Навечно твой...

      Иногда бывают дни, когда весь мир, кажется, делает всё, чтобы превратить твою жизнь в ад. Иногда эти дни растягиваются в недели, и тогда ты начинаешь вообще сомневаться, что жизнь когда-нибудь наладится. И тогда ты чувствуешь себя неудачником…       А я чувствовал себя так почти всю жизнь. Лишь изредка бывали просветы, но когда они заканчивались, всё становилось ещё хуже. Сколько себя помню, у меня никогда ничего не получалось так, как я хочу. Вот и сейчас меня опять ткнули носом в то, что не всё в мире делается так, как нужно мне. И закончилось это отвратительным ожогом на полфизиономи, срывом всех планов и…       Я тяжело вздохнул и прислонился лбом к оконному стеклу, всматриваясь в отражение собственных глаз. Последнее время мрачные мысли посещали меня чаще и чаще. Всё было хреново, но если с большей частью проблем я ещё мог как-то смириться, то вот с этой…       Мэтт меня ненавидит…       Как бы дико это ни звучало, но я был в этом абсолютно уверен. Я и сам себя ненавидел за всё то, что я сделал. Как Мэтт не пристрелил меня ещё, не знаю… Если бы он сейчас подошёл ко мне и приставил к моему затылку пушку, я бы и слова ему не сказал, я бы его понял.       За окном было уже темно, фонари горели где-то внизу, на уровне третьего этажа, а тут, на десятом, единственным источником света с улицы была луна, сквозь облака казавшаяся мутным белёсым пятном. Самое идеальное время, чтобы травить себя воспоминаниями. Началось всё с предательства. Я предал Мэтта, предал своего лучшего, нет, единственного друга. Ушёл из приюта, не сказав ему ни слова, не попрощавшись. На этом наша история могла бы и закончиться, но этого не произошло. Я был достаточно наглым, чтобы спустя четыре года как ни в чём не бывало отыскать Мэтта и попросить его помочь мне. До сих пор не могу понять, почему он согласился.       Никогда не забуду одну из наших встреч… Мы договорились пересечься, чтобы он передал мне флэшку с файлами, но он так и не явился, и тогда я отправился к нему домой — выяснять, в чём дело. Обнаружил я его спящим на клавиатуре, видимо, он всю ночь просидел за компьютером. И именно тогда я впервые после долгого перерыва увидел его руки… Он всегда ходил в кофте с длинным рукавом и в перчатках до локтя, какая бы погода ни была, даже в жару. Дома же я застал его в футболке и увидел, почему он прятал руки. Они все были покрыты шрамами от порезов! Кисти с тыльной стороны были в меленьких, хаотично расположенных шрамиках, а вот выше — от запястий до локтевых сгибов — шли довольно длинные, почти параллельные белёсые полосы. И я искренне хотел бы надеяться, что причиной появления этих шрамов был не я, но прекрасно понимал, что он бы не стал прятать их от меня, если бы дело было не во мне…       После этого мне, наверное, следовало попросить у Мэтта прощения за всё и исчезнуть из его жизни, теперь уже навсегда, но я не смог этого сделать. Он был нужен мне, как воздух, и даже больше. Я продолжал обращаться к нему с просьбами, иногда даже специально придумывал какую-нибудь совершенно не нужную ерунду, чтобы иметь повод лишний раз позвонить или встретиться.       А потом… Потом… Да, у меня не было другого выхода. Если бы я не подорвал базу, меня бы схватили японцы, и Кира преспокойно от меня избавился бы. А так, в дыму, огне и суматохе я смог скрыться, хотя это было рискованно. На самом деле, то, что я не умер тогда, вовсе не моя заслуга. Я, кажется, говорил, что я наглый? Забудьте. На самом деле я возмутительно, вызывающе наглый. Потому что как иначе можно меня назвать после того, как я не придумал ничего лучше, чем позвонить Мэтту и попросить забрать меня из горящего здания? Чем я думал в тот момент? Там было полно японских копов, которых страховал Кира, кроме того, они могли договориться с местной полицией, чтобы те пришли им на помощь в случае чего. Не говоря уже о том, что после взрыва на базе было небезопасно от того, что всё горело и рушилось. Но ни о чём таком я не подумал. В своё оправдание могу сказать только одно — мне было чертовски больно и не хватало воздуха, так что я вообще был почти не в состоянии думать. Но это не значит, что я имел право ждать помощи от Мэтта.       Он приехал. Я был уже почти без сознания, когда почувствовал, как он подхватил меня под руки и потащил в сторону выхода. Он привёз меня к себе, долго возился с моим ожогом и сопутствующими ему проблемами… Ох, как же мне было хреново! И Мэтт, казалось, это то ли понимал, то ли чувствовал… Он делал всё, что было в его силах, чтобы облегчить мне существование, и это у него получалось. С одним лишь исключением — за всё это время он не сказал мне ни слова. Просто молчал, что бы ни происходило — и сам не заговаривал со мной, и на вопросы не отвечал. Я не понимал, в чём дело, и в итоге припёр его к стенке. А через мгновение пожалел об этом. Я и не знал, что Мэтт может так орать. Самовлюблённый идиот, ненормальный кретин — самое приличное, что я услышал в свой адрес. Всё остальное было матом, причём сразу на нескольких языках. Честно говоря, я даже испугался, я никогда не видел Мэтта в таком состоянии. На мою жалкую попытку извиниться он только послал меня к чёрту и ушёл в соседнюю комнату, судя по звукам, играть в приставку. Когда я через пять минут заглянул туда, то увидел, что он в игре с остервенением лупит битой по чьему-то трупу, и предпочёл поскорее скрыться, пока он меня не заметил.       Я снова вздохнул. От этих воспоминаний стало ещё паршивее… Я только и мог, что создавать Мэтту проблемы и всячески ломать ему жизнь. И почему он до сих пор меня терпит? Может, прекратить это всё? Уйти? Только не так, как в тот раз, а предупредив Мэтта, конечно… Или… Возникшая в голове мысль меня немного испугала, но это мог быть не самый плохой выход. Возможно, мне уже давно стоило это сделать…       Дрожащими от волнения руками я вытащил из-за пояса брюк пистолет. Раньше Мэтт всегда комментировал это, говорил, что однажды я отстрелю себе зад, но теперь он всё время молчал и даже почти не смотрел в мою сторону. Прикусив губу, я передернул затвор, взвёл курок и замер, раздумывая. — И что ты, позволь спросить, собрался делать?       Я вздрогнул и обернулся — в дверях стоял Мэтт. Интересно, как давно он за мной наблюдал… Я даже не заметил, как он подошёл. — Я хочу облегчить тебе жизнь… — чуть слышно выдохнул я, но он то ли всё-таки услышал, то ли прочитал по губам. В два шага он пересёк кухню и крепко взял меня за запястье, отводя в сторону руку с пистолетом. А я вздрогнул от этого прикосновения — он был без перчаток. — Ты совсем идиот, да? Что ты издеваешься надо мной? — голос Мэтта дрогнул, а губы скривились, как будто ему было больно. Он отобрал у меня пистолет и разрядил его в дверь, затем отшвынул его подальше и стиснул меня в объятиях. — Мэтт… Я… Блин, я так не могу больше… Как ты меня терпишь до сих пор? — Заткнись. Заткнись, придурок! Издеваешься надо мной всё время! — плечи Мэтта затряслись, и я обнял его в ответ, прижимаясь щекой к его макушке. — Прости… Прости меня… Я правда идиот… — Когда ты бросил меня, — голос Мэтта звучал глухо и как-то сдавленно, — я думал, что больше не увижу тебя никогда… А потом ты снова появился, и… И я так надеялся, что всё снова будет, как раньше… А ты… Ты всё время держал дистанцию… — Я?! Держал дистанцию? Я… Я был уверен, что ты меня даже знать больше не захочешь… — Дурак ты! — он стукнул меня кулаком по спине, не разжимая объятий. — Мы же всегда вместе были! Как же я не захочу! — Прости… — Заткнись! Не нужны мне извинения твои! Мне ты нужен! Ты! Блять, ты меня с этим взрывом так напугал! А если бы я не смог тебя откачать?! Идиот! — Мэтт… — Что, Мэтт?! — я отчётливо услышал, как он всхлипнул, прежде чем ещё сильнее сжать меня в объятиях. — Ты хоть понимаешь, что я без тебя не смогу?! И чтобы пушки я у тебя в руках больше не видел! Ты мне нужен… — На кой чёрт я тебе сдался? Я же только и делаю, что создаю тебе проблемы… — А ты не создавай… Глупости не делай… — он помолчал немного, вздохнул и буркнул мне в плечо. — Люблю я тебя, придурок…       Что? Мне показалось, что у меня пол ушёл из-под ног… А, нет, не показалось. Я и правда чуть не упал, меня удержал Мэтт. Это было… неожиданно. А с другой стороны, вполне логично и всё объясняло… Даже то, что он орал на меня… Я бы тоже орал, наверное… — Мелло! Мелло, ты в порядке? — Да, нормально… — я попытался улыбнуться, но вышло криво. Я не знал, как реагировать на признание Мэтта, да и вообще был не до конца уверен, что правильно его понял. Дживас усадил меня на стул и отошёл на полшага. — Что, теперь будешь гнобить меня? — За что? — я тряхнул головой, не очень понимая, почему у Мэтта возник такой вопрос. — А то ты не догадываешься… — он тяжело вздохнул, а до меня наконец дошло, что он имел в виду. — Что? Ты… Ты что, решил, что я… — это было настолько глупо и дико, что я даже не стал договаривать. — Это же бред! Мэтт… Мэтти… Ты же… Да как тебе такое вообще в голову пришло! — я схватил его за руку, подтянул к себе и обнял за талию. — Ты же мой Мэтт…       Он слегка растерялся, не ожидав от меня таких действий, но потом отмер и осторожно провёл руками по моим волосам. Я чувствовал, как он дрожит и тяжело дышит, и обнял его сильнее, затем немного подумал и носом сдвинул вверх край его футболки, обнажая низ живота. — Мелло… Что ты делаешь? Пожалуйста, не надо… — Надо, — уверенно ответил я и легонько прикусил его чуть ниже пупка. От этого Мэтт задрожал ещё сильнее и впился пальцами мне в плечи. Ещё один лёгкий укус немного ниже — и Мэтт застонал, пытаясь оттолкнуть меня. — Мелло, нет… Прошу тебя… Не хочу, чтобы ты потом всю жизнь жалел… — Неа, — вот уж что-что, а жалеть я ни о чём не собирался. Мэтт был нужен мне, и я должен был хоть как-то дать ему это понять. — Мелло, пожалуйста… Остановись… — взмолился Мэтт, но тело его было с ним не согласно. И я сомневался, что он на самом деле хочет, чтобы я прекратил. — Остановлюсь, если скажешь, что ненавидишь меня, — я поднялся со стула и посмотрел Мэтту прямо в глаза. — Но я же не… — растерянно начал Мэтт, продолжая сжимать мои плечи, но я не дал ему договорить. — До сегодняшнего дня я был уверен, что ты ненавидишь меня за то, что я сделал. А сейчас я уже не знаю, что думать. Я больше не хочу тебя мучить, Мэтт. Если ты скажешь, что ненавидишь меня, я оставлю тебя в покое. И ты сможешь жить так, как хочешь, не оглядываясь на меня. Но если ты любишь, тогда позволь мне быть рядом, любить тебя в ответ.       Мэтт скривил губы в неком подобии улыбки, зажмурился и выдохнул: — Я никогда не смогу ненавидеть тебя… Ты мне нужен…       Да, это было именно то, что мне было необходимо — чтобы Мэтт опроверг мои подозрения, развеял мои страхи. И мне сразу стало так легко, что я, поддавшись эмоциям, поцеловал Мэтта. Раньше я никогда не делал этого с парнями, от одной мысли об этом меня коробило… Но Мэтт никогда не был просто каким-то парнем, он всегда был особенным, таким родным и близким. Моим. И касаться его мягких губ, пробовать их на вкус было так естественно, так правильно, что я потерял контроль над собой. Мой, только мой… Такой нужный… — Ты мой, слышишь? — я на мгновение разорвал поцелуй. — Только мой… — Твой… — эхом отозвался Мэтт, прикрыв глаза. — Навечно твой…