…так кто ж ты, наконец? — Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
Девушка полулежала на каменном полу, прислонившись спиной к одной из влажных стен. Воняло плесенью и протухшей рыбой, Мина поморщилась, вновь вдыхая запах. От долгого сидения в одной позе руки и ноги онемели. Тусклый свет факела из коридора пробивался сквозь решетку, вбитую прямо в каменные стены. Прутья решетки плыли в разные стороны, отчего казалось, что они идут неровными волнами. Мина закрыла глаза, пытаясь собраться с силами и подняться, чтобы хотя бы понять ее местонахождение. Тонкие пальцы утонули в длинных распущенных волосах и нащупали подсохшую корочку крови. Она была в отключке не больше четырех часов. Трясущиеся руки, опираясь на стену, еле-еле смогли поднять костлявое тело, которое словно лист на ветру, покачивалось из стороны в сторону. Девушка, пыхтя, поднялась, четко ощущая под ногами что-то влажное и вязкое. Ее бросили в достаточно сухой угол, в котором было настелено что-то вроде соломы, но дальше в камере было грязно-вонючее болото, которое липло к сапогам и чавкало под подошвой. Они были в горах, где каждый день шли дожди, вот вода и натекла каким-то образом в эту странную камеру. Когда холодные пальцы коснулись железной решетки, Мина поежилась, потому что холодок пробежал по спине. За ней никто не был приставлен, совсем никого не было у камеры и дальше по коридору, насколько позволила просмотреть решетка, не было и следа кого-то живого. Ее считают слишком слабой, ее недооценивают. Конечно, глупо было рассчитывать, что кто-то оставит ключи где-то недалеко, но девчонка, на всякий случай, оглядела серо-коричневые стены, на которых не было абсолютно ничего. Она с досадой выдохнула и решила, что ей стоит еще совсем немного набраться сил, чтобы что-нибудь придумать. Вроде удар был не такой уж и сильный, но умелый. Голова кружилась до сих пор. Девушка опустилась на остывшую солому, которая пахла ничуть не лучше, чем гадкая жижа посередине камеры. Такое чувство, что раньше здесь держали стадо коров, которое топталось неделю по дохлой рыбе. Тошнота от таких мыслей подступила к глотке. Сомнений не было, Мина была «в гостях» у ненавистного убийцы. И он явно приволок ее сюда не просто так. Было всего лишь два варианта: либо ее убьют самым жестоким способом, либо будут шантажировать Ифаня. Она даже не знала, что из этого хуже. Оставалось только гадать сколько ей осталось.***
Кап-кап-кап. В удушающей тишине звучало слишком громко и слишком действовало на нервы, но Мина старалась сосредоточиться только на этом звуке, чтобы не заснуть или не упустить что-то очень важное. Это что-то настойчиво крутилось под носом, но оно никак не хотело выходить чем-то цельным. Прошло не больше пяти часов с тех пор, как она очнулась, и за это время она лишь видела, как факел на стене отбрасывает мельтешащую тень. Никто так и не появился. Ей казалось, что безумец вот-вот появиться на пороге камеры и она обязательно узнает кого-то очень родного в нем, гадкий пол просто станет чем-то желеобразным и поглотит девчонку в себя, не дав возможности понять хоть что-то. Кап-кап-кап. Настойчивая тонкая капля продолжала бить по липкому полу, прибавляя к старой грязи новую. Вонять стало еще хлеще или это только стало так казаться. У Мины не было особо возможности за все время, проведенное в Аду, остаться наедине с самой собой. Ее постоянно окружали демоны, постоянно была какая-то суматоха, которая бросала всех в водоворот, затягивающий безвозвратно. Удивительно, но прошло уже полтора года. По земным меркам — это примерно пятнадцать лет. Мина упрямо не замечала, как здесь летит время: она перестала замечать, когда кончается неделя, перестала думать о времени года, она даже с трудом понимала, когда наступает вечер, потому что часов больше при себе не носила. Ей почему-то казалось, что в Аду времени быть не должно, но только-только она осознала, что на земле ее нет уже пятнадцать долгих лет, которые здесь пролетели как один день. Кап-кап-кап. Мина, резко соскочив со своего места, чуть не поскользнулась на противном липком желе в центре комнаты. Девушка поняла, что больше не слышит ничего, кроме дурацкого капанья. Чонин, Чонин, Чонин… А в ушах оглушающая тишина, несмотря на чавканье ботинок и звонкую песенку одинокой капли. — Он не мог умереть, — набатом в голове. Она даже не заметила, когда начала произносить это вслух. Чонин, конечно, жив. Цербер бы ни за что не оставил ее одну, это совсем не в его духе. Он слишком сильный, чтобы умереть. А что, если все уже давным-давно мертвы? Что, если осталась только она одна, как десерт после сытного обеда? Сердце усилило свой ритм в два раза, волнение захлестнуло с головой, притупляя чувство легкой тошноты и боли в районе затылка. Чонин не может быть мертв, ища подтверждение этой мысли, девушка остановилась, настойчиво прислушиваясь и ожидая, когда два настолько родных и привычных стука появятся в ушах. Он не мог умереть. Кап-кап-кап. Чонин с Миной были настолько настроены друг на друга, что по биению сердца могли угадывать перемены настроения другого. Это было похоже на радио, только вместо голоса ведущего в голове слышался бой обезумевших сердечек. Мину впихнули в руки Чонина словно бездомного котенка, а он ее к себе и принял. Они научились жить друг с другом, их научили. На горьком и болезненном опыте, но научили. Единственное, о чем забыли упомянуть — как жить друг без друга. Хотелось верить, что Чонин, как и все остальные, жив; они должны бороться где-то там далеко, бороться за что-то определенно слишком хорошее для Ада, потому что по-другому быть просто и не может. Мина, держа в руках прутья решетки, опадала медленно вниз, ожидая услышать хотя бы отголосок чего-то родного.***
Впервые в пугающей тишине она слышала свои мысли, роящиеся и жужжащие, они напоминали ей пчел, которые вились над свежими утренними цветами. Теперь она наконец-то точно поняла, что в Аду все неправильно: Чонин никогда не должен был влюбляться в нее, Чанёль должен был жить еще целую вечность, а Ифань мог спокойно управлять Адом, не боясь, что он может в любую минуту превратиться в чокнутого маньяка. Одно большое НЕ ДОЛЖНО светилось неоновой вывеской вместо неба, только вот вывеску эту заметили поздновато. Девушка, массируя кончиками пальцев гудящие виски, старалась не думать вообще ни о чем, потому что мысли эти заводят ее в какие-то дебри. Если ее бессмысленное заточение в камере и есть часть какой-то пытки, то безумцу определенно удавалось загубить Мину хотя бы на психологическом уровне. Одиночество невыносимо. Девушка, вновь оттолкнувшись от стены, встала, пытаясь размять конечности и не вляпаться в гадкую грязь, но тут же притихла, слыша, как кто-то вальяжной и уверенной походкой идет по коридору…***
Темной ночью в особняке было неспокойно: демоны ходили из угла в угол, готовясь то ли к нападению, то ли нападать, прислуга сновала по коридорам, собирая всевозможные колдовские книги, которые могли помочь, но только несколько демонов, нервно переглядываясь сидели за широким столом, ожидая, когда Ифань начнет действовать. — Она пропала. Снова, — конечно, эту информацию знали абсолютно все, но король почему-то решил повторить это вслух. Все поняли, что больше убийства не повторяться, потому что все решиться этой ночью. Мина была жива, все это понимали, но она может оказаться и мертвой, если безумцу этого захочется. — Думаю, что через пару часов он начнет выдвигать свои условия, — Бён, облокотившись на поверхность стола, смотрел сквозь крепкое дерево, уже понимая, что без крови не обойдется. Бэкхён по своей натуре был воином, причем одним из лучших, он не боялся проливать кровь, стоя горой за короля, а теперь он сможет постоять и за Мину, пусть и ценой своей жизни. Демон холодно усмехнулся, осознавая, что он может ненавидеть Чонина, но при этом всей душой он предан Мине. Парадокс. Ведь эти двое очень сильно похожи друг на друга, похожи настолько, что они могли бы стать двойниками. Ад подбирал их тщательно, рассчитывая все нюансы, потому они и похожи внутренне настолько, что невозможно отличить. Девчонка ведь внутренне сильная, у нее крепкий стержень, который и ведет ее через все горести Ада, ведь любая другая давным-давно уже не выдержала. — Я ее не чувствую, — как-то обреченно, на грани истерики, произнес Чонин, запуская пальцы во взлохмаченные волосы. Он пытался рыскать по Аду, пытался найти хоть маленький отголосок, но ничего не получилось. В голове была пугающе-темная тишина. — Она не могла умереть, — парень, проявляя явную слабость, смотрел слезящимися глазами перед собой, надеясь, что он поскорее сможет увидеть ее живой. — Она не умерла, — почти по слогам произнес Ифань, потому что мертвая девчонка убийце точно ни к чему. Он умен, видимо, он отгородил ее ото всех каким-то старым заклинанием, но ведь в любом заклинании есть лазейка.***
Шаркающий звук шагов все приближался, и девушка, не боясь старалась максимально приблизиться к решетке, при этом пыталась не издавать лишних звуков. Шаги вдруг замерли и тень мужчины упала на стену так, что Мина смогла ее увидеть. Она жаждала посмотреть в глаза убийце, жаждала выплюнуть весь яд, что у нее накопился. Она хотела убить его. Несомненно. И тут же мужчина начал идти вперед, он словно испытывал ее терпение, играясь ключами, которые звенели, ударяясь друг об друга. Он наслаждался превосходством и властью над ней, он упивался ее слабостью, которая казалась ему очевидной. Но безумец не учел, что за все это время она видела слишком многое, чтобы теперь бояться чего-то. Осталось три шага. Мина знала, потому что уже поняла, где находиться. Она изнюхала эти пещеры вдоль и поперек, забрела однажды и сюда. В конце концов, не узнать тусклые письмена на незнакомом языке, которые украшали стены и потолок, было просто невозможно. Ее никуда и не уносили из отдела, просто перенесли в самое запущенное место, которое только можно было найти. Обидно было то, что она прямо перед носом у Ифаня и всех остальных демонов, которые теперь уже точно ищут ее. Один. Не стоило ей, наверное, тогда прыгать. Два. Не стоило прятаться от собственных проблем, которые преследовали ее последние месяцы жизни. Три. Не стоило ей оставлять в своей комнате еще несколько букетов красных роз. Шаги в один момент прекратились и девушка боялась поднять взгляд, чувствуя прожигающий и насмешливый по ту сторону решетки. Собравшись с силами, девушка заскользила затуманенным взором по темному полу, по прутьям решетки, а потом по ногам, которые были всего в метре от камеры. Теперь она знала, кто это. Она видела его неоднократно. Знакомые глаза, знакомые волосы, знакомый запах. Она видела каждую его частичку каждый день за столом или в особняке. И почему-то она глупо надеялась, что убийца совсем не будет напоминать ей того, кого она видела каждый день. Но в нем не изменилось ничего, даже взгляд все тот же: устало-потухший, только теперь еще мелькали нотки кровожадности. Мина взволнованно облизнула губы, все пытаясь отыскать что-то новое, вот только ей этого не удалось. Охрипшим от долгого молчания голосом она смогла лишь произнести: — Юнги?***
Демон ровным шагом ходил по одной линии вдоль клетки. Он делал ровно два шага вправо, разворачивался и делал два шага в обратную сторону. Юнги ничего не сказал, он лишь продолжал ходить, испытывая терпение девушки. Видеть его перед собой было странно, потому что Мина хотела бы видеть на его месте какое-нибудь чудовище с окровавленной пастью, но выбирать не приходилось. — Почему до сих пор не убил? — Юнги вдруг замер, не ожидая, что девчонка заговорит первой. Он лишь диковато сверкнул глазами и улыбнулся, наконец-то останавливаясь. — Я же не дурак. Если бы я тебя убил, твои верные пёсики уже давно меня бы загрызли, а так мы произведем вполне себе честный обмен: тебя я поменяю на трон, — демон смотрел теперь с неподдельным интересом, ожидая каких-то эмоций или бурной реакции, но ничего не последовало. Мина сидела с непроницаемым лицом и теплила скромную надежду, что в ходе обмена никто не пострадает. — Зря пытаешься, я им не нужна, — что ж, стоит попробовать открытый блеф, которые выглядит сейчас совсем ненастоящим, но за попытку Юнги ее не убьет. Она на это надеется. — Серьезно? Во-первых, твоя ручная псинка на куски меня разорвет как только увидит, во-вторых, ты подстилка короля, — Мина насупилась, сжимая посильнее челюсть до хруста зубов. — Чанёль не был подстилкой, но ты его все равно убил. — Ох, милая, они сами виноваты. Я предлагал присоединиться ко мне, но они настолько преданы Крису, что слушать меня не хотели, дальше я уже просто убирал свидетелей, — и тут все сложилось по кусочкам, ведь если отказали демоны, значит Юнги пошел искать поддержку еще где-то. Люди не так верны Крису, некоторые вообще его ненавидят. Юнги мог многое пообещать, а изнеможденные постоянными пытками люди хватались за любую возможность. — Ну, чего ты стала такой серьезной? Чанёль принял смерть героически, он даже пытался сражаться. Девушка, ядовито ухмыльнувшись, подошла максимально близко, сжимая тонкими пальцами прутья. — Подойди чуть ближе и повтори это, ублюдок, — девичий голосок эхом ударился о стены и казалось, что на секунду замерло абсолютно все. Юнги развивать эту тему дальше не хотел. Он, облокотившись на стену, начал совершенно серьезно: — Ладно, пошутили и хватит. Я не буду тебя жалеть и скажу сразу, что эту ночь ты не переживешь. Ни о каком честном обмене речь идти и не может, Крис, конечно, трон отдаст, но ненадолго. Сегодня будет полное истребление, сегодня я диктую условия. Я знаю, что в ваших глазах я всего лишь трус и безумец, но безумцы порой оказываются всех умней. Никто не знает, как долго я вынашивал этот план. Крису здесь досталось все: он носит корону, он управляет, и при этом ему все так преданны, что даже тошно. А мне досталось присматривать за зверинцем. Я против тебя ничего не имею, ты просто родилась в самое неподходящее для этого время, — Юнги пожал плечами, когда увидел вопросительный взгляд девушки. — Это я убил тебя. Твоя болезнь была создана мной, и на крышу тебя привел я. Я думал, что твоя связь с Цербером поможет мне, я надеялся, что ты встанешь на мою сторону, но пока я позволял тебе привыкнуть ко всему здесь, тебя уже захватили в свой оборот другие. У тебя нет оснований верить мне, но подумай сама: на сегодняшний день самоубийства совершают миллионы людей, но они не становятся демонами. Я поплачусь за то, что разрушил естественный ход вещей, но попробовать стоило. Ты должна была жить долго и счастливо, у тебя были бы дети и внуки, хорошая жизнь для современного мира, но я все разрушил. Сам Ад кричит, что ты не должна была попасть сюда: возьми лишь свою ненормальную связь с псом, вы не должны так любить друг друга. Ад даже не смог дать тебе нормальных крыльев, потому что ты чужая. Твоя душа слишком чиста для этого места. Ты лишь жертва обстоятельств, — демон улыбнулся, но в улыбке было что-то постороннее: то ли горечь, то ли стыд. Юнги небрежно бросил, что надо выдвигаться через полчаса, и ушел, оставив девушку одну. Мина стойко держалась на ногах и даже плакать совсем не хотелось, девушка только поняла, что совсем не чувствует пола под ногами…***
Послание пришло неожиданно быстро. На пороге особняка появился низкий человек в совершенно грязной одежде, которая лоскутами висела на его плечах. Он подал желтую бумагу, красиво перевязанную красной лентой, и удалился, так и не сказав ни слова. Ифань торопливо разворачивал свиток, стараясь побороть внутреннее волнение. Девчонка может быть уже мертва. Что-то грузно упало на дно желудка, и, если предчувствие его не обманывало, это было сердце. «В пустыне. Через час. Она у меня.» Юнги К посланию прилагался ифанев амулет, которые он давным-давно всучил девчонке. Крис не был удивлен. Он догадался, что всем этим промышляет его правая рука — Юнги, но вот только понял он это чересчур поздно, когда Мина уже была в плену. Злость и страх распарывали глотку, потому что тронули то, что по праву уже принадлежало Ифаню, тронули чертенка. Его чертенка. Крис поморщился, осознавая, что, если с Миной что-нибудь случиться, ему будет уже нечего терять. Брошенный на пол листок подобрал Бэкхён и, пробежавшись по ровным буквам, зло поджал губы. Он по одному взгляду Криса понял, что крови быть. Ифань зол, и он не будет уступать, поэтому Бён начал распихивать среднего размера клинки по всевозможным карманам и чехлам. Он предполагал, что придется брать оружие, поэтому попросил служанок притащить все, что у него имелось. Набралось около пятидесяти клинков разного размера. Бэк любил свои клинки, кованые лучшими мастерами за всю историю человечества, он ухаживал за своими игрушками, словно они были живыми. И он очень любил, когда приходилось пустить их в ход. Когда все демоны собрались в гостиной, явно воинственно настроенные, Крис оперся о стол, складывая руки на груди и придирчиво осматривая остальных на наличие оружия. Он предполагал, что сторонников Юнги будет много, но все они люди. Слабые. Зато они превосходят количеством демонов. Ифань вновь тяжело выдохнул, потому что сейчас все карты в руках у Юнги и все будет так, как он хочет, пока она у него. С этим нужно что-то делать. — Так, Бён и Чонин, для вас особое задание. Вы возьмете Мину за шкварник и любой ценой вытащите отсюда. Чонин проведет вас по тайному пути, уходите на землю. И, если я не найду вас там, не возвращайтесь в Ад, — Бён только разочарованно выдохнул, подозревая, что клинки ему вовсе не понадобятся…***
Юнги был хитрым и умным. Он долгие десятилетия совершенствовал свой план, он довел его до идеального. У него не могло быть оплошности или изъянов, демон продумал абсолютно все. Ровно через полчаса он подошел к камере и сам отворил ее. Мина вышла несмело, желая поскорее наброситься на него и задушить собственными руками, но она прекрасно понимала, что бороться в одиночку с таким сильным демоном просто нет смысла. Мина терпела, она проглатывала злость и жуткое желание мести, которое тяжелым комом застряло в глотке, но терпела. Юнги пальцами подтолкнул ее в спину и тут она взорвалась. Развернувшись на пятках, она старалась прожечь в нем дыру, но не получив желаемого результата, со всего маха залепила пощечину, звук которой моментально начал гулять среди коридоров. Юнги рассмеялся. Хрипло и протяжно, было похоже на завывание волка, но демон продолжал смеяться, а Мина немного облегченно выдохнула, когда почувствовала, что злость хоть на мгновение притупилась. Он, проведя языком по внутренней стороне щеки, прогнал этот бугорок несколько раз, разминая горевшую щеку. Юнги ничего не ответил и не ударил, но продолжал ухмыляться по-скотски. Коридоры в один миг закончились и две фигуры вышли на свежий воздух, который девушка глотала так, словно она неделю лежала в вязкой земле. Серный привкус в воздухе уже давно въелся в кожу, а запах крови почти стал привычным. Мина подняла глаза к чернеющим вдалеке горам и увидела знакомые вспышки молний. Она было пошла им навстречу, но Юнги, остановив ее жестом, приказал ждать. Только потом Мина поняла, почему он ничего не сказал. Для девушки уже была приготовлена очередная пытка. Она уже видела эти цепи. В них заковывали бешеных собак, но Юнги решил, что Мине они тоже подойдут. Тяжелое железо ошейником сомкнулась на тонкой шее, и девушка почувствовала терпкий запах яда и крови. Она видела однажды, как бешеным псам отрубали головы ровно по этому ошейнику. Стало противно. Она сжимала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в нежную кожу ладошек. Юнги, взяв толстую цепь в руку, изящно повёл кистью так, что звенья стукнулись друг о друга, а Мина почувствовала всю ту дрожь, что прошлась по каждому звену в отдельности. Юнги пошел вперед и Мина, несмотря на свое унизительное положение, шла рядом, высоко подняв голову. Они добрались до места меньше чем за десять минут. Народ стоял огромным темнеющим полукругом вокруг чего-то громоздкого. Грязные и оборванные люди расступились, завидев своего лидера, и Мина увидела, что в первых рядах стояло несколько человек, держащих по три-четыре пса на точно таких же поводках, в котором сейчас шла сама девушка. Когда они прошли ровно в центр гудящей толпы, девушка поняла, почему здесь люди так толпились. Огромная клетка с толстыми проржавевшими прутьями возвышалась на несколько голов над самым высоким человеком здесь. Мина закатила глаза и повернулась лицом к Юнги, которой невинно поднял брови. — И чего ты так смотришь, милая? — Думаю, стоит тебе еще раз залепить пощечину или подождать, когда публика подойдет, — Юнги цокнул языком и звякнул ключами. В очередной раз. Мина, конечно, была отправлена в клетку со звякающим ошейником, который тянул ее вниз. — Пойми, это вынужденные меры, — демон пожал плечами и отошел, начиная тихо переговариваться с низким бородатым мужчиной. Мина вдруг на секунду подумала, что будет безумно стыдно показаться в таком униженном положении перед остальными, но эти мысли так быстро испарились, потому что все вытесняло лишь одно-единственное желание — увидеть их. Девушка потерла коченеющими пальцами прямо под тяжелым ободом ошейника, где кожа была огненной. Ей показалось, что вот-вот должно взойти солнце, но она вовремя вспомнила, что солнца здесь нет. Это была лишь яркая вспышка молнии неподалеку. Запахло приближающимся дождем. Она пропустила тот момент, когда темные точки в небе уже приобрели очертания, девушка лишь старалась жадно рассмотреть каждого родного и живого. Она всего лишь на миг опустила глаза, и в тот самый момент она увидела пса. Огромного иссиня-черного он сильными крупными лапами оставлял глубокие следы, а красные глаза яркими огоньками мерцали в темноте. Чонин жив. Девушка выдохнула как-то облегченно и благодарно, хватаясь ослабшими пальцами за решетку, стараясь удержаться на ватных ногах. Ифань, на миг скрывшись за своими угольно-черными большими крыльями, встал на иссушенную землю и серьезным взглядом оглядел всех присутствующих. Мина не хотела видеть в его глазах столько злости и сожаления. Ифань разгорелся ярким пламенем, которое хотело только одного — крови. Глаза его приобрели красный цвет, который заполнил радужку полностью. Фань, увидев Мину, сначала не смог поверить своим глазам. Он, насупившись, нашел взглядом Юнги и сказал как-то отрешенно, словно уже убил виновника: — Кто это с ней сделал? — Юн ухмыльнулся, выходя вперед. — Я убью тебя, Юнги, — и Ифаня поддержал довольный рык пса, который оскалился и попытался пробраться поближе к Юнги. Их разделяло буквально несколько метров, но никто подходить ближе не собирался. — Это всего лишь страховка, Крис, — Юнги говорил так спокойно, как будто он уже давно носит корону. — Отдай мне ее. — Хочешь ее забрать? Мы ведь оба знаем, что корона достанется только одному, поэтому предлагаю обойтись без особого кровопролития. Только ты и я, Крис. Победитель забирает все, а проигравший либо умирает, либо проваливает из Ада вместе со своей шайкой, — Мина сглотнув, отрицательно замотала головой, показывая Крису, чтобы тот ни в коем случае не совершал такой глупости. «Не надо» — охрипшим голосом она прошептала, но Ифань не захотел ее слушать. — Ладно. Только ты и я, — и демон вышел вперед, оставляя за собой целый легион демонов, готовых в любой момент пуститься в бой. Ифаню теперь есть за что бороться, поэтому он сделает все, чтобы не проиграть.***
Пошёл дождь. Холодный и сильный. Где-то над головами мелькали белые полосы молний, которые всего лишь на несколько секунд освещали сухую землю. На юге выл ветер. Было похоже, что кто-то играет на трубе. Музыка грустная, плачущая, такая обычно предвещает чью-то неминуемо-скорую смерть. Мина поморщилась, смахивая прохладные капли со лба. Она следила за каждым движением Криса, который вышел вперед, расправляя угольно-черные крылья. У него было всего лишь два клинка, среднего размера, но девушка была уверена, что Фань умеет с ними отлично управляться. Длинные пальцы перехватывали рукояти, обтянутые потемневшей от старости кожей. У Юнги был только один клинок, но он больше напоминал катану. Мина не могла определить точно, потому что плотная стена дождя не показывала картинку целиком. Что-то сверкнуло. Молния ли, свет клинка, но девушка зажмурилась, всеми силами стараясь придумать, как поскорее выбраться из этой дурацкой клетки. Она бы встала перед Фанем, закрывая того своей собственной потрепанной шкуркой, потому что она должна была отплатить ему за все. Послышался первый лязг и треск. Будто чьи-то когти ходят по чему-то металлическому. Девушка сжала зубы. Противный треск повторился. Она могла видеть, как замахивается Ифань, как горят красным его глаза, как Юнги отражает его атаку. Поединок длился будто бы целую вечность. Было непонятно, кто проиграет, а кто победит, потому что атаки наносились одновременно тяжело с обеих сторон. Девушка услышала, как после очередного холодно-серебряного мерцания, Юнги зашипел от боли. Ифань разрезал тому куртку, а из кровоточащей раны было видно красное мясо. Юн понимал, что нужно себя реабилитировать, поэтому он решил использовать запрещенный прием, которые буквально подкосил Ифаня. Демон только отвлекал внимание и усыплял бдительность Криса, который уже предвкушал победу, но Юнги в один миг оказался сзади и, присев на корточки, провел одну светящуюся линию, которая нанесла Крису самую больную рану — Юнги перерезал сразу два сухожилия. Мина охнула и затрясла прутья клетки, требуя свободы. Она думала, что демон не удержится на ногах, но тот продолжал стоять. На его лице была маска щиплющей боли, но Фань даже умудрился развернуться и пройтись правым клинком вдоль предплечья Юнги. Кровь смешивалась с потом и дождем, который не промывал раны, а добавлял больше боли. Фань сделал еще несколько нетвердых шагов, надвигаясь на Юнги, а тот бесцельно пытался задеть хоть какую-нибудь часть ифаневой плоти. Из-за боли в обеих руках Мин был почти бессилен, поэтому Крис с силой вогнал тому нож прямо в ногу, чуть выше коленной чашечки, Юнги, зарычав каким-то безумно-печальным ревом, осел, вбирая в легкие воздух. Крис уже был готов принять победу. Мелькнула молния, пришел ветер. Дождь настолько усилился, что сложно было видеть что-то дальше своего носа. Ад бушевал, гоняя тучи туда-сюда. Еще пару раз сверкнула молния, а потом все стихло. Так быстро и неожиданно, что Мина удивленно раскрыла глаза, не понимая сначала, что произошло. Крис стоял на коленях возле бледного и насквозь мокрого трупа своего когда-то хорошего друга. Юнги был мертв. Мину освободил Бён и Чонин, они подобрали ключ к ошейнику и позволили девушке поскорее добраться до Криса, который сидел в нескольких метрах от нее. Демоны начали чистку. Всем было понятно, что нельзя оставлять в живых тех, кто встал на сторону Юнги, иначе может быть повторение сегодняшней ночи. Девушка была почти счастлива, потому что со страхом было покончено. Никто больше никого не убьет. Все вернется в норму. Она только хотела поскорее оказаться рядом с родным Фанем, который непременно обнимет ее и назовет чертенком. Они сегодня долго будут греться друг другом, потому что Мина соскучилась. Она за все это время только-только поняла, что демоны чувствуют все даже ярче, чем люди. Она убедилась, что любовь не обошла стороной даже мрачный и кровожадный Ад. Мина видела любовь в их глазах. Может, она была скрытой, может, была замаскирована чем-то другим, но все здесь так или иначе любили друг друга. Как друзья. Как семья. Как умеют любить люди. Девушка бежала, бежала к Ифаню, смахивая соленые слезы со щек. Она хотела скорее упасть рядом с ним и подарить ему всю свою нежность. Перед глазами всплыли такие недавние воспоминания, которые, казалось, были так давно. Крыша. Сигарета. Белая комната. Рубашка с красными разводами. Красивый мужчина. Переулок. Арка. Желтые глаза. Пёс. Книга. Кривая роспись. Темнота. Щупальца. Комната. Служанка. Особняк. Вышитое золотым «Крис». Милый мальчик за завтраком. Тэхён. Татуировка. Цербер. Кошмары. Пустынный лес. Бэкхён. Крылья. Сехун. Галлюцинации. Амулет. Чанёль. Боль. Крис. Пустыня. Дождь. Пещера. Чонин. Злые взгляды. Неодобрение. Ночь. Страх. Бег. Крис. Адские псы. Крис. Смерть Чанёля. Скорбь. Страх. Крис. Удар по голове. Камера. Юнги. Ошейник. Крис. Больное и вымученное «Крис» через каждое слово, потому что нельзя настолько привязываться, потому что такая безумная нежность должна быть давно запрещена. Мина падает рядом, ловит его лицо руками, ощущая, как на коленках появляются грязные разводы. Плевать. Она целует его лицо: скулы, нос, лоб и губы. Прижимается крепко и старается не задохнуться от своих же слез, потому что она чувствует, что Ифань рядом. Лицо демона бледное. Глаза счастливо-пустые. Мина сначала не понимает, что происходит, но потом она внезапно чувствует, что футболка на ее животе промокает, а сам Фань валиться на нее, кладя голову на плечо…***
Крис был в своей комнате. Мину к нему пока не пускали. Демоны почти закончили чистку, когда услышали ее крик. Девушка обнимала двумя руками Ифаня за спину и старалась не упасть под его весом, Крис был ранен. Они доставили его домой настолько быстро, насколько смогли, а Мина до сих пор винила себя, понимая, что не заметила раны чуть раньше. Видимо, Юнги решил сделать последний рывок перед смертью и он пронзил Фаня катаной. К нему не пускали. Доктор, если его можно так назвать, не выходил еще из его комнаты, а Мина мерила шагами длинный коридор. Когда щупленький мужчина вышел и закрыл за собой дверь, Мина подлетела к нему, желая поскорее пробраться в спальню и увидеть Фаня. — С ним все будет хорошо? — она снова потерла красные глаза, которые постоянно зудели от частого плача. — Он зовет тебя, — мужчина кивнул и ушел вниз, чтобы поговорить с остальными демонами, которые предпочли подождать в гостиной. Мина влетела в комнату, видя на кровати непривычно бледного Ифаня. Он слабо улыбнулся и похлопал по месту на кровати рядом с собой и, девчонка, не раздумывая, понеслась к нему. Она боялась дышать, потому что демон впервые казался ей сонливым, даже немного слабым. Его кожа была почти прозрачной, а на лбу появилась испарина.***
— Он же король! — рычал Бён на мужчину, который только-только вошёл в гостиную. — Это ничего не меняет. Катана Юнги была вымочена в яде, который сразу же проник в его раны. Надежды нет, Бэкхён, — мужчина покачал головой и вышел, а Бён неверяще продолжал смотреть ему вслед.***
— Чего ты плачешь, чертенок? — полуулыбка демона заставила сердце на секунду замереть, а после забиться с новой силой. — Я волновалась, Фань. Я очень сильно боюсь за тебя, — Мина поцеловала его ладонь, которая гладила ее по щеке. Ифань плакал. Серебристые слезы скатились по его невозможно-бледным щекам, оставляя влажные полосы после себя. — Незачем волноваться, милая. Ты сейчас послушай меня внимательно, хорошо? — Мина торопливо кивнула. — Я всю жизнь в Аду так страстно желал смерти, что порой выпадал из реальности на долгие годы, но, когда смерть сейчас дышит в затылок, я понял, что готов был ждать все то время ради одного счастливого мгновения. Я люблю тебя, чертенок. Помни об этом, — и чертенок вдруг яростно замотала головой, понимая, что Фань прощается. Ее Фань прощается с ней. Крис умирал. Мина шептала обещания, что он обязательно продержится, она бесчисленное количество раз повторяла, что любит его безумно, а потом начинала целовать его руки, чувствуя, что слезы капают на его кожу. Крис притянул ее к себе, целуя в лоб холодными губами. И поцелуй этот был отчаянным, полным любви и безысходности. Он был прощальным, потому что сразу после него руки демона перестали ее обнимать. Девушка бесцельно целовала холодную руку, а после сползла на пол, становясь на колени перед кроватью, стараясь собрать хоть капельку мужественности и позвать на помощь.***
Ифаня похоронили к обеду этого же дня. Мина яростно просила, чтобы Ифань встал, но бледное лицо оставалось безмятежным. Она положила около его могилы букет красных роз. Чувство опустошенности и горя не отпускали ее еще очень и очень долго. Мина скорбела так сильно, как только могла. Она исхудала и осунулась, стала чуть жестче. С годами эти чувства притупились, но любовь не позволяла свободно дышать. Новых демонов в Ад больше не присылали. Королем Крис так и остался. Позже его обязанности разделили между собой, но его корону никто себе не взял. Только спустя несколько десятков лет в Аду все встало на свои места. И о Крисе говорили почти свободно, без слез на глазах. Мина жила еще очень долго. Она переписывала его дневники за него и дописывала что-то свое в них, объединяя их судьбы. Она умерла спустя много столетий по глупой случайности, следом за ней ушел и Чонин.