Лиловые цветы

Боэтия пахнет вином. Тошнотворно-сладким, тем самым, которое почти никто не любит. Даже самые знатные дамы Сиродила морщатся от одного глотка, отставляя кубок в сторону. Невесть сколько оно бродило прежде, оставшись теперь багряными каплями на письмах, что обличают очередную важную персону. Им нет числа. Сладкий, неведомый, поначалу противный дурман окутывает мутно-вишнёвым туманом. Погружает в себя, отбрасывает прочь мысли и воспоминания. Вино стекает неаккуратной струйкой по тонким губам Лорда, оставляя после себя лишь металлический привкус крови в этой странной сладости. Вино на клинке. Вино в голове. В кубке и человеческих сердцах. Этим вином окроплены земли после столетий войн. Забрызганы пыточные и кое-где спальни. Сладкий запах вина оседает всюду, где есть место подлости. Боэтия пахнет металлом. Не тем, что только-только родил свой облик под руками кузнеца. Это металл войны, окропленный кровью и отполированный страданиями. Рыданиями матерей, дочек и сестёр. Слезами служанки, что вонзила клинок в грудь спящего господина. В металле сквозят изуродованные криком лица, лики смерти, лики войны. Тысячи павших, тысячи отсечённых голов, ног и рук. Сердец, проткнутых насквозь. Металл пахнет горько, но возмутительно любимо. Человеческая рука сжимает рукоять клинка посильнее, и тот покорно теплеет, уже бессловесно моля окропить себя кровью. Нежный запах тёплого металла ползёт вокруг, способный каждого вдохновить. Всякого, кто хоть раз задавался вопросом о том, как мир будет лучше без парочки мерзких людей. Любого из человеческого рода. Боэтия пахнет цветами. Теми самыми, маленькими, что давно пустили свои побеги сквозь брошенный скелет в лесу. Помнится, здесь был вероломно убит в спину один из Великих Чемпионов Арены? Простенько и без затей, но как очаровательно легко. Цветы обвивают каждую косточку вьюнком, пуская свой аромат по ветру. Плоть разорвана медведями, а убийца уже давным-давно бороздит Скайрим. Те самые крохотные убийцы, чьими стараниями полегло много невнимательных людей. Тех, кто никогда не смотрит в свой кубок или тарелку. Не верят, что его жена, брат или сын способны отравить его. И умирает в страшных мучениях, лишь потому, что в Тамриэле существуют маленькие непримечательные цветочки, которые всего-то следует верно приготовить. Мягко-лиловые, холодно-сиреневые. Очаровательные. Боэтия пахнет сожжёнными письмами. Угрозами, любовными посланиями, признаниями и насмешками. Юная дочка тана, ещё незрелая, но уже не невинная, сжигает письма о своей страсти. Графиня Алессия Каро, второпях бросающая в камин письма ненависти от тех, кого она так сильно угнетает. Шпионские тайны, заговоры и разоблачения сгорают в каминах Тамриэля, и этот запах не спутать с другим. Письма, что обманчиво исчезают в каминах в попытке скрыть свой обман или подлость - все до единого помнит Боэтия. И сколько бы смертные ни пытались прятать и сжигать, она будет помнить. Боэтия пахнет чужой женщиной. Или, будь на то её воля - мужчиной. Неважно, на что похож этот запах, но он так хорошо уловим, что узнать в нём того, на кого вскоре обрушится праведный гнев жены или мужа, нетрудно. Это запах украденного, оторванного, вероломно похищенного и уведённого из-под носа человека. Вашего человека. Того, кого вы любите сильнее любого другого. Это запах игры с жертвой, заигрывания, даже, быть может, флирта. Боэтия усмехается в лицо, безмолвно говоря: "Твоё самое сильное чувство принадлежит мне". И, чувствуя этот запах, вы не можете распознать ложь. Никто не может. Хотя ложью пахнет повсюду. Боэтия ненавидит запах гнева. Беспорядочного, распущенного, направленного во все стороны, бесцельно и беспредельно. Он раздражает, нарушает покой, вызывает отвращение. Заставляет начать размышлять о том, как сочно захрустит шея его источника, если таковая имеется. Слепой и горячий гнев бесполезен и легко погасим. И не делает ли свою силу никчёмной против аккуратной подножки и клинка в шею? Хитрость побеждает любой гнев. Боэтия морщится от раздражения. Молаг Бал насмехается. Всё как всегда. Боэтия слабеет перед запахом жизни. Будь то только-только взошедший цветок или, быть может, с минуту родившийся маленький смертный. Невольно Лорд тянется к смертной жизни, зная, что всех её причуд существу его порядка никогда не познать. Лорду дэйдра не понять, не почувствовать, а потому даже едва ли уловимый запах, новый, свежий, что совсем скоро улетучится и состарится, может свести с ума. Этот запах мгновенен и мимолётен, за ним не угнаться, не поймать. А Боэтия хочет. Лишь только её тщеславие заставляет терзаться лишь от мысли о том, что ей этот запах никогда не достанется. Он притягателен, неуловим и умильно светел, как первые лучи солнца. Она считает, что понимает и отлично знает смертных, но также знает свою вечную преграду. Понимание того, что такое - быть смертным. Чувствовать как смертные. Впитывать весь мир. Боэтия не знает, каково это - быть человеком.