Форель и львица

Риверран был на редкость мрачен. Кастелян расстарался к приезду лорда, замок был первозданно чист. Видно, что его, так же как и двор, старательно отскоблили, но чистота не могла скрыть ужаса, что недавно творился в этих стенах. Прибывшие Блэквуд и Бракен, очевидно вызванные королем, довольно тепло поприветствовали Талли. Сам Станнис, видимо, задерживался и должен был явиться в ближайшее время. Дети относительно быстро освоились. Уолдер, к великому удивлению отца, был вежлив с каждым обитателем замка и больше не пытался ввязаться в драку. Он целыми днями пропадал на тренировочном дворе, немало изматывая мастера над оружием. Жанея, пол ее пришлось раскрыть, теперь убегала от приставленной к ней септы. Девочка предпочитала гулять по саду и около тренировочного двора, где часто появлялся Бринден Блэквуд. Парень покорил сердце маленькой леди тем, что вручил ей изрядно помятого и грязного, но все же целого сира Ланна. Впрочем, не все было гладко. Помимо побегов от септы, малышка отчего-то стала кричать во сне. Черная Рыба уже несколько раз засыпал сидя рядом с ней, стараясь разбудить ее до того, как кошмар вступит в силу. Знаменосцы и слуги косились на детишек с любопытством, однако вопросов задавать не решались. И правильно. Блэквуд впрочем, пытался о чем-то поговорить, но Бриндену было не до этого. Мейстер и кастелян ежедневно наседали с отчетами о количестве запасов на зиму, в замок постоянно стекались люди, Речные земли требовали внимания. Талли выкраивал время для ежедневных тренировок с мечом — дряхлеть он не собирался. Почти каждый день Уолдер выступал его соперником. Сын из кожи вон лез, но пока был далек от идеала. Бринден изводил его наставлениями, похуже мастера над оружием. Иногда это только злило Уолдера, и он не мог собраться с мыслями, но у рыцаря плохо получалось сдерживать резкий тон. Вообще, к большому своему стыду, Бринден все чаще ловил себя на мысли, что совершенно не любит этого упрямого мальчика. Почему-то он не испытывал ни радости, ни гордости, ни какого-то родительского трепета. Да, вне всяких сомнений, это его сын. Но почему тогда он такой чужой? Та же Жанея стала для Талли совершенно родной, без нее он уже не представлял жизни. А Уолдер… В нем не было ни следа от Дженны. Бринден видел в мальчике только несносного строптивого юнца, каким он сам был когда-то. Это раздражало. Даже внешне Уолдер походил больше на Талли. Черная Рыба не понимал, почему так произошло. Казалось бы, нужно радоваться, что их с Дженной сын жив и здоров. И что он вообще есть. Бринден надеялся заполнить пустоту, которая образовалась после смерти Дженны, ребёнком, но из этого ничего не вышло. Не получалось думать об этом мальчике, как о сыне Дженны. Сколько Талли ни смотрел, он видел только тощего подростка, который всё больше походил на него. Казалось, что будь в его внешности больше от Ланнистеров, любить его было бы проще. Пекло. Какой же его мать была красавицей в молодости! Высокая, статная, с круглыми плечами и сильными стройными ногами… А её грудь… Боги! В неё хотелось уткнуться лицом и провести в этом положении всю оставшуюся жизнь… Было трудно связать счастливые воспоминания о Дженне с Уолдером — результатом этих счастливых мгновений. Бринден помнил, как они его зачали. Помнил своё волнение от ее беременности. Что пошло не так?

***

Рыцарь ворот Долины Аррен был далеко от своего поста. Должность, конечно, почетная, но уж больно унылая. Через год после восстания Роберта Бринден Талли ехал из столицы, где простился со своей племянницей, на свой пост. В этот унылый холодный край горных вершин. Ну, кто бы его осудил за небольшой крюк в сторону Западных земель? Бринден усмехнулся. Они виделись с Дженной всего три месяца назад, а теперь вот снова появилась возможность… В коротком письме, что он отправил из столицы, Талли указал место и время встречи. Оставалось только надеяться, что Дженна приедет. Он каждый раз боялся, что она не придет. Вдруг он ей надоест? Впрочем, если бы надоел, то Дженна бы об этом сообщила. Скорее всего, прямо и откровенно. И не стесняясь в выражениях. У нее иначе не бывало. Интересно, о чем можно будет поговорить? Вроде не первый год знакомы, а его это заботит перед каждой встречей. Как сопливый мальчишка, честное слово! Каждый раз одно и то же! Конечно, он был уверен в себе, но противный червяк сомнений говорил, почему-то голосом Тайвина Ланнистера, что в этот раз что-то может пойти не так. Он говорил это с самой первой их встречи, но выкинуть из головы эту пакость не представлялось возможным. Странно на самом деле! Пока они в разлуке, мысль о Дженне согревает нутро, но стоит встрече замаячить поблизости, и глупые волнения уже носятся в голове, похуже шальных головастиков. И это прославленный рыцарь! Спешите видеть, Черная Рыба мнется как девственница перед постелью! Бринден зло усмехнулся и пришпорил коня, пытаясь выгнать думы быстрой ездой. Гостиница была на редкость обшарпанной, но сразу это в глаза не бросалось. Всучив поводья конюшонку, Бринден быстро направился внутрь. Судя по тому, что в конюшне не было других лошадей, а поблизости не стояло никакой повозки, он прибыл первым. Хозяин, только завидя деньги, рассыпался в любезностях и проводил Талли в комнатушку, которую гордо именовал «лучшей в гостинице». Страшно представить, какой будет худшая. Потолок низковат, кроватей две, но обе узкие и какие-то маленькие. Был небольшой столик, сколоченный кем-то пьяным и криворуким. И два стула, кажется, работы того же мастера. Мда, где только не приходится ютиться, чтобы сохранить тайну. Бринден стащил с себя доспехи, относительно аккуратно разместив их на стуле. Только теперь он заметил, что от него несет отнюдь не снежной свежестью. Злобно ругнувшись сквозь зубы, он уже собирался спуститься вниз, попросить хозяина наполнить ванну и заодно взять более менее чистую одежду из седельной сумки. В этот момент дверь грохнула о стену, впуская Дженну. Алый вихрь мгновенно отогнал мысли о ванне, чистой одежде и прочей ерунде. Не тратя время на разговоры, женщина поцеловала его, крепко держа за ворот рубашки. В голове у Талли стало пусто, как в степи. Он сжимал Дженну в объятиях, пытаясь, не прерывая поцелуя, развязать проклятую шнуровку на платье. Ее мягкие губы совершенно не давали сосредоточиться на нужной завязке, заставляя стонать от несвоевременно накатившего возбуждения. Пальцы Дженны перебирали волосы Талли, заставляя его хрипло вздыхать. Похоть мутила сознание. Он не помнил, как они избавились от одежды и оказались на кровати. Зато помнил колючее одеяло, на котором пришлось расположиться. Помнил блестящие глаза Дженны, чуть прикрытые веками. Ее довольные стоны, переходящие в негромкие крики. Ее руки, которые ласкали его плечи и грудь, осторожно обходя недавние шрамы. И краткий миг, на который они стали единым целым. Ложе было на редкость жестким. Непонятно откуда взявшийся сквознячок неприятно холодил разгоряченную кожу, заставляя натягивать тонкое колючее одеяло до самого подбородка. Впрочем, одеяло было слишком маленьким и не могло укрыть их обоих целиком, даже при том, что Дженна почти полностью лежала на Талли. Увы, кровать была слишком узка, и отстраниться друг от друга любовники не могли. — Ну и клоповник, Брин. Кто посоветовал тебе это убожество? Я готова убить его бесплатно. — Не помню. — Честно ответил он, — Как ты? — Признаться, довольно неплохо. — Она странно усмехнулась, — А ты? — Неплохо. Мне досталась крайне почетная должность Рыцаря Ворот. — Фыркнул Талли, — Морозить задницу возле проклятых ворот, тараторя каждому приезжему о том, что он должен соблюдать мир и все прочее. — Как уныло! Ну, хоть будет время мне писать. А то от тебя последнее время так мало писем. — Мы виделись всего три месяца назад. Да и вообще, женщина, у нас тут война была недавно. Тебе ли не знать? Твои родственники, между прочим, даже приняли в ней участие. Столицу там разгромили, короля убили… — Не пытайся воззвать к моей совести, мне по-прежнему плевать на Эйриса и его отродье. — Хмыкнула Дженна, — Кстати, об отродье. Есть маленькая новость для тебя. — И какая же? — С легкой улыбкой спросил Бринден. — Если все пройдет нормально, то через полгода ты станешь отцом. Холодные пауки пробежали по спине Талли, заставляя поежиться. Пекло. Быть того не может. Какие дети?! И что делать? В голове настойчиво грохотало навязчивое «Бастард!» — Ты уверена, что это мой, а не твоего мужа? — Уверена. Сама не знаю, как так вышло. Но не волнуйся, ты с этим ребенком едва ли увидишься. Он будет расти, как сын или дочь Эма. И на наши с тобой отношения не повлияет. Бринден напрягся, пытаясь уложить в голове мысль о том, что где-то в Утесе теперь будет расти крохотный Талли. Как же так? Он осторожно провел кончиками пальцев по животу Дженны. Такой же, как и всегда. — Срок еще маленький. И не нежничай, я это сказала только из-за того, что ты мне не безразличен и имеешь право знать. — А почему раньше такого не случалось? — Действительно, он перестал думать о детях, еще тогда, когда они только начали встречаться. Дженна говорила, что это ее дело. — Случалось раз семь, просто я успевала вовремя выпить лунный чай. А теперь вот лунная кровь стала нерегулярной, и я пропустила беременность. Теперь уже опасно прерывать. — Бесхитростно ответила она. — А кто будет? — Спятил? Я не знаю. Это мы узнаем через полгода. Ты кого бы хотел? — Девочку. Чтобы была похожа на нас. — Губы расплылись в счастливой улыбке, — А ты? — Как ни странно, тоже девочку. Сыновья — это хорошо, но девчонки поинтереснее. К тому же, девочка от тебя точно не будет страшненькой. Бринден хохотнул и крепче прижал к себе женщину. Он по-прежнему не до конца осознавал, что у них будет ребенок. Ребенок, с которым он вряд ли когда-то познакомится. — Дженна, я хочу с ним познакомиться. — Знакомься! У тебя есть уникальная возможность сделать это сейчас. Потому что больше ты с этим ребенком не встретишься. — Резко заявила женщина. — Я хочу знать своего ребенка. Нельзя, чтобы он рос не зная отца, это неправильно. — Только через мой труп, Талли. И через труп моего брата, который едва ли допустит распространение слухов о бастарде. А эти слухи появятся, если будешь маячить возле ребенка, который наверняка будет похож на тебя. Дженна была права, но все же… Может оно и к лучшему. Он старый вояка, который наверняка умрет в следующей же войне. Он ничего не умеет, кроме как воевать. У него ни замка, ни людей, ни какой-то спокойной жизни. Что за отец? Такой никому не нужен. Может, и правда будет лучше, если он оставит все как есть? Сделает вид, что нет у него никакого ребенка? Так всем будет проще. А мечты пусть остаются мечтами.