Безумие на бумаге

      Щёлк.       – И в очередной раз наши герои спасли Париж от нападения акумы! Леди Баг, пожалуйста, скажите несколько слов для своих верных фанатов! Кстати, я уже говорила, что одна из них?       – А Моя Леди случайно не упоминала, что часами просиживает в твоём блоге? Особенно ей нравится колонка с вашим покорным слугой, так что можешь в любое время просить меня об интервью. Я буду только рад угодить таким прекрасным дамам!       – Нуар, ты что несёшь!       – Мяуч! Любимая, прекрати.       – Сколько раз тебе говорить, чтобы ты так не называл меня на людях, несносный кошак!       – Леди Баг, а это правда, что ты встречаешься с Котом Нуаром?       – Мы не...       – Да! Я и Моя Леди очень любим друг друга! А ещё она любит трогать мои ушки и слушать, как я мурлыкаю.       – Кот.       – Да, Моя Леди?       – Беги.       – А сейчас мы можем наблюдать привычные кадры — Леди Баг с угрозами скорой расправы погнала Нуара через весь город. Но мы то с вами знаем, что эта гонка закончится страстным поцелуем на вершине Эйфелевой башни! Эх, когда-нибудь я тоже научусь так прыгать по крышам, и вот тогда наши герои от меня никуда не денутся! А с вами как обычно была я...       Щёлк.       – Алья, твоя последняя работа со Сладкоежкой просто невероятна! Как ты умудряешься делать такие потрясающие видео репортажи?       – Ничего себе! Все слышали? Сама Леди Баг похвалила меня!       – Думаю, из тебя выйдет великолепный репортёр. Я и правда всем сердцем желаю тебе этого!       – О господи, прекрати уже меня хвалить! А то Нуару придётся искать себе новую Леди.       – Я никому не отдам свою Леди!       – Алья, но всё-таки я немного переживаю за тебя. Пожалуйста, в следующий раз не подходи так близко.       – Но вы же всегда успеваете вовремя придти нам на помощь. По-другому и быть не может!       – Это не шутки. Ты должна...       – Она права, Моя Леди. Пока мы с тобой вместе — нас ничто не остановит! А сейчас пришло время для страстного поцелуя ради нашей благодарной публики.       – Кот!       – Что? Да все итак уже знают, что мы встречаемся!       – И очередной забег по Парижу начался.       Щёлк.       – Я же предупреждала! Боже, у тебя кровь.       – Всего лишь царапина. Знаешь, репортёр — довольно таки опасная профессия, и я это прекрасно понимаю.       – Я не успела тебя прикрыть! Алья, пожалуйста!       – Моя Леди, не переживай так сильно. Рана и правда неглубокая. Ты уже забыла, сколько мы с тобой получаем травм при сражениях с акумами?       – Нас с тобой хоть и немного, но защищают костюмы. А она всего лишь хрупкий человек, Нуар. Да ну вас к чёрту! Хватит так безответственно относиться к своей жизни!       – Что-то в этот раз интервью не задалось.       – В последнее время Моя Леди ещё больше переживает о безопасности жителей нашего города. Акумы Бражника становятся сильнее, поэтому нам всё труднее защищать вас. Алья, тебе и правда стоит быть осторожнее. Леди Баг очень привязалась к тебе, поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала. Эти слова не для блога, договорились?       – Да, я всё поняла. Кот!       – Что?       – Пожалуйста, передай ей, что я очень сожалею и впредь буду больше ценить свою жизнь. Мне правда жаль.       – Обязательно передам. Эй, ну не плачь. Я её знаю, так что долго на тебя дуться она не сможет.       – Спасибо.       Шёлк. Щёлк. Щёлк.       Алья сидела с ноутбуком на кровати и, завернувшись в тёплый плед, просматривала свои старые репортажи с настоящей героиней этого города. Точнее, Лиа Леблонд была ею когда-то. Но не Нуар. Не Адриан Агрест — этот отвратительный мерзкий ублюдок.       Её руки сильно затряслись, поэтому она покрепче обхватила колени и уткнулась в них лицом, стараясь унять дрожь. Из глаз опять брызнули слёзы, и на всю комнату раздался протяжный горестный вой. Первые два дня родители постоянно мчались к ней, едва услышав что-то похожее на плач, но вчера вечером Алья так сильно на них накричала, что они решили больше не вмешиваться и дать ей немного времени придти в себя. А младшие сестрёнки вообще боялись к ней приближаться.       Она отталкивала их. Гнала взашей свою собственную семью, лишь бы не видеть в их глазах волнения и паники. Лишь бы только сдержать себя и не кинуться в их объятия, выложив им всю горькую и страшную правду о некогда герое Парижа и о своей подруге. О той, кого она считала своей подругой до того, пока Адриан не оставил от этого слова лишь пустой звук. Пока полностью не переделал под себя добрую скромную девчушку, превратив её во что-то ужасное и неправильное. В то, чего вообще в природе существовать не должно.       – Ублюдок, – прорычала девушка, впиваясь руками в волосы и начиная раскачиваться на кровати, подобно сумасшедшим в психбольницах. – Теперь тебе хорошо? Хорошо со своей новой Леди? Нелюди. Какие же вы оба нелюди!       Она опять видела их. Все эти три дня — и наяву, и в коротких промежутках времени, когда ей удавалось немного поспать. Натаниэль и мадам Бюстье преследовали её повсюду. Их бледные умиротворённые лица. Их обескровленные тела, лежащие в огромной луже крови. Холодные и пустые глаза Нуара. Безумная ухмылка на лице Маринетт, когда кровавые потоки проливались прямо перед её носом. Счастлива. Она была до одури счастлива. Сумасшедшая сука.       Сезер ничего не ела. Просто не могла. Когда пыталась, то тут же бежала в туалет чтобы прочистить желудок. Возникало такое чувство, что после увиденного организм отказывался жить дальше. Он хотел умереть, как и его хозяйка. Она хотела перестать существовать, потому что не могла перебороть это отягощающее отвращение к себе.       – Эгоистка, – стенала Сезер, давясь рыданиями. – Какая же ты эгоистка, Алья! Ну конечно. Тогда ведь было самое время показать свой ебучий характер! Да, было самое время показать Адриану, как к нему относятся люди Парижа. Ну что, показала? Тебе теперь легче?!       Она убила его. Убила своего лучшего друга из-за общественных предрассудков. Отказалась сразу помочь Нуару, из-за чего и погиб Натаниэль — тот, кто меньше всего заслуживал умереть. Во всём виновата её ненависть. Злость на Кота, который так опорочил память своей любимой напарницы. Не похоронил её по-человечески, лишив жителей этого города возможности проститься с Леди Баг. Стал убивать тех самых людей, которых его девушка спасала ценой собственной жизни целых два года.       – Да когда же это прекратится! – истошно закричала Алья, пряча лицо в ладонях. – Пожалуйста, я не хочу чувствовать это! Я вообще больше ничего не хочу чувствовать.       Она металась. Так долго и так много думала за последние дни, что уже сама перестала понимать, что правда, а что нет. Сначала жалела свою погибшую учительницу, а потом изо всех сил старалась понять чувства Адриана и Маринетт. Затем начинала люто ненавидеть их, проклиная и желая им смерти, без возможности хоть как-то оправдать их жестокость. Но весёлое лицо Натаниэля и нежный ласковый взгляд, которым он долгие годы смотрел на их общую подругу, неумолимо возвращал её в старые добрые деньки, когда они трое ещё были лучшими друзьями. Он опять заставлял её любить Маринетт. И так по кругу. Очередной тупик.       Хватит. Сезер тряхнула головой и постаралась выровнять дыхание, прижимая руки к груди. Парижу не нужна ещё одна акума в её исполнении, они уже достаточно настрадались. Но всё-таки в её измученном разуме билась непрошенная мысль. А как поступит с ней Маринетт, если она обратится в акуму? Спасёт или опять заставит Нуара без жалости убить? Что вообще творится в голове у этой девки?       Неужели она и правда была так сильно привязана к Натаниэлю, что без колебаний собиралась убить мадам Бюстье? В это слабо верилось. Особенно после того, что ей рассказал Нат, когда они выходили из директорского кабинета. В каком же Алья была ужасе с его слов. Обычному хрупкому человеку связаться с Нуаром, да ещё и в таком плане — это было выше её понимания. Но даже тогда, когда парень был чертовски зол на свою подругу, он всё равно ничего не рассказал ей о второй личности Маринетт. Даже не заикнулся об этом, упомянув только кошмар, который украшал её спину. Который украсил её абсолютно случайно. Тогда она не могла понять, как можно случайно вспороть острыми когтями спину хрупкой девушки, но теперь то всё ясно, как день.       И как только Маринетт смирилась с таким подарком от любимого. Как смогла так запросто простить его за это? Неужели всё дело в том, что он оказался Адрианом Агрестом? Нет, невозможно. Она же ненавидела его за ту выходку с любовными письмами. Да если бы такое произошло с Альей, то она бы без раздумий придушила такого ублюдка, как бы сильно не любила его прежде. Чёртовы письма.       Голову никак не хотела покидать мысль, что всё это сейчас происходит по её вине. Ведь с вырванных бумажек всё и началось. Злой Агрест и разбитая Дюпэн-Чэн. Вылазка Маринетт на ночные городские улицы, что была ей не свойственна. Судьбоносная встреча с Нуаром и все вытекающие из неё последствия. Если бы не она, всё могло бы сложиться по-другому. Маринетт могла бы стать опорой этого города и противостоять Нуару. Возможно, смогла бы даже уговорить его на сотрудничество и совместную борьбу с Бражником, исключающую многочисленные человеческие жертвы. Но какая уже разница.       Всё, что Сезер сейчас может сделать, это окончательно принять чью-то сторону. Ей надо выбрать кого она готова понять и защищать — жителей Парижа или двух своих одноклассников — по-своему дорогих для неё людей.       – В последний раз, – решительно сказала Алья и потянулась к ноутбуку, опустив его на колени и откинувшись на гору подушек. – Я приму окончательное решение, когда всё это посмотрю.       Щёлк.       – Боже, там человек погиб!       – Что? Да не может этого быть! Нуар с Леди Баг никогда бы такого не допустили!       – О, ты же та самая вездесущая блоггерша. Даже странно, что ты узнаёшь всё от нас, а не мы от тебя.       – Да что там произошло?!       – Люди, которые были свидетелями, говорят, что обратилась какая-то неуравновешенная мамочка, устроившая скандал прямо в кафе из-за капризов сына. Она в щепки разнесла заведение ещё до того, как прибыли Леди Баг и Кот Нуар. Скорая увезла с десяток пострадавших, но мальчика так и не удалось спасти.       – Боже...       – Тебе повезло, что ты своими глазами не видела лицо этой женщины, когда она пришла в себя. Это было страшно. Я бы никому не пожелала подобного. Убить собственного ребёнка...       – Если такая нервная, то нечего было детей заводить!       – Заткнись, придурок! Как у тебя только язык повернулся такое сказать? Да любой из нас мог оказаться на её месте. Хоть немного посочувствуй горю несчастной матери, потерявшей сына! У нас ведь тоже есть дочь!       – Прости, дорогая. Пожалуйста, не нервничай. Я всего лишь хотел сказать, что не могу понять, чем вообще занималась эта парочка? Оба прибыли на место происшествия только спустя десять минут. Выходит, мы теперь не можем полагаться даже на героев Парижа? Относятся к своим обязанностям, как к игре. Их и правда не заботит, что страдают невинные? Думают, что если примчались и очистили акуму, попутно отремонтировав кафе, то смогут загладить свою вину? Какие же они жалкие.       – Не смейте так о них говорить! Они ведь тоже обычные люди! Вполне вероятно, что...       Щёлк.       Алья судорожно выдохнула и принялась искать другое видео, которое всё равно сама бы никогда не смогла записать. Да и слушать свой истеричный испуганный голос, когда она оправдывала героев Парижа перед разгневанной толпой, тоже не хотелось. Слишком больно вспоминать об этом. Думать, что всего на пару мгновений, но она тоже была зла на них. Ей, как и всем другим, хотелось орать не своим голосом и вопрошать, чем же таким важным они были заняты в такой критический момент. И оправдывало ли это смерть ребёнка.        Алья нашла его. Видео, которое записал какой-то бесчувственный кусок камня из безликой толпы. По-другому его назвать было невозможно, ведь даже руки, которыми он держал телефон, ни разу за три минуты не дрогнули. Она дала себе ещё немного времени на подготовку, а потом запустила видеофайл.       Щёлк.       – Нет! Пожалуйста, нет! Этого не может быть! Невозможно!       У девушки всё болезненно сжалось внутри, и она непроизвольно дёрнула рукой к груди, с силой хватаясь за край тёплого пледа. Ей никогда не удавалось досмотреть это видео до самого конца, да и, если честно, не хотелось. Но сейчас это было важно. Жизненно необходимо. Она должна понять их.       Женщина сидела перед входом в кафе и прижимала к себе мёртвого ребёнка. Врачи и полицейские в замешательстве мялись рядом, понимая, что должны это прекратить, но никак не решались. Толпа застыла в безмолвном ужасе.       – Это неправда! Неправда! Почему вы все стоите?! Помогите ему! Вы же врачи! Спасите моего ребёнка, пожалуйста!       – Простите. Простите. Простите меня. Это всё я. Это всё моя вина.       Алья не перенесла этого и опять заплакала навзрыд, зажимая рукой рот, чтобы подобно этим двум несчастным не начать бессильно кричать. Сезер первый и последний раз видела Леди Баг такой. Девушка стояла на коленях перед женщиной и сотрясалась от рыданий. Она скребла ногтями по асфальту и прогибалась, почти касаясь его носом. Длинные белокурые волосы из-за грязи и пыли стали практически чёрными, а по красной маске безостановочно катились слёзы.       Ещё мгновение и она громко закричала. Леди Баг уткнулась лбом в землю и кричала так, что почти заглушала рыдания убитой горем матери. Женщина не выдержала и закричала точно так же. Она смотрела то на своего ребёнка, то на раздавленную болью девушку, и продолжала истошно выть. Это было страшно. Как же чудовищно страшно.       Алья силой заставила себя перевести взгляд на сгорбленный силуэт позади Леди Баг. По сути, ради него она всё это и смотрела. Нуар приложил лапу к лицу, закрыв один глаз, и молча глотал слёзы, иногда лишь сухо всхлипывая. Вечно играющие весельем изумрудные глаза больше не горели, а из-за подрагивающей губы виднелись его клыки.       Он был убит горем не меньше, чем его прекрасная Леди. Они впервые, спустя почти полтора года своих геройских подвигов, позволили человеку умереть. Они ничего не смогли сделать, и осознание собственного бессилия душило их. Тогда Нуар ещё был человеком. Тогда ещё был.       Алья закрыла лицо руками, продолжая тихо плакать. После того дня всё изменилось. Леди Баг кардинальным образом поменялась, а от ласковой непринуждённой улыбки, которой она обычно встречала людей после победы над акумой, не осталось больше и следа. На её лице навсегда застыла непроницаемая маска.       Шёлк.       – И наши герои опять одержали победу! Леди Баг, пожалуйста, можете сказать своим фанатам несколько слов?       Девушка обернулась и посмотрела на неё сквозь объектив камеры как на жалкого ничтожного червя. Как на самую последнюю дуру, которая сейчас занимается какой-то ерундой вместо того, чтобы делать что-то по-настоящему важное.       – Я предупреждала тебя, Алья. Говорила, чтобы ты не участвовала во всём этом, верно? Ты и правда так хочешь умереть?       – Моя Леди, не будь к ней так жестока. Ты же знаешь, что эта девушка очень сильно любит тебя, как и все люди нашего города.       После его слов губы Леди Баг скривились от отвращения. От отвращения к самой себе. Даже Кот поджал уши и опустил взгляд в землю, чтобы не видеть её горящих глаз.       – Хватит играть в бесстрашного репортёра, Сезер. Если не прекратишь, то следующим трупом, над которым я буду лить слёзы, окажешься ты. Надеюсь, что выразилась достаточно понятно.       – Алья, не принимай её слова слишком близко к сердцу. Ей сейчас очень тяжело. После того случая с погибшим ребёнком она справляется, как может.       – Кот.       – Да?       – Пожалуйста, помоги ей.       Шёлк.       Так и прошли последние пол года жизни бесстрашной Леди Баг. В бесконечных изматывающих сражениях, которые с каждым разом становились всё более ожесточёнными. Сезер была уверена, что после битв, Лиа и Адриан ходили с огромными россыпями синяков и кровоподтёков. Что оба безумно устали, как физически, так и морально. Но трупов после той трагедии не было.       Пока была жива Леди Баг, она больше не позволяла людям так ужасно умирать. Образ погибшего мальчика навсегда отпечатался в её сознании, заставляя относиться к разворачивающейся войне со всей серьёзностью. Девушка не разрешала Коту каламбурить во время сражений, а если тот не слушался, то потом ещё долго игнорировала его, на что Нуар частенько любил жаловаться Алье.       Сезер печально улыбнулась, вспомнив довольно таки личный разговор с Котом, который произошёл абсолютно случайно. Она просто стояла на своём балконе, а он в одиночестве патрулировал город и, завидев свою одноклассницу, решил поздороваться. Как-то незаметно их бессмысленная болтовня перетекла в задушевную беседу. Как же им тогда было одиноко.       – Я скучаю по ней.       – По кому?       – По Леди Баг. По тому, какой она была раньше. Знаю, что не имею права задавать такие личные вопросы, но пожалуйста, ответь мне. Она хоть немного счастлива в обычной жизни?       – Ну, без маски она практически и не изменилась. Разве что теперь чуть чаще выпадает из реальности и уходит в себя. Но я могу понять. Знаешь, благодаря ей я наконец-то понял, что война с Бражником – не шутка. Что геройский костюм дан мне не только для того, чтобы красоваться перед публикой. Что от меня зависит множество человеческих жизней. Чёрт, да мне теперь ахренеть как страшно. Теперь я очень боюсь ошибиться и подвергнуть людей нашего города опасности. Но ещё больше я боюсь потерять её. Потерять Леди Баг. Наверное эгоистично сравнивать жизни десятков тысяч других людей с одной единственной, да? Даже представить не могу, что ты теперь обо мне думаешь.       – Я думаю, что ты всего лишь человек. Знаешь, если бы меня поставили перед выбором – жизни моих близких или жизни всех людей этого города, то я бы всё равно выбрала свою семью и друзей.       Сезер не удержалась от визгливого смешка, вспоминая собственные слова, сказанные Коту Нуару. Слова, которые, судя по всему, сейчас являлись для него прописной истиной. Чёрт, да она ему тогда прямым текстом сказала, что послала бы весь этот город, если бы важным для неё людям грозила опасность. Серьёзно, Сезер? Может хватит метаться, и ты уже определишься наконец?       – Не ожидал такое от тебя услышать. Совсем не похоже на Алью, которую я знаю.       – Но мы и не так уж с тобой близки, чтобы делать выводы насчёт друг друга, не считаешь?       – А, ну да. Прости.       – Но я всё равно рада, что ты задумываешься о подобных вещах. Ты вырос, Нуар. Возможно способ, которым судьба заставила тебя так быстро повзрослеть, и был очень жестоким, но теперь ты понимаешь куда больше, чем раньше. Я верю в тебя. В тебя и Леди Баг. И я обещаю, что никогда не посмею усомниться в вас, как бы жители Парижа к вам не относились. Вы тоже люди. Вы тоже имеете право на тихую мирную жизнь, но каждый день подвергаете себя опасности чтобы защитить нас. Спасибо, Кот. Спасибо вам за то, что так любите нас. А я в свою очередь смело могу заявить, что люблю вас обоих. Это не только моя сумасшедшая мания на горячие новости для блога. Как-то незаметно ваша геройская жизнь стала частью меня самой. И это здорово. Я рада, что могу вот так запросто сидеть на своём балконе с Котом Нуаром и непринуждённо болтать обо всякой ерунде. Это в очередной раз доказывает, что не так уж велика между нами разница. А также, сразу становится понятно, насколько сейчас тяжело тебе и Леди Баг. Пожалуйста, не сдавайтесь. Ради жителей Парижа и ради друг друга.       Алья прекрасно помнила, как после её слов в потухших глазах Нуара загорелась самая настоящая неподдельная надежда. Надежда на то, что ещё не все люди этого города отвернулись от них. Да, это было несправедливо. Сезер действительно очень сильно злилась, что горожане так и не простили героям смерти маленького мальчика. Глядя на то, как сильно они стараются всё исправить, не жалея ни своего тела, ни своей души, хотелось просто взвыть от обиды и разочарования.       – Есть ещё кое-что, что меня в последнее время пугает. Возможно, даже ты заметила.       – О чём ты?       – Леди Баг стала слишком безрассудной. Иногда она так слепо бросается на врага, что у меня внутри всё холодеет, и начинает казаться, что уже в следующий момент я буду держать на руках её бездыханное тело. Все наши геройские связки; всё, чему мы так долго и упорно учились, привыкая и подстраиваясь друг под друга — всё коту под хвост.       Алья еле слышно хихикнула, вспоминая нелепый каламбур, который совершенно не вписывался в такой серьёзный разговор. Даже Нуар тогда прописал сам себе подзатыльник, понимая свою оплошность. И ненадолго это позволило им немного расслабиться. Но лишь на жалких пару минут.       – Я всё чаще вижу в её глазах страх, когда мне приходится отвлекать на себя акуму, пока она ищет выход из нашего тяжёлого положения. Несколько раз это чуть не стоило ей жизни. Чёрт, как же я на неё тогда орал. Но самое ужасное в том, что сколько бы я не кричал, срывая голос до хрипоты, она отказывается что-либо понимать. Отмахивается, мол, всё же закончилось хорошо, поэтому и переживать на этот счёт не стоит. Господи, как же мне страшно. В последние несколько месяцев наша жизнь похожа на бесконечный дурной сон, который никак не закончится. Как же я хочу, чтобы это прекратилось.       Алья поджала губы и опять потянулась к своему ноутбуку, пролистывая последние видеоролики и ища один единственный. Тот, что она засняла чуть больше двух месяцев назад. Она не хотела думать о Нуаре. Вспоминать, насколько человечным он был раньше. Вспоминать, что он пообещал ей когда-то давно и так легко забыл, оскалившись на Париж и выпустив острые когти. Она не хотела помнить, но последняя часть их разговора всё равно упорно всплывала в сознании. То, что Нуар сказал ей перед самым уходом в тот день, который стал последним мирным днём для Парижа.       – Знаешь, раз уж ты так сильно в нас веришь, то я тоже поверю в людей нашего города и, несмотря на их отношение к нам, всё равно буду защищать их. Надеюсь, что хотя бы спустя какое-то время они смогут нас простить. Леди Баг постоянно говорит мне это, когда я начинаю возмущаться. Может быть она и права.       – Кот, как думаешь, мы с тобой уже стали друзьями?       – Ну, мне кажется, что одной душещипательной беседы для такого будет маловато.       – Тогда, может навестишь меня завтра вечером? Ну или когда у тебя будет свободное время. Прости, если кажусь тебе навязчивой, но я бы очень хотела тебе помочь. И если захочешь, то можешь позвать и Леди Баг. Три головы лучше двух, верно?       – Завтра пятница, да? Ну, думаю, что смогу улизнуть из дома около десяти вечера. Извини, раньше у меня никак не получается. Слишком загруженный график. И давай пока без Леди Баг. Она до сих пор полыхает с твоей беспечности.       – Отлично! Тогда буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера.       Теперь этот разговор был похож на что-то волшебное, почти нереальное. То, что можно спокойно назвать глупыми несбыточными мечтами о счастливом будущем. Да, именно идиотскими мечтами он и стал. Нуар забыл о своих словах на следующий же день. Нет, не так. Он отказался от них, похоронив где-то глубоко внутри. Закрыв на десятки прочных замков и засовов. Возможно, вместе с любовью к своей погибшей девушке. Леди Баг погибла, а Нуар так и не пришёл к ней.       Шёлк.       – Алья, ты куда?! Там опасно, не выходи отсюда!       – Маринетт, я не могу такое пропустить. В этот раз происходит что-то действительно невероятное. Акума что, внезапно прокачалась? Я должна это заснять!       – Алья, нет!       – Жди тут, подруга. А я в очередной раз навстречу приключениям!       Пока она выбегала из магазина и на огромной скорости неслась через дорогу, чтобы укрыться за одним из уличных прилавков с едой, камера нещадно тряслась в её руках, поэтому картинка на экране ноутбука постоянно скакала из стороны в сторону. Лишь изредка можно было рассмотреть бесформенные каменные обломки, отлетевшие при взрыве от ближайших домов, да битое стекло на асфальте той злополучной улицы.       – Чёрт! Смотри, куда прёшь, придурок! Ой, извините.       Её сбил с ног какой-то мужчина, быстро удалявшийся от места разыгравшейся жестокой битвы с обмякшей девушкой на руках. Алья хорошо запомнила её пепельно-серое личико и длинные голые ножки, полностью покрытые кровью и торчащими из них осколками. На лице же самого мужчины застыло самое настоящее отчаяние с примесью ужаса от всего происходящего.       Сезер даже понадобилось немного времени, чтобы придти в себя. Слишком уж всё это напоминало ей тот день, когда погиб маленький невинный ребёнок. Тогда в воздухе витал такой же гнилой удушливый запах. Запах смерти.       Кто-то пронёсся мимо неё с невнятными воплями, надрывно выкрикивая имена своих родных или друзей, которых потерял в поднявшейся панике. А кто-то из последних сил тащил по земле бесчувственное тело, всякий раз с ужасом пригибаясь при звуках оглушительных мощных взрывов, раздающихся всё ближе. Впервые всё было настолько плохо.       – Кот, обойди его сзади и отвлеки! Мне нужно немного времени.       – Не смей нападать на него без меня, ты поняла? В этот раз с акумой что-то не так. Она слишком сильна. Откуда у неё столько оружия?       – Алья, какого чёрта?! Быстро сваливай отсюда! Сейчас у нас нет возможности тебя защитить. На этой улице слишком опасно!       – Да ему нет до меня никакого дела. За этой телегой он меня даже и не заметит!       – Меняем план. Нуар, старайся держаться поближе к Алье, пока я выманиваю его на другую улицу.       – Но, Моя Леди...       – Делай, как я сказала!       Сейчас то она прекрасно знала, что не так было с той акумой. Бражник решил соригинальничать и обратил в монстра душевнобольного из ближайшей психиатрической лечебницы. Наверное, именно поэтому в его арсенале было столько разнообразного и невероятного оружия. Ведь силой этой акумы являлось воображение. Это была идеальная и покорная машина для убийств.       – Алья, пожалуйста, никуда отсюда не уходи. Моей Леди нужна помощь, а здесь я бесполезен.       – Конечно! Не переживай за меня, Кот. Если что, я спрячусь магазине через дорогу, где сейчас Маринетт.       – Маринетт тоже тут?! То есть, это твой друг?       Сезер неосознанно направила камеру на витрину магазина с тканями, где оставила свою подругу. Тогда она с удивлением отметила, что Мари забилась в угол рядом с витриной и со страхом выглядывает на них двоих, обхватив себя руками и борясь с подступающими к горлу рыданиями. Хоть ей и было безумно страшно, и она не привыкла находиться на поле боя, но девушка всё равно за неё переживала.       – Отправляйся прямо сейчас, пока я ещё тут. Леди не сможет долго...       Нуар не успел даже договорить, как прямо мимо них пролетела Леди Баг и врезалась в небольшое дерево рядом с тележкой. Лиа со стоном приподнялась на локтях и обречённо уставилась на приближающуюся акуму. Она уже успела воспользоваться талисманом удачи, но без Кота ей не хватило сноровки справиться в одиночку. Её руки были сильно обожжены, а на бедре красовался огромный порез, из которого не переставала хлестать кровь.       – Алья, быстро убегай отсюда! Куда хочешь, но только подальше!       Нуар за один прыжок оказался рядом с Леди Баг и помог ей подняться на ноги. А тем временем непонятное существо подбиралось всё ближе. Те жалкие пятнадцать секунд она запомнила на всю жизнь. Когда Алья замерла с направленной на монстра камерой и не могла сдвинуться с места, всё тело пронзил животный, леденящий душу страх.       Было даже не понять — мужчина это или женщина. Его образы менялись слишком быстро, как и его оружие. Неизменным оставались только страшные острые клыки, которыми чудовище щёлкало при каждом неспешном шаге. За время битвы оно не произнесло ни слова. Только нападало снова и снова, оставляя героев без шанса даже на самую короткую передышку.       – Алья!       Лиа вовремя успела обмотать йо-йо огромный стальной клинок прежде, чем он оказался в тщедушной тушке Сезер. А Нуар тут же заблокировал шестом второй и с разворота ударил ногой в открытую грудь акумы. Чудовище отлетело на десяток метров, но сразу же поднялось на ноги и сменило форму.       Теперь это явно была женщина в разодранном облегающем платье, а с её длинных острых ногтей стекала раскалённая магма. А самым страшным было её лицо, которое являло собой абсолютно безразличную ко всему маску, но с большими, горящими безумием глазами. Акума стремительно взмахнула в их сторону рукой, метнув несколько небольших горящих снарядов, которые Нуар с большим трудом отбил шестом.       – Кот, акума в бирке на запястье! Только этот предмет остаётся неизменным.       – Моя Леди как всегда очень наблюдательна. Если справимся за пять минут, то даже обещаю угостить тебя твоим любимым яблочным пирогом.       – Сейчас не время для твоих шуточек!       – Вот и всё, – выдохнула Алья, закрыв глаза и откинувшись на подушку.       Не было смысла смотреть на экран, потому что уже сейчас она выронит камеру и сможет поднять только спустя пару минут. Тогда Сезер была слишком потрясена увиденным чтобы думать о чём-то ещё. Она впервые увидела чью-то смерть.       – Не лезь, Кот! В этот раз я всё сделаю сама!       – Я же говорил тебе перестать...       – В сторону!       – Лиа!       Алья помнила всё, как будто это было вчера. Нуар был слишком зол на напарницу, которая в последние месяцы брала на себя бо́льшую часть их работы, а значит и рисковала в два раза больше. Он отвлёкся всего на секунду, но и этого было достаточно, чтобы девушка до ужаса испугалась. Леди Баг без раздумий кинулась наперерез акуме, когда Кот уже был готов заблокировать его атаку шестом. Как же много было крови. Стальной клинок без труда прошёл сквозь тело Лиа, почти упираясь острым кончиком в грудь Нуара, который в неверии застыл на месте позади неё.       Дальше Сезер помнила всё очень смутно. Кажется, Адриан в этот же момент смирился с тем, что потерял её, потому что крепко схватил монстра за руку, которой он держал оружие, и сорвал с неё бирку. Алья прекрасно понимала, что он хотел сделать. Видела по его глазам. Но Лиа не позволила. Захлёбываясь кровью, девушка из последних сил отпихнула чудовище и словила бабочку до того, как Нуар успел раздавить её. В этот же момент на месте акумы появился мужчина преклонного возраста в просторной белой одежде. Он скрючился на земле, обхватив себя руками, и громко протяжно стонал.       Отчаянный громкий крик оповестил о том, что уже можно посмотреть на экран. И как у неё только хватило духу заснять всё это. Убитый горем Кот, прижимающий к себе хрупкое тело любимой девушки, которая умерла почти мгновенно после отмены трансформации. Лиа даже не успела ему ничего сказать, только грустно улыбнулась напоследок, как будто раскаивалась в своём поспешном решении. Как будто извинялась за то, что не доверилась напарнику и так глупо умерла, оставив его одного.       Сезер в очередной раз отметила непонятную красную вспышку, резво взметнувшуюся в воздух после её смерти. Возможно, если бы она не была тогда в таком ужасе, то смогла бы понять чуть больше. Но Алья была почти уверена, что видела необычайное крошечное существо. Возможно, это как-то связано с талисманом Леди Баг. А может, это и был её талисман.       Шёлк.       Далее она почти бездумно прощёлкивала кровавые затяжные битвы, в которых теперь участвовал только Нуар. Наверное, хватило бы и одного видео чтобы всё понять. Адриану не было никакого дела до одержимых. Он лишь стремился как можно быстрее расправиться с несчастным и исчезнуть до того, как услышит в очередной раз гневные выкрики толпы очевидцев. Ему было всё равно.       Сезер до сих пор злилась на Кота, который отказался от её помощи. Неужели она не заслуживала его доверия? Приди он к ней за это время хоть раз, и всё могло сложиться по-другому. Алья была уверена, что смогла бы ему помочь справиться с этой потерей, хоть и испытывала от неё довольно таки смешанные чувства.       Когда она это поняла, то была готова сама броситься на клинок акумы. Смерть Лиа её почти не трогала. Человек, которым она жила последние два года, умер у неё на глазах, а она преспокойно взяла в руки камеру и засняла последние секунды его жизни. Было сказано столько громких слов о любви и привязанности, а всё, что её интересовало — где Нуар оставил тело девушки и почему не позволил жителям Парижа самим похоронить её. И только сейчас до неё дошло.       – Да всем было насрать, – истерично рассмеялась Алья, захлопнув крышку ноутбука и откинув его подальше. – Всем было абсолютно похуй.       Да, похуй. Это была всего лишь толпа лицемеров, которая последние полгода только и делала, что осуждала геройскую парочку за смерть ребёнка. И эта же толпа лицемеров, включавшая в себя и Алью, проливала горькие слёзы над её истерзанным трупом. Почувствовал ли это Нуар? Понял ли он, кем на самом деле являются жители этого города? Не это ли стало причиной такого безразличия к их судьбам?       Внезапно её глаза расширились от удивления, ведь память услужливо подкинула ещё одну картинку, которой раньше она не придавала особого значения, но сейчас она заставляла задуматься. Среди всей той собравшейся толпы, которая стала окружать геройскую пару, слишком явно выделялось лицо Маринетт. Наверное, она стояла ближе всех, поэтому прекрасно видела и тело Лиа, и выражение лица Нуара в тот момент.       Почему-то от этого воспоминания ей стало больно. На несколько мгновений Алья как будто оказалась в шкуре своей подруги и смогла посмотреть на всё происходящее её глазами. Но почему именно Маринетт? Из всех людей, что так неотрывно следили за жизнью героев на протяжении двух лет, почему именно Маринетт смогла прочувствовать всю эту настоящую боль и горечь от потери? Девушка, которой всё это время не было никакого дела до Нуара и Леди Баг. Девушка, которая как огня боялась оказаться в самом разгаре битвы с акумой, поэтому даже не предпринимала попыток проникнуться одержимостью подруги.       Сезер скрипнула зубами от досады и выскользнула из постели, протопав босыми ногами до рабочего стола и устроившись в удобном мягком кресле. Это было чертовски несправедливо и неправильно. Это должны были быть её, и только её эмоции и чувства. Только она должна была понять Кота Нуара и стать для него поддержкой. Она, но никак не Маринетт, которая вообще не имела к этому никакого, даже косвенного отношения.       – Неужели дело только в этом, – неверяще хмыкнула Сезер, доставая из ящика альбомы и тетрадки. – Потому что Маринетт искренне тебе сочувствовала? Поэтому ты выбрал её, Адриан? Какой же ты придурок. Да вы оба идиоты.       Злость стала медленно испаряться по мере того, как она просматривала многочисленные фотоальбомы. Улыбка помимо её воли приклеилась к измученному лицу при виде их дружной компании. Нино постоянно таскал с собой в школу фотокамеру и щёлкал их при любом удобном случае, поэтому её альбомы просто ломились от количества красочных фото. Позже он ей признался, что это был всего лишь повод сфотографировать именно её, ведь тогда парень ещё не мог решиться на признание и жил одними лишь мечтами о такой невероятной девушке. Чёрт, да после такого было невозможно ему отказать. Ну, на это была и ещё одна причина...       Нино постоянно хитрил и умудрялся сфотографировать Адриана с Маринетт так, что со стороны можно было бы посчитать их настоящей парой. На тот момент они уже все знали, что у Агреста была девушка, естественно, за исключением того, что это Леди Баг. Но Нино с Альей хотели хоть как-то подбодрить подругу, поэтому упорно пихали ей эти фотографии и призывали не отчаиваться. Почему-то они думали, что эти отношения не продлятся долго. Скорее всего, потому что Адриан был очень скрытным и за полтора года так и не представил им ту самую загадочную девушку.       Реакция же Маринетт на всё это лишь заставляла её сердце болезненно сжиматься. Мари храбрилась и старалась не подавать виду, насколько это всё её задевает, и получалось у неё не так уж плохо. Спустя какое-то время она смогла уже свободно разговаривать с Адрианом и даже спокойно выслушивать его рассказы о их с Лиа волшебных свиданиях. У Альи частенько после такого чесались руки надавать этому идиоту хороших затрещин, ведь он, как полный придурок, даже не догадывался о чувствах своей одноклассницы.       Впрочем, Натаниэль тоже времени зря не терял. Поняв, что угроза в лице Агреста хотя бы временно, но устранена, парень старательно начал обхаживать девушку и приглашать её на свидания. Сезер то была безмерно счастлива, ведь она прекрасно знала Ната и была уверена, что такой человек сможет сделать её подругу счастливой, но у Маринетт было своё мнение на этот счёт. Поэтому отказы так и сыпались на рыжую голову несчастного парня.       Алья едко усмехнулась, когда на одной из фотографий с Натаниэлем и Мари мелькнула блондинистая шевелюра. Это был урок рисования, и её друзья решили устроить шуточную перепалку, измазывая лица друг друга краской. Маринетт умудрилась нарисовать на его щеке маленькую жёлтую птичку. Она с уверенностью заявляла, что это божественная канарейка, хоть непонятное существо и напоминало адское создание из самых жутких ночных кошмаров.       Рисунок Натаниэля в виде небольшой кошачьей мордочки у неё на лбу был более изящным, но раскосые глаза бедного кота вызывали неконтролируемое желание громко рассмеяться. Даже Адриану досталось, когда эта парочка облепила его с двух сторон и под протестующие вопли начала вырисовывать у него на лице всевозможные каракули. Нино же благоразумно спрятался за Альей, как за каменной стеной, ведь все прекрасно знали, что она люто ненавидит грязь.       Впрочем, блондинка, что с завистью сверлила волчьим взглядом затылок Маринетт, их веселья не разделяла. Алья в который раз убедилась в непроходимой тупости мужской половины населения, кроме её партии конечно. Натаниэль, подобно Адриану, и знать не знал о ненормальной одержимости им Хлои Буржуа. Хоть эта девица и имела привычку всячески задевать парня при любом удобном случае, но Сезер прекрасно видела все эти взгляды бесконечного обожания. Даже прониклась к Хлое чем-то на подобии уважения, ведь она была уверена, что эта заносчивая мадемуазель на такие чувства вообще не способна.       Возможно, Нат бы и смог что-нибудь понять, если бы Буржуа не вешалась каждую свободную минуту на шею своего друга детства. Адриан только понимающе улыбался и терпел её нахальные выходки, ведь похоже, он тоже был в курсе тайного увлечения подруги. Впрочем, попытки Хлои таким образом вызвать у Натаниэля ревность успехом не увенчались. Парень упорно её игнорировал и был только рад, что она отвлекает на себя Агреста в то время, как у него была возможность безраздельно владеть вниманием Маринетт. Кучка упрямых идиотов, честное слово.       Воспоминания о Буржуа всколыхнули с сознании абсолютно другую картинку. Лица одноклассников и самой девушки, когда из здания колледжа выносили тела погибших. Многие плакали навзрыд и громко причитали, проклиная двух бездушных убийц, которые такое допустили, но не Буржуа. Она стояла поодаль, упираясь руками в ствол широкого дерева, и тяжело дышала. Глаза Хлои были похожи на две голубоватые льдинки, из которых упорно не хотели хлынуть потоки слёз. Лично Алья считала это высшей степенью горя, когда от отчаяния, разрывающего на мелкие клочки душу, ты даже заплакать не можешь. И в очередной раз можно убедиться, что даже такие, как Хлоя Буржуа — всего лишь люди, которые способны чувствовать боль от потери.       Сезер помотала головой, стараясь избавиться от жутких картинок, и перевернула страницу. Нино фотографировал не только их компанию, но и тех, кто частенько оказывался в их тесном кругу. Например, те самые Милен с Айваном, которые только-только на тот момент начали встречаться. В их классе они стали первой настоящей парой, хоть их путь к счастью и был довольно тернист. Опять-таки не без участия вездесущей Буржуа и её вечной подпевалы Сабрины.       Впрочем, именно благодаря помощи Маринетт и Адриана они смогли быть вместе. Алья не переставала удивляться подруге, которая такими простыми тёплыми словами смогла помочь Милен перебороть свои комплексы и полюбить себя такой, какая она есть. Ведь поначалу Апрэль только огрызалась да лила слёзы, причитая, что такая красивая, а главное стройная девушка, как Маринетт, никогда не поймёт её чувств.       А вот у Адриана дела обстояли чуть хуже. Айван упорно отнекивался, доказывая однокласснику, что та песня была всего лишь ошибкой, и на самом деле ничего он к Милен не чувствует. И вообще, шёл бы он к чёрту со своими советами, ведь у смазливого мальчишки-модельки в этом плане по априори таких проблем возникнуть не могло.       Насмешка Буржуа над его творчеством укоренила в парне неуверенность. Но Агрест, вопреки всем её ожиданиям, показал себя с новой, до этого незнакомой ей стороны. Алье до сих пор было ужасно стыдно, что она подслушала такой личный разговор, но ничего не могла с собой поделать. Ведь ребята были её хорошими друзьями, и она тоже очень сильно переживала за них.       Даже странно было слышать от Адриана такие слова. Он рассказывал Айвану о начале своих собственных отношений. О том, как долго и настойчиво добивался внимания понравившейся ему девушки, которая с таким же упорством и заядлой регулярностью отвергала его ухаживания. Агрест ничего не скрывал, в подробностях расписывая свои мрачные мысли, когда он после очередного отказа сидел один у себя в комнате, чувствуя себя никому ненужным и брошенным.       Он смог доступно и понятно объяснить Айвану, что не так уж велика между ними разница. Что даже смазливая мордашка не всесильна, ведь не все девушки смотрят на твою внешность. Большинство из них отдаёт предпочтение комфорту и надёжности в руках любимого парня. И что только спустя полгода у него получилось доказать своей девушке, что он именно такой, и наконец, услышать уже из её уст долгожданное признание, которое стало для него полной неожиданностью.       Вот после таких проникновенных разговоров Милен с Айваном без каких-либо трудностей объяснились друг с другом и стали настоящей парой назло несносной Буржуа, которая всё равно не упускала возможности побольнее их ужалить, но, не получив желаемой реакции, довольно быстро успокоилась и принялась за Роуз с Джулекой. Под раздачу попал и брат Джули, который был на год старше и на последний год перевёлся в их колледж.       К слову, фотографий двух этих весёлых девчонок и Луки у неё тоже было навалом. Куфен частенько ошивался у них в классе, наведываясь проверить сестрёнку, чем не преминула воспользоваться Хлоя. Сначала по школе расползлись отвратительные слухи относительно ориентации девочек, после чего с грязью смешали ещё и Луку, приписав всем троим нездоровые отношения.       Алья снова стала свидетельницей довольно таки неприятного разговора между Буржуа и Адрианом, который впервые на её памяти позволил себе так громко орать и выражаться крепкими матерными словечками, которые с непривычки из его уст звучали ещё неприличнее. После часа истерик, скандалов и слёз Хлоя под неустанным контролем Агреста всё же извинилась перед этой троицей и пообещала рассказать всем правду. И опять Адриан не остался в стороне, когда его друзей поливали грязью.       А они с Маринетт ещё в течении нескольких дней успокаивали девочек, которые до сих пор с опаской ходили по школьным коридорам, боясь услышать в свой адрес едкие комментарии, что для озлобленных школьников уже стали делом привычки. Мари не раз вступала с такими личностями в жаркую словесную перепалку, попутно придерживая Луку за локоть, чтобы тот ненароком не сломал кому-нибудь нос. После этого Маринетт обзавелась ещё одним поклонником, который, правда, решил быстро ретироваться, поняв с весьма прозрачных намёков Сезер, что на эту даму уже желающих хватает.       Алья рассеянно продолжала перелистывать альбом, всё больше понимая, что эта геройская парочка всегда была рядом со своими одноклассниками, если им нужна была помощь. Хоть Мари и любила говорить ей, что ничего особенного она и не сделала, предпочитая отдавать все лавры своей школьной любви, но Сезер была с этим абсолютно не согласна. Как и Адриан, который после каждой такой выходки Хлои не переставал благодарить Мари за помощь, чем опять заставлял её краснеть и скрываться в ближайшем туалете.       А мадам Бюстье любила их больше всех, так как сама решала большинство конфликтных ситуаций в классе и была благодарна им за поддержку. Ведь за всем уследить в одиночку она была не в состоянии, а от одной только мысли, что кто-то из её учеников может обратиться в акуму — её бросало в дрожь. Ещё свежи были воспоминания о дикой рыжей бестии, что долгое время держала в страхе весь Париж.       Тогда Лиа и Адриан уже встали на защиту города, и все знали, что если и обратятся в акуму, то Леди Баг и Кот Нуар обязательно спасут их. Но так думали только подростки, которых благоразумные родители держали в неведении, поэтому мало кто из их поколения слышал о Вольпине. Большинство ребят вообще принимали её за страшную байку, которой их пугают друзья-придурки.       – Вольпина, да? – тихо усмехнулась Алья, захлопнув последний альбом и откинувшись в кресле. – Впрочем, какая разница.       Сезер уже с малых лет начала пользоваться интернетом, поэтому была прекрасно обо всём осведомлена. Но почему-то Лисица у неё неприязни не вызывала. Возможно, причиной являлось незамысловатое детское мировоззрение, которое ощутимо упрощало факты. Убийцы и акумы убивают людей — плохие парни. Вольпина убивает убийц и акум — хорошая тётя. Как-то так.       Алья неосознанно сравнила Нуара и Лисицу, после чего пришла к неутешительному выводу на свой счёт. А ведь они оба оказались в безвыходном положении. Вольпина изначально не могла очищать акум, поэтому и выбора особого у неё не оставалось. Как и у Нуара, что потерял свою Леди и вынужден был замарать свои руки кровью невинных людей, ставших жертвами Бражника. Так почему же она не смогла простить Адриана, раз так спокойно оправдывает лису?       – Да потому что я завидовала, – нехотя призналась сама себе Сезер. – Завидовала Лиа. Куда проще сказать, что ты кого-то ненавидишь, чем признаться в том, что испытываешь абсолютно противоположные чувства.       Конечно же в Париже раньше была просто тьма поклонниц Нуара, и она не оказалась исключением. Она так сильно восхищалась Лиа, потому что сама бы хотела оказаться на её месте. Алья тоже мечтала надеть пятнистую маску и вместе с Нуаром спасать этот город от Бражника. Она, подобно всем тем глупым идиоткам, тоже влюбилась в Кота, но очень долго отказывалась себе в этом признаться.       Но контрольным выстрелом конечно же стал полный игнор от хвостатого придурка после гибели Леди Баг, как будто и не было разговора на её балконе той глубокой ночью. Как будто она и не говорила Нуару, как сильно любит и верит в него, и что всегда готова его поддержать. Сейчас то, когда ей стала известна его личность, оставалось только тихо усмехаться своей непроходимой тупости.       – Алья Сезер совершенно случайно влюбилась в Адриана Агреста — лучшего друга своего парня и любовь всей жизни своей лучшей подруги, – истерично хихикнула девушка, хлопнув ладошкой по лбу. – Видимо, я такая же идиотка, как и вы все, ребята. И ничем не лучше.       Тогда она была невероятно зла, и подобно Адриану ходила мрачнее тучи, что не осталось незамеченным Нино и Маринетт. Возможно, именно поэтому Сезер так запросто согласилась встречаться с Нино. Что-то вроде маленькой нелепой мести под лозунгом: «А ну, смотри, кого ты проебал, мудак». Что было совершенно бессмысленно, ведь Нуар не мог ничего знать о её личной жизни.       Впрочем, сокрушалась она недолго, потому что Ляиф оказался парнем её мечты. Не глупыми наивными фантазиями о чём-то несбыточном и нереальном, а чем-то вполне настоящим и надёжным. То, чего ей как раз и не хватало тогда — опоры. Человека, который просто подойдёт и скажет ей "теперь всё будет хорошо, потому что я рядом".       А вот с Агрестом у них дела обстояли куда хуже. Тогда-то Алья не знала, что их хмурый и злобный одноклассник бесится не из-за каких-то нелепых домашних проблем, или натянутых отношений со второй половинкой, а потому что меньше двух недель назад держал на руках истекающую кровью, любимую девушку.       Единственное, что им удалось из него вытянуть, когда Нино в двадцатый раз спросил его о Лиа, это «её больше нет». Естественно они подумали, что он имел ввиду «расстались», а уж никак не то, что она умерла. Так что теперь стало ясно, из-за чего Адриан так грубо послал Маринетт, когда та слишком навязчиво попыталась разузнать о причинах такого странного поведения, а заодно и о его недельном отсутствии.       А вот Мари приняла это всё слишком близко к сердцу и растеряла всю былую уверенность рядом с парнем, после чего опять стала заикаться и краснеть в его присутствии. Она боялась снова сказать что-нибудь лишнее, поэтому больше предпочитала молчать и полностью полагалась в поддержании разговора на Алью с Нино. Хотя, это и разговорами то было не назвать. Одни односложные отстранённые ответы, которыми Агрест просто старался отвязаться от назойливых друзей.       Только вот и Маринетт вскоре почти перестала обращать внимание на объект своего воздыхания, полностью погрузившись в войну с одноклассниками из-за Нуара. Она была её подругой, поэтому Алья ещё старалась сдерживать себя при ней, чтобы ненароком не облаять. К тому моменту её чувства к Коту уже поостыли, поэтому былой симпатии к нему она не питала и спокойно переметнулась на «вражескую» сторону. Опять-таки что-то вроде очередной маленькой сладкой мести.       Сезер тяжело вздохнула и посмотрела на циферблат настольных часов. Было далеко за двенадцать, а это значит, что домашние уже должны были уйти, и стоило бы опять пробраться на кухню и попробовать поесть. От одной только мысли о еде желудок скрутило, а к горлу подступила тошнота. Девушка стремительно вскочила с кресла и настежь распахнула дверь на балкон, после чего вцепилась руками в железные перила и начала глубоко и прерывисто дышать.       – Пожалуй, еда может и подождать, – обречённо пробормотала Алья и без особого интереса стала рассматривать проезжающие мимо её дома машины, возвращаясь мыслями к своим одноклассникам.       Было ещё кое-что, что не давало ей покоя — отношение самого Адриана к ней. Тогда это казалось лишь игрой воображения, но сейчас все эти нелепые мысли стали обретать вполне реальные очертания. Отвращение. Теперь то она могла сказать это наверняка.       Периодически, когда Сезер открывала рот в его присутствии и начинала что-то радостно щебетать, он практически убивал её взглядом, кривя губы в едкой ухмылке. Это одновременно и настораживало, и вызывало явное недоумение. А сейчас вообще заставляло закипать от злости.       – Это мне бы стоило на тебя злиться, придурок, – раздражённо проворчала Сезер, снимая с переносицы очки и потирая усталые глаза. – Как будто это моя вина, что ты превратился в такого отмороженного ублюдка. Как говорится — было предложено. А в твоём случае очень подойдёт фраза: «сам всё проебал, а теперь бешусь хер пойми с чего». Совсем гребанулся что ли?       Впрочем, злился Адриан не только на неё, но ещё и на Маринетт. Особенно явно это было как раз в те моменты, когда её подруга продолжала разрушать свою крепкую дружбу с одноклассниками из-за хвостатой занозы в заднице. Но в этом случае его злость была другой. Глаза Агреста просто кричали что–творит–эта–идиотка. Он её откровенно не понимал и от этого злился ещё больше.       – Да ты просто не мог поверить в то, что тебя кто-то так яростно защищает, да? – тихо усмехнулась Сезер, испытывая от этой мысли какое-то извращённое удовольствие. – Как же сильно ты должен был себя ненавидеть, чтобы отвергать помощь других людей?       Это был финиш. Она просидела всю ночь и весь день в попытках найти правильное решение. Таким уж Алья была человеком. Даже нижнее бельё приходилось выбирать с придиркой и получасовыми размышлениями, что иногда бесило её в самой себе. А тут всё куда серьёзнее. Решается судьба её одноклассников — некогда близких и дорогих людей. Поэтому сейчас, как никогда прежде, ей стоило осмысленно взвесить все «за» и «против».       Почему-то именно в этот момент присущая Сезер железная логика решила нервно покурить в сторонке. Обдумав всё как следует, она ужаснулась собственным чувствам. В груди невыносимо ныло от одной только мысли, что с Адрианом и Маринетт может что-то случиться. Что их тайна будет раскрыта, а полиция без жалости убьёт её друзей только за то, что они по-своему смотрят на этот мир. Что они просто люди, которые также могут испытывать и обиду, и злость. Ведь у них есть полное право презирать жителей Парижа.       – Да что за чёрт, – всхлипнула Алья, ещё крепче цепляясь за железные перила. – Они же убийцы, очнись! Хватит искать для них оправдания.       От одной только мысли, как Кот в одиночестве страдал всё это время, ей хотелось взвыть. В голове до сих пор всплывали образы беззаботного улыбчивого Нуара, что в шутку флиртовал с ней после побед над акумами, а потом получал за это нагоняй от Леди Баг. А ведь всё это время им был её одноклассник Адриан Агрест, в котором никто в здравом уме не смог бы распознать наглого и нетерпеливого Кота. С маской и без неё он был таким разным, но в то же время внушал только доверие и симпатию. О таком человеке спокойно можно было сказать — на него всегда можно положиться.       – Ага. Положиться, – едко хмыкнула Сезер. – Только если надо было бы кого-нибудь пришить.       Изначально ошибались только жители этого города. Люди, что так бездумно осудили Адриана и Лиа, совершенно не задумываясь о том, как им приходится тяжело, и на что после изнурительных битв похожи их тела. Если бы только они поддержали их, а не выдавали снисходительные ухмылочки и не припоминали тот давнишний и единственный случай, когда геройскому дуэту не удалось спасти ребёнка. Они повесили на обоих ярлык «не справились со своей работой», эгоистично рассуждая, что если они носят геройский костюм, то просто обязаны спасти всех и каждого.       – Интересно, выдержал ли бы хоть кто-нибудь из вас хотя бы одну битву с акумой? Держу пари, что вы все забились бы в свои щели, или норы, или откуда вы там повылезали, и дрожали бы от страха, послав к чёрту весь этот город.       Ну конечно же, Нуар винил их в смерти Леди Баг. Даже Сезер готова была признать, что это полностью их вина. После той трагедии на просторы интернета выплыло просто море информации о девушке и её семье. Опять-таки несправедливо осуждённые погибшие родители. Маленькие брат и сестра, что теперь видели в Лиа свою единственную и последнюю надежду на счастливое будущее. Неприятие общества и эти бесконечные переезды из одного приюта в другой. На них просто поставили крест.       Но ещё больше злили статьи, в которых её знакомые рассказывали о девушке. Все как один со слезами на глазах уверяли, что она была добрым и отзывчивым человеком. Никогда не конфликтовала с окружающими, даже если подвергалась откровенным нападкам со стороны других ребят. А они были, ведь из-за той аварии много детей оказалось в приютах, и некоторые из них попали как раз в то заведение. Поэтому следы на теле Лиа появлялись не только после битв с акумами.       Наверное, именно поэтому Леди Баг так изменилась из-за смерти мальчика. Она была уверена, что опять не справилась. Опять подвела этот город и его жителей. Опять по её вине будет страдать человек. Лиа так стремилась оправдать ожидания других людей, что не пожалела для этого даже жизни, эгоистично позабыв о том, что в приюте её всё ещё ждёт её собственная семья. Если бы она мыслила более рационально и не отказывалась от помощи напарника, взваливая на себя всю самую тяжёлую работу, то непременно бы выжила.       Похоже Нуар, что при таком раскладе ощущал себя откровенным балластом, но и ослушаться свою девушку не мог, думал точно так же. В этом и заключается вся горькая и нехитрая правда. Он ненавидел людей за то, что они заставили Леди Баг страдать и ощущать неуверенность в себе, из-за чего она и погибла. Но не меньше них он винил и себя за то, что так легко пошёл у неё на поводу и оставил у штурвала, пока сам спокойно отсиживался в засаде или вообще не участвовал в битве до условного сигнала.       Именно поэтому Адриан так остро реагировал на ругань Маринетт. Он считал, что не достоин того, чтобы его защищали. Он упивался злобой и ненавистью жителей Парижа. Сознательно позволял им ненавидеть себя, потому что считал это своим наказанием. Своим личным маленьким адом, который вполне заслужил. Но в то же время стал для них худшим ночным кошмаром. Вся эта ситуация очень напоминала обоюдоострый клинок. Он ранил и себя, и окружающих в надежде на то, что когда-нибудь это обязательно прекратится. Возможно даже рассчитывал погибнуть в битве с какой-нибудь особо сильной акумой. Можно ли теперь винить его за то, что он нашёл утешение в руках человека, которого Сезер никак не ожидала рядом с ним увидеть?       – Маринетт, – еле слышно выдохнула Сезер и запрокинула голову наверх, подставляя лицо мелкому моросящему дождю. – Моя девочка, Маринетт.       Глупо было отрицать, что её подруга хлебнула горя не меньше, чем и сам Адриан. В первую очередь дело было, естественно, в её семье, которая по понятным причинам никак не могла одобрить ненормальную одержимость своей дочери. Но самым болезненным конечно стало отношение её друзей. Одноклассников, которым Маринетт так искренне и бескорыстно помогала на протяжении последних трёх лет.       Первым взбунтовался Айван, так как в таком огромном городе, как Париж, Нуар умудрился наткнуться в тёмном переулке именно на его брата. Сезер еле переборола отвращение, вспоминая тот вечерний выпуск новостей, в котором рассказывали об очередной жертве Кота, оказавшейся двадцатипятилетним парнем — серийным насильником, которого уже около двух лет не могла отловить полиция. Память же услужливо подкинула и сцену в классе, когда Адриан с огромным удовольствием припомнил это Айвану, придавив ногой его глотку.       Милен же сама по себе такой человек, который неприемлет насилия, поэтому, даже не будь Кот связан с трагедией в жизни её парня, всё равно бы осудила его. Из таких же соображений против Мари ополчились и Роуз с Джулекой, пытаясь перетянуть на свою сторону ещё и Луку. Но Куфен, однако, решил держать нейтралитет. Он не поддерживал девочек, но и не собирался защищать Маринетт. Всё-таки, убийство и есть убийство.       Про Буржуа с Сабриной и говорить было нечего. Эта парочка была только рада наслаждаться беспомощностью и отчаянием на лице ненавистной им девушки. Даже Ким, что знал Мари ещё дольше Альи, ведь они были соседями и в детстве довольно часто ходили друг к другу в гости, отвернулся от Маринетт, как будто никогда прежде и не видел её.       – Даже я, – Сезер тихонько заплакала и обхватила себя руками, так как уже начала замерзать, стоя на балконе в одной майке и коротких шортах. – Даже я тебя предала.       Сколько бы она не пыталась оправдать свой поступок, правда упорно разъедала глаза. Дело было даже не в том, что Нуар убийца, и даже не в том, что это просто было бы правильно. Всё куда сложнее. Маринетт в такие моменты слишком сильно напоминала ей саму себя.       Она вспоминала те дни, когда стояла посреди разгневанной толпы, в очередной раз недовольной тем, что столько людей пострадало при атаке акумы, и с чувством оправдывала перед всеми героев Парижа. Сколько же грязи ей пришлось выслушать в свой адрес. Даже «ебанутая репортёрша» казалось невинным ругательством, а в комментарии к её видео вообще лучше было не заглядывать.       После таких дебатов она приходила домой абсолютно выжатая, с острым ощущением того, что у неё никогда не получится достучаться до остальных. Никогда не получится доказать очевидных вещей. И это душило. Душила безысходность.       – Так ты себя ощущала, да, Маринетт? Как будто весь мир против тебя, а ты совершенно беспомощна, без какой-либо надежды на поддержку окружающих.       Так что, нет ничего удивительного в том, что Адриан и Маринетт увидели спасение друг в друге. Брошенные и покинутые всеми, теперь уже отрицающие и ненавидящие это жестокое бесчеловечное общество, пытающееся загнать их в привычные ему рамки. Только вот Кот всегда гуляет сам по себе, а Маринетт просто безумная упрямица, которая привыкла до конца отстаивать своё мнение.       – Они просто запутались, – уже совсем уверенно убеждала себя Алья. – И теперь я действительно могу помочь им. Теперь я могу спасти и Леди Баг, и Кота Нуара. Я сделаю это. Но, если...       В её жизни всегда и везде присутствовало это «если», благодаря которому у неё получалось не наступать на одни и те же грабли дважды. «Если в следующий раз в упаковке опять окажется гнилой помидор, я больше не буду закупаться в этом магазине». «Если мама ещё раз попробует заикнуться о том отвратительном платье, я до конца жизни буду носить джинсы». «Если тот мудак снова попробует ненароком коснуться моей задницы в автобусе, я однозначно ему въебу».       Так ей жилось намного проще. Только вот сейчас речь идёт не о неудачной покупке в супермаркете, и не о сломанном носе какого-то озабоченного ушлёпка. Она никак не могла понять, какое из миллионов «если» подойдёт при данных обстоятельствах. Чего она никогда и ни за что не сможет простить своим друзьями, ради которых готова поступиться собственными железными принципами?       В сознании услужливо всплыло бледное лицо мадам Бюстье, благодаря которому Алья сразу нашла правильное «если». Ведь пошёл уже третий день, а в новостях ещё ни разу не упоминали о новых жертвах Нуара. Хотелось верить, что Адриан сам в ужасе от того, что сотворил. Что Маринетт страдает из-за своей ошибки не меньше, чем Алья от её последствий. Если они всё ещё люди, то больше никогда не смогут так жестоко кого-то убить.       – Я помогу им, – чётко и уверенно проговорила Сезер. – Но если они опять кого-нибудь убьют, я без раздумий сдам их со всеми потрохами. Я сама лично прослежу за тем, чтобы они получили по заслугам.       На душе сразу стало легко, а пасмурный осенний день уже не казался таким серым и унылым. Даже желудок решил отказаться от немой забастовки и призывно булькнул. Алья тут же почувствовала невыносимый голод и со всех ног ринулась на кухню.       Встряхнув мокрыми волосами, она начала нетерпеливо разворачивать фольгу с курицей, которую вчера её мама запекла в духовке. Оторвав от приличной тушки ножку побольше, Сезер впилась в неё зубами и откусила огромный кусок. Тошноты больше не было, она прекрасно себя чувствовала.       – Как же хочется кушать, – скулила девушка, не переставая обгладывать почти что голую косточку. – А ещё пить.       Ни в чайнике, ни в графине как назло не оказалось воды. Не в силах терпеть, Алья распахнула дверцу холодильника и открыла бутылку, тут же делая несколько жадных глотков холодного пива. Скорее всего вечером ей за это крупно влетит. Оставалось только надеяться, что родители будут слишком рады возвращению своей дочери из страны ночных кошмаров и не обратят на такую мелочь внимания.       Она смеялась и плакала одновременно, наконец-то придя к правильному, по её мнению, решению. Разве не так поступают настоящие друзья? Даже если твой друг оступился, ты просто обязан дать ему второй шанс. А вот если он им не воспользовался, то это уже его проблемы.       – Позвонить, – невнятно пробормотала девушка и хлюпнула носом, вытаскивая из кармана шортиков телефон. – Я должна позвонить им прямо сейчас.       Алья впала в ступор на пару секунд, когда экран, вопреки всем её ожиданиям, остался чёрным. Она уже и забыла, что вырубила мобильный сразу, как только её привезли из участка. Нино не прекращал названивать и писать тонны смс, чем только больше раздражал и без того подавленную девушку. Поэтому она без всяких угрызений совести выключила непрестанно жужжащее устройство.       – Извини, – Алья лихорадочно искала в списке контактов телефон подруги. – Тебе я позвоню чуть позже.       Когда она с печальной улыбкой уже была готова нажать на кнопку вызова, кто-то настойчиво позвонил в дверной звонок. Громко чертыхнувшись, Сезер подняла с пола косточку, которую выронила от испуга, и, сделав из бутылки ещё пару глотков, неспешно двинулась по коридору в сторону прихожей.       – И кого нелёгкая принесла, – ворчала шатенка, хватая с комода связку ключей. – Надеюсь, это что-то действительно важное, а не очередной фанатик с предложением уверовать во всевышнего.       Когда же она, наконец, смогла справиться с замко́м и открыть дверь, то её взгляду предстал человек, которого она ну никак не ожидала здесь увидеть. По крайней мере без предупреждающего звонка. А, точно, телефон то она отключила. Но какого чёрта ему надо именно сейчас?       – Моих родителей нет дома, – с порога заявила Алья дрожащим голосом, опустив ненужные приветствия. – Поэтому сейчас ничем не могу вам помочь.       – Добрый день, мадемуазель Сезер, – всё-таки поздоровался Патрик, нахмурившись с такой откровенной неприязни. – Меня как раз таки устроит такой расклад. Думаю, что и вас тоже.       – Сомневаюсь, – холодно отозвалась девушка, отводя взгляд в сторону. – Вы же понимаете, как это всё выглядит со стороны?       – Поверьте, я рискую куда больше, чем вы. Одно ваше слово, и я вполне могу лишиться работы, а наш участок безбожно затаскают по судам. И всё-таки я тут. А, простите, что без предупреждения. Я пытался прозвониться вам всё утро, но ваш автоответчик упорно посылал меня куда подальше, – не получив от девушки ответа на свою пламенную речь, он негромко добавил: – И всё же, вам совсем не интересно услышать, о чём я хочу с вами поговорить?       Алья закусила губу и с сомнением уставилась на знакомого следователя. Почему-то от его визита по спине пробежал холодок, а интуиция вопила, что лучше бы ей ничего не знать и прямо сейчас захлопнуть перед его носом дверь. Только вот это будет уж слишком подозрительно с её стороны. Будет ведь? Или у неё уже просто началась паранойя?       – Пожалуйста, проходите, – Сезер посторонилась и пропустила его внутрь, сразу закрывая дверь на ключ. – Сварить вам кофе?       – Не откажусь, – благодарно кивнул Патрик, проследовав за ней на кухню. – Утро, как и ночка, выдалось чертовски неприятным.       Когда следователь присел за кухонный стол, тут же вытаскивая из сумки несколько папок с документами, Алья неосознанно схватилась за бутылку и сделала несколько глотков. Поймав его насмешливый взгляд, она мгновенно поперхнулась и закашлялась, вытирая рукой подбородок. Шатенка уже хотела начать оправдываться, но Патрик молча достал из портфеля такую же бутылку пива и поставил на стол.       Он рассчитывал распить её дома, если, конечно же, когда-нибудь сможет выбраться из-под горы документов и добраться до своей квартиры. Но раз уж девчонка так удачно надирается с утра пораньше, то почему бы и нет. Это даже может сделать их беседу чуть более приятной, потому что он, честно говоря, пока ещё не знает как лучше к ней подступиться. А от её ответов очень многое зависит.       – Я ничего не расскажу вашим родителям, если вы пообещаете не докладывать моему начальству, что я распиваю алкоголь с несовершеннолетней, – мужчина лишь тихо рассмеялся при виде её удивлённых глаз. – Поверьте, я редко когда себе такое позволяю. Но последние дни и правда были тяжёлыми. Особенно после того, что произошло в вашем колледже.       – Смею предположить, кофе отменяется, – с намёком на насмешку произнесла Сезер и присела на другой стул. – Может вы и не поверите, но я не нашла на кухне кипячёной воды. Пришлось довольствоваться тем, что есть.       – Как видите, я тоже довольствуюсь тем, что есть, – Фурнье спокойно открыл бутылку и сделал несколько живительных глотков. – Возможно, оно и к лучшему. Ведь вряд ли вам понравится то, что вы увидите и услышите. У меня и самого пока плохо получается поверить в то, что я выяснил.       – Как будто у меня тут сплошные удовольствия, – обречённо пробормотала Алья, обводят пальцами горлышко бутылки. – Я вас слушаю.       – Во-первых, хотелось бы прояснить, что это не допрос, и вы имеете полное право не отвечать на мои вопросы.       – Иначе говоря — вы прикрываете тылы.       – Поправочка. Все возможные тылы. Но, по сути так и есть. Мой коллега уже поплатился за то, что решил допросить вашу подругу без официального разрешения. Кстати, мне ведь не стоит опасаться того, что вы внезапно решите обратиться в акуму? Я не спал почти двое суток, поэтому вряд ли смогу выбраться хотя бы с кухни.       Сезер зыркнула на него с плохо скрываемым раздражением. Если бы этот придурок хоть немного догадывался, как близка она была к тому, чтобы полететь разносить к чертям Париж, то возможно чуть более аккуратно бы подбирал слова. Впрочем, его визит можно даже считать подарком судьбы. У неё есть возможность получить немного информации по делу Нуара и поделиться потом этим со своими друзьями. Ладно, она потерпит его колкие фразочки ещё немного.       – Я уже ответила на все ваши вопросы, и добавить мне нечего.       – Вы в этом уверены?       Примерно минуту они сидели в полной тишине, не мигая смотря друг на друга, пока девушка смущённо не откашлялась и не отвела взгляд. Этот следователь её нервировал, и даже немного смущал. Он совсем не походил на того угрюмого копа, что допрашивал её пару дней назад в душной комнатушке. Сейчас он выглядел моложе, а глаза казались более живыми даже за толстыми стёклами несуразных очков. На секунду вообще причудилось, что он еле заметно ей улыбнулся. А он ничего так.       Внезапно Сезер поразила страшная догадка, и она с нескрываемым возмущением уставилась на расслабившегося мужчину. Ну конечно. Это же типичный приёмчик «я свой парень, ты можешь мне доверять». А она, как полная дура, сама присосалась к бутылке и томно заглядывает ему в рот. Да как бы не так! Алья довольно резко убрала стекляшку в сторону и сложила руки на груди, прожигая его недовольным взглядом. Патрик же лишь хитро ухмыльнулся.       – Попытаться стоило.       – Не очень-то вежливо с вашей стороны. Вы ведь не думали, что со мной прокатит такая банальщина?       – Ну, в барах прокатывает, – откровенно выдал следователь, пожав плечами. – Я сейчас не в самом выгодном положении, поэтому опять-таки довольствуюсь тем, что имею.       – Немыслимо. И это представитель нашей доблестной полиции, – Алья неприязненно прищурилась и едва слышно фыркнула. – Пытается споить девушку-подростка и таким образом вытянуть нужную информацию. Браво, мсье Фурнье.       – Заметь, не я вложил тебе в руки бутылку, дорогуша, – с лёгким раздражением произнёс Патрик, делая приличный глоток. – Я лишь хотел, чтобы наша беседа была чуть более непринуждённой. Но если ты так настаиваешь, то я вполне могу вернуться к своему сухому командному тону. Ну так что?       – Что-то я упустила момент, когда мы успели перейти на «ты», – грозно сверкнула глазками девушка, позволив себе фамильярное обращение ко взрослому мужчине. – И нет. Сухой командный тон совсем не приветствуется. Только не в моём собственном доме и не при неофициальном допросе, который очень внезапно для тебя может закончиться! – она и не заметила, что уже давно стоит на ногах и крепко сжимает руки в кулаки.       Какой же мудак! И это ведь откровенное сексуальное домогательство. Когда вокруг не понатыкано камер, а мимо туда-сюда не снуют стайки усталых недовольных копов, придурок ведёт себя слишком уж нахально. Думает, раз занимается делом Нуара, то ему всё дозволено? Пожалуй, стоит подумать о том, чтобы потом накатать на него заявление.       – Сядь, – резко сказал следователь, после чего пихнул ей недопитое пиво. – И успокойся. У меня нет времени на нелепые истерики. Можешь обращаться ко мне на «вы», «ты», «оно», да без разницы. Я задам несколько вопросов, а потом ты прослушаешь одну аудиозапись и посмотришь несколько бумажек. После чего, возможно, уже станешь более сговорчивой.       Алья ещё продолжала полыхать адским огнём, но всё же сделала большой глоток и опустилась обратно на стул. Почему-то ей казалось, что всё это слегка смахивает на что-то нездоровое. Уж слишком этот идиот выходил из своей роли дотошного полицейского, чем заставлял её нервничать ещё больше. А ей бы стоило быть поспокойнее, чтобы ненароком не сболтнуть чего-нибудь лишнего.       – Хорошо. Первый вопрос, – как ни в чём не бывало продолжил Патрик, сцепив перед собой руки в замок. – Известно ли тебе, что под маской Леди Баг скрывается твоя лучшая подружка Маринетт Дюпэн-Чэн?       – Это Маринетт то Леди Баг? – надтреснуто рассмеялась Сезер, стараясь принять более непринуждённую позу. – Да она порой в своих собственных ногах умудряется запутаться. Куда ей скакать по скользким крышам Парижа. Разве что внизу её вечно будут страховать с огромным надувным батутом.       – Занятный довод, – фыркнул следователь. – Тогда, может быть ты в курсе, что Котом Нуаром является ещё один твой одноклассник Адриан Агрест?       По телу Альи тут же пробежал табун мурашек, и она еле удержалась от тонкого испуганного писка. Если Маринетт полиция ещё не может ничего предъявить, так как её подруга никого не убивала и не избивала, то вот у Адриана, если они смогут связать его с хвостатым героем, будут крупные проблемы. Чёрт, надо вести себя естественно. Она должна делать вид, что ничего не знает. Не знает!       – Смелое предположение, – помедлив минуту, ответила девушка, теперь уже осторожнее подбирая слова. – Ты ведь понимаешь, что для таких громких обвинений нужны хоть какие-то доказательства?       – Как же меня уже утомила эта вечная заунывная песня про чёртовы доказательства, – раздражённо бросил Патрик и постучал пальцем по диктофону. – Они тут. На этой аудиозаписи. Только вот представить их в качестве улики я не могу, иначе не сидел бы сейчас на кухне в компании легкомысленной школьницы, которая считает, что она самая умная. И знаешь, в чём заключается горькая правда?       – И в чём же?       – Ты идиотка.       – А доказательства имеются?       – Заткнись.       Патрик снял с носа очки и прикрыл рукой глаза. Больше всего на свете ему сейчас хотелось хорошенько встряхнуть наглую девицу и заорать, что это всё не шутки. И ценой каждой минуты её молчания может стать человеческая жизнь. Судя по надменному тону Сезер, она уже успела сделать выбор. Пожалуй, стоило наведаться к ней чуть раньше.       Как же он ненавидел беседовать с подростками. Хотя, должен был признать, что у девчонки крутой нрав. И будь она чуть постарше, и не замешана в покрывательстве убийц, он бы вполне мог пригласить её в ближайший бар. Такие дамочки всегда остры на словцо, а вот когда дело доходит до решительных действий, становятся мягкими и покладистыми.       – Блять, о чём я только думаю, – глухо простонал следователь и уставился на упрямое личико девицы. – Почему ты покрываешь Леди Баг и Кота Нуара?       – Ахренеть, – это не очень-то приличное слово сорвалось с губ помимо её воли, но Алья особо и не обратила на это внимания. – Не понимаю о чём ты.       – Ну конечно, – едко усмехнулся Фурнье. – Знаешь, пожалуй, я сэкономлю нам обоим уйму времени, если мы сразу перейдём к уликам. Твоя подружка Леди Баг когда-то уже навешала нам лапши на уши. Боюсь, от ещё одного такого сытного обеда я заработаю только несварение.       – И снова абсолютно не понимаю, о чём ты говоришь, – откровенно издеваясь, пропела Сезер, откидываясь на мягкую спинку стула.       – Да-да, охотно верю, – с такой же издёвкой отвечал ей мужчина, перематывая запись к нужному моменту. – Посмотрим, как ты запоёшь, когда будешь знать чуть больше о своих распрекрасных друзьях.       Алья уже хотела в очередной раз съязвить, но он жестом призвал её заткнуться, после чего включил запись. Сначала там прозвучали какие-то незнакомые для неё имена, на что она скептически изогнула бровь, но Патрик лишь покачал головой и попросил подождать. Спустя минуту девушка услышала знакомые голоса и тут же с ужасом сообразила что именно сейчас слушает.       После того, как кнопка диктофона щёлкнула, Сезер облокотилась на стол и вцепилась руками в волосы. Услышанное вызывало в ней противоречивые чувства. Во-первых, её ужаснуло, как Адриан разговаривал со следователем в последние минуты его жизни. Как будто и правда ни о чём не сожалел. Как будто его и правда волнует только то, чтобы до кого-то не дошли какие-то там бумажки. Читать или слушать в новостях о Нуаре — это одно, а вот собственными ушами услышать такие холодные и бессердечные слова из его уст — совсем другое. Но сейчас её больше всего пугал не Адриан.       – О каких избиениях идёт речь? – хрипло пробормотала Алья и опустошила за несколько огромных глотков половину бутылки. – Твой напарник обвинял в этом Маринетт, я правильно поняла?       – Кристиан пришёл к такому неутешительному выводу после того, как твой погибший друг, Натаниэль Куртцберг, явился к нам в участок чтобы дать показания, – Патрик достал из папки несколько листов и положил их перед девушкой. – Здесь всё дословно записано.       Алья потратила ещё примерно полчаса чтобы всё это прочитать. Действительно, так похоже на её друга. Он старался обходить острые углы и упорно выставлял свою подругу жертвой, которая по своей наивности умудрилась угодить в сети опасного убийцы и сейчас нуждается в их помощи. Только вот Нат ошибался.       Сезер отложила в сторону документы и опять стала прослушивать диктофонную запись, только уже в своей голове. Они с Мари знакомы столько лет, что за эти годы она прекрасно научилась распознавать, когда подруга лжёт. Так вот, она лгала. Когда этот следователь обвинил её в жестоких избиениях, Маринетт тянула слова и едва заметно запиналась. Алья даже была уверена, что девушка в эти моменты слегка отводила взгляд влево и беспокойно хмурилась.       – Не может быть, – обречённо выдала Сезер. – Я просто отказываюсь в это верить.       Следователь не стал её прерывать и выжидающе хранил молчание. По опыту знал, что когда человек проходит через стадию осознания, лучше не вмешиваться. Стоит дать ей немного повариться во всём этом. Если он рискнёт сказать что-либо сейчас, то вполне вероятно, что она соскочит.       – И сколько человек она избила? – безлико выдала Алья и, отставив в сторону пустую бутылку, подошла к холодильнику и достала ещё одну. – В отчёте сказано, что их было трое. Так их трое?       – Нет, – с небольшой паузой ответил Патрик, после чего с сомнением вытащил из другой папки несколько плотных листов бумаги. – Мы предполагаем, что их уже пятеро.       – Вот как, – девушка опустилась обратно за стол и без особого интереса взглянула на его руки. – Выходит, двое пострадали уже после произошедшего в Франсуа Дюпон?       – Один убит, – тихо сказал Фурнье, после чего Сезер лишь крепче сжала горлышко бутылки и поджала губы, опустив взгляд в стол. – И это произошло накануне перед трагическим инцидентом в вашем колледже. У Кристиана просто не было возможности сюда это занести. И мы всё ещё не уверены, что это дело рук Леди Баг.       – В каком смысле? – с какой-то особо детской и наивной интонацией произнесла Алья.       – В том, что его избила именно девушка, мы не сомневаемся. Нашлось несколько свидетелей из соседнего дома, видевших с балкона девушку в бесформенном чёрном балахоне и битой в руках, которая завернула в тот тёмный переулок. Но вот то, что именно она убила жертву, мы практически исключаем.       – Подожди, – шатенка пыталась переварить услышанное, но у неё плохо получалось. – Ты же сказал, что всех их избила Леди Баг. Так почему же ты говоришь про какую-то девушку в балахоне? Если всё обстоит именно так, то вы не можете приписывать эти избиения именно Леди. Тебе не кажется, что это всё порядком смахивает на бред? – внутри неё зародилась небольшая надежда, несмотря на то, что на аудиозаписи она всё равно уличила свою подругу во лжи. – Какой смысл ей так рисковать, если она спокойно может надеть пятнистую маску и с лёгкостью отметелить ублюдка? В твоих словах нет логики.       – У меня есть пара предположений, – осторожно протянул Патрик, задумчиво щурясь. – Но это всего лишь теории, а как всё обстоит на самом деле, сказать не могу.       – Попробуй меня убедить, – с лёгким вызовом отозвалась Алья, скрестив руки на груди. – Мне нужны веские причины.       – Знаешь, за свою недолгую карьеру детектива мне всё-таки довелось встретить несколько неадекватных типов, которые отказывались пользоваться оружием. То есть, они убивали людей голыми руками — избивали до смерти, душили, сворачивали шею. Им доставляло удовольствие то, что они имели над другими, можно сказать, врождённое превосходство. Что им не нужны ни ножи, ни пистолеты чтобы отнять чью-то жизнь. Что-то вроде ненормального пунктика.       – Маринетт бы... – Сезер чертыхнулась при виде его слабой ухмылки и продолжила. – Если бы Маринетт и была Леди Баг, которая, как вы считаете, избила всех этих людей, она бы никогда не стала так рисковать. Если бы она и собиралась подобно Нуару очищать этот город, то без раздумий использовала бы свой талисман и убивала этих ублюдков. Так что, слабо верится.       – Поэтому у меня есть более правдоподобная теория, которая уже подпитана кое-какими фактами. Ты же прочитала, о чём Натаниэль рассказывал моему напарнику? Ничего на ум не приходит?       – Нет.       – А вот я сразу пришёл к выводу, что из девчонки и правда получилась хорошая собачонка. Даже слишком хорошая. Послушная и легко управляемая, – Алья уже хотела возмутиться, но Патрик тут же продолжил. – Он угрожал ей, не забыла? Нуар предупредил Дюпэн-Чэн, чтобы она не смела больше никогда появляться на его глазах в костюме его мёртвой подружки. Это же надо быть настолько идиоткой, чтобы рисковать своей жизнью из-за такой глупости? Хотя, это же всего лишь подростки. За этой горой трупов уже и забыл, что такое творят даже не взрослые, а просто дети. А теперь вернёмся к преступнику. Мы уверены, что его убил Нуар, а Леди Баг просто ему посодействовала.       – Я уже устала от этих «а если бы», «а возможно», – раздражённо процедила Сезер, приговорив уже половину второй бутылки. – Мне нужны факты.       – По факту в груди того мужчины красовалась огромная дыра, – с елейной ухмылочкой ответил следователь, с удовольствием увидев на её лице проблеск отвращения. – Как думаешь, есть ли в этом городе хотя бы один человек, который способен практически насквозь пробить рукой человеческое тело?       – Кто это был? – внезапно очень громко поинтересовалась девушка. – Кем был тот мужчина?       – Конкретно в тот вечер мы не можем с полной уверенностью утверждать, что он занимался чем-то аморальным, что и стало для Нуара достаточной причиной, чтобы его убить, так как свидетели или непосредственно жертва к нам не обращались, – тут уже на лице следователя проскользнуло неприкрытое отвращение и презрение. – Но один ребёнок опознал по его фотографии своего насильника.       – Ребёнок? – тихо пискнула Сезер.       – Да. Судя по почерку насильника, он причастен ещё как минимум к четырём таким преступлениям, два из которых закончились для детей летальным исходом.       – Тогда ему точно надо было сдохнуть! – вне себя от ярости вскричала Алья и опять вскочила на ноги. – Такие ублюдки не достойны жить!       – Не забывайся. Люди не заслуживают так ужасно умирать. Даже такие конченые.       – Да неужели? – дрожа от гнева, она подалась чуть вперёд и наклонилась к следователю, упираясь руками в край стола. – Скажи, а тебе приходилось допрашивать ребёнка, подвергшегося насилию?       – Нет. Но мне доводилось допрашивать женщин или ещё совсем молодых девушек.       – И что ты чувствовал, смотря в эти перекошенные болью и унижением лица? В эти моменты у тебя в голове не возникало картинок, как ты вынимаешь свой пистолет и стреляешь в голову грязного мерзкого ублюдка? Люди, работающие в нашей доблестной полиции имеют хоть каплю сочувствия к несчастным женщинам, которые подверглись таким издевательствам?       – Если бы копы, руководствуясь своими эмоциями и чувствами стали стрелять в людей направо и налево, на что бы стал похож наш город? Не забывай о том, что закон на то и есть закон, чтобы не допускать в обществе хаоса, который может закончиться ещё большим количеством жертв, – он слегка вздёрнул подбородок и подался девушке навстречу, почти что видя в её глазах своё отражение. – И отвечая на твой вопрос — да. Каждый грёбаный раз как мне приходится выслушивать все эти отвратительные ужасные подробности, мои руки так и чешутся наделать в больном угрёбище побольше дырок. И порой я просто ненавижу все эти нелепые правила, которые связывают мне руки и не позволяют свернуть какому-нибудь особо мерзкому ублюдку шею. Я презираю эти правила, но ношу этот значок и пистолет не для красоты, а потому что понимаю, что только так я буду в состоянии хоть чем-то помочь жителям Парижа. Я — и есть тот самый закон.       Алья с грохотом опустилась обратно на стул, пытаясь справиться со своими противоречивыми эмоциями. Она хорошо понимала Нуара, так как сама бы с удовольствием придушила того педофила, но и слова следователя не давали ей покоя. И правда, как она могла забыть?       Не Сезер ли тогда в классе так надрывно распиналась перед Маринетт, доказывая, что хвостатый герой никак не тянет на вершителя истинного правосудия. Тогда она была полностью в этом уверена, но что же сейчас? Её принципы с треском рассыпаются в прах от одной только мысли, что Маринетт может пострадать. Даже её пресловутое правило одного и единственного «если», которому она неустанно следовала всю свою жизнь.       – Послушай, я понимаю, что это твоя подруга, и ты хочешь её защитить, – устало пробормотал Патрик, всё ещё теребя пальцами краешки ужасных фотографий, которые ему придётся ей показать. – Но она — не закон. И уж тем более им нельзя назвать Кота Нуара. Они не имеют права творить все эти ужасные вещи, какими бы громкими словами они не прикрывались. Я давно понял, что это всего лишь повод безнаказанно убивать людей. И если тебе нужны доказательства относительно твоей подружки, то у меня они имеются.       – И какие же? – уже совсем безнадёжно протянула Алья.       – Вчера она опять до полусмерти избила человека, – он кинул перед ней очередной листок бумаги с отчётом, что составили сегодня утром. – Это произошло около полуночи, и на этот раз она не стала брезговать своим талисманом. Жертва с полной уверенностью заявила, что это была Леди Баг.       – Понятно.       Да пошло оно всё к чёрту. Ну избила — и ладно. Человек же остался жив. Возможно, теперь этот ублюдок чему-нибудь научится и перестанет заниматься своими тёмными делишками.       Алья не удержалась от отчаянного смешка, ведь только что полностью поддержала Маринетт, которая нашла занятным избивать по ночам людей. Да она на этот раз даже не спросила, в чём этот отброс был виноват. Девушка и правда была готова принять это, как что-то неизбежное. Она примет всё, пока морги не начнут снова пополняться жертвами Нуара.       – Но он был не единственным, кого мы сегодня обнаружили, – тут же разбил все её надежды следователь и положил на стол перевёрнутые фотографии. – Это снимки жертв. Сразу предупреждаю, что зрелище малоприятное, поэтому хорошенько подумай, смотреть ли на них.       – А можно в двух словах подробности?       – Всего за эту ночь Нуаром убито шесть человек, а ещё один под вопросом, – при этих словах сердце девушки рухнуло куда-то вниз, а к горлу уже подступали слёзы. – О последнем найденном трупе мне сообщили, когда я уже подъезжал к твоему дому. Им оказался подросток, которого в том узком проулке обнаружил какой-то помятый пьяница. Он всю ночь спал там, так как был не в состоянии дойти до дома. А когда проснулся, то не обнаружил у себя под рукой сумки и выполз за мусорный бак, где и нашёл ребёнка вместе со своим портфелем и вырванным из груди сердцем.       Сезер стало дурно. Она цеплялась пальцами за край стола и не мигая смотрела на перевёрнутые фото. Ещё непереваренная курица в желудке взбунтовалась и немедля просилась наружу. Сглотнув рвотный позыв, Алья всё же продолжала внимательно слушать.       – Теперь понимаешь? – нещадно дожимал её Патрик, почувствовав, что ещё немного, и она сломается. – Он убил ребёнка только за то, что тот решил украсть у пьяницы сумку. Он убил ещё двух молодых людей, что преследовали девушку с весьма понятными мотивами. А также трёх, или четырёх — мы пока точно не знаем, человек, которых нашли у входа в ночной бар. У всех, кроме одного, были вырваны сердца. Он их даже не избивал, как любит это делать обычно, а просто убил чтобы убить.       Алья, вопреки голосу разума, перевернула снимки и тут же об этом пожалела. От вида окровавленных органов курица весьма явно обозначила ей, что ещё немного, и она окажется прямо на этих фото.       Сезер зажала рукой рот и со всей прыти понеслась в туалет. Патрик же лишь тяжело вздохнул и, убрав все свои документы с диктофоном обратно в сумку, двинулся за ней. Девушка скорчилась над унитазом и тяжело хрипела. Длинные каштановые волосы, откинутые назад, так и норовили сползти вниз. Поэтому мужчина аккуратно сгрёб их в пышный хвост и слегка придерживал, пока она прощалась со своим завтраком.       – Уйди, – как-то неопределённо махнула в его сторону рукой Алья, не поворачивая головы.       – Видал картины и похуже, – усмехнулся следователь, когда Сезер поднялась с колен и побрела в сторону раковины. – Ты ещё не хило так себя сдержала. Многие от такого зрелища в эту же секунду выворачивают содержимое своих желудков.       – Дело не в снимках, – с холодом ответила девушка, прополоскав рот и вытерев полотенцем мокрое личико. – Дело в моих друзьях.       – Каких именно друзьях? – невинно поинтересовался Фурнье, привалившись спиной к дверному косяку и уже совсем откровенно улыбаясь. – О ком ты говоришь?       – Хватит косить под идиота, – грубо рыкнула Алья и повернулась к нему лицом, гневно сжимая руки в кулачки. – Я говорю про Маринетт и Адриана — твоих Леди Баг и Кота Нуара. Я готова всё рассказать.       – Это, конечно, замечательно, – вкрадчиво произнёс мужчина и подошёл к шатенке, едва сдерживая своё ликование. – Но у меня есть идея получше. И ради этого, собственно, я сюда и явился, рискуя своей работой.       – Я слушаю.       – Кристиан не смог никому доказать свою теорию, а последнее доказательство в виде диктофона, что он мне оставил, начальство как улику не примет, – он очень внимательно посмотрел в холодные глаза девушки и озвучил свой план. – Даже твои показания могут потом оспорить, потому что изначально ты говорила абсолютно другие вещи. Возможно, адвокаты Агреста даже попробуют доказать твою невменяемость. Поэтому нам нужно что-то на подобии этой записи. То, что можно услышать собственными ушами и уже никак не получится оправдать.       Алья понимающе ухмыльнулась. Да, это именно то, что нужно. Разве не об этом она говорила Нуару после того, как он отнял жизнь её любимой учительницы? Сезер обещала ему, что они поплатятся за то, что сделали. Что именно она выложит на страницах своего блога последние минуты их жизни, как до этого бездушно поступила с Лиа. А чтобы это произошло, ей всего-то надо вытянуть обоих на небольшой задушевный разговор.       – Я согласна, – без возражений согласилась девушка, доставая из кармана шортиков телефон. – Сегодня.       – Не гони коней, – осадил её Парик, перехватывая руку с телефоном, которая уже была готова набрать нужный номер. – Сначала нам стоит всё как следует обсудить, а мне вообще не мешает немного поспать. Это слишком опасно без хорошего предварительного плана.       – Можешь поспать тут. Родители всё равно после работы отправятся в центр города чтобы почтить память погибших, а сестрёнки останутся у бабушки, – Сезер не прекращала искать в мобильнике определённый номер. – И я не собираюсь сейчас звонить им. Но есть один человек, без которого я ни за что не смогу с этим справиться. У тебя же не будет никаких возражений на этот счёт? С ним встреча пройдёт куда более гладко, но мне придётся ему всё рассказать.       – Да как знаешь. Главное, чтобы всё это не дошло до той парочки. После того, как мы получим доказательства, они уже ничего не смогут сделать.       Мужчина облегчённо усмехнулся и лёгкой походкой отправился на кухню чтобы в этот раз и правда заварить себе кофе. Алья же продолжала отрешённо пялиться на экран, на котором высвечивался контакт Нино. Девушка нажала кнопку вызова и приложила к уху телефон, присев на край просторной ванны.       Она старалась всего этого избежать. Она и правда не хотела, чтобы всё закончилось именно так. Алья так отчаянно желала верить, что жертва мадам Бюстье не будет напрасной, и её друзья смогут наконец-то осознать всю ценность человеческой жизни. Она так надеялась, что после этой трагедии в их головах не возникнет даже мысли кого-то убить.       Но вот Маринетт опять избивает преступника, на этот раз уже в облике Леди Баг. А Нуар вообще решил перейти на новый уровень, убивая ни в чём не повинных детей и бездушно вырывая из их груди окровавленные сердца. Что-то у этой пары точно изменилось, но явно не в лучшую сторону. Теперь они слишком опасны.       Пока Алья терпеливо вслушивалась в долгие нудные гудки, ей в голову пришла одна нелепая мысль, которая заставила девушку грустно улыбнуться. Никогда раньше её железное правило одного и единственного «если» ещё не оправдывало себя так быстро.