Но вы все натуры тонкие, не так ли? Вам бы только киноплёнки, Канны, громкие спектакли; А в моей каморке — по полкам иконки и пентакли; И чтоб кончить — мне нужны: плётки, японки и тентакли. Oxxxymiron — Тентакли.
Звонок в дверь прервал их сладкую негу в постели с мягкими, теплыми простынями. Несмотря на обеденное время, странная по всем фронтам пара лежала в кровати и наслаждалась обществом друг друга. В квартире стояла приятная уху тишина, отчего Северус едва ли не мурлыкал от удовольствия. Голова Гермионы лежала на его плече, ее кудрявые волосы приятно ласкали его голую грудь. Сейчас он был готов отдать всё, что нажил за всю свою жизнь, чтобы это ощущение счастья, переполнявшее его, не заканчивалось никогда. Такие же ощущения он испытывал в недавнем сне, в день, когда Гермиона, его Гермиона пришла к нему. Северус усмехнулся, вспомнив, что Грейнджер пришла, на самом деле, в общем-то, и не к нему, а в соседний дом. Еще больше его позабавил тот факт, что в том самом соседнем доме проживает мистер Вудсон. Северусу, наверно, впору бы ревновать, если бы мистер Вудсон не был коренастым, рыжим, зловредным старикашкой-ирландцем, распивающим эль и уламывающим прекрасных мамзелей с самим Ричардом I Львиное Сердце в лучшие годы. Вудсон был настолько же стар, насколько и ворчлив. — Ты кого-то ждешь? — Гермиона соскочила с постели и напряженно посмотрела на дверь комнаты. Северус привстал и с удовольствием провел пальцами по выпирающим позвонкам на спине Гермионы. Накинув на себя халат, он с нескрываемым сарказмом посмотрел на взъерошенную девушку. — Да, — Северус выдержал драматическую паузу, даже не пытаясь скрыть того, как сильно он забавляется. — Я вызвал проституток. Гермиона покачала головой, едва сдерживая улыбку. Она сама изумилась тому, как быстро она простила Северуса. Эту бочку мёда было уже невозможно испортить. — Это моя секретарша, — пояснил Северус. — У нас свидание сегодня, Грейнджер. — У тебя с ней? — Гермиона непонимающе хлопала ресничками. До Северуса спустя пару секунд дошло то, что он сказал, и как это звучало. — Я ее еще не видел, — с абсолютно серьезным лицом продолжил мужчина. — Если она азиатка, то, скорее всего, я пойду с ней, а не с тобой, как планировал еще вчера. Гермиона хлопнула себя по лбу и расхохоталась. — Думал, что полюбил умную девушку, — он нагнулся и поцеловал ее в макушку. — А на деле… — Иди уже, — она зажмурилась от удовольствия. — Возможно, ты заставляешь ждать милую даму азиатской наружности. Лишь когда за Северусом захлопнулась дверь, Гермиона, прокрутив в голове его последнюю фразу, осознала то, что сказал Северус. «Полюбил…», — мысленно Гермиона смаковала это слово, становясь еще счастливее. Любопытство было сильнее здравого смысла, а уж тем более какой-то банальной женской гордости, и Гермиона, накинув на себя чёрную футболку Северуса, мышкой шмыгнула посмотреть на его секретаршу. Гермиона действовала исключительно на инстинктах и даже в мыслях не допустила того, как это будет выглядеть со стороны. Она остановилась на середине лестницы, присела на корточки и стала внимательно смотреть через перила. Ее мужчина стоял спиной к ней, а на пороге, под гадким, моросящим дождем стояла красивая девушка. Стройная брюнетка, едва ли старше самой Гермионы держала в руках платье, упакованное в чехол. За то непродолжительное время она уже успела промокнуть и смотрела на Северуса взглядом Виски, которая клянчит дополнительную порцию ужина. Гермиона скривилась, почувствовав, как в душе начинает закипать багряное зелье ревности. — … можно погреться или обсохнуть… — долетел до Гермионы обрывок ее фразы. — Со мной такое уже случалось, — бархатным, но равнодушным голосом произнес Северус. — Больше я на это дерьмо не куплюсь, — с этими словами Снейп забрал одежду из рук девушки и захлопнул дверь прямо перед ее лицом. Запустив пятерню в волосы, он тяжело вздохнул. — Можешь выходить, Грейнджер, — Северус повернулся на пятках и с ироничной досадой продолжил. — Она не азиатка. Кстати, — он потряс платьем в полиэтиленовом чехле. — Вот и твоё платье.***
Они ехали по вечернему Лондону. Северус всегда поражался разнообразию этого города. Прогуливающимся по Трафальгарской площади и улице Уайтхолл Лондон кажется древним и прекрасным, величественным и воинствующим. Проезжая по Хэмпстеду, можно думать только о том, чтобы завести пару внуков и смотреть, как они резвятся, попивая вино, стоимостью не меньше 150 евро за бутылку, сидя в своем кресле качалке. Но стоит уехать на юго-восток Лондона, например, в Хакней или же в Ислингтон, единственное, чего хочется, это стащить бытовую технику, разбив витрину магазина, пытаясь позаботиться таким образом о своём завтрашнем дне. В этих районах нет очарования, но есть драма. По большей части Лондон был безукоризненно серым. Скованный, блеклый Лондон… Говорят, что всё приедается, и спустя пару лет человек не обращает внимания на то, что его окружает. В этом было личное проклятье Снейпа. Он всегда обращал внимание. Взгляд невольно подмечал мелочи и откладывал их в сознании, не забывая при этом методично, как по накатанной, влиять на его эмоциональное состояние. — Красиво, правда? — нарушила тишину Гермиона. Северус посмотрел сначала на лицо своей спутницы, а затем его взгляд сам собой спустился на ее стройную ножку, проглядывающую из-под разреза платья. — Безусловно, — усмехнулся он и, не желая отвлекаться, стал вновь внимательно следить за дорогой. — Я про улицы, — улыбнувшись, сказала Гермиона. — Странно, что так мало людей, — она провела пальчиком по стеклу. — Сейчас только вечер. — Вечер вторника, Гермиона, — Северус криво улыбнулся. — Кстати, я тоже об улице. — Из тебя невозможно вытащить комплимент, ведь так? — спросила она с наигранным недовольством. — Я всегда говорю, что ты красивая, — он провел рукой по ее бедру. — Правда «в себя». Гермиона усмехнулась, не скрывая горечи.***
Ресторан находился на Риджент-стрит. Гермиона не удивилась выбору Северуса. Несмотря на роскошь обстановки заведение было крайне сдержанным и, на удивление, немноголюдным. Теперь она понимала, почему Северус рассмеялся, когда она сказала, что может пойти в том платье, в котором она пришла к нему. Так же, осознав абсурдность своих слов, она удивилась, что Северус мягко сказал, что в школьной форме послушницы ее не пустят, а не покрутил пальцем у виска, глядя при этом как на умалишённую. Они болтали, ожидая заказа, Северус рассказывал о своей новой работе и о том, как он благодарен ей за то, что уволился. Гермиона безумно боялась, что Северус спросит, как она провела без него всё это время, потому что будоражить память касательно этого вопроса ей было не то что больно, а даже страшно. Северус так же не хотел услышать аналогичный вопрос, решив, что отличные истории под гордым названием «Потерянный человек» должны умереть вместе с ним. Он смотрел, как она ест, и улыбался. Северус понимал и уже не пытался убедить кого-то, а уж тем более себя, что сидящая перед ним юная девушка ему безразлична. Он мысленно отметил, что если он снова ее потеряет, то его можно будет спокойно распять и бросить на плащаницу. — Я всегда буду твоей любовницей, верно? — неожиданно посреди бесцельной болтовни спросила Гермиона, отчего Северус вздрогнул. — Смотря, что ты подразумеваешь под этим словом, Гермиона, — Северусу удалось сдержать лицо. — Для меня это женщина, состоящая в половых отношениях с мужчиной, но не являющейся его женой. А что ты вкладываешь в это слово? — Подсознательно что-то более унизительное… — Когда-то мужчины называли так своих возлюбленных женщин, — он сделал небольшой глоток вина и посмотрел в ее карие глаза. — «Я думаю часто о нежных, чистых, изящных женщинах, об их светлых слезах и прелестных улыбках, думаю о молодых, целомудренных матерях, о любовницах, идущих ради любви на смерть, о прекрасных, невинных и гордых девушках с белоснежной душой, знающих все и ничего не боящихся».* Прекрасно, не правда ли? — Угу-м, — Гермиона продолжила мусолить в руках салфетку. — Так будет всегда? — она прекрасно понимала, что повторяется, однако включившийся в ней взволнованный ребенок стал сильнее ее сознательной сущности. Северус же не знал, как ответить на этот вопрос. Жениться в ближайшее время он не собирался. Человек, который каждый божий день смотрел на дикой расцветки рубашки Альбуса Дамблдора без страха и упрека, в данный момент боялся ответить. Прошу заметить, что Северус не боялся быть «окольцованным», а лишь боялся что-то обещать и не сдержать. — Я думаю, нам пора собираться, как считаешь? — нарушил он тишину, откинув салфетку на стол. Гермиона молча кивнула, невольно давая понять, что сложившимся разговором она недовольна и вообще, безумно сожалеет, что начала эту тему. Телефон, лежащий на столе, завибрировал, Северус не спеша поднял трубку и заговорил. — Я могу подождать тебя в машине? — смиренно спросила она. Северус кивнул и передал ей ключи. Гермиона же поспешила уйти для того, чтобы привести мысли в порядок и охладить голову. — Дура! — ругала себя Гермиона, спускаясь по большой мраморной лестнице. — Ох, Грейнджер, всегда всё делаешь вовремя! Выйдя на улицу, она с наслаждением втянула в себя свежий воздух и, хихикнув, заправила волосы за ухо. Это был ее жест-адаптер. Таким образом она интуитивно пыталась себя успокоить. Ноги не слушались, стали какими-то ватными, голова кружилась не то от волнения, не то от выпитого вина. Она перебирала в голове массу вопросов, главным из которых был: что же подумает Северус? Мысленно успокаивая себя, она пошла по тротуару, стараясь не запнуться и не упасть. Каблуки цокали, мысли сдобренные стыдом, страхом и смущением, путались. Она пыталась успокоиться точно так же, как при поступлении в Хогвартс. «Дыши, Грейнджер… Вдох-выдох, вдох-выдох…» Она не заметила, как к ней подъехал серебристый седан. Мужская рука схватила ее за шею и, потратив долю секунды на открывание двери, зашвырнул на заднее сиденье. Гермиона вскрикнула и, кинувшись к заднему стеклу, увидела растерявшегося Северуса.***
Договорив с матерью, Северус оплатил счет и в приподнятом настроении отправился к машине. Увидев, как хорошо знакомый седан, с так же хорошо знакомыми номерами увозит его Гермиону, он выругался и устало потер переносицу. Похлопав себя по карманам, он вспомнил, что ключи передал Гермионе. — Давно пора было закончить этот балаган, — констатировал он и поймал такси.***
Автомобиль такси подъехал к тому же пуританскому домику. Свет горел в двух окнах. Северус отдал деньги таксисту и вышел из машины, попросив водителя не ждать его. Таксист довольно улыбнулся полубеззубым ртом и отчалил, не желая задерживаться ни минуты. Северус поправил черный пиджак и направился к дому, вслушиваясь в крики и гам, исходившие из дома. Дверь была открыта. Не спрашивая разрешения, Северус влетел в дом и, не обращая внимания ни на что, выкрикнул имя своей женщины. Гермиона выбежала на лестницу. Выглядела девушка зареванной, макияж поплыл, прическа растрепалась. Подойдя ближе, Северус увидел красные отметины у нее на щеке. — Собирайся, мы уходим, — сказал он, сглотнув. Северус едва ли не скрипел зубами от злости. — Что здесь происходит?! — раздался надрывный бас позади него. Северус повернулся и, глядя в лицо отца Гермионы, без предупреждения ударил его в нос. Замах был сильный, кровь мужчины под женский визг матери мгновенно окропила его пиджак. Роберт схватился за нос и застонал. — Паскуда, — адреналин подскочил в крови Северуса. — Северус! — выкрикнула Гермиона. — Я сказал, чтобы ты собиралась, Грейнджер! — впервые рявкнул на нее Северус. — Пора покинуть этот парад педерастов, — спокойнее добавил он. Он схватил ее за руку и потащил к выходу. — Я сообщу в полицию, — сквозь булькающий звук сказал Роберт. — Она несовершеннолетняя. Ты сядешь, вонючий извращенец! — Роберт, хватит! — взмолилась Моника. Северус остановился, как вкопанный. — Заткнись, Моника! Заткнись! — прошипел Роберт, не обращая никакого внимания на слёзы Гермионы и трясущуюся жену. — Он изнахратил нашу дочь! Глубоко вздохнув, Северус повернулся и посмотрел на отца Гермионы. Жалкое зрелище. Перед ним был человек без амбиций, стремлений, тяги к самосовершенствованию. У него были две зависимости — это зависимость от чужого мнения и своей идеологии, которую при удобном случае он бы продал. Моралист, измучивший всю семью своим патриархатом, который он, судя по его состоянию и мировоззрению, даже не заслужил. Недалекий неудачник, считающий себя правоверной, тонкой натурой. — Миссис Грейнджер, — женщина вздрогнула. — Вы не угостите меня чаем? Я думаю, нам есть о чем поговорить. Роберт попытался возразить, но женщина резко перебила его: — Конечно. Северус пошел следом за женщиной на кухню, не забыв кинуть под ноги сгорбившемуся отцу носовой платок. Получив порцию чая, который и чаем-то тяжело было назвать, истеричный англичанин в душе Северуса ревел крокодильими слезами, глядя на пакетик стоимостью не больше половины фунта. Из уважения к матери Гермионы Северус сделал глоток и почувствовал вкус детства. Ужасная ностальгия накатила морской волной. Дешевый чай, обшарпанный, но чистый дом, отец — моральный урод. — Я хочу забрать Гермиону, — уверенно сказал Северус, смотря на Монику, прекрасно осознавая, что из двоих родителей она является самой адекватной. — Чёрта с два! — соскочил Роберт. — Вы ведь ходите в церковь? — Роберт замер. — Католики? — Роберт кивнул, смотря стеклянным взглядом. — И, наверняка, несколько раз в неделю встречаетесь с общиной? — продолжил Северус. Гермиона испуганно, сжавшись, как побитый кот, смотрела на профиль Северуса, который как ни в чем не бывало пил этот ужасный чай. — Да, — спокойно сказала Моника. — Мы очень набожны. Северус, улыбнувшись, кивнул этой «серой женщине» и, не скрывая самодовольства, ухмыляясь, посмотрел на Роберта. — Что же скажет ваша община, узнав, что у таких прекрасных, безгрешных, набожных людей, беременная дочь? — Северус сжал колено Гермионы, не отводя взгляда от Роберта. — Беременна от мужчины-извращенца вдвое старше нее… Быть мамой-одиночкой в наше время, в нашем капиталистическом государстве — это безумно сложно… — протянул Северус. — Внебрачный ребенок… Грехом несёт, не находите? — Что? Гермиона! Как? — с ужасом вскрикнула Моника. — Мне Вам рассказать, откуда берутся дети, миссис Грейнджер? — съязвил Северус. — Это не было непорочным зачатием. Роберт с абсолютно красным лицом открывал рот, как рыба, пытаясь придумать, что сказать. — Когда?! — крикнул мистер Грейнджер. — Тебя не было в нашей жизни! — пропыхтел он, заикаясь. — Ты лжешь! — Помилуйте, — спокойно продолжил Северус. — Я ведь человек бесчестный. Остерегаться нужно людей честных, ведь от таких, кроме обмана, нечего и ждать. Гермиона? — он повернулся к девушке и сильнее сжал ее колено. Гермиона сглотнула и, боясь смотреть родителям в глаза, нервно проблеяла. — Я-я узнала об этом пару дней назад, — Северус едва заметно закатил глаза, осознавая, какая из Гермионы ужасная актриса. — Срок уже больше двух недель. Я встречалась с Северусом после школы. «Фальшивее только улыбка Амбридж», — подумал Северус, вспомнив знакомую работницу министерства. — И теперь, — перебил Гермиону Северус. — У вас небольшой выбор. Или отдать вашу дочь замуж за старого педофила, — он не смог сдержать усмешки. — Или воспитывать бастарда. — Еще не поздно сделать аборт, — сквозь зубы процедил Роберт. — Фу, грешно, — ответил Северус, закинув в рот карамельку. — Роберт, — приглушенно вымолвила Моника. — Я тебя сейчас сама абортирую… — а затем, посмотрев на Северуса, продолжила. — Я думаю, что наш ответ очевиден. Северус встал с места и, взяв за руку Гермиону, улыбаясь, посмотрел на Монику. — Всегда приятно вести дело с адекватным человеком, — он чуть не протянул руку для рукопожатия «деловому партнеру». — Думаю, аспекты обсудим когда-нибудь… На неделе. — улыбнувшись во весь рот, Северус с Гермионой отправился на выход. — Я не хочу видеть вас в своем доме, — хрипло сказал Роберт. Северус обернулся. — Я не с вами разговаривал. К сожалению, вы мне не интересны ни как персонаж, ни как личность. Моника, — он протянул женщине визитку. — Вы можете позвонить, если появятся какие-то вопросы, — он внимательно посмотрел на Роберта. — Спасибо, — она взглянула на визитку и улыбнулась. — Мистер Снейп. Сломанные руки нам ни к чему. Правда, Роберт?***
Они вышли из дома, было уже темно. — Такси здесь поймать невозможно? — деловым тоном спросил Северус, целуя Гермиону в висок. — Ты-ты-ты наврал! — возмущенно вскрикнула Гермиона. — Т-с-с-с, — Северус прижал ее ближе к себе. Гермиона отстранилась, испуганно посмотрев на мужчину. — Где я возьму ребенка?! — в голосе чувствовались панические нотки. — Украдём! — серьезно заявил Снейп. — Я думал, что ложась к мужчине в постель, ты уже осознавала, откуда берутся дети. — Я знаю, откуда они берутся! Но как?! — шипела Гермиона, пока Северус останавливал машину. — На Минт-стрит, пожалуйста, — сказал он таксисту. — Как? — он наклонился к уху Гермионы и прошептал. — Я тебе дома покажу.