Закон Подлости

      Я шла по незнакомой территории, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, в какую сторону идти. Или старалась отыскать какое-нибудь знакомое лицо. А кругом только подобострастные чужаки.       «На помощь… пожалуйста, кто-нибудь…» - я кинулась куда-то вверх по лестнице, выскочила на площадку – и почти нос к носу столкнулась с Варриком.       - О, малышка, привет, уже на ногах? – усмехнулся гном, а я едва не кинулась его обнимать.       - Привет, Варрик, - только улыбка у меня все равно получилась широкой, от уха до уха. – Ты не представляешь, как я рада тебя встретить.       - Зато я могу это увидеть, - он кивнул на мое счастливое лицо. – Чем обязан такой любви?       - Ты можешь рассказать, что здесь происходит? – я скосила взгляд на стоявших неподалеку людей – у них был такой вид, будто они молились перед какой-то иконой. Вполне нормальный вид… если бы они не смотрели при этом на меня.       - А, ты про это столпотворение вокруг? – хмыкнул мужчина. – Что ж, пока ты была в отключке, многое произошло. Например, ты… кхм, скажем так, заморозила Брешь. Она все ещё висит в небе, но больше не растет и не выплевывает демонов. И это произвело определенный эффект.       - Я тут причем?!       - А кто ещё? – расхохотался Варрик, а потом посмотрел на мою левую ладонь. – Всё ты и твоя метка. Так что тебя можно поздравить: ты больше не великая преступница, ты теперь – Вестница Андрасте.       Знать бы ещё, кто это… Вдруг, ещё хуже, чем главный террорист.       - Ё-мое… - вздохнула я, а гном засмеялся, похлопав меня по плечу.       - Ну-ну, поначалу с громкими титулами всегда тяжело, но потом привыкаешь, - он улыбнулся. – Кстати, за всей этой свистопляской ты не сказала, как тебя хотя бы зовут.       Наверное, нужно было придумать какое-нибудь более-менее подходящее для этого мира имя. Тут все они диковинные: Кассандра, Лелиана, Родерик, Солас, Варрик… но в голову ничего не шло. Да и смысл? Чужое имя совсем не грело.       - Света.       У гнома приподнялись брови.       - Как?       - Света. От Светланы.       Варрик покачал головой:       - Чуднóе имя, ничего не скажешь, - а потом, немного помолчав, добавил. – С другой стороны, времена сейчас такие, что немного света не помешает.       - А ты случайно не знаешь, где Кассандра?       - Случайно знаю, - гном кивнул в сторону здания, похожего на католическую церковь. – Она там, вместе с Соловушкой и тем неугомонным канцлером. Насчет тебя спорят. Но не переживай: если леди Искательница на твоей стороне, то тебе бояться нечего. Она, если захочет, горы свернет.       - А она на моей стороне? – в прошлую нашу встречу эта женщина хотела меня отдать под местный трибунал.       Гном широко улыбнулся и сказал, чтобы я сама сходила и проверила его слова. К счастью, теперь я знала, где искать эту леди-воительницу. И в пути до церкви самое главное – не оглядываться по сторонам, чтобы не видеть окружающих. И их глаза. И лица. И сложенные в молитвенных жестах руки.       Внутри было спокойнее: никого рядом не было, но из дальней комнаты, в самом конце зала, доносились громкие крики канцлера Родерика.       - Это безответственно! Вы не имеете права принимать такие решения! И вы даже не хотите слышать, какой скандал выйдет из всего этого!       - Это вы не хотите слышать разумных доводов, канцлер! – рычала в ответ Кассандра, а я, стоя за дверью, все меньше хотела заходить внутрь.       «Может, подождать, пока они договорят?» - я с тоской огляделась по сторонам, пока не нашла какую-то скамеечку, и присела на неё. Жалела об одном, что с собой не было никакой книжки, чтобы скоротать время, а спор, тем временем, все набирал обороты.       - Её необходимо взять под стражу! И отправить в Вал Руайо на суд следующей Верховной Жрицы!       - Которую ещё даже не выбрали, и никто не знает, кто ей окажется. И это если не говорить о том, что я не верю, что она виновна во всем происходящем.       - О, это вы утверждаете из-за того, что она остановила рост Бреши? – ядовито отозвался канцлер. – Но сама Брешь до сих пор на месте!       - Вы не можете обвинять её в этом. Более того, никто, ни один храмовник или маг не сделал бы большего.       - А вы не думали, что ей может быть выгодно, что Брешь все ещё на месте, пускай и в таком виде? Откуда она вообще взялась?! Вы сами говорили, что её нет в списках присутствовавших на Конклаве! Не из Тени же она свалилась!       Последние слова заставили меня сглотнуть: канцлер Родерик даже не подозревал, как был близок к истине. Может, я вышла не из их странной и пугающей Тени, но какая-то сила протащила меня через неё в их мир. На такие мысли меня наводил тот зеленый свет, который окружал меня во время падения.       А быть иномирянином в этом мире – слишком опасно. Ко всему мало-мальски связанному с чем-то волшебным и потусторонним относились как к потенциальному врагу. Если кто узнает о моем происхождении, то меня убьют. Просто из безопасности. У меня и так на руке образовалась какая-то светящаяся хрень, которая не добавляла ко мне радушного отношения. Только подозрения и косые взгляды.       Во всяком случае, до недавнего времени.       «Теперь куча народа здесь смотрит на меня как на мессию…» - и неизвестно, лучше ли это недавней неприязни.       Но одно я понимала точно: пока буря в лица канцлера Родерика не пройдет мимо (и не покинет кабинет), мне там лучше не показываться. Не ровен час, прикажет схватить меня и заковать в кандалы.       Крики не стихали, но хоть посудой не гремели, а то наши соседи сверху любят именно такие концерты устраивать: бьется все, что попадается под руку. Уж не знаю, как они на одной только посуде не разорились.       Но именно такие добрые соседи и способствовали тому, что и я, и брат научились засыпать при любом грохоте. Не знаю, сколько времени я была без сознания, но организм, когда почувствовал мою слабину, решил взять свое, и я задремала.       Ничего конкретного мне не снилось, скорее в голове носились дурацкие мысли и образы, вроде двигателя, работающего от смеха, и какого-то синего чая, который растет на дне Марианской Впадины.       А потом кто-то принялся хлопать дверьми – и я проснулась. Мимо меня пролетели два парня, закованные в доспехи, но крики в комнате стихли.       «Может, канцлер уже ушел?» - и я осторожно заглянула внутрь.       Нет, Родерик был всё ещё там, как и Кассандра с Лелианой, но они застыли в таких позах, будто они чего-то ждали.       «Может, они вообще до вечера не освободятся?» - в конце концов, это у меня здесь не было полезного занятия, а вот у этой компании проблемы надвигались со всех фронтов. Лишний раз их лучше не беспокоить. Особенно по пустякам.       Единственное, что я решила сделать, так это воспользоваться паузой и узнать у Кассандры, когда я могу к ней подойти и поговорить.       Осторожно постучав в дверь – пускай и открытую, - я замерла у самого входа.       - Извините, я… - договорить я не успела. Мое появление заставило канцлера буквально подскочить на месте. И лицо у него перекосилось так, что, прежде чем он хоть что-то сказал, я пискнула. – Простите, я зайду позже!       И захлопнув дверь, поспешила куда подальше. Но далеко уйти не успела: у самого выхода из церкви меня перехватили те дюжие ребята, которые меня и разбудили. Взяв меня под руки, они отвели меня обратно.       У двери меня ждала Кассандра. Она поблагодарила воинов, что они вернули меня назад, и провела внутрь. На канцлера я старалась даже не смотреть – его приговор я знала заранее: кандалы и плаха, плаха и кандалы. Не знаю, насколько он высокий пост занимает в этом мире, но выглядело это внушительно. Да и острое желание отправить меня на казнь или суд – тоже не добавляло любви к этому человеку.       - Вы понимаете, что будет с вами за неподчинение Церкви, Искательница? – прогудел Родерик. – Вы ходите по очень опасной черте…       - А вы понимаете, что Брешь, хоть и стабилизировалась, но до сих пор остается угрозой, которую нельзя игнорировать? – ответила вопросом на вопрос воительница, глядя глаза в глаза своему оппоненту.       - Зато вы игнорируете тот факт, что, несмотря на эту «отчаянную» попытку закрыть Брешь, ваша пленница провалилась. Да и пыталась ли она на самом деле?       - Я была бы осторожнее с обвинениями, канцлер, - зрачки у женщины сузились. – Брешь не единственная угроза.       - Ещё остался человек, взорвавший Конклав. И это был тот, от кого это ожидали меньше всего, - добавила Лелиана, и, несмотря на относительно миролюбивый тон, у меня по спине пробежали мурашки. – И, даже если он погиб во время взрыва, остаются его сообщники.       - Вы намекаете, что я мог участвовать в этом… сумасшествии?!       - Вы, - согласилась Лелиана, - и многие другие.       - Но не ваша пленница!       - Я слышала голос в Храме Священного Праха, - отчеканила Кассандра. – Её святейшество просило девушку предупредить остальных. Если кем она и является в этой истории, то скорее свидетелем, чем убийцей.       - Тогда почему мы до сих пор не знаем имени преступника? – с сарказмом выдал мужчина, поглядывая на меня. – У вас и этому есть объяснение?       - Взрыв ни для кого не прошел бесследно, - женщина положила руку мне на плечо. – Её память серьезно пострадала. Она даже точно не помнит, как вообще оказалась в храме. Действительно, чудо, что она вообще выжила.       - Какое поразительное совпадение… - и его взгляд задержался на моей левой руке. Ладонь почти не болела, но вот сияние метки никуда не исчезло, разве что стало как-то… спокойнее. И перестало пульсировать. Видимо, стабилизация Бреши сыграла здесь свою роль.       Но метка не исчезла – и это наводило на мысли. И подозрения в случае господина канцлера.       Однако слова мужчины несколько не смутили воительницу.       - И провидение Создателя, - она сделала вид, что не услышала насмешки в его словах. – Он послал её нам в темный час для помощи.       Вот теперь настала моя очередь бледнеть и падать в обморок: «Какое провидение?! Какая ещё воля Создателя?! Вы о чем?!».       - Ка-кассандра, вы… преувеличиваете… - кое-как выговорила я. – Чем я могу помочь?!       Если подумать, то даже в своем мире я не представляла, чем могу быть полезна «обществу»: филология давно перестала быть престижной наукой, да и вряд ли мои знания русского языка и литературы хоть чем-то полезны здесь, в месте, с совершенно другой культурой. Готовка? Стирка? Штопка? Не смешно. Сражаться я тоже не умею. Связей и денег тоже нет.       - Ты можешь закрывать разрывы, - ответила Лелиана. – Помимо Бреши остались другие, маленькие, из которых по-прежнему выходят демоны. Твоя метка – единственное, что может с ними справиться, а там мы разберемся, почему она не закрыла Брешь до конца.       - Это не вам решать! – возмутился канцлер. – Напомню вам, что вы должны подчиняться Церкви…       - … которая сейчас обезглавлена, - сквозь зубы ответила Кассандра, а потом с грохотом бросила на стол какую-то толстую книгу. Она была окована железом, а на обложке спереди красовался пугающий символ, похожий на пылающий глаз. – Вы знаете, что это, канцлер. Предписание Верховной Жрицы, которое дает нам право действовать по своему усмотрению.       Лицо мужчины побледнело. Не знаю, что именно входило в это «по своему», но вот Родерик понимал, и ему это не нравилось. Я даже подумала, что его уже ничто сильнее не испугает, но тут воительница продолжила:       - И сейчас я объявляю о возрождении Инквизиции.       В голове пронеслась целая вереница неприятных ассоциаций, и, судя по канцлеру, не у меня одной возникли такие мысли.       - Да вы знаете, что… - договорить он не успел – Кассандра обогнула стол и надвинулась на него. Мужчина невольно попятился. Впрочем, если бы в меня тыкала пальцем такая грозная особа, как эта воительница, я бы тоже предпочла отступить и не испытывать судьбу.       - Мы закроем Брешь. Мы найдем виновных в её создании. Мы восстановим порядок. С вашего одобрения или без него! – она оттеснила Родерика к самой двери. У канцлера ходили желваки под кожей, но он промолчал и просто поспешил покинуть комнату.       Вот так и началась наша история. Мы были еретиками, которые не захотели слушаться Церковь. Не скажу, что это было разумно – все-таки в истории слишком много примеров, когда слишком большие новаторы и реформаторы наживали себе неприятности на хребет именно таким способом. Да и религия в этом мире значила все-таки больше, чем в моем. Времена все-таки разные.       Но и подчиниться в текущей ситуации было глупо: вся религиозная структура здесь зависела от лидера, а он – вернее она, - погиб во время взрыва, как и многие другие достойные кандидаты на эту роль. Не было лидера – не было и порядка. Все были напуганы и хватались за то, что могло удержать их на плаву.       Для тех, кто пострадал при Конклаве, такой силой стала Инквизиция. Люди Кассандры вытаскивали всех, вне зависимости от расы или рода деятельности. Из-за этого в Убежище собралась на удивление пестрая компания: помимо людей встречались эльфы и гномы, рядом оказывались маги и храмовники (и атмосфера в таких ситуациях накалялась).       Один раз я столкнулась с огромными рогатыми гигантами тал-васготами: торопилась с каким-то делом к коменданту, когда из-за угла вышел кто-то из этих рогачей. Я даже на ногах не удержалась и прямо на месте хлопнулась наземь. Уже начала извиняться, когда подняла взгляд и увидела, с кем именно столкнулась.       Язык отнялся моментально: у меня и так рост не самый высокий среди здешних обитателей (кое-кто даже смеялся, нет ли у меня эльфийских корней?), а тут надо мной нависает этакая гора мышц. Ростом под два метра и с рогами.       Тал-васгот усмехнулся и без лишних усилий поставил меня ноги. Будто я была куклой, а не человеком весом в Н килограмм. Мне сразу стало стыдно за свой испуг, и я снова извинилась. Правда, мои слова почему-то рассмешили рогача, хотя я ничего забавного вроде бы и не сказала. Лишь потом, уже от Лелианы, я узнала, что мой испуг при виде одного из этих рогатых ребят был вполне себе нормальной реакцией для человека. А вот извинения в духе: «Простите, пожалуйста, если я вас обидела» - были чем-то новым.       Васготов было мало и новости среди них расходились быстро. Вскоре все рогачи узнали о случившемся. Их это очень забавляло, и при одном моем появлении они улыбались и смеялись. Иногда даже здоровались и спрашивали, не столкнулась ли я с кем-то снова. Это смущало ещё больше, и я не знала, как реагировать на такие слова. С другой стороны, этих наемников было мало, поэтому такие встречи были редки. Да и держались рогачи все-таки в отдалении от остальных.       Последнее справедливо и про меня. Я старалась как можно реже пересекаться с незнакомцами и общалась преимущественно лишь с несколькими людьми: Кассандрой, Соласом и Варриком. Но больше всего все-таки с гномом – из всех этих троих он был… дружелюбнее, что ли? Рядом с ним ты и не вытягивался в струнку, как рядом с Искательницей, и не чувствовал себя непроходимым идиотом, как рядом с Соласом.       Мне в принципе сложно сходиться с окружающими – Антон называл это интроверсией в квадрате, если не в кубе, - а тут ещё и примешивалось мое непонятное происхождение. Терялся даже Варрик, который гордился тем, что по одному акценту мог понять, из какой точки «Тедаса» происходит собеседник.       - А вот что с тобой делать, ума не приложу, - признался он как-то. – Слова ты произносишь на удивление четко и даже мелодично. Если бы не эта мелодичность, я бы решил, что ты из Андерфелса, хотя…       Варрик окинул меня взглядом с ног до головы, а потом печально вздохнул.       - Нет, ты даже внешне не похожа на северян.       - Северян? – как раз на «северянина» я походила больше всего: светло-русые волосы, светлые глаза, бледная кожа. Или я чего-то не знаю о здешнем севере?       - Да, они все смуглые и темноволосые, - видимо, гном решил, что мои проблемы с памятью касаются и таких деталей, и не удивился. – Ну, ты понимаешь: жаркое солнце, теплое море…       - Не совсем, если честно. Разве… на севере не холодно?       Варрик покачал головой:       - Да, приложило тебя, так приложило, - в голосе слышалось беспокойство. – Знавал я, конечно, одного эльфа, которому тоже память отшибло, но чтобы выветрились ещё и простые знания о мире… Сама-то хоть что-то о себе помнишь?       - Помню, но смутно, - небольшая ложь, которая скрывает ложь крупнее. Лучше уж быть человеком без памяти, чем потусторонней тварью. А заодно у меня появилось неплохое объяснение для своих глупых и бесконечных вопросов.       Правда, один вопрос я так и не решалась задать вслух – как мне вернуться домой?       Вскоре меня отвлекли от этих грустных мыслей и нашли занятие: оказалось, что хоть я и говорила, и понимала местную речь, но вот тексты…       … когда я попросила у Варрика одну из его книжек, чтобы почитать, оказалось, что я не могу понять ни одного слова. Казалось, что передо мной какие-то совершенно нечитаемые знаки и загогулины, отдаленно похожие на руны.       - Странно, - отметил гном. – Ты свободно говоришь на всеобщем, но читать и писать не можешь.       - Я сама об этом не знала… - и понадеялась, что все-таки со мной хоть какая-нибудь приятная «примочка» попаданца сработает. Нет, конечно, хорошо, что я понимаю этот «всеобщий язык» хотя бы устно… но почему нельзя было такое же проделать и с написанным текстом?       - Видимо, хорошо тебя Взрывом потрепало, - покачал головой гном и в свободное время взялся мне помогать с письменностью.       Местные «руны» давались тяжело: они не походили ни на что, с чем мне доводилось иметь дело в своем мире. Грешным делом показалось, что даже тот же китайский и то проще выучить! После занятий голова ныла, и я чувствовала, как все нейроны в мозгу подрагивают от каждой мысли… но и отступать нельзя.       - Черт возьми, я не хочу выглядеть безграмотным человеком! – особенно, когда я - человек почти с высшим образованием. И филолог. Которого заставляли учить и латынь, и древнегреческий, и английский, а в качестве дополнительной нагрузки шел даже небольшой курс польского языка. А я не могла прочитать в этом мире даже одну коротенькую записку!       Это был большой удар по моему самолюбию.       Но за этими небольшими заботами время шло, а одни события плавно сменялись другими. ***       Опрос одногруппников дал результат, но совсем не тот, на какой рассчитывал Антон.       - Ну, не сказала бы, что плохо её знаю… - дипломатично произнесла одна из девушек, которая, по словам одногруппников, хорошо общалась со Светой. – Но я думала, она заболела.       - Значит, Света ничего не говорила о планах поехать куда-нибудь или погостить у кого-то?       Девушка помотала головой.       - Она даже на посвящение не ездила!       «О,» - может, для обывателя эти слова не сказали бы ровным счетом ничего, то для Антона, который всё-таки какое-то время, но был студентом, напротив, говорили многое.       Большая часть студентов щепетильно относились к студенческому братству – и с удовольствием посещали подобные мероприятия. Чаще всего они включали пару-тройку испытаний с загадками и даже небольшой физической активностью в духе «иди туда, не знаю, куда; принеси то, не знаю, что».       Но затащить Свету на такого рода мероприятие – это всё равно, что посадить кошку в мешок, когда сама хвостатая этого не хочет.       - Это не значит, что она совсем не могла никуда поехать или пойти, - сдаваться Антон не собирался: если уж вести бой, то до самого конца.       Но подруга его сестры лишь пожала плечами:       - Света довольно скрытная: больше слушает, чем говорит.       «Это точно…» - и, пожалуй, сейчас многие проблемы появились просто потому, что его сестра предпочитала отмалчиваться.       - Может, она на что-то жаловалась? – но сдаваться так просто не в правилах их семьи (собственно, бо́льшая часть ссор в их семье происходили именно из-за того, что никто не хотел так просто сдавать свои позиции).       Его собеседника на минуту задумалась, хмуря брови, а потом покачала головой:       - Почти середина года, скоро экзамены, ГОСы, а там – и сдача ВКР не за горами. Но она даже особо не жаловалась. Ничего особенного.       Парень был готов заскрипеть зубами или стукнуть кулаком по стене для острастки, но взял себя в руки. Какие ещё могут быть проблемы у молодой девушки, которые способны погнать такое комнатное создание как его сестра из дома?       «Давай, вспоминай все эти мамины сериалы, которые она обожала смотреть!..» - свои идеи у него кончились, осталось воспользоваться чужими. Авось, подойдет.       Что могло настолько повлиять на робкую девушку, что она изменила собственному характеру? Если верить всем этим мыльным обгрызкам, которые до сих пор крутят по телевидению в пугающем количестве, то с каждой, даже самой скромной девицей, рано или поздно, случается одно и то же общее несчастье – она влюбляется и влюбляется в какого-нибудь одиозного охламона, из-за которого главная героиня и попадает в беду.       «А ведь Светка девочка совсем неопытная, воспитанная на книжках, а что там обычно бывает?» - правильно, всякие «романтичные» герои, которые на деле – самовлюбленные эгоисты и бесчувственные чурбаны.       Правда, зачастую эти гады на диво обаятельны, чем и пользуются в общении с такими дурехами, которым только подай героя, похожего на того, про какого они читали в своих книжках.       - Может, она в кого-нибудь влюбилась?       На Антона уставились так, словно он сморозил глупость в духе: «Небо на самом деле зеленое, солнце встает на западе, а у человека шесть ног!».       - За все четыре года, что мы общаемся, я из неё на эту тему не смогла вытянуть хотя бы одну невразумительную историю про то, как ей понравился один из одноклассников, - но после того, как девушка договорила это, она задумчиво пожевала губу. – Хм… в принципе, такое возможно… но где бы она встретила парня, чтобы с ним для начала поговорить? Вернее, чтобы он с ней заговорил.       «Вот именно, вот именно!» - а кто подойдет к тихой девушке, которая теряется на фоне остальных, более ярких однокурсниц? Только авантюрист, задумавший что-то недоброе.       Но логические выкладки тут же вмешались в размышления: где бы его сестра-домосед нашла бы этого негодяя, чтобы он её хотя бы увидел? Не в маршрутке же по дороге в универ – такое только в сериалах и бывает.       «Нет, ни к черту несостоятельная версия! Слишком много «если бы» и «допустим», чтобы это было правдой,» - и с этим придется смириться, если он хочет все-таки найти сестру.       Значит, нужно искать другие причины. И как можно скорей.