Безумие на бумаге

      Нуар застыл на крыше одного из жилых домов и не мигая смотрел куда-то вниз. Порывы сильного ветра трепали и без того взлохмаченные волосы, а по напряжённым рукам вместе с дождём стекали кровавые капли. Они замирали на долю секунды на самых кончиках острых когтей и разбивались о холодный бетон, моментально исчезая в потоках воды.       Уже около пяти минут он терпеливо ждал, когда подросток осмелится сделать хотя бы шаг в сторону неряшливого пьянчужки, который решил отоспаться прямо в безлюдном закоулке. Даже не на шутку разыгравшийся ливень его мало беспокоил, и он продолжал спокойно себе похрапывать, привалившись головой к мусорному баку.       Мальчишка тёрся рядом с ним и переминался с ноги на ногу, посматривая на кожаный портфель, валяющийся около мужчины. Он ещё раз нервно огляделся по сторонам и аккуратно вытянул сумку из-под его руки, сразу же извлёкая из неё кошелёк. Парнишка радостно улыбнулся, когда увидел там довольно таки внушительную сумму денег, ведь обычно с таких затрёпанных алкашей ему удавалось поиметь разве что на пачку сигарет.       Окрылённый таким уловом, он даже не заметил, как за спиной выросла тень, сверля его затылок огромными зелёными огоньками. Подросток успел только обернуться, как по всему телу прокатилась волна дикой тошнотворной боли. Но он чувствовал её лишь пару мгновений, а затем она просто прекратилась. Мёртвое тело парня с плеском упало в небольшую лужу к ногам Кота. Адриан ещё несколько секунд рассматривал окровавленный орган в своей лапе, после чего спокойно зашвырнул его в открытый мусорный бак, расслышав при этом невнятное сонное бормотание.       – Уже седьмой, – монотонно протянул Нуар и при помощи шеста опять взобрался наверх. – У меня выходит всё лучше и лучше. Надеюсь, ты оценишь мои старания, папа.       Ветер с дождём захлестали по лицу с удвоенной силой, и он помчался вперёд, быстро и ловко перепрыгивая с крыши на крышу. В голове было совсем пусто, а перед глазами даже не возникало привычных образов его жертв. Он так запросто убил семь человек и не испытал при этом ровным счётом ничего. Этот мальчишка не заслуживал смерти только за то, что решил позариться на кошелёк пьяного непутёвого придурка, но именно сейчас ему нужно было почувствовать этот влажный комок в своей руке. Он должен был испытать хоть что-то и разогнать эту пустоту внутри себя. Там так пусто.       Он сам и не помнил, как вместо своей комнаты внезапно оказался почти в самом центре Парижа, сворачивая шеи озлобленных ублюдков, втроём избивавших у дверей ночного бара какого-то беднягу. Но что Кот прекрасно запомнил, так это ужас в глазах несчастного, который забился в самый дальний угол, пока он поочерёдно поднимал бездыханные тела с щербатого асфальта и вырывал из их грудины горячие мокрые сердца.       Тогда ливень ещё не был таким сильным, поэтому тонкие, стекающие с органа струйки крови завораживали его. Это было такое захватывающее зрелище, что Адриан поймал себя на мысли, что ему это нравится. Каждое сердце он разглядывал примерно минуту, после чего терял всякий интерес и с безразличием разжимал ладонь, позволяя ему с чавканьем плюхнуться на землю. "Жертва" же тем временем вцепилась в маленький серебряный крестик на своей шее и начала еле слышно молиться, содрогаясь всем телом от рыданий.       Нуар не выдержал и издал ненормальный лающий смешок, чем заставил мужчину ещё сильнее зажмуриться и заскулить. Он сел перед ним на корточки и неосознанно завёл разговор. Кот нёс какой-то бессвязный бред и практически не понимал зачем всё это делает. Он запомнил бо́льшую часть разговора. Ту, что показалась ему наиболее важной. В каком-то смысле.       – И почему ты так трясёшься? – с безразличием поинтересовался Адриан, пока бедняга со всей силы вжимался в кирпичную стену, как будто надеялся просочиться сквозь неё. – Ты разве не знаешь, что я убиваю только плохих людей? Или ты такой же твердолобый придурок, как и все жители этого города, считающий, что я всего лишь убийца? Ты думаешь, что мне это нравится, так что ли?       – Ты убил моих друзей, – стуча зубами от холода и страха, выдавил несчастный, обливаясь слезами. – Я знал их почти десять лет, а теперь это всего лишь бездыханные трупы! Двоих дома ждут жёны и дети, а третьего невеста. И что я теперь должен им сказать?!       – Хороши же у тебя друзья, – нараспев протянул Нуар, поигрывая перед его лицом когтями. – Я сделал тебе одолжение. Как можно считать такой мусор своими друзьями? Наверное, я никогда не смогу понять вас, людей.       – Так говоришь, как будто сам не являешься человеком, – мужчина немного успокоился, поймав миролюбивый настрой опасного убийцы. – Если я задам вопрос, который тебе не понравится, ты убьёшь меня?       – Нет, – серьёзно ответил Кот, хитро прищурившись. – Если ты, конечно, никого не убивал и не избивал. Ты уж прости, но я ненавижу насилие, как бы смешно это не звучало.       – Избивал, – прямо признался мужчина, почему-то испытав при этом облегчение. – Но я никогда не бил тех, кто был заведомо слабее меня. Я брался только за те дела, в которых мог потягаться на равных. Глупо, правда?       – Не думаю, – его голос звенел от напряжения, потому что рука уже начинала подрагивать от непреодолимого желания убить. – Хотя, не могу похвастаться тем же. Я много кого убивал. Даже женщин и почти что детей. Но они заслужили умереть.       – Тогда, наверное, я тоже заслуживаю сдохнуть, как последняя собака, так что ли? – он поморщился, с отвращением вглядываясь в горящие изумрудные глаза. – Кто ты такой, чтобы судить нас? Только из-за того, что у тебя есть такая сила, ты решил, что тебе всё дозволено? А как тебе спится? Кошмары не мучают? Эти детские крики не преследуют тебя по ночам?       – Всё-таки, люди странные создания, – Адриан опять похолодел, вернувшись к привычному безэмоциональному состоянию. – Знаешь, а ведь я был уверен, что ты совсем не хочешь умирать. Тебя разве не учили, что дразнить льва, с которым ты заперт в одной клетке — очень плохая идея.       – Эти трое были ни в чём не виноваты, – он горестно всхлипнул и опять сжал в руке маленький крестик. – Я занял у них большую сумму денег по старой дружбе, чтобы разобраться со своими долгами, но меня обманули. Я потерял всё до последнего франка, так и не расплатившись с ублюдками, и оставив без денег три прекрасных семьи. Если бы всё сложилось так, как я и задумывал, то эта сумма вернулась бы к ним с процентами. Мы бы до сих пор были друзьями!       – Вот оно как, – странно, но от открывшейся правды ему было не горячо не холодно. – Выходит, ты только что собственноручно подписал смертный приговор своим друзьям. Как думаешь, будут ли они преследовать тебя в ночном бреду?       – Тебе и правда это нравится. Глядя на то, с каким наслаждением ты вырываешь сердца моих товарищей, я убедился в этом окончательно. А теперь, могу я задать свой вопрос?       – Валяй.       – Почему ты ничего не делаешь? – Адриан с непониманием уставился на собеседника, поэтому он продолжил, тяжело вздохнув. – Хоть я и конченый человек, но не тупой. Причиной всего этого кошмара является Бражник, но за те несколько месяцев, что ты давишь по ночам слабых людей, ты так ничего и не предпринял. Он убил твою напарницу, а ты спустил это ему с рук, продолжая играть по правилам своего врага и убивая его марионеток. Ты осознанно загнал себя в угол, позволив жителям этого города ненавидеть тебя. Если бы ты только попытался поговорить с людьми, объяснить им, что другого выхода у тебя не было. Думаешь, они бы не поняли? Но ты раз за разом молча удалялся после очередного сражения, оставляя бездыханный труп у ног разгневанной толпы. Чего ты ожидал от них? Извини, но это так по-детски, что даже смеяться охота. Ты сам виноват в том, что сейчас находишься в таком подвешенном состоянии. Только ты, и никто другой. А расплачиваться за это приходится невинным людям. Таким, как мои друзья.       – Может, потому что я и есть ребёнок? – Нуар усмехнулся, разглядев крупицы недоверия в его испуганных глазах. – Да, представляешь, я всего лишь подросток. Подросток, на счету которого больше жертв, чем у любого законченного отброса в этом городе.       – Какой ужас. Ещё ребёнок, а уже творишь такое, – еле слышно прошептал мужчина, вытирая со лба пот. – Даже если ты прикрываешься такими бездушными фразами, как это всего-навсего преступники, разве женщина в той школе заслуживала умереть? Или по-твоему одержимость не оправдывает убийства? Если ты действительно так считаешь, то ты такой же, как все люди в этом городе. Почему ты ждёшь от них понимания, хотя сам поступаешь точно так же?       – Я любил её, – Кот плюхнулся на землю и откинул голову назад, вглядываясь в уже слегка светлеющее небо. – Знаешь, она была прекрасным человеком — добрым, заботливым и мягкосердечным. Если у меня возникали проблемы в учёбе из-за многочисленных занятий и работы моделью, она никогда не торопилась звонить этому чудовищу, которое носит на себе маску моего отца. Прав был Натаниэль, когда осадил меня в том школьном коридоре. Я так запросто разбрасывался такими жестокими словами в полной уверенности, что всё закончится хорошо. Что нам с Маринетт удастся одолеть акуму и спасти мадам Бюстье. Кто же знал, что уже через пол часа я увижу их обескровленные трупы.       Мужчина широко распахнул глаза и непонимающе заморгал, стараясь переварить вылитую на него информацию. Шарики у него в мозгах крутились очень медленно, но они крутились. Уже через пару минут он осмелился задать первый, интересующий его вопрос.       – Ты ученик колледжа Франсуа Дюпон?       – Хочешь знать правду?       – Полагаю, что раз ты всё это рассказываешь, то мне не выжить?       – Сам виноват. Мог бы и солгать, раз так хотелось жить. Мысли-то я читать не умею.       – Хотелось, – он обессиленно обмяк и, утерев с губ стекающую из носа кровь, тоже посмотрел наверх. – Но рано или поздно всё равно приходится расплачиваться за свои ошибки, так что какая разница как именно и когда я умру. У меня нет семьи, а теперь ещё и друзей. Я по уши в долгах и долго не протяну.       – Сегодня я узнал, что мой отец — Бражник, – Кот хрипло рассмеялся, когда услышал удивлённый возглас, и перевёл взгляд на сосредоточенное лицо мужчины. – Ты можешь себе представить, что я испытал, когда понял это? Я прожил с Бражником под одной крышей шестнадцать лет, но правда раскрылась только благодаря чистой случайности.       – Ты убил его?       – Убью сегодня, когда он вернётся в город. Не зря же я сейчас тренируюсь на этих отбросах. Вырвать чьё-то сердце не такое уж плёвое дело, знаешь ли.       – И тебе не жаль его? Всё-таки он твой отец.       – Нет, – Нуар почти прорычал, заставив собеседника поёжиться. – Если у собаки бешенство, не остаётся ничего другого, кроме как усыпить её, чтобы она не кусалась. Даже если она была тебе верным другом на протяжении долгих лет, разве ты станешь эгоистично подвергать жизни других людей опасности из-за своей привязанности? Да и не сказал бы, что был привязан к этой собаке. Уж слишком часто она меня кусала.       – Кто он? – в блестящих водянистых глазках отразился намёк на любопытство. – Раз я всё равно умру, могу же узнать правду?       – Фамилия Агрест тебе что-нибудь говорит?       – Пф, а как же. Моя бывшая до смерти любила смотреть по ящику все эти грёбаные показы мод. Расфуфыренные и размалёванные мужики вышагивают по подиуму в ярких тряпках и отвратно скалятся на камеру. Бррр, аж мороз по коже от воспоминаний об этой петушиной братии. Я долго считал Габриэля Агреста своим личным врагом.       – Тогда ты должен без проблем принять и то, что он Бражник, – Нуар покатился со смеху, когда мужчина поперхнулся воздухом и закашлялся. – А перед тобой Адриан Агрест собственной персоной.       – Геройская семейка, – он пробурчал что-то ещё, но достаточно тихо, чтобы даже Кот ничего не расслышал. Но это было уже не важно.       – Да, тут ты попал прямо в точку, – внезапно взгляд Адриана стал совсем стеклянным, и он поднялся с земли, отряхивая грязь с костюма. – Хочешь узнать что-нибудь ещё, или на этом и закончим?       – Ты так и не ответил, почему убил свою учительницу. Неужели слухи не врут, и ты оказался под каблуком у новой Леди Баг? Как сильно надо привязаться к женщине, чтобы без колебаний убить дорогого человека по одному лишь её слову? И надо же, как быстро ты забыл любовь всей своей жизни о которой так красиво распинался на камеры. Или всё дело было именно в пятнистой маске? Что, так нравятся дамочки в обтягивающих красных костюмчиках?       Не медля ни секунды, Кот резко наклонился вперёд и привычным движением свернул ему шею. Труп мужчины ещё даже не успел завалиться на бок, когда он взобрался на крышу здания и устремился в сторону своего дома, высматривая по пути потенциальные жертвы. В этот раз сердце ублюдка осталось при нём.       После неудачного разговора внутри кипела ярость и негодование. Что ж, ему наконец-то довелось пообщаться с представителем этой ненавистной толпы, что ежедневно посыпает его голову проклятиями. Он уже успел пожалеть о минутной слабости и вырвавшихся из глубины его сердца откровениях. Глупо было предполагать, что такой ничтожный, во всех смыслах этого слова, человечишка сможет что-либо понять. Только зря двадцать минут своей дерьмовой жизни потратил.       Однако вскоре Нуар уже совсем забыл об этом, наткнувшись на парочку низкорослых ушлёпков, мчавшихся по узким улочкам за молоденькой девушкой, которая от страха даже кричать не могла. После этого он нашёл и того неудачливого подростка, почуявшего лёгкую добычу.       Адриан тряхнул головой и немного пришёл в себя под первый писк чёрного кольца. Через пару минут впереди замаячил особняк, заставив его ощутить первые отзвуки едва сдерживаемого страха. Когда же он добрался до нужного окна и ввалился в комнату, паника захлестнула его с головой. Нетвёрдыми шагами Нуар дошёл до кровати и опустился на самый край, вглядываясь в спящее умиротворённое личико.       Маринетт тихо и размеренно посапывала, свернувшись калачиком и вцепившись двумя руками в край пуховой подушки. Несколько ещё сыроватых прядей волос падали ей на глаза и при каждом выдохе слегка колыхались. Внезапно девушка поморщилась во сне и еле слышно простонала, неосознанно дёрнув рукой в его сторону. Её пальцы оказались почти рядом с его коленом, и он уже было потянулся, чтобы сжать их, когда увидел на одеяле красноватые разводы, причиной появления которых стала кровь, до сих пор стекавшая с его когтей.       Как можно бесшумнее Кот поднялся на ноги и дополз до ванной комнаты, тут же закрыв за собой дверь на замок. Обратная трансформация не заставила себя ждать. Не удостоив своего квами даже взгляда, он подошёл к раковине и начал усиленно оттирать с рук невидимую кровь, которая исчезла вместе с костюмом. Но Адриан всё ещё чувствовал её. Почти ощущал липкую горячую влагу на своих негнущихся пальцах. Теперь он никогда не сможет избавиться от неё.       – Ты пугаешь меня, – раздался за спиной взволнованный голосок котёнка.       В этот же момент парень сдавленно всхлипнул и закрыл рукой рот, борясь с подступающей тошнотой. Под маской Нуара было легко сохранять хладнокровие и бездумно кромсать непокорные куски мяса направо и налево, но у второй его личности желудок был не настолько крепким. И дело не только в окровавленных органах, которые он с таким интересом совсем недавно рассматривал.       Ноги отказывались слушаться, поэтому он опустился на колени и как мог, дополз до унитаза. Схватившись за него одной рукой, а другой оттягивая ворот футболки, как будто ему не хватало воздуха, Адриан склонился над ним, навсегда прощаясь с ошмётками сытного ужина, которые ещё не успел переварить.       – Чёрт, да после такого зрелища я на камамбер пару часов ещё точно не взгляну, – попытался пошутить Плагг, с беспокойством метаясь рядом со своим подопечным. – Что случилось? Раньше я за тобой подобного не наблюдал. Или всё дело в вырванных сердцах? Всё-таки, для тебя такая практика в новинку.       – Бражник, – тяжело прохрипел блондин, стягивая с батареи полотенце и вытирая мокрое от пота лицо. – Мой отец — Бражник. Лицемерный ублюдок, что уничтожил мою жизнь и жизни сотен других людей. Тот самый блядский ублюдок, из-за которого мама, – глаза предательски защипало, стоило только вспомнить, что он увидел на экране компьютера в отцовском кабинете. – Он сломал её. Раздавил, как таракана. Смотрел на неё, как на грязь под ногами. Он всё знал. Знал и ничего мне не сказал. А я всё это время винил себя в том, что она ушла. Думал, что подобно Габриэлю просто перестал быть её семьёй, и, почувствовав это, мама без сожалений покинула нас. Как же я ошибался. Я убью его. Как же сильно я хочу его убить, – Адриан перевёл полный ненависти взгляд на своего маленького квами. – Но тебе и так всё было известно, верно?       – Адриан, ты же знаешь...       – Знаю.       Его трясло. Выворачивало. Впервые в жизни ему так сильно хотелось умереть. Умереть, даже несмотря на то, что за стеной сейчас мирно посапывала любимая девушка, которая навряд ли бы справилась с такой потерей. Даже после смерти Лиа он не чувствовал себя таким разбитым. Вымотанным. Полностью уничтоженным.       – Я должен был понять, что что-то не так, – парень с трудом поднялся на ноги и доковылял обратно до раковины, чтобы умыться и избавиться от неприятного привкуса во рту. – Я же видел, как она страдала. Наивно полагал, что дело только в том, что Бражник был больше женат на своей работе, чем на ней. Какая глупость. Мама никогда бы не спасовала перед такой мелочью. Она бы приносила ему на работу контейнеры с едой и зашугала любого, кто посмел бы посягнуть на их обеденный перерыв. Таскала бы и меня с собой, бесцеремонно влезая во все эти глупые фотосъёмки. Она всё равно улыбалась бы, несмотря ни на что. Если бы её муж не оказался таким чудовищем.       – Прекрати себя накручивать, – Плагг мрачно взирал на подопечного, продолжая нарезать над ним круги, не в силах успокоиться. – Тогда ты был обычным человеком. Ты всё равно ничего не смог бы сделать. Если бы попытался, то мог погибнуть.       – А может и не погиб бы, – блондин задумчиво прищурился, стараясь собраться с мыслями. – Какова вероятность того, что мама знала его секрет? Предполагаю, что очень высока, раз она сбежала. Чего ей стоило попросить кого-нибудь о помощи или оставить это дело полицейским? Да даже просто взять в руки нож и прирезать его во сне. Какова была причина, чтобы не сделать абсолютно ничего и оставить разбираться с этим меня?       – Предполагаю, что самая банальная.       – Я не хочу думать об этом. Не хочу верить, что всё из-за любви к нему. Ведь это он разрушил её жизнь и заставил ненавидеть саму себя, как и меня сейчас. Но она сознательно сохранила ему жизнь и бросила меня один на один с этим монстром. Да даже никому ничего не сообщила, чтобы предотвратить другие трагедии. Я не понимаю эту женщину. Как не пытаюсь, всё равно не могу понять. А вот мечта моего папочки меня порядком позабавила.       – Там было что-то о его желании? – с любопытством выспрашивал Плагг. Каждый раз, когда дело касалось мечты Бражника, он проявлял немалый интерес. – И чего же он желает на самом деле?       – Исправить свои же ошибки. Отмотать время и поступить по-другому. Но вот ведь досада, он не сможет этого сделать и даже не подозревает об этом. Абсолютно бессмысленная борьба, которая всё равно ни к чему не приведёт. А как итог его игрища — сотни погибших, тысячи несчастных, наша уничтоженная семья и моё временное помешательство.       – Ну, на самом деле тут есть небольшая лазейка, – без особой охоты поделился с ним квами. – Если он сможет поверить в то, что делает всё это ради людей, а не ради себя, то желание может исполниться. Но это маловероятно. Навряд ли человек сможет так быстро возлюбить ближних своих если до этого был к ним равнодушен или вовсе ненавидел. Так что, да, у него ничего не получится. Прекрати уже себя жалеть, – сурово добавил котёнок, отметив его упадническое настроение. – Ещё раз повторю, не в твоих силах было что-либо изменить. Ты бы скорее всего и правда погиб в схватке двух этих монстров.       – Не смей, – угрожающе прорычал Адриан, медленно оборачиваясь назад и буквально прожигая его тушку двумя яркими зелёными огоньками — коронный взгляд Кота Нуара. – Никогда не смей говорить о ней в таком тоне, ты понял меня?       – Да как скажешь, – квами разом растерял весь свой боевой дух и опустился на полочку над умывальником. – Больше не собираюсь озвучивать тебе очевидных вещей. Захочешь по-идиотски сдохнуть — валяй. Мешать не стану, – похоже, слова парня и впрямь непомерно задели его чувства. – И подумаешь, что я всего лишь волнуюсь за жизнь одного упрямого барана, который день за днём только и ищет приключений на свою задницу. Уж прости, что тебе достался такой бесполезный болтливый кот, который только и жрёт сутками камамбер, а на большее просто не годится.       Адриан во все глаза смотрел на Плагга, который упорно отводил взгляд в сторону, слегка щурясь каждый раз, как дёргались его усы. Когда же котёнок обнажил зубки и упал на полку, закрывая лапками мордочку, до него дошло. Он так довёл своего квами, что тот, несмотря на свой крутой нрав, уже готов был заплакать от обиды.       – Плагг, прости, – неуклюже пробормотал блондин, протягивая в его сторону руку, но всё-таки не решаясь до него дотронуться. – Это просто безумие какое-то. За один вечер узнал так много нового о своей семье, которую в каком-то смысле считал идеальной, а оказалось всё с точностью да наоборот. Я идиот. Пожалуйста, прости меня.       – Так то лучше, – Плагг мгновенно подлетел в воздух и опустился на плечо опешившего подопечного. – Какая же у тебя сейчас идиотская рожа. Ты ведь не думал, что я и впрямь буду заливаться слезами? Что, и правда думал? Какой же ты милашка!       – Сгинь, нечисть, – озлобленно проворчал Адриан, отмахнувшись от хихикающего квами. – Сегодня останешься без сыра.       – У меня ещё есть заначка, так что не переживай.       Минутка юмора так и осталась той самой минуткой. Как только смех котёнка сошёл на нет, парень впился руками в края раковины и посмотрел в зеркало на своё усталое измученное лицо. Слишком много мыслей. Чужих. Своих. Их голоса звучат всё громче. Осуждающе. С упрёком. Разъедая внутренности до основания.       – Это ты уговорил её открыть свою личность! Это тебе стоило умереть!       – Людей убивает Кот Нуар. Ты хоть иногда газеты читаешь?       – Ты хоть видел, на что похожа спина Маринетт?       – Она не спасла никого. Такая же, как и Нуар. Один в один.       – Вы будете умирать в одиночестве. Жалкие и презираемые людьми этого города.       – Потом не говори, что я тебя не предупреждал. В очередной раз!       – Расставь уже, наконец, приоритеты!       – Геройская семейка.       – Да знаю я, – он опустил голову и издал нервный смешок. – Я и без вас всё это знаю. Незачем кричать так громко.       – Нахуй, – Плагг впервые на его памяти произнёс настолько грязное слово. – Я бужу Маринетт.       – А ну, стоять! – Адриан успел схватить квами за хвост до того, как он добрался до дверной ручки. – Ты чего удумал?       – Совсем чокнулся! Уже сам с собой разговариваешь, – взгляд маленьких изумрудных глазок истерично метался по его лицу. – Только Маринетт сможет тебе помочь, так что не мешайся под ногами и дай спасти твою задницу в очередной раз!       – Я в порядке, – он произнёс это грозным, не терпящим возражений тоном. – Пожалуй, просто нужно немного отдохнуть. Пошли спать.       Плагг всё ещё недоверчиво посматривал в его сутулую спину, когда вылетал за ним из ванной комнаты. Но больше всего его напрягло не совсем адекватное поведение подопечного, который врос в пол у самого края кровати и, приоткрыв рот, как придурок рассматривал спящую девушку. Подумав, что вмешиваться опять себе дороже, он решил пока понаблюдать, поэтому взлетел наверх и с удобством устроился на любимом шкафу.       Адриан же забыл как правильно дышать. После всех ужасов прошедшей ночи, которые теперь казались чем-то нереальным и неправильным, он не мог себе позволить даже находиться рядом с ней. Убив сегодня столько людей, половина которых, по сути, даже не была в чём-то виновата, он ощущал себя отвратительным и грязным. Недостойным прикоснуться к ней и пальцем.       – Чего встал? – прошипел квами, не выдержав напряжения, повисшего в комнате. – Кто-то спать собирался.       – Не могу, – парень попятился назад, после чего отвернулся к окну и, пройдя до рабочего стола, уселся в удобное кресло. – Не могу, Плагг.       На глаза тут же попалась злополучная чёрная тетрадка — ещё одно живое напоминание о его неконтролируемом безумии. Адриан сжал зубы и включил настольную лампу, повернув её так, чтобы свет не потревожил безмятежный сон Маринетт. Он перелистнул блокнот примерно на середину, где и начались его хаотичные, практически бездумные записи. С каждым новым прочитанным словом Агрест всё больше удивлялся сам себе. Как ему вообще пришло в голову предложить Маринетт всё это досконально изучить? Его самого от себя тошнит. Что же будет, когда она это увидит.       – Мазохист, – раздался над ухом грубоватый шёпот квами. – Что, более приятного чтива не нашлось? А вот мне есть чем тебя удивить, – тут же перед его носом плюхнулось несколько разноцветных тетрадок с блёстками. – Разве твоя подружка не говорила, что хочет тебе помочь? И почему мне постоянно приходится всё делать за тебя? Даже думать.       – Её дневники, – парень вымученно улыбнулся и слегка погладил шероховатую обложку. – Все её мысли и чувства — всё тут.       – Вот именно, – котёнок опустился перед ним на стол и сложил на груди лапки, раздражённо похлопывая по деревянной поверхности хвостом. – И ты не пойдёшь спать, пока всё это не прочитаешь. Или пока я не буду доволен результатом.       – И какой же результат тебя устроит?       – Как минимум, чтобы с твоей унылой рожи исчезло выражение аля я весь такой бедный – несчастный – дайте яду – хочу умереть. Попробуешь соскочить — я разбужу её.       Адриан лишь закатил глаза и без особой надежды на облегчение своей боли открыл тетрадку с огромной красной единицей на обложке. Видимо, это самый первый её дневник. Квами тоже не смог перебороть любопытства и устроился между его рук, читая вместе с ним.       Что ж, похоже Плагг знал о чём говорил. Они прочитали первую часть на одном дыхании, практически корчась от смеха на последних страницах. В принципе, такой исход был ожидаем. Чего взять с по уши влюблённой тринадцатилетней школьницы, которая чуть ли не поклонялась объекту своего воздыхания.       – Ты только прочитай это, – квами закусил зубками хвост, содрогаясь всем тельцем. – Чокнутая! Я же предупреждал!       Сегодня один из счастливейших дней в моей жизни! Заказала плакат с Адрианом во весь рост с последнего выпуска. Так, а куда мне его пристроить? Чёрт, на стенах совсем не осталось свободного места, а все постеры с ним просто божественны! Может, на потолок над кроватью? Означает ли это, что мы будем засыпать вместе?       Боже, как я его хочу... Хочу его постер над кроватью!       – А я то думал, что она пошутила насчёт постеров, – Адриан закрыл рукой пылающее лицо, пока его квами заливисто гоготал, словно сумасшедший. – Чёрт, Маринетт, это и правда смущает. И какой там постер она хочет над кроватью? А над кроватью ли?       – Давай следующую! Я давно так не смеялся!       Парень открыл вторую тетрадь и опять погрузился в чтение. По сути, ничего и не поменялось, и они снова сгибались в три погибели, стараясь не ржать слишком громко. Хоть Мари и не отмечала свои записи датами, как это делает большинство людей, он был уверен, что обе тетрадки привязаны к первому году её влюблённости. Но и тут она нашла чем его удивить.       

Понедельник

       8:30 – 14:30 — Учёба       14:45 – 15:10 — Обед       15:30 – 17:30 — Фортепиано       17:45 – 19:45 — Урок китайского       20:00 – 21:00 — Самоподготовка       21:10 – ??:?? — Ужин? Уроки?       

Вторник

       8:30 – 14:30 — Учёба       14:45 – 15:00 — Обед       15:20 – 17:10 — Фехтование       17:30 – 19:00 — Икебана (что бл*?!)       19:20 – 21:10 — Самоподготовка       21:20 – ??:?? — Ужин/Уроки       А поспать можно?       

Среда

       8:30 – 15:10 — Учёба       15:25 – 15:40 — Обед       16:00 – 21:00 — Работа (как не сдохнуть?)       21:30 – ??:?? — Ужин/Уроки       А пожить то можно?       

Четверг

       8:30 – 15:10 — Учёба       15:20 – 15:40 — Обед       16:00 – 17:30 — Фехтование       18:00 – 20:00 — Фортепиано       20:20 – 21:30 — Самоподготовка       21:40 – ??:?? — Ужин/Уроки       Мне вот интересно, график Габриэля Агреста тоже расписан поминутно? Если да, то он по часам даже задницу себе подтирает? (мне правда любопытно)       

Пятница

       8:30 – 14:30 — Учёба       14:40 – 14:50 — Обед (сам бы пожрал за десять минут!)       15:10 – 16:40 — Бл*докебана (вот зачем?)       17:00 – 19:00 — Урок китайского       19:20 – 21:00 — Самоподготовка       21:10 – ??:?? — Ужин/Уроки?       Без комментариев. Икебаной всё сказано.       

Суббота

      9:00 – 11:30 — Фортепиано (Отец года! Дал сыну на полчаса дольше поспать. Несите Оскар! А лучше два.)       12:00 – 17:30 — Работа (опять?)       18:00 – 21:00 — Благотворительные вечера (Все скидываются ему на извилины? Дайте номер карты)       21:10 – 22:30 — Самоподготовка       Это был выходной? Адриан, твоё расписание как отдельный вид искусства. Довольно таки извращённого искусства.       

Воскресенье

      9:30 – 11:00 — Фехтование (плюс полчаса)       11:30 – 13:00 — Урок китайского (я бы уже давно уехала в какой-нибудь Шаолинь)       13:30 – 15:30 — Работа       16:00 – 20:00 — Свободное время (да ладно нахуй?!)       20:30 – 21:30 — Семейный ужин *слёзы умиления под торжественные звуки фанфар*       Немного личных мыслей.       Со всей своей откровенностью заявляю, что Габриэль Агрест — мудак. Самый настоящий. Вот бы его самого так запрячь и кататься верхом, пока не надоест. Ну или пока с благотворительных вечеров ему не наскребут на новый мозг.       И да, мама. Если ты сейчас всё это читаешь, то спешу тебе напомнить, что это личный дневник твоей дочери. Так что, прежде чем ругать меня за крепкие словечки на нелепой бумажке, несколько раз хорошенько подумай. И нет, твоя дочь ещё не целовалась!       Адриан ахреневше таращился в тетрадку и со всей серьёзностью решал над чем ему посмеяться в первую очередь. Он опять-таки её недооценил, когда подумал, что и насчёт сталкерства она пошутила. Но тонны яда, которыми были пропитаны комментарии почти к каждому пункту его расписания, вызывали на губах искреннюю тёплую улыбку.       Она всё понимала. Единственная из немногих, кто действительно видел, как ему тяжело. Даже Нино предпочитал отшучиваться по поводу его загруженного графика, предлагая заняться в придачу к Икебане ещё и Бонсаем.       – Лицо болит, – капризно пожаловался Плагг, заваливаясь на спину и тяжело дыша. – Ей бы не дизайнером идти работать, а здоровой критикой заниматься. Разносила бы в пух и прах всякие пресловутые бестселлеры и гребла бабло лопатой.       – Маринетт такая хулиганка, – удовлетворённо мурлыкнул парень, открывая третью тетрадь. – Это надо так выражаться в столь юном возрасте. Потом обязательно её накажу.       – Уволь меня от подробностей! Я ещё не отошёл от ваших водных процедур акробатического характера!       Адриан лишь улыбнулся и покачал головой, после чего опять погрузился в чтение и тут же заметил разницу. Почерк девушки стал не таким размашистым — более аккуратным, а мысли сдержаннее и глубже. Повзрослела. Но всё-таки небольшое неудовольствие вызвал тот факт, что в этом блокноте ему пришлось делить бумажное пространство ещё и с Натаниэлем.       Парень с лёгкой досадой поджал губы, вчитываясь в её детские душевные терзания. Она ему не рассказывала, а он и не знал, что Маринетт была знакома с ним с самого детства. Думал, что эта дружба зародилась уже в колледже. Ему частенько доводилось быть свидетелем обсуждения планов на выходные, когда эта троица усаживалась позади них с Нино.       Алья, Маринетт и Натаниэль — типичный пример крепкой нерушимой дружбы. Он был рад за них и в то же время немного завидовал. Мари редко вела себя так непринуждённо в его присутствии и всё больше шарахалась по углам, едва завидев светлую макушку на горизонте. Сейчас то Адриан понимал, в чём было дело, но тогда его изнутри разъедала обида. Наверное, поэтому отказаться от Маринетт в своё время ему было так легко.       А ещё Алья. Ей места в этой тетрадке было выделено не меньше, чем Натаниэлю. Девушка в красках рассказывала, как подруга всячески поддерживала её, не позволяя опустить руки и сдаться. Как они вместе строили планы по завоеванию его сердца. Чего только стоила вся эта хитроумная операция, куда была вовлечена половина женского коллектива их класса. Но тогда было слишком поздно, потому что он уже любил Леди Баг.       Имя Сезер всё чаще мелькало перед глазами, позволяя ему увидеть её с новых, неожиданных для него сторон. Теперь понятно, почему Нино так сильно в неё влюблён. Когда они только начали встречаться, не проходило и дня, чтобы друг не рассыпался перед ним в неописуемом восторге от редких вечеров, которые им с Альей удавалось провести вместе.       Трудно признаваться в этом самому себе, но Сезер и правда оказалась идеальным другом и прекрасной девушкой. Именно поэтому сейчас его отчаянно грызла проснувшаяся совесть. Он угрожал её семье. Заставил из-за страха за своих близких перешагнуть через железные принципы. Оставил тонуть в безысходности в одиночестве, без шанса кому-либо что-либо рассказать. Он боялся, что этим сломал её. Хорошо хоть вовремя справился с собой и не убил девчонку. Наверняка, если бы Нино всё узнал, его не остановило бы то, что он является Нуаром, и с радостью набил бы ему морду.       Нино. Ещё один не последний для него человек, на которого он в прошедшие три месяца откровенно забил. Да, Адриан продолжал убеждать себя, что на то были веские причины, но по сути такое оправдание звучит довольно жалко. Повезло, что у него такой понимающий друг, который никогда не задавал лишних вопросов и мирился со всеми его выходками. Даже когда он так унизил лучшую подругу его девушки, Нино лишь высказал своё мнение, после чего завёл какой-то идиотский разговор о новой игрушке в торговом центре.       А что они с Маринетт имеют теперь? Натаниэль погиб, оставив подругу давиться угрызениями совести. Адриан впервые подумал о том, что очередная причуда камня чудес оказалась полезной и избавила Мари от боли, хоть за это и пришлось дорого заплатить.       Что до Альи, то теперь она люто ненавидит их обоих. И никак не получается винить её за такую естественную и очевидную реакцию на произошедшее. А Нино он всё равно не сможет больше врать. Им с Маринетт будет куда проще забыть об этой троице и спокойно жить дальше. Эгоистично — да. Но необходимо.       Парень рассеянно скользил взглядом по строчкам, почти не вчитываясь и всё больше погружаясь в собственные мысли. Только слово свидание смогло его отрезвить, и он крепко сжал рукой бумажные листы. Плагг, который уже успел всё прочитать, хитро поглядывал на подопечного, предвкушая незабываемое шоу.       Сегодня Натаниэль опять пригласил меня на свидание. Чёрт, не знаю что мне делать. Я столько раз отвергала его приглашения, что это уже становится до безобразия неприличным. Я очень люблю его, но только как дорогого и верного друга. А может, стоило согласиться? С Адрианом мне всё равно ничего не светит.       Дальше читать было практически невозможно. Слишком много противоречивых мыслей и перечёркнутых строк. Только через три-четыре страницы он нашёл вполне приемлемый текст. Но, как оказалось, лучше бы и не находил.       Он поцеловал меня. Натаниэль поцеловал меня! Аааа, чёрт! Это же был мой первый поцелуй! Я так берегла его для Адриана... Хотя, это же было всего лишь лёгкое касание. Это ведь не считается, правда? Может, мне не стоит так на него сердиться? Сама виновата. Знала же, что когда-нибудь всё так и получится.       Адриан, прости меняяяяя...       Радуйся, мама. Твоя дочь стала женщиной взрослой.       После прочитанного первым его желанием было убить Натаниэля, но он почти сразу вспомнил, что тот уже умер. Нелепость и аморальность этой мысли заставили парня коротко рассмеяться, прикрывая глаза рукой. Спустя пару секунд его уже полностью захлестнула злость. Неужели Маринетт не могла хотя бы ему двинуть за такую выходку?! Вот он и почувствовал себя безнаказанным, продолжая ошиваться около девушки и давить на жалость. Продолжая играться с ней в друзей. И чем это всё закончилось для него?       – Идиот, – беззлобно выдохнул Адриан, закрывая тетрадку, и протянул руку за последней. – Ну хоть поцеловать её успел. Признаю, тут он меня уделал.       – Не ожидал, что ты так спокойно отреагируешь, – разочарованно цокнул Плагг, посматривая на первую открытую страничку. – На твоей роже за пять секунд проскочило столько разных эмоций, что казалось, там и до вселенского катаклизма недалеко. Досадно.       – Я всё ещё зол. Просто, это как-то неправильно — ругаться на мертвецов. Как минимум, потому что мы живы, а они нет. А вот на Маринетт я сегодня отыграюсь сполна. Это что ещё за безысходное: «А может, стоило согласиться? С Адрианом ничего не светит»?! Хоть бы раз попыталась ради приличия, а не дразнила несчастного художника, который украл мой первый поцелуй!       Он опять картинно надулся, скрестив на груди руки, и вспомнил вечер, проведённый у Маринетт. Адриан был уверен, что она до этого ещё ни с кем не целовалась, поэтому тешил себя мыслью, что это у неё впервые. И не только это.       – Но без языка же не считается, да? – жалобно промямлил парень, ни к кому особо и не обращаясь. – Всё равно я первый, кто поцеловал её так.       – Знаешь, странно слышать подобные жалобы от тебя, – Плагг стрельнул в него глазками с лёгким укором. – Половина твоей тетрадки — настоящая бдсм порнография. С таким писательским талантом тебе только дополнения к Камасутре писать. И как только Лиа тебя не прикончила за такие эксперименты? А вот почему ещё и Маринетт тебя за это не придушила — вообще загадка.       – Так, ладно. Хватит уже об этом думать, – парень потёр глаза рукой и уставился за окно, отметив, что на улице уже очень светло. Наступило утро. – У меня ещё целых сорок восемь страниц счастья, а времени не так много. Нужно поторопиться, если я планирую хоть чуть-чуть поспать.       – Половина, – поправил его квами, перелистывая тетрадку на середину. – Она не дописана до конца. О, смотри-ка на это, – котёнок ткнул лапкой в неровную полоску бумажки у самого скрепа. – Видимо, именно отсюда Сезер вырвала все её любовные письма.       – Жаль, что я не могу прочитать их ещё раз в нормальном состоянии. Надеюсь, Мари их не выкинула.       В этот раз ему опять пришлось делиться местом в её сердце и мыслях, только вот уже с самим собой. Можно даже сказать, что последняя тетрадь была полностью посвящена Коту Нуару. Своё настоящее имя он видел там от силы несколько раз, и то это больше было связано с переживаниями относительно его странного поведения в последние пару месяцев.       Маринетт очень изменилась. Её слова стали резче и жёстче. В основном она конечно же писала о людях этого города и их отношении к Нуару. Об этом он и так знал, поэтому подобные записи просматривал бегло, практически не акцентируя ни на чём внимания. А то, как девушка описывала свои чувства к Коту, было совсем непохоже на её предыдущие пометки. Сочувствие. Понимание. Одобрение. Но романтика — нет. Ничего подобного.       Адриан неопределенно хмыкнул и перевернул страницу. Что это за непонятное ощущение? Он был слегка... разочарован? Конечно, глупо было думать, что Маринетт так просто и быстро влюбится в абсолютно незнакомого человека. И она сразу сказала, что даёт эти дневники именно Адриану Агресту — не Нуару. Только вот, что он должен увидеть в последней тетрадке как Адриан?       – Ого. Ничего себе сочинение, – присвистнул Плагг, указывая на четыре последние страницы, написанные аккуратным бисерным почерком.       Адриан уже успел немного прочитать и запоздало сообразил, что это слегка личное, и было бы неплохо почитать «сочинение» без посторонних глаз. Под протестующий возглас квами он подхватил тетрадку и встал из-за стола. Чтобы не шибко обижать котёнка, парень достал из заначки большой кусок сыра и положил ему в лапки, после чего отошёл к окну и с удобством устроился на широком подоконнике.       Эти последние четыре листа были совершенно другими. Они опять предназначались именно ему и местами походили на короткие обращения. Как будто она прямо сейчас пытается общаться с ним через бумагу. А ещё они были очень тёплыми и отдавали чем-то детским, почти наивным.       Раньше я очень любила читать одну сказку, которую нашла в коллекции старых маминых книжек. Она называлась «Лилейная Полночь», знаешь такую? Хаааа, конечно же не знаешь. Наверняка ты любил читать книжки про бессмысленные войнушки, как и все мальчишки в твоём возрасте. Про храбрых рыцарей, бесстрашно сражающихся за сердце дамы с огнедышащими тварями, и глупых принцесс, которые не в состоянии за пять лет придумать, как выбраться из трёхметровой башни. Наверное, как раз поэтому их мозг и атрофируется, и они влюбляются в таких, как Хлоя Буржуа.       Да я и сама читала их, чего греха таить. Но чувствовала себя при этом до невозможности глупо. По крайней мере до того момента, пока сама не влюбилась в первый раз. И извини, но это был не ты. Что-то я отвлеклась.       Так вот. Это небольшой рассказ о городе вечного лета, в котором никогда не наступает ночь, а люди никогда не спят и ни разу не видели звёздного неба. Представляешь, никогда! Ни осенних листьев, ни набухающих весенних почек. Но была ещё одна особенность.       В этом городе Прости, я уже и не вспомню, как он назывался. Слишком хитрое у него было название. Можно, я буду называть его городом Счастья, хорошо? В этом городе Счастья каждый день шёл дождь из лилий. Да, самых настоящих лилий! Эти прекрасные цветы устилали городские улицы и покрывали крыши домов, источая тонкий нежный аромат и заставляя жителей блаженно улыбаться. Городская легенда гласила, что из-за этого дождя люди и не могли испытывать негативных эмоций. Ни злости, ни зависти, ни гнева, ни скорби... Если кто-то умирал, то они совсем не горевали, принимая это как должное, как святую истину. И их всё устраивало. Никто ничего не хотел менять.       Но была ещё одна легенда. Если когда-нибудь в этом городе кто-то полюбит так сильно, что из-за боли от утраты прольёт горькие солёные слёзы, то день мгновенно сменится ночью, а вместо цветов лилий со звёздного неба посыпятся огромные мягкие хлопья снега, заставив людей почувствовать всё. И всё встанет на свои места.       День начнёт сменяться ночью, а ночь днём. После весны обязательно придёт жаркое лето, а за ним и дождливая разноцветная осень, в конечном итоге уступающая место суровой царственной зиме. И наконец, люди увидят волшебные яркие сны.       Наверное ты скажешь, что это глупо и не имеет смысла. Зачем кому-то в здравом уме менять беззаботную счастливую жизнь на возможность испытывать горе? Но несмотря на многочисленные выгоды я бы без раздумий выбрала эту самую возможность. Чуть позже я всё тебе объясню.       А главными героями этой истории являются взрослая замужняя женщина и бездомный белый кот.       Троекратное Ха! Ведь держу пари, что ты такого не ожидал. Обычно героями подобных историй, сквозящих романтизмом, становятся молоденькие влюблённые парочки. Что-то типа Ромео и Джульетты. Кстати, отвратительное чтиво. Ромео такой болван, а Джульетта и вовсе походит на персонажа заднего плана. Но я помню, как сладко ты заливал на уроке про их неземные чувства, за что растроганная мадам Бюстье поставила тебе самый высокий балл. Так что, если не согласен со мной, то мы можем потом устроить диспут. Я всё равно выиграю! Ну вот. Опять отвлеклась.       В городе счастливы были не только люди, но и животные. Абсолютно все! Коты поголовно ластились к прохожим и обязательно получали свою долю ласки. (Совсем не похоже на наш мир, не так ли?) Все коты кроме одного единственного. Тот самый белый бездомный кот. Он ежедневно приходил на главную площадь и запрыгивал на одну из многочисленных скамеек, обрамляющих огромный памятник белой лилии — главного достояния города.       В течение дня мимо него проходило множество людей. Кто-то подсаживался к нему на скамейку и, приветливо улыбаясь, начинал поглаживать, а он отвечал привычным для людей урчанием. Его досыта кормили, и он каждый раз благодарно склонял голову, как будто прекрасно понимал эту доброту. Но его взгляд был абсолютно не таким, как у остальных зверей.       Словно в нём застыла вселенская грусть. Такая ужасная изматывающая тоска, с которой возможности справиться просто нет. Кот ощущал ложь. Фальшь в каждом слове или действии других людей, но ничего не мог с собой поделать. Он отвечал лаской на ласку, потому что в этом городе нельзя было иначе. Он был словно в рабстве и из-за этого не мог по-настоящему почувствовать вкус жизни. Он не принимал такую жизнь.       Тебе ещё не надоело это читать? Прости, но по-другому я никак не смогу тебе ничего объяснить. Пожалуйста, постарайся понять, хорошо?       И вот, однажды он увидел точно такой же полупустой безжизненный взгляд, разбавленный лучезарной фальшивой улыбкой. То была женщина, идущая под руку со своим мужем. Кот быстро соскочил со скамьи и увязался за ними, проводив их до самого дома. Мужчина сразу зашёл внутрь, а она осталась постоять на крыльце, без интереса рассматривая плавно падающие с неба цветы, пока её не привлекло призывное мяуканье.       Знаешь, следующую часть я обычно перечитывала по несколько раз. Это был один из самых волшебных моментов в рассказе. Стоило только их взглядам пересечься, и они сразу всё поняли — они не одиноки. Они не сломанные и не бракованные, просто они понимают чуть больше, чем остальные. Они видят правду. Это было потрясающе. Человек и кот как единое целое. Ты можешь в это поверить?       С того дня женщина стала приходить на площадь и сидеть рядом с котом по несколько часов. Она всё говорила и говорила, заглядывая в его тёмно-синие глаза, словно смотрела в само вечернее небо, которого никогда не видела прежде. А кот отвечал ей по-своему — понимающим осознанным взглядом. Иногда и вовсе забирался к ней на колени и продолжал так же не мигая вглядываться в её лицо.       Она никогда его не гладила, а он никогда не тёрся о её руку. Как будто они объявили маленькую войну всему этому городу. Как будто вдвоём против целого мира. Словно не сидели себе спокойно на скамеечке, а надрывно кричали всем и каждому, что они — другие. Они знают.       Кот был достаточно молод, поэтому их встречи протянулись на долгие годы вперёд. Женщина так же продолжала приходить на площадь и рассказывать ему о своей жизни всё с той же фальшивой улыбкой, которая словно навсегда приклеилась к её несчастному лицу. Но яростный пылающий взгляд говорил куда больше, и он понимал.       Нет, она не жаловалась на свою судьбу. Просто не могла. Город вечного счастья не позволял ей этого сделать, но кот видел как она несчастна. Знал, как она не хотела выходить замуж за этого человека, которого за неё выбрали строгие родители. Как не хотела рожать и воспитывать двух прекрасных ребятишек, которые ежедневно встречали её дома такими же вынужденными улыбками. Как сильно она от всего устала.       Больше всего женщина любила говорить о своих несбыточных мечтах. О симпатичном маленьком домике где-нибудь на краю света. О любимом и желанном мужчине, который будет так же сильно любить её в ответ — искренне, по-настоящему. А ещё о ласковом домашнем любимце, который был бы точь-в-точь похож на её друга. Идеальный мир.       В большом человеческом сердце и маленьком трепещущем кошачьем сердечке со временем что-то стало меняться. Кот всё больше порывался невзначай ткнуться носом в её ладонь, а женщина в последний момент одёргивала себя, чтобы не опустить на его голову руку. Они всё чаще молчали, неотрывно смотря друг другу в глаза, и старались понять, что это было за чувство. И наконец, она поняла. Это была любовь. Самая бескорыстная и неподдельная любовь.       Осознание обрушилось на женщину подобно ведру ледяной воды прямо во время семейной трапезы. Она выскочила из-за стола и, проигнорировав удивлённые возгласы, кинулась за дверь. Она бежала по людным улицам, топча широкими каблуками привычные белые цветы, и крепко сжимала руками подол длинного платья. Она бежала и смеялась в голос, ловя на себе по пути восхищённые взгляды. Ведь все прекрасно видели, насколько её счастье отличается от их собственного. Она действительно была безумно счастлива и должна была как можно скорее поделиться таким открытием со своим любимым другом.       Когда женщина остановилась у скамейки, сгибаясь и задыхаясь от продолжительного бега, то всё ещё продолжала посмеиваться. Она подняла сияющий взгляд и увидела мирно спящего кота, мордочку которого уже было почти не видно из-за бесконечно падающих с неба цветов. Она опустилась на колени перед скамейкой и ещё несколько минут любовалась им, аккуратно разгребая цветочные завалы. Только когда женщина случайно коснулась его рукой, она поняла, что что-то не так.       На несколько секунд мир застыл в её глазах, а потом стал трескаться и рассыпаться на части. Кот уже был очень старым, а в последнее время и вовсе частенько её не узнавал. Мяуканье становилось всё тише, приобретая новые скрипучие нотки, а шёрстка стала реденькой и жёсткой, и больше не блестела на солнце. Она давно знала, что скоро это должно было случиться.       Дрожащими руками женщина приподняла кота и положила к себе на колени. Наконец, можно было не сдерживаться. Она ласково гладила его и чесала за ушком, трогала мягкие подушечки его лапок, ощущая пальцами слегка торчащие коготки. Делала всё, что так по-идиотски запрещала себе делать всё это недолгое время.       Люди проходили мимо неё с мягкими понимающими улыбками. Ведь за эти годы почти все жители города были наслышаны о странной парочке, что подолгу просиживала в парке каждый день. Наверняка они сочувствовали ей, но фальшивая улыбающаяся маска не желала сходить с их лиц.       Они все были заложниками. Рабами в этом проклятом городе. Безвольными куклами без права на собственный осознанный выбор. Даже умереть не могли раньше времени.       И тогда это случилось. Женщина заплакала. Сначала едва слышно, словно привыкала к странной солёной влаге на своём лице, а потом всё яростнее и надрывнее, пока не смогла закричать. Она запрокинула голову назад, прижимая к себе кота, и громко кричала. В этом крике слилось всё — обида, злость, горе, бессилие. Отчаяние. Самое живое и настоящее отчаяние.       Она впервые в своей жизни так грязно ругалась, требуя у него (у Бога?) вернуть всё, как было. Чтобы она смогла вернуться к их первой встрече и крепко сжать своего друга в объятиях. Чтобы могла сказать ему, что действительно его любит. Не по указке. Не потому что должна. А потому что и правда это чувствует.       А знаешь, что случилось потом? Всё верно. С безоблачного голубого неба упали последние в их жизни цветы лилий. Оно мгновенно окрасилось в тёмно-синий цвет, почти что чёрный, позволяя опускаться на город первым хлопьям снега.       А знаешь, что случилось с другими людьми? Они стояли точно также, запрокинув голову наверх и громко плача. Они впервые почувствовали нечто подобное. Целая гамма новых чувств, до этого им не знакомых.       Долго думала, писать ли тебе, чем закончилась эта сказка. Я и правда была расстроена, что концовка не осталась открытой. Уж слишком печальный конец для такой красивой истории. Хочешь узнать? Если нет, то просто не читай следующие два абзаца.       Жители города Счастья убили эту женщину, обезумев от нахлынувших на них противоречивых чувств. Она освободила их от рабства, а они без колебаний оборвали её и так безрадостную жизнь. Она открыла им их личную правду, не понимая, что они хотели бы навсегда остаться в неведении.       А знаешь, почему они её убили? Потому что им было страшно. Неизвестность всегда страшит. Люди не умели жить по-другому. Они привыкли, что за них уже всё давно решено. Никаких душевных терзаний, никаких сомнений, только вперёд по единственно верному пути. Она лишила их привычной зоны комфорта в виде четырёх картонных стенок маленькой коробки, взамен открыв их глазам целый удивительный мир со всеми его изъянами и недостатками. Такой страшный и опасный мир, но в то же время настоящий.       Люди — эгоисты. Ты согласен со мной?       Я читала эту историю в глубоком детстве, поэтому не уверена всё ли точно изложила. Но, по крайней мере суть передала достаточно понятно. Очень обидно, но я так и не смогла узнать, кто являлся автором этого произведения. Та книжка была очень старой и больше походила на сборник рассказов малоизвестных авторов. Досадно, что сейчас на полках магазинов можно найти абсолютные пустышки, а такие волшебные истории остаются гнить под слоем пыли — забытые и ненужные.       Наверное, ты сейчас считаешь меня дурой, которая потратила уйму твоего времени, пересказав старую грустную сказку. Но правда в том, что я просто не умею подбирать правильные слова. Каждый раз, когда я только открывала рот, чтобы рассказать тебе о своих чувствах, все нужные мысли мигом испарялись из моей головы. И надеюсь, что хотя бы сейчас ты всё поймёшь. Пожалуйста, выслушай меня.       Если фальшивая улыбка навсегда приклеится к твоему лицу, знай — я всё равно смогу понять твои настоящие чувства.       Если весь мир будет требовать от тебя беспрекословного повиновения, знай — я всегда буду рядом и смогу послать этот самый мир далеко и надолго.       Если когда-нибудь ты почувствуешь острое желание поделиться с кем-то своей невыносимой болью, знай — я смогу просто молча выслушать тебя и никогда не упрекну в слабости.       Если когда-нибудь в твоей жизни наступит долгая снежная зима, знай — у меня всегда при себе найдётся парочка лилий.       Наверное, я и правда слишком много на себя беру. Возможно, даже обещаю то, чего не смогу для тебя сделать по одной простой причине: я не твой человек. Я пишу, потому что мне не хватит духу сказать тебе всё это прямо в лицо. Я просто Маринетт. Та самая Маринетт, которая шарахалась от тебя, как от огня на протяжении этих трёх лет. Наверняка у тебя даже возникали подозрения, что у меня не все дома, ха-ха! Но знаешь, я и правда всего лишь человек. И мне совсем не стыдно испытывать эмоции, присущие человеческой натуре. Ведь они и делают нас людьми. Невозможно быть идеальным во всём, как бы ты не старался. А ты стараешься. Я же вижу.       Прекрати. Хоть немного поживи ради себя. Разозлись на слишком долгую фотосъёмку или скажи отцу, что твоя следующая Икебана окажется у него в заднице. Закати в своём доме вечеринку, пока мистер деловая колбаса колесит по всему миру на свои дотошные важные встречи. Тогда у меня был бы шанс испытать удачу ещё разок и пригласить тебя на танец. Пришлось бы принять лошадиную дозу успокоительного, но это мелочи.       Пожалуйста, просто живи как самый обычный подросток и радуйся с нами каждому дню. А я просто продолжу любить тебя только за то, что ты есть в моей жизни.       Возможно это прозвучит очень странно, но независимо от твоего ответа на моё признание я хотела бы попросить тебя об одолжении. Ты посмотришь вместе со мной на первый в этом году снег? Вероятно ты спросишь: почему именно первый снег? Ведь в самой истории он означал лишь начало конца. Выпускал из-под замка всех самых страшных демонов, мирно спящих в глубинах людских душ до поры до времени. Но для меня он означает немного иное.       Да, я просто романтичная идиотка, но почему-то после прочтения этой истории меня не покидает чувство неудовлетворённости. Какая-то глупая детская обида за женщину и её кота, которым так и не довелось увидеть вдвоём это поистине волшебное зрелище. Столько раз представляла себе другое развитие событий со счастливым концом, что уже сама практически поверила в него.       Не думаю, что они были идиотами, непонимающими, к чему это приведёт. Просто у них было немного другое ви́дение идеального мира. Как и у меня. Разве право на неправильный выбор не лучше отсутствия права как такового? Что такое страх и боль, когда у тебя нет даже иллюзии выбора?       С самого детства первый снег для меня означает лишь одно — свобода. Шанс начать всё с чистого листа. Построить свою жизнь так, как ты сам того захочешь. Первый снег — это ты сам.       — «Скажи, а что бы ты сделал, если бы ночное звёздное небо одарило нас чистым девственным снегом?» Она (с).       А теперь, когда у тебя в руках билет на пожизненное рабство Маринетт Дюпэн-Чэн, что ты мне ответишь? Исполнишь эгоистичную просьбу своей чокнутой одноклассницы?       Внутри клокотала злость. Дикая и неконтролируемая ярость. Не на Маринетт, не на себя, а на одну беззаботную пустоголовую девицу, которую всё-таки стоило прибить.       Адриан сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул, со всей силы сжимая в руках драгоценные листы. Он боялся даже пошевелиться, ведь иначе мог сорваться и прямо сейчас наведаться к девчонке Сезер, чтобы окончательно и бесповоротно открутить ей голову.       Как можно быть настолько непроходимой тупицей, чтобы даже не посмотреть за что хватаешься, когда речь идёт о счастье лучшей подруги? Вот же он — тот самый билет в безгранично счастливое будущее Маринетт. Но нет. Ей же надо было выдрать отсюда какие-то нелепые записки, которые, он был уверен, являлись больше обрывками её мыслей, нежели полноценными любовными письмами. А самое настоящее письмо — единственное, так и не дошло до своего адресата.       Если бы только он прочитал его тогда в школе, всё сложилось бы совершенно иначе. За такие искренние нежные чувства он простил бы ей всё. Он бы смог заново влюбиться в неё. Никогда бы не позволил ей принять талисман «удачи» из лап этого пятнистого чудовища. Никогда бы не ранил Маринетт в той битве, оставив на всю жизнь на её спине эти уродливые шрамы. А не стань она Леди Баг, трагедии в школе никогда бы не произошло. Можно перечислять до бесконечности, но итог один — максимально тупая Сезер.       Прополыхав адским огнём ещё минут пять, парень смог успокоиться и вернуться мыслями непосредственно к письму. Оно было настолько личным и откровенным, что он невольно восхитился её честностью и открытостью. Казалось, что она как будто бы забралась ему в душу и без каких-либо трудностей смогла вывернуть её наизнанку, исцеляя простыми искренними словами самые старые и болезненные раны. Те, что он предпочёл просто похоронить где-то глубоко внутри и оставил гнить, лишь изредка испытывая от них болезненный дискомфорт.       Насколько же слеп он был всё это время. Зациклился на себе, а чувства девушки в расчёт не брал. Со смирением принял свою одинокую участь, отдалился от неё. Заставил себя поверить, что больше не любит её. Нашёл свою Леди...       Интересно, как больно ей было, когда она узнала, что у него есть девушка? Да он и не скрывал этого. Нино понял всё лишь по одной довольной кошачьей ухмылке на его лице, когда он пришёл на уроки на следующий день после признания Лиа. Что не осталось незамеченным и Маринетт.       Кажется, тогда она впервые спросила его о чём-то, не краснея и не заикаясь. Поделилась с ним своей догадкой, смотря прямо в глаза уверенным взглядом, и он признался ей. Сказал, что в его жизни появился человек, который делает его невероятно счастливым, чего никто не мог сделать до неё. Тогда реакция девушки вызвала лишь теплоту и нежность, но сейчас отдавала в его душе ноющей болью и громким скрежетом когтей по кусочку металла.       Она улыбнулась и радостно рассмеялась. Не притворяясь, а искренне и честно. Мари и правда переживала за него. Боялась, что пока она собирает мысли в кучку и решает ему признаться, Адриан страдает в одиночестве, без возможности поделиться с кем-то своей болью. Но теперь у него появилась девушка, которая сделает его по-настоящему счастливым. Она искренне желала ему этого в обход своим собственным чувствам и желаниям.       Маринетт никогда не была эгоистична, как многие из его знакомых. Даже больше. Она всегда ставила чувства других людей превыше своих собственных. Всё изменилось только после появления неуправляемого и безумного Нуара. Девушку будто подменили. Она ругалась и огрызалась на каждого, от кого слышала жестокие по её мнению слова в адрес Кота. Скорее всего не в последнюю очередь из-за этого никто и не сдвинулся с места тогда в классе, чтобы встать на её сторону. Они все хотели увидеть, как она страдает, а он с большим удовольствием дал им эту возможность.       Адриан тихо зашипел от осознания невозможности что-либо изменить и, вытащив из кармана телефон, стал искать в интернете эту старую сказку, которой поделилась с ним Маринетт. Он должен сам перечитать её чтобы понять и ощутить каждый грамм её настоящих искренних чувств. Да и, если честно, история понравилась ему. Мари писала это письмо ещё до того, как начались их странные и нестабильные отношения. Могла ли она знать, что вскоре эта история будет настолько подходить под их собственную?       Женщина и её кот. Другие. Не такие, как окружающие. Они показывают Парижу уродство этого мира, а люди отказываются это признавать, предпочитая жить в промежутке последних двух лет, когда герои этого города играючи справлялись с Бражником. Иллюзия. Они всё ещё живут иллюзорными надеждами на то, что всё станет как раньше. Они считают их парочку дефектом. Ошибкой, которую надо исправить, чтобы иметь возможность каждый день радоваться жизни в своей картонной коробке.       Они готовы принять убийства и насилие на тёмных улицах этого города. Смириться с ними, как с чем-то неизбежным по одной простой причине — уже привыкли к этому. Чего нельзя сказать о Коте Нуаре и Леди Баг, которые не вписываются в их прекрасный маленький мирок. Опять-таки потому что это что-то новое и неизведанное. Что-то куда более сильное и опасное, чем они сами. Они не могут контролировать их, и это пугает. Людей этого города пугает неизвестность. Неизвестность и страх — то, что выпускает наружу всех этих злобных демонов из людских душ, толкая на самые ужасные и жестокие поступки. И они никогда не смирятся с этим, пока не избавятся от них. Пока снова не почувствуют себя в безопасности, борясь только с привычными им монстрами в виде насильников и убийц.       – Ничего нет, – Адриан разочарованно выдохнул и слез с подоконника, убирая телефон обратно в карман. – Вот уж не думал, что когда-нибудь и интернет меня подведёт. Неужели это настолько редкая книжка?       – Я вообще удивлён, что эта история дожила до ваших времён, – серьёзно сообщил ему Плагг, когда подопечный опять опустился за компьютерный стол перед ним. – Она была написана ещё несколько тысячелетий назад. Я думал, что она затерялась ещё тогда.       – Она писалась при тебе? – удивился парень, вырывая из тетрадки чистый лист, и достал из ящика ручку. – Не знал, что ты таким интересуешься. Выходит, ты можешь мне её пересказать?       – А что именно тебе о ней рассказала Маринетт?       Адриан изложил ему вкратце всю суть, после чего котёнок недовольно прищурился и едва слышно фыркнул. Он молчал очень долго, раздражённо дёргая хвостом из стороны в сторону, и скрёб коготками по столу. Когда Агрест уже потерял всякую надежду на ответ, квами заговорил:       – Это надо было так всё переврать. Во-первых, главными героями были не замужняя женщина и белый кот, а маленькая девочка и чёрный кот, – Плагг достал из его заначки ещё один кусочек сыра и продолжил уже с завтраком в лапках: – Наверняка многие, да и твоя подружка в том числе, решили, что цвет его шерсти имел скрытое сравнение с первым снегом. Ну конечно, это же так романтично. Но правда в том, что он был чёрным и олицетворял собой приход в этот город грязной и мерзкой натуры человеческих сердец. Олицетворял эгоизм, с которым эта парочка так беззаботно впустила его в этот мир, руководствуясь лишь собственными эгоистичными желаниями.       – Может ты и прав, – задумчиво протянул Адриан, постукивая ручкой по столу. – Но я всё равно согласен с Маринетт. Жестокость тоже часть людей. Нельзя отказываться от части самого себя только из-за какого-то там волшебного дождя. Они должны были стремиться к целостности своей души, а не утопать в наивных грёзах об идеальном мире. Это всё чушь.       – Я не говорил, что они поступили неправильно, – пожал плечиками квами, откусывая от сыра довольно большой кусок. – Я всего лишь хотел сказать, что они тоже не были святыми. Город эгоистично желал затеряться в неведении, а они столь же эгоистично желали правды. Но дело в том, что у каждого своя правда, и люди готовы на всё, чтобы её получить. Даже стать рабами, заложниками своего положения. Осознанно зайти в клетку и захлопнуть дверь, выбросив через железные прутья единственный ключ. А кто-то наоборот решает бороться, идти до самого конца по головам других людей, пока не удовлетворит своего любопытства. Все они правы и неправы одновременно. Парадокс, не так ли?       – А что насчёт девочки? Она действительно была такой же несчастной, как и этот кот?       – Не совсем, – котёнок нахмурился, пытаясь подобрать правильные слова. – Она была ребёнком. А дети в любом случае всегда любят искренне и безвозмездно. Она с самого начала любила этого кота, несмотря на то, что он был таким несчастным и одиноким, никогда не трущимся о её руку, сколько бы раз она его не просила. Со временем она просто начала понимать его. Начала смотреть на мир его глазами, замечала фальшь в улыбках других людей, да и в своей собственной. Но она боялась. Боялась того, что они могут принести с собой в этот мир. Подобно другим, девочка боялась перемен.       – И каким был итог этой истории? Они и правда умерли ради своей мечты?       – Нет. Умер только кот, – Плагг ответил очень тихо и выглядел таким убитым, что Адриану даже стало его жалко, хоть он и не понимал такой странной реакции. – Кот эгоистично привязал к себе ребёнка и заставил исполнить свою мечту, но у него было для себя готовое оправдание. Он считал, что девочка заслуживает правды. Что хотя бы она должна увидеть настоящий мир, а не его жалкое замаскированное подобие. Он желал ей этого всем сердцем.       – А как же люди? Они так запросто приняли эту правду?       – Да, – котёнок неопределённо пожал плечиками и продолжил трапезничать. – У них опять-таки не осталось никакого выбора. Им пришлось привыкать и приспосабливаться к этому новому жестокому миру.       – А девочка?       – Возненавидела его. Как только с неба упал первый чистый снег, она прокляла его за это.       – Первый вариант истории мне нравится больше, – Адриан занёс ручку над бумагой, собираясь с мыслями. – Неудивительно, что люди переписали эту историю на свой лад. Оригинал отдаёт жестокостью и несправедливостью.       – Зато он настоящий, – разозлился Плагг, злобно покосившись на своего подопечного. – До тебя так и не дошло, придурок? Даже тут люди предпочли не видеть правды и приукрасили реальность своими глупыми романтичными выдумками, разбавив концовку абсолютно нелепой смертью какой-то там женщины. Разве она могла быть благодарна коту за то, что он впустил в их жизнь такую опасность? Жизнь, в которой приходится шарахаться от каждого шороха в безлюдных подворотнях. Ожидать от близких и дорогих людей удара в спину, просто потому что теперь они могут это сделать. Эта ненависть была очевидна и естественна.       – Я всё равно остаюсь при своём мнении, – безапелляционно изрёк парень. – Кот был прав. Даже избрав такой отвратительный способ ради осуществления своей мечты, он всё равно делал это не только ради себя, но и ради других людей. Он был готов к тому, что они будут проклинать его за это. И к тому, что его будет проклинать она. Мир никогда не изменится, если мы продолжим жить по принятым законам и порядкам. Кто-то должен найти в себе силы всё изменить. Даже если придётся стать объектом ненависти всего человечества, в конечном итоге они всё равно поймут. Даже если на это потребуются века или тысячелетия, мир будет благодарен ему за перемены. Я в это верю.       – Да, ты прав. Оказывается, у нас куда больше общего, чем я думал.       Адриан в изумлении смотрел на хвостатого квами, который впервые на его памяти улыбался так широко и откровенно. Это не была его обычная ехидная ухмылка с долей присущего ему скептицизма. Нет. Она была искренней. И этот негодник сейчас улыбался так именно ему. Глазки котёнка приятно блестели, и внутри них плескалась самая настоящая гордость. Он гордился им? Эта вечная заноза в заднице умела испытывать подобные эмоции?       – Хватит так на меня пялиться, – ворчливо пробубнил Агрест, смущённо отводя взгляд в сторону. – Теперь уже ты меня пугаешь.       – Я просто рад, что кто-то помимо меня думает точно так же, – Плагг разделался с последним маленьким кусочком и лукаво прищурился. – Мне казалось, что у тебя должен оставаться ко мне ещё один вопрос. Больше ничего не хочешь узнать?       – Точно, – парень опять бегло просмотрел письмо Маринетт и задал интересующий его вопрос. – В оригинале девочка интересовалась у кота, что бы он сделал первым делом после того, как пройдёт первый снег?       – Да, – квами тихо захихикал. – Такое имело место быть.       – И что он ей ответил? Просто я не нашёл этой сказки в интернете, но всё равно хочу дать Мари ответ.       – Не скажу.       – Плагг!       – Если постараешься, то сам найдёшь его, – квами был неумолим и продолжал издевательски посмеиваться, пока его подопечный злобно скалился. – Всё куда проще, чем ты думаешь.       – Ладно. Не хочешь помогать, тогда просто не мешайся, – он посмотрел на часы и раздосадовано простонал. – Уже восемь утра. Мари скоро встанет, а у меня до сих пор не готово письмо для неё.       – Письмо?       – Ответ на её признание, – Адриан глупо улыбнулся и заскользил ручкой по бумаге.       – А не легче ли просто сказать ей всё глядя в глаза? – квами и правда его не понимал. – Столько живу и до сих пор не могу понять людей. Почему они так радуются, получая любовные письма? Я бы наоборот разозлился, если бы девушка прислала мне задрипанную бумажку вместо того, чтобы открыто признаться в любви.       – Я тоже так думал, – с досадой произнёс парень. – Но это письмо изменило всё. Теперь я понимаю Маринетт. И дело не только в стеснительности и невозможности сказать всё глядя в глаза. Дело в объёме информации и, главное — какой информации. Зачастую люди теряются, глядя на объект своего воздыхания. Нужные слова испаряются, и в итоге человек произносит какую-нибудь несусветную чушь, ставя крест на ещё даже не зародившихся отношениях.       – То есть, хочешь сказать, что бумага просто даёт тебе время на раздумья в отличии от человека, и в этом залог успеха в отношениях? Сомнительно.       – Сам посуди, Плагг. Ты видел письмо Мари? Как ты себе представляешь то, что она стояла бы напротив меня и рассказывала старую сказку? Скорее всего я бы даже не дослушал и молча развернулся и ушёл.       – Тогда я не понимаю, для чего ей вообще понадобилось её рассказывать? Неужели так трудно просто признаться в любви? Сказать что-то типа: «Адриан, у меня в комнате склад твоих постеров. Люблю–тебя–не–могу, давай встречаться!» Как по мне, не так уж и сложно.       – Она провела аналогию, – Адриан устало зажал пальцами переносицу, всем своим видом показывая, как его утомило объяснять очевидные вещи. – Маринетт хотела, чтобы на примере этого рассказа я понял, какие на самом деле чувства она испытывает. Она отождествляла себя с котом из этой истории и хотела дать мне понять, что готова стать для меня поддержкой и опорой в мире, который никак не хочет меня принять. Или который я и сам не принимаю. В любом случае, если бы она написала что-то вроде того, что ты только что озвучил, я бы просто в это не поверил. В этом и вся разница.       – Вы слишком сложные создания, – капризно фыркнул квами, не находя, что ещё добавить. – Вечно ищете везде скрытый смысл. А ведь порой его просто нет. Трава зелёная, потому что она зелёная. Солнце светит, потому что оно светит. Вот и всё!       Высказав эту нехитрую мысль, котёнок поспешил удалиться, оставив подопечного наедине со своей, как он тонко подметил, нелепой бумажкой. Адриан же полностью был сосредоточен на признании. Ручка быстро металась по листам, а кое-где слова были неровными и кривыми. Рука просто не успевала за мыслями своего владельца, из-за чего он уже ни раз раздражённо хмыкал.       Скоро он понял, что эти мысли завели его вообще не в ту степь, вынуждая смять лист и достать новый. В такой вот ожесточённой борьбе с бумагой прошло почти полтора часа, пока он усталый, но довольный, не перечитал последнюю версию своего письма. Оно не было таким же громоздким, как у Мари, но Адриан надеялся, что смог доступно и понятно рассказать о своих чувствах.       Было очень странно опять использовать бумагу, но уже не для своих безумных мыслей, а для признания любимой девушке. Словно он вернулся на несколько лет назад, когда ещё делился с дневником своими нехитрыми идеями и пустяковыми проблемами. Словно этих кошмарных двух месяцев вообще не было.       Оставалось сделать только одно. Парень просидел, уставившись в огромное окно ещё полчаса, размышляя над возможным ответом кота своей маленькой Леди. Он и правда пришёл сам собой и был настолько очевидным, что блондин даже тихонько засмеялся. Плагг заинтересованно выглянул из-за его плеча и прочитал последнюю строчку.       – Ничего себе, – котёнок удивлённо округлил глазки. – Ответ прямо один в один. Ты правда её не читал?       – Абсолютно точно, – Адриан устало потянулся в своём кресле и встал из-за стола. – Если Мари проснётся раньше меня и не захочет будить, будь так любезен сделать это сам. Если меня не растолкать, я так и до самого вечера могу проспать. А у нас ещё куча дел на сегодня.       – Адриан, – позвал его котёнок, когда тот уже разделся и забрался к своей девушке под тёплое одеяло. – Не рассказывай Маринетт оригинал этой истории.       – Почему? – парень удивлённо вскинул брови, наблюдая непривычную картину в виде мнущегося квами. – Я думаю, что ей интересно будет узнать правду.       – Пожалуйста, – голос Плагга и это слово из его уст звучали так умоляюще, что он сразу кивнул ему.       – Хорошо. Я ничего ей не расскажу.       Кот облегчённо выдохнул и поспешил скрыться с его глаз. Адриан же с удобством устроился рядом с Маринетт, притянув её к себе спиной и крепко обняв. Она что-то невнятно пробормотала во сне и положила ладонь на его руку. Он улыбнулся и легонько поцеловал её в шею, не переставая думать о каждом слове в разноцветных блестящих тетрадках. Они грели его душу так же, как и девушка сейчас его тело.       Такая живая и настоящая Маринетт прямо здесь и прямо сейчас в его руках. Он с горечью размышлял о том, что жизнь не прекращает нещадно бить по нему, но как будто бы в качестве извинений преподносит ему подарки в виде прекрасной понимающей второй половинки. Такой была Лиа, а теперь и Маринетт.       Воспоминания о Лиа всколыхнули старое чувство вины, приправленное ещё и неосторожными словами одной его сегодняшней жертвы. Ведь и правда прошло всего два с половиной месяца после её смерти, а он уже так запросто обнимает в своей постели другую девушку. Как можно чувствовать себя так мерзко и одновременно ощущать невозможное счастье? Простила ли его Лиа за то, что он так быстро нашёл себе другую? Он лишь надеялся, что все эти разговоры о том, что после смерти люди могут наблюдать за своими близкими с небес — полная чушь. Он бы не хотел, чтобы она всё это видела.       – Не спится? – сонно пробормотала Мари, сжав его ладонь.       – Прости, – он прижал её к себе ещё сильнее. – Похоже, я тебя разбудил.       – Ну, просто ты так тяжело вздыхаешь, что не проснуться было невозможно. Что-то случилось?       – Я прочитал их, – промурлыкал парень ей на ушко, решив опустить тему про свою бывшую девушку. – Все твои тетрадки, Моя Леди. Всё до последней странички.       – Под утро самое время, – она усмехнулась и повернулась к нему лицом, отмечая нахальную ухмылку, застывшую на его губах. – Мне уже бежать в укрытие?       – От чего бы?       – Ну, я несколько раз просыпалась от того, что вы с Плаггом слишком громко смеялись, зачитывая вслух мои идиотские мысли, – она тут же увидела в его глазах извиняющиеся нотки и звонко рассмеялась. – Да не переживай ты так. Я и сама смеялась, когда спустя два года перечитала свои первые тетрадки. Я была такой глупой, правда?       – Не глупее меня. Это же я не смог сложить два и два и понять, что ты в меня влюбилась.       – И что думаешь? – девушка напряглась всем телом, ожидая его вердикта. – Я смогла помочь тебе хоть немного?       – Ты сделала даже больше. Ты опять спасла меня, – Адриан заправил ей за ушко выбившуюся прядь волос и с улыбкой добавил. – Твоё письмо оказалось волшебным. Почему ты так долго прятала его от меня?       – Ты про ту сказку? – Мари замялась и опустила глаза. – Если честно, то я даже не надеялась тебе его отдать. Я писала больше для себя, чтобы справиться со своими чувствами.       – Я люблю тебя.       Слова вырвались сами собой, помимо его воли. Девушка лишь широко распахнула глаза и пару раз быстро моргнула, после чего расплылась в неуверенной полуулыбке. Она никак не могла привыкнуть, что он говорит об этом именно ей. К тому, что Адриан Агрест любит Маринетт Дюпэн-Чэн. К тому, что Маринетт Дюпэн-Чэн любит не Кота Нуара, а Адриана Агреста.       Действительно, в повседневной жизни она больше называла его Котом и очень редко обращалась по настоящему имени. Даже после того, как узнала, что Нуар — это Адриан, она продолжала видеть на его лице чёрную маску. Разделила на две самодостаточные личности и продолжала любить Нуара, принимая его вторую половину как что-то вынужденное. Как что-то, с чем ничего нельзя было поделать.       Как разделила и себя на Маринетт «До» и Маринетт «После». До Нуара и после Нуара. Всё сводилось к Коту Нуару, но не к Адриану. Она благополучно забыла, с чего всё начиналось, и спохватилась только недавно, когда встал вопрос о их будущем. Чтобы у них был шанс на счастливую жизнь, они с Нуаром должны вспомнить, что он всего лишь обычный человек. Он не супергерой Парижа, не обычный мстительный убийца, а просто Адриан Агрест. Человек, который заслужил немного счастья в своей беспросветной чёрной жизни. Она должна заставить его поверить в это.       – Я люблю тебя больше жизни, Адриан, – Маринетт проговорила это чётко и уверенно, чтобы у него больше не осталось никаких сомнений. – Я просто хочу, чтобы мы были счастливы. Чтобы мы были как можно дальше от всего этого кошмара, в котором сейчас тонем ежедневно. Я хочу уехать вместе с тобой и жить как самый обычный человек. Не как Леди Баг — та самая героиня Парижа, которой мне так и не удалось стать, а как Маринетт. Просто обычная Маринетт, которая любит Адриана Агреста — наследника крупной компании, который решил променять спокойное беспечное будущее на совместную жизнь с ней у чёрта на куличках.       – Вообще-то, я бы не назвал выбранное мной место «у чёрта на куличках», – с лёгкой обидой в голосе произнёс парень, но широкая улыбка выдавала его с головой. – Тебе должно понравиться. Рэн помог всё устроить, так что уехать мы можем в любой момент.       – А ты решил, что будешь делать? – осторожно поинтересовалась Мари, всё ещё боясь поднимать больную тему. – С камнем разрушения.       – Да, решил. Ответ я оставил тебе на столе, – Маринетт тут же попыталась подорваться с места, но он схватил её за руку и повалил обратно на кровать, нависнув сверху. – А Моя Леди всё такая же нетерпеливая. Вот как проснёмся, так и прочитаешь.       – Но я уже проснулась, – возмутилась девушка, стараясь спихнуть его с себя. – Адриан, это очень важно. Я должна узнать сейчас!       – Ну, раз уж ты проснулась, то я тоже должен сделать кое-что именно сейчас, – и он расстегнул молнию на балахоне, распахивая его и рассматривая обнажённое женское тело. – И боюсь, это не терпит отлагательств.       – Нашёл время, – Маринетт пыталась злиться на него, но у неё плохо получалось, потому что тело с благодарностью отзывалось на настойчивые ласки. – У нас будет чертовски тяжёлый день!       – И поэтому нам так нужно немного расслабиться.       – Адриан, мы тут не одни!       – Вот именно, – Плагг появился словно из ниоткуда, зависнув прямо над кроватью рядом с ними. – И моё чувство прекрасного всё ещё страдает!       – Ну почему ты вечно выскакиваешь, как чёрт из табакерки в самый неподходящий момент, – раздражённо процедил блондин, разжимая руки, и позволил покрасневшей девушке укрыться. – Тебя это заводит? Хочешь место в первых рядах?       – Ты что, тупой? – Плагг закатил глаза и с насмешкой фыркнул. – Квами не испытывают возбуждения. Это было бы лишним. Плюс, как бы я по-твоему возбудился, когда у меня даже нету ху... – договорить он не успел, так как злой Адриан запустил в него подушкой, от которой тот чудом успел увернуться. – Да я только правду сказал!       – Не всем тут интересно слушать об отсутствии у тебя мужских причиндалов, – отчитывал его подопечный, опускаясь рядом с хихикающей девушкой и прижимая её к себе. – А я теперь остался без десерта! Доволен?       Плагг ничего не ответил и спланировал прямо на плечико Маринетт, не сводя с него странного взгляда. Мари согнула руку в локте и почесала его за ушком, сразу услышав благодарное мурлыканье.       – Ну что ещё, – устало вздохнул парень, с завистью наблюдая, как она поглаживает наглого квами. – Даже поспать нам вдвоём не дашь?       – Погладь меня.       Адриан лишился дара речи, впрочем, как и Маринетт. Они во все глаза уставились на котёнка, которому, он был уверен, потребовалось немало мужества, чтобы попросить о подобном. Ведь за эти два с лишним года он уже столько раз пытался его погладить, но квами всячески изворачивался, а иногда даже кусал или царапал своего подопечного за подобную инициативу.       – Чего вылупился?! – разозлился кот и опустился между ними, ткнув лапкой в его руку. – Разве я не приказал тебе меня погладить?!       Адриан очень медленно, словно боялся подвоха, провёл пальчиками от макушки до самого копчика хвостатого квами. Не получив привычных царапок или кусачек, он уже увереннее стал водить рукой по его шёрстке. Плагг очень долго сдерживался, но когда его ласково почесали за ушком, – это его слабость – начал громко и утробно мурлыкать.       – Ахренеть, – только и выдал парень, наблюдая, как котёнок уже сам трётся о его пальцы. – У тебя всё в порядке? Может, я случайно прикупил галлюциногенный сыр, и ты теперь кайф ловишь? – совсем осмелев, он попытался подвинуть его поближе к себе, за что тут же расплатился двумя острыми клыками в своём пальце. – Да больно же, мать твою!       – Извращенец, – злобно сверкнул на него глазками Плагг уже с высоты массивного шкафа. – Погладить я себя дал, но вот спать с тобой не собираюсь!       – Да больно надо, – этот злобный взгляд блондин вернул ему с процентами, после чего подул на укушенный палец и уткнулся в шею смеющейся девушки. – А вот ты не расслабляйся. Как проснусь, обязательно займусь тобой. Я ничего не забыл.       Маринетт не ответила и лишь зарылась пальцами в светлые волосы, притягивая его к себе. Она сонно зевнула, рассеянно поглаживая своего парня, который, подобно хвостатому квами начал тихо мурлыкать. Мари опять не удержалась от смешка, но продолжила умиляться всей этой картине.       Совсем скоро дыхание Адриана стало ровным, а мурлыканье тише, переходя в автоматический режим. Маринетт и сама не заметила, как тоже стала погружаться в сон. Сначала она хотела подождать, пока он уснёт, чтобы сразу прочитать письмо, но похоже шести часов сна ей было недостаточно. Ещё через пять минут комнату наполнили звуки мирного сопения двух спящих подростков.       Плагг опять спикировал вниз и завис над кроватью, вглядываясь в их довольные умиротворённые лица. На его же мордочке сейчас было безумное отчаяние с примесью страха. Он нервно перебирал лапками шёрстку на своём хвостике и боролся сам с собой.       Если бы только он мог им помочь. Если бы только ему позволили предупредить их. Но он всего лишь раб. Кот на побегушках у самой Вселенной, невольно играющий по её правилам. Так всегда было. И так будет ещё неизвестно сколько времени.       – Странный ты, – раздался ровный тонкий голосок рядом с ним. – Чтобы привязаться к такому человеку, надо очень сильно постараться, – Тикки выглянула на него с долей любопытства. – И чем же тебя так зацепил Адриан Агрест?       – Отвали, – безысходно прошипел котёнок и поплыл на подоконник, но букашка от него не отставала. – И так знаешь в чём дело. Зачем задавать тупые вопросы?       – Ты нарушил правила, Плагг, – нравоучительно произнесла пятнистая малютка, сложив крошечные ручки на груди. – Ты придумал эту идиотскую историю о побочных камнях чудес, которые крутятся рядом с остальными. Ты практически указал Адриану на Габриэля, которого тот уже и сам вычислил. И какой в этом смысл? Так не терпится ощутить всю прелесть рабской жизни?       – Очнись, животное, мы уже в рабстве, – горько усмехнулся кот, рассматривая бегущих на работу людей за окном. – Но тебе это не грозит. Ты такая дотошная в этом плане. За пять тысяч лет ты ни разу по-настоящему так и не попыталась помочь своим подопечным. Если я был послушной марионеткой лишь какое-то время в наказание за непослушание, то ты добровольно приняла на себя эту роль. В этом вся разница между нами. Ты не хочешь бороться. Никогда не хотела. Ты лишь мечтаешь, чтобы всё это побыстрее закончилось. Одни пустые слова и никаких телодвижений.       – Это наше предназначение, Плагг, – непреклонно ответила Тикки. – Мы должны лишь наблюдать за ними. Изредка давать какие-то советы по ходу боя и ждать окончания этого кошмарного сна, который тянется уже пять тысячелетий. Мы им не друзья и никогда ими не были. Они всего лишь средство для достижения высшей цели. Скажи, ты ведь не считаешь кусок сыра своим другом, только потому что любишь его? Нет. Ты поглощаешь его, чтобы насытиться. То же самое и тут. Хватит играть с ними в друзей. Для тебя это не закончится ничем хорошим.       Плагг уже развернулся, чтобы вцепиться крошечными зубками ей в загривок, когда увидел рассеянный взгляд малютки. Она смотрела прямо на него, но абсолютно ничего не видела. Значит, это и правда конец. Котёнок опять отвернулся к окну, ожидая окончания волшебного транса, который всю жизнь так люто ненавидел.       – Вот значит как, – облегчённо выдохнула позади него букашка. – Выходит, ты тоже это видел? Как давно?       – Около часа назад.       – Понятно. Что ж, думаю, тогда всё не так уж и плохо.       – И как у тебя только язык поворачивался называть меня чудовищем, – с отвращением прошипел хвостатый квами. – Настоящее чудовище ты можешь спокойно наблюдать каждый день, глядя на себя в зеркало. Убирайся с моих глаз, пока я сам не придушил тебя раньше времени.       – Если бы это было возможно, поверь, я бы давно попросила тебя об этом, – усмехнулась пятнистая малышка, после чего добавила ледяным тоном. – А причина твоих терзаний в том, что ты сравниваешь Агреста с собой. Ты видишь, насколько ваши с ним взгляды на мир схожи, поэтому так убиваешься. Сколько их было, Плагг? Подопечных, которые с твоей лёгкой руки становились убийцами и отнимали десятки невинных жизней? Трудно избавиться от старых привычек, не так ли? И каждый раз на твоей мордочке было столько удивления, когда они все умирали в муках. Похвально, что ты не разучился удивляться, но меня это уже начинает порядком утомлять. Просто Адриан ещё один твой бракованный подопечный. Смирись с этим и живи дальше.       – Ещё ничего не решено, – замотал головой котёнок, оглянувшись на спящую парочку. – Всё может быть по-другому. Им не обязательно умирать, чтобы...       – Они не откажутся от талисманов, – ядовито выплюнула Тикки, тыча ручкой в их сторону. – И уж тем более ни о каком исполнении желаний и речи не идёт. Взгляни на их души! Они же чёрные, как сама ночь!       Плагг видел их. Два чёрных огонька, горящих над самым сердцем в их груди. Они были настолько отравлены ядом злобы и ненависти, что сомневаться не приходилось – за двенадцать часов ничего не изменится. Они с Тикки уже увидели новых подопечных, а это значит, что двенадцать часов – всё, что осталось у Маринетт, а у Адриана и того меньше. И он ничего не может сделать, чтобы спасти им жизнь. Только наблюдать, закованный в рабские цепи без права на собственный осознанный выбор.       – Надеюсь, эта девчонка окажется толковее предыдущей, – бездушно продолжила пятнистая квами. – Конечно, тесная связь с такими непутёвыми предыдущими хранителями — хорошего мало, но пока что её душа не настолько чёрная. А что насчёт твоего хранителя? – уже с любопытством поинтересовалась букашка. – Это должен быть кто-то близкий будущей Леди Баг. Ну же, Плагг, ответь! Это важно!       – Да пошла ты, – монотонно протянул котёнок, оторвав взгляд от спящей парочки и впиваясь им в скривившееся личико букашки. – Пошла эта прогнившая Вселенная с её идиотскими правилами. Может она и накинула на меня поводок, но в отличии от тебя я не стал её верной собачонкой. Я продолжаю бороться и помогаю в этом своим подопечным, пока ты читаешь своим морали о высшем благе и ценности любой человеческой жизни. О ценности жизни даже самой законченной твари, которой лучше бы было вообще не появляться на свет. Пошли вы обе, грёбаные пацифистки. Продолжайте жить в своём иллюзорном идеальном мире, пока простые смертные будут страдать и умирать за настоящий правдивый мир.       – Той девочке стоило умереть, – внезапно очень тихо произнесла букашка. – Ей стоило умереть вместе со своим котом за то, что они сотворили с этим миром.       – Нет, – злобно рыкнул на неё Плагг. – Ей стоило прожить настоящую не рабскую жизнь и быть благодарной за его жертву. Но видишь ли, мы не всегда получаем то, чего хотим!       Тикки опять горестно всхлипнула и метнулась в сторону книжных стеллажей, на чём разговор и был окончен. Хвостатый квами снова уставился за окно, провожая взглядом маленькие фигурки людей, мелькающие за воротами особняка Агрестов, и ничего не видел. Перед глазами стояло только счастливое лицо его подопечного, когда он читал личные дневники своей девушки. А ещё его собственное письмо для неё. Несправедливо. Именно сейчас, когда Адриан решил отказаться от такой жизни...       Его мысли опять вернулись к букашке, и он непроизвольно зашипел от ярости. Шёрстка встала дыбом, а на лапках блеснули острые коготки. Бездушная тварь. Как он мог быть таким глупцом. Потребовалось много времени, чтобы понять — этот мир стоит спасать от неё, а не её от мира. Но теперь это уже не важно. Больше ничто не имеет значения.       Он видел нового хранителя камня разрушения. Выбранная кандидатура заставляет только иронично рассмеяться. Но ещё больше смеха вызывает его душа. Чистая, как тот самый первый снег, и светит так ярко, словно тысячи солнц.       Но Тикки об этом знать не обязательно. Пусть пострадает и помучается в неведении ещё какое-то время. Рано или поздно она всё равно узнает и уже тогда начнёт активно обрабатывать свою подопечную в попытках привести её душу к такому же бесконечному обожанию человечества. Ведь это то, чего они ждали так долго. Целых пять тысяч лет. Но теперь Плагг не испытывал ничего.       Когда он встретит своего нового подопечного, поводок на его шее будет затянут дальше некуда в наказание за то, что он помог Адриану. Да, может это и было глупо, так как он всё равно узнал бы правду уже через несколько часов, но квами считал иначе. Стоило парню только взглянуть в его глаза, когда котёнок рассказывал о возможном родстве с Бражником, и тот сразу всё понял. Он уже был готов к тому, что увидит. Плагг лишь надеялся, что смог хоть немного облегчить его боль. Помочь свыкнуться с этой мыслью ещё до того, как он будет держать доказательства в своих руках.       И что насчёт Габриэля? Финал Леди Баг и Кота Нуара означает лишь одно — с Бражником должно быть покончено. Так, как это произойдёт? Его убьёт Адриан? А может, Маринетт? А возможно того просто удар хватит, когда он узнает, что под маской Нуара всё это время был его родной сын. А может, в этом будут замешаны и обычные люди. А кто отнимет жизни Адриана и Маринетт?       Котёнок опять обнажил зубки и зашипел. Он очень надеялся, что это чудовище сполна расплатится за свою глупую несбыточную мечту. Сам же разрушил собственное счастье из-за жадности, а затем уничтожил свою жену и сына, а теперь вдруг захотел всё исправить? Ублюдок.       И их новые подопечные тоже радости не вызывают. Если судить по тому, что сказала Тикки, он догадывается, кто станет следующей Леди Баг. И тут же со злорадством подумал, что у букашки вряд ли получится привести её к желаемому состоянию. Он готов ждать хоть ещё пять тысяч лет, лишь бы увидеть на её пятнистой морде бескрайнее отчаяние, когда она это осознает. Для исполнения её мечты нужны чистые сердца и Леди Баг, и Кота Нуара. По-другому никак.       Но что, если у них всё-таки получится? Выходит, все старания Адриана и Маринетт пойдут прахом. А новых хранителей камней будет ждать ещё более незавидная судьба, чем предыдущих. И в чём смысл?       – В чём, мать вашу, смысл, – горестно прошептал Плагг.       Котёнок взлетел с подоконника и примостился на прикроватной тумбочке, внимательно разглядывая лицо своего спящего подопечного. Пожалуй, Адриан являлся его любимчиком. Таким, по его мнению, и должен быть настоящий Нуар. Бесстрашным, с небольшой долей безрассудства. Опасным, одним лишь своим видом внушая врагам безумный страх. Надёжным и преданным, на кого всегда может положиться его извечная пятнистая напарница. А ещё честным и открытым.       Да. Он всегда ценил эти качества превыше всего. Если ты творишь ужасные вещи, прикрываясь при этом словами о высшем благе, ты — ничтожество. Жалкая трусливая тварь, которая не в состоянии принять за это ответственность и недостойна места под солнцем. Но Адриан совсем другой.       Может, изначально причина для убийства людей и была банальной, но потом всё изменилось. Он перестал врать сам себе и окружающим. Он понял и принял то, что убивает их, потому что считает это правильным. Адриан делает это только ради себя, наплевав на мнение других людей, которые не в состоянии дойти до этого своими крохотными мозгами. Плагг видит в нём своё отражение. Отражение своих сокровенных мыслей и чувств. Адриан будто точная его копия, поэтому сейчас ему так тяжело смириться с увиденным. Словно готовишься потерять часть самого себя.       Квами бросил на него последний, полный боли взгляд, и взлетел на свой шкаф. Когда эта парочка проснётся, он захочет предупредить о грозящей им опасности, но вместо этого как обычно выдаст какую-нибудь едкую шутку, за что непременно получит нагоняй от подопечного. Когда они будут собираться на свою последнюю в жизни прогулку, он захочет закричать, чтобы они тут же на месте отказались от талисманов, но вместо этого опять потребует непомерную гору сыра. А когда они будут умирать, он просто терпеливо подождёт, после чего заберёт кольцо с пальца Адриана и устремится к новому подопечному.       Вот и всё, чем он сможет отплатить своему верному напарнику и другу.