Carte Blanche 2: Reload

— То есть? — ступором этот шок в глазах назвать было бы неуместно. Блондинка то ли сонная, то ли до конца понять не может. — Умоляю, не говори никому пока, — Лера утирает очередную порцию слёз и смотрит на дверь. Туалет посетила ещё одна бодрствующая душа. — Потом поговорим. Извини. Мне надо идти, — спешно покидает это место, оставляя подругу одну. Минута слабости кончилась, пора вновь становиться сильной. Брать волю в кулак, на мордашку натянуть привычную беззаботность, а из глаз насовсем убрать мокрый след, потому что он не присущ красивым, стервозным барышням вроде неё. И все эти пункты она выполняет у порога своей комнаты, вдыхая полной грудью воздух и стараясь выдержать на своём личике расслабленную улыбку. Потому что за дверью ждёт он. Тот, перед которым она едва сдерживает свои руки от трясучки уже которую ночь. *** — Чем займёмся? — Морт потирает ладони в преддверии хорошего дня. Пар было только две, болезнь лектора упала только на руку, и уже в полдень группа была свободна от университетских дел. Университетских мук, как они это называли. — Можем в кино пойти, — версия Наташи всем по душе приходится, никто ничего более и не предлагает. — И там по пиву взять, — а Михайлова хлебом не корми, дай выпить. — Я за, — Сименс поднимает руку, Нина сопутствующе кивает, а у Депо просто повседневный вид, означающий, что он готов куда угодно, лишь бы неугомонные идиоты были довольны. — Я сейчас... — Кескевич торопливо целует Миронова в щёку и вручает тому в руки свою сумочку, обещаясь вернуться как можно быстрее. А фильм... Они даже не знают, на какую премьеру пойдут. Да им и пофигу, если честно. Пофигу настолько, что в прошлый раз они, пережёвывая попкорн, завороженно смотрели минут так тридцать в экран и ждали, ждали экшэна, появления главного злодея и бушующих перестрелок. И только Артём на середине фильма понял, что они ошиблись залом, и сейчас смотрят какую-то сопливую мелодраму. Но, как и говорилось — плевать. Сопли в сахаре тоже сойдут. Только одному отнюдь по сей день было не весело. Он две лекции подряд наблюдал, как Килиан отчаянно липнет к Максу. То под парту что-то уронит, то уснёт на нём, как бы невзначай, то увлечёт его в свой мобильный, показывая что-то смешное, лишь бы улыбку его увидеть. Чёрт... Если исключить внешность, то она собственной своенравностью от и до напоминала ему ту, что до сих пор в голове сидит. Ту, которая изредка является во снах, а по пробуждению исчезает. Остаётся только образ, который он таит под сердцем уже, кажется, второй год. И только наличие в группе Кескевич помогает хоть немного отвлекаться, постепенно заменяя тень прошлого образом той, что пылает своей наивностью и простодушием. Такие одинаковые, но такие разные... Даже забавно, что столкновения их стали частными. Вот ровно как и сейчас, в коридоре, когда он видит её, рассматривающую расписание. И что-то там наконец высмотрев, девушка оборачивается в его сторону и с мгновение смотрит, поспешно уводя взгляд. — Привет, — проходит мимо, опускает глазки, как будто сказать больше не нашла что. Но Вишну не отвечает. Только улыбается косо, когда по телу наплывом проходит заряд. Разворачивается, мерными шагами нагоняет светловолосую и берёт под руку, начиная тащить куда-то в сторону. Ну, или правильнее было бы сказать: ведёт за собой. А та и не упирается. Просто озадаченно вопрошает и округляет глаза, пока оба в каком-то закутке не оказываются. — Что ты делаешь? — пытается возразить его действиям лишь под конец, но уже поздно. Парень дёргает на себя и разворачивает, оставляя блондинку между собой и холодной стенкой. — И тебе привет, — как-то своеобразно улыбается, что даже улыбкой это назвать сложно. А девушка всё ещё в ступоре лёгком, да и только сейчас замечает на изгибах локтей его руки. Держит. — Хорошая маскировка, — взгляд плывёт от её лица до самых лодыжек. Затем поднимается. Ещё примерно пять секунд, и девушка не выдерживает, улыбаясь ответно. — Георгий... — тянет его имя приторно сладко, смакуя каждую буковку. Напряжение с лица спадает, ей больше незачем прикидываться. — Тебе не идёт, — стоит заметить, что он всё ещё держит хватку на её руках. Только девушка не спешит никуда. Наоборот, спокойна, как листва. — Что не идёт? — однократный изгиб бровью, её фирменное движение. — Взгляд невинной овечки, Окс... — Гоша выдыхает, стараясь не терять самообладания, — я тебя ни с кем не перепутаю, даже с клоном. — И это всё, что ты скажешь после полуторагодовой разлуки? — снова невинные глазки. Освободиться от его рук не пытается, ей только нравится это применение силы и этот его напряжённый взгляд, пока он думает, что никак не облачает своего волнения и истинных эмоций от её близости. — А что мне сказать? — она добивалась раздражения — она его добилась. — Спасибо, что сбежала тогда и не оставила ничего, даже прощальной записки? — казалось бы, пора отпустить, но чувства накрывают без спроса, и хватка его пальцев становится сильнее, отражаясь на её коже покраснением. — Вот видишь, — виду не подаёт, только скалится сильнее, — безразличие тебе не к лицу. Можно считать секунды, пока он смотрит ей в глаза и пытается понять, какого чёрта огонь внутри загорается так не вовремя. Сейчас не время, далеко не время поднимать со дна всё то, что он так усердно старался забыть и заколачивал гвоздями, лишь бы не болело. Зато сейчас самое время понять, что Килиан была лишь отвлечением. Ведь увидев её с Максом, внутри не ёкнуло ничего. Только гнетущее чувство тоски, потому что девчонка хоть как-то забирала на себя внимание и щёлкала переключателем в голове, заставляя забывать хоть на мгновения о той, что разорвала сердце на куски. — Как книгу читать можно... — качает головой, а он от её голоса вдруг в себя приходит, руки с неё сбрасывает и отходит на два шага, когда она чуть своей мордочкой к нему подаётся. — Что ты тут делаешь? — на ответ "Решила вернуться, потому что не могу забыть" он не рассчитывал и подавно. Он даже в расчёт его не брал, но вот ответ её, признаться, выбил из колеи немного. — Думаешь, я не читала твои писульки, которыми ты мою электронную почту забрасывал, надеясь, что я про неё забыла? — дерзко облизывает, усмехается, слегка опираясь лопатками на стену. — Сколько ты там строчил? Год? Полтора? — театрально загибает пальчики и вдумчиво глядит на потолок, пока Вишну глаз с неё не спускает. — Кажется, ты строчил мне каждый раз, когда тебя накрывала тоска, не так ли? — так, именно поэтому у него сейчас из ушей пар валит, ибо девчонка права, он действительно изливал душу, думая, что делает это в пустоту. — И в последний раз твоя исповедь коснулась того, что тебе с каждым днём всё проще становится наблюдать мою копию. И меня это, знаешь ли, заинтриговало... — отталкивается легонько от стены и делает шаг к нему. Он — шаг от неё, — и не зря, кстати. Один меня уже с ней перепутал, — усмехается снова, а взгляд куда-то проваливается. Словно вспоминает тот момент, когда оказалась в плену губ того, о котором ещё не знает. — Тебе тут не место, — единственное, что он может сказать. Потому что понимает, что выйти из-под собственного контроля очень просто. — Это я сама решу, — а девчонка будто издевается, высасывая из него кровь даже сейчас. Возможно, её привело сюда банальное любопытство и ей действительно здесь нечего делать, но она не упустит шанса помозолить глаза и повертеть хвостом перед тем, кого дразнить сейчас отчего-то дико потешно. — Ну, ещё увидимся, — задорно вскидывает бровями и хочет уйти, но снова резкая хватка, снова рывок, он дёргает её на себя и теперь их лица на непозволительно маленьком расстоянии. Только слов нет. Лишь его прерывистое дыхание. — Я теперь твоих выходок терпеть не стану... — прошло то время, и он отчаянно пытается дать ей это понять. Но на девчонку не действует, она продолжает стервозно улыбаться и в то же время смиренно ждёт, пока Вишну отпустит её руку. Эдакая смесь покорности и блядства в глазах, искрящих какой-то ненормальной любовью к запредельному. Но эти глаза когда-то его покорили, и сейчас он просто морально не силён противостоять её напору, под которым она так искусно прессует его личность. Пытается прикрикнуть, применить силу, всячески показать, что уже не тот влюблённый мальчишка, но её не проведёшь. Рентгеновский взгляд своё делает даже в темноте, оснащаясь кошачьими инстинктами. И рука слабнет, и мысли врозь, и он снова провожает её силуэт и не двинется с места, пока блондинка не скроется за отсеком. Одно только хорошо: на милующуюся с Максом Килиан теперь можно реагировать куда проще. Обратная сторона медали: Оксана здесь, и его душу она в покое точно не оставит. *** — Ты случайно не заболела? — Морт закрывает дверь за обоими и принимается разуваться. — Весь вечер попкорн запивала, блять, соком. — И это он так удивляется всего лишь своим словам. У кассы, кстати, удивления было — не оберёшься. — Тебе сколько раз говорить, что после пива я каждые десять минут мочевой опустошить бегаю? — без нервов, спокойным тоном, потому что у Михайлова провалы в памяти — явление редкое, но меткое. — А... да... — чешет репу, по карманам клацает, нащупывая пачку сигарет. — Я курить. — И снова обувает кеды на ноги. Это к слову о хорошей памяти. — А я в душ, — Лера душевно улыбается и бредёт в комнату, снимая вещи. Раздевается догола, достаёт из шкафа молочное банное полотенце. Неспешные шаги к ванной комнате, она закрывает дверь на замок и открывает кран, так как тешилась всё это время мыслью расслабиться в тёплой воде. Выливает немного пены, чтобы ароматнее было. А после аккуратно погружается в воду, откидывая голову и прикрывая глаза. Вода из крана продолжает литься небольшой струёй, скоро будет полная... Короткие всплески капель, когда девушка шевелит руками, поправляя волосы. Но этот шум не перебьёт её мысли, уж слишком в голове всё ярко. Ярко и туманно одновременно, как будто непрекращающиеся повторы фильма памяти не дадут спокойно спать ещё долго, да и весь сюжет словно вчера родился, хоть прошло уже достаточно времени. Почти три недели, кажется... *Flashback* — Привет. — Привет. Формальности пройдены, она пришла сюда только ради слов благодарности, можно не медлить. — Я... — но всё же мнётся, теребит отросшими ногтями заусенцы, коих немало, кусает губы, — я хотела... — хотела бы не стоять тут, как баран, который двух слов связать не может, — в общем, спасибо тебе, — это уже ближе к делу. — Ты мне жизнь спас, а я с того момента даже в глаза тебе не посмотрела... — через слово запинается, понимая, что этот раз — первый с того момента, когда она последний раз имела возможность с ним поговорить вот так, с глазу на глаз. Внутри всё ещё что-то дрожит, что-то мешает вдохнуть и вернуть на место ровный пульс. Глаза бегают, едва на нём останавливаясь. Она хочет, явно хочет сказать больше, но чёртово волнение мешает. — Это всё? — вопрос Макса — как пинок. Но только в свои ворота, и Лера быстро кивает, разворачивается, спешит унести отсюда ноги. По крайней мере, она сказала главное. Просто потому что это было жизненно необходимо. А ещё жизненно необходимо было поставить в этой истории точку. А история эта просто-напросто затянулась, оставляя за собой след многоточия, когда она выплакала из себя практически все слёзы. Когда корила свою стервозность и закрыла собственной короной глаза, мешающие разглядеть в человеке рядом нечто большее, чем просто очередного ухажёра. А бегающих за ней было, к слову, не мало. Но ведь именно из-за неё он тогда слетел с катушек. Из-за неё оказался в доме Депо. И из-за неё угодил под пулю. И кто тому виной? Правильно, Морт. С которым она сейчас, кстати, чувствует себя вполне комфортно. И не просто комфортно. Этот человек практически с ноги выбил дверь в её жизнь, навёл там свои порядки и повернул её голову на все сто восемьдесят. И ей, чёрт возьми, роль послушной девочки понравилась куда больше той, которую она играла почти всю свою сознательную жизнь. — Чёрт, — тормозится в коридоре, пытаясь вслушаться в собственный внутренний голос. Казалось, он о Морте, и только. Девчонка без оглядки в него влюбилась, но долбанное чувство незавершённости прошлого давит на плечи и не даёт теперь спокойно вздохнуть. Да ещё и после того, как Макс, не взирая на события былых времён, в буквальном смысле вынес её на своих руках оттуда, откуда по её мнению дороги не было. Точнее, она рассчитывала на спасение, но спасение это она видела в лице Морта. Психологическая давка началась именно тогда, когда глаза Максима были первым, что она увидела в той кромешной тьме. Напуганный, беспокойный взгляд. Он развязывал верёвки на её руках так неловко и торопливо, будто старался списать панику на что-то другое. Что-то, что могло поджидать в темноте. Но как ни крути, а женская интуиция не подводила ещё никогда, и то его неподдельное беспокойство будто с головой окунуло девушку в чан с виной. Виной, которую она, считала, никогда не искупить. Там же были и заколоченные толстыми досками чувства, так и не дождавшиеся своего времени. Поворот головы. В поле зрения снова его дверь. Пара шагов обратно, к ней. Она не знает, зачем. Не знает, что можно сказать ещё. Поэтому снова стопорится, стряхивая с себя истребляющие голову мысли. — Нет-нет-нет... — разговор с самой собой, она уже было задаётся чёткой целью вернуться к себе, но резкий вздох, и ноги несут обратно. Обратно к той двери, за которую отчего-то так хочется шагнуть, пускай она и не преследует особой цели. Шаги отчётливые и размеренные, словно права передумать нет. Стуки в дверь уверенные и громкие, как подтверждение своим действиям. Точнее — один стук. Потому что за дверью словно ждали. Макс открывает и смотрит завороженно, словно чего-то ждёт. И эти глаза толкают её на то, о чём голова даже не думала. Торопливо переступает через порог и бросается на шею, накрепко примыкая к нему губами. Толкает ногой дверь, и та с грохотом захлопывается, наверняка поднимая на уши весь этаж. Но сейчас плевать. Плевать на всё. Её губы находят отдачу, брюнет делает поцелуй более глубоким. Предвидит её действия и хватает под бёдра, практически усаживая на себя. До дивана слишком далеко, он смахивает с журнального стола всё содержимое, усаживая на него разгорячённое смуглое тело. А она кусает... кусает его губы, плечи, на миг забывая, что такое нежность. Остервенело стягивает с него майку и спешит впиться губами в каждый миллиметр на его торсе, оставляя влажный от языка след на напрягшемся прессе. — Сука... — только и слышит, когда звякает бляшкой ремня и торопится стянуть с него джинсы. И сполна ей это не удаётся, покуда Макс хватает за запястья и тянет на себя, заставляя встать во весь рост. И ей приходится встать на цыпочки, чтобы оказаться практически наравне. Чтобы почувствовать его горячее дыхание на своей щеке, когда он забирает в тиски и обхватывает её талию, всё же утаскивая в комнату. Валит на диван, поддаваясь инстинктам и срывая остатки её одежды. Похоть породит вожделение на отведённый этому срок. Пелена застелит глаза и позволит отключить сознание ненадолго, потому что совершать бездумные поступки когда-то было частью её жизни. Той самой, в которой она такое долгое время тешилась поставить огромную, жирную точку. И сейчас наплевать, кажется, что это точка выглядит именно так. Ведь зализать былые раны в одиночку порой оказывается очень непросто...