Hex

Забытое… «Это самая страшная часть. Каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить, я теряю сознание…» 1943 Гермиона устало откинулась в кровати. Оказаться дома было удивительным. Конечно, жизнь в Хогвартсе была активной и времени для скуки совсем не находилось, однако родные стены всегда занимали особое место в сердце Блэк. Девушка потянулась. Подушки пахли её любимой лавандой, и голова от этого становилась лёгкой, наслаждаясь приятным ароматом. Отец и тётя отправились по делам, Лукреция занималась подготовкой к выступлению, а Орион, наверное, продолжал изучение древних рун (на удивление, он любил данный предмет). У слизеринки же совершенно ни на что не было сил. Сама того не замечая, девушка заснула неспокойным сном. «Она идёт по длинным коридорам. Мама обещала погулять с ней на днях. Девочка ещё совсем маленькая, но всё-таки решилась дойти до покоев матери. Потому что никто и ничего ей не рассказывает. Считают маленьким ребёнком… а ведь это правда. Только Гермиона знает больше других, она видит во сне, как кого-то раз за разом покидают силы. И так уже на протяжении трёх ночей. Кто-то мучается и страдает от сильных болей. Кровь, повсюду кровь. Женский голос. Кто-то кричит. Она чувствует себя плохо, как будто все её внутренности выворачивают наизнанку. — Ааа… кто-нибудь… — оглушительный крик проносится на весь коридор. — Ааа…» — Хозяйке плохо? — девушка просыпается вся в поту. Силится сесть в кровати. На пороге стоит домовой эльф. — Н-нет, всё… нормально… — сказать «хорошо» язык не поворачивается. — Что-то случилось? — Хозяин прибыл. Он ждёт вас к ужину. — Который час? — Без пяти пять. Мисс Блэк желает что-нибудь? — Н-нет. Можешь идти, Дибби! Дибби, низко склонив голову, покидает спальню молодой хозяйки. Гермиона устало вздыхает. К несчастью, кошмары вновь вернулись в её жизнь, не оставляя ни единой надежды на спасение. — Но это просто дурной сон… дурной сон! Ничего плохого не произойдёт! — девушка успокаивает себя. Встаёт с кровати, умывается, отгоняя остаток сна, а затем останавливается возле большого зеркала в резной оправе. Из зеркала на неё смотрело что-то странное… Потухший взгляд, впалые щёки, опухшие глаза… Слишком худая. Слишком слабая. Слишком никчёмная… — Нет… Отражение повторило страшный вопль, заставляя от ужаса прикрыть уши. Лишь бы не слышать… Сейчас младшая Блэк была слишком похожа на свою сестру. Нет, у неё не было изумрудно зелёных глаз или волос, цвета вороного крыла. Но взгляд… Если Лукреции всё это шло, то Гермионе нет. Худоба делала весь облик сестры ещё более изящным, а надменность и высокомерие дополняли великолепный образ истинной наследницы чистокровного рода. Ну а кто же тогда ты такая, Гермиона Кассиопея Блэк? Вопрос бился в сознании раненной птицей… — Кто же я? — а отражение в зеркале только расплылось в грустной… пустой улыбке. *** Когда огромные дорогие часы в гостиной пробили ровно шесть часов, то вся семья уже собралась в столовой. Глава и его сестра сидели с разных концов стола. Гермиона вместе с Лукрецией, а напротив них Орион. Все трое, казалось, даже рта открыть боялись. Даже старшая из детей Мелании. Всё-таки их тётя могла быть очень жестокой. И не дай Мерлин разозлить её словом, взглядом или делом. — Орион, как твои успехи? Слышала, профессор Слизнорт очень рад твоим успехам! — голос у Ликорисы холодный (хотя женщина и пытается казаться доброй тётушкой, которая просто обожает своих племянников. Или всё это просто кажется?). — Думаю, мои знания несравнимы с умениями моих сестёр. Блэк в ответ только усмехнулась, кивая головой. — Братская любовь и привязанность… это достойно похвалы. Помню, ваш отец в своё время тоже всегда старался защитить меня от любой опасности и помочь быть лучше… — на последнем слове черноволосая осеклась. Гермиона знала, что отношения в семье отца были не самыми тёплыми. Точнее говоря, родители Ликорису не особо любили. Отцу семейства нужны были наследники, а девочки… девочки не могли продолжить жизнь славной фамилии. Да и сама женщина была несчастна в любви. Её единственный муж, которого она любила почти так же, как любили друг друга Мелания и Арктурус, умер. Молодая вдова не торопилась связывать себя новыми узами брака. Одного замужества ей хватило надолго. Даже спустя много лет женщина решила для себя, что уж лучше быть свободной, чем обременять себя мужчиной, к которому ничего не испытываешь. — Очень вкусное вино, Арктурус. Регулус прислал? — Да. Ты же знаешь, что он очень избирателен в этом напитке. — Конечно, — черноволосая загадочно улыбнулась. — Кстати, а когда же он почтит меня своим присутствием? Даже ты наконец-то приехала впервые за столько лет. — Да уж… как матушка умерла, — грустная улыбка тронула губы Ликорисы. — Однако не будем о плохом. Давайте лучше проведём праздники все вместе и весело. Как идея? И Гермиона уже почти было хотела признаться самой себе, что ошибалась. Сестра отца была не такой уж и злой. Точнее, жизнь в Испании, столь далёкой от любых проблем в магической Англии, давала свои плоды. Но глаза тёти лихорадочно блестели. Нет, эта женщина явно что-то задумала. И кровные узы её волновали не слишком сильно. Уже спустя где-то минут сорок, когда им успели принесли десерт (но почему-то никто его почти и не поел), дети Арктуруса поспешили покинуть столовую. — Конечно, дети, спокойных вам снов! — сказал их отец, широко и добродушно улыбаясь. Орион зашёл в комнату, которая находилась рядом с комнатой самой старшей сестры, а Гермиона пошла в самую отдалённую. Поведение тёти показалось ей странным. Конечно, они были одной плоти и крови, однако что если… Какая глупость! Неужели Ликориса и правда не могла стать более… терпеливой? Могла. Значит, переживать не о чем. Только отец… он всё время избегал её взгляда за ужином, ни о чём не спрашивал. Раньше он так себя не вёл. Может быть, что-то случилось? Да, наверняка… Но что именно и как это может быть связано с ней, Гермионой? Именно со столь мрачными мыслями девушка и заснула. Сегодня был очень тяжёлый день. *** Ликориса Блэк сидела в задумчивости. Она не знала, поступила ли правильно, рассказав брату о том секрете, который их мать забрала с собой в могилу. На самом деле, в глубине души женщина прекрасно понимала, что иного выбора у неё не было. Подвергать детей Арктуруса опасности было слишком, даже для неё. В конце концов, Мелания уже давно покинула этот мир и наверняка хотела бы, чтобы её дочери жили долго и спокойно. Мелания… Как же она скучала по ней. Ведь они были близкими подругами. Правда, вернись Ликориса в прошлое, то помешала бы её свадьбе с братом. Ведь это и послужило причиной её гибели. Магия — вещь непредсказуемая. Любое действие, совершённое со злым умыслом, копит в человеке огромную отрицательную энергию. И со временем, если человек перейдёт определённую черту, то будет жестоко наказан, а с ним и все его потомки. Когда-то предки Макмилланов и Блэков совершили один непростительный поступок, за что они и их будущие поколения были прокляты. Отныне им нельзя было связывать свою судьбу друг с другом. Но старые знания превратились со временем в легенду, о которой знали лишь избранные. Теперь перед старшей сестрой Регулуса Блэка стоял сложный выбор: вновь уехать в Испанию, пустив жизнь брата на самотёк, или же попытаться исправить ошибки молодости и предостеречь Лукрецию, Гермиону и Ориона. В конце концов, своих детей у неё нет, а ведь экс-слизеринке так всегда хотелось передать кому-то свои знания. Отчасти она выполнила желаемое, Лукреция получила достойное воспитание и к своим юным годам знала уже достаточно много. У Гермионы же был живой ум, но без амбиций и тяги к великому всё могло пропасть без толку. Да и единственный сын Арктуруса больше слушал именно вторую свою сестру. Это Ликориса поняла сразу. Конечно, мальчик любит их обеих одинаково сильно, однако поддержки всегда ищет именно у Мионы. Женщина усмехнулась. Ещё в годы своей юности, когда жива была и матушка и отец, вся семья собиралась за столом. И тогда молодая волшебница искала в глазах своего старшего брата покровительства. Не потому что Регулус был ещё слишком мал, а потому что Арктурусу она верила всегда. Он внушал трепет и желание быть лучше других. В учёбе, среди противоположного пола, для родственников. Да, Ликориса *Хеспер Блэк была прекрасной наследницей своих родителей. Только вот она слишком поздно поняла, что чтобы получить желаемое, нужно пожертвовать взамен чем-то ценным. А поняв правду жизни, в волшебнице проснулась тяга к величию. Однако спустя годы женщина осознала, что именно дети брата и близкой подруги, те, кто почти родился у неё на глазах… именно они должны занять положенное их статусу место. И неважно, чем придётся расплатиться за силу и власть… Блэки своё получат. — Сестра… — темноволосая моментально обернулась. В кожаном кресле сидел её брат. — Пожалуйста, посиди со мной… — мольба в его голосе заставила женщину вздрогнуть. Уже давно он не был таким печальным. — Арктурус, что тебя расстраивает? — мужчина взглянул на неё, словно ища помощи. Так почти и было. Женщина села на стоящий рядом диван и взяла руки брата в свои. — Я не знаю, что мне делать… Мне не хочется, чтобы мой ребёнок страдал. — И не будет. — Но что я могу? — У меня есть одна мысль. Однако она вряд ли придётся тебе по душе. *** Сон не шёл к Гермионе. Девушка попыталась досчитать до ста, но сбилась где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Впрочем, слизеринка почему-то была уверена, что даже дойдя до заветной цифры не смогла бы уснуть. Всё её существо находилось в состоянии схожим с истерикой. Да, чародейка нервничала. У неё раскалывалась голова, однако звать кого бы то ни было она не собиралась. В конце концов, было уже три часа ночи. Скоро наступит утро. Осталось немного продержаться. А потом можно будет позвать Дибби, и тот принесёт ей успокаивающее зелье. Нужно только подождать. Подождать… Однако сама того не замечая, темноволосая заснула. На этот раз её не преследовали короткие сны. На этот раз она попала в настоящий Ад… *** 1998 Март месяц подкрался незаметно. Золотое Трио всё ещё прятались в лесу. На самом деле это были не самые худшие времена в их жизни. С верными друзьями, в относительной безопасности, Гарри, Рон и Гермиона чувствовали себя более-менее лучше, чем несколько месяцев назад. Хотя они до сих пор были в тупике. Найти следующий крестраж оказалось слишком сложной задачей (а разве прежде было легче?). Но кажется мистер Лавгуд мог помочь им. — Думаю, Гермиона права. Кто за? — Уизли поднял руку. Грейнджер же одарила его убийственным взглядом. Прошлую выходу она до сих пор не могла ему простить. Бросить их, подозревать её в чём-то низком и подлом. Сжав руки в кулаки, гриффиндорка оставила парней одних. Но всё-таки были принято решение навестить отца Луны. В конце концов, иного выхода у них не было. Когда троица прибыла на место, то Рон только обречённо вздохнул. Совсем рядом находилась родная сердцу Нора. Казалось, до неё можно было дотянуться рукой. «Но домой нельзя…» — юноша только постарался побыстрее отвернуться, чтобы нечаянно не привлечь лишнего внимания. Ведь за отцом установили слежку, а сам рыжеволосый считался тяжело больным. Роль обсыпанного лишаем играл фамильный вурдалак. Сам дом Лавгудов нельзя было ни с чем спутать. Громадный чёрный цилиндр, похожий на шахматную ладью, над которым средь бела дня висела луна. Он был похож на что-то магическое, такое, чего нельзя было забыть. На удивление Ксенофилиус Лавгуд как будто ждал их. Всё его лицо выражало какое-то нервное возбуждение, что заставило шатенку вздрогнуть. В доме был беспорядок, и казалось, что кроме самого хозяина в нём не ступала нога человека. — Как Луна? — как бы невзначай спросила Гермиона. Кажется, та на несколько дней (следуя из письма!) собиралась погостить у отца. — Она навещала вас? — глаза у Ксенофилиуса недобро блеснули (хотя, наверное, это всё из-за уже достаточно долгих скитаний… в конце концов, это мужчина кажется весьма добрым…). — Луна… моя Луна… да, она была здесь… недавно… — голос у волшебника был хриплым. Как будто он простыл. — Наверное, вы хотите пить чай. Сейчас на улице очень холодно. — Н-нет, спасибо! — Гарри вежливо отказался. — На самом деле, есть кое-что, с чем вы, мы надеемся, могли бы нам помочь. Мужчина провёл ребят в комнату. Там лежали старые книги и бумаги. — Что означает тот знак, который был на вашей шее на свадьбе? — Вы об этом? — Лавгуд вытащил из-под своей длинной рубахи кулон. Это был треугольник, в который были заключены круг и палочка. Поттер кивнул. — Вы знаете сказку о трёх братьях? — теперь уже была очередь кивнуть Грейнджер и Уизли. — Нет! — воскликнул Гарри, даже не подозревая, что эта сказка могла бы быть связана как-то с теми поисками, которые они затеяли. — Она со мной… — Гермиона вытащила из сумки толстую книгу в тёмном переплёте. Открыла нужную страницу (скорее всего уже не первый раз!). — Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой и пришли к реке. — В полночь… — поправил Рон. — Мама всегда рассказывала, что в полночь… — Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ. И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они её перехитрили… — голос девушки дрогнул. — И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы её хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалёку, сделала из неё волшебную палочку и дала её старшему брату. Второй брат был гордец. Он захотел ещё больше унизить Смерть и потребовал у неё силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мёртвых. Спросила смерть младшего брата, что он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку. Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своей дорогой и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила Смерть. Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону. Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришёл в одну далекую деревню. Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках была бузинная палочка? Противник остался лежать мёртвым на земле, а старший брат пошёл на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою. В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда тот лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унёс волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло. Так Смерть забрала первого брата. Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он камень, что мог вызывать мертвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она ранней смертью. Но была она печальна и холодна, словно какая-то занавесь отделяла её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов средний брат сошёл с ума от безнадёжной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой. Так Смерть забрала и второго брата. Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошёл, и как равные ушли они из этого мира. — Но как это связано с… — не успел черноволосый договорить, как светлоглазый мужчина, мягко улыбнувшись, взял бумагу и перо с чернилами. — Бузинная палочка, — прокомментировал Ксенофилиус, изобразив её на бумаге. — Воскрешающий камень… — на листе появился и этот атрибут. — И, наконец, мантия невидимости, — треугольник объединил палочку и круг. — Это и есть дары смерти, мистер Поттер. — Этот знак был на надгробии в Годриковой Впадине… — вспомнила гриффиндорка. — Простите, а семья Певереллов… они имеют какое-то отношение к Годриковой Впадине? — Д-да… — отрывисто ответил волшебник. — Игнотус и его братья считаются первыми хозяевами даров. Да… — мужчина прошёл к небольшому столу и, взяв чайник, поспешил спуститься вниз. — Ваш чай уже совсем остыл, да… Вскоре вслед за ним поспешило и Золотое Трио. — Наверное, мы лучше пойдём… — начал черноволосый, видя, что состояние мистера Лавгуда всё хуже и хуже. Может быть, вообще не стоило приходить к нему за помощью. В конце концов, у него своих проблем хватает, ещё и они тут с какими-то сказками. — Нет… — мужчина с силой опустил чайник и побежал в сторону входной двери. И тут Гермиона убедилась в том, что странный блеск его глаз ей совсем не показался. — Вы моя последняя надежда. — Что случилось? — голос избранного звучал совсем тихо. Как будто он боялся. Наверное, так и было. Страх за близких и родных тяготил душу храброго гриффиндорца, который был готов пожертвовать своей жизнью, но не счастьем друзей. — Луна… они забрали её. — Кто? — Забрали… а ведь им нужны именно вы, мистер Поттер. — Кто? — прозвучал вновь вопрос, хотя юноша уже знал его. — Волан-де-Морт… — почти прошептал беловолосый, страшась каждой минуты. — Простите… А дальше произошло вполне ожидаемое, но от того не менее опасное: послышалось приближение пожирателей. Крыша и второй этаж начали рушиться, но Лавгуд успел выскочить, что-то причитая. Ребята же - найти друг друга в полном хаосе, который устроили приспешники Тёмного Лорда. Слава Мерлину, им удалось сделать это. Схватившись за руки, волшебники трансгрессировали обратно в лес. — Лживый мерзавец! — с презрением выплюнул Уизли. — Они украли её, потому что он поддержал меня, — попытался оправдать поступок Лавгуда Гарри, прекрасно понимая, что мужчина не хотел кроме жены потерять ещё и единственную дочь. Рон кивнул, хотя и не переставал удивляться тому, что его лучший друг уже в который раз так просто мог простить ложь. С Чжоу Чанг всё было иначе. — Я сотворю заклинание… — сказал рыжеволосый, когда друзья прошли чуть вперёд. Однако тот буквально через несколько секунд увидел чужаков. «Сивый…» — промелькнула мысль, кажется, Люпин что-то рассказывал о нём. — Привет, красавица! — Гермиона отшатнулась от такого обращения. Потому что из уст неизвестного мужчины это звучало… мерзко. Хотя, имя его было ей известно. Струпьяр. Один из «лучших и безжалостных» в отряде егерей. После оборотня, конечно. Ребята рванули со всех ног вперёд, на что сероглазый мужчина только усмехнулся. — Ну и чего стоим? — обратился он к своим приспешникам. — Поймать их… *** Гарри трясёт. Внутренности как будто связано в один нервный узел, который вызывает отвратительное чувство тошноты. — Неет! — Рон кричит, оседая на землю. Безжизненное тело Гермионы на руках заставляет его проклинать чёртову пожирательницу. Это всё она… она убила… А ведь они могли успеть… ГРЯЗНОКРОВКА ГРЯЗНОКРОВКА ГРЯЗНОКРОВКА Огромными буквами, как будто Лестрейндж жаждала этого - продлить мучения гриффиндорки. Ей было на руку, что та на всё отвечает «нет», так у неё был шанс вдоволь поиздеваться. — Нет, Герми, пожалуйста… — юноша крепче сжал тело, зарываясь в каштановые волосы. — Я так не могу… — уже тише. Сил больше кричать не было. Хотелось просто забыться. Казалось, что всё произошедшее лишь плохая шутка. И вот сейчас Грейнджер откроет глаза и в свойственной себе манере начнёт поучать Уизли, что и как нужно делать. — Пожалуйста… — Рон… — Поттер коснулся плеча друга, уже не сдерживая поток слёз. В этом была и его вина. Нужно было самому искать крестражи, не соглашаться брать их с собой. Может быть… нет, так им наверняка бы ничего не угрожало. А теперь… теперь Гермиона Джин Грейнджер… всезнайка… боевая подруга… советник в тех или иных вопросах… была мертва. И ничего уже не будет, как прежде. Самое ужасное, что он видел смертельный зелёный луч, ставший последним для гриффиндорки. Лестрейндж… Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу… Она уже дважды забрала у него любимого человека. Сначала Сириус, теперь Миона. «За что?» — не понимал зеленоглазый, наблюдая за тем, как Уизли перебирает пряди волос Грейнджер. Лицо Рона выражало большую боль и тоску. Да, он уже скучал по ней. — **Добби может помочь… Добби должен увести друзей в безопасное место… — эльф дёрнул Поттера за руку. Тот нехотя взглянул на крохотное создание сквозь пелену слёз. Бледное существо тоже было огорчено произошедшим, однако даже после нового злодеяния Псы могли не остановиться на достигнутом. Им необходимо было исчезнуть… *** 1943 Девушка проснулась вся в поту. Ужасные видения преследовали её, не желая оставлять ни на минуту. Даже сейчас как будто в комнате она заметила женский силуэт в платье. Часть волос была высоко забрана, а остальной водопад свободно струился по плечам. — Люмос! — чётко произнесла волшебница. К счастью, палочка лежала рядом с хозяйкой. Комната наполнилась неярким светом. Девушка огляделась вокруг, но вновь никого не заметила. «Показалось…» — попыталась успокоиться чародейка, но применять «нокс» не спешила. В конце концов, вряд ли она сможет заснуть ещё раз. Наверное, лучше что-нибудь почитать. Раньше это всегда помогало отвлечься от плохих мыслей. Кажется, багаж уже прислали. Девушка, стараясь не шуметь, откинула одеяло и встала с кровати. В дальнем углу и правда лежал её чемодан тёмно-коричневого цвета. Открыв его, кареглазая без труда нашла нужные вещи. И вот уже хотела сесть в тёплую постель обратно, как окно вдруг резко открылось настежь с характерным звуком. Морозный воздух стал проникать в комнату, и девушка поспешила закрыть его. — Помоги… — произнесли чётко и ясно у самого уха. Женский голос. Слизеринка обернулась, но, естественно, никого не увидела. — Помоги… — было сказано вновь, становясь чем-то вроде наваждения. Помоги… Помоги… Помоги… Кто бы ей самой помог?