подышать охота. — Правда? — всё ещё суров, но губы уже надуты как-то чересчур по-детски. — Правда, — Ясенская лёгким движением плюхается возле входной двери на пол и натягивает белоснежные кеды. — Заодно и креветок куплю. — Я уже говорил, что люблю тебя? — скрестив на груди руки он смотрит на девушку, косо улыбаясь. Подаёт руку, помогая встать, а затем протягивает несколько купюр. — Ты не представляешь, что я с тобой ночью сделаю... — она тянется за поцелуем, встречая фразу, которая из его уст звучит уж слишком сексуально. И медлить не желает, задорно улыбаясь и вырывая тонкими пальчиками деньги. — Я скоро. Дверь хлопает, Морт ещё тянет улыбку, топая к ванной и надеясь успеть охладиться перед всеобщим приходом, а Лера неспешно покидает общагу, вдыхая полной грудью свежий воздух и направляясь к магазину. Шагает от бедра, то и дело поглядывая по сторонам и наблюдая за суетой вечернего города. Мыслям собственным улыбается, уже находя в поле своего зрения магазинчик, но резко напрягается и тормозит, когда её путь оказывается преграждён чёрной тонированной Ауди. — Ну здравствуй, — с пассажирского спешно выходит довольно высокий молодой человек, остро скалясь. И пока Лера вдруг на мгновение забывает, как перебирать ногами, тот подходит ещё ближе, словно гипнотизируя и вынуждая не делать ни шага в сторону. — Думала, сменой города можно разрешить прошлые проблемы? — он явно зол, и тщетная попытка ужимисто улыбнуться тому подтверждение. Она стоит так ещё с несколько секунд. Забывает, как дышать, как сглотнуть, как вообще открыть рот и сказать хоть что-нибудь. Его глаза вселяют небывалый страх, челюсть начинает дрожать, а пока ещё трезвый рассудок подсказывает шевелить ногами, и, желательно, как можно быстрее. Только предпринимать что-либо слишком поздно. Она успевает лишь развернуться, чтобы дать отсюда ходу, но резвая реакция напротив стоящего опережает, и парень сгребает девушку в охапку, в то же время быстро доставая из кармана заготовленный платок, смоченный хлороформом. — Ну куда же ты... — с нескрываемой издёвкой шепчет на ухо, прижимая к себе спиной плотнее и зажимая куском ткани рот, пока паника и напряжение в её худом теле не спадают, и девушка медленно выключается, обмякая в сильных руках, — нам ещё многое предстоит обсудить...