***
— Мой любимый, славный мальчик… — холодная рука ласкала ватную, гудящую голову. Северус не мог открыть глаза. Не понимая, кто рядом с ним находится, он указал трясущейся рукой, куда-то в сторону батареи бутылок. Пить хотелось ужасно. Язык прилип к небу, в горле было суше, чем в пустыне Атакама, а желудок, словно наказывая обладателя за самые страшные прегрешения, безбожно горел. Печень же, сказала: «Не шевелись, а то буду стрелять». — Нет, — женский голос приобрел твердые нотки, — вставай, принимай душ и спускайся к завтраку. Разит, как от бездомного. Послышалась мягкая поступь, ласкающая слух, как вдруг в уши ударило «Die, Die My Darling» группы Metallica, заставив тут же открыть глаза.***
Свеженький, как побитый жизнью огурчик, Северус спустился вниз и увидел того, кого ожидал увидеть в последнюю очередь. За столом, мирно распивая кофе, сидела пожилая женщина, обладающая величественной, прямой осанкой. Она холодными обсидиановыми глазами осуждающе смотрела на Северуса. Женщину нельзя было назвать красавицей. Но сказать, что ее внешность была аристократичной, не сказать ничего. Худое лицо, острые скулы, строгий взгляд заставляли съежиться. Седые волосы были собраны в высокую прическу, костюм был отлично пошит, а аксессуары подобраны со вкусом. — Привет, мам, — Северус, словно школьник, стоял на пороге и переминался с ноги на ногу. Взгляд Эйлин Принц потеплел, а тонкие губы изогнулись в легкой улыбке. — Здравствуй, родной, — Эйлин указала изящной рукой на стул напротив, — садись. Кофе тебе сейчас необходим. Трясущимися, как при треморе, руками, Северус взял белоснежную чашку и с наслаждением отхлебнул горячий напиток. — Что тебя привело сюда? — Эйлин Принц была единственным человеком на свете, с кем Северус был максимально вежлив. — Какая причина погрома в гостиной? — вопросом на вопрос ответила Эйлин. — Хотя нет. Молчи. — Она жестом остановила сына. — Я перефразирую. Как зовут причину погрома? Северус слегка улыбнулся. — Северус Тобиас Снейп. Сын Эйлин Принц и Тобиаса Снейпа. — Не ёрничай, Северус, — женщина вставила сигарету в мундштук и, подкурив, с наслаждением втянула сизый дым, — и дураку понятно, что ты притворился Халком из-за женщины. — Удивлен твоим познанием в современной культуре… — Мне не 150 лет, Северус, — тонкая бровь поползла вверх. — Все твои неприятности всегда из-за женщин. Лет двадцать пять не видела, как ты пускаешь слюни на подушку. Тогда ты был маленьким, а сейчас пьяным. Так как зовут? Северус задумался. Он даже не знал, кого назвать, Мэри или Гермиону? — Мам, у меня неприятности, — констатировал Северус. — Это нормально. Неприятности, катастрофы, войны и стихийные бедствия — это твои вечные спутники. Расскажешь? Эйлин всегда была готова выслушать своего сына. Северус с сомнением покосился на мать. — Нет, — Северус соскочил с места и прошелся по кухне, — тебе незачем это знать, — он запустил пятерню себе в волосы. — Тебе стыдно за это? — Эйлин слишком хорошо знала Северуса. Он молча кивнул. Ему действительно было стыдно. Стыдно за то, что он спит со своей ученицей, стыдно за сложившуюся ситуацию, стыдно за свою жизнь. Как сказать своей матери, что ты вынужден стать проституткой у стервозной, замужней суки, чтобы та держала свой язык за зубами и не рассказала то, что уничтожит его карьеру, заодно утопив судьбу Гермионы. — Ты ведь не вернулся к наркотикам? — Эйлин просто решила удостовериться. — Нет, мам, конечно, нет! — мужчину возмутило такое предположение. — Это было десять лет назад. Сколько можно?! — Сколько нужно! — перебила Эйлин. — Просто, сложившаяся ситуация может угробить мою карьеру и разрушить жизнь одной девушке… Эйлин закатила глаза. — У тебя моя внешность, но мозги твоего отца, — она перекрестилась, — хорошо, что я с ним развелась. Этого можно как-то избежать, сынок? — Да, — он сел за стол, — это возможно. Но… — он замялся, — это будет очень по-скотски… — Это я виновата в том, что у тебя все получилось так, — она неопределенно махнула рукой, — как получилось. Иногда лучше поступить по-скотски ради будущего, чем ждать, когда это будущее развалится… Каждый раз, когда ты влюбляешься, всё идет через место, которое не называют в приличном обществе. — Я не влюблен, — тихо сказал Снейп, — на этот раз нет. Я был влюблен, — он посмотрел в обсидиановые глаза матери, — это больно, бессмысленно и преувеличенно. Эйлин встала с места и подошла к сидящему сыну. Приложив его голову к своему животу, она по-матерински погладила его волосы и ласково сказала: — Это пока, родной… — голос был наполнен теплотой, — это пока. Северуса эти слова покоробили. Он усмехнулся. — Ты любила отца, и чем все кончилось? — голос был глух, а в тоне прослеживались обвинительные нотки. Эйлин Принц грустно улыбнулась. Ей вдруг вспомнился маленький Северус. Обиженный, запутавшийся, не разобравшийся в окружающем мире и себе самом мальчик. — Любила, конечно, любила. — Эйлин поцеловала сына в макушку. — Безбожно, фанатично. Знаешь, говорят от любви до ненависти один шаг. Это не так. Нет, между любовью и ненавистью не один шаг. На самом деле, между любовью и ненавистью Великая Китайская Стена, и каждые двадцать шагов стоят охранники с оружием в руках. Твой отец взял меня крепко за руку и, заслоняя собой от этих охранников, перевел меня через эту стену. Он уничтожил все, что было, своими руками. Но я благодарна ему и не жалею. Потому что без него не было бы тебя, — она тепло улыбнулась. — Любовь — это не страшно, Северус.***
Гермиона постучалась в дверь ближе к обеду. Северус открыл, осмотрелся и впустил девушку в дом. Гермиона получила мимолетный, но нежный поцелуй. — В Лондон? — девушка широко улыбнулась, оголяя ряд белых зубов, — ты обещал. Северус улыбнулся в ответ. Сегодня он еще раз ощутил, как с ней легко. Притягательная своим природным очарованием, нежная, страстная, живая, искренняя. — Разве я говорил, что мы поедем сегодня? — черная бровь поползла вверх. Лицо Гермионы стало хмурым. — Нет, но… — Шучу, — лицо смягчилось, а на губах заиграла хитрая улыбка. Он подошел к Гермионе ближе и притянул ее к себе за талию, — поедем сейчас. Поедем туда, куда захочешь. — Он шептал ей в губы. — Хочешь, полетим в Париж? — нежный поцелуй. — Хочешь в Прагу? — еще поцелуй. — Хочешь в Токио? Гермиона засмеялась и трепетно провела ладонью по небритой щеке. Кто мог подумать, что ее учитель, которого ненавидела половина школы, перед которым впадал в трепет даже педагогический состав, мог быть таким милым. — Нет. Пока Лондона будет достаточно. — А зря, — Северус отпустил девушку, — а я бы хотел в Токио. Там девушки с вот такими сиськами, — усмехаясь, он жестом показал объемную грудь, — я в мультике видел, — он поиграл черными бровями. — Негодяй, — Гермиона засмеялась, — кстати, а где фото? — она указала на место, где когда-то висела чёрно-белая фотография с изображением Лондонской улицы. Северус замялся. — Решил заменить ее изображением горячей японочки, — Северус обнял Гермиону, жадно прижимая ее к себе, — а если честно… Она просто разбилась. Если хочешь, мы можем переночевать в Лондоне. Гермиона радостно кивнула, и они отправились в город. Северус мысленно благодарил школу за то, что она огромна. С таким количеством учеников, вряд ли кто-то их потеряет.***
То, зачем мисс Грейнджер требовалась поездка, стало понятно в первом магазине. До сегодняшнего дня Северус думал что ад — это котлы с кипящей смолой или бесы, бьющие грешника кнутами. Нет. Всю концепцию ада развалила Гермиона, потащив мужчину за покупками. Обычно Северус просто давал своим пассиям деньги, а куда они их тратили, ему было без разницы. Больше часа они провели в книжном магазине, еще час — в парикмахерской, столько же в магазине, выбирая платья. Увидев вывеску «Клементайм» и манекены, одетые в нижнее белье, атеист Северус начал молиться. Не ясно, плохо Северус молился или его мировоззрение правдиво, но Боги не услышали его просьбы. Взяв мужчину за руку, Гермиона потащила его именно в этот магазин. Притворившись ветошью, Северус стоял на месте, пока Гермиона рядом с продавцом бегала между вешалками. Остановившись у нижнего белья, который больше напоминал паутину, она повернулась к консультанту и без малейшего смущения, держа в руках черный, кружевной комплект, спросила: — Как вы думаете, моему любовнику это понравится? — ее голос был серьезен. Северус и консультант замерли. Первой из оцепенения вышла женщина и нерешительно кивнула. — Тогда я пойду и примерю, — с небольшой горой вешалок Гермиона отправилась в примерочную. Казалось, ей вообще была безразлична реакция Северуса и консультанта. Пару минут спустя консультант повернулась к Северусу и с шокированным лицом, видимо, приняв Северуса за отца Гермионы, сказала: — И вы ей это позволяете?! Северус, недоумевая, пожал плечами. Сказать ему было нечего. — Он не мой отец, — позади консультанта стояла Гермиона, — он мой мужчина. Я с ним сплю. Гермиона улыбнулась и отправилась на кассу. Северус тащил Гермиону за локоть до машины, едва сдерживая гнев. — Что ты себе позволяешь?! — сев за руль, мужчина дал волю своему гневу. Хмурая Гермиона смотрела в окно тонированной машины, боясь взглянуть в обсидиановые глаза. Нервно покусывая нижнюю губу, она попыталась унять страх и ответить как можно увереннее. — Успокойся, — получилось совсем не уверенно, — она нас не знает. — Гермиона, послушай, — Северус повернулся к ней и заключил ее лицо в ладони, — никто не должен знать о наших отношениях. Ни одна живая душа, слышишь? — Гермиона кивнула. — Ты ведь умная девочка и должна понимать, какие неутешительные перспективы нас ждут, если наша связь обнародуется, да? — Прости, Северус, — она погладила хрупкой ладошкой его кисть, — больше такого не повторится. Я обещаю… Северус грустно усмехнулся. — Что не так? — со смесью заботы и злости спросила Гермиона. — Она приняла меня за твоего отца, — Северус не знал, смеяться ему сейчас, расстраиваться или принять это как должное. Гермиона приглушенно засмеялась и по-щенячьи пристроилась подбородком на его ключице. — Па-а-а-а-почка… — стараясь не хихикать, протянула она, на что Северус усмехнулся и покачал головой, — Северус, — Гермиона продолжила, — мне всё равно на то, что думают другие. У Джоли и Питта разница в возрасте 12 лет, — аргументировала Гермиона. — И что с ними теперь? — парировал Северус. — Тильда Суинтон и Сандро Копп, Депп и Эмбер Хёрд… — Да, только я не Депп, а ты не Хёрд. Я учитель, а ты ученица, которая совратила этого учителя, — с напускной серьезностью сказал Северус, переключая коробку передач, — но я точно знаю, что как только мы доберемся до дома, я совращу тебя.