Безумие на бумаге

      Габриэль недовольно вышагивал по просторному залу ожидания и всякий раз брезгливо кривился, когда случайный прохожий умудрялся ненароком задеть его плечом или огромной дорожной сумкой. Он с досадой посматривал на часы и каждые десять секунд оглядывался по сторонам в надежде наконец-таки увидеть бестолкового телохранителя со своей ценной поклажей, которой среди общего багажа не оказалось. И в чём смысл тратить огромные деньги и летать первым классом, если эти олухи обходятся с тобой так же, как и с нищими, что летают в экономе?       Последние несколько дней неудачи неустанно преследовали мужчину по пятам. Будто это в его распоряжении был камень разрушения, что по легендам приносит своему хозяину одни несчастья. Например, его незапланированный отъезд из-за неожиданного срыва чудовищно важного для компании контракта, который пришёлся очень некстати и лишил его возможности всерьёз заняться девчонкой Дюпэн-Чэн — подружкой Адриана, что сейчас является горе-героиней Леди Баг. А ведь он почти что заполучил эти чёртовы серёжки. Стоило только протянуть свою загребущую руку и взять их.       Но старый козёл, закативший истерику на пустом месте, вынудил Габриэля сорваться с места и лететь чёрт знает куда, чтобы выслушать лично от него несколько абсолютно ничего не значащих фраз, о чём можно было бы спокойно известить и по телефону. А в довершении к этой совершенно бессмысленной поездке, вылет самолёта задержали на целый час, вследствие чего теперь весь его плотный график полетел к чертям. Не становится радужнее и от того, что мужчина вынужден торчать в душном, битком набитом людьми аэропорту, покорно ожидая, пока телохранитель разберётся с его багажом.       Ну и на суперзлодейском горизонте всё было хуже некуда. Его последняя акума оказалась ещё упрямее, чем все предыдущие вместе взятые, из-за чего это чудовище не поддалось контролю ни на секунду. Он вспомнил, как его прошиб холодный пот, когда её глазами он увидел своего сына и понял, что никак не может повлиять на происходящее. Кроме очевидного. Габриэль уже готовился снять с шеи учительницы поводок и отозвать бабочку, но в тот момент она не нашла в Адриане и его однокласснике ничего интересного и с безразличием прошла мимо, увлечённая куда более притягательной целью в виде Леди Баг. Ну хоть что-то обозлённая кукла сделала правильно.       Тем не менее, о своём выборе он не пожалел. Такой безграничной злобы и отчаяния, что плескались в тщедушном тельце убитой горем учительницы, он прежде не видел. Все предыдущие акумы были для героев Парижа лишь лёгкой закуской, но эта мадам походила на коронное блюдо, которое они уже не могли так просто проигнорировать и играючи переехать, как всех прочих. А ведь мужчина даже не ожидал, что она окажется настолько сильна. Куда больше его интересовали её мотивы.       Габриэль давно перестал перебиваться кем попало и использовал лишь тех людей, которые целенаправленно точили зуб или на Нуара, или, в случае Маринетт Дюпэн-Чэн, на Леди Баг. После того, как одной из его акум удалось сильно ранить Кота, он понял, что силу этого монстра подпитывала бесконечная злоба на хвостатую занозу, благодаря чему Бражник наконец-то увидел хоть какой-то результат. Но цена, уплачиваемая им за подобные эксперименты, всегда была слишком высока.       В таком огромном городе, как Париж, где гневом и ненавистью наполнен каждый тёмный закуток, было довольно проблематично выбрать правильную жертву. Первое время, когда он ещё только начинал погружаться в тайны своего талисмана и осваивать приобретённые способности, его голова разрывалась от громких стенаний и отчаянных людских криков. Они галдели наперебой, проклиная своих знакомых, друзей, родных, а также любимых, и требовали у него божьего правосудия.       Квами мог лишь рассеянно утешать подопечного, пока тот крючился в тёмном углу своей комнаты, хватаясь пальцами за сальные волосы и слёзно умоляя, чтобы всё это прекратилось. И ладно бы дело было только в голосах. Но это же чёртовы камни чудес, заботливо сотканные из чьих-то душ, поэтому и эмоций этих проклятых людишек он хлебнул сполна.       Трудно было описать при этом свои ощущения, практически невозможно. Когда Габриэль слышал очередной яростный голосок, то как будто сливался с его обладателем и сам переживал весь гнев и обиду на абсолютно незнакомого ему человека. Он ясно видел перед глазами их образы, от чего его просто выворачивало наизнанку, а разум требовал немедля найти мерзавцев и убить, перед этим сполна насладившись их отчаянными, полными боли криками. И ведь таких голосов в его голове звучало разом несколько сотен. Вовсе не трудно предположить, на что спустя какое-то время была похожа его измученная душонка.       Нууру уверял, что все хранители талисмана проходили через такой же ад, и что как только он научится их игнорировать, убавляя звук и подавляя эмоции, станет намного легче. За те несколько кошмарных дней, проведённых им в четырёх стенах один на один с тысячами гневных голосов, он не раз пожалел, что так опрометчиво согласился принять квами. А ведь во всём было виновато его чрезмерное любопытство. И жадность.       Габриэль отчаянно желал познать другой, отличный от их повседневной жизни мир, наполненный маленькими волшебными существами и магией, так безбожно отвергаемой этим обществом. Нууру заранее извинялся, опасливо предупреждая, что его камень чудес не похож на остальные. Что он не принесёт человечеству ничего кроме хаоса и разрушений, подобно другому талисману, чьим квами являлся чёрный кот, о котором мужчине удалось побольше разузнать лишь спустя несколько лет. Он проигнорировал всё и, предвкушая теперь уже захватывающие, красочные будни, согласился стать хранителем талисмана бабочки.       После того, что ему пришлось пережить, Габриэль превратился в совершенно другого человека. Раньше он с чистым и безгрешным интересом смотрел на этот мир, стремясь познать как можно больше его тайн. Он был обычным парнем, мечтавшим повстречать прекрасную девушку и в скором времени создать с ней семью, которая была бы совсем не похожа на его собственную. Воспоминания об отце-неудачнике и непутёвой матери, сбежавшей от них почти сразу после рождения малыша, посещали его редко, но всё так же отдавались ноющей болью в груди. Он не мог допустить их ошибок, поэтому его семья должна была быть идеальной во всём.       Всё это мелькало в его планах задолго до того, как мужчина понял, что на самом деле представляет из себя изнанка человеческой души. Теперь в его глазах они выглядели отвратительными, порочными, давно прогнившими насквозь кусками плоти, которые в одну секунду казалось бы искренне улыбаются тебе, а в следующую уже размышляют, что в твоей спине неплохо бы смотрелся огромный острый нож. Доверие к этим низменным созданиям было безвозвратно утеряно, уступая место высокомерному презрению.       Да, скорее всего именно тогда всё и пошло наперекосяк. Хоть Нууру и продолжал бессмысленные попытки достучаться до подопечного, рассказывая и о другой, более светлой стороне своего талисмана, но для Габриэля это уже не имело никакого значения. Он научился подчинять голоса в своей голове, в которые с интересом периодически вслушивался, желая узнать как можно больше об омерзительной человеческой натуре. А заодно приструнил и слишком словоохотливого квами, порядком утомившего речами о возможной альтернативе.       Нууру сам говорил, что светлых хранителей талисмана бабочки за прошедшие века можно было пересчитать по пальцам. И самой отличительной их чертой было то, что как только они становились владельцами камня, в их сознании звучали совершенно иные голоса. Они не просили о божественном вмешательстве или о каре для своих обидчиков, нет. Эти люди просили дать им силу, чтобы иметь возможность защитить себя и своих близких. Они желали мира и гармонии и отнюдь не стремились испепелить врагов своим необузданным гневом.       Такие индивидуумы являлись настоящими мучениками, которых Габриэль на протяжении двух десятилетий безбожно презирал, ибо был уверен, что в этом лживом мире можно рассчитывать только на себя, а желание помочь ближнему своему вообще считал верхушкой лицемерия. Он без конца злился на свои чувства, от которых уже не было никакой возможности избавиться. Он злился на квами, который по его мнению не проявил должной настойчивости и не отговорил возможного подопечного от идиотской затеи стать хранителем талисмана. Но больше всего он ненавидел узкоглазого коротышку, вручившего ему в руки небольшую шестиугольную коробочку с камнем чудес.       Мужчина наивно повёлся на его сладкие речи о том, что Париж нуждается в защитнике, который в случае опасности смог бы спасти этот город. Ван Фу с уверенностью заявил, что он избранный и отличается от остальных людей, поэтому в его распоряжении и будет находится такая огромная сила. Габриэль ошибочно решил, что незнакомец любезно предлагает ему тот самый потрясающий волшебный мир, о котором можно прочитать лишь в старых детских книжках.       Только вот он совсем не упомянул о проклятии, что годами преследовало хранителей талисмана бабочки. И что шанс стать горячо любимым всеми героем — пятьдесят на пятьдесят, а от самого владельца данного камня будет мало что зависеть. В отличии от Нууру, твердившего об опасности с самой первой их встречи, Мастер Фу открыто солгал ему и с самодовольной ухмылкой удалился, оставив новоиспечённого хранителя, испытавшего на себе весь ужас людской злобы, собирать по кусочкам осколки своей души. Но он собрал только их малую часть, да и то не без посторонней помощи.       В самые тёмные времена настоящим лучиком света для него стала девушка с невероятно выразительными изумрудными глазами и длинными золотистыми волосами, которая училась с ним на дизайнерском и являлась его одногруппницей. У Габриэля никак не получалось понять, что именно привлекло это чудо в таком мрачном и нелюдимом типе, как он. Ведь Эмили была всеобщей любимицей, да и отбоя от кавалеров у неё не было. Но почему-то она упорно их всех игнорировала и, куда бы он не пошёл, следовала за ним по пятам.       Как выяснилось потом, дело по большей части было в его работах, ещё в те года высоко оцениваемых преподавателями. Набравшись смелости, она подошла к нему во время обеденного перерыва, когда он сидел под деревом около колледжа и увлечённо делал зарисовки в своём альбоме. Из-за долгого отсутствия общения в жизни Габриэля разговор у них не клеился. Но девушка и не думала сдаваться, продолжая засыпать парня десятками вопросов о его рисунках, да и частично просто о личной жизни.       Поначалу такая настойчивость, даже и от писаной красавицы, его откровенно раздражала, хоть она и была очень осторожна в своих словах и не пересекала невидимую черту, как это частенько делал он. Но со временем и Габриэль научился сглаживать острые углы и избегать неприятных для девушки тем. С ней он заново учился жить и познавать этот мир с новых сторон, которые имели не только чёрно-белые цвета. Однако, так просто довериться ей никак не представлялось возможным. Слишком уж свежи были воспоминания о мерзких голосах гнусных людишек. Поэтому ему в голову пришла одна идея, что позволила бы расставить всё по своим местам.       Неделями мужчина только и делал, что пытался отыскать один единственный голос среди тысячи других. Хоть у него уже и получалось подавлять их и беспрепятственно убавлять звук, но поиски определённого человека давались ему с трудом. Благодаря его экспериментам он смог выяснить, что голоса, находящиеся в непосредственной близости от него, звучат куда громче остальных. Это ощутимо облегчило ему задачу, и в один прекрасный день он смог наконец-таки услышать Эмили.       Габриэль опять сидел под тем самым деревом и неспешно пил кофе, когда девушка пулей вылетела из здания, расталкивая попавшихся ей на пути студентов. Её лицо было искажено невыразимым гневом, а плечики едва заметно подрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Она кричала так громко, что с лёгкостью заглушала всех остальных, поэтому даже напрягаться не приходилось, чтобы её услышать.       — Ну что я опять сделала не так?! Мерзкий ублюдок. Можешь запихать этот ёбаный эскиз себе в задницу, мистер я-знаю-что-ты-можешь-лучше! Как будто я не в курсе, что ты грёбаный извращенец, который снижает мне балл только из-за моего отказа! Да чтобы ты, козлина...       Парень широко распахнул глаза и не сводил с неё немигающего взгляда. Впервые на его памяти Эмили позволила себе, хоть и мысленно, настолько некультурные словечки. Судя по всему речь шла об их эксцентричном педагоге, у которого среди учащихся была очень дурная слава. Этот уже немолодой мужчина любил намекать молоденьким студенточкам, что не прочь повысить им балл за небольшую услугу определённого характера. Видимо теперь он добрался и до Эмили, забраковав её эскиз, чем и вывел девушку из себя.       Ещё примерно несколько минут он вслушивался в её грязные ругательства, пока она стояла на самой нижней ступеньке и тяжело дышала, упираясь руками в колени и стараясь справиться с гневом. Габриэль невольно хихикнул, расслышав, как она назвала их преподавателя престарелым импотентом, страдающим странгурией. Начав размышлять о происхождении некоторых, незнакомых ему слов в её исполнении, он и не заметил, что Эмили смотрит в его сторону, а яростный звонкий голосок в его голове давно затих.       На губах девушки расцвела ласковая улыбка и, смахнув рукой выступившие на глазах слёзы, она уверенно направилась к нему. Это было просто потрясающе — то, насколько быстро девчонка смогла справиться со злостью и усмирить свои нездоровые желания относительно печально известного мсье Бенуа. Она плюхнулась рядом с ним на траву и без утайки начала рассказывать о произошедшем в аудитории, а он просто молча слушал, лишь изредка вставляя что-нибудь невпопад.       Тогда парень пришёл к выводу, что у кого угодно может не задаться день, и не стоит осуждать каждого встречного за вполне ожидаемые негативные эмоции. Ведь они не в состоянии контролировать свои чувства, и это он вынужден подслушивать их грязные тёмные мыслишки, порой включающие в себя обдумывание самых бесчеловечных способов убийства, большинство которых эти трусы всё равно никогда не смогли бы притворить в жизнь. Во всяком случае, не без его вмешательства.       Габриэль нередко размышлял, как чертовски несправедливо слышать их, при этом даже не активируя камень чудес. Ведь он не виноват, что соплеменники создателя талисмана бабочки использовали данную им силу в своих личных корыстных интересах. А расплачиваться за их ошибки приходится несчастным хранителям, имевшим неосторожность согласиться на этот божественный "дар".       Из рассказов Нууру мужчина понял, что эти раздражающие мерзкие голоса — отголоски той самой древней магии, которой владели ещё тамошние акумы. Словно они жаждали прибрать к рукам то, чего не смогли достичь при жизни, слепо уничтожая или покоряя целые города, а так же упиваясь своей властью и практически бессмертием. Будто бы их варварская ненасытность и греховная алчность протянулись сквозь тысячелетия и кусочек за кусочком проникают в сердца людей по всему миру, ежеминутно изводя Габриэля невообразимо чудовищными просьбами.       Только вот любопытно, чем руководствуется талисман бабочки, разделяя новых хранителей на две группы, являющихся полной противоположностью друг другу? Почему одних он наказывает, обрекая на бесконечную изнурительную мигрень и ненависть ко всему человечеству, а других сходу одаривает парочкой светлых крыльев, попутно навязывая идею жертвенности ради общего блага? Как работает эта блядская система ему было невдомёк, а ответ маленького квами мужчине пришёлся совсем не по вкусу.       Душа. Пусть он и не всегда был божьим одуванчиком, а временами и вовсе вёл себя, как скотина, но Габриэль не считал это достаточной причиной ввергать его в пучину беспросветного отчаяния. Да и насколько же чистым и непорочным надо быть, чтобы судьба проявила к тебе лояльность и оставила твой разум и тело нежиться в благословенной тишине? Ну, почти что в тишине.       Вторая причина, которую обозначил ему Нууру, звучала ещё менее правдоподобно, чем первая. Можно было даже назвать её абсурдной, потому что он никогда не верил в такое понятие, как судьба. То есть, ему суждено было стать монстром, который в итоге обратит в прах жизни тысяч невинных людей, как они когда-то превратили его жизнь в сплошной не заканчивающийся кошмар? Пресловутое правило бумеранга. Какая же это всё чушь собачья.       И в очередной раз он убедился, что себе дороже делать что-то для других людей, при этом ни в грош не ставя свою собственную жизнь. Интересно, и о чём бы сейчас подумал создатель его талисмана, если бы ему представилась возможность увидеть последствия загаданного желания? Хватило бы у этого святоши духу открыть рот и сказать, что его жертва не была напрасной? Вот уж вряд ли.       За два десятилетия Габриэль перерыл горы пыльных книжонок и изучил от корки до корки древний фолиант, но так и не перестал удивляться омерзительным подробностям создания камней чудес, которые, по мере их открытия, вскрывались словно болезненные язвы, способствуя рождению откровенно чудовищных и сумасбродных идей в его нестабильном разуме. Однако, в те времена они были не более чем глупыми фантазиями, коими он тешил себя злополучными вечерами, когда упрямым людишкам всё-таки удавалось прорвать пока ещё малоустойчивый блок в его голове.       У него не было реальной причины для подобных зверств до появления Лисицы, что без труда в короткие сроки завоевала доверие наивных горожан, впервые увидевших настоящее маленькое чудо. И это было второй самой большой ошибкой в жизни мужчины. Естественно, после становления хранителем талисмана, занимающего в списке самых идиотских поступков лидирующую строчку.       Он был невероятно зол и с ненавистью размышлял, какого же чёрта этой вертлявой девке не сидится на месте? А ведь Габриэль с таким непробиваемым упорством выстраивал свою жизнь кирпичик за кирпичиком, ошибочно полагая, что использование талисмана бабочки сведётся лишь к хитроумным махинациям, благодаря которым маленькая неизвестная компания день ото дня поднималась всё выше и выше и в один прекрасный день закрепилась на самой верхушке парижской индустрии моды.       Мужчина расчётливо доводил полезных компаньонов до ручки, а затем без зазрения совести акуманизировал, заставляя их подписывать нужные бумажки и ставить необходимые печати на документах, после чего спокойно освобождал бедняг от контроля. Но деться они уже никуда не могли, поэтому только растерянно хлопали глазами при виде своих же подписей, которые совершенно точно никогда не ставили.       Это было настолько легко проворачивать, что он еле удержался, чтобы вообще не замахнуться на президентское кресло. Однако, тут уже встал вопрос о любимом деле, заниматься которым главе государства навряд ли позволят, да и времени на это не будет. Плюс, политика всегда вгоняла его в откровенную скуку, поэтому мужчина решил довольствоваться небольшим, по сравнению с целой страной, куском пирога, но при этом невероятно сочным и сладким. И, как бы печально это не звучало, данный пирог всё равно оставлял после себя неприятное послевкусие.       Сомнения. Действительно ли люди считают его наряды настолько потрясающими, что готовы выкладывать за них не глядя кругленькие суммы, или же тут всё дело в одном лишь громком имени, терпеливо взращенном Габриэлем на лжи, что уже стала неотъемлемой частью его жизни? У него больше не было вариантов подтвердить свои догадки, но это малая цена за то, из-за чего он вообще полез в эти тёмные и мрачные дебри.       Ради благополучия своей семьи мужчина был готов пойти на что угодно, даже опуститься на самое дно. Что он, в принципе, и так сделал. Зато теперь в их полном распоряжении огромный шикарный особняк, который было никак не сравнить с той убогой лачужкой, где они были вынуждены ютиться ранее. А многочисленная прислуга избавляла Эмили от тяжёлой работы по дому, за счёт чего у неё оставалась уйма свободного времени на себя и на сына. Да и глаза Адриана сверкали от восторга, когда Габриэль показал ему его новую комнату, по размеру в два раза больше их старой квартиры.       Долгое время эти чувства и правда позволяли ему ощущать себя невероятно счастливым. Это вполне реальное счастье с лихвой покрывало проклятие, которое следовало за ним по пятам вот уже почти пятнадцать лет. Но мужчина понял и принял тот факт, что не будь в его власти камня чудес, он едва ли смог бы обеспечить своей семье стабильное будущее. Он покорно смирился со своей незавидной судьбой и готов был молча нести на своих плечах этот тяжёлый груз до самой смерти. Если бы внезапно не появилось одно большое и рыжее но.       Как же он ненавидел чёртову Лисицу. Больше, чем всех этих ублюдков, что никак не могли заткнуться и оставить его в покое, продолжая требовать воздать обидчикам по заслугам. Она мерцала ярким живым напоминанием его несбывшейся мечты, в которой Габриэль так же свободно парил над Парижем и являлся всеобщим любимцем — незаменимым героем этого города, на которого всегда и во всём можно положиться. Ради такой невероятной возможности он когда-то и принял проклятый камень чудес, но судьба распорядилась иначе. И причина его лютой ненависти крылась именно в огромной разнице между ними.       У него не было выбора. С самого начала, как только проклятые голоса безвозвратно опустошили душу, в ней уже не теплилось ни капли надежды на возрождение его мечты. От бестолковых оправданий Нууру, без конца взывавшего к его светлой стороне, легче тоже не становилось. Неужели квами не понимал, как чудовищно трудно вернуть себе человечность после тех девяти кругов ада, которые он сам же и заставил его пройти? Талисман бабочки убил в нём всё самое светлое и доброе, оставив крошечный кусочек души, что он всецело отдал своей любимой жене и сыну.       А вот в случае Лисицы дела обстояли совершенно иначе. Насколько знал Габриэль, другие камни чудес были обделены подобными изъянами, а значит ей то самое чудо досталось без каких-либо усилий. Низкорослый ушлёпок точно так же вручил ей шестиугольную коробочку, а она с самодовольной ухмылкой приняла её, в одночасье став настоящей звездой этого города. Никаких тебе ебучих голосов, никаких видений, только безграничная сила и свобода, по его мнению совершенно незаслуженная.       Почти каждый день эта геройская тварь счастливо улыбалась ему с экрана телевизора или с обложки утренней газеты. Она была повсюду, как будто специально махала перед носом мужчины кончиком рыжего хвоста и намеренно стремилась спровоцировать его на ответные решительные действия. И в один прекрасный момент ей это удалось. Последней каплей терпения Габриэля стал неописуемый восторг сына, когда он взахлёб рассказывал своим родителям о чудесной Лисице, что спасла его из-под колёс автобуса.       Адриан не переставал заразительно смеяться и в двадцатый раз пересказывал невероятно счастливой Эмили подробности своего спасения, а та в ответ ласково трепала сына по голове и с нравоучительной строгостью выговаривала, что стоило ему только впервые самостоятельно пойти на учёбу, и он уже умудрился найти на пятую точку неприятностей. После этого Адриан был вынужден ещё около месяца ходить в её сопровождении, пока мама не убедилась, что он выучил правила дорожного движения.       А вот для Бражника этот подвиг ознаменовал начало самой настоящей войны. Ему была нестерпима сама мысль, что Лисица заняла место теперь ещё и в сердцах его жены и сына. Но он всё исправит; раскроет рыжей твари её настоящую, животную сущность и докажет, что только ему дозволено располагаться на самой верхушке пищевой цепи.       О да, уж Габриэль то знал, что из себя представляет её камень чудес и как можно использовать его слабые стороны для безоговорочной победы. Он нашёл довольно занятной историю создания лисьего талисмана, а Нууру восполнил кое-какие пробелы, от чего картинка перед его глазами была практически целой. И всё же, он и предположить не мог, что настолько мудрые существа, живущие веками, способны скатываться до такого ненормального состояния. А живой тому пример Триккс — квами назойливой и беспардонной Вольпины.       Из прочитанного в древнем фолианте мужчина узнал, что создательница её камня всю сознательную жизнь провела в рабстве и постоянно сидела на цепи. То есть, желание девушки было завязано на идее свободы для всех рабов, вынужденных томиться на том злополучном острове в угоду своим хозяевам. Но у него никак не получалось взять в толк, почему она одарила их иллюзией свободы вместо настоящей. Нууру, как Габриэль его не тряс, наотрез отказывался отвечать, а может быть, просто и не мог. Наверняка это очередное тупое правило, которым его связывает Вселенная, потому и злиться нет никакого смысла.       В любом случае, рыжая лисичка являлась воплощением смирения и жертвенности, так как соткана из эмоций той слабохарактерной девчонки. По крайней мере, несколько веков это и правда было так, пока Триккс не связалась с Плаггом. Вот уж кого и правда можно назвать ходячей катастрофой, так это квами Кота Нуара — ещё одна бесконечная заноза в его заднице.       Эта парочка была невероятно жгучей смесью, что годами оставляла после себя вместо прекрасных процветающих городов гигантские тлеющие пепелища. Триккс, подобно своему новому другу, решила пересмотреть взгляды на мир и сбросила громоздкие рабские оковы, от которых её создательница так и не смогла избавиться при жизни. В каком-то смысле лисичка исправляла её ошибки и отрывалась на полную катушку, наставляя бесхребетных подопечных на ликвидацию неугодных им личностей.       Она пропагандировала для них мир, в котором нельзя прийти к взаимопониманию, при этом не прибегая к насилию. А если же хранители её камня оказывались загнаны в угол общественными предрассудками, как это вышло с нынешней Вольпиной, она отчаянно порывалась полностью слиться с их смертной оболочкой и взять штурвал в свои лапки. И ведь у неё получилось осуществить задуманное. Как и у него.       Перед тем, как сделать свой первый ход, мужчина тщательно всё обдумал и позволил Вольпине ещё немного погреться в тёплых лучиках славы. И это тоже было частью его коварного плана. Ведь чем выше Лиса поднимается по лестнице, тем больнее ей потом будет скатываться по ступенькам до тех пор, пока её изломанное тельце не окажется у самого подножия, где ему и место. И с его подачи она оступилась.       В глазах жителей Парижа она пала ниже некуда, когда к её ногам рухнуло тело хрупкой маленькой девушки, а по острым когтям, впервые выпущенным не ради карабканья по стенам, стекала тёплая алая кровь. Шокированные горожане, ставшие невольными свидетелями этой ожесточённой битвы, молча снимали Лисицу на камеры своих телефонов и никак не могли решить, как им стоит на это реагировать. С одной стороны она спасла их от страшного чудовища, а с другой этим самым чудовищем оказался всего лишь человек. Так кто же она теперь — их спасительница или монстр, умело прячущийся под маской героя?       Он каждый вечер пересматривал полюбившийся видеоролик, перематывая на один и тот же момент снова и снова. Габриэль желал навсегда запомнить её именно такой — отчаявшейся и сломленной, больше не способной стоять с гордо поднятой головой. Одно он знал наверняка — после случившегося она никогда не сможет так беззаботно устраивать в городских парках представления для детишек, развлекая их разнообразными причудливыми иллюзиями, которым придавала форму, играя на тонкой изящной флейте. Она уже ни за что не посмеет так лучезарно улыбаться, вытаскивая из объятого пламенем дома очередной блохастый комок шерсти. Теперь ей никогда не стать вновь той самой удивительной героиней, которую будут обожать и боготворить жители Парижа. С того момента начался обратный отсчёт до её полного саморазрушения.       Бражник не жалел сил и времени, ежедневно акуманизируя людей и заставляя их учинять в городе как можно больше разрушений, а так же забирать с собой на тот свет как минимум десяток мирных жителей. Иногда он даже умудрялся насылать акум дважды, а то и трижды за день, а Лисица всё трепыхалась в его сетях, словно мотылёк в паутине, и продолжала с непробиваемым упрямством загонять себя в угол. Она не прекращала бороться и с каждым разом убивала его марионеток с ещё большей жестокостью, как будто уже смирилась со страхом и ненавистью в глазах окружающих её людей. Те самые людишки, что не так давно воспевали её имя и превозносили чуть ли не до божества, теперь в панике разбегались, стоило им только завидеть вдалеке пышный рыжий хвост. Геройский псевдоним всё ещё был у всех на слуху, но вместо трепетного восторга внушал горожанам лишь безотчётный ужас.       Из-за их бесконечной войны город и его жители несли колоссальные убытки. Разрушенные дома не успевали отстраивать заново, как на тех же самых местах опять происходили стычки с акумами, что сносили к чертям все установки с оборудованием. Людям, что потеряли своё имущество, больше негде было жить. Временного жилья на всех не хватало, поэтому целые семьи оказывались на улице и вынуждены были ютиться в палатках, которых со временем стало до безобразия много.       В Париже воцарился немыслимый хаос, из-за чего потихоньку начали нарастать беспорядки среди населения. Участились случаи разбоя и действий насильственного характера в отношении слабых беззащитных женщин; появилась куча подпольных организаций, которые занимались работорговлей, сбывали наркотики, скупали и продавали органы, а так же принуждали девушек заниматься проституцией. Этот некогда светлый, чистый городок за короткий промежуток времени захлестнули волны зверского насилия и жестокости, с которыми у органов правопорядка не было ни единой возможности справиться самостоятельно. В этом им могла помочь только Вольпина.       Как и ожидалось, Лисица перестала размениваться одними лишь акумами и с головой нырнула в отвратительный преступный мир, демонстративно оставляя после себя горы окровавленных тел, большая часть которых была изуродована до неузнаваемости. Это была своеобразная предупреждающая карточка для других отбросов общества, что наглым образом наживались на горе и отчаянии несчастных горожан.       На её фоне Кот Нуар, что спустя несколько лет встал на защиту города и рехнулся точно так же, выглядел даже немного жалко. По крайней мере, по количеству трупов Лисица перегоняла его чуть ли не в десяток раз. Хоть в этом изначально и состоял его план, мужчина никак не мог понять, неужели у этой женщины нет ни капли чувства собственного достоинства? Она отдала Парижу всю себя, но благодарности за жест её доброй воли в ответ не последовало. И тут в игру очень вовремя вступила Триккс.       Габриэль сразу понял это, стоило ему только увидеть Лисицу через свою очередную неудачную игрушку. Акума неукоснительно выполняла все его команды и, как и всегда, стремилась унести с собой как можно больше человеческих жизней. Странно, но именно эта битва осталась самой зрелищной в памяти Бражника. Наверное, потому что в тот день ему довелось наблюдать рождение нового, куда более страшного и свирепого чудовища, чем он сам.       Пока монстр бушевал среди огромной толпы прямо в центре города, кромсая всех, до кого только успевал дотянуться, Вольпина без каких-либо эмоций поглядывала на это кошмарное зрелище с крыши ближайшего здания. Она сидела на цементном парапете, закинув ногу на ногу, и демонстративно рассматривала свои острые коготки. Девчонка изредка бросала незаинтересованные взгляды на акуму и всякий раз закатывала глаза, словно ей давно наскучило наблюдать за бессмысленной бойней и она вовсе не прочь размяться.       Габриэль не стерпел настолько пренебрежительного отношения к своей персоне и приказал марионетке бросить играться с людишками и атаковать нахальную девицу. Тогда-то он впервые и увидел настоящую сущность сумасшедшей Лисицы — полное слияние квами с хранителем талисмана. Её глаза полыхнули обжигающе ледяным огнём, а воздух рассёк пронзительный истерический хохот. С поразительной ловкостью уворачиваясь и отбивая все его атаки, она продолжала кровожадно скалиться и смеялась так, словно окончательно обезумела. И хоть тело Вольпины не подверглось видимым физическим изменениям, но весь её внешний вид мало напоминал хоть что-то человеческое. Слишком резкие и хаотичные движения, почти звериные, но при этом не менее величественные и грациозные.       А она откровенно издевалась над ним и периодически наносила неглубокие, но болезненные раны его игрушке, тут же отскакивая куда-нибудь в сторону чтобы отсмеяться и вызывающе слизнуть с когтей кровь. Габриэль был настолько зол, что проиграть этот бой для него означало бы проиграть войну, поэтому он приказал акуме использовать людишек, как живой щит. Однако и тут он умудрился проебаться, ибо первый же такой кусок мяса Лисица пробила когтистой лапой насквозь и швырнула на десяток метров в витрину продуктового магазина.       Пока Бражник отходил от увиденного, Вольпина исхитрилась прижать акуму к земле и забралась на неё сверху, не переставая нести какой-то бессвязный бред. Одержимый под его контролем брыкался и рычал, но девчонка железной хваткой заломила ему руки, отсекая любые варианты на освобождение. Дальнейшие события мужчина предпочитал вспоминать как можно реже, потому что при трансформации он напрямую связан с обращённым, а значит, на него дублируются и все его эмоции.       То, что она вытворяла с бедолагой, он не смог бы увидеть и в самом жутком ночном кошмаре. Вольпина упивалась страхом акумы и исполосовала его спину острыми когтями, раз за разом проходясь по одному и тому же участку кожи. Одержимый захлёбывался слезами и хрипло кричал, слыша их скрежет уже по своим костям. От чудовищной боли он ещё несколько раз попытался сбросить её с себя, за что она без каких-либо видимых усилий сломала ему обе руки. И так эта тварь развлекалась около десяти минут, пока Бражник не принял своё полное поражение и не капитулировал, отозвав бабочку.       После этого инцидента он целую неделю просидел закрывшись в своём кабинете, неустанно рыкая то на жену, то на сына, что предпринимали несколько попыток выпытать причины его безумных метаний. А поводов для них у него было предостаточно. Мужчина исходился желчью и злобой, переворачивая немногочисленную мебель, и при этом громко и грязно ругался. Он проиграл. Лисице удалось запугать не только слабенькую акуму, но и её создателя — такого же хранителя талисмана, который долгое время считал себя куда сильнее и опаснее какой-то там хвостатой девки, развлекающей сопливых детишек. Своими собственными руками Габриэль создал настоящее чудовище, с которым теперь вряд ли уже будет в состоянии совладать.       Подавляя приступы тошноты, он пересматривал ужасные кадры той битвы, что умудрился записать на свой телефон какой-то перепуганный червь, забившийся под машину в нескольких метрах от безумной Вольпины и её жертвы. Спина бедолаги стараниями Лисицы была похожа на изодранный кусок мяса с торчащими костями и выпирающим хребтом. Зрелище явно не для слабонервных, однако, больше всего ему запомнился именно тихий, успокаивающий голосок, что никак не вязался с её жутковатым глумливым оскалом.       — Не брыкайся, придурок, я же всего лишь хочу помочь тебе, — ласково мурлыкала девчонка, едва касаясь губами того, что осталось от его спины, и с наслаждением водила языком по открытым ранам, слизывая горячую красную жидкость. — Сейчас ты пляшешь под дудку крылатого ублюдка, но обещаю, я всё исправлю. Пожалуйста, потерпи ещё чуть-чуть. Скоро твои рабские цепи растворятся в небытие, и боль закончится. Прошу, позволь освободить тебя так же, как меня освободила она.       Не трудно было догадаться, что это за загадочное она. Триккс полностью поглотила её разум, впитывая в себя ненужные эмоции безвольной подопечной. Она забрала всю её боль, а взамен одарила иллюзией свободы и оставила лишь безотчётное желание наказывать неугодных; рвать, кромсать их на части, заливаясь ненормальными визгливыми смешками. Бражник не мог сказать наверняка, но логично было бы предположить, что это конец для Вольпины, как для самостоятельной личности. Их стало двое, а значит он находится в недозволительно шатком положении, и дальше ему следует действовать куда более осторожно.       Но он снова ошибся, потому что девчонка и без него прекрасно справлялась, ежедневно терроризируя город и выбрасывая на всеобщее обозрение целые горы выпотрошенных тел. Только вот в этот раз была одна существенная разница. Некоторых людей, что находили среди трупов насильников и убийц, полиции никак не удавалось связать ни с одним из дел. Естественно, копы несказанно обрадовались и поспешили спихнуть на неё как можно больше нераскрытых убийств.       Мужчина бесстыдно злорадствовал, ведь он то понимал, что всё это значит. Вольпина опустилась на самое дно — туда, где долгое время находился и сам Габриэль. Убийца. Девчонка настолько обезумела под влиянием своей рыжей подружки, что была уже не в состоянии отличить добро от зла и убивала даже мирных жителей, при этом не чувствуя никакой существенной разницы. В конце-концов, ему удалось довести свой мерзкий план до логического финала и по-настоящему уничтожить Лисицу.       В течении следующих нескольких месяцев он с удовлетворением следил за её кровавыми бойнями через сеть, изредка спуская на город акум. И то, подобные действия являлись лишь способом напомнить психопатке, с чьей лёгкой руки она вынуждена вести такой отвратительный образ жизни. Горожане даже стали потихоньку забывать о его существовании, полностью сосредоточившись на громких яростных проклятиях в адрес рыжей бестии.       Вон она — та самая беззаботная геройская жизнь, на которую опрометчиво позарилась недалёкая девица. Чем больше добра ты несёшь этому бестолковому ненасытному мусору, тем больше в итоге с тебя будет спрос. А всё-таки, не так уж и плохо, что Габриэль решил примерить на себя маску злодея в обход всей той несусветной чуши о светлых крыльях и исполнениях чужих желаний. Ведь жители Парижа изначально его ненавидели, поэтому об оправдании их ожиданий и речи не шло. А вот Вольпина успела вкусить этот маленький кусочек геройской славы и любви окружающих её людей. И разрыв тесной связи между ними оказался для неё слишком болезненным, от чего та и рехнулась окончательно.       Мужчина заметно оживился и старался проводить как можно больше времени с семьёй, пытаясь загладить перед ними вину за свои бесконечные отлучки "по делам". Адриан воспринял возвращение отца с восторгом и целыми вечерами сидел вместе с ним над бумажками, засыпая вопросами о его работе. Габриэль прекрасно знал, что сына мало интересует мир моды, и это всего лишь способ подольше побыть с ним рядом, но от подобной мелочи у него на душе всё равно становилось теплее. Но, как не прискорбно, даже в этой бочке мёда не обошлось без ложки дёгтя.       Любимая девушка охладела к нему. Всё то время, что он безостановочно воевал с Лисицей, она постоянно ластилась к мужу и на грани истерики требовала к себе внимания. Эмили могла заявиться к нему на работу и во время какой-нибудь важной встречи ворваться в зал, после чего под офигевшими взглядами его компаньонов с невозмутимым видом предлагала сходить пообедать в кафе через дорогу. Такое недостойное поведение жены не единожды становилось причиной их жарких перепалок, которые заканчивались для него хлопаньем дверями и неделей ночей в гордом одиночестве.       У Габриэля, что был по уши в работе, а так же выматывался частыми превращениями, не было времени как следует обдумать и понять, в какой момент их вроде бы счастливой жизни Эмили успела так кардинально поменяться. Да, его жена никогда не была обделена амбициями и всегда шла напропалую, если заходила речь о чём-то действительно важном для неё. Но вот скандальной истеричной стервы, что выпивала из мужа все соки идиотскими капризными требованиями, он раньше в задорной и улыбчивой девушке не замечал. И теперь, когда он наконец-то разобрался со всеми своими делами и был готов её на руках носить, женщина начала решительно отдаляться от него.       Сначала она перестала приходить к нему на работу и приносить домашнюю еду, что всё равно всегда делала для него сама. Вместо этого она присылала прислугу с не менее вкусными блюдами, но явно сделанными не её руками. Дома же Эмили всячески избегала его общества и стремилась как можно скорее закрыться в одной из гостевых комнат, ссылаясь на головные боли и прося какое-то время её не беспокоить. А чуть позже Габриэль с недоумением выслушал жалобу Адриана, который, оказывается, видел свою мать не чаще, чем отца, что с утра до вечера проводил на работе. И вот тут уже в его голову начали закрадываться вполне очевидные сомнения относительно верности горячо любимой супруги.       Мужчина вновь стал раздражительным и нервным, из-за чего бесконечно срывался на несчастной Натали, давно привыкшей к перепадам настроения своего босса. Однако тут он переходил все границы дозволенного, позволяя себе откровенные ядовитые оскорбления в её адрес. А так же бедной женщине постоянно приходилось уворачиваться от увесистых предметов, которыми Габриэль так и норовил запустить ей в голову за любую ничтожную ошибку.       Но больше всего остального его грызла обида за Адриана. Всё-таки ему уже исполнилось одиннадцать, да и наблюдательностью он был не обделён. Эмили избегала не только супруга-деспота, но и старалась как можно реже пересекаться с сыном, сводя их общее времяпрепровождение к непозволительному минимуму. Как же его распирала злость на эту эгоистичную девку. Даже если между ними и появился третий лишний, в чём мужчина не был до конца уверен, это не повод отказываться в придачу и от своего ребёнка.       Габриэль был слишком горд чтобы позволить себе слежку за супругой, хоть порой его и одолевали подобные желания. Ему вполне хватало сухих отчётов прислуги, что докладывали ему о каждом её шаге за порог их дома. От сопровождения телохранителя, как выяснилось, Эмили уже давно отказалась, что стало для него ещё одним поводом для злости. В городе свирепствует чокнутая Вольпина, а эта дура самонадеянно отмахивается от банальной охраны. В таких вот нездоровых, болезненных отношениях их семья прожила ещё примерно месяц, пока одним кошмарным вечером кое-что не прояснилось.       Как только он зашёл в просторную гостиную, вернувшись домой после чудовищно тяжёлого дня, то сразу заподозрил неладное. Эмили сидела на тёплом пушистом ковре, прислонившись спиной к дивану, и абсолютно пустым, холодным взглядом смотрела в одну точку. Адриан, опустившийся рядом с ней на колени, обеспокоенно махал рукой у неё перед глазами и тряс за плечо, стараясь привести в чувства. Скорее всего, в таком состоянии его жена пребывала давно, потому что мальчик находился на грани срыва и яростно смаргивал выступающие слёзы.       Естественно, Габриэль кинулся к ним чтобы помочь, но неадекватная реакция супруги напугала его до чёртиков. Стоило ему только подойти достаточно близко, как Эмили встрепенулась и дёрнула на себя Адриана, крепко сжав сына в объятиях. Она подогнула ноги и свирепо оскалилась на мужчину, а сквозь стиснутые зубы раздавалось тихое приглушённое шипение. Женщина пыталась пятиться назад, но упиралась спиной в диван и как будто не понимала, что именно ей мешает это сделать. А в её глазах, что полыхнули ядовитой зеленью при едва заметном движении мужа, он увидел неподдельный, животный страх.       Он и сам не понял, как пришёл к такому выводу, но больше вариантов у него не оставалось. Она всё знает. Стараясь двигаться как можно медленнее, он бесшумно покинул гостиную и оставил Эмили с Адрианом, который был слишком рад хоть каким-то телодвижениям матери, поэтому и не придал значения её странному поведению. Габриэль до глубокой ночи метался по своему кабинету, сходя с ума от беспокойства. Неужели всё это время она знала, кто скрывается под личиной злодея, поэтому и отдалилась от него? Нет, невозможно. Раньше он видел на её лице лишь равнодушную маску, а теперь там читалось отчаянное желание защитить то единственное, что у неё ещё осталось. Она безумно боялась подпускать его к Адриану, опасаясь того, что монстром он становится не только во время трансформации в Бражника.       С такими вот мрачными мыслями мужчина заснул прямо за столом, откинувшись в мягком кресле, и проспал до самого утра, пока его не разбудила назойливая служанка, что принесла завтрак в кабинет. Через силу съев несколько кусочков бекона, он не переставал просчитывать возможные выходы из своего тупикового положения. Навряд ли у него получится хоть как-то наладить контакт с Эмили и назвать убедительные причины для всех тех зверств, что он учинил на городских улицах, но и пускать всё на самотёк ему не хотелось.       Габриэль вовсе не собирался проводить остаток своей жизни в тюрьме, презираемый и ненавидимый всеми жителями Парижа. А уж что бы сказал Адриан, доведись ему узнать, что его горячо любимый папочка приложил руку к смертям сотен невинных людей? Так и не доев огромную порцию, мужчина настроился на серьёзный разговор со своей женой и поднялся из-за стола. Но не успел он сделать и шага, как сзади ему на плечо опустилась сильная когтистая лапа и резко дёрнула назад, вынуждая плюхнуться обратно в кресло.       То, что рыжая Лисица собственной персоной заявится к нему домой с утра пораньше, представлялось ему мало возможным. Однако, вот она тут, спокойно стоит рядом и неотрывно смотрит в глаза гнусному злодею, который превратил её некогда счастливую жизнь в самый настоящий ад. Вольпина молчала очень долго, словно усиленно пыталась подобрать правильные слова, и у неё никак не получалось. Но, как выяснилось несколькими минутами позже, лучше ему было бы никогда их и не слышать.       После её ухода Габриэль был не в состоянии даже пальцами пошевелить, настолько сильно́ было его отвращение к самому себе. Казалось, если он сдвинется с места хотя бы на сантиметр, то разум мгновенно прояснится, и канцелярские ножницы, что очень удачно лежали на краю стола, непременно окажутся у него в горле. Это невозможно. Таких совпадений в жизни просто не бывает. Это не может оказаться правдой.       – Мсье Агрест, с гордостью могу заявить, что справился с вашим нелёгким поручением.       Он потряс головой и растерянно моргнул, выглянув на телохранителя, что стоял рядом и глуповато улыбался, держа в руках небольшой чемоданчик. Габриэль сердито цокнул и бросил мимолётный взгляд на часы. Половина девятого. Мало того, что задержали его вылет, так он ещё умудрился и в Париже полчаса в аэропорту отстоять.       – Вы не представляете, чего мне стоило достать вашу поклажу, – весело рассказывал парень, прокладывая боссу дорогу через толпу людей. – Оказывается, сегодня у них один товарищ решил отметить день рождения прямо на работе. А ведь он как раз и занимается выгрузкой багажа из...       Габриэль откровенно игнорировал его раздражающий трёп и молча шёл позади, опять погрузившись в свои мысли и заранее отмахнувшись от горьких воспоминаний об Эмили. Чтобы искупить свою вину и подарить ей мир, в котором он бы ни за что не согласился стать хранителем талисмана бабочки, ему нужно всерьёз заняться Дюпэн-Чэн и Котом Нуаром. Но вот желания вступать в очередную кровопролитную битву за талисман божьей коровки у него не было. Да и, как не крути, это бесполезная трата ценных ресурсов. Будет куда проще забрать её камень чудес через старый добрый шантаж.       Благодаря информации, не так давно полученной от Рэна, ему теперь известен адрес Маринетт. А так же, он прекрасно запомнил добродушные лица её родителей, которых как раз и собирается использовать в качестве наживки для Леди Баг. Интересно, и как поступит девчонка, когда он поставит её перед таким нелёгким выбором? Променяет ли она это невероятное чудо на свою пресную семейку, или же решит предать Нуара, без ненужной борьбы вручив ему серьги?       При удачном раскладе останется разобраться только с хвостатым чудовищем, что такими темпами вполне может стать заложником собственного разума и повторить участь Вольпины. Естественно, не без вмешательства такого же безумного квами, как и Триккс. Габриэль был уверен, Плагг только и ждёт момента чтобы подчинить своего хозяина и с его помощью заняться тотальным уничтожением Парижа, устилая его улицы пеплом мирных жителей. Не то чтобы его особо волновала судьба тупого грязного скота, но ведь этот город является для него домом, как и для Адриана. Он не может допустить повторения старых ошибок, поэтому стоит разобраться с Котом до того, как он окончательно чокнется.       Даже Лисица была способна зажать его в угол, имея в своём распоряжении какую-то палку с дырками, из которой извлекала не менее бесполезные иллюзии, испаряющиеся в воздухе от одного лишь незначительного прикосновения. На что же будет способен Нуар, лишённый набора привычных ему эмоций и подстёгиваемый самым опасным из ныне живущих квами? Велика вероятность, что Бражник потерпит сокрушительное поражение, поскольку ему нечего противопоставить такой разрушительной мощи кроме безвольных марионеток, что всё равно обратятся в прах от всепожирающего катаклизма.       – Я жду свой багаж уже целый час! У вас хоть капля совести имеется?!       – Мадам, прошу вас, не нужно так нервничать. Пожалуйста, следуйте за мной.       Габриэль так и застыл на месте, не веря во всё происходящее. В ушах раздавались лишь громкие удары дико бьющегося сердца, и эхом разлетались отзвуки сердитого звонкого голоска, который он узнал бы и спустя тысячу лет. Мужчина резко развернулся назад и, игнорируя удивлённые оклики сопровождающего, стал целеустремлённо прокладывать себе дорогу в нужном направлении. По пути он хватал за руки ничего непонимающих девушек и беспардонно разворачивал к себе лицом, стремясь увидеть выразительные изумрудные глаза, которые, при одном лишь взгляде на него, непременно наполнились бы жгучей ненавистью.       – Господин Агрест, что-то не так? – панически пробасил телохранитель, которому всё-таки удалось пробиться к боссу через бурлящую толпу. – Вы кого-то ищете?       – Ступай к машине и жди меня там, – огрызнулся Габриэль, схватив за локоть очередную блондинку, что пискнула от испуга. – Я скоро подойду.       – Но, господин Агрест...       – Пошёл вон, пока я тебя не уволил!       Эмануэль пролепетал скомканные извинения и от греха подальше двинулся к выходу, оставив работодателя разбираться со своими заскоками в одиночку. Женщины, оскорблённые таким неадекватным поведением незнакомца, не переставали гневно восклицать и угрожали ему вызвать охрану. Однако, мужчина игнорировал всё и терял к ним всякий интерес, стоило ему лишь увидеть их лица. Людей в аэропорту было так много, что он уже почти отчаялся найти Эмили, но внезапно его осенило. Отойдя в укромный уголочек и скрывшись от любопытных глаз, он отдёрнул край своего пиджака и заглянул во внутренний карман.       – Нууру, она здесь? – тихо процедил Габриэль, смотря на маленький фиолетовый комочек, что сжался от страха. – Эмили сейчас находится в аэропорту? Отвечай!       – Хозяин, – жалобно протянул квами и затрясся ещё сильнее. – Я не могу вам ответить, вы же знаете.       – А ты попробуй, – не унимался мужчина, проговаривая каждое слово с явной угрозой. – Хотя бы раз в этой ёбаной жизни сделай хоть что-нибудь полезное!       Нууру надрывно всхлипнул и покорно открыл рот, стремясь выложить хозяину всю правду о местонахождении его жены, но тут же последовала очевидная расплата за нарушение правил. Он тяжело дышал и тихонько попискивал, пытаясь справиться с чудовищной болью, на которую его так жестоко обрёк подопечный. Даже если это всего лишь одно короткое слово, у него не было возможности его произнести, и Габриэль это прекрасно знал, но всё равно эгоистично заставлял квами проходить через водоворот бессмысленных страданий.       – Какой же ты всё-таки бесполезный, – он обречённо выдохнул и, сняв с носа очки, потёр глаза рукой. – Абсолютно бесполезный кусок крылатого...       – Не стоит так непочтительно обходиться с настолько древними существами, – раздался у него за спиной хриплый голосок с холодцой. – А ты сильно изменился за эти двадцать лет.       Сегодняшний вечер для него однозначно был полон неожиданных и малоприятных сюрпризов. Когда-то давно он бы отдал что угодно за одну лишь мизерную возможность услышать этот мерзкий голос вновь, а его обладателя заставить захлёбываться кровью и на коленях молить о прощении за весь тот невообразимый ужас, который ему пришлось по его вине пережить. Но по истечении стольких лет его неукротимый гнев успел порядком сдуться, и теперь одного лишь вида несуразного карлика будет недостаточно для давно забытого, непреодолимого желания убить.       – Ну надо же, кого я вижу, – Агрест медленно развернулся назад и с презрением выглянул на узкоглазого коротышку, что ощутимо постарел со времён их первой и последней встречи. – Наконец-то решил вылезти из своей норы и дать мне парочку мудрых советов? Не поздновато ли?       Мастер Фу всё так же добродушно улыбался и держал за руку красивую девочку лет десяти, что смотрела на него с нескрываемым, почти жадным любопытством. Позади них возвышался ещё один габаритный силуэт, в котором он сразу признал Филиппа Леруа – невероятно талантливого хирурга, что в широких кругах имел славу врача, практически побеждающего смерть. Когда-то им даже довелось немного пообщаться на одном из благотворительных вечеров, на котором собирали средства на обновление оборудования в городских больницах. Тогда старик без конца шутил и отпускал множество комплиментов его работам, однако сейчас в его хмуром взгляде не было и намёка на веселье, лишь бесконечное презрение.       – Знаешь, стоило с самого начала догадаться, что это ты выкрал наши семейные архивы с небольшими запасами масла Вайзза, а также умыкнул бесценный древний фолиант, – спокойно заметил Ван Фу, чем немало удивил собеседника. – А ведь это реликвия наших предков, которую вскоре должен был унаследовать я, но отец не успел мне её передать. Только вот любопытно, как именно ты умудрился его найти? И не обращай внимания на мою юную компанию, – он ласково погладил малышку по голове и тихонько посмеялся. – Когда-нибудь она займёт моё место, так что обучаться ей лучше уже сейчас.       – А ты не забыл, что я хранитель талисмана бабочки, – с насмешкой выпалил Габриэль и указал пальцем на перепуганного квами. – На самом деле, я стремился отыскать именно тебя. Ведь это по твоей милости моя жизнь полетела ко всем чертям, и твой искорёженный труп вполне мог бы послужить мне небольшим утешением. Но, видимо что-то пошло не по плану, потому что ищейка привела меня в захудалую деревушку в провинции Юньнань, где я и нашёл дряблого немощного старика, а ещё довольно любопытную книжку и пару склянок с интересной субстанцией.       – У тебя не было причин убивать его, – с горечью произнёс Ван Фу и неопределённо покачал головой. – Отец давно отошёл от дел и отдал в мои руки шкатулку с камнями чудес, а также талисман черепахи.       – Этот человек убил твоего папу? – с отвращением прошипела Мелиса, и в её глазах, что полыхнули неистовым гневом, не осталось и следа былого любопытства. – Дедушка, ты должен заставить его заплатить за содеянное!       – Не забывай, чему я тебя учил, – строго осадил внучку старичок. – Мы всего лишь наблюдаем со стороны и никогда без необходимости не вмешиваемся в войну хранителей талисманов. Так же, не все из них остаются довольны таким положением вещей, поэтому вполне ожидаемо, что порой нам приходится за это расплачиваться. Просто в этот раз за бездействие поплатился не я, а предыдущий хранитель, и в этом нет ничего необычного. Если хочешь когда-нибудь унаследовать мой камень чудес, то тебе придётся поучиться смирению.       – Какие холодные слова, – брезгливо хмыкнул мужчина. – Теперь я совсем не удивлён тому, что ты бросил меня разбираться со всей этой чертовщиной в одиночку. А что насчёт Вольпины? Её ты тоже выкинул словно надоевшего щенка? Да тебя даже смерть собственного отца не трогает. И кто из нас теперь чудовище?       – А вот ты бы не злорадствовал раньше времени, – ядовито огрызнулась девочка, вздёрнув носик. – Великий и ужасный Бражник, да? Пфф, да не смеши меня! Кот Нуар и трёх лет не владеет талисманом разрушения и всё равно умудрился тебя вычислить! И книжонку твою, кстати, тоже прихватил!       – Мелиса! – в ужасе воскликнул Ван Фу, но озлобленный ребёнок всё-таки успел договорить.       – Насколько тупым надо быть, чтобы не распознать своего врага в близком человеке? – она хихикнула и мстительно оскалилась. – И что теперь будешь делать, непобедимый ты наш? Поднимется ли у тебя рука убить собственного сына?       – Да что за наказание, – гневно возмутился Мастер и зажал вырывающейся внучке рот. – Нам с тобой потом предстоит серьёзный разговор, юная леди! И, боюсь, я слишком поспешил с выводами на твой счёт. Ты не получишь мой талисман, пока я не буду полностью уверен в том, что ты в состоянии держать рот на замке и нейтрально относиться даже к самым чудовищным ситуациям.       – Что? – только и переспросил Габриэль, руки которого от полученной информации начали мелко дрожать. – Сейчас же повтори, что ты сказала?!       – Филипп, уведи её, – непреклонно проворчал старичок и подтолкнул Мелису к другу. – Посадка только через час, так что пока можете погулять и прикупить сувениров. А нам с тобой есть что обсудить, – добавил Ван Фу и преградил ему дорогу, так как Агрест уже готов был сорваться вслед за ними. – Ты не должен был этого знать. И мне очень жаль, что я так опрометчиво посвятил свою внучку в некоторые неприятные моменты нашей истории. В её возрасте я был более сдержанным и куда серьёзнее относился к возложенной на меня ответственности.       Он не слышал почти ни единого произнесённого слова. В голове до сих пор раздавался насмешливый голосок девчонки, открывшей ему невообразимую, чудовищную правду. Сейчас он медленно начинал складывать кусочек за кусочком детали омерзительной мозаики, и чем больше она становилась, тем отчаяннее ему хотелось сжечь её, растоптать и никогда больше не видеть. Не видеть. Габриэль в погоне за талисманами был настолько поглощён войной с Леди Баг и Котом Нуаром, что не замечал под самым своим носом до боли очевидных вещей.       Адриан Агрест – тот самый доставучий и упрямый Кот Нуар, что вот уже больше двух лет является хозяином талисмана разрушения и борется плечом к плечу с обладательницами пятнистых серёжек, одна из которых погибла в ожесточённой схватке с его акумой. Мужчина собственными руками убил девушку своего сына и обрёк его на нестерпимые душевные муки; ополчил против него весь Париж, как когда-то давно провернул тоже самое с Лисицей. Он уничтожил Кота Нуара точно так же, как и Вольпину; уничтожил Адриана точно так же, как и Эмили.       – Это правда? Все эти два года я сражался с Адрианом? – как-то совсем жалко выдавил Габриэль, всё ещё отказываясь верить в услышанное, и тут же яростно прорычал: – Ты совсем из ума выжил, старик?! Мало мне было потерять жену, так ты решил ещё и моего сына угробить?!       – Возникает чувство дежавю, не так ли? – глухо посмеялся Мастер, хоть и не видел в данной ситуации ничего смешного. – И я не имею власти над камнями созидания и разрушения. Они сами выбирают себе хозяев, так что в этот раз спихнуть вину на меня у тебя не получится.       – Что я натворил, – простонал мужчина, болезненно впиваясь пальцами в своё лицо. – Господи, что я сотворил со своей семьёй?!       – Ещё не поздно всё изменить, – еле слышно шепнул Ван Фу. – Габриэль, сдайся, пока ещё не стало слишком поздно. У тебя навряд ли получится что-либо исправить, но ты всё ещё в состоянии предотвратить новые трагедии. Пожалуйста, хотя бы ради Адриана. Ещё немного и ты можешь навсегда потерять мальчика. Неужели ради исполнения какой-то глупой мечты ты готов рискнуть жизнью своего ребёнка?       – Глупой мечты? – он медленно опустил руки и презрительно скривился, возвращая частичный контроль над своими дикими мыслями. – Да что ты знаешь о моей мечте, ублюдок? Я похоронил её сразу же, как только принял от тебя этот проклятый талисман. Но теперь у меня есть другая, куда более приземлённая, и куда более существенная цель. Я всего лишь хочу исправить фатальные ошибки и вернуть себе семью, и только из-за этого я всё ещё продолжаю сражаться. Так что не тебе мне говорить, насколько глупа и несбыточна моя мечта, – Габриэль выпрямился и величаво расправил плечи, придя к невероятно тяжёлому, но правильному решению. – Так что ответь мне на один очень простой вопрос, старик, и можешь с ветерком катиться хоть в самое пекло. Эмили сейчас в аэропорту?       – Её здесь нет, – Ван Фу покачал головой и смиренно вздохнул. – Возможно, тебе просто хочется, чтобы она была рядом, но это не так. Эмили давно сбежала из Парижа и не собирается возвращаться до тех пор, пока не решит все свои проблемы. Но об этом девчонка тебя предупредила, верно?       – Она вернётся, как только будет готова уничтожить меня, – мужчина болезненно ухмыльнулся и поправил галстук, застегнув несколько пуговиц на пиджаке. – Это были её последние слова перед тем, как она навсегда покинула стены особняка. Только вот мне до сих пор любопытно, каким образом Эмили узнала, кто скрывается под маской Бражника? В отличии от Леди Баг, у которой хватило ума проследить до моего дома мотылька и практически получилось загнать меня в угол, ей это даже в голову не пришло. Следовательно, остаётся только один возможный вариант. Ничего не хотите мне сказать, Мастер?       – Это я открыл ей правду, – честно признался старичок, испытав при этом небывалое облегчение. – Впервые в жизни мне довелось нарушить правила, что веками непоколебимо соблюдали мои предки, так как я больше не мог смотреть на её страдания. Ты и сам прекрасно знаешь, во что она из-за тебя превратилась, но если бы я продолжил бездействовать, то всё закончилось бы куда хуже. И для неё с Адрианом, и для тебя с Парижем.       – И на что ты рассчитывал? Надеялся, что она убьёт меня?       – Да, именно этого я и ожидал, – опять откровенно поделился Ван Фу. – Но кое-что я не учёл. В какое бы чудовище с годами ты не превратился, ты всё равно оставался любимым мужем и отцом её ребёнка. У Эмили просто не хватило духу тебя убить.       – Ты и представить не можешь насколько сильно сейчас ошибаешься. Я же передал тебе её последние слова. Что, никаких мыслей по этому поводу не возникает? – Габриэль нервно дёрнулся от громкого объявления посадки и обеспокоенно посмотрел на часы. – Не скажу, что рад был повидаться, Мастер, но мне пора отправляться домой и как-то решать недопонимание, возникшее между нами с Адрианом. Возможно, он даже поджидает меня там для задушевного, но малоприятного разговора. Однако, я всё ещё надеюсь, что мне удастся по-хорошему с ним договориться.       – Из-за тебя погибла Лиа Леблонд, и чуть не отправилась на тот свет Маринетт Дюпэн-Чэн, – иронично выдал старичок и недоверчиво фыркнул. – А ещё ты являешься причиной исчезновения его горячо любимой матери. Неужели ты и правда рассчитываешь, что после содеянного он станет тебя слушать?       – А вот это уже мои проблемы и абсолютно не твоего ума дела, – холодно произнёс мужчина и отвернулся от него, стремясь как можно быстрее уйти. – Больше не попадайся мне на пути, старик. В следующий раз ты так легко не отделаешься.       – Совершенно бессмысленный разговор, – недовольно пробубнил Мастер Фу ему вслед и покрепче перехватил ручку тяжёлой дорожной сумки. – И когда уже эти идиоты научатся меня слушать?       – Им же хуже, – весело хихикнул Вайзз из его кармана. – Всё равно все ваши усилия в итоге окажутся тщетны. Однажды вы уже рискнули помочь Эмили, и чем это закончилось для Бражника и Кота Нуара? Девчонка не предприняла абсолютно ничего и трусливо сбежала из Парижа, оставив своего сына гнить в лапах страшного чудовища.       – Эмили никогда не была похожа на человека, что, поджав хвост, бежит от своих проблем, – не согласился с ним Ван Фу и уверенно двинулся к стойке регистрации. – Я уверен, у неё были веские на то причины.       – Как не пытайся им помочь, а они всё равно проигнорируют десяток правильных путей и пойдут единственно неверным, – нравоучительно выдал квами и спрятался поглубже в карман, чтобы не попасться никому на глаза. – Вы должны понимать, как никто другой, что любое ваше действие уже давным-давно предрешено. Даже от вас мало что зависит, что бы там не мяукал Плагг.       – Судьба, да? – печально улыбнулся Мастер и остановился в двух метрах от нужного места. – Что ж, мой дорогой друг, я всё-таки попытаю счастье ещё разок.       В этот же момент женщина, что стояла перед ним у стойки и яростно кричала что-то насчёт утерянного багажа, резко развернулась назад и чуть не сбила его с ног. Она уже хотела бросить старику скупые извинения и пойти поискать кафе, чтобы выпить чашечку горячего чая, пока криворукие идиоты будут искать её сумку, но, взглянув на знакомое лицо, в неверии застыла на месте. Изумрудные глаза от неприятной встречи по недоброму блеснули, а руки сами собой сжались в кулаки.       – Здравствуй, Эмили, – с трепетной теплотой произнёс Ван Фу и счастливо улыбнулся. – Очень рад встретиться с тобой вновь.       – Мастер, – она лишь сдержанно кивнула и успокаивающе провела пальцами по компактной чёрной сумочке, откуда раздавалось недружелюбное шипение. – К сожалению, мы вряд ли можем ответить вам тем же.

***

      Их угрюмая компания сидела в тишине уже почти десять минут. Они заняли небольшой уютный столик у окна и поделились на две очевидные группы, рассевшись по удобным кожаным диванчикам. Интерьер заведения создавал приятную домашнюю атмосферу, а высокие спинки диванов помогали скрыться от любопытных глаз, что сейчас не имело никакого значения, так как кафе было практически пустым.       Пока эта четвёрка напряжённо молчала, собирая мысли в кучку, Селеста без особого интереса рассматривала через затемнённое стекло толпы людей, снующих мимо туда-сюда. Почти на каждом лице, которое ей удавалось получше разглядеть, были видны печаль и скорбь. Что было вполне ожидаемо, если учитывать причину этого массового сборища. Тем не менее, её их горе оставляло совершенно равнодушной.       Вы это заслужили, ничтожества.       Маринетт не должна так убиваться из-за этого мусора; не должна ощущать вину за смерти никчёмных людишек, ведь они получили то, что заслужили. Возможно, теперь горожане поймут, что сделали неправильный выбор, обвиняя геройскую парочку во всех смертных грехах, пока тем временем у Бражника, чувствующего полнейшую безнаказанность, были развязаны руки. Но даже при этом ублюдок умудрялся из раза в раз проигрывать Коту Нуару, когда тот лишился своей напарницы.       Какое посмешище. Нынешние злодеи совсем не умеют развлекаться.       Она давно перестала удивляться собственным мыслям и чувствам. Ещё с того самого дня, как в метре от неё закапывали гроб старшей сестры, а родители стенали и выли, словно в плохом малобюджетном шоу. Это было так трагично-романтично, что невольно появлялось желание проблеваться прямо у могилы.       Надоело. Хочу домой.       Бабушка пихала её в плечо и яростно шептала, что ей было бы неплохо хоть немного прослезиться, а не показывать себя бесчувственной куклой на глазах у всех их родственников и многочисленных знакомых. Даже на похоронах любимой внучки бабулю в первую очередь заботило мнение окружающих, а не то, что её маленькой принцессы больше нет в живых. Как же тогда хотелось открыть свою миленькую розовую сумочку и достать оттуда любимый охотничий нож, которого на тот момент пока ещё не было.       Но думать о том, что он у меня всё-таки есть, было до чёртиков приятно.       А что? Удобно ведь. Как говорится — не отходя от кассы. Можно было бы спихнуть труп злобной старой карги прямо поверх небольшого гробика и с чувством выполненного долга присыпать свежей земелькой. Колет ведь так любила эту тупую стерву, которая была не в состоянии и минуты провести с закрытым ртом. Да и вдвоём им на том свете явно будет веселее. Всё лучше, чем этот нелепый плюшевый заяц, которого ей заботливо затолкали в гроб.       Пока смерть не разлучит нас. Хааааа.       Двойные похороны. Мамочка наверняка похвалила бы её за находчивость, если бы не была такой откровенной сукой, как и её папаша-истеричка. Целых три ёбаных дня пока шла подготовка к похоронам, отовсюду только и неслось ей вслед — бездушное чудовище. Да какого дьявола?       Пожалуйста, просто сдохните.       А ведь она и правда была куда умнее и находчивее своей старшей сестры. Селеста никогда не понимала, чем в жизни может пригодиться умение красиво малевать на холсте ебучие пейзажи. А пение и танцы? Только если ты планируешь обвивать своими стройными ножками шест и при этом заунывно подвывать в надежде на двойную подачку, пока эти грязные похотливые животные пускают слюни на пол.       Вот бы мамочка с папочкой удивились.       С ранних лет она только и слышала со всех сторон, как их семейке повезло, что у них растёт такой талантливый ребёнок. Но все эти восторженные ахи и вздохи, которые издавали над девочкой друзья и знакомые родителей, абсолютно её не трогали. Пожалуй, Селеста даже радовалась, что на неё не обращают никакого внимания и оставляют полную свободу действий.       Ну, хоть какой-то был толк с моей глупой сестрицы.       Как же ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на её истерзанный труп. Не то чтобы она совсем не жалела свою сестру, которую знатно потрепали, после чего бездушно прирезали. Нет. Это просто любопытство. Ну а ещё Колет вполне могла бы сойти за наглядное пособие. Ведь это было такой шикарной идеей — не дожидаться любящую мамочку и добираться до дома пешком через тёмные переулки.       Вместо тонны разноцветных тряпок лучше бы прикупили ей мозг.       Её нездоровые желания появились куда раньше этой сомнительной трагедии. Всё началось с фильмов и откровенных скандальных статей, которые смотреть и читать, мягко говоря, было не совсем приятно. И они явно предназначались для публики постарше, нежели для впечатлительной шестилетней девочки. А так как родительский контроль отсутствовал напрочь, то Селеста могла беспрепятственно залипать в них ночами напролёт. Она сразу с удивлением отметила, что не испытывает ни капли страха. Словно на экране не расчленяли человека, а возились на даче с цветочками. Помнится, в одном из таких фильмов маньяк любил фаршировать тела своих жертв цветами, считая себя тем ещё романтиком.       Ну, соглашусь. В этом что-то есть.       Но этого было мало. Со временем возрос интерес к тому, что именно испытывает жертва, когда её изощрённо разбирают кусочек за кусочком. Она была уверена, что на экране не видит и одной десятой тех ужасающих эмоций, которые должен показывать человек, смотря в глаза своей смерти. Селеста хотела понять, действительно ли это так приятно — ощущать над кем-то безоговорочную власть и вслушиваться в мучительные предсмертные крики.       Боже, хочу увидеть это своими глазами.       И тут очень кстати пришёлся милый улыбчивый дедушка, с охотой поощрявший её интерес к медицине. Только вот он и понятия не имел, что внучка не горела желанием спасать человеческие жизни. Наоборот, она до безумия хотела их отнимать. Но чтобы доставить человеку невыносимую боль, нужно быть хорошо подкованным в вопросах строения человеческого тела. Нужно уметь делать человеку больно. И профессиональный хирург под самым её боком оказался настоящим подарком небес.       Наивный идиот.       Их тошнотворные поездки чёрт знает куда к старым развалинам с лихвой окупались часами увлекательных рассказов о сложнейших хирургических операциях. Она была осторожна и задавала интересующие её вопросы как бы невзначай, вперемешку с остальным бесполезным мусором. Приходилось быть хорошей девочкой и выслушивать длинные нудные речи о всей важности профессии врача. О том, как приятно осознавать, что ты спас чью-то жизнь.       Жизнь какого-то безымянного ублюдка, который всё равно рано или поздно сдохнет.       Родители и бабушка относились к её увлечениям более чем скептически. Колет же вообще не могла понять, как младшую сестрёнку может интересовать что-то помимо детских мультиков. Только дедушка не уставал твердить ей, чтобы она не обращала на них внимания и продолжала усердно заниматься вместе с ним. Он свято верил, что из его внучки получится потрясающий врач. Ведь не все способны в столь юном возрасте понимать настолько сложные вещи.       Знал бы ты, как я планирую использовать эти знания.       Селеста даже прониклась к нему симпатией, хоть и была уверена, что в этом плане вышла с дефектом. Ведь в её пустой душонке не было и намёка на чувства. Со временем она просто научилась различать, когда ей стоит засмеяться, а когда заплакать; когда ей нужно проявить участие, а когда тупо пройти мимо. Для неё это было что-то вроде небольшого квеста.       Уровень пройден. Заберите свою блядскую награду.       Всё круто поменялось после потери Колет. Будто она очнулась от долгого кошмарного сна, в котором была накрепко связана по рукам и ногам. Самая настоящая смерть посетила их дом и приветливо махнула ей рукой, словно намекая, что её извращённые фантазии могут принимать вполне реальные формы. Это не фильмы и не старые потрёпанные книжонки по медицине. Она способна на всё, стоит ей только по-настоящему этого захотеть.       И я хочу. Очень этого хочу.       Её тетрадки, на большинстве обложек которых красовались герои каких-то идиотских мультиков, очень быстро стали заполняться списками всевозможного оружия и планами на будущее. В домашнем компьютере ощутимо прибавилось закладок о психологии маньяков и насильников; их привычках и повадках. Также она не забыла прикупить через интернет-магазин небольшой компактный ножичек. Но ведь самая главная проблема всё ещё была актуальна.       И кто же это будет?       Не то чтобы Селесту особо интересовало, кто окажется на месте её первой жертвы. Но как бы убого и глупо это не звучало, она боялась провалиться. Беспокойство пронизывало всё её тело до самой последней маленькой косточки. А что, если она ошиблась? А что, если ей не понравится, а бездыханным трупом окажется хороший человек? А что, если она до конца жизни так и не сможет от этого оправиться?       И с каких пор меня это волнует? К чёрту. Так рассуждают только неудачники. Я смогу.       На протяжении двух месяцев девочка тайком выбиралась из дома поздно вечером в надежде найти подходящую жертву для первого, скорее всего горького опыта. Всё-таки она остановила свой выбор на никчёмных кусках мусора, в каком-то смысле уверяя себя, что это ради сестры. Какая глупость.       Колет давно гниёт в земле, и до моих извращённых экспериментов ей нет никакого дела.       Как бы Селеста не старалась, пытаясь заманивать подозрительных типов в безлюдные переулки, удача так и не улыбнулась ей. Все эти стрёмные на вид дяди оказывались к ней совершенно равнодушны и шли своей дорогой. Она настолько отчаялась, что уже была готова прирезать первого встречного, которому не посчастливится оказаться на её пути. С такими мыслями девочка вернулась домой, твёрдо решив воплотить свои фантазии в реальность следующей ночью. Только вот на кухне её ждали плачущие родители, как и всегда не поинтересовавшиеся, где пропадает их маленькая дочь. Им позвонили из участка и сообщили, что два дня назад насильник и убийца Колет был найден мёртвым.       Кот Нуар — одна из немногих хороших вещей, что случалась со мной в жизни.       Благодаря этому безжалостному чудовищу, как окрестила его полиция, у неё наконец-то получилось твёрдо стоять на ногах. Появился человек, способный понять и принять её ненормальные наклонности. Ведь судя по тому, что о Коте писали в газетах, он наслаждался страданиями своих жертв. Он тот, кто сможет обучить её всему и не будет задавать идиотских вопросов, так как ему нет никакого дела, кого она там собирается порезать на красивые ровные кусочки. Пораскинув мозгами, она пришла к очевидному решению.       Я должна встретиться с ним.       Девочка вновь выбралась на ночные улицы с куда большим энтузиазмом нежели прежде. В поисках Нуара она раз за разом продолжала исследовать самые тёмные закоулки Парижа, надеясь на долгожданную встречу. И ей удалось найти его. Спасибо тому грязному ничтожеству, которое на неё всё-таки клюнуло. Только вот встреча с Котом прошла совсем не так, как она ожидала, и приоритеты в её нездоровом разуме очень быстро сменились.       Кому нужен этот ряженый придурок, когда есть Маринетт?       Какое же это было потрясение. Молоденькая хрупкая девчонка избивала больного ублюдка без доли сомнений. Когда она один за другим задавала ему интересующие её вопросы, голос был спокойным и ровным, а бита в руках, со свистом опускающаяся на его конечности, ни разу не дрогнула. Обычная девушка отметелила этот кусок дерьма без всяких суперспособностей и этим открыла ей очевидную правду.       Я тоже так смогу, даже без геройской маски на моём лице. Даже если я всего лишь слабый человек. Пока что слабый.       Но это были не все сюрпризы на тот судьбоносный вечер. Селеста узнала то, что заставило её ещё сильнее цепляться за руку Маринетт, боясь упустить такое сокровище из виду. Ведь девушкой, спасшей её от насильника, оказалась сама Леди Баг. Но она не использовала его. Не использовала талисман, а ведь с его помощью могла бы свести все риски к нулю. И на это было только одно объяснение. Она тоже любит делать людям больно и в полной мере наслаждается их страданиями. И для подобных развлечений ей даже не нужен геройский костюм.       Мы похожи. Она такая же, как и я.       А когда Маринетт пообещала, что теперь ни за что не бросит её одну, Селеста впервые в жизни действительно заплакала. И в каждую новую встречу с этой потрясающей девушкой она испытывала всё больше новых, неизведанных эмоций. Это была эйфория вперемешку с доселе незнакомыми ей чувствами. Только чуть позже она смогла понять, что это были за ощущения. И чёртова болонка оказалась права.       Сексуальное возбуждение.       Наряду с многочисленными ужастиками девочка так же с любопытством окунулась и в мир эротики. Она часами сидела у экрана и без каких-либо эмоций наблюдала за стонущими дядями и тётями, на лицах которых можно было увидеть очевидное удовлетворение от всего происходящего. Только вот ей так и не удалось понять, как можно испытывать возбуждение просто глядя на экран, непосредственно не участвуя в этом, как делает большинство взрослых. Она же опять-таки не чувствовала ничего. Похоже ответ был очевиден.       Я просто ебанутая.       Только Маринетт удавалось пробудить в ней столь странные и необъяснимые чувства. Только при взгляде на неё сердце начинало быстро и громко стучать, а тело наливалось удушливым жаром. От одной её тёплой улыбки Селесте хотелось растечься лужицей прямо на месте, без вариантов вернуть себе прежнюю форму. Да уж. Видимо тут всё куда запущеннее, чем она предполагала.       Я люблю её? Тогда кому-то точно придётся подвинуться.       И теперь глупый наивный Котик стал для неё раздражающей помехой. Как же Селеста злилась, когда узнала, кто на самом деле скрывается под маской опасного убийцы Кота Нуара. Адриан Агрест — чёртов мальчишка-моделька, обиженный на весь мир и в частности на злого дядю Бражника, убившего предыдущую его пассию.       Да какое тебе дело до этой мёртвой девки, когда рядом с тобой Маринетт?       Он не достоин быть с ней рядом. Не достоин ни её тела, ни души. Не достоин обладать ею полностью. Только не тот, кто пытается подавить её настоящую сущность, эгоистично внушая, что это неправильно. Этот мудак вообще видел, каким наслаждением и азартом горели глаза Мари в том ебучем переулке? На его руках кровь сотен невинных людей, а он учит её, что правильно, а что нет?       Да пошёл ты нахер.       Это из-за Адриана у Маринетт возникла идиотская идея о тихой и спокойной жизни. Девчонка без колебаний готова отказаться от мира, наполненного сладкими душераздирающими криками и предсмертной агонией этих мерзких людишек, лишь бы сберечь ранимую психику своего котёночка и не дать тому ёбнуться окончательно. Всё из-за этого ублюдка. Селеста может лишиться смысла своей жизни если в ближайшее время что-нибудь не предпримет.       И что мне с тобой делать, Нуар?       Может она ещё и маленькая, но вовсе не значит, что глупая. Сейчас Маринетт отчаянно нуждается в поддержке Агреста. Да что тут говорить, теперь он для неё является всем. Было бы очень опрометчиво пытаться настроить Мари против Адриана, пока они всё ещё переживают цветочно-конфетный период. Нет, для этого слишком рано. Да и в своём нынешнем состоянии Селеста не способна дать девушке то, что может оформить ей он.       Будь уверен, Кот, даже без этого отростка между ног я буду вполне способна доставить твоей девочке удовольствие. Дай только немного времени.       Но сейчас на горизонте замаячила ещё одна блондинистая проблема. Ну какого чёрта Рейне понадобилось тащить с ними своего угрюмого братца? В отличии от него, болонка её практически не раздражала. Селеста даже находила занятными их маленькие перепалки и сполна наслаждалась разъярённым личиком девчонки. Возможно даже стоило сначала потренироваться на ней, прежде чем подкатывать к Маринетт.       Как ты там говорила? Перетащить на тёмную сторону? Что ж, забавно будет попытаться.       Если она настолько двинутая, что вешается на вполне здорового парня, то почему бы ей не согласиться и на маленький безобидный эксперимент? А уж о её ненормальной одержимости братом вообще не хотелось упоминать. Стоило только Мелисе пересечь невидимую черту, и всё содержимое стаканчика Рейны внезапно оказалось на куртке этой заносчивой стервы. Она даже не знала, что её позабавило больше — ахуевшее лицо одной или мастерски деланное равнодушие другой.       Но меня наебать не получится, даже не старайся.       И почему все парни настолько тупые? Нуар отказывается, ну или просто действительно не замечает, как Селеста вешается на его девушку и довольно понятно излагает свои намерения. Считает, что она ему не ровня? Тогда в ближайшее время Адриану лучше не поворачиваться к ней спиной. Ведь теперь охотничий нож в её сумочке самый настоящий.       Когда-нибудь твоё раздутое самомнение выйдет тебе боком, Агрест.       Кайн тоже хорош и по уровню тупости от Адриана не далеко ушёл. Рейна не отходила от него ни на шаг, словно обороняла свою добычу от вездесущих стервятников, ну или в данном случае от стервятницы. По личику Мелисы было понятно, что мальчишка её совсем не интересует, но болонка так очевидно выдавала свой страх делить брата с кем-то ещё, что эта неприятная особа решила поразвлечься и спровоцировать её.       И расплатилась своей новенькой вычурной курточкой. Ещё одна дура.       Ну и стоило только побольше узнать о чокнутой семейке Леблонд, и всё сразу встало на свои места. Их старшая сестра оказалась той ещё тупицей и так же по-идиотски сдохла, отказавшись от миленького котёночка в пользу удовлетворения своего нелепого чувства вины. Возникало ощущение, что Лиа родилась не в то время и понятия не имела, как на самом деле устроен этот мир. Ей не стоило прятать голову в песок и смиренно ждать своей участи. Она должна была брезгливо давить этих жалких пронырливых тараканов, возникающих на её пути, и тогда, возможно, прожила бы чуть дольше.       Про Рейну она мало что могла сказать кроме очевидного — законченная извращенка с сестринским комплексом. Недалёкая истеричка, которой при большом желании не составит никакого труда управлять. И её помешательство на Адриане вполне может сыграть Селесте на руку.       А вот Кайн не так уж прост, как может показаться с первого взгляда. Однако, его ненормальная одержимость старшей сестрой всё ещё неимоверно напрягала. Слишком правильный ублюдок. Пройдёт несколько лет, и он однозначно соберёт по кусочкам своё чувство справедливости, без колебаний сдав эту парочку властям. Всего лишь вопрос времени. Стоит позаботиться о нём прежде, чем его голову начнут посещать подобные мысли.       Конечно, остаётся ещё один вариант. Тот, о котором ей думать не хотелось бы. Естественно, маловероятно, что Маринетт может обратить внимание на ребёнка в подобном плане, но ведь в их время возможно всё. Да и Селеста твёрдо решила, что рано или поздно девушка будет в полном её распоряжении. Так что мешает этой мини-копии Агреста спутать ей все карты и оставить ни с чем?       Ей абсолютно плевать, с какими там чувствами он на неё смотрел. Понятно было лишь то, что девочке это не нравится. Да и Рейну скорее всего удар бы хватил, узнай та, что её братец сохнет по девчонке, которая на шесть лет старше него. Зато дорога к Агресту была бы открыта.       Да ну их к чёрту. Подумаю об этом позже.       Молчание за этим грёбаным столом уже стало ощутимо накалять. Селеста понятия не имела, что это за странная парочка, и почему Адриан с Маринетт выглядят такими несчастными и подавленными. Знала только, что интуитивно ощущает исходящую от них угрозу. Особенно от рыжей девки, которая буравила Кота надменным взглядом, не выпуская из рук новенький планшет. Товарищ рядом с ней смотрелся менее агрессивно, но не переставал удивлённо таращиться на Маринетт, заставляя ту нервничать ещё больше. Агреста же он упорно игнорировал, отдав всю инициативу в этом плане своей бойкой подружке. Занятная картина. Даже сказать нечего.       – Мы молчим уже почти полчаса, – робко произнесла Мари, слегка сжимая под столом руку парня. – Может быть уже начнём?       – О чём вы вообще думали, притащив на эту встречу маленького ребёнка, – тихо прошипела Сезер, с недоумением поглядывая на девочку, которая молча прокомментировала её слова насмешливой ухмылкой. – Вы ведь понимали, о чём пойдёт разговор. Ей тут не место.       – Она уже всё знает, – неприязненно ответил Адриан, сжав руку девушки чуть сильнее, чем рассчитывал. – И это последнее, что должно тебя сейчас волновать.       – Меня зовут Селеста, – она сдержанно улыбнулась и расслабленно откинулась на диванчик. – И похоже вы тоже знаете, кем являются мои друзья.       – Друзья, – Нино удивлённо приподнял брови и в первый раз за этот вечер посмотрел прямо на Адриана. – Во что вы втянули ребёнка? Решили начать вербовать невинных детей?       – Боже, какие же они глупые, – звонко рассмеялась девочка, ободряюще погладив по плечу Маринетт, которая невольно вздрогнула от такого чудовищного предположения. – Пожалуйста, только не говорите мне, что это ваши друзья.       – Они были ими когда-то, – подтвердил её догадку блондин. – И я всё ещё надеюсь вернуть себе хотя бы одного друга.       – Невероятно, – Алья неприятно скривилась, обдавая парня открытой волной неприязни. – А не ты ли угрожал его убить, если я только посмею раскрыть рот и кому-либо рассказать о вашем маленьком грязном секретике?       – Но видимо угроза была не такой уж действенной, раз ты решила заняться этим лично, – прорычал Адриан, еле сдерживая себя, чтобы не вспороть девчонке глотку, о чём мечтал уже очень давно. – Как была недалёкой глупой лицемеркой, так ей и осталась. На что ты рассчитывала, втянув во всё это моего друга? Думала, что этим сможешь обеспечить свою безопасность? А если это просто твоя прихоть, так как бедной, забитой жизнью Сезер нужна была поддержка, то ты ещё тупее, чем я думал.       – Адриан, – предупреждающе прошептала Маринетт. – Это совсем не поможет нам в сглаживании конфликта.       – А разве не поэтому ты стал убивать людей, – вклинился между ними Нино, голос которого звенел от напряжения. – Потому что рядом с тобой не было никого, кто мог бы поддержать тебя. Никого, кому бы ты мог довериться. Но в этом только твоя вина, так как у тебя всегда был я. Почему, Адриан? – каждое слово парня было пропитано невыразимой горечью. – Ты через раз кричишь, что я твой лучший друг, но твои слова упорно расходятся с действиями.       – Всё сложно, – торопливо пролепетала Мари, стараясь найти для него оправдание, но прекрасно понимала, как жалко это всё прозвучит. Ведь она сама не верила ни в единое своё слово. – Мы сейчас говорим о Коте Нуаре, Нино. Под маской героя Парижа он становился совсем другим человеком и не мог так просто раскрыть тебе свою личность. Ведь если бы Бражник узнал, кем является Кот, то мог бы использовать вас против него. Это всего лишь попытка вас защитить, и не более того.       – Но тебе-то он открылся без вопросов, – ядовито выдавила Сезер под одобрительное хмыканье парня, стараясь скрыть за гневом едва заметные нотки негодования и зависти. – И, получается, что тобой он как раз таки не дорожит? Ты сама-то поняла, что за чушь сейчас спорола?       – Не уверен, что всё было именно так, – Ляиф задумчиво нахмурился, припоминая некоторые моменты ссоры, что произошла между Адрианом и Маринетт. – Так вот о каком обмане ты тогда кричала? Ты узнала, что Адриан и есть Нуар?       – Верно, – слегка зажато ответила Мари, но немного успокоилась от миролюбивого тона одноклассника. Она тяжело вздохнула и когда посмотрела на него, её взгляд лучился непоколебимой уверенностью в правильности принятого решения. – Если ты хочешь услышать о нас правду, то я готова тебе всё рассказать. И я обещаю, что не скрою ничего, что бы ты ни захотел узнать. Адриан, ты согласен со мной?       – Я уже говорил, что хочу вернуть себе друга, – вкрадчиво произнёс блондин, делая приличный глоток еле тёплого кофе. – И если предельная честность может мне в этом помочь, то не имею ничего против.       Нино скованно улыбнулся, отчего у Адриана перехватило дыхание. Он слишком хорошо знал этот взгляд и эту печальную улыбку, чтобы просто их проигнорировать. Чувство вины растекалось по всему телу подобно яду, заставляя его сожалеть о каждой минуте своего молчания. Молчание, которое теперь может обойтись ему слишком дорого.       За свои недолгие шестнадцать с половиной лет он побывал во множестве неприятных ситуаций, в которых в большинстве случаев был виноват сам. Но даже тогда Адриан смело поднимал взгляд на своего собеседника и, чётко и громко проговаривая каждое слово, искренне извинялся, полностью признавая свою неправоту. Для него это не составляло никакого труда. Ведь если человек ошибся и этим кого-то обидел, то вполне логично, что ему следует извиниться.       Он и правда считал, что просить прощение — одна из самых обыденных вещей в этом мире. Поэтому ему трудно было понять тех, кто скрипел зубами от досады и заливал, что это короткое слово ощутимо ударит по их чёртовой гордости. Они так просто оставляли близких, до безумия нужных людей позади, боясь показаться в их глазах слабыми и бесхребетными, что этим невольно вызывали у Агреста ехидную усмешку.       Он лишь качал головой и поворачивался к таким глупцам спиной, почти сразу забывая об их существовании. Они не вызывали у него ничего кроме еле ощутимого чувства жалости и абсолютного отвращения. Только идиоты или безумцы способны добровольно отказаться от своего счастья, прикрываясь заезженными фразочками о чувстве собственного достоинства. И, к слову, идиотов на своём пути Адриан встречал гораздо чаще. Так почему же сейчас он сам пополнил ряды тех самых идиотов?       – Я жду от тебя извинений, – спокойно добавил Нино, точно зная, о чём сейчас думает его друг. – Ты врал мне в лицо, говоря, что всё в порядке, и причин для волнения нет. Находясь рядом со мной всё это время, ты прятался за масками, как делаешь это из ночи в ночь, обращаясь Котом Нуаром. Так скажи мне, Адриан, мы и правда всё ещё друзья?       – Ты что несёшь, – еле слышно пискнула Сезер, потрепав его за рукав футболки. – Разве я недостаточно рассказала тебе о них? Как после всего этого ты ещё можешь считать его своим другом?       – Это не твоё дело, – рявкнул на неё Ляиф, впервые на памяти девушки выглядевший таким свирепым. – Если ты согласна так запросто отказаться от Маринетт, даже не выслушав её версию, то флаг тебе в руки. Это говорит лишь о том, что не такая уж у вас была и крепкая дружба. Я же хочу дать Адриану шанс оправдаться, так как этот человек слишком много для меня значит. Надо уметь слушать, Алья, уметь прощать и принимать своих друзей такими, какие они есть. Естественно, в пределах разумного. Поэтому, пожалуйста, просто заткнись и дай мне выслушать их.       – Уму непостижимо.       Сезер облокотилась на стол и, аккуратно опустив свой гаджет, закрыла лицо руками, молча глотая обиду. Так вот как выглядит предательство любимого человека. А ведь она рассказала ему обо всём потому что была уверена, что он сможет поддержать её, как никто другой. Она точно знала, ему тоже будет больно от осознания того, что сотворили с городом эти безумцы в погоне за Бражником. Но в итоге она получила очередной удар в спину, и рядом нет никого, кто мог бы встать на её сторону. Кроме одного надоедливого копа, которому всё-таки удалось уломать её на эту сомнительную авантюру.       Ну почему Нино предпочёл ей Агреста — сумасшедшего Нуара, бездушно расправляющегося со своими жертвами и плюющего на все последствия? Почему Нино ведётся на сладкие речи Маринетт, которая такими темпами наверняка скатится ещё ниже Адриана? Почему эти двое, а не любимая девушка, которая, в отличие от них, всегда была рядом?       – Извини меня, – тихо произнёс Адриан, вернув Сезер к действительности. – Я знаю, что в этом только моя вина. Это был мой собственный осознанный выбор, о котором мне теперь приходится горько сожалеть. Прости, но тогда я не мог тебе ничего рассказать. Никому не мог. Когда Бражник убил Лиа, жизнь для меня как будто закончилась.       Нино приподнялся с места и, потянувшись через стол, похлопал затихшего друга по плечу. Обычно он так делал, чтобы дать ему знать, что всё в порядке и извинения приняты. Ляиф услышал более чем достаточно. Было видно, что Адриану слишком тяжело об этом говорить, и что извинения действительно искренние. Незачем заставлять парня переживать всё это снова.       Идя сегодня на эту встречу, он и сам не знал, как собирается себя повести. Когда Алья позвонила ему днём, впервые за последние дни, по её голосу было понятно, что она на грани истерики. Нино думал, что причина кроется в погибших, но услышав в почти бессвязной речи девушки другие знакомые имена, на какое-то время впал в ступор. Ему показалось, что он ослышался, поэтому поспешил доехать до дома Сезер чтобы выслушать её ещё раз лично.       Пожалуй, первое, что он испытал, поняв причину истерики Альи, был ужас. В голове никак не хотело укладываться, что человек, которого он знал как облупленного, мог так безбожно водить его за нос всё это время. Нино смог бы назвать Нуаром кого угодно, но только не Адриана. Только не скромного интеллигентного мальчика, который почти каждый день на протяжении последних четырёх лет встречал их у входа в колледж тёплой улыбкой и участливо интересовался, сделали ли они домашнее задание, попутно предлагая свою помощь в решении абсолютно любых их проблем. Даже если они и вовсе о них не упоминали.       А услышав, что милашка и скромница Маринетт является новой напарницей Кота, а по совместительству ещё и девушкой, ему захотелось громко рассмеяться, потихоньку докатываясь до нестабильного состояния своей подруги. Вот уж про кого действительно можно было сказать, что и мухи не обидит, так это про неё. Поэтому в его хаотичных мыслях пятнистая маска Леди Баг в упор отказывалась примеряться на миловидное личико одноклассницы.       Какие же это всё-таки бредни сумасшедшего, думал тогда Нино. За несколько жалких минут его мир перевернулся с ног на голову, выбросив парня из глупых детских фантазий в суровую реальность. Реальность, где его лучший друг является хладнокровным убийцей. И чтобы утихомирить внутри себя раздражение и злость, ему понадобилось два долгих и мучительных часа.       Странно, но немного остыв, Ляиф пришёл к неутешительному выводу — ему почти что всё равно, кем являются его друзья. Всё, что он хотел знать, это причина, по которой Адриан и Маринетт отказались ему довериться. Особенно Адриан. И именно от неё зависело, как он себя поведёт.       А вот состояние Альи его не на шутку пугало. Пока они сидели у неё дома, по двадцатому кругу обсуждая на повышенных тонах одно и тоже, девушка не единожды срывалась к телефону и бежала в ванную, закрываясь на замок. Она понижала голос почти до шёпота, поэтому Нино так и не удалось что-либо расслышать, даже когда он так бессовестно подкрадывался к двери и старался подслушать личные, как ему показалось, разговоры.       Ну и идея обсудить с одноклассниками все эти щекотливые моменты именно сегодня, когда Ляиф оказался совершенно к ним не готов, тоже была совсем не похожа на Сезер. Нет, в каком-то смысле он мог её понять. Ведь в отличие от него, она в курсе всех дел уже несколько дней и наверняка давно всё для себя решила. Только вот ему от этого совсем не легче.       Остаётся надеяться, что подробный разбор полётов в исполнении Маринетт позволит ему сделать правильный выбор. Может это и глупо, но он почти уверен, что сможет простить Адриану и ложь, и все эти ужасные убийства, естественно, предварительно взяв с него обещание, что это больше никогда не повторится. Ну не может его друг и в самом деле оказаться монстром, каковым его упорно выставляет общественность и Алья. А Мари поможет ему в этом убедиться.       – Тогда хотелось бы услышать историю с самого начала. Ты ведь обещала мне?       – Да, я помню, – Маринетт тихо откашлялась и украдкой покосилась на Адриана, который всё же заметил и ободряюще ей улыбнулся. – Тогда я начну.       – Нет. От вашей сопливой истории мне ни горячо, ни холодно, – громко и чётко сказала Алья, прерывая девушку на полуслове, после чего с вызовом выглянула на Нино. – А если ты так жаждешь окунуться в этот кошмар, приправленный наглой гнусной ложью, то флаг тебе в руки. Но делай это только после того, как я уйду. А пока у нас есть более насущные проблемы.       – Например? – блондин устало закатил глаза и сделал последние два глотка уже холодного кофе.       – Вы – неадекватные придурки, повёрнутые друг на друге, которым нет дела ни до кого вокруг. Всё, что вы творите на ночных улицах этого города, является лишь вашей прихотью. Вы прикрываете добродетелью жестокие убийства, хоть всё это и чушь собачья! И ты серьёзно до сих пор рассчитываешь на моё сочувствие и понимание, Агрест? После всего, что сотворил?       – Ну, начнём с того, что конкретно твоё понимание мне и даром не нужно. Если бы не Нино, я уже давно бы открутил тебе голову и избавил нас всех от ненужных проблем.       – Так ты называешь свои ночные патрули? Избавление от ненужных проблем?       – Я больше не могу слушать этот бред, – нагло влезла в разговор Селеста до того, как кто-то из них успел что-либо ответить. – Кто, если не Кот Нуар и Леди Баг, сможет обеспечить безопасность жителей этого города? Кто придёт на помощь какому-нибудь бедняге, которого зажмут в тёмной подворотне?       – Полиция, – громко выплюнула Алья, заслужив этим глухой смешок со стороны Адриана. – Люди, понимающие всю суть справедливости наказания, которое понесёт преступник за своё преступление.       – Ну и кто из нас теперь несёт чушь, – огрызнулась девочка, вцепившись ладошками в край стола, и злобно прищурилась. – Ведь эти придурки как-то не спешили к моей сестре, когда та взывала о помощи. Ублюдок знатно с ней порезвился, прежде чем убил Колет. И уж тем более никто кроме Маринетт и Адриана не пришёл на помощь мне, когда трагедия могла повториться. Всё верно, – она кивнула опешившей девчонке. – Несколько дней назад они спасли меня. Меня спасли люди, которых ненавидит и презирает этот город только за то, что в отличии от клоунов со значками, они хоть что-то делают.       – Накануне трагедии в школе? – сбивчиво спросила Сезер, и Маринетт утвердительно покачала головой. – Так вот почему о жертве ничего не слышали.       – Меня только одно интересует. Почему вы считаете правильным дать человеку пострадать лишь для того, чтобы тот потом обратился в участок, где наверняка и палец о палец не ударят ради поисков преступника, – запальчиво шипела Селеста. – Почему убийцу моей сестры в итоге наказал Нуар, а не твои расчудесные копы? Почему меня должны были изнасиловать лишь потому, что по закону убивать людей неправильно? Какой вообще смысл в таких блядски ущербных законах?       – Дело не в этом, – мелодично пропел Адриан, растягивая слова, пока Маринетт возмущённо отчитывала девочку за грязное ругательство. – Она не понимает, почему я убиваю мерзких ублюдков, а не сдаю их полиции. А ведь всё до чёртиков банально. В большинстве случаев они способны наказать преступника только после совершённого преступления. И ведь не факт, что это ничтожество вскоре не выйдет на свободу из-за какой-нибудь оплошности при оформлении документов. Да и лазеек в этих ебучих законах предостаточно.       – Поэтому методы Адриана имеют явное преимущество, – уже более осторожно продолжила Селеста, боясь снова навлечь на себя гнев Маринетт. – Кот Нуар является беспроигрышным вариантом для этого города. Человек, способный не только вовремя предотвратить преступление, но и позаботиться о том, чтобы такого точно никогда не повторилось.       – Этой грязи на улицах стало куда меньше, – уверенно подытожила Мари, игнорируя откровенный ужас в глазах одноклассницы. – Адриану удалось то, чего не получилось ни у одного из ваших пресловутых законов — уровень преступности в Париже упал почти в два раза. Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, почему?       – Страх, – на всякий случай озвучил парень. – Большая часть этих ублюдков теперь просто опасается за свою жизнь, так как они прекрасно понимают, что велика вероятность напороться на мои острые когти. Полиция откровенно кормит их пряниками, давая право на блядского адвоката и ещё десятки возможных способов избежать тюрьмы. Я же предпочитаю пользоваться только кнутом.       Алья открывала и закрывала рот, больше не в силах что-либо из себя выдавить. Каждое слово, произнесённое этими монстрами, было до жути безликим и холодным. Ни грамма, ни капли раскаяния на их равнодушных лицах она не увидела. А ведь они сейчас говорят о человеческих жизнях так, как будто это пустой звук.       Когда она услышала ужасные подробности данного дела от Патрика, то не смогла полностью осознать и принять весь этот кошмар. Но сейчас некогда лучшая подруга сидит прямо напротив неё и спокойно рассуждает о том, что отнять чью-то жизнь для них ничего не стоит. Грязный мусор — как сказала однажды Маринетт, оправдывая Нуара перед всем классом — не заслуживает второго шанса. Как и они сами.       Сезер еле удержалась, чтобы не ощупать небольшой компактный диктофон в нагрудном кармане своей жилетки. Да и новенький планшет, что родители купили ей на следующий день после трагедии в надежде хоть как-то её приободрить, дублировал весь их разговор. Так же, она отчаянно призывала себя не смотреть за их спины, но взгляд так и норовил уткнуться в затылок мужчины в плаще и шляпе, что сейчас пил кофе через несколько столиков от них.       Из-за высокой спинки дивана можно было разглядеть лишь часть его шляпы, что сводило риск быть раскрытым к минимуму. Фурнье настоял на том, чтобы находиться как можно ближе к ней на тот случай, если что-то пойдёт не по плану. Кафе, адрес которого ей в смс-ке прислала Маринетт, подходило просто идеально. Им невероятно повезло. Оставалось только довести дело до конца и вывести эту парочку на более откровенный разговор. Заставить их выложить всё.       Во вновь повисшей тишине внимание Альи привлекло негромкое покашливание. Она пересеклась взглядом с Селестой, что сейчас наблюдала за ней с недюжинным любопытством. Это звучало до чёртиков безумно, но маленькая девочка пугала её куда больше, чем пара одноклассников-убийц. Сезер так и не поняла, для чего им понадобилось тащить ребёнка с собой. Как бы она ни была им благодарна, малышке ещё рано слышать о таких вещах. Девушка тут же с ужасом сообразила, что часть жестоких слов об убийствах преступников была произнесена именно Селестой. Она уже считает их поступки правильными и отказывается доверять полиции.       С ней явно было что-то не так. Обычно эмоции детей её возраста без труда может прочесть даже подросток. Они ещё не умеют, подобно взрослым, так мастерски скрывать своё настроение или искусно врать, смотря собеседнику прямо в глаза. Но лицо этой девочки не выражало практически ничего, что мешало Алье понять, о чём на самом деле та думает.       В это время Селеста задумчиво прищурилась, наблюдая, как беспокойно забегали глазки Сезер, задерживаясь на ней на пару секунд дольше, чем на остальных. Она вызывающе улыбнулась, чувствуя своё абсолютное превосходство. Страх. Эта девчонка боялась, опасалась её. И на то были причины, хоть шатенка ещё и не догадывалась о них.       Забавно. В компании Адриана и Маринетт она провела намного больше времени, но оба в упор не видят и не чувствуют того, что сейчас ощущала Сезер. И в чём причина? Неужели по её миловидному личику можно определить, что она до одури хочет кого-нибудь убить? И желательно бы вот эту стервозную девку, которая заставляет вечно собранную и уверенную Мари чувствовать себя не в своей тарелке.       Смутное беспокойство девочки возрастало ещё и от того, что Алья бесконечно пялилась куда-то за их спины. Но ни Адриан, ни Маринетт не обращали на это внимания, наверняка списывая всё на излишнюю нервозность подружки. А вот Селеста не могла оставить это без должного внимания, поэтому встала на диванчике на коленках и встревоженно оглядела помещение.       Кафе было пустым за исключением одного столика в самом дальнем углу, где, предположительно, сидел один мужчина. Из-за высокой спинки дивана она не могла как следует его рассмотреть. Виднелась только верхушка его шляпы и часть локтя, так как он сел практически у самого края. Каким идиотом надо быть, чтобы сидеть в заведении в уличной одежде и уж тем более в шляпе? Ненормальный.       Когда девочка уже была готова облегчённо выдохнуть, этот подозрительный объект слегка повернул голову в их сторону, тут же встретившись с ней взглядом. Их зрительный контакт длился не дольше двух секунд прежде, чем он равнодушно отвернулся обратно. И хоть этот мужик мгновенно взял себя в руки, но она успела заметить. Испуг. Едва заметный, почти что мимолётный, но испуг. В голове сразу галопом понеслись не самые приятные мысли, но одна была явным фаворитом.       Ребята, у вас серьёзные проблемы.       Но что Селеста могла сделать? Её неутешительные выводы основывались лишь на чутье, которого было маловато для того, чтобы бить тревогу. Если она всё-таки ошиблась, то этим может круто подставить Адриана, когда тот решит не рисковать и свернёт мужчине шею. А если Агрест будет в подвешенном состоянии, то с ним за компанию в опасности окажется и Маринетт. Так не пойдёт.       Девочка ещё раз внимательно взглянула на Алью, которая отчаянно старалась скрыть панический страх. Заметила. Лицемерная тварь. Она точно что-то недоговаривает, и сейчас малышка видела только один безопасный способ узнать всю правду и обойтись малой кровью. По крайней мере, пока что малой.       – Извините, но мне становится скучно, – объявила всем Селеста и протиснулась бочком мимо удивлённых Адриана и Маринетт. – И здесь ужасно душно, так что я лучше подожду вас снаружи. Да и без моего присутствия разговор должен пойти бодрее. Сдаётся мне, я чересчур нервирую вашу подружку.       – Там слишком людно, – обеспокоенно заметила девушка, с опаской поглядывая на огромную толпу за окном. – Это плохая идея.       – Не переживай за меня, – девочка звонко рассмеялась и застегнула молнию на курточке. – Ну и вдруг снег пойдёт, а вы не заметите.       – Аккуратнее там, – Мари обречённо вздохнула и помахала убегающей малышке рукой. Ей не хотелось отпускать ребёнка. По каким-то непонятным для неё причинам рядом с Селестой она чувствовала себя более уверенно. – А нам бы уже стоило хоть немного сдвинуться с мёртвой точки. Алья, тебе ещё есть что нам сказать?       Сезер до сих пор пребывала в прострации и не понимала, что именно от неё хотят услышать. Проницательность этого ребёнка выбила её из колеи, и страх быть раскрытой усилился стократно. Она немного успокоилась только после того, как девочка прошла мимо неё, наградив напоследок взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и направилась к выходу. Столик, где сидел Патрик и терпеливо ждал возможного сигнала, находился в противоположной стороне, что ещё больше сбило её с толку. Но если Селеста всё поняла, то почему ничего не сказала Адриану и Маринетт? Или её паранойя прогрессирует слишком быстро, и теперь она ищет подвоха там, где его нет? Как же всё это напрягает.       – У меня нет тонны свободного времени, Сезер, – раздражённо процедил Адриан, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. – Так что, если тебе больше нечего нам предъявить, то можешь катиться к чёрту и дать нам поговорить с человеком, которого не обременяют настолько личные мотивы, каковыми они являются в твоём случае.       Мари напряглась и медленно перевела взгляд с истерично рассмеявшейся Альи, мгновенно вернувшей себе боевой настрой после его слов, на парня, ядовитая улыбка которого говорила о том, что такая реакция его порядком позабавила. Кажется, она уже знала о чём сейчас пойдёт разговор, но эта тема не сулила им ничего хорошего. И для чего Адриан её поднял, если ранее так отчаянно старался её избегать? Ответ был очевиден — он хотел поставить на том промежутке своей жизни огромную жирную точку. Как и на Алье, которая долгое время была неотъемлемой её частью.       Маринетт бы соврала, если бы сказала, что не хочет увидеть всю картину целиком. Имя Сезер в последние дни слишком часто всплывало в их неприятных беседах, заставляя девушку сомневаться в честности лучшей подруги. Хоть парень со скрипом и согласился, что для Мари она и правда была верным и горячо любимым другом, но также добавил, что в отношении Кота Нуара и Лиа, являющейся на тот момент Леди Баг, девчонка вела себя совершенно иначе. Если говорить чуть проще, то Адриан считал Алью предательницей, из-за которой погибла Леблонд. Теперь у неё появился шанс выяснить, что же на самом деле произошло три месяца назад, и какие отношения связывали эту троицу.       – Да, Кот, мне есть что тебе сказать, – презрительно выплюнула шатенка, копируя его ядовитую усмешку. – И это одно короткое слово — Лиа.       – Что ж, ребятки, вы всё слышали. Никто эту дуру за язык не тянул, – парень откровенно насмехался, уже предвкушая вытянутое лицо девчонки, когда он закончит свой рассказ. – Только вот тебе не страшно, Сезер? Не боишься, что Маринетт и Нино возможно не поймут мотивов некоторых твоих поступков? Не опасаешься, что я могу за считанные минуты растоптать твою блестящую репутацию невинного пушистого котёночка? Будет забавно посмотреть, как ты тонешь и барахтаешься в этой грязи, от которой уже навряд ли когда-нибудь сможешь отмыться.       – Да неужели, – удивлённо пробормотала Алья и подалась чуть вперёд. – Тогда просвети меня, Агрест. В чём же таком ужасном я по-твоему виновата?       – Всё просто. Ты предала меня, и не в последнюю очередь из-за тебя погибла Лиа. Я бы даже сказал, что твоя роль в её смерти была практически ключевой. Ведь она ошибочно полагала, что ты являешься её другом.       Шатенка несколько раз потрясённо моргнула и вцепилась дрожащими пальцами в край стола. В висках невыносимо громко стучало, а в горле предательски встал ком. После слов этого придурка всё запуталось ещё больше. Девушка понятия не имела, что за чушь сейчас городит этот сумасшедший. Видимо, этот говнюк решил выдать желаемое за действительность. Ну конечно, куда проще обвинять в своей боли окружающих, а не копаться в самом себе, когда поводов для этого предостаточно.       И это она то его предала? Да Алья из кожи вон лезла, лишь бы найти Нуара и помочь ему справиться с потерей любимой девушки. Она писала десятки обращений в своём блоге, наивно надеясь, что Кота зацепит хоть что-то, и он придёт к ней, как и обещал. Как же она желала этого тогда. Каждым фибром своей души жаждала, чтобы он доверился ей, ведь у неё и в мыслях не было, чтобы отвернуться или предать его.       Так же Сезер игнорировала тонны отвратительных комментариев к каждому такому посту, которые писали разгневанные парижане, считавшие его повинным в смерти напарницы. Они обвиняли его в том, что тот не смог сберечь чудо, без которого на город опустится непроглядная тьма, именуемая Бражником. Уже тогда они прекрасно понимали, чем чревата для Парижа потеря Леди Баг. Возможно, из-за этого люди и отказывались хоть как-то посочувствовать Нуару, когда у того не осталось выбора, кроме как убивать акум. Да и сам Кот не особо их жаловал, пропуская ядовитые проклятья мимо ушей, и с каждым новым сражением учинял в городе ещё больший погром. Бесконечный замкнутый круг ненависти.       – Что, всё ещё нечего мне сказать, – наседал на неё Адриан, болезненно скалясь. – Неужели память отшибло? Или ты думала, что раз она мертва, то я ничего не узнаю?       – Да какого чёрта, Агрест, – взвилась Сезер, не выдержав такого давления. – Я с самого начала хотела помочь тебе и Лиа. Даже после смерти того мальчишки я оставалась на вашей стороне и воевала чуть ли не с половиной города! И разве не ты отвернулся от меня, как будто нас и вовсе ничего не связывало? Так какого, мать твою, чёрта, Адриан?!       – Видимо это бесполезно, – сухо изрёк парень. – Что ж, давай по порядку. Во-первых, начнём с твоей ненормальной тяги лезть на рожон, из-за чего я и Лиа не единожды оказывались на волосок от смерти, пытаясь вытащить твою задницу из очередной передряги. Сколько раз она предупреждала, чтобы ты и носа не высовывала из своей норы, – он практически рычал, из последних сил стараясь сдерживаться. – Сколько раз она говорила тебе, что мы — герои, блять, Парижа, а не ебучая персональная охрана для ужаленной в жопу девки, гоняющейся за сенсацией?       Алья потупила взгляд в колени и сжала руки в кулачки. Его слова больно резали слух, отдаваясь в голове обрывками мыслей о битвах с акумами, в которых она действительно оказывалась ненужным балластом. Она размышляла об удачных упущенных шансах для контратаки, которые были слиты из-за того, что Нуару или Леди Баг приходилось прикрывать ей спину. А так же эта парочка была вынуждена на время разделяться, пока один из них утаскивал её подальше от поля боя, оставляя второго сражаться в одиночку. И это было чертовски опасно. Он абсолютно прав. Тут ей и возразить ему было нечего.       С каждым новым сражением Бражник как будто всё больше понимал, что именно является слабостью геройского дуэта, чем и стал бессовестно пользоваться. Акумы атаковали девушку исподтишка, и им даже пару раз удалось ранить её, когда у Леди Баг не было возможности защитить подругу. Крылатый ублюдок медленно, но уверенно давил на чувство вины божьей коровки, заставляя её всё чаще ошибаться, и толкал на совсем необдуманные и безрассудные поступки. И всё из-за неё — действительно глупой, ужаленной в жопу девки, которой никак не сиделось на месте.       – Ты ведь помнишь нашу с ней последнюю битву, Сезер? Ты должна помнить, как вновь подвела нас, беспечно оставшись в опасной зоне, и подставилась под удар. Лиа в очередной раз рискнула жизнью, оставив меня прикрывать твою тушку, пока сама в одиночку пыталась увести его подальше от нас, – тон парня был тихим и спокойным, но Мари, сидящая рядом, физически ощущала исходящую от него угрозу, от чего по телу безостановочно бегали мурашки. – Если бы только тебя там не было, всё могло сложиться иначе. Она не получила бы тех ужасных ран, из-за которых еле могла стоять на ногах, не то что сражаться. Если бы только я был рядом с ней, а не сюсюкался с тобой. Если бы только не пытался вразумить, чтобы ты спряталась в безопасном месте, как это сделала Маринетт, которая, в отличие от тебя, прекрасно понимала, что обычным людям лучше не путаться у нас под ногами. Ведь против акумы вы лишь жалкие куски плоти – ходячие живые мишени, от которых больше вреда, чем пользы.       – Ты ведь не рассчитываешь спихнуть всю вину за произошедшее на меня? – Алья взяла себя в руки и с недоумением выглянула на одноклассника. – Не я заставила Леблонд броситься на тот клинок. Если мне не изменяет память, то она кинулась защищать твою тушку, а не мою. И если бы ты уделил чуть больше внимания битве, а не выяснению отношений, то раньше бы заметил атаку акумы, что и стало причиной смерти Лиа. Или ты хочешь сказать, что не будь она так сильно ранена, то смогла бы отразить выпад, а не жертвовать собой?       – Именно. Я не исключаю такой возможности, – утвердительно кивнул Адриан, сам поражаясь тому, насколько безэмоционально звучит его голос, хоть внутри сейчас всё горело всепожирающим адским пламенем. – Но, как ты и сказала, это всего лишь мои догадки, подтвердить которые уже нет никакой возможности. Поэтому предлагаю перейти к следующему щекотливому моменту. И так плавно съехать с него у тебя уже не получится. Скажи мне, Сезер, ты ведёшь дневник?       Вполне очевидно, что подобная тема вызвала у девушки искреннее недоумение. Впрочем, в этом она была не одинока. Маринетт и Нино смотрели на парня с такими же одинаково удивлёнными лицами, так как в данном вопросе отсутствовали даже зачатки логики, которые могли бы помочь провести параллель между мёртвой девушкой и личными записями Альи.       – А вот я веду. Точнее, вёл раньше, но больше в этом не нуждаюсь, – сказал Адриан не дожидаясь её ответа. – И у Маринетт есть дневники, но об этом ты и так прекрасно знаешь. Как же я могу забыть тот ахренительный день, когда ты опять вознамерилась влезть не в своё дело, из-за чего все сокровенные тайны твоей подружки были вылиты на всеобщее обозрение. То ещё было зрелище.       – Ублюдок, – яростно прорычала шатенка. – Если бы я только знала, какой ты на самом деле отмороженный кусок...       – Но мы с Маринетт не единственные, кто имел привычку марать бумагу своими маленькими сокровенными секретиками, – прервал её запальчивую тираду блондин и самодовольно ухмыльнулся. – Ведь у Лиа тоже был дневник. Её младшая сестрёнка любезно предложила мне его забрать после гибели Леди Баг. Она надеялась, что это хоть немного облегчит мою боль и позволит жить дальше. И знаешь, это и правда мне помогло. С тех пор я продолжительное время жил одними только мыслями о твоём разорванном в клочья тельце. Ты хоть немного представляешь, о чём именно сейчас пойдёт речь?       – Нет.       Алья нервно теребила пальцами волнистые локоны, лихорадочно соображая, что такого преступного в её отношении умудрился вычитать Агрест из личных записей Леблонд. Первые полгода их геройской карьеры между ней и Лиа были только чисто профессиональные отношения. Леди Баг очень долго присматривалась к девушке перед тем, как доверить ей часть своих сокровенных тайн. Настоящими подругами их можно было назвать только ещё спустя полгода, но Кота Нуара она предпочла держать в неведении и о том же самом попросила Алью.       Сезер никак не могла понять, почему Леди так отчаянно скрывает эту информацию от своего напарника. Ведь на тот момент он уже был её парнем и имел право знать правду. И это дико раздражало, так как неинформированность Кота подразумевала под собой его отсутствие на их ночных посиделках, а Нуара она любила ничуть не меньше, чем Лиа. А потом, как оказалось, ещё и гораздо больше. Причина же такого странного поведения выдалась банальной и заставила Алью разочароваться в своём кумире.       Леблонд не переставала ругать Адриана за легкомыслие и пресекала все его попытки общаться со своими друзьями под маской героя Парижа. А аргументировала она это тем же самым, что недавно ей сказала Маринетт. Слишком опасно показывать Бражнику заинтересованность в людях, которых он потом сможет использовать против них. Поэтому Нуару ничего не оставалось, кроме как прижать ушки и с тоской посматривать на восторженную толпу, среди которой постоянно мелькало лицо его лучшего друга.       В этом и есть вся горькая правда. Лиа отказывалась следовать своим же чёртовым правилам, за нарушение которых несчастному Коту частенько доставалось. В конечном итоге эта дружба вышла ей боком, так как Бражнику всё-таки удалось сложить два и два, и Леди Баг была расстроена таким положением вещей. Поэтому со временем их общение стало сходить на нет, а особенно тяжёлые разговоры у них выдавались после битв, где Сезер опять светила пятой точкой перед самым носом озлобленных акум.       Они обе в конец разочаровались друг в друге. Алью злила и отталкивала двуличность Леблонд, отчего сочувствие к Нуару переросло в нечто большее. А Лиа никак не могла смириться с её беспечностью и наплевательским отношением к себе. Поэтому последние пять месяцев жизни Леди Баг они общались только по окончанию сражений с игрушками Бражника.       Выходит, из записей девушки Адриан узнал, что она поддерживала связь с его подружкой? Но бросаться такими громкими обвинениями в её смерти, основываясь только на их неудачно окончившихся отношениях, слишком даже для него. В чём реальная причина?       – Вы общались за моей спиной, – подтвердил её догадку Адриан. – И ты даже позволила себе раздавать направо и налево ценные советы, один из которых стоил Лиа жизни. Но знаешь, что самое отвратительное в этой ситуации? – обманчиво ласковый тембр его голоса разъедал Алью подобно кислоте, от чего неосознанно появлялось неконтролируемое желание свернуться в клубочек и обхватить себя руками. – Ты и словом об этом не обмолвилась, когда я сидел на твоём ебучем балконе и изливал тебе душу. Когда рассказывал, насколько мне страшно наблюдать, как она из раза в раз бросается на врага без предварительного плана лишь потому, что могут пострадать невинные люди. Тебе нужно было всего лишь открыть рот и признаться мне во всём, и тогда у меня был бы шанс её переубедить. Но ты тем временем фальшиво улыбалась и притворно удивлялась её неадекватному поведению, хотя сама же и подтолкнула её к краю пропасти. Она была в отчаянии, и ты воспользовалась этим.       – Это было её решение, – испуганно пискнула девушка, потихоньку понимая, в чём именно сейчас хочет обвинить её одноклассник. – Я не знала, что всё так обернётся, а потом было уже поздно, так как она перестала со мной контактировать. И в чём здесь моя вина? В том, что я посоветовала ей более усердно сражаться? А что я должна была сказать? Посоветовать забыть и спокойно жить дальше?       Адриан обречённо выдохнул, стараясь взять себя в руки. Эта идиотка и правда отказывалась признавать свою вину. Перед глазами всё ещё стояли неразборчивые записи девушки, где она с жаром изливала на бумагу всё, что накопилось внутри. Он и представить не мог, какой неподъёмный груз несла Лиа из-за смерти того ребёнка, в которой по большому счёту не было их вины. И ахренительный совет Сезер самозабвенно сражаться, тем самым вымаливая прощение у озлобленных ублюдков, которые им были вообще никто, стал спусковым крючком для её помешательства.       Парень мог понять Леблонд. Ведь у него тоже есть лучший друг, к советам которого он временами прислушивался. Только вот между этой парочкой была огромная разница. Нино бы никогда не посоветовал ему такую глупость, потому что настолько безумный стиль боя поставил бы под угрозу его жизнь. А вот Сезер было до лампочки. Всё, чего она хотела, так это снимать сенсационные видео, набирая в своём блоге тысячи лайков и хвалебных комментариев. Однако, помимо этого у неё была ещё одна цель, от осознания которой ему не единожды хотелось вздёрнуться. Настолько была отвратительна сама мысль об этом.       – Ты ведь любила меня? – спокойно спросил Адриан, отчего девушка неосознанно поперхнулась воздухом и закашлялась. – Долгое время это казалось мне невозможным, но, сопоставив некоторые факты, я с безграничным ахреневанием пришёл к такому выводу. Так что, Сезер, любила? Хотя бы раз в этой чёртовой жизни не юли и скажи мне правду.       – И что с того, – с вызовом произнесла шатенка, стараясь не смотреть на своего парня, который наверняка был в шоке с такого заявления. – Кот Нуар целых два года был всеобщим кумиром и любимцем парижанок, так что я не должна оправдываться за то, что оказалась такой же слепошарой дурой, не разглядевшей за маской улыбчивого котёночка признаки серийного убийцы.       – Поэтому ты так упорно подталкивала Лиа к самоубийству и настаивала на наших приятных беседах? Планировала таким образом расчистить себе дорогу? Ты отвратительна.       – Больной, – потрясённо выдохнула Алья, у которой настолько бредовое предположение вызвало лишь море возмущения. – Хватит уже искать виноватых, Адриан. Каждая твоя новая догадка ещё безумнее предыдущей. Как бы сильно я ни была обижена на Лиа; как бы сильно ни была влюблена в Кота Нуара, я бы никогда так с вами не поступила, потому что вы оба были моими друзьями.       – Друзьями, – ядовито передразнил её парень. – Ты уверена, что правильно понимаешь значение этого слова? Настоящие друзья не врут друг другу, когда дело касается человеческой жизни. И они не поднимают с земли ебучую камеру, чтобы заснять и выложить в сеть последние мгновения жизни своей подруги.       – Я не знаю что тогда на меня нашло, – еле слышно пробормотала девушка, стыдливо пряча глаза. – Не знаю зачем так поступила.       – И последнее, что меня категорически не устраивает, так это твоё присутствие в жизни моего друга, – продолжил Адриан, пропустив мимо ушей её жалкие оправдания. – Ведь им ты тоже воспользовалась, увидев в его лице достойную замену придурку-Нуару, который посмел проигнорировать твою важную персону.       – Неправда, – возмущённо вскричала Алья, вскакивая с дивана. – Я действительно люблю его!       – Каждый раз, как приходилось наблюдать твою счастливую рожу, руки так и чесались тебя прибить. За свою омерзительную и лицемерную натуру ты не заслужила и минуты счастья рядом с человеком, который так сильно тебя любил на протяжении стольких лет. Всё это время я молчал только ради Нино, потому что он наконец-то был счастлив, хоть и рядом с таким ничтожеством, как ты. И теперь, после всего, что я рассказал, пусть сам решает, так ли сильно он нуждается в настолько гнилой и двуличной девушке.       Блондин поднялся из-за стола, отчего Маринетт, что последние двадцать минут сидела с открытым ртом, испуганно дёрнулась, хватая его за рукав. Однако, он лишь покачал головой и потянулся к вешалке за пуховиком. Если продолжить в том же духе, то у них возникнут проблемы. Стоит как можно быстрее убраться отсюда, пока кошачьи инстинкты не взяли верх, ибо даже Плагг в его кармане начинал приглушённо шипеть, почувствовав раздражение подопечного.       – На этом наш разговор окончен. И так как память тебя подводит, я повторю ещё раз. Последний раз, – ледяным тоном подытожил Адриан, накинув на голову капюшон, и наклонился через стол, оставаясь равнодушным к слезам и всхлипам одноклассницы. – Попробуешь написать о нас в своём блоге, и я убью тебя. Решишь обратиться в полицию – итог будет тем же. Так же я сверну шеи всем твоим родным, как и обещал ранее, – на этих словах в глазах Альи вспыхнул намёк на угрозу, что не осталось незамеченным, но желаемого результата это не возымело. – Лиа будет последним человеком, которого тебе удалось у меня отнять, и больше я не позволю угрожать моей девушке. Так что хорошенько подумай о безопасности своей семьи перед тем, как опять переходить мне дорогу. Это действительно последнее предупреждение, Сезер, и повторяться я не намерен.       Сейчас, наконец-то выговорившись, Адриан в полной мере ощутил, как же он от всего устал. Устал от людей этого города и в частности от вездесущей Альи, которой из-за нелепых обидок только дай повод его в чём-нибудь обвинить. Ему надоело быть защитником Парижа и даже под влиянием камня разрушения разбираться со злобными монстрами Бражника, оказывается, являющегося его отцом. Его окончательно вымотали мысли о Лиа, а также неспособность отпустить прошлое и спокойно жить дальше.       – Надоело, – неопределённо бросил блондин и тяжело вздохнул, после чего повернулся к Маринетт и добавил: – Наверняка тебе есть, что сказать своей подружке, так что я пока послежу за Селестой. Не задерживайся, а то наш друг будет очень недоволен, если придётся слишком долго ждать.       Адриан красноречиво выглянул на Нино, кивнув ему в сторону выхода, и вышел на улицу. Ляиф без раздумий поднялся с места и протиснулся мимо своей девушки, попутно натягивая на себя куртку. Будто опомнившись, она в последний момент схватила его за рукав и посмотрела с мольбой, прося никуда не уходить. Несколько мгновений он колебался, словно ещё не принял окончательного решения, но потом довольно грубо выдернул руку и отшатнулся, так толком на неё и не взглянув. Когда за ним громко хлопнула входная дверь и звякнул колокольчик, Алья вздрогнула и опустилась обратно на диван.       Она думала, что ненавидеть Кота Нуара сильнее, чем сейчас, у неё уже навряд ли получится, но ошиблась. Ублюдок вытащил наружу все её самые потаённые секреты и в красках растрепал на свой лад, тем самым заставив Нино сомневаться в её честности. Человек, которого Алья действительно так сильно любит, предпочёл поверить ополоумевшему убийце, а свою девушку даже слушать не стал.       – Будь проклят тот день, когда я связалась с Леблонд и Агрестом, – она истерично рассмеялась, утирая с глаз слёзы. – Чёртовы психи. Одна была готова раз за разом бросаться на акум, как будто намеренно искала в этих битвах своей смерти. Другой отбросил человеческую маску и обратился в ещё большее чудовище, чем Бражник. Интересно, а во что в итоге превратишься ты, если продолжишь ошиваться рядом с ним? Сомневаюсь, что всё ограничится побоями, я права? – Сезер издавала ненормальные смешки и обхватывала голову руками, словно стремилась стереть из памяти последний час своей жизни. – Какая же ты дура, Маринетт. У меня даже возненавидеть тебя не получается, настолько жалкой и безвольной ты стала.       Мысли самой Маринетт, к безмерному удивлению девушки, были кристально чисты. А напряжение, в котором её держал рассказ Адриана, тут же отступило, стоило только ему выйти за порог заведения. Странно, но даже узнав всю правду об этой троице, для неё как будто ничего не изменилось. Единственное, в чём она была железно уверена – виноваты все трое. А рассуждать, кто из них виноват больше остальных, не имело никакого смысла.       Адриан действительно дошёл до крайности, вылив сейчас всю свою боль на неудачно подвернувшуюся Сезер. Что хуже всего, он абсолютно уверен в каждом, произнесённом им слове, и спорить с ним относительно Леблонд совершенно бессмысленно. Уж это-то она прочувствовала на собственной шкуре. А если она будет упираться и выгораживать перед ним Алью, то всё закончится плохо, и она даже не знала, кому из них двоих придётся хуже.       Мари горько усмехнулась и покачала головой. Неужели она и правда не имеет своего мнения и предпочитает во всём полагаться на Адриана, как утверждает Алья? Хотя, если судить по тому, что ей довелось услышать, та явно не блистала идеальностью. По крайней мере, новость об увлечённости Котом Нуаром стала для них с Нино полной неожиданностью. Да и тесная дружба с героями Парижа, о которой она была ни сном, ни духом, тоже тот ещё нонсенс. Выходит, не так уж хорошо Маринетт её знала. И тут они друг друга стоят.       С тех самых пор, как она получила от Тикки камень созидания и начала встречаться с Адрианом, мысли об Алье посещали её всё реже, а после трагических событий в их колледже и вовсе испарились из головы. Маринетт не знала, являлось ли это защитной реакцией или же ей просто было настолько тяжело думать о том, что рано или поздно всё-таки придётся объясняться с подругой. И сейчас Сезер сидела напротив и продолжала упрямо гнуть свою линию, не потрудившись даже на секунду встать на её место и посмотреть на происходящее её глазами.       Забавно, но девушка не испытывала даже намёка на негодование или обиду. Наверное, потому что считала, что в каком-то смысле и правда заслужила все эти истеричные упрёки. Всё же в их отношениях на лидирующей позиции всегда была честность, которая с появлением Кота Нуара резко отошла на второй план, а потом и вовсе затерялась в нескончаемых потоках лжи и секретов. Как бы то ни было, теперь она застряла меж двух огней и вынуждена принять чью-то сторону.       Адриан поступил эгоистично, поставив её перед нелёгким выбором в то время, как сам шёл напролом в попытках вернуть себе лучшего друга. И судя по разгневанному лицу Нино, покинувшего кафе несколько минут назад, у него неплохо получилось. Ещё одна не очень приятная его черта, которая, с полной уверенностью размышляла Маринетт, была приобретена совсем недавно. А предположительно, как раз около трёх месяцев назад, ибо ранее она за ним такого не замечала.       Наверняка он винил во всём свой покладистый характер, а также безынициативность, которые теперь пытается сполна компенсировать решительными действиями и не заморачивается последствиями своих диких выходок. Адриану абсолютно плевать какие уловки использовать, если в конечном результате рядом с ними всё ещё будут дорогие им люди. Естественно, в первую очередь это касалось самого Адриана, раз он решил так категорично отбрить Сезер и весьма явно намекнуть, что ей здесь совсем не рады. А вот о своей девушке в этом щекотливом вопросе он совсем не подумал.       – Придурок, – устало пробормотала Маринетт и покосилась на Алью, которая никак не отреагировала на её странный комментарий, продолжая сидеть и прожигать немигающим взглядом стол.       Конечно же Мари будет рада, если у Нино получится смириться с таким положением вещей, и он простит их. Но без Альи их разношёрстная компания уже явно будет совсем не та. За эти пять долгих лет она так много сделала для неё, что сейчас стыд захлёстывал девушку с головой.       Она была первой, кто в их классе заступился за неё, когда наглая и напыщенная Буржуа разглядела в лице новенькой своего злейшего врага. Сезер доступно объяснила ей, что нет ничего приятного в том, чтобы отвечать заносчивой девке грубостью на грубость, когда подобное желание просто распирало Маринетт изнутри. Ведь она никогда не позволяла другим вытирать об себя ноги, даже если это вынуждало опускаться до уровня своих оппонентов.       Если так подумать, то лишь с подачи Альи она смогла ужиться в этом классе, хоть и приходилось прятать свой взрывной характер за маской сдержанной улыбчивой скромницы. Нет, в каких-то моментах Мари и правда являлась таковой, как в случае с Адрианом, рядом с которым она постоянно забывала родной французский язык. Но Буржуа была слишком напориста, и пару раз это чуть не стоило ей выбитых зубов, опять-таки спасённых только благодаря Сезер, что держала её под локти, пока Адриан проводил воспитательные беседы с подругой детства.       Пожалуй, лишь она и знала настоящую Маринетт Дюпэн-Чэн, готовую часами крыть трёхэтажным матом капризную дочку мэра при любой удобной возможности. Алья частенько отпрашивалась к ней с ночёвкой и откровенно смеялась, выслушивая её длинные гневные речи, которые обычно заканчивались только ближе к часу ночи. Зато у девушки получалось сполна выпускать пар, что помогало на следующий день держать себя в руках и спасало Хлою от незамедлительной расправы.       Чёрт, как же давно это было. Из-за короткой цепочки сумбурных событий, что пронеслись за каких-то жалких пару недель, она совсем потеряла ощущение времени. Эти изматывающие битвы с акумами, смерти близких людей, лицо любимого человека, скрытое чёрной маской печально известного Кота Нуара – всё это неумолимо въедалось под кожу и жгло её изнутри, отчего возникало чувство нереальности происходящего. Но одновременно с этим начинало казаться, что так она была вынуждена жить с самого своего рождения, и в этом нет ничего необычного.       Просто привыкла. Маринетт смирилась со своим незавидным положением и пустила всё на самотёк, предпочитая разбираться с разрушительными последствиями своих скоропалительных решений по мере их поступления. Подобно Адриану она желала жить одним днём, скорее всего из-за того, что очередной новый день и правда мог оказаться для них последним, учитывая количество ненавистников геройской пары, что с каждой минутой растёт в геометрической прогрессии. Но единственной загвоздкой всё ещё оставалась Алья.       Как бы Маринетт ни старалась отрицать, но подруга оставалась единственной ниточкой к её более счастливому прошлому, которое она всё-таки до безумия хотела оставить тлеть в своём сердце. Оставить в своей памяти хоть что-нибудь светлое и тёплое, совершенно не похожее на то, во что она превратилась. Мари ощущала острую потребность в Алье, как и Адриан не мог отпустить Нино, поэтому оба без угрызений совести отчаянно цеплялись за любую возможность, лишь бы сохранить драгоценную дружбу. Они нуждаются в них. Просто не могут жить в мире, в котором у них больше не осталось ни одного друга.       – Я готова простить тебя, – внезапно выпалила Сезер, резко хватая девушку за руки и слегка наклоняясь к ней через стол. – Я прощу тебе всё и пообещаю, что о твоих ночных развлечениях не узнает ни одна живая душа. А так же никто и никогда не узнает, что когда-то ты носила на своём лице пятнистую маску и была сообщницей неуравновешенного психопата. Да я даже готова сохранить в секрете его личность, если он перестанет разбрасывать по городу кучи трупов. Ты понимаешь, Маринетт? Я практически отказываюсь от самой себя в твою пользу, поэтому вполне логично, что имею право требовать ответную услугу.       – И что же ты хочешь? – Мари легонько сжала в ответ дрожащие пальчики подруги и печально улыбнулась, так как уже прекрасно знала в чём будет заключаться её просьба.       – Пошли его к чёрту, – с отчаянной мольбой выдохнула Сезер, сдерживая подступающие к горлу рыдания. – Ты ведь на самом деле не такая, я же знаю! Да, ты однозначно не являешься примером для подражания, да и тараканов в твоей голове всегда было выше крыши, но раньше у тебя хотя бы не возникало реального желания избивать других людей, а после ещё и не раскаиваться в этом! Идиотка Буржуа не в счёт, – торопливо добавила шатенка, в связи с чем Маринетт непроизвольно хихикнула. – Пожалуйста, хотя бы раз сделай что-то ради меня. Разве я хоть о чём-нибудь просила тебя за эти пять лет? И это не моё эгоистичное желание! Я правда верю, что так для тебя будет лучше!       Как же тяжело. Мари поднялась с диванчика и обогнула стол, встав рядом со своей подругой, что не переставала смотреть на неё огромными глазами, полными слёз и призрачной надежды на благополучный исход. Она наклонилась и, обхватив ладонями лицо Альи, поцеловала её в лоб, после чего заключила в крепкие объятия. Сердце бешено колотилось в груди и болезненно сжималось от каждого тихого всхлипа девушки, что доверчиво прижалась к ней в ответ и с силой цеплялась за края её лёгкой кофточки.       – Я люблю тебя, – тихо прошептала Маринетт, вдыхая знакомый аромат цитрусового шампуня. – Как же я люблю тебя, Алья. И от этого мне ещё тяжелее отказываться от тебя.       В такие моменты она жалела, что невозможно разделить свою жизнь на две отдельные части, в одной из которых Мари могла бы сделать счастливым Адриана, а в другой согласиться на предложение подруги и остаться с ней. Но в её случае невозможно усидеть сразу на двух стульях и придётся чем-то жертвовать. К сожалению трясина, в которой она уже по пояс увязла с Котом Нуаром, не оставляет ей практически никакого права выбора. При данных обстоятельствах перевес идёт совсем не в пользу Альи, как бы абсурдно это не звучало.       – Мы ещё можем всё исправить, – не унималась Сезер, в голосе которой опять стали проскакивать истеричные нотки. – У тебя ещё есть шанс стать той самой героиней, которой со временем обязательно начнут восхищаться, и которую будут любить люди нашего города. Я помогу тебе! Я напишу десятки, нет, сотни статей в своём блоге и всё им объясню. Только ты и я, Маринетт, как раньше – без всяких больных ублюдков и их ненормальных наклонностей. Да кому вообще нужны эти парни, верно? Пусть эта парочка катится к чёрту и наслаждается обществом друг друга, раз они такие расчудесные друзья. И вообще, я давно стала подозревать, что больше по девочкам, так что давай встречаться.       Она продолжала нести бред сумасшедшего и не затыкалась ни на секунду, не позволяя подруге вставить и слово. Алья боялась, что как только богатый словарный запас иссякнет, Маринетт в её руках растворится подобно дыму, и больше она никогда её не увидит. Девушка мало задумывалась о том, что именно сейчас говорит и как стыдно ей будет потом за некоторые провокационные реплики, что без разбору слетали с непослушных губ. Главное, что Мари понимающе гладила её по голове и звонко смеялась, внимая совсем уж неуместным предложениям, включающим в себя их скорую свадьбу и двух прекрасных малышек, которых Алья твёрдо намерена удочерить после торжества.       Опять это с ней происходит. Гордая и себялюбивая Сезер снова проебалась со своими железными принципами и почти ползает перед Маринетт на коленях, умоляя не доводить до крайности и действительно серьёзно обдумать её слова. Если она каким-то волшебным образом согласится вычеркнуть из своей жизни Адриана Агреста и забудет о нём, как о кошмарном сне, то Алья тут же вытащит из жилетки диктофон и со спокойной душой сломает маленькую кассету пополам, после чего пошлёт Патрика Фурнье с его разоблачающими планами куда подальше. Ей всего-то стоит сказать несколько заветных слов, и тогда все её проблемы тут же решатся сами собой.       Пожалуйста, не заставляй сожалеть об этом до конца моей жизни!       – Прости, но я не могу отказаться от Нуара, – Мари сама отстранилась прежде, чем её оттолкнут. – Я знаю, что для тебя это прозвучит дико, но мы планируем завязать с геройской жизнью после победы над Бражником. Париж опять будет в безопасности, а мы с Адрианом почти сразу уедем, и обещаю, что больше вы о нас не услышите. Поэтому сейчас я эгоистично прошу тебя сохранить в тайне личности Леди Баг и Кота Нуара хотя бы до нашего отъезда.       Лицо шатенки мгновенно перестало что-либо выражать. Она бездумно пялилась в одну точку куда-то за её плечо и скребла ногтями по обивке дивана. За эту короткую паузу, что повисла в их разговоре, Маринетт не раз успела молча себя проклясть. После всего, что ей довелось услышать, сомнений не оставалось – Алья чувствовала тоже самое и из последних сил пыталась найти лазейку, чтобы возродить их отношения практически из пепла. Она так же не хотела терять свою подругу и была готова пойти на чудовищные уступки, которых никогда прежде себе не позволяла.       – Видимо я ошиблась, – хрипло произнесла Сезер, отворачиваясь от девушки. – Ты и правда безнадёжна. Стала тенью хвостатого выродка и действительно вьёшься вокруг него подобно послушной собачонке. Ниже падать некуда. Больше мне нечего добавить. Убирайся.       – Хорошо, – незамедлительно согласилась Мари и подошла к диванчику, подхватив с него своё пальто. – Только ответь на один вопрос. Мне просто любопытно, кого ты ненавидишь больше – Бражника или Кота Нуара?       – Тебя, – прозвучал вполне очевидный ответ, который конечно же был дан только с целью побольнее ужалить. – И следом Агреста.       – Ожидаемо, – Маринетт болезненно улыбнулась, неловко застёгивая пуговицы. – В этом проблема жителей нашего города и твоя в частности. Вы смотрите на экраны своих телевизоров, листаете супергеройские комиксы, читаете идиотские книжки, где добро всенепременно побеждает вселенское зло, и видите непоколебимый идеал. Но я открою тебе страшную тайну, Алья, – она тихо фыркнула и убрала руки в карманы, понурив голову. – Вам навряд ли когда-нибудь доведётся лицезреть в повседневной жизни настолько безупречный образ, потому что реальность куда страшнее вымышленных книжных миров. Не все герои готовы мириться с безразличием и необоснованной ненавистью людей, которых обязаны защищать. В нашем, настоящем мире даже вам придётся считаться с их чувствами, если вы всё ещё рассчитываете выжить, а не стать закуской для марионеток Бражника.       – Это угроза? – воинственно вскинулась шатенка, стиснув руки в кулаки, от чего ногти болезненно впились в нежную кожу.       – Нет. Просто дружеский совет, – добродушно улыбнулась Мари, хоть терпение уже и было на пределе. – Всего лишь намёк, что нашу помощь ещё нужно заслужить. Но вместо этого со всех щелей сыпятся одни упрёки, что отнюдь не располагает к тому, чтобы мы слепо бросались на акум, стремясь спасти как можно больше озлобленных людишек, которые взывают к печально известным героям Парижа, только когда Бражник слишком больно укусит их за задницу. Это какое-то совсем нездоровое лицемерие, не считаешь?       Как бы сильно она ни любила Алью и ни стремилась сохранить с ней хотя бы нейтральные отношения, одного пренебрежительного обращения в сторону Адриана было достаточно, чтобы Маринетт мгновенно распрощалась со своей сентиментальностью. Словно она опять находится в классе и воюет с твердолобыми одноклассниками, пытаясь вбить в их пустые головы довольно очевидные вещи.       Порой ей даже казалось, что это какая-то грёбаная тёмная магия. Ну не могут тысячи людей разом начать отрицать заслуги Кота Нуара и игнорировать крылатого ублюдка, забывая, что это он является причиной многочисленных трагедий. Только спустя какое-то время стало понятно, что никакими пресловутыми чудесами тут и не пахнет. Всего лишь людской эгоизм; их жадность и желание доказать всем и каждому, что они представляют собой нечто большее, чем являются на самом деле. Просто мусор.       – Это и есть твоё настоящее лицо? – безлико спросила девушка, отворачиваясь к окну. – Героиня, которую ещё надо умолять о помощи? Чувствую себя конкретно одураченной. Пожалуйста, исчезни. Я больше не хочу тебя видеть.       Дважды просить было не нужно. Маринетт слишком устала от разговоров и в частности от попыток что-либо доказать Сезер. С самого начала было понятно, что это провальная затея, но попытаться всё-таки стоило. Ключевым звеном конечно же являлись чертовски ненормальные отношения между Альей и Адрианом, не будь которых, ей бы наверняка удалось решить всё мирным путём. Однако сейчас, после их маленьких сольных концертов, навряд ли стоит рассчитывать на благоразумие одноклассницы.       – Ты хоть предупреди, если всё же сочтёшь нужным сдать нас полиции, – надтреснуто рассмеялась Мари, делая два неуверенных шага в сторону выхода. – По старой дружбе.       Шутка получилась вялой и совершенно неуместной при данных обстоятельствах, что шатенка тут же подтвердила, шумно втянув в себя воздух, и еле слышно ударила кулачком по столу. Через какое-то время раздались торопливые лёгкие шаги и звон колокольчика, а следом за ними и тихая беседа. Через силу она повернула голову назад и посмотрела на одноклассников. Её стол находился достаточно близко к входной двери, поэтому не составило труда услышать, о чём сейчас Маринетт переговаривалась с Нино.       – Почти сразу подошла твоя мама, поэтому мы мало о чём успели поговорить. А ещё скоро должен подойти и Том, – сказал Ляиф, рассеянно почёсывая затылок. – Судя по всему, об Адриане у них сложилось хорошее впечатление. И когда вы только успели? Она так громко смеялась, когда рассказывала какую-то уморительную историю о вас двоих, отчего мой бро стал краснеть, как влюблённая школьница, признающаяся парню в любви.       – Кажется, я догадываюсь, о чём она решила ему напомнить, – девушка обречённо закатила глаза, но и её щёчки немного порозовели от его слов. – Ты меня прости, но сегодня у нас совсем не осталось времени на разговоры. Да и Адриан после этой жаркой дискуссии выглядел чудовищно подавленным. И ещё. Пожалуйста, не воспринимай все его слова слишком близко к сердцу. Насколько я поняла, их связывает не очень счастливое прошлое, поэтому он сорвался и наговорил кучу глупостей. Но лично я не считаю, что Алья была в чём-то виновата. Просто имей это ввиду.       – Мы с Адрианом уже договорились встретиться завтра и обсудить все эти неприятные моменты. Так же, я до сих пор намерен услышать именно твою историю, Мари, – Нино нервно улыбнулся и протянул девушке руку, которую она с удивлением сжала после короткой заминки. – У меня ещё не до конца получается поверить во всё происходящие, и о полном взаимопонимании пока речи не идёт. Мне потребуется уйма времени чтобы переварить эту информацию. Ты ведь понимаешь, что восстанавливать утраченное доверие придётся долго? Нам предстоит усердная работа, и я очень рассчитываю на твою помощь.       – О большем просить не могу, – Мари откровенно счастливо улыбалась, чувствуя бесконечную благодарность. – Спасибо тебе, Нино. Ты не представляешь, как это много для нас значит.       Алья подавила рвотный позыв и отвернулась от сего тошнотворного зрелища. Ей абсолютно не хотелось смотреть на рождение новой, более извращённой дружбы, частью которой так стремился стать Ляиф, не понимая, какой опасности себя при этом подвергает. Теперь между ней и Нино окончательно всё кончено. Предатель. Она не собирается больше идти на уступки и игнорировать существование двух монстров, что в конечном итоге всё равно выйдут из под контроля и сравняют город с землёй.       Девушка остановила запись на планшете и сохранила аудиофайл в нужную папку, после чего открыла «Леди Блог» и прикрепила его к огромной статье, которую напечатала ещё несколько дней назад, но так и не выложила, опасаясь за жизни своих близких. Она приложила к посту множество фотографий Адриана и Маринетт, когда-то давно сделанных Ляифом в школе. С небольшого экрана на неё смотрели улыбающиеся одноклассники, которые в те солнечные деньки ещё не были настолько пустыми и холодными внутри.       – Жители Парижа должны знать вас в лицо, – тихо шипела Сезер, загружая статью на сайт. – Даже если ради этого мне придётся умереть.       И под словом «умереть» она подразумевала не только свой бездыханный труп, найденный в каком-нибудь тёмном закоулке после того, как Кот Нуар обо всём узнает. Как только люди прослушают их разговор, её репутация тоже окажется в глубокой жопе, как, собственно, и Нино. Все самые страшные тайны Альи, а так же минуты слабости, которые она позволила себе из-за вновь вспыхнувших чувств к Маринетт – всё станет достоянием общественности. Но эту ничтожно малую цену она готова была заплатить, лишь бы эти двое получили по заслугам.       В этот момент разговор на заднем плане стих, и опять звякнул колокольчик, а после послышались и быстрые тяжёлые шаги. Нино подошёл к столику и, скрестив на груди руки, посмотрел на Алью тягучим оценивающим взглядом, словно ему было что сказать, но он никак не может решиться.       – Пришёл ещё в чём-то меня обвинить? – без особого интереса спросила девушка, скидывая запись на почту, что ранее дал ей Патрик. – Не напрягайся и подожди завтрашнего дня. Уверена, что Агрест сможет поведать тебе о моей двуличной натуре куда больше, чем я.       – Сейчас не время для твоих едких колкостей, – сурово осадил её парень и устало потёр переносицу, прикрывая глаза. – Нам нужно серьёзно поговорить о том, что ты теперь планируешь делать. Прости, но я не могу позволить тебе раскрыть их личности. По крайней мере до того момента, пока сам во всём не разберусь.       Короткий личный разговор с Адрианом и правда дал призрачную надежду на возобновление их отношений. Стоило им только остаться наедине, как ему опять довелось увидеть в уставшем, озлобленном на весь мир мальчишке своего старого доброго друга. Словно никогда и не было всех этих Бражников, Котов Нуаров и Леди Баг, и что они просто решили собраться тесной компанией и посидеть в уютном кафе, как это изредка удавалось им прежде.       И всё-таки, Агресту пришлось скрепя сердце пообещать, что он и пальцем не прикоснётся к Алье. Естественно, если та будет вести себя благоразумно и не станет подвергать опасности жизнь Мари. Нино был приятно удивлён тем, как Адриан вёл разговор. Он ни разу даже не заикнулся о тайне личности Нуара или о своей собственной жизни. Всё, о чём он его просил, и что интересовало его в данный момент — только Маринетт. Человек, который способен испытывать столь сильное чувство привязанности, просто не может оказаться монстром. И, как не крути, ему придётся сильно постараться, чтобы убедить в этом свою упёртую девушку.       – Поздно, – высокомерно изрекла Алья, вырвав его своей репликой из раздумий, и достала из внутреннего кармана диктофон. – Они сами загнали себя в угол. Глупо было идти на эту встречу, рассчитывая на снисхождение лишь потому, что Маринетт когда-то была моей подругой. Агрест слишком расслабился и совсем потерял чутьё. И теперь это выйдет ему боком.       – Ты всё записала, – возмущённо вскричал Ляиф, трясясь от негодования. – И когда ты собиралась мне об этом сообщить?!       – Извиняй, приятель. Тут уже моя вина.       Нино резко обернулся назад и с недоумением уставился на смутно знакомого мужчину, который сейчас переминался с ноги на ногу и виновато улыбался. Приглядевшись к нему получше, он с ужасом сообразил, что именно этот тип опрашивал их несколько дней назад. И, насколько ему было известно, именно он вёл дело Кота Нуара вместе с тем копом, который погиб под завалами в колледже. Да какого...       – Так ты с самого начала не собиралась их слушать? – ядовито прошипел парень, потрясённо наблюдая, как Алья спокойно передаёт ему в руки диктофон. – Знаешь, возможно Адриан был не так уж и не прав на твой счёт. Может, ты действительно всего лишь гнусная лицемерка, которая привыкла манипулировать окружающими людьми? Ты и меня решила использовать. Я тоже был лишь частью твоего ахуительного плана? Ты и в самом деле просто отвратительна.       – Полегче на поворотах, – неодобрительно хмыкнул Патрик, глядя на девушку, что сейчас еле сдерживалась, чтобы опять не заплакать. – Твоя подружка оказала этому городу неоценимую услугу и смогла сделать то, на что у тебя вряд ли хватило бы духу. Она настаивала на твоей компании, да и Агрест был бы куда более разговорчивым в твоём присутствии. Но вот довериться тебе я никак не мог. Слишком уж ты привязан к этому неадекватному ублюдку, а неприятности нам ни к чему.       – Я скинула запись на почту, – ломким голосом произнесла Алья, шмыгая носом. – Можешь ему позвонить.       – Пожалуйста, будь паинькой и веди себя хорошо, пока я не вернусь, – с намёком на угрозу посоветовал Фурнье, набирая на телефоне нужный номер. – Негоже здоровому парню так разговаривать со своей девушкой.       Не дожидаясь ответа, он торопливо отошёл за свой столик, вертя в руках диктофон. Сейчас стоило как можно скорее созвониться с белобрысым ничтожеством и разработать безопасный план по отлову Адриана и Маринетт, при реализации которого не было бы жертв среди населения. У него получилось достать доказательства раньше, чем на город обрушилась очередная акума, так что у капитана не должно быть повода спустить на геройскую парочку своих цепных псов. Они обещали ему, что в таком случае удастся скрутить этих двоих, не прибегая к огнестрельному оружию, что исключало бы их совершенно ненужную смерть.       – Получил твоё письмо, – сразу раздался в трубке слащавый насмешливый голосок. – Честное слово, я не ожидал, что у тебя получится всё провернуть. Судя по звукам на другом конце провода, капитан прямо-таки вытанцовывал, когда я сообщил ему об уликах, что тебе удалось нарыть.       – Этого ведь хватит для предъявления обвинений? – Патрик страшно нервничал, так как сам ещё не успел прослушать запись и понятия не имел, о чём там шёл разговор.       – Вполне. Я услышал лишь часть, но и её будет достаточно для задержания Дюпэн-Чэн и Агреста, – одобрительно мурлыкнул Феликс, после чего ещё примерно полминуты с кем-то переругивался на заднем фоне. Когда же он опять обратился к коллеге, то еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. – Похоже твоя пешка решила заняться самодеятельностью прямо у тебя под носом. Мне жаль, Фурнье, но теперь по-хорошему решить вопрос у нас не получится.       – В каком смысле, – прорычал следователь, с непониманием оглядываясь назад. – Какого чёрта происходит?!       – Когда в следующий раз решишь использовать глупенькую девочку-подростка для получения нужной информации, то не забудь так же обратить внимание и на род её деятельности, – ласково проворковал мужчина. – Это ведь Алья Сезер, придурок. Неужели ты рассчитывал, что она упустит такую сенсационную новость и не посмеет тут же её опубликовать? Мне только что сообщили, что последние несколько минут телефоны в участке разрываются от звонков перепуганных горожан, которым посчастливилось посетить её блог.       – Сейчас же удали её, Алья, – не своим голосом кричал Нино, размахивая перед лицом окаменевшей девушки планшетом, тем самым подтверждая каждое, услышанное им слово. – Чёрт, да тут уже сотни просмотров! Ты что натворила?!       – Большинство наших, как и я, сейчас не так далеко от центра, – уже более деловито заговорил Феликс. – Также я распорядился снять ограждение, и скоро мы будем на месте. Если они ещё не далеко ушли, то пусть девчонка попробует как-нибудь их задержать.       – А как же Бражник? – сипло спросил Патрик, потеряв всякую надежду на удачное разрешение конфликта. – Если вы убьёте Кота Нуара и Леди Баг, то больше некому будет защищать Париж. Приструни старого козла и сам одумайся, пока ещё не стало слишком поздно. Сейчас на близлежащих улицах сотни невинных людей, идиот! Ты хоть представляешь, что с ними может случиться, если вы спровоцируете этих ненормальных посреди такой огромной толпы?!       Однако ответом ему было несколько коротких гудков, извещающих об окончании разговора. Ну конечно! Белобрысому угрёбищу и море по колено, лишь бы урвать свой кусочек славы и взлететь по карьерной лестнице. Патрик торопливо убрал в карман диктофон и стремительно протопал до парочки подростков, продолжающих громко переругиваться.       – Какого дьявола ты залила всё это в сеть, – сердито процедил мужчина, тряхнув слабо пискнувшую девчонку за плечо. – Ты хоть немного одупляешь, во что нас всех втянула?!       – Они это заслужили, – звонко рыкнула Алья, но уже не выглядела такой уверенной.       – Для чего по-твоему я просил достать для меня улики? Всё это было сделано во избежание шумихи и ненужных жертв! А знаешь, что будет теперь? Эта парочка или успеет смыться до того, как нам представится возможность их словить, или решит сделать городу прощальный подарок, расхерачив тут всё к чертям! Ты, безмозглая идиотка! Чтобы я ещё хоть раз тебя...       В этот момент рядом с ними раздался противный скрип, мгновенно привлёкший внимание взбешённой троицы, и Патрик подумал, что лучше бы он этого не видел. Шатенка с ужасом наблюдала, как из-под соседнего стола вылезает та самая малышка, которую притащили к ним на встречу Адриан с Маринетт. Из-за высоких спинок диванов не было возможности увидеть, как она покидает заведение. Выходит, всё это время она пряталась рядом и слышала весь их разговор?       Девочка медленно выпрямила спину и повернулась к ним лицом, тут же показав дикий звериный оскал. Из-за праведного гнева перед ней всё расплывалось, а взгляд мутнел, отчего в интимном полумраке кафе её огромные глаза сверкали подобно двум раскалённым дымчатым опалам. Селеста до боли сжала руки в кулачки и еле слышно зарычала, стараясь подавить гнев и сохранить способность рационально мыслить хотя бы в ближайшие пару минут.       – Так и знала, – она сделала едва заметный шаг назад, покрепче перехватив сумочку, из которой была готова в любой момент вытащить нож. – От тебя за километр несло лицемерием, чёртова тварь! И это после того, как Маринетт любезно отпустила тебя, сохранив твою никчёмную жизнь!       – Тише, малышка, – следователь примирительно поднял руки вверх и кривовато улыбнулся, делая приличный шаг в её сторону. – Давай-ка мы с тобой сядем и всё спокойно обсудим.       – Да как бы не так, – щёлкнула зубами девочка и отступила ещё примерно на полметра. – Адриану действительно стоило сразу тебя убить. В какой же он будет ярости, когда узнает, – всё это время она не отводила взгляда от Сезер, что подобно Патрику медленно продвигалась вперёд. – А я с огромным удовольствием понаблюдаю, как Кот Нуар будет снимать с тебя скальп. Так зачем же оттягивать неизбежное!       Селеста резко развернулась и пустилась бежать к выходу, различая за своей спиной быстрый приглушённый топот. Обогнув ничего непонимающего официанта, она распахнула входную дверь и уже готова была выбежать на улицу, когда кто-то из них схватил её за руку и зажал ладошкой рот. Она с ненавистью подняла голову и увидела испуганные глаза девушки, что изо всех сил старалась затащить её обратно.       – Пожалуйста, успокойся, – умоляюще попросила Алья и тут же зашипела от боли, когда девочка прикусила ей пальцы. – Мы же хотим тебя защитить!       Цепляясь свободной рукой за дверь, малышка панически осматривала улицу и силилась разглядеть знакомые лица. Маринетт она нигде не увидела, а вот Адриан стоял недалеко от входа и взволнованно выискивал кого-то в толпе. Видимо её пропажа не осталась незамеченной, и сейчас они оба поглощены поисками.       – Мадемуазель, что вы делаете, – раздался у неё над ухом высокий возмущённый голос. – Немедленно отпустите ребёнка, или я вызову полицию!       – Я из полиции, – громко прокричал официанту Патрик, который всё ещё старался убрать Нино с дороги без тяжёлых для того последствий. – Не выпускайте девчонку!       Воспользовавшись суматохой и замешательством Сезер, Селеста быстро запустила руку в сумочку и незаметно вытащила нож. Хоть желание убить мерзавку на месте и было невероятно велико, но сейчас первым делом ей следует рассказать обо всём Нуару, а тот уже со всем разберётся. Не обращая внимания на бешеные удары сердца, в каком-то смысле участившиеся из-за пьянящего кровожадного предвкушения, она задержала дыхание и полоснула острым лезвием от сгиба на её локте почти до самого запястья.       Алья сдавленно вскрикнула и немного ослабила хватку, но этого было достаточно, чтобы девочка выдернула руку и вылетела за дверь. Всё ещё сжимая гладкую рукоятку окровавленного ножа, она кинулась прямиком к парню, который до сих пор продолжал высматривать её среди толпы.       – Адриан, – тоненько взвизгнула Селеста, налетев на него со спины и схватившись дрожащими пальчиками за край его пуховика. – Адриан, у нас проблемы!       – Слава богу, ты тут, – облегчённо выдохнул блондин и сразу повернулся в сторону, призывно крикнув через дорогу: – Маринетт, Селеста со мной!       – Тише! Не кричи так громко, – панически заверещала девочка и с опаской посмотрела на прохожих. На лицах некоторых людей проглядывался немой ужас с примесью леденящего страха. И причиной такой реакции, вне всяких сомнений, являлся парень, что сейчас растерянно хлопал глазами и не понимал её странного поведения. – Они всё знают! Пожалуйста, вам нужно убираться отсюда!       – Селеста, в чём дело, – с беспокойством спросила Мари, подбежав к ним вместе с Сабин, так же интуитивно ощущающей тревогу. – Где ты была? Я же просила тебя не убегать далеко! Господи, это что, кровь?!       – Эта мерзкая девка всё записала, – чуть не плача протараторила малышка и указала ручкой в сторону кафе. – Весь ваш разговор! И теперь эта аудиозапись опубликована в её блоге!       Адриан медленно поднял голову и убийственно зыркнул на перепуганную девушку, что замерла в пяти-шести метрах от них под навесом заведения. Почти в этот же момент за её спиной показался и Нино, продолжавший безрезультатно бороться со странно знакомым мужчиной. Он почти сразу признал в нём одного из тех дотошных копов, что не давали им с Маринетт тихо и мирно жить. Его друг изо всех сил пытался затолкать Патрика обратно, не позволяя тому пройти дальше, но силы были явно неравны. Поэтому следователь без видимых усилий грубо отпихнул мальчишку в сторону и остановился позади Сезер, до сих пор зажимающей глубокий порез на левой руке.       – Адриан, клянусь, я тут ни при чём, – тяжело дыша, поспешил оправдаться Ляиф и потёр саднящее плечо, ставшее результатом упорной борьбы. – Она мне ни слова не сказала ни про диктофон, ни про этого мужика!       – Я тебе верю, – на удивление спокойно отозвался блондин, не отрывая взгляда от ненавистного ему лица.       – Никогда бы не подумала, что ты способна на такую подлость, – надрывно выкрикнула Маринетт, игнорируя тихий шёпот взволнованной матери, которая всё ещё ничего не понимала. – Неужели я и правда ничего для тебя не значу, Алья?       – Хватит с нас разговоров, – сдержанно произнёс Адриан и отрубил телефон, оставив без ответа звонки Рэна, беспрестанно названивающего ему последние пару минут. – А ведь я был почти готов позволить тебе влачить своё жалкое существование. И как ты в итоге мне отплатила, – несмотря на кошмарные обстоятельства, он был поразительно невозмутим и холоден. Наверное, потому что уже досконально изучил эту стервозную тварь и давно предполагал такой исход. – Смотри внимательно, Сезер, и не упусти ни единой детали. Ведь тебе уже навряд ли когда-нибудь доведётся увидеть это снова, – и тут, будто в подтверждение этих слов, из его кармана раздался громкий хищный рык.       Патрик явно занервничал, отчего непослушные пальцы целеустремлённо потянулись к кобуре. Алья же перед ним вся сжалась и едва заметно дрожала, подавляя сухие всхлипы, что так и норовили сорваться с её губ. Нино застыл каменным изваянием чуть поодаль от них в неимоверном напряжении, так как понимал, что вскоре наверняка станет свидетелем трансформации Кота Нуара.       – Адриан, это конец, – с безысходностью выпалила Маринетт, озадаченно посматривая на его руку, чуть вытянутую вперёд. – Нам остаётся только бежать.       – Знаешь, Мари, не всё в нашей жизни решается бегством, – горько усмехнулся парень, после чего Плагг издал ещё один угрожающий рык и весь напрягся, готовясь в любой момент слиться с камнем разрушения. – Хватит прятаться по тёмным углам и испуганно дрожать, закрывая глаза и наивно надеясь, что все наши жуткие, безумные кошмары исчезнут сами собой. Ради победы над своими страхами необходимо быть твёрдо уверенным в правильности принятых нами решений и ни за что о них не сожалеть. Порой, чтобы бороться с монстром на равных и в итоге одержать верх, приходится обращаться в ещё большее чудовище.       Верно. Именно так поступила его мать, когда безмозглые ублюдки отвернулись от неё и кинули на растерзание Бражнику, отказываясь принять горькую и страшную правду. Только отказавшись от самой себя и отбросив человечность, ей удалось навести в этом городе хоть и относительный, но вполне существенный порядок. Вольпина никогда не отводила взгляда от своих врагов и уверенно шла только вперёд, сколько бы крови ей не приходилось ради этого проливать, и сколько бы упрёков не неслось ей в спину. Она была идеальной, настоящей героиней Парижа, которая не чуралась нести на своих плечах ненависть всех его жителей. Для Адриана она была примером для подражания – той, кого он будет любить и с маской, и без неё.       – Что за чертовщина происходит, – панически вопрошала Сабин, растерянно оглядываясь по сторонам на людей, большинство которых, благодаря статье Альи, уже узнали в парочке подростков известных Леди Баг и Кота Нуара и с воплями разбегались от них кто куда. – Маринетт!       Однако, её вопросы отпали сами собой, когда из кармана Адриана резво вылетел небольшой чёрный котёнок и величаво опустился ему на ладонь. Кот взял и вылетел из кармана Агреста! А когда хвостатый квами обнажил крошечные клыки и начал говорить, женщина мгновенно впилась мёртвой хваткой в руку своей дочери чтобы не повстречаться с асфальтом. Летающий и говорящий, мать его, кот!       – Больше никакой пощады мерзким людишкам, – грозно прошипел Плагг и щёлкнул челюстями, а от его острых когтей на коже подопечного выступило несколько маленьких капель крови. – Ты должен сражаться так, как будто от этого зависит твоя жизнь.       Чем громче в его голове тикали часики, отсчитывая тот жалкий час, что остался в распоряжении у Адриана, тем больше отчаяния и страха наполняло его маленькое тельце. Со всеми его предыдущими подопечными было точно так же, но в тех случаях он ни разу не рискнул пойти на такой отчаянный шаг и не думал даже попытаться вмешиваться в судьбу хранителя талисмана, как частенько это происходило с Триккс. Ведь никогда не получается совершенно точно предугадать эффект, что может произвести полное слияние квами с его подопечным.       А в случае Плагга и Адриана это исключительно опасно, так как они оба крайне нестабильны и, упиваясь эмоциями друг друга, вполне могут разнести Париж к чертям собачьим. Однако, даже сейчас, когда шансы на успех чудовищно малы, котёнок был готов рискнуть всем ради этой невероятно ничтожной возможности. Даже если в итоге ему потом придётся горько сожалеть о своём выборе. Даже если Адриан и Маринетт возненавидят его за это, если он хотя бы не попытается, то никогда не сможет сам себя простить.       – Не может быть, – опустошённо выдохнула Сабин, расслышав среди панических людских голосов псевдоним хвостатого героя. – Ты Кот Нуар? – она попыталась спрятать Маринетт себе за спину, но девушка упрямо стояла на месте, готовясь при малейшей опасности обратиться в Леди Баг.       – Плагг, – с яростью прорычал Адриан, отчего Алья в страхе попятилась назад. – Когти.