Carte Blanche 2: Reload

— Ну а сейчас то мы домой? — Окс вопит с заднего сидения, шумно выдыхая. Отдалённо напоминает птицу в клетке, которой надоел уже этот салон, но Депо как назло сворачивает по пути, куда только может. — Я уже в кровать хочу. — К Вишну? — не сдерживает себя от ехидного смешка Нэт, стреляя глазками и спиной чувствуя, как Оксана закипает, словно чайник. — Сдался он мне! — в ответ вопит блондинка, сама не замечая, как повышается голос. — Ну конечно не сдался, — мешая в одной кастрюле сарказм, фальшивую поддержку и щепотку издёвки, Артём даже немного брови хмурит, наблюдая за девчонкой в зеркало. — Заедем в больницу, а потом домой. — Ну слава Богу, — с облегчением фыркает Окс, находя в себе ещё немного сил до финишной прямой. В больнице они встретятся с Максом, дотошно поинтересуются о прогнозах, о дате выписки и о всём таком. А Окс, решая использовать подвернувшуюся возможность, напросится повидать Килиан, дескать, соскучилась. К слову, препятствовать этому никто не будет. — Ты как? — она войдёт в палату и тут же отметит, что бывшая подруга уже выглядит достаточно хорошо для подстреленной. — Как будто тебе интересно, — фыркнет Килиан, но всё же улыбнётся. Право, не ожидала видеть. — Я знаю, зачем ты здесь, — и тихо напомнит, как бы указывая Оксане её место. Ведь светловолосой никогда не было дела до кого-то. Лишь холодный расчёт и нужная информация, которую она вытягивала из людей острыми коготками. — Вот как, — это не польстило, отнюдь. Девушка лишь облизнула зубки и в пол уставилась. Что же, что посеешь... — Я просила Макса отвлечь меня историями о его компашке, так что не волнуйся... он и не подумал, что я вытягиваю данные для тебя. Кажется, у Окс за это время слишком много произошло. И информация о Глебе была теперь не первого требования, но и лишней тоже не была. — Они все были друзьями с малых лет, и праведный образ жизни не вели. Разбой, грабёж, всё такое... — Лиана затянула, как сказку, не отвлекаясь от зеркальца и от косметики, притащенной Максом. В конце концов, болезнь болезнью, но она всегда должна была выглядеть на все сто. — Миронов никогда особо ни в чём не нуждался, просто слишком правильные родители в своё время упустили момент с воспитанием, и Глебом занялась улица. К слову, они были из тех, кому важно мнение со стороны. И им даже слышать противно было, когда соседи пели им песни о том, что видели их сына в плохой компании, или, того хуже, курящего за гаражами с отбросами общества. Ну а там и нехватка любви, когда Глеб начал вещи из дома выносить, привлекая к себе внимание, — Лиана не отрывалась от макияжа, а Окс с упоением слушала, отмечая про себя, что не зря её детские мечты найти биологических родителей так и остались на стадии желаний. В конце концов, не всем с предками везёт, зачем разочаровываться дважды? — Он стал появляться дома всё реже, пропадая с уличными парнями и обзаводясь связями. И, как само собой разумеющееся, настал тот день, когда родители указали ему на дверь, — девушка даже отвлекалась от рисования стрелок, задумалась о чём-то ненадолго. И причину этой паузы Оксана знала, будучи осведомлённой о судьбе некогда подруги. Даже вздохнула тихонько, ком сглатывая и вспоминая, какие существуют на свете мрази. — Но, видимо, что-то в их башке всё же было, и они, дабы этот груз с сердца снять, открыли Глебу счёт, и теперь отплёвываются от него средствами, за счёт которых он существует. Ну, не считая награбленного, — Килла невинно жмёт плечами и продолжает марафетиться, не отрываясь. — У Депо аналогичная ситуация, только там отчим всем рулил. Он, видите ли, не хотел делить внимание матери с кем-то ещё, потому и выставил Артёма за дверь. Предварительно пиздюлей от него получив... — девчонка хихикнула, поднимая глаза на Окс. Та не присела даже, просто стояла в изящной позе, ручки на груди скрестив. — Думаю, о настоящем отце Депо тебе известно, — она спрашивает с опаской, но улыбка Окс говорит о том, что эта тема шоком уже не является, и говорить об этом можно спокойно. — Знаю. Пиздец конечно, — многозначительный вздох, Оксана всё же опускается на край кровати, глядя в окно. — Тебе всегда везёт... — Килиан не скрывает львиной доли зависти в голосе. И взгляд её... такой, печальный, что ли. Ведь через что бы Оксане пройти не приходилось, она всегда достигала финиша с гордо поднятой головой. Ещё и теперь... целая семейка на голову, которая сомнительно, но защищает. По крайней мере она жива, невредима, едет себе в машине брата туда, откуда недавно хотели выкинуть. — Эда повязали... — хочет тему перевести, но выходит всё то же. Тот же плюс в её копилку. — Знаю, Макс рассказал, — отмахивается Лиана, выдерживая небольшую паузу. — Зачем ты возвращаешься? Ты же так хотела свободы... Вопрос звучит тихо, но недостаточно. И в какой-то степени он заставляет Окс сменить настрой и переплести между собой пальцы, щёлкнуть костяшками. И глазами в эти пальцы уткнуться, явно занервничав. — Это из-за него? — Килла снова давит, и Окс на уровне инстинктов вскакивает с кровати, надевая свою фирменную фальшивую улыбочку. — Боже, мне просто нравится мозолить всем глаза! Чего вы зацикленные такие? — цокает, руками всплёскивает и медленно отчаливает, мол, время посещений к концу подошло. Но Лиана лишь легонько губы в улыбке тянет, останавливая блондинку уже у двери. — Окс, — негромкий зов, девушка останавливается почти у порога. — Не делай ему больно, — эти двое знают, о чём речь. Тут и дурак бы догадался. И Оксана всё же опускает глаза в пол, собираясь с духом и наконец оборачиваясь на Лиану. — Поправляйся... — бесцветно, но без фальши. Девушка спешит удалиться и размеренно топает вниз. Туда, где ждёт... брат, чёрт возьми. — Никакой он мне не брат, — бурчит себе под нос, спускаясь по лестнице. — Взялся, тоже мне... — головой мотает, обиженно шепча и саму себя настраивая. — Ты никому не нужна, забыла? — звучит, как заклинание сумасшедшей, говорящем самой с собой. Благо, рядом нет никого. — Повидались? — Артём непринуждённо интересуется, но Окс проходит мимо троих товарищей и даже слова не молвит. Просто топает себе насупленно и залезает в машину, ожидая. — О как... — его брови чуть подскакивают, но решать головоломки насчёт её поведения он явно не в духе. И он прощается с Максом дружеским рукопожатием, не скупясь на пожелание скорой выписки его девушки и возвращения в общежитие. А Макс улыбается, только скрытно как-то, будто жлобится на эмоции. Ведь приятно наконец не видеть враждебных взглядов в свою сторону. Но по-настоящему искренне он улыбнётся, когда попрощается с парой и зайдёт снова в стены больницы. А эмоции на показ подождут. *** — И о чём ты хотела поговорить? Да хуй его знает. Мне бы сначала у себя спросить, какого хрена я стою в собственной комнате, как приглашённый гость. Ещё стены так рассматриваю, как будто впервые вижу. Господи... — Если честно, — давай, Нина, твой час позора, — я не знаю, — ожидаемо. — Тогда что ты тут делаешь? — стою, аки дерево, не зная, какой ещё шикарной фразочкой плеснуть. А ещё я пытаюсь понять, хочу ли знать всё, что тут происходило без меня. Пытаюсь понять, почему так больно на кровать смотреть, от которой я взгляд тут же отвожу. Ещё я до сих пор спиной к нему стою, пока мысли вихрем в голове кружат. Но заключение я всё же вырываю из этого винегрета, резко к нему поворачиваясь и чуть было не зажмуриваясь. — Ты изменял мне? — сейчас просто получу ответ и уйду. Уйду... И какого чёрта ты медлишь? Миронов, пожалуйста... Хочется просто взвыть и попросить его убрать этот гипнотизирующий взгляд, с которым он подходит. А ещё хочется руки вперёд резко выставить и не дать ему нарушить своего личного пространства, но тело как назло не слушается, а язык немеет. — Нет, — он что, подходил, чтобы лучше слышно было? Или фору себе для размышлений давал? — Правду, — наконец впиваюсь в него глазами и не отпускаю. Требую, чёрт возьми, требую, хотя хочется его наизнанку вывернуть и выпотрошить всё. — Почти было, — не знаю, какого, но в сердце будто впиваются остриём ножа, — если так хочешь это слышать, то мы лежали на кровати, разделись практически. Но до дела не дошло. В этот момент я понял, что это не ты. Сука. Ты хоть знаешь, как это больно? Знаешь, блять? Каково теперь смотреть на эту кровать и видеть на ней вас! Голых, сука... Очень вовремя ты понял, герой. Хорошо, что хоть не пришлось присунуть и кончить, чтобы понять, что что-то, блять, не то. Гнев. Гнев и агония, которые переплетаются воедино и рождают во мне ураган эмоций, буквально изнутри разрывающих. Трусить начинает с рук, и я еле совладаю с собой, чтобы справиться с чёртовым комком в горле и не разрыдаться прямо здесь. Единственное, на меня что хватает — в апатичном приступе замахнуться, что есть силы, и влепить Миронову такую пощёчину, от звука которой у самой в глазах темнеет. Чёрт тебя дери, как же ненавижу... — Целуется лучше меня, поэтому распознал? — из меня это выходит с таким надрывом, что я не узнаю свой голос. Он пустой. Пустой и отчаянный, сгрёбший в охапку все оттенки серого. Сейчас я не хозяин своему телу, своим движениям. Но рука снова свистит в воздухе, и я намереваюсь дать очередную пощёчину, ещё сильнее. Но горящую спичку задувают прямо на ходу, и Миронов цепко перехватывает мою руку, не давая этого сделать. Смотрит на меня волчьим взглядом, расплываться потихоньку начинает. А всё потому, что прозрачная пелена наглухо застилает глаза, и ко всему я теперь перестаю контролировать эмоции, роняя слёзы из глаз так, что будь здоров. — Тварь... — вырывается из груди писком, мешая сделать вздох. Я предполагала. Я, даже, в глубине души была уверена, но услышать в лоб оказалось больнее, чем получить пулю в лоб. — Сволочь... — пытаюсь выдернуть руку, и она идёт на излом, потому что он не отпускает. Только держит крепче, выпучивая свои глазища и, наверняка, гадая, что делать с обрушившимися на голову демонами. — Я тебя ненавижу! — а ещё я не контролирую речь, движения, биение сердца и вообще дыхание, которое бывает исключительно у того, кто забыл, как пользоваться лёгкими. — Не смей ко мне прикасаться! — я нахожу себя где-то между ним и дверью шкафа. Или, это стена. Или вообще хрен пойми что, мне это не важно сейчас. Я лишь запускаю в ход вторую руку и стараюсь как можно сильнее его ударить, зацепить. И первые два удара он пропускает, пока меня долбят вспышки агрессии. Терпит и третий, который приходится моими когтями ему на грудь и расцарапывает кожу, отчего поражённое место тут же краснеет и, кажется, даже проступают капельки крови. Всё настолько мелко, хотя я уверена была, что достала до костей. — Нина... — тогда он и перехватывает вторую руку, пытаясь заломать, остановить, успокоить, только тщетно всё. Даже собой со всех сил пытается прижать, но я тут же выпускаю зубы и вгрызаюсь ему в плечо, оставляя синеватую отметину и заставляя его дёрнуться, даже зашипеть. — Забудь моё имя! — забудет он меня, как же... — свали от меня нахуй, видеть тебя не хочу! — очень кстати для человека, который сам сюда явился. Но по-другому не могу, никак не могу. Он что-то бормочет, шипит снова, где-то даже сходит на рык, только мне сквозь свою истерику его слов не разобрать. Я затихаю только тогда, когда он меня хорошенько встряхивает и куда-то впечатывает, заставляя глухо ойкнуть и прижать от неожиданности голову. — Что!? Что мне сделать?!? — приоткрываю потихоньку зажмуренные глаза и исподлобья наблюдаю жалкую картину. Его вены, вздутые на шее, на лбу... кажется, пара вен даже берёт начало от краешка губ. А самого трусит. Трусит, как после жуткой пьянки, где водку водкой запивали. И глаза... потерянные, стеклянные. Готова поклясться, что вижу в них влагу, но не могу быть уверенной. Точно не сейчас. — Мне встать перед тобой на колени и сказать, что виноват!? — кричит, так громко, что ушные перепонки треснуть готовы. — Я люблю тебя, мать твою! И я виноват перед тобой! Сука, что?? Что мне сделать?!? — отчаянный крик виснет в воздухе и застывает густым туманом перед глазами. Ничего не вижу. Не могу дышать от переизбытка эмоций. Злость. Она давит и ломает одну за другой кости, не оставляя выбора. — Убери от меня руки, — моя просьба звучит так жалко, что причина моего хлюпанья балансирует где-то на грани. — Прошу тебя, — просишь? Ты ещё и просишь? — успокойся, — да раз плюнуть, хуле там. Ветер гуляет по комнате в вольном танце, а мне всё воздуха мало, несмотря на открытое окно. Потому что разрывает. Разрывает между тем, как я хочу его от себя отпихнуть, и тем, как всё равно потом окажусь запертой в комнате с персональным ручьём из слёз, потому что мне не плевать. Далеко, сука, не плевать. И сейчас мне будто нож в глотку запихивают, настолько сложно что-либо сказать. — Давай начнём сначала? — от услышанного меня передёргивает, и даже появляется какая-то нездоровая усмешка. Сначала? Что? — Пожалуйста, я без тебя не смогу... — но ты мог. Мог! С ней, чёрт тебя за ногу! — Отпусти, — всё, что могу сказать. — Нина... — Пожалуйста. Мне нужно побыть одной, — порыдать в углу я хотела сказать. Мне хочется, правда хочется услышать хруст его костей, когда обниму. Хочется уткнуться в шею и сделать её жилеткой для своих рыданий на эту ночь. Но я уже вышла с того возраста, где мозгами пользоваться не обязательно, вот и набираю в лёгкие воздуха побольше, а в рот — побольше адекватных слов. Но ни в одном из них не нуждаюсь, потому что Глеб отступает. Делает пару мелких шажков назад, наблюдая за мной. За тем, как я пристально на него смотрю примерно с четверть минуты. Как тяжело сглатываю очередной ком. И как неуверенно шагаю к двери, удаляясь настолько нехотя, потому что не хочу... не хочу того, что произойдёт, как только я останусь одна. Вот хоть волком вой. Слов у него, видимо, не вагон, отмалчивается. И я не рискую даже обернуться, только дверью хлопаю и иду к себе. К Депо, точнее. А ещё матерюсь про себя, когда мимо двери Морта прохожу. Эти двое, кажется, настолько друг другом увлеклись, что забыли, где живут. А мне компания сейчас нужна, свихнусь иначе! Ибо острыми зубами что-то скребёт все внутренности, и нервы на пределе. Не могу... Эстафета нелепых действий запущена, и происходит это тогда, когда я закрываю за собой дверь и сползаю по ней же на пол. Не думая достаю телефон и набираю номер, усмехаясь собственной ненормальности. Вызываемый не заставляет себя ждать. Спустя три гудка я слышу его голос. — Поговори со мной, — почти без надрыва. Как будто я рыдала не три часа, а всего один. Прогресс. — Мне так плохо, Гош. Поговори со мной о чём угодно... *** Блудная троица наконец вернулась домой после зигзагообразного маршрута, уставшие, чуть помотанные. Депо в особенности, ибо не каждый день оказываешься в запертом пространстве в компании двух дам, которые, мягко говоря, не слишком уж друг друга чествуют. В общаге ровным счётом ничего не меняется. Тот же гомон в коридоре, та же атмосфера хаоса и бешеного спокойствия, и от этого смешения как-то умиротворённо. Депо с Наташей найдут Нину спящей в их комнате, переглянутся. Будить не станут, ибо вряд ли девчонка спит в одежде на скомканной простынке от нечего делать, да ещё и в позе эмбриона. Артём займёт себя походом к Сименсу, Нэт останется готовить ужин, а путешествующая с ними Окс тихо пойдёт к себе. Остановится у двери и примется искать ключи в сумочке. И будет немного отвлечена от этого занятия, когда услышит чьё-то откашливание за спиной. Улыбка себя ждать не заставит, ей и оборачиваться не надо, чтобы знать, кто это. — Не мог дождаться? — вальяжно повернувшись, Окс окинет взглядом Вишну, оперевшегося боком на стену. — Что за новый прикид? — тот, в свою очередь, бровь приподнимет, не стесняясь рассматривать новый образ близняшки. — Нравится? — та игриво головой покрутит, кокетливо улыбаясь. И его одобрительного кивка ей будет достаточно. — Как тут дела? — она поинтересуется, снова принимаясь искать в сумке ключи. Не женский аксессуар, а Нарния, ей Богу. — Всё то же самое. Любовные войны... — вздох, дающий понять, что он — точка соприкосновения. — Вот как, — Окс поджимает губки и тут же их облизывает, наконец доставая ключи. — Так много на твои плечи свалилось, — перебор с лестью, как раз ей присуще, — может, зайдёшь на чай? Напряжение снимешь? — и последнее прозвучало как никогда пошло. Гоша даже усмехнулся демонстративно, головой качая. — Напряжение, говоришь? — ему стоит повторить, и Окс тут же сверкает кошачьими глазками, открывая замок и приглашая жестом внутрь. Вишну проходит, ломаясь лишь несколько секунд. А у блондинки на лице всё ещё улыбка победная, с которой она справиться всё никак не может. Но ровно до тех пор, пока не закрывает дверь с обратной стороны. А после едва успевает развернуться, влетая в эту самую дверь спиной под напором силы шатена. — Что ты делаешь!? — она взвизгивает, хватаясь пальцами за его руку, что лежит на горле мёртвым грузом и едва ли не перекрывает доступ к кислороду. Но тот лишь раздражённо поджимает губы, и ноздри от напряжения увеличиваются. Рывок с её стороны снова бесполезен, Вишну даже не думает отпускать, вжимая в дверь крепче. — Моя очередь задавать вопросы...