Hex

— Последнее время мне стало жить тяжело… Я вижу, я стал понимать слишком много… (Л.Н.Толстой «Война и Мир») *** День, о котором поведал Гермионе лже-Том, наступил на исходе первого месяца нового года. — Кровавая луна — священный знак для всех ведьм и колдунов, — поведала девушкам молодая волшебница. Она отдаленно напомнила ей Лукрецию. У неё были длинные чёрные волосы и большие зеленые глаза, — если повезёт, Господин наконец-то станет свободным. — И кто же такой этот господин? Расскажи мне, Мора. — Это… — девчушка осеклась под внимательным взглядом старшей колдуньи, которая, скорее всего, была приставлена к Гермионе в качестве «бдителя порядка». К слову, поначалу девушка даже хотела подружиться с ней, однако все попытки подобного толка разбивались о стену холодности. — Вас ждут внизу, — осведомила Блэк та самая колдунья, после чего встал в позу готовности на случай, если девушка подумает «выкинуть какой-нибудь фокус». В гостиной Гермиона увидела Нарциссу, лицо которой стало бледнее прежнего. Ещё бы! Женщина уже и не знала, как поступать в сложившейся ситуации. Словом, она была единственной, кто с самого начала верил в возможность перерождения. Если верить Ордену, Малфой даже вела переговоры с Аберфортом, но, по всей видимости, нужных результатов это не дало. — Доброго времени суток, миссис Малфой, — девушка села в кресло напротив, когда домовики принесли им поднос с горячим чаем. Его цветочный аромат наполнил всё пространство, успокаивая девушку. — Надеюсь, за этим визитом вежливости не скрывается какая-нибудь ловушка? — Гермиона знала наверняка, что Нарцисса отличается от собравшихся в мэноре. Она и пожирателем смерти-то не была, а просто любящей женщиной, которую лишили спокойствия семейной жизни, которую лишили возможности достойно встретить старость, если та, конечно, до неё доживёт. — Знаю, что не имею права просить, однако… хочу всё же сказать, если другой возможности не будет… я… прошу прощения. От лица всего нашего семейства. Ты ведь знаешь, при других обстоятельствах мы были бы счастливы. Могли бы… стать семьёй, — голос урождённой Блэк звучал тихо, словно она чего-то боялась, — в любом случае, я… конечно, мне не доставляло особого удовольствия общаться с маглорождёнными, я была так зла на сестру, которая бросила нас ради… — женщина осеклась. — Она бросила вас ради грязнокровки, — закончила фразу Гермиона, с насмешкой глядя на родственницу, — но я никого не виню. Много лет я считала себя той, кем на самом деле не была. И знаете… не могу сказать, что прошлая жизнь была так уж прекрасна. Я едва ли могла спокойно вздохнуть. За моей спиной стояла сестра, тётушка, ответственность перед родом. Я стала разменной монетой в борьбе за влияние. Я должна была притворяться… быть марионеткой в руках сильных мира сего, а ведь… таков удел чистокровной волшебницы. Выйти замуж, дать здоровое потомство, воспитать в детях отвращение ко всем, кто по тем или иным причинам не подходит данному обществу. Хотя… кто решил, что это правильно? А ведь будучи маглорожденной гриффиндоркой я ни в чём не нуждалась. У меня были друзья, любимые люди, смысл жизни. Я была счастлива, чего мне так отчаянно не хватало, когда я знала, что чистокровная. Вы и сами знаете, слизеринцы не испытывают чувств, ибо… это для них не в порядке вещей. Обман, ложь, предательство… — перед глазами встал образ Абраксаса, который был повинен в трети её бед. Эгоистичный, не думающий о чувствах окружающих, он предал лучшего друга, подругу. Он разрушил их связь с Томом. Почему? Да потому что слизеринец любил лишь себя, мечтал о союзе с Блэками. — И всё же, я никогда не ненавидела тебя, Гермиона. — Вы и не знали меня, чтобы ненавидеть. Да и вы не моя цель… *** Гермиона с удивлением заметила, что стены мэнора стали расширяться, делая гостиную (теперь уже больше похожую на зал) просто невообразимо больших размеров. — Скоро прибудут гости, — начала объяснять Мора, — все они — верные подданные господина, — через какое-то время в камине образовалось подобие портала, откуда выходили люди с карнавальными масками, что скрывали их лица. — Неужели нельзя было обойтись без всего этого антуража? — в данный момент все вокруг ужасно раздражало волшебницу. Она не понимала, по какой причине Тому (или кто там был под его личиной!) понадобилось пригласить так много людей в мэнор, да ещё и устроить какой-то очень странный праздник, от жуткой обстановки которого по спине бежали мурашки?! К слову, самого виновника торжества и след простыл, девушка спросила у прислужницы, но та только руками развела, мол, не видела — не знаю. Тем временем вокруг Гермионы, словно она диковинное животное, столпился народ. Каждый хотел задать вопрос и желал услышать ответ. Блэк, конечно, понимала, что с некоторых пора она знаменита в магическом мире, но о таком ей раньше как-то не думалось. — Вы хорошо себя чувствуете? — Как вы выжили? — Вы та самая Кассиопея? Казалось, вокруг неё журналисты, готовые в любом момент напасть на неё хотя бы ради одного слова. Гермиона, отвыкшая от столь повышенного внимания к своей персоне, отвечать нужным не считала. В конце концов, если так интересно, то зачем так сразу нападать на неё, будто она тут только для праздного развлечения гостей. — Ну же, дорогие мои, — тут, наконец, появился лже-Том. Девушка с досадой отметила, что его чёрные, словно смоль, волосы просто идеально сочетаются с темной парадной формой, которая подчёркивала всю прелесть его высокого роста и вытянутой фигуры. — Это не Том… — она повторяла эти слова словно мантру, готовую слететь с её губ каждый раз, стоило ей заметить на себе его взгляд, полный фальшивой нежности. Нет, настоящий Марволо хотел убить её, этот же… пытается использовать в своих целях. И, кажется, именно сейчас она должна понять, что именно ему так сильно нужно. — Вот и настал день, которого мы так долго ждали, — сказав это, он обратил свой взор на Гермиону, тем самым приглашая её подойти к нему, — вот она, наша спасительница! — девушка подала ему свою руку, тем самым показывая, что всё происходит по обоюдному согласию. И плевать, что её буквально заставили надеть платье чёртового белого цвета. Свадебное платье. Оно было таким же, как и больше полувека назад, не считая отсутствия пятна крови. Девушка встретилась взглядом с О’Нилом, он тоже всё помнил. Ещё бы! Такое не забудешь! Том передал ей кубок с алого цвета напитком. — Что это? — Ты мне веришь? — Гермионе хотелось ответить отрицательно, однако понимая, что для победы ей нужно играть по правилам противника, лишь кивнула. На вкус это было похоже на вино, только… с каким-то странным привкусом. На какое-то короткое мгновение Блэк показалось, что в неё вонзили множество острых кинжалов, разрывающих плоть. Однако после того как руки лже-Тома коснулись её кожи под легкой тканью наряда, вся боль резко прошла. И потом, когда он холодными губами прикоснулся ко лбу Гермионы, она не стала сопротивляться. Она вообще не могла сказать ему слово против. Это было похоже на империо, только… «Всё это действие напитка…» — она бросила беглый взгляд на кубок. — Вот мы и встретились вновь, сестра моя… «Сестра? Сестра моя? Что это значит?» — девушка плохо соображала, однако слышала более чем хорошо. И она очень надеялась, что когда зелье перестанет действовать, ей не составит труда сложить все паззлы в одну единую картинку. В конце концов, у неё есть почти всё что нужно для этого. Осталось только… — Ты не Том, да? — лицо мужчины расплылось в загадочной улыбке. — Ответ тебе известен. — Для чего же тогда это всё? — это был близнец, возможно, он видел, что ей приснился сон с его участием. Тогда это многое объясняло. — Моя милая сестра, у тебя так много подсказок. И ты видела кошмары. Всё это правда. — Тогда наш отец… — Владыка Ада, да, именно так, — он увлёк её в водоворот танца, где она не смогла бы ничего сделать, даже если действие пройдёт, — а мы его дети. Знаешь, что это значит? — Тебя убили. Ещё младенцем! — Меня благословили князья Ада, — самодовольно заявил лже-Том и притянул девушку ближе. — Князья Ада? — Азазель, Рамиель, Дагон, Асмодей… ты их ещё узнаешь. И Валак. — Валак? — девушка удивлённо посмотрела на не то мага, не то… ещё какое существо. — Насколько я знаю, вы уже встречались, — будничным тоном заметил лже-Том. Словно её совсем даже не пытались убить. Конечно, это же вообще мелочь! — Не злись, сестра, — в какой-то момент мужчина наклонился к самой её шее, вдыхая пряный аромат корицы, — твоё сердце бешено колотится, но это не страх. Что же тогда? — чёрт, в момент задумчивости он всё больше напоминал ей Тома. Как будто настоящий. — Аааа, — произнёс мужчина наконец, словно разгадав тайну века, — всё это тело, так ведь? — в этот самый момент, когда существо перед ней говорил с каким-то презрением о человеке, которого она любила на протяжении полувека, к ней вдруг вернулась решительность. И только она хотела ударить наглеца, как кто-то увёл её в противоположную сторону. Новый партнёр был в маске и до того момента, как он снял её, девушка терялась в догадках кто же именно перед ней. Она могла быть подумать, что это Драко, только тот вот… глаза человека перед ней казались многим суровее. — Глупо было верить… — Кто это? — кивком головы Гермиона указала на существо (иначе она и назвать его не могла!) под личиной Марволо. Несколько секунд он неотрывно смотрел на неё, прежде чем ответить. — Ну, — он позволил ей сорвать маску со своего лица, — ты должна бы догадаться… — Н-н-не может быть… — она хотела быть отступить, но мужчина крепко сжал её ладони в своих, вынуждая смотреть на столь до боли знакомые черты. — Ты мёртв! Ты болел и ты… умер. — Думаешь, всё это действие зелья? — с усмешкой поинтересовался Малфой. — Я уже ни в чём не уверена. — Правильно, рядом с такими, как мы, — он взглядом обвёл присутствующих, — лучше быть всегда начеку. И нет, зелье просто проверка. Так сказать, на твою волю. — Зачем? Зачем я нужна ему… кто бы это… — Тсссс… здесь нельзя разговаривать. — А что… прикажешь молчать? — вся эта ситуация казалась волшебнице полным бредом. — Просто посмотри вокруг, — Гермиона всё же выполнила просьбу старого друга, — что ты видишь? — девушка пожала плечами. — Ну же, посмотри внимательно… вот там женщина, — Блэк разглядела в толпе волшебницу с густыми каштановыми волосами и тёмными, словно проникающими в душу, глазами. Она была одета в пышное платье с пышными оборками, и было на женщине всего одно украшение — подвеска с буквой «B». Поначалу Кассиопея не заметила ничего странного и лишь несколько мгновений спустя она вдруг с ужасом заметила на шее колдуньи глубокий порез. Как у Почти Безголового Ника. — Бедняжка! Муж отрубил ей голову. К слову, твоя родственница. — Анна Болейн, прекрасно. Кто ещё из мертвецов здесь? — Все гости — мертвы. Так скажем все здесь, кого ты видишь, должны гореть в Аду, однако… у каждого был выбор: мучиться долгие годы и однажды, возможно, заслужить прощение, или стать приведением. — Ты не прозрачный. — Потому что на небе сияет кровавая луна, — сказал Абраксас так, будто Гермиона должна знать всё на свете, — в эту ночь мёртвые ходят бок о бок с живыми. И мы можем остаться на земле, однако… для этого нужна кровавая жертва. — Я-я… — Ты должна… я уведу тебя, а ты… не станешь храбриться, просто останешься в стороне. Нужно переждать всего одну ночь, после все закончится, — в этот момент девушка почувствовала, как на несколько секунд её тело оторвалось от пола, находясь в воздухе. Абраксас трансгрессировал их недалеко от Хогсмида. — Вспомнил молодые годы, Аб? — с усмешкой спросила волшебница. — Это как посмотреть… Он не забыл. С ними уже однажды происходило такое. Она задала это вопрос с целью выяснить, точно ли перед ней Малфой, а не очередной плод оборотного зелья. Теперь она была уверена, что перед ней старый знакомый, а не прислужник хозяина (или ещё кого…). — А разве мёртвые могут колдовать? — Сегодня мы можем почти всё… — с этими словами он повёл её в сторону паба, на котором гордо высилась табличка с названием «Кабанья голова», что, впрочем, совсем не отпугивало людей, а даже наоборот, привлекало. Только вот Гермиона была удивлена тому факту, что Малфой с чего-то решил пойти именно туда, когда на деле они могли быть схвачены (девушка всё ещё числилась в особо опасных преступниках…) в любой момент. И всё же волшебник выглядел уверенно, да и сама девушка чуть успокоилась после вечера с мертвецами (от мысли о том, что она ничем не может помочь старому другу, её передернуло…). Так или иначе, в грядущей войне им необходимо было зарубить топор войны и бросить все силы на борьбу с… «И кем же?» — задумалась Блэк, пытаясь вспомнить всё, что услышала из уст знающих хоть что-то. Если верить лже-Тому, который назвался её братом, то выходит, всё происходящее — дело рук Владыки Ада, возможного отца Гермионы. Но если следовать данной логике, то получается… Поток размышлений девушки был прерван появлением Аберфорта Дамблдора (Абраксаса он по всей видимости принял за Драко судя по реакции), который по какой-то причине с особым радушием принял гостей. На вопрос о причине столь сильного изменения в отношении к присутствующим, он грустно изрёк: — Если я погибну сегодня, то хочу, чтобы меня запомнили достойным памяти предков. — Погибните? Сегодня?! — худшее подозрение девушки подтвердилось. Как и ожидалось, злодеи сделают всё, чтобы воспользоваться её жизненной силой. — А как же… но, быть может, всё будет не так плохо, не зря же мы так долго готовились к битве… — после этого мужчина провёл их к портрету погибшей сестры Арианы, которая вдруг на какое-то мгновение исчезла с картины, а вернулась уже не одна, а с Невиллом Долгопупсом. Пусть это и было довольно странно, однако девушка всё же последовала за товарищем по учёбе и тот, проведя её (Малфой идти дальше отказался по вполне понятным соображениям!) по длинному коридору, что был скрыт в стенах не без помощи магии, вывел наконец на спальню гриффиндора. Первая реакция присутствующих была очевидной — удивление, непонимание, слёзы и радость от встречи после долгой разлуки. — Но как? Как вы попали в школу? — негодовала Гермиона, помня, что место директора вот уже несколько лет занимает Северус Снейп — один из Пожирателей. — На самом деле, в Хогвартсе творится настоящий бардак, Снейпу, кажется, всё равно. — Эй, Ми… — девушка с надеждой обернулась, однако стоял перед ней не Том Риддл (хотя это и было ожидаемо…), а Рон Уизли. Юноша прижал волшебницу к себе и поцеловал в лоб. Экс-гриффиндорка, сердце которой в прежние времена при одном только взгляде на рыжеволосого стучало так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, ничего не почувствовала. Это был чисто дружеский поцелуй, без любви, ибо мысли её были о другом человеке. Человек, который мечтал убить её на протяжении более полувека. «Не будь глупой, забудь… забудь… забудь…» — да уж, проще не становилось. Да, он хотел ей смерти, но глупо было отрицать, что Том Марволо Риддл занимал важное место в жизни Гермионы Кассиопеи Блэк. Он приглянулся ей ещё на первом курсе. Если все желали получить часть славы великого рода, то Марволо и взглядом её не удостаивал. Это было больно и обидно, но Гермиона на самом деле тайно восхищалась его смелостью, изяществом, тонким чувством юмора, его глубокими познаниями в огромном количестве наук. Сирота-полукровка, он представлял из себя намного больше, чем хвалёные чистокровные наследники. Признаться честно, Том подарил ей надежду быть любимой просто так, без обязательств и никому ненужных правил. Возможно, будь на её месте Лукреция, она бы стала для Лоркана достойной женой, только… Лу — это Лу, а Касси — это Касси. — Так какой наш план действий? — Мы должны защищать Хогвартс. — И спрятать Гермиону. — Зачем? — Ты ей не рассказал? — Гарри с укором посмотрел на Невилла, а тот виновато пожал плечами. — О чём это вы? Если о чёртовом проклят… — Дело в том… эм… я изучил документы, рукописи и кое-что нашёл, — Гермиону подвели к столу, на котором были разложены вещи для занятий. Невилл открыл одну из довольно старых на вид книг и буквально ткнул на одну из страниц. Девушка заметила знак Даров Смерти, наличие которого в принципе меняло весь порядок, который долгие годы существовал в Магическом Мире. — Если верить написанному здесь, то Смерть специально одарила братьев Певереллов, чтобы их потомок однажды сей дар, дар самой Смерти отдал наследнику самой Тьмы. — Звучит как страшилка на ночь, — добавил Рон, пытаясь хоть как разрядить обстановку, — как очень глупая страшилка. — Возможно, ведь мы так и не поняли, кто этот самый наследник. Существует ли он вообще. — Уверен, это Воландеморт. — Если так, убить его не составит труда. — Ч-что… к-как это? — Если я правильно понял, то сегодня, в кровавую луну, была призвана вся нечисть. Их существование не земле поддерживается энергией тёмного наследника. И лишь он как оставить их здесь, так и отправить навсегда обратно в Ад. Но для этого… человек должен умереть или убить того, кого сильно любит, — объяснил Невилл и Гермиона была удивлена тому факту, что кто-то осмелился написать подобное. Если такая рукопись попадёт в руки злого волшебника, то одному только Мерлину ведомо что будет! — То есть, нам нужно уничтожить крестражи, чтобы ослабить Воландеморта? А после отдать ему дары? — спросила Джинни. Гарри кивнул. — Но… как мы это сделаем, если никто даже не знает о местонахождении нужных предметов? — Ну, Полумна сделала предположение, что… возможно… — начал Невилл, сбиваясь. Было видно, что юноша нервничал, вспоминая о белокурой когтевранке. В иной ситуации волшебница порадовалась бы за друзей (она и раньше замечала, как эти двое смотрят друг на друга!), однако сейчас на счету была каждая минута. — Пожалуйста, Невилл, говори скорее! — не выдержав, воскликнула Гермиона. — В общем, Луна считает, что диадема Кандиды Когтевран — крестраж. — Диадема Когтевран? Но ведь это всего лишь легенда, — запротестовала Чжоу Чанг. Впрочем, Блэк было все равно: правда или нет, ей необходимо было покинуть гостиную и отправиться на поиски Даров. Именно в момент дискуссий девушка и сумела скрыться из виду. Правда, через какое-то время её всё же догнал Рон. — Эй, куда ты? — спросил он и вдруг резко остановился. К ним приближалось нечто с пустыми глазницами и в мантии, с ног до головы запятнанной серебристой кровью. В нём девушка сразу признала привидение змеиного факультета — Кровавого Барона. — Вот так встреча! — воскликнул мужчина (сейчас он походил на человека!). — Мисс Блэк, не ожидал увидеть вас в стенах замка в такой день, — сказал Барон так, словно они обсуждали погоду. Довольно необычно, сказать по чести, особенно для Уизли, который всё ещё не до конца понимал что к чему. — Вы ему не рассказали, не так ли? — спросило привидение-человек и его безобразно-большой рот расплылся в злой усмешке. — Тёмная ведьма… — Ми, о чём это он? — Прости, Рон, я… — хотела было сказать, но почувствовала резкую боль в области груди. Она закашлялась и поняла, что это наверняка проделки Барона, зловещий смех которого разносился по всему замку. В какой-то момент всё закончилось, оказалось, это гриффиндорец отбросил Кровавого преступника заклинанием. — Беги! Я его задержу! — скомандовал Уизли, и как бы не хотела Гермиона помочь ему, она с отчетливой ясностью понимала, что Кровавый Барон — всего лишь пешка в коварной игре. И если она не сможет победить, пострадают все. На улице всё ещё падал снег, что крупными хлопьями стелился по земле. Впервые за долгое время Гермиона чувствовала себя настолько обездоленной, разбитой и одинокой. Всем существом своим она ощущала, как мёрзнут плечи под жатой, местами полупрозрачной тканью. И хотя волшебница осознавала, что от её дальнейших поступков зависит исход сегодняшней ночи, именно в эти мгновения она никак не могла собраться с мыслями. Слабость, непонимание, обречённость… вот что страшило девушку на протяжении стольких лет. И вдруг лёгкое прикосновение, аромат цветков кассиопеи. О, она помнит этот запах… это же… — Касси… — в мрачной тишине столь до боли знакомый голос сестры звучал словно прекрасная музыка для души, что так сильно страдает в агонии. — Милая моя Касси, — молодая женщина протянула к Гермионе свои тонкие пальцы, отчего девушке сразу же вспомнились несколько мелодий, которая та с особой страстью играла на пианино. — Лу, — Блэк обнялись, после чего Гермиона заметила на губах сестры пятна крови. — Яд… мы с тётей доверились не тем людям… — изрекла волшебница, однако Гермиона не заметила и тени грусти на красивом лице, совсем (что казалось довольно поразительным) не обременённом бедами прошлого. — И вы… служите Владыке? — Кто остался между миром живых и миром мёртвых — подданные господина, однако… не все этому рады. — Почему же? — После сегодняшней ночи я смогу найти маму и папу, Ориона, всех, кто умер и кого до этого я не могла видеть. — А я… могу? — Ещё рано! И мне известно о ком болит твоё сердце, я даже знаю как его спасти. Если, конечно, ты всё ещё хочешь этого… — Ты не боишься? — Я хочу искупить вину. И Абраксас. И ещё кое-кто, — загадочно сказала Лукреция и вытерла подушечками пальцев горячие слёзы, которые брызнули из глаз младшей сестры. — Я так боюсь… и я такая слабая. — Ошибаешься. Ты сильнее нас всех, просто ещё не осознала этого. Позволь, я помогу?