***
Маринетт неподвижно сидела у подножия лестницы, облокотившись на железные прутья плечом и устало опустив голову вниз. С её угловатых плечиков свисал потрёпанный клетчатый плед, который должен был ещё на балконе помочь девушке сохранить тепло полуобнажённого тела. Правда сейчас он не особо-то и грел, ведь был насквозь мокрым из-за обильного дождя, что не так давно закончился. Одежда под ним тоже была сырой и неприятно липла к телу, а с волос струями стекала на пол ледяная вода. Она прождала его несколько мучительных часов. Сначала убеждала себя в том, что Кот наверняка наткнулся на какого-нибудь ублюдка, и ему надо закончить дело прежде, чем явиться сюда. Через час уже стали закрадываться мрачные сомнения относительно окончания сегодняшнего вечера. А когда её накрыло стеной свирепого ливня, она поняла, что ждать уже не имеет смысла. Вчера ночью он просто хотел избавиться от надоедливой девчонки, что не вписывается в его слишком бурную жизнь. — Кажется, теперь я точно осталась одна, — неопределенно прошептала Маринетт куда-то в темноту пустой холодной комнаты. Квами не вышла её встретить, когда та спустилась вниз. Значит, букашка уже давно сладко посапывала где-то в уголке, и совсем не было желания тревожить её безмятежный сон. Даже хорошо, что всё так обернулось. Ей незачем видеть, насколько девушка разбита всеми событиями, произошедшими за сегодняшний день. — И как я должна справиться со всем этим в одиночку, — продолжала она разговаривать сама с собой. — Ходячая катастрофа. Невезение во плоти. Великолепная Леди Баг. Видели бы вы все меня сейчас, интересно, что бы вы тогда сказали. Наверное, что я всё это заслужила. Мало кому приятно слушать о себе правду. А вам было больно? Надеюсь, что да. Иначе моё хреновое состояние в данный момент нецелесообразно. Маринетт ощущала себя как-то странно. Голова была совсем пустой и лёгкой, но в то же время нещадно трещала. Эта боль пульсировала где-то глубоко внутри её черепушки, отдаваясь волнообразными толчками в висках. А ещё всё тело было наполнено невыносимым жаром. Как будто она сидит вблизи ярко горящего костра и с благодарностью принимает обжигающие языки пламени. Девушка лениво сбросила с дрожащих плечиков плед, упавший на пол с отвратительным чавкающим звуком, и медленно провела рукой по лицу. — Горячая, — тихо хихикнула Мари, продолжая ощупывать каждый дюйм своего личика, пока не остановилась на щеке. — В порядке ли твой нос, придурок? Чёрт, этот хруст был просто потрясающим. Хочу услышать его ещё разок. Ну правда, какой парень так запросто ударит девушку. Ну ты и мудак, Айван. Маринетт безумно хотела спать, да и организм требовал немедленно отправиться в постель, но она из последних сил цеплялась сознанием за реальность. Почему-то всё вокруг казалось таким неестественным. Ощущения очень походили на то, что испытываешь, когда спишь. Чувство обманчивой лёгкости и безграничной уверенности в себе. — Правильно, — проронила Мари, продолжая изредка издавать короткие смешки. — Это всего лишь сон. В этот момент над её головой противно проскрипела дверца старого люка, и тут же вниз скользнула чёрная тень, приземлившись прямо перед девушкой. Из темноты на неё изучающе посмотрели два выразительных зелёных глаза. Они несколько раз укоризненно моргнули и исчезли. На три-четыре секунды она потеряла их из виду, а затем в лицо ударил яркий свет торшера. — Ты что вытворяешь, — недовольно прошипел Нуар и, стремительно подхватив Маринетт на руки, потащил её в ванну. Он поставил девчонку на мягкий махровый коврик и накинул на мокрую голову полотенце. — Немедленно вытирайся. Я сейчас принесу тебе одежду. Кот вылетел за дверь и настежь распахнул гардеробную. Вещей в шкафу у девушки было до безобразия много, поэтому он даже ненадолго потерялся в этом цветовом круговороте. Нуар с придиркой выбирал самые тёплые шмотки, пока не остановил свой выбор на плотных спортивных штанах и длинном бесформенном свитере с воротом. Удовлетворённо фыркнув, он вернулся обратно к ней. За это время Маринетт не сдвинулась с места ни на миллиметр. Она была словно искусственная, совсем неживая. — У тебя всё хорошо? — он неспешно опустил руку на её плечо и посмотрел с нескрываемой тревогой. — Меня зовут Маринетт. Можешь звать просто Мари, если хочешь, — бесцветным голосом ответила девушка и стянула с головы раздражающую тряпку. — Я уже начала думать, что ты не придёшь. — Прости. Меня не разбудили, так что я проспал, — виновато выдохнул Адриан. Похоже, с ней всё более или менее в порядке. Он кинул вещи в корзину с бельём и отвернулся к выходу. — Переодевайся быстрее, а то можешь заболеть. Как ты вообще умудрилась так вымокнуть. Всё это время ждала меня на балконе? Ты ведь знаешь, что обычно делают нормальные люди, когда начинается дождь? Все его вопросы пролетели мимо и не были удостоены даже коротенького ответа. Он мог слышать только шуршание одежды у себя за спиной, да недовольное сопение. Всё-таки злится. Придётся урезать количество камамбера на одну наглую кошачью морду. — Можешь мне помочь? У меня не получается развязать, — прозвучал, наконец, приятный голосок. Нуар опять повернулся к девушке и сразу застыл, скрежетнув зубами от досады. Она даже не подумала надеть на себя тёплые шмотки и в итоге нацепила очередные шорты с майкой, похоже, только что снятые с бельевой верёвки. Маринетт безуспешно пыталась распутать тугой узел бинта, которым был обмотан её живот. — Эй, ради чего я полчаса копался в девчачьих нарядах? — раздражённо произнес Кот, распоров повязку точным движением острого коготка. — Мне жарко, — Мари рассеяно погладила ссадины на своём теле и, бросив бинты в кучу с мокрой одеждой, невозмутимо проплыла мимо него в комнату. — Я испекла твои любимые булочки. Конечно, они уже остыли, но можно подогреть их в духовке, если хочешь. — Не стоит, — Нуар шёл за ней по пятам, не сводя с напряжённой спины пристального взгляда. Ему казалось, что при каждом, даже незначительном движении она слегка покачивалась. Да и шаги были какие-то неуверенные, как будто ей приходилось передвигаться на ощупь. — Ты нормально себя чувствуешь? — Бывало и лучше, — Маринетт аккуратно пристроилась на краю мягкого кресла и расслабленно откинулась назад, почти утопая в нём. — Могу я задать тебе личный вопрос? — Что ты хочешь узнать? — сев перед ней на колени и положив руки на её холодные ножки, Кот опустил на них голову и с любопытством уставился на неё. — Как ты справляешься с этой ненавистью? — тупо спросила девушка. — За последние дни моя жизнь кардинально поменялась, а список ненавистных мне людей значительно пополнился. Не то, чтобы меня это сильно волновало, ведь я знаю, что права. Просто это невыносимо злит. Сам факт того, что кто-то считает меня ненормальной и упивается своими нелепыми доводами, — она машинально протянула к нему ладошку и стала поглаживать край его ушка, которое тут же несколько раз дёрнулось от невинных прикосновений. — А с чего ты взяла, что я справляюсь с ней? — усмехнулся Нуар, впуская и выпуская когти в её коленки. Он изо всех сил боролся с собой, чтобы случайно не начать мурлыкать. Всё-таки кот, он и есть кот. — Если бы справлялся, меня до сих пор считали бы героем Парижа, а не пытались пристрелить при каждом удобном случае. — Почему ты стал убивать людей? У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, но я всё ещё не совсем уверена. Вот так вот запросто Маринетт задала достаточно щекотливый вопрос самому опасному человеку на сотни километров вокруг. Мифический инстинкт самосохранения тактично помалкивал, поэтому её совсем не заботило, как сам Нуар на это отреагирует. Ответит ей или тут же прибьёт на месте. Пожалуй, устроит любой вариант развития событий. Только бы больше не возвращаться мыслями в этот водоворот невыносимой боли и давящего одиночества. — Я мог бы дать тебе развёрнутый ответ, но пока что не готов это обсуждать, — ответил Кот после непродолжительной паузы. — Если коротко, но наши с тобой ситуации в чём-то схожи. Мы оба ненавидим людей, а люди ненавидят нас. Различие лишь в том, что они заслужили каждый кусочек своего личного маленького ада. Я не испытываю раскаяния за то, что помогаю делать мир лучше, это же глупо. Давно пора было заняться чисткой этого города ото всякого сброда, только вот не было подходящей на то причины. — И что же стало для тебя спусковым крючком? — Людское безразличие, — ласково покатал это слово на языке Нуар, продублировав печальную улыбку, которая появилась на лице девушки после этой короткой фразы. — Они воспринимали нас как что-то само собой разумеющееся, совсем не задумываясь о том, что мы каждый день рисковали своими жизнями. Если честно, то я тоже не относился ко всему этому серьёзно. Осознание всей важности нашей работы пришло только после того, как я увидел прекрасное белое платье, залитое кровью. Казалось, что у меня из-под ног выбили землю и я начал падать куда-то вниз, где ужасно холодно и пусто. Прошло уже столько времени, но падение так и не прекратилось. Я продолжаю падать до сих пор. Маринетт начала дрожать, как осиновый лист на ветру. Руки предательски потянули её вперёд, пока не обвили шею парня, заставив девушку склониться и прижаться к нему, насколько это было возможно. Сердце танцевало в каком-то хаотичном безумном ритме, только вряд ли дело было в невероятной близости к нему. Ей было больно. Больно и обидно за человека, который столько делает для остальных, не жалея ни сил, ни того, что осталось от его искорёженной души. Кот схватил её за руки и утянул за собой на пол. Так они и застыли. Он лежал на спине, крепко прижав её к себе, как будто искал спасения в этом хрупком тельце. А девушка уткнулась носом ему в шею и до боли сжимала маленькими ладошками широкие плечи. — Плохая была идея, Мари, — нервно рассмеялся Нуар, зарываясь в её влажные волосы и вдыхая запах ночного дождя вперемешку со слабым цветочным ароматом. — Меня всё устраивает, — она повернула голову на бок и рассеянно уставилась на изогнутые ножки кушетки, вслушиваясь в его размеренное сердцебиение. — Тебе стоит быть чуть более осмотрительной. Разгуливаешь ночами по тёмным улицам, без колебаний избиваешь насильников, совсем не боишься опасного убийцы, да ещё спокойно поглаживаешь его как домашнего любимца. У тебя явно что-то не в порядке. — Ты сказал, что ненавидишь людей, — Маринетт вернулась мыслями к их неприятному разговору, проигнорировав высказывание по поводу её умственных способностей. — А меня ты тоже ненавидишь? — Скорее всего, так и есть, — задумчиво ответил Кот, причудливо накручивая на пальцы пряди её волос. — Только вот эта ненависть совсем иного рода. Я ненавижу тебя, потому что ты другая. Когда на моём лице появляется маска, всё, что я могу видеть, это боль и кровь. Люди опасаются и ненавидят меня. В каком-то смысле это оправданно. И вот появляешься ты. Никакого отвращения на твоём прекрасном личике я не наблюдаю. Такая спокойная. Абсолютно никакого страха. Ты сказала, что для этого города я что-то вроде лекарства. Это было так приятно слышать, но и злило одновременно. Когда ты говорила, мне тоже хотелось в это поверить. Поверить в то, что для меня еще есть какая-то призрачная надежда, хоть я и попрощался с этими бредовыми идеями уже давным-давно. Ты та самая раздражающая надежда. Как же ты меня бесишь, — тяжело вздохнул Нуар и прикрыл холодные глаза, слегка впиваясь коготками в шейку девушки. — Спасибо за комплимент. Наверное, — непринуждённо хихикнула Маринетт и доверчиво протиснула ладошку в его руку, переплетая их пальцы. — Я рада, что ты смог принять меня. — Глупая девчонка, — Кот обречённо сжал её маленькие пальчики. — Сколько ещё раз на твоём личике будут появляться ссадины и синяки. Сколько раз придётся столкнуться с непониманием и отчуждённостью близких тебе людей. Подумай хорошенько о том, от чего ты отказываешься. В твоей жизни есть всё, но ты хочешь променять её на такого дефектного меня. — У меня никого не осталось, — безлико усмехнулась Маринетт, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Всё-таки это было не совсем правдой. Поэтому она упорно старалась не думать о своём лучшем друге художнике, которого всё равно не хотела втягивать в эти грязные конфликты. — Моя горячо любимая семья сегодня собрала вещи и уехала за сотни миль отсюда, лишь бы быть подальше от такой дефектной меня. Даже не знаю, когда они планируют вернуться. — И почему они уехали? — спросил Кот, уже догадываясь, какова будет причина. Он прекрасно помнил выражения лиц её отца и матери, когда они слушали о произошедшем в классе. — Если бы тебе пришлось выбирать между братом и своим ребёнком, кого бы ты выбрал? — Сложно сказать. Всё-таки семья, она и есть семья. Выбирать, кого ты любишь больше, было бы дикостью. — Моей маме не составило труда решить. Увы, выбор был не в мою пользу. Для родителей я всего лишь злая и жестокая дочь, в воспитании которой явно что-то упустили. И они ненавидят тебя. — Вот это неожиданность, — Кот картинно закатил глаза и прижал к себе девушку ещё сильнее. — Мне как бы весь город смерти желает. Так что ничего удивительного в этом нет. — Помнишь женщину, которая по ночам свежевала животных живьём? — безразлично спросила Маринетт. — Скажи, она страдала? — Она мучилась очень долго, — утвердительно ответил Нуар, прислушиваясь к изменениям в интонации её голоса. — Никогда не видел ничего столь отвратительного. Как такие люди вообще по земле ходят. — Вот и отлично, — кивнула сама себе девушка. — Она это заслужила. — Твоя тётя? — Да. — Я не мог так просто этого оставить. — Не оправдывайся. Мы оба знаем, что ты поступил правильно. — А что насчёт твоих друзей? — поинтересовался Кот после затянувшегося молчания. — Им ты тоже не нравишься, поэтому у нас возникли непреодолимые разногласия, — Маринетт сдавленно засмеялась, расслышав возмущённое пофыркивание, и тут же вполне серьёзно добавила. — Они отвернулись от меня. Я немного вспылила, и наговорила им много неприятных вещей. Хотя, я всего лишь в очередной раз открыла правду. Разве все, кого ты убил, не заслужили смерти? — с большим усилием она чуть-чуть приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Почему люди ненавидят меня за это. Правда так ужасна? — из-за высокой температуры Мари тяжело дышала и ей было очень трудно собраться с мыслями. — Ты должна понимать, что можно говорить, а что нет. Даже если знаешь, что права, хоть немного позаботься о себе и промолчи. Я же в обычной жизни не твержу направо и налево какой я молодец. Это глупо и недальновидно. А в моём случае ещё и опасно, — Кот трепетно убрал с лица девушки ещё сырые пряди волос и коснулся губами её лба. — Надо было сразу сказать, что тебе плохо. В очередной раз подхватив Маринетт на руки, он начал подниматься вверх по невысокой узкой лесенке. Всё, что ей сейчас нужно, это лекарства и хорошенько выспаться. — Переживаешь, что тебя начнут подозревать? — заинтересованно спросила девушка, когда он опустил её на просторную мягкую кровать. — Нет. Боюсь кого-нибудь убить, если ответ мне не понравится, — вполне серьёзно выдал Кот. — Где у тебя аптечка? — Внизу, в гостиной, у окна широкий резной стол. Она должна быть в правом верхнем ящике, но я не уверена. Мама могла оставить её на кухне, после того, как обработала мои раны. — Я сейчас вернусь. Нуар ловко перепрыгнул через перила и, открыв небольшую дверцу люка, спустился вниз. Аптечка оказалась на своем месте, но ещё нужна была вода, чтобы запить лекарства, поэтому по пути назад он завернул на кухню. Достав из сушилки чистый гранёный стакан, Адриан стал наливать из графина прозрачную жидкость, с интересом осматривая тёмное помещение. Плотно сложенный листок бумаги вместе с довольно приличной пачкой денег и связкой маленьких ключиков сразу привлекли его внимание. Кот не имел привычки брать чужие вещи без разрешения, но тут чрезмерное любопытство победило. Он аккуратно выцепил листочек когтистой лапой и развернул его. Ещё пару минут взгляд стремительно скользил по объёмному тексту, написанному небрежным размашистым почерком. С каждым проглоченным сквозившим ядом словом зрачки его глаз всё больше сужались, выдавая испытываемые парнем гнев и отвращение. Похоже, её мамаше было что сказать. И уехала она, судя по всему, не высказавшись. Он разорвал бумажку на маленькие кусочки и выбросил в мусорное ведро под раковиной. Оставалось лишь надеяться, что Мари не успела это прочитать. — И что мне теперь делать, — зло прошипел Нуар, впиваясь когтями в кухонный стол и оставляя на нём глубокие борозды. Возможно ли для одного слабого человека нести на своих плечах столь неподъёмный груз. Родители и друзья отказались от Маринетт, оставив её один на один со своей болью, как его когда-то давно. Он хотел дать ей выбор, но теперь был не уверен, стоит ли. Почему-то казалось, что самым правильным сейчас будет забрать её себе, как и планировалось изначально. Вопрос только в том, захочет ли она этого. Раньше у него тоже были проблемы с отцом, который стремился нагрузить сына многочисленными занятиями и идиотской работой. Однако, после недавних событий Габриэль отпустил поводок. Он стал более заботливым и понимающим. Иногда Адриану даже казалось, что они вернулись на несколько лет назад, когда с ними ещё была мама. Тогда каждый день его жизни был похож на сказку. Отец только открыл своё дело и усердно работал, чтобы вывести неизвестную маленькую компанию на новые уровни. Но он никогда не задерживался на работе допоздна и каждый раз возвращался домой к ужину. В те времена они ещё жили в небольшой уютной квартирке почти на окраине города. По утрам мама резко распахивала плотные шторы, позволяя тёплым солнечным лучам проскользнуть на его умиротворённое спящее личико. Он помнил, как мгновенно кривился и забирался с головой под одеяло, пока женщина заливисто смеялась и пыталась стащить с него последнее укрытие. Обычно борьба продолжалась около десяти минут, после чего Адриан обречённо сдавался и садился на кровати с хмурым видом, потирая кулачками заспанные глаза, а мама непременно целовала его в лобик и спрашивала, что её котёночек хочет на завтрак. Пока сын был в садике, Эмили убиралась по дому и размышляла о том, что такого вкусненького можно приготовить сегодня на ужин, чтобы порадовать двух своих любимых мужчин. Она неизменно шла в магазин и с придиркой выбирала только самые свежие продукты, а потом отправлялась забирать своё маленькое чудо. По вечерам женщина могла часами стоять у плиты, заставленной разнообразной кухонной утварью, мурлыкая себе что-то под нос. Иногда Адриан приходил к ней с большим мягким пуфиком и садился около её ног, прося спеть любимую колыбельную про волшебную канарейку. В ответ мама лишь смеялась и трепала его по волосам, напоминая, что поёт её обычно перед сном. Но мальчишка никогда не опускал рук и продолжал требовательно теребить край фартука, пока не получал положительного ответа. Она усмехалась и, помешав что-нибудь на плите, начинала петь, полностью погружаясь в ту волшебную атмосферу. Песня была о свободной певчей птичке, которая каждое утро радовала жителей отдалённой живописной деревеньки своими дивными трелями. Люди собирались под ветвистым эбеновым деревом и с замиранием сердца вслушивались в мелодию неземной красоты. Поговаривали, что если хоть раз услышишь её песни, то тебе будет сопутствовать удача во всех твоих делах. Однажды злой и жадный король узнал об этой диковинке и приказал подданным заполучить её любой ценой. Канарейку поймали и, посадив в клетку из чистого золота, преподнесли королю. Как он над ней не бился, птичка не желала произносить ни звука. С каждым днём на дне её темницы становилось всё больше красивых перламутровых пёрышек, а сытная кормушка оставалась нетронутой. Спустя несколько недель прекрасное создание в последний раз открыло клювик и залило весь замок, полной горечи, песней, после чего её трепещущее сердечко остановилось навсегда. А короля и всех его слуг до конца жизни преследовали неудачи. Мама подхватывала заливающегося слезами сына на руки и успокаивающе поглаживала по голове, приговаривая, что в жизни такого не бывает. Она говорила, что если канарейку и поймают в клетку, то потом обязательно выпустят. И птица до конца своих дней останется свободной, продолжая приносить простым людям счастье и удачу. Хоть эта колыбельная и была невыносимо тяжёлой и грустной для маленького ребёнка, он упорно продолжал требовать её каждый день. Наверное, для него она стала первым важным уроком. Жизнь полна несправедливости. Через какое-то время отец смог пробиться к самым верхам. Его коллекции стали пользоваться большим успехом, а люди начали говорить об удивительных замысловатых нарядах. Вскоре они переехали в огромный особняк, где уже была нанята всевозможная прислуга. Адриан пребывал в неописуемом восторге, ведь по сравнению с их прошлой квартирой это был просто дворец. Похоже, не радовалась только его мама. С каждым прожитым днём улыбка на её губах всё больше меркла, а с каждым новым дорогим украшением движения становились всё более скованными. Отец почти перестал появляться дома, пропадая днями и ночами в офисе, а женщина маялась от безделья и томилась в одиночестве непомерного замка. Прислуга выполняла всю работу, которую так любила делать его мама в их маленькой уютной квартирке. В один из таких самых обычных дней Эмили зашла к нему в комнату, когда он уже собирался отправиться в школу. На ней не было привычных дорогих нарядов или тяжёлых драгоценных камней, а длинные волосы вместо затейливой прически были заплетены в обычную косу. Она села на кровать и призывно похлопала рукой по одеялу, приглашая его присоединиться. Когда Адриан опустился рядом, мама крепко обняла его и начала петь ту самую, давно забытую колыбельную про волшебную канарейку. Её голос был надтреснутым и неровным. Сразу можно было понять, что она плачет. Он не стал её прерывать и дослушал песню до самого конца, поглаживая по вздрагивающей спине. Когда женщина закончила, она отстранилась и улыбнулась ему, вытирая тыльной стороной ладони слёзы. Больше Эмили ничего не сказала и так же молча встала и ушла, плотно закрыв за собой дверь. Это был последний раз, когда Адриан её видел. Он долго ненавидел маму за то, что она бросила их, как будто этой семьи для неё никогда и не существовало. Но ещё сильнее он ненавидел самого себя. Тяжело было принять тот факт, что если бы парень сказал ей хоть что-то или просто остановил бы её, хватая за руку и умоляя не уходить, всё могло сложиться совсем иначе. Только пожив какое-то время под одной крышей с бездушным чудовищем, в которое превратился Габриэль, Адриан смог, наконец, понять. Жизнь в этом доме была для Эмили золотой клеткой, а его отец злым королём. Мог ли он винить её за то, что она смогла вырваться на свободу, оставив своему сыну лишь чёрную полосу неудач? Тогда легко далось решение никогда не становиться похожим на этого деспота. Только чем он в итоге оказался лучше него? Где-то глубоко внутри уже скреблась мысль о толстых золотых цепях на хрупких запястьях Маринетт, но такие ли они золотые. Что он может дать ей кроме нескончаемых потоков безумия и крови. Возможно, сейчас она просто восхищается им, но пройдет время, и что от всего этого останется? Если она станет частью его жизни, он точно не сможет так запросто отпустить её. Мерзкий внутренний голосок продолжал угодливо нашёптывать, что девушка сама с благодарностью примет своё узилище и будет петь только для него. — Сейчас для этого совсем не время, — Нуар потряс головой, пытаясь избавиться от уродливых фантазий и, взяв со стола аптечку и стакан, быстро поднялся наверх. Маринетт всё так же лежала на кровати и тяжело дышала. Похоже, ей всё-таки удалось провалиться в беспокойный сон. Он бесшумно опустился рядом и убрал с её измученного лица несколько прилипших прядей волос. Даже сквозь плотную ткань костюма он чувствовал, как горит её кожа. — Мари, — тихо прошептал Кот и сжал, на удивление, холодные пальчики. — Тебе нужно выпить лекарства. Вставай. Она нехотя приоткрыла глаза и, как-то неопределенно махнув в его сторону рукой, перевернулась на другой бок, чем вызвала у него приглушённый смешок. — Ну уж нет, Принцесса. Сначала лекарства. Он сгреб её в охапку и посадил к себе на колени. Голова девушки безвольно упала ему на плечо, и сразу раздалось недовольное ворчание. Кажется, он что-то услышал про надоедливых котов. Подавив желание ещё раз хихикнуть, Нуар открыл коробочку и нашарил нужные таблетки. Выдавив из пластинки две штуки, он поднёс их к её лицу. — Давай, Маринетт. Всего две таблетки и пара глотков воды. — Приставучий Кот, — проскрипела девушка и приняла их прямо из его ладони, выпив залпом почти целый стакан воды. Нуар уже хотел опустить её обратно на кровать, но она впилась в его плечи мёртвой хваткой и испуганно посмотрела в удивлённые глаза. — Ты уйдешь? — Сейчас тебе нужен отдых, — он снисходительно улыбнулся и театрально вздохнул. — Сама виновата. Может быть, теперь отучишься заниматься глупыми вещами. — Останься, — капризничала Маринетт, ещё сильнее цепляясь за него. — Мы так толком и не поговорили. — Я хотел у тебя кое-что спросить, — Кот помрачнел и окинул её оценивающим взглядом. — Ты в состоянии сейчас адекватно всё взвесить и ответить мне? — Да, — кивнула девушка, с любопытством вглядываясь в новые эмоции на его лице. — Я соврал, — тут же тяжело выдохнул Нуар, осознавая собственное поражение. — Это не совсем вопрос, а скорее утверждение, и мне не нужно твоё согласие. Но ради приличия озвучу всё. — Заинтриговал. — Ещё до того, как я стал законченным мерзавцем и признался себе в этом, я хотел сказать, что у тебя ещё есть шанс всё исправить. Сказать, чтобы ты позвонила родителям и друзьям и извинилась перед ними. Я хотел пообещать тебе, что когда ты ляжешь спать, я уйду и больше никогда тут не появлюсь. Я мог дать слово, что так и сделал бы. — Ты тоже хотел меня бросить? — Маринетт выдавила болезненную улыбку. — Но я хочу, чтобы ты ничего этого не делала, — продолжил свою мысль Кот, максимально близко наклонившись к её взволнованному личику. — И теперь могу пообещать, что ты никуда от меня не денешься. Я буду приходить сюда каждый день, и тебе придётся мириться с моим присутствием. Я никогда тебя не отпущу. — Вполне себе честная сделка, — расслабилась Мари и без колебаний запечатлела на его щеке лёгкий, едва ощутимый поцелуй. Щелк. «Вот и всё, Маринетт», — удовлетворённо думал Нуар, внутри которого медленно начало растекаться чувство безграничной вседозволенности. — «Кандалы на твоих ручках защёлкнулись, а ключ ты никогда не найдёшь, будь в этом уверена. Даже если будешь умолять меня освободить тебя, я никогда этого не сделаю. Ты — моя.» Кажется, она сама от себя такого не ожидала, потому что спустя уже пару секунд пошла на попятную и начала отстраняться. Однако, у Нуара было своё мнение на этот счёт. — Ну и что это такое, — он ухмыльнулся и перехватил цепкими пальцами её подбородок. — Разве так в наше время целуются подростки? — Я вовсе не это имела ввиду, — лихорадочно начала оправдываться девушка, ища пути к отступлению. — Это всё эмоции, понимаешь? — Что, правда совсем не хочется? — с неподдельным любопытством поинтересовался Кот. Маринетт многозначительно хмыкнула и перевела затравленный взгляд на такие притягательные губы. Конечно же ей хотелось, но она скорее умрёт на месте, чем признается ему в этом. Он же всё понимает, так зачем томить её ожиданием. Видимо, его это забавляет. — Тебе надо только попросить, — продолжал убеждающе мурлыкать Кот, нежно водя коготками по тоненькой ключице. — Да ты издеваешься. Как я могу вот так запросто спрашивать о настолько интимных вещах? — Очень просто, — расплылся в блаженной улыбке Нуар, незамедлительно запуская вторую руку ей под майку и ласково поглаживая верх живота, иногда слегка касаясь пальчиками её груди. — Прекрати испытывать стыд. В том, что ты сейчас чувствуешь, нет ничего неправильного. Я помогу тебе, так что делай всё, что я скажу, хорошо? У Маринетт хватило сил лишь на то, чтобы вымученно кивнуть. Всё остальное уходило на самообладание, которое было готово в любой момент дать огромную трещину. Даже такие лёгкие прикосновения к её коже заставляли молчаливо стонать от удовольствия. — Во-первых, даже не думай сдерживаться, — будто бы прочитав мысли девушки, плотоядно ухмыльнулся Кот. В этот же момент он сместил руку чуть выше и немного сжал небольшую девичью грудь, лаская подушечкой пальца уже затвердевший сосок. — Вот так вот. Умница, — похвалил Нуар, поймав губами её сдавленный стон. — Давай-ка мы с тобой сразу примем более удобную позу. Он стянул с Маринетт маечку и толкнул на кровать, а сам вполне комфортно устроился между её стройных ножек. Девушка тут же почувствовала давление внизу живота, что сразу прокатилось по ней волной возбуждения. Он хотел её. — Заметила, — фыркнул Кот, правильно истолковав томный вздох, и бесстыдно заскользил взглядом по нежной обнажённой груди. — В этом вся разница, Мари. Я не стесняюсь своих желаний и открыто могу сказать, что хочу тебя. В то время как ты не можешь попросить меня о простом поцелуе. Маринетт цеплялась за мягкое одеяло и до боли закусывала губу, боясь инстинктивно закрыть руками своё тело от его жаждущего взгляда. Всепожирающее чувство стыда затопило весь её разум, оставляя небольшой кусочек для какого-то извращённого удовольствия. Где-то на краю сознания плескалась мысль, что всё это чертовски правильно, и она не хочет, чтобы он останавливался. — А теперь внимательно наблюдай за всем, что я буду делать, — сладко мурлыкнул Кот и, дразняще поцеловав Мари в уголок губ, опустился ниже. Он медленно провел руками по груди девушки, слегка очертив контуры сосков, которые тут же набухли, мгновенно отзываясь на новую ласку. Сжав одну небольшую грудку в ладони и продолжая стимулировать сосочек круговыми движениями большого пальца, он сразу провёл горячим влажным языком по другой, сорвав с губ Маринетт громкий протяжный стон. Казалось, что всё это творится не с ней, а с кем-то другим, и она просто с интересом наблюдает за происходящим со стороны. Горячие и жадные движения заставляли выгибаться ему навстречу после очередного мокрого узора на её груди. Но он приказал ей смотреть, и она беспрекословно исполняла его желание, изредка встречаясь с ядовито-зелёными глазами, в которых плескалось удовлетворение её раскованностью и покорностью. В награду он ещё долго изводил эту чувствительную часть тела изощрёнными влажными ласками. — Оказалось не так трудно, правда? — хитро спросил Кот, давая ей небольшую передышку. — Это было… необычно, — Маринетт рвано дышала, скользя по нему затуманенным взглядом. — А можно повторить? Его понимающий смех прервал противный раздражающий писк. Он с досадой посмотрел на грузное чёрное кольцо. На нём неумолимо мигнул и пропал один из коготков. — Как вовремя, — хмыкнул Нуар и осмотрел полку над кроватью, на которой до этого заприметил нужную ему вещицу. — Не расслабляйся. Мы сейчас продолжим. — Что это был за звук? — Мари с недоумением уставилась на Кота, стаскивающего сверху огромного плюшевого медведя. — Трансформация заканчивается, — спокойно пояснил он и стянул с мягкой игрушки плотный вязаный шарфик. — Придётся закрыть твои красивые глазки, как бы я не хотел полностью насладиться выражением твоего прекрасного личика. — Ты вот так запросто останешься без маски? — не могла поверить в услышанное девушка, пока он старательно завязывал ей глаза. — Ты ведь не будешь подсматривать, Принцесса? — насмешливо хихикнул Нуар, на что получил отрицательное покачивание головой. — Вот и отлично. Я не могу уйти сейчас, когда впереди осталось самое интересное, — он с предвкушением облизнулся, рассматривая восхитительную картину прямо перед собой. Маринетт лежала такая хрупкая и беззащитная. Кажется, лишившись зрения, она стала чувствовать себя неуютно, поэтому немного зажала рукой обнажённую грудь, инстинктивно пытаясь свести вместе ноги. Другой рукой она прикрыла глаза, на которых и так была плотная чёрная ткань, нервно перебирая ладошкой разметавшиеся по подушке волосы. Девушка дышала глубоко и неровно, пытаясь подавить редкие всхлипы, что иногда проскальзывали между её судорожных вздохов. — Тебе страшно? — печально спросил Нуар, легонько проводя пальчиками по тёмно-фиолетовым отметинами, которые оставил ранее на её груди и выдающейся женственной ключице. — Нет, — тихо прошептала Маринетт, борясь с волнами наслаждения, прокатывающимся по её телу от этих незначительных прикосновений. — Кажется, это возбуждает ещё сильнее. — Плагг, спрячь когти. На секунду полумрак комнаты осветила зелёная вспышка, и рядом с его плечом появился очень злой чёрный котёнок. Адриан отстегнул от ремня маленькую джинсовую сумку и, достав оттуда мягкий кусочек камамбера, молчаливо протянул его квами. — Думаю, мне не стоит говорить, что вы два полудурка, — раздражённо прошипел Плагг, заставив Маринетт вздрогнуть от неожиданности. — Ладно ещё этот совсем без тормозов, но ты-то куда встряла, идиотка. — Бери уже сыр и катись себе спокойно куда-нибудь в уголочек, — устало вздохнул блондин и сразу успокоил девушку. — Не пугайся. Всего-навсего мой придурковатый квами. Он всё время такой, так что хороших слов от него слышать не приходится. Потом объясню, что это за животное. — Кого это ты тут назвал придурковатым животным, дебик! — заверещал Плагг, вырывая из его пальцев желанное угощение. — Я, между прочим, всё вижу и слышу! А кое-кого совсем не заботит моё чувство прекрасного. А ну быстро слезай с девчонки и прекрати заниматься всякими непотребствами! — Свали-ка ты нахрен, пока я не решил сделать из тебя прикроватный коврик. Пользы было бы больше. — Кто-то точно сегодня будет до дома на своих двоих добираться. — Этот кто-то уже решил, что ты слишком много жрёшь. Пожалуй, стоит сократить количество употребляемого тобой камамбера в два раза, а то, глядишь, скоро морда треснет. — Камамбер тут ни при чём! — пронзительно заголосил Плагг с неприкрытой обидой в голосе. Обстановку разрядил сдавленный смех Маринетт, на которую оба незамедлительно уставились. Она отчаянно зажимала ладошкой рот, пытаясь справиться с новыми приступами смеха. Поняв, что всё-таки была услышана, девушка заливисто рассмеялась, совсем не сдерживаясь. — Простите, — смущённо выдала Мари, наконец немного успокоившись. — Это было довольно забавно слушать. — Ты свёл на нет все мои усилия, идиот, — яростно прошипел на котёнка блондин. — Я с тобой ещё дома поговорю, а сейчас даю тебе последний шанс наконец-таки убраться отсюда. Плагг пробурчал что-то нечленораздельное, очень похожее на угрозы, и поплыл в сторону подоконника. Уверенно завернув за край занавески, он опустился рядом с квами Маринетт, которая уже давным-давно не спала и прекрасно слышала всё, что происходило в этой комнате. Тикки бросила на него испуганный взгляд и озабоченно нахмурилась. Плагг лишь недовольно фыркнул и свёл маленькие глазки к носу, смешно высунув набок язык. Он остервенело водил коготками по сыру, изредка его облизывая. После чего картинно завалился на спину и, прижав лапки к лицу, стал мотать головой из стороны в сторону, пока якобы не лишился сил, мгновенно обмякнув. Кажется, он думал, что ему вполне похоже удалось изобразить Адриана с Маринетт. Букашка на все его старания лишь покрутила крошечной ручкой у виска и продолжила внимательно вслушиваться в происходящее наверху. — Ну и что мне прикажете с этим делать, — блондин понуро рассматривал соблазнительную полуголую девушку, которая только несколько минут назад издавала под ним такие прекрасные звуки, а сейчас никак не могла перестать глупо хихикать. — Я когда-нибудь точно его прибью. — Прости, — тепло улыбнулась Маринетт, на ощупь проводя ладошкой по его предплечью. — Было очень похоже на семейную перепалку двух братьев. Наверное, вы очень близки. — Боюсь, если Плагг узнает меня ещё ближе, ему это может не понравиться, — ответил Адриан, слегка повысив голос, чтобы чертёнок наверняка его услышал. Он протяжно простонал и вжал девушку в кровать, обиженно уткнувшись носом в её шею. — Это полный провал. Самый грандиозный провал Кота Нуара в истории. — Поцелуй меня, — спокойно произнесла Маринетт, как будто просила налить ей чашку чая. — Что ты сказала? — потрясённо переспросил Адриан. — Поцелуешь меня? — Пожалуйста, скажи, что это только моя заслуга, а маленькое чудовище тут ни при чём, — кажется, откуда-то снизу донёсся едкий смешок. — Ну, твой квами тоже внёс свою лепту, — Мари хихикнула, расслышав неверящий вздох, и изучающе провела пальчиками по его лицу. — Я могу объяснить. Кот Нуар — это что-то загадочное и такое далёкое от вполне обычной девчонки. Быть рядом с тобой кому-то вроде меня казалось чем-то из области фантастики. Но я совсем забыла, что под этой маской такой же человек, которому тоже нужно, чтобы его любили. — Любишь меня? — Не думаю, что в праве раскидываться такими громкими словами. Всё-таки мы с тобой и виделись всего пару раз. Ты совсем ничего обо мне не знаешь, но у меня такое чувство, что мы знакомы уже много лет. Когда пришлось уничтожать акум и весь город ополчился против тебя, это так невыносимо злило. Нельзя же быть такими тупыми и не понимать очевидных вещей, — девушка всё больше распалялась, чем очень забавляла Нуара. — Меня уже давно не интересует, что обо мне думает этот скот, — воспользовавшись моментом, Адриан стал покрывать её шею неспешными поцелуями, постепенно переходя на ключицу и спускаясь ниже. — А вот что обо мне думаешь ты, я бы с удовольствием послушал. Так что продолжай, не отвлекайся. — Всё это больше походит на голод, — Мари старательно подбирала слова, до боли сжимая руками края подушки и уже совсем бесстыдно постанывая от удовольствия. — Неконтролируемая жажда всех этих новых неизведанных ощущений рядом с Нуаром. И дикое, безумное желание разделить эту неподъёмную для одного человека ненависть. Надеюсь, я не слишком много на себя беру? — Хочешь меня спасти? — усмехнулся блондин, лишь на несколько секунд остановив свои настойчивые ласки. — Да нет же, — раздражённо выдохнула Маринетт, отчаянно стараясь собраться с мыслями. — С самого начала было понятно, что это невозможно для меня. Я ничем не смогу помочь тебе, Кот. Но вполне в моих силах остаться тонуть вместе с тобой, если ты позволишь мне это. — Ты действительно ненормальная, — шептал Адриан, нежно поглаживая внутреннюю сторону бедра девушки и оставляя багровые засосы по всей поверхности её бархатной кожи. — Ты нужен мне, — Мари запустила пальчики ему под футболку и царапнула ногтями напряжённую спину. — Я не собираюсь возвращаться к своей убогой старой жизни среди лжецов и лицемеров. Даже сейчас, не зная, чем это всё может для меня закончится, я совсем не боюсь рискнуть. Опасная, но настоящая жизнь рядом с тобой куда лучше шаткого воздушного замка, в котором я жила раньше. Так что теперь ты не сможешь сбежать от меня. — Это мои слова, Принцесса, — Адриан медленно стянул с неё короткие шортики вместе с промокшими насквозь трусиками и, разведя ноги девушки в стороны, вдавил её в мягкую кровать и вкрадчиво прошептал на ушко: — А сейчас ты попросишь меня приласкать тебя. И попросишь так, чтобы я поверил каждому твоему слову. — Глупый Кот любит всё усложнять. Только ты так и не поцеловал меня, — девушка повернула голову на звук его голоса. — Сейчас самое время. Адриан хотел, чтобы этот поцелуй был чем-то особенным для Маринетт, поэтому старался сдерживать свои весьма нецеломудренные порывы. Трепетно обведя пальчиком контуры соблазнительных пунцовых губок, которые маняще приоткрылись вместе с требовательным полувздохом, он медленно провел языком по нижней губе девушки и слегка прикусил. Издав мучительный стон, Мари нетерпеливо притянула к себе Нуара и властно накрыла его губы своими. Воспользовавшись секундным замешательством парня, она настойчиво и грубо протолкнула свой язык ему в рот. Внутри было скользко и влажно, а ещё так невыносимо жарко. Адриан сдался под её натиском и, сжав до боли маленькое хрупкое плечико, ответил на неумелые, но такие желанные поцелуи. Видимо, девушка не хотела, чтобы он обращался с ней, как с фарфоровой куклой. Как раз наоборот. Она хотела чувствовать эту необузданную животную страсть. Резко разорвав поцелуй, Маринетт схватила его за руку и опустила её между своих ножек. — Пожалуйста, — она жалобно всхлипнула и прильнула губами к его шее, почти кусая и оставляя там огромные безобразные отметины. Его пальцы ласково скользили по влажным горячим складкам, заставляя её вскрикивать и извиваться под ним, впиваясь до крови ногтями в широкую спину. Какой же она была мокрой. Такая готовая и распутная Маринетт до невозможности возбуждала. Подсознание кричало, чтобы он трахнул её прямо сейчас, но это совсем не входило в его планы. Раздвинув пошире нежные половые губки, он аккуратно погладил места вокруг набухшего пульсирующего клитора. А затем неспешно стал массировать его круговыми движениями, продолжая стимулировать её остальными пальцами. Маринетт обхватила ногами его бёдра, стараясь вжаться в ласкающую руку ещё сильнее. Не имея возможности видеть, ей казалось, что ощущать она стала всё в несколько раз острее. По всему телу происходили небольшие взрывы, а кожа горела от жарких умелых прикосновений. Не было больше таких чувств, как стыд или неуверенность. Осталось только неконтролируемое желание сделать его своим, надеть на него ошейник и навсегда привязать к себе. А эти пошлые хлюпающие звуки, что раздавались в тишине огромной комнаты, заставляли её развратно стонать и просить дать ей почувствовать его ещё больше. — Давай, Принцесса, — шептал Адриан, покусывая её истерзанные губы. — Осталось совсем немного, — движения стали интенсивнее, когда он ощутил обильное количество смазки на пальцах и лёгкую дрожь в ножках на своих бёдрах. Маринетт восторженно вскрикнула и выгнулась под ним дугой. В голове проносились тысячи мыслей, с чем можно было бы сравнить её ощущения в данный момент. Наверное, больше всего подошли бы взрывы огромных фейерверков. Из-за плотной повязки она не могла видеть, но ясно различала перед глазами эти красивые небесные цветы. Они с грохотом взрывались в её голове, позволяя растекаться по всей поверхности тела вспышкам, оставляющим за собой шлейф безумного счастья и неописуемого блаженства. — Хочу, — простонала Маринетт, ещё не отойдя от бурного оргазма. Дрожащими руками она стала расстёгивать пряжку его ремня. — Нет, Мари, — слабо улыбнувшись, Адриан отстранился и, вытащив из-под неё одеяло, накрыл им возмущенную девушку. — Я не планировал заходить так далеко. Ты совсем измучена. — Стой, — она крепко схватила его за локоть и, прилагая неимоверные усилия, приняла сидячее положение. — Ты ведь тоже хочешь. Я могу помочь. — Ну что за наказание, — блондин закатил глаза и ласково погладил её по волосам. — Я со всем могу справиться сам, так что не переживай об этом и просто отдыхай. — Пожалуйста, позволь мне. Я обещаю, что потом сразу лягу спать. Честно честно. Он не удержался от сдавленного смешка. У неё было такое по-детски упрямое выражение лица. Адриан вытянул Маринетт из-под одеяла и усадил на себя, в очередной раз наслаждаясь видом изгибов её обнажённого тела. — Какая же ты всё-таки настырная, Мари, — Он расстегнул пряжку ремня и немного приспустил джинсы вместе с боксерами, высвобождая набухший от возбуждения член. Девушка тут же ощутила бедром волну жара и, судорожно хватая ртом воздух, протянула вспотевшую от волнения ладошку. Обхватив его достоинство, она неуверенно стала водить по нему рукой вверх вниз, слегка сжимая. Маринетт от досады закусила губу. Она понятия не имела, как надо обращаться с мужским агрегатом. Конечно, в её ноутбуке имелось несколько закладок со всей нужной информацией, но читала она её тогда чисто из детского любопытства, совершенно не акцентировав ни на чём внимания. Когда девушка уже была готова заплакать от унижения, лихорадочно пытаясь вспомнить хоть что-то, он успокаивающе погладил её по щеке и осыпал истерзанную шею лёгкими поцелуями. Адриан накрыл её руку своей и стал уверенно вести, задавая нужный темп и контролируя давление. Он шептал ей что-то пошлое и грязное, иногда покусывая мочку ушка и с силой сжимая её ягодицу. В объятиях парня Маринетт наконец-то позволила себе расслабиться, полностью сосредоточившись на своих и его ощущениях. Член в её руке был таким горячим и при каждом движении бешено пульсировал. Вскоре она почувствовала, что пальчики стали влажными, и водить по всей длине ствола его хозяйства стало проще. Вслушиваясь в учащенное дыхание Нуара, Маринетт поняла, что сама течёт от возбуждения и дышит с ним в унисон. Поддавшись какому-то безумному инстинкту, она обвила руками шею парня и стала тереться об него, увлажняя его член своими собственными соками. — Прекрати, Принцесса, — стонал Адриан, обхватывая её ягодицы и помогая ей двигаться в заданном ритме. — Я же не железный. — Неужели ты всё ещё не хочешь? — шептала ему в губы Маринетт, чувствуя, как по всему телу прокатываются уже знакомые волны наслаждения. — Я хочу тебя. Хочу тебя. — Сама напросилась. Адриан повалил девушку на спину и жадно смял её губы своими, бесцеремонно проникая в маленький ротик и сплетаясь с ней в отчаянном поцелуе. Его рука хаотично скользила по всему её телу, ненасытно лаская каждый сантиметр, пока не опустилась к самому сокровенному. Проверив, достаточно ли она влажная, он резко вошёл в неё наполовину и остановился, давая ей время привыкнуть. Маринетт жалобно вскрикнула и, выгибаясь ему навстречу, зашипела, больно укусив в отместку его плечо. Из глаз тут же хлынули потоки слёз, которые он всё равно не смог бы увидеть. Ткань на её лице впитывала всё до последней слезинки. — А я тебя предупреждал, — ядовито усмехнулся Адриан, входя в неё на всю длину. — Теперь ты полностью моя, Маринетт. Она зажала рукой рот, чтобы он не слышал её жутких криков. Ощущения были такие, словно тебя рвут на части изнутри. Возбуждение мгновенно испарилось, оставив место только для невыносимой боли. При каждом свирепом толчке Мари лишь сильнее цеплялась ногтями за его мускулистую спину, сдерживая болезненные всхлипы. Он был прав. Она сама хотела этого и теперь расплачивалась за свои желания по полной. Но ей было плевать. Девушка была готова испытать эту боль ещё хоть тысячу раз, только бы ему было хорошо. — Сильнее, — стонала сквозь пальцы Маринетт, ощущая, как внутри неё становится всё теснее, а рыки парня у её уха становятся всё более отрывистыми. Сделав несколько последних яростных толчков, Адриан вышел из неё и обильно кончил на мягкий плоский животик, после чего обессиленно рухнул на девушку, стараясь отдышаться. Какого чёрта. Когда всё пошло не так. Он всего лишь хотел узнать её. Понять, насколько далеко она была готова зайти, связывая с ним свою жизнь. Секс с полуживой девушкой в его планы не входил. — Кот, ты сейчас меня раздавишь, — раздался тоненький голосок. — Прости, — Адриан отстранился и с ужасом осмотрел плоды своих трудов. Она ничуть не стеснялась своей наготы и спокойно лежала под его изучающим взглядом. Почти всё её тело покрывали багровые засосы, а кое-где отчётливо проступали и синяки, которые он оставил, не контролируя свои желания. Она была мокрой и липкой, а на бёдрах виднелось немного крови. — У тебя есть влажные салфетки, Мари? — Должны быть в тумбочке, — еле слышно пролепетала девушка, махнув рукой вообще в другую сторону. Натянув джинсы, он открыл ящик и достал оттуда довольно большую упаковку салфеток. Вытащив несколько штук, Адриан стал аккуратно обтирать её тело, стараясь не причинять боли проблемным местам. — Почему ты молчишь? — с тревогой в голосе спросила Маринетт. — Я сделала что-то не так? — Это я сделал что-то не так. Видела бы ты себя сейчас, возможно, вопросы сразу же отпали бы. — Даже не смей жалеть об этом, слышишь? — сурово произнесла Мари, наморщив маленький носик. — Иначе мне придется тебя убить. — Было бы неплохо. Я совсем не жалею, но не пожалеешь ли ты потом, — горько усмехнулся Адриан, стирая последние пятна крови с её ножек. — Тебе нужно поспать, Мари, — он укрыл девушку одеялом и нежно провел рукой по измученному личику. — Мы поговорим вечером, если ты ещё захочешь меня видеть. Маринетт ничего ему не ответила, сразу погрузившись в долгожданный глубокий сон. Она перевернулась набок и тихо засопела, свернувшись калачиком. Адриан бесшумно встал с измятой кровати и стремительно сбежал вниз по лестнице. Из-за занавески к нему неторопливо выплыл маленький чёрный котёнок. Не обязательно было смотреть на него, чтобы почувствовать на себе этот колючий осуждающий взгляд. Подхватив посуду и блюдо с булочками, блондин отправился на кухню, где тут же поставил греться чайник. За окном уже светало, а часы услужливо подсказывали, что ему стоит поторопиться домой. — И как ты собрался это расхлёбывать? — всё это время Плагг пилил его своими немигающими зелёными огоньками. — Мне и не придётся, — понуро вздохнул Адриан, наливая в кружку горячий ароматный напиток. — Теперь всё зависит от того, как поведёт себя Маринетт. — И ведь ни капли раскаяния, — глухо профырчал квами, опускаясь перед ним на стол и завистливо наблюдая за поеданием свежей булочки. — Даже не говори, что я не пытался тебя остановить. Да я изначально предупреждал, что это дурацкая затея. Но разве Коту Нуару может кто-то указывать? Теперь расплачивайся за это. — Ничего не могу с собой поделать, — устало выдал Адриан, откусывая очередной кусочек мягкого теста с корицей. — Что не так с этой девчонкой. Почему я так зациклился на ней? Это же всего лишь Маринетт. Та самая Маринетт, с которой я знаком уже давно и которая никогда не интересовала меня в подобном ключе. — Похоже, вы оба умом не блещете, — Плагг закатил глазки и, подлетев к его сумке, вытащил оттуда кусочек пахучего сыра. — Ты съехал с катушек после смерти Лиа и устроил кровавое турне по всему городу. Кроме неё тебе негде искать поддержки. Это не любовь, и даже не привязанность. Это помешательство. И, должен сказать, обоюдное. Вы просто двое ненормальных, которые пытаются заткнуть друг другом огромные зияющие дыры внутри себя. Видела бы тебя сейчас Лиа, что бы, интересно, она сказала о твоих внеклассных увлечениях, — закончил причитать квами, вгрызаясь в камамбер и внимательно наблюдая за его реакцией. — Лиа мертва, — его голос искрился холодом. — И я тоже мёртв. Умер вместе с ней под тем проливным дождём. Тот, кого ты видишь сейчас, уже совсем другой человек. — Удобно устроился, — изрёк Плагг. — Использовать девчонку для удовлетворения своих желаний, ссылаясь на то, что это якобы не ты. — Я дал ей выбор, — процедил сквозь зубы блондин. — И она выбрала меня, ни секунды не раздумывая. Хватит рассуждать о вещах, в которых ты ни черта не понимаешь. Может квами и живут на свете в сотни раз дольше, чем мы, но разве именно поэтому вы не прекратили чувствовать что-либо уже давным-давно? Мы для вас просто материал, который можно использовать для поддержания равновесия во вселенной, или как там у вас называется эта заумная чушь. — Не перегибай палку, мальчишка, — злобно зыркнул на него котёнок. — Мы даём вам, слабым человечишкам, необычайные способности, чтобы вы могли сделать этот мир лучше. Спасибо бы сказал. — Это действительно ваша вина, — убито произнес Адриан. — Череда несчастий и смертей ни в чём неповинных людей. Один из вас дал Бражнику силу, и во что это в итоге вылилось? Может, поначалу всё и походило на детскую забаву, но когда мне пришлось держать в руках холодное тело любимой девушки, это перестало быть дурацкой игрой. Боже, о чем мы только думали. Надо было слать вас куда подальше с вашими чёртовыми талисманами. Из-за вас погибла Лиа. Из-за вас я сейчас на грани. Из-за вас сейчас страдает Маринетт и сотни других людей. — Мы не виноваты в том, что люди такие жадные создания, — как бы между делом ответил квами, запихивая в себя последний маленький кусочек сыра. — Помощь Бражника этому городу была бы неоценима, ведь его сила действительно потрясает. Но вместо этого он решил удовлетворять свои собственные низменные желания, о которых я, кстати, понятия не имею. Могу только сказать, что ваши с Леди Баг талисманы нужны ему для какого-то грандиозного злодейского плана. Он не должен получить их, так что хватит распускать нюни, и делай то, что от тебя требуется. — Вы хоть что-нибудь чувствуете? — Адриан продолжал сидеть с отсутствующим взглядом и совсем его не слушал. — Тикки любила Лиа? Она страдала, когда девушка погибла? Судя по тому, как быстро она испарилась в воздухе вместе с серёжками, вряд ли. Её тело даже не успело остыть, а эта тварь уже навострила лыжи на поиски следующей жертвы. — Прекрати, — Плагг был достаточно близок к тому, чтобы сорваться. — Мы можем до бесконечности обсуждать, чья это была вина, но трупы от этого не оживут. Почему ты оплакиваешь мёртвых, когда всё ещё в твоих силах помогать живым? — Чудовища, — потрясенно улыбнулся блондин. — Вы ещё хуже, чем весь этот сброд, который я потихоньку убираю с городских улиц. Больше не будет никаких хранителей, Плагг. Я убью Бражника, как только смогу добраться до него. Я буду убивать каждого избранного квами идиота, который решит, что сможет изменить этот проклятый мир к лучшему. — Даже Леди Баг? — сощурил глазки котёнок. — Не задумываясь, — утвердительно кивнул Адриан, размышляя о чём-то своём. — Если её не будет, Бражнику придётся туго в поисках талисмана, а твой он никогда не получит. Меня не интересует какая-то глупая девчонка, которая возомнит себя новой героиней Парижа. Может быть, последующих это научит, что за глупость приходится расплачиваться. — Совсем поехал, — ужаснулся квами, нервно перебирая лапками шерстку на длинном хвостике. — Вы без колебаний используете нас, — мурлыкнул блондин, взяв с полки блокнот и ручку. — Что ж, я с удовольствием воспользуюсь твоей силой в своих собственных интересах. Неплохая сделка, правда? — И чем ты станешь лучше Бражника? — Плагг скривился от отвращения и посмотрел на него так, как будто ему впервые удалось разглядеть мальчишку. — Ничем, — спокойно ответил Адриан, дописав что-то на листке и встав из-за стола. — Но кого это волнует. Я же ненормальный, забыл? Как, прожив на свете столько лет, квами не научились отличать добро от зла, продолжая раздавать камни чудес кому ни попадя. Вы отняли у меня всё, что было мне дорого, а я в свою очередь прослежу, чтобы такого больше никогда не повторилось. Когти, Плагг.***
С трудом разлепив глаза, девушка как обычно ожидала увидеть потолок своей большой уютной комнатки, но вокруг была лишь чернота. — Ещё ночь? — сонно пробубнила Маринетт, принимая на кровати сидячее положение. — Чёрт! После такого простого телодвижения каждую её клеточку пронзила невыносимая боль. Она все ещё ничего не видела, поэтому внутри большим комом начинала нарастать паника. — Мари! — раздался знакомый звонкий голосок где-то сбоку. — Как ты себя чувствуешь? — Тикки, я ничего не вижу, — со страхом взвизгнула Маринетт, прикладывая ладошки к своим глазам. — Что происходит? — она медленно стянула с лица свой любимый вязанный шарфик. — Это я у тебя хочу спросить, — раздражённо прожужжала букашка, восседавшая рядом с ней на подушке. — Не хочешь объясниться? — Что вчера было? — девушка схватилась за чугунную голову и взлохматила волосы, отчаянно пытаясь вспомнить вчерашний день. — Я ждала Нуара, но он так и не пришёл. Нет, он пришел позже, и мы… мы… Жаркие воспоминания накатывали на неё волнами одно за другим. Постепенно она вспоминала каждое сказанное им слово и каждое горячее прикосновение к своей коже. Каждую пошлую и мокрую секунду из двух самых лучших часов в её жизни. Маринетт вытянула перед собой дрожащие руки и опустила голову вниз, чтобы окончательно убедиться в том, что не бредит. Она была абсолютно голой, а всё тело покрывали прекрасные тёмно-фиолетовые узоры. — Тикки, — потрясенно протянула девушка и со скрипом повернулась в её сторону. — Это действительно произошло? Это был не сон? — непривычная ноющая боль внизу живота ответила раньше маленькой квами. — Я в ужасе, Мари, — букашка опустилась к ней на колени и посмотрела с немым укором. — Как ты могла позволить ему сотворить с собой такое? Он опасен. Кажется, Маринетт её совсем не слушала, находясь сейчас где-то на высоте нескольких тысяч метров. Тело было прибито к земле толстыми ржавыми гвоздями, но душа ликовала и пела. — Он мой, — рассмеялась девушка и мечтательно откинулась на подушку, полностью игнорируя новый болезненный спазм. — Наконец-то я могу почувствовать счастье. Разве это не прекрасно, Тикки? — Ты совсем рехнулась? — букашка выпучила на неё свои маленькие глазки и яростно зажестикулировала лапками. — Может у тебя до сих температура, или он тебя вчера чем-то приложил? Ты точно уверена, что вспомнила всё? — Приложил, так приложил, — глупо хихикнула Маринетт и тут же осеклась, увидев неприкрытое отвращение на личике своей невероятно злой квами. — Да что с тобой такое? Он не сделал ничего, что я бы не позволила ему. В этом нет вины Нуара. — Ну, конечно, — процедила Тикки, взлетая над кроватью и нарезая рядом с ней круги. — Воспользоваться твоим состоянием было очень благородно с его стороны. — И ты туда же, — закатила глаза девушка, откидывая к стене одеяло и аккуратно выбираясь из постели. — Почему-то Кот тоже так решил. — Ну хоть не отрицает, значит ещё не совсем того. — Сколько времени? — Мари накинула на плечи тёплый балахон, который очень кстати висел рядом на перилах, и взяла с тумбочки старенький будильник. — Уже семь вечера. Интересно, я когда-нибудь исправлю свой ненормальный режим? — Если прекратишь заниматься по ночам всякой ерундой, то вполне возможно. — Ерундой, — насмешливо фыркнула девушка, передразнивая квами. — Мне надо хоть немного привести себя в порядок, а то даже в зеркало страшно посмотреть. Я в душ. — Этот котяра опять собрался сегодня придти, — квами полетела вслед за своей подопечной, продолжая гневную тираду. — Я считаю, что тебе стоит установить жёсткие границы в ваших отношениях, раз уж ты так серьёзно настроена. Тебе же всего шестнадцать! Почти ребёнок. — Не сказала бы, что он шибко старше меня, — размышляла Маринетт, вытаскивая из комода чистые вещи. — По крайней мере по моим ощущениям. Да будь ему хоть тридцать, это всё равно ничего не меняет. Я и лица то его не видела, так что ни о каких внешних параметрах речи не идёт. Устав от бесполезных разговоров, маленькая квами сердито нахмурилась и проводила обиженным взглядом девушку до ванной комнаты. Что толку объяснять что-то человеку, который абсолютно не умеет и не хочет слушать. Оставалось только надеяться, что со временем неразумное дитя сможет разглядеть настоящую сущность этого монстра. Маринетт с благодарностью принимала тёплые струи воды, смывающие с неё все остатки вчерашнего вечера. Но тупая боль никак не хотела оставлять девушку. Особенно ярко она ощущалась в нижней части тела, пострадавшей больше всего. Всё-таки урок с Натаниэлем ничему её не научил, и она опять раздразнила возбуждённого парня. Нет ничего удивительного в том, что он не смог себя контролировать. — Маринетт, — позвала Тикки из-за закрытой двери. — У тебя телефон звонит. — Сейчас выйду, — крикнула в ответ девушка, тихо добавив несколько крепких выражений. — Даже представить не могу, кому пришло в голову мне звонить. Она быстро смыла с головы шампунь и открыла душевую кабинку. Мари наспех обернулась красным махровым полотенцем и вылетела из ванны. — Он пиликает, не переставая, уже несколько минут, — недовольно проворчала квами, указывая на маленький мобильник. — Номер мне не знаком, — она непонимающе изогнула бровку, но всё же приняла вызов. — Да? — А ты не торопишься, Принцесса, — послышался весёлый голосок на другом конце провода. — Или я тебя разбудил? — Нуар? — девушка ошарашенно посмотрела на Тикки, на лице которой так же отразилось недоумение. — Откуда у тебя мой номер? — Просто подсветил его, пока ты спала. Мне ведь нужно как-то поддерживать с тобой связь, чтобы избежать недоразумений. А то вдруг я приду к тебе, а ты голая, — развязно хихикнул Кот. — Хотя, мы это вчера уже прошли. Кстати, как ты себя чувствуешь? Температуры нет? — Да, вроде бы, нет, — Маринетт машинально приложила ладонь к своему лицу и прислонилась спиной к холодной стене. — Только вот всё тело ломит. — Прости, — в его голосе явно слышались извиняющиеся нотки. — Я был не очень-то нежен. Слишком долго находился в перевозбужденном состоянии, а твои неосторожные словечки совсем сорвали крышу. Не то, чтобы я тебя обвинял, — торопливо поправился Нуар. — Просто в следующий раз не говори ничего столь вызывающего. Я ведь всё-таки парень. — Я уже поняла, не переживай, — рассмеялась девушка, замысловато накручивая мокрые пряди волос на свои пальчики. — Ты придёшь сегодня? — Кажется, я обещал, что теперь тебе придётся терпеть меня каждый день, — с удовольствием напомнил ей Кот и сразу добавил: — Я оставил тебе на кухне небольшой рисунок. Ты уже видела? — Ещё не была там, — Мари сорвалась с места и натянула на себя футболку с бриджами. — Сейчас спущусь. — А ещё я попробовал твои булочки с корицей. Просто изумительная выпечка, — удовлетворённо мурлыкнул Нуар. — Они намного вкуснее тех, что вы продаете обычно. — Ты бывал у нас в пекарне? — с удивлением спросила девушка, заходя на тёмную кухню и включая свет. — То есть, я даже могла видеть твоё лицо? — Ты видела его не раз, Мари, — напрямую ответил Кот, издав что-то наподобие лающего смеха. — Я тебя заинтриговал? — Ну вот, теперь придётся перебирать в памяти всех наших частых клиентов. — Маринетт обиженно надулась и, вытащив небольшой жёлтый листочек из-под чашки с недопитым чаем, заразительно рассмеялась. — Что за «придурковатый»? Это твой квами? На бумажке был нарисован толстый кот с коротенькими ножками и очень хитрой мордочкой. А восседал он на непомерном куске сыра, впившись в него когтями и до невозможности огромными зубами. — Этот придурок всё испортил, так что просто представь, что он выглядит так. Ну, мой рисунок не так уж далёк от правды. Когда дело касается сыра, эта нечисть превращается в бездонную бочку и поглощает его тоннами. — Кот, который питается только сыром? — девушка с интересом продолжала рассматривать явно приукрашенный рисунок. — Разве коты едят не колбасу с сосисками? Ну или любое другое мясо или курицу, — и тут же подумала, что божьи коровки вряд ли кормятся выпечкой. — Главное, не говори нечто подобное в его присутствии. А то он у меня натура тонкая и легко взрывается с таких вещей, — фыркнул Нуар. — Не любит, когда его сравнивают с обычными котами. — Я бы с большой охотой взглянула на него хоть разок. Всё-таки интересно, как выглядят эти квами, — Мари на всякий случай решила выказать больше интереса к этим волшебным существам. — Но я понимаю, что пока это невозможно, так что не забивай голову. — Надеюсь, что когда-нибудь смогу показать тебе его, — вполне серьёзно ответил Кот, страдальчески вздохнув. — Просто надо немного больше времени. — Кстати о времени, — Маринетт машинально посмотрела на кухонные часы. — Когда ты собираешься придти? — Соскучилась по мне? — поддел её парень, переходя обратно на непринуждённый тон. — Да, — произнесла она без колебаний и тепло улыбнулась, прислонившись плечом к холодильнику и закрыв глаза. — Знаешь, когда я сегодня проснулась, то не смогла сразу вспомнить всё, что вчера было. Но когда память возвращалась ко мне кусочек за кусочком, складываясь в эту прекрасную картинку, я поняла, насколько была счастлива. Я и сейчас счастлива. Думаю, ты мне нравишься, Кот, — закончила свою мысль девушка, смущённо закрывая рукой пылающее личико. — Ты снова начинаешь делать это со мной, — взвыл Нуар на том конце провода. — Я же просил не говорить ничего столь провокационного в моём присутствии. И как мне теперь прикажешь спокойно пережить ночное патрулирование? Я же с ума сойду. — Просто приходи поскорее, ладно? — прошептала в трубку Маринетт, нервно теребя ворот своей футболки. — Я правда очень хочу опять тебя увидеть. — Хорошо, — бархатисто ответил Кот. — И ещё кое-что, Принцесса. — Что? — с замиранием сердца спросила девушка. — Ты мне тоже нравишься, — по его голосу можно было с точностью определить, что парень сейчас глупо улыбается. — Я постараюсь закончить обход пораньше, так что подожди меня, ладно? — Я жду, — выдохнула Мари и нажала кнопку сброса. Она растеклась лужицей на полу и спрятала полыхающее лицо в коленях. Даже вчера ночью, оказавшись перед ним полностью обнажённой, она не испытывала столь сильного смущения. Наверное потому, что оголять перед кем-то душу куда сложнее. Раны на теле могут заживать медленно, но они заживут. А как потом склеивать свой хрупкий внутренний мир, уже другой вопрос. Только вот слишком поздно об этом думать. Маринетт уже чувствовала слабые трепыхания крыльев маленькой бабочки, которая отчаянно билась о её рёбра изнутри. — Опять со мной это произошло, — проронила девушка, рассеянно запуская пятерню в ещё мокрые волосы. — Может быть, в этот раз всё сложится иначе. — Вот уж вряд ли, — Тикки опустилась рядом с ней на пол и осуждающе пошевелила усиками. — Ты не забыла, что по совместительству являешься ещё и Леди Баг? Ты должна стать надеждой для этого города, утопающего в крови. Придётся бороться не только с акумами Бражника, но и с Нуаром. Он не даст тебе развернуться, это я уже поняла. — Думаешь, я не смогу найти с ним общий язык, если на мне будет маска? — она скептически ухмыльнулась, игнорируя часть сказанного квами. — Всё решается очень просто. Ему надо узнать, кто я. — Нет! — тут же взбеленилась букашка и отчаянно замотала головой из стороны в сторону. — Ты не можешь рассказывать ему о себе. Это запрещено! — Почему? — недоумевала Маринетт, разглядывая пятнистую кроху. — Насколько мне известно, Нуар и Леди Баг знали друг друга в лицо, так ведь? — И поэтому она погибла, — обречённо вздохнула Тикки, пряча от неё боль в усталых глазках. — Я живу на свете уже тысячи лет, Мари. И каждый раз, когда владельцы камней чудес открывали друг другу свои личности, обязательно происходила трагедия. — Но как это связано с талисманами? — не понимала девушка. — Какое-то волшебное проклятье? — Нет тут ничего волшебного, — горько вымолвила квами. — Как раз наоборот. Это самый что ни на есть человеческий фактор. Почти всегда наши с Плаггом подопечные влюблялись в друг друга. А когда ты до беспамятства влюблён, вполне логично, что от второй половинки не может быть никаких секретов, и они с охотой скидывали свои маски. — И почему это так плохо? — фыркнула Маринетт, с чрезмерным любопытством изучая маленькие пальчики на босых ногах. — Куда лучше знать в лицо того, кому ты доверяешь свою жизнь, разве нет? — Ты знаешь, почему люди избегают романов на работе? — Это мешает бизнесу. Появляется слишком много личных эмоций, и сосредоточиться на деле становится труднее. — А теперь просто проведи аналогию. — Тут совсем другая история, Тикки. Это ведь так здорово — знать любимого человека, который прикрывает твою спину, на все сто процентов. Разве что-то другое сможет настолько усилить командную работу? — Ты вчера сказала одну очень правильную вещь, Маринетт. Под этой маской и прочной тканью костюма находится всего лишь смертное существо из плоти и крови. Оно такое хрупкое и может так легко сломаться. Когда начинаешь это понимать, тебе становится действительно страшно, — букашка взлетела на кухонный стол и жадно впилась в мягкую булочку, заедая своё горе. — Для командной работы нет чувства хуже, и Лиа не смогла с ним справиться. Всего на несколько секунд страх за Нуара затмил её разум, и она потеряла доверие к своему партнёру, за что поплатилась жизнью. Может, Леди Баг и спасла его тогда, но посмотри что с ним стало в итоге. Ему придется жить с этим чувством вины. Думаешь, если Кот узнает в тебе Леди, он сможет спокойно работать с тобой, учитывая его горький опыт? Рано или поздно он всё равно повторит ошибку Лиа, и мы получим очередного Нуара в твоём лице. Будет куда проще, если для него ты останешься просто безымянной девчонкой, которая абсолютно ничего не значит. — Но для меня Кот уже многое значит, — понуро пробормотала Мари. — В любом случае, если он собственноручно убьёт меня, легче ему точно не станет, — девушка вытянула вперёд ножки и прогнулась в спине, сладко потягиваясь. — Похоже мы в тупике, Тикки, — звонок в дверь отвлёк обеих от неприятного разговора. — С каких пор Нуар заходит через парадный вход? — язвительно выдала квами, взлетая со стола и направляясь в сторону её комнаты. — Погоди. Его же ещё не должно здесь быть. Но Маринетт уже не слушала. Она моментально вскочила на ноги и вылетела в коридор, на ходу приглаживая сырые волосы. Одежда на ней была самая домашняя и выглядела не очень презентабельно. Оставалось надеяться, что Кот не будет обращать внимания на такие мелочи, учитывая, что между ними вчера произошло. — Ты сегодня рано, — девушка с широкой улыбкой распахнула настежь входную дверь и тут же застыла в изумлении. — Нат? Что ты тут делаешь? Кажется, на несколько мгновений она успела увидеть ответную мягкую улыбку на его лице, пока та не сменилась болезненным оскалом. В его глазах застыл тихий ужас, а руки предательски задрожали, выдавая не очень приятные чувства парня. — Маринетт, — угрожающе прошипел Натаниэль, грубо схватив девушку за локоть и вытянув за порог на пару шагов. — Что всё это значит? Его дикий взгляд обшаривал каждый сантиметр её тела, останавливаясь на синяках и отвратительных отметинах на хрупкой шейке и тонких ручках. Мари с опозданием поняла, что вещи абсолютно не скрывают последствий прошедшей ночи. Уповать на то, что он не сможет отличить засос от синяка, было довольно глупо. — Нат, не делай поспешных выводов, — она лихорадочно соображала, что такого вразумительного можно сказать, чтобы парень хоть немного остыл. — Я могу всё объяснить. — Я думал, тебе нужна моя помощь, но, смотрю, ты и так неплохо справляешься, — его голос был пропитан горечью и обидой. — И в чьих же руках ты успела найти утешение, Маринетт? Тебе хоть понравилось? Мы ведь такие распрекрасные друзья, неужели не поделишься со мной впечатлениями? Девушка никогда бы не подумала, что в присутствии этого спокойного тихого мальчика сможет испытывать страх. Что ж, все ошибаются. Словно яд, он растекался по венам, заполняя собой каждую клеточку её дрожащего тельца и заставляя его потихоньку цепенеть. — Ты что, оглохла? — процедил Натаниэль, до хруста сдавливая девичий локоть. — Я спросил, кому посчастливилось выебать нашу недотрогу? — Пусти, — тихо огрызнулась Мари, всё ещё не в состоянии двинуться с места, но уже начиная полыхать от злости. — Это не твоё собачье дело. — Конечно не моё, — истерично рассмеялся парень, сжимая сильными пальцами её скулы. — Я же просто мальчишка, который случайно оказывается рядом всякий раз, когда бедной, обиженной жизнью Маринетт нужна помощь. Ты же знала, как сильно я люблю тебя. Знала, что я всегда был готов встать на твою сторону, что бы ни случилось. И как ты в итоге мне отплатила, распутная девка. — Я не собираюсь выслушивать эту грязь. Тебе сразу были поставлены условия — либо друзья, либо катись к чёрту. Не хочешь с этим мириться, тогда просто исчезни из моей жизни. — Так запросто разбрасываешься близкими людьми, — ядовито выдал Натаниэль, делая небольшой шажок ей навстречу и почти касаясь губами её губ. — Не удивительно, что все бегут от тебя, как от чумы, Маринетт. Ты болезнь, от которой ещё нет лекарства. Всё, до чего ты дотрагиваешься, умирает в страшных муках. Кого ты пощадила, скажи? Может быть, своих родителей, которые уже не представляют, как можно жить с такой бесчувственной дочерью под одной крышей? Или своих друзей, с болью которых ты совсем не считаешься? А может быть меня? Как же я? — Так и знала, — безразлично фыркнула девушка, отстраняясь от него и с отвращением рассматривая искажённое яростью лицо. — Тяжело носить на себе эту лживую маску? Вся эта игра в друзей, должно быть утомляет. Как долго ты собирался скакать вокруг, как верный пёс, в надежде затащить меня в койку? Чёртов лицемер. Он уже открыл рот, чтобы сказать ей что-то непростительное и жестокое, когда буквально в двух-трёх кварталах от них раздалась серия сильных взрывов, а вечернее небо прорезал нечеловеческий, леденящий душу смех. Парень мгновенно отпустил её и обеспокоенно повернулся в ту сторону. Несколько зданий были полностью объяты огнём. Из них слышались страшные, пронзительные крики людей, молящих о помощи. — Почему сейчас, — обхватив себя трясущимися руками и опустив голову вниз, Маринетт уткнулась мутным взглядом в асфальт под босыми ногами и тихо прошептала. — Я ещё не готова. Мне страшно, Тикки.