Осколки моей души

      Завораживающее своей голубизной небо раскинулось во всю ширь над пожухлым полем. Красотой небес мешало любоваться донельзя раскаленное к полудню солнце. Оно неприятно обжигало кожу, заставляло щурить глаза и периодически смахивать мелкие капельки пота со лба. Даже дышать было трудно. Воздух отяжелел и уплотнился. Создавалось ощущение, что вдыхаешь не спасительную прохладу, а нечто плотное и горячее. Слабую надежду на избавление от жары подавали сизые кучевые облака, плывущие с востока, вполне способные нарушить эту безмятежную синеву и пролить на измученную землю живительную влагу. Они были похожи на громоздящиеся горы с темно-серым основанием, а значит, стоило ждать сильную и продолжительную грозу. По убегающей вдаль узкой пыльной дороге неспешно шли мужчина и девушка. Последнюю заметно покачивало от усталости. Ей казалось, что их путь вел в никуда. Так медленно тянулось время, так долго они были в пути. Наверное, уже больше пяти часов они шли, шли и шли… Ниндзя позволил остановиться и отдохнуть не больше трех раз по пятнадцать минут. Для Корури все это оказалось большим испытанием, она еще никогда в жизни не проходила такое расстояние. Ее босые ноги были в ужасном состоянии: израненные, грязные стопы уже просто напросто не чувствовали даже самые острые камушки. Девушке не хватало духу пожаловаться или попросить переждать знойные часы в ближайшем трактире или же заказать повозку. Просьбу о покупке обуви она не смела озвучивать даже у себя в голове.* Поэтому в начале пути юдзе молчала, через два часа все еще тихо терпела боль, стиснув зубы, а вот на четвертом часу уже едва сдерживала зарождающуюся истерику. Со временем, конечно, Корури нашла способ уйти от боли и паники, погрузившись в те немногочисленные приятные воспоминания о семье, которые всегда помогали ей в тяжелые периоды жизни. Но в этот раз они изменили ей. В голову постоянно лезли мысли об идущем рядом мужчине. Кто он на самом деле? Куда ее ведет? Не променяла ли она одну позолоченную клетку на другую? Эти предположения подкармливали и взращивали червячок страха, засевшего у нее в животе. Ее размытое, будто бы краска на палитре, будущее, пока виделось лишь в грязно-зеленых, коричневых и черных тонах с кое-где проступающими красными прожилками. На сотни тё* вокруг не было ни души. Стояла угнетающая тишина, даже цикады не исполняли свое пение. Почти все живые существа, не желающие поджариться, попрятались в тени. Не то, что два глупых путника, упрямо ступающие по раскаленному песку и желающие перехитрить мать природу. Иногда скрежет гравия под ногами шиноби или крики редко пролетающих мимо птиц развлекали и отвлекали Корури от грустных мыслей. «Думаю, ты рассчитывала попасть в Коноху уже завтра, но должен огорчить тебя, путь довольно-таки не близкий. К тому же, сначала нужно встретиться с моей командой.» Вот те единственные слова, которые услышала от него девушка. По правде говоря, выходя из навсегда закрытых для нее ворот источников, она точно уж не думала о путешествии в Коноху. Ее совершенно не волновало, через какое время и где она окажется. Девушка даже не знала, хотела ли она идти в эту деревню. Она чувствовала себя потерянной и бесконечно одинокой. И Корури уж точно не ожидала встретить его, а тем более отправиться в Коноху вместе с ним. Их утренняя встреча просто выбила почву из-под ее ног. Его зрелость и отчужденность, словно магнит, притягивали девушку, не зная реальных сведений о нем, она, от природы имея буйную фантазию, уже додумала все самостоятельно: его холодность, наверняка, вызвана тем, что он человек высоких чувств и просто так не разменивается ими. Он равнодушен, но это напускное. Девушка была уверена, что он так и не нашел ту единственную половинку, способную смягчить его сердце. Его молчание воспринималось ею, как внутренние думы и переживания, а редкие взгляды казались неким тайным посылом, расшифровать который ей так хотелось. Но почти весь путь они прошли в тишине. Даже во время перерывов шиноби молча отдавал ей бутыль с уже теплой водой и пару онигири, завернутых в платок с цветочным орнаментом. У нее тогда еще промелькнуло в голове, что это довольно странный выбор предмета гардероба для взрослого мужчины. Корури так и не удалось узнать его и его деревню глубже, столько вопросов со скоростью света мелькало в голове, и те немногие, которые она все-таки сумела обличить в слова, остались без ответа. Она не обижалась, нет, он — Господин, он вправе молчать. Также она не обижалась на то, что он сам не заметил состояния ее стоп и не предложил решения этой проблемы. Полы ее кимоно волочились по земле, надежно скрывая ноги от чужих глаз. Как-то ей захотелось попытаться повторно вывести его на диалог, поэтому она сказала первое, что пришло на ум, по правде не ожидая ответа от него: «Вы ведь не простой шиноби, да? Вы очень гордо держитесь, вокруг Вас аура силы и спокойствия. Она притягивает.» Он лишь хмыкнул и ответил: «Ты довольно проницательна для своего возраста.» Все благодаря ее ремеслу. Сталкиваясь с необходимостью подолгу беседовать в основном с мужчинами, она научилась составлять их психологический портрет, совершенно не имея необходимых для этого знаний. Но что самое забавное, у нее всегда получалось попадать если не в самую точку, то совсем рядом. Когда ее пение приедалось, Корури просили развлекать клиентов, открывая их тайные желания и грязное белье всем гостям. Сейчас мужчина, слегка сгорбившись, шел на несколько шагов впереди, держа руки в карманах. Рядом с ним девушка чувствовала себя беззащитной и хрупкой. По росту он превышал её на три головы, а она имела внушительную для девушки длину тела около шести сяку*. Короткие рукава водолазки позволяли Корури любоваться несильно широкой спиной, играющими стальными мышцами. Взор притягивали ручейки набухших вен, бегущие вдоль рук. На правом плече, прямо из-под края ткани, виднелась витиеватая татуировка, но из-за ее расположения и постоянного движения, было тяжело разобрать узор. Юката ему, конечно, шла, придавая благородный и традиционный вид, но в черной водолазке он был невероятно сексуальным и притягивающим, во многом благодаря обтягивающему эффекту ткани. Корури была уверена, что этот человек при желании мог быть кем угодно: захватчиком земель, обольстителем женских сердец, строгим учителем и истинным правителем. Интересно, она угадала хоть одну его ипостась? Мужчина не следил за дорогой, казалось, он мог с закрытыми глазами пройти полосу препятствий и ни разу бы не споткнулся. Его взгляд был устремлен к горизонту, возле которого виднелось зеленое пятно леса. Видимо, он очень многогранный человек. Вчера человек в маске вызвал в ней страх, затем теплым голосом и нежными словами пробудил чувственное желание. Терпкий тембр его голоса ласкал слух, в порыве страсти он глухо стонал, признавая полученное удовольствие, а после позволил излить душу, согласившись стать ее слушателем. Господин вызывал в ней тепло и чувство защищенности. Засыпая, она очень надеялась, что это был не последний его визит на источники. Корури уже успела помечтать, что он станет ее данной и выкупит из публичного дома. Но утро огорошило ее нереальностью происходящего. На данный момент она чувствует страх, понимая, в какой ситуации оказалась по его прихоти. Ей бы радоваться, что он избавил ее от участи всю жизнь ублажать мужчин, стать дешевкой. Но еще не открытый занавес нового будущего внушал ей дикий ужас. Если бы мужчина хотя бы объяснил, что ее ожидает в дальнейшем, изложил ей свой план, или хотя бы отвлек от тяжких дум непринужденным разговором. Она ведь давала понять, что хочет побеседовать. Но у этого человека не было подобных намерений. Что станется с родителями теперь, когда ее прогнали с работы? Они живут лишь на крохотную зарплату отца и малые доли того, что ей удавалось накапливать и отправлять им. К сожалению, она, после того как попала в это место, долгое время не переписывалась с родными. Бывшая хозяйка была очень строга и скора на расправу. Если ты не следуешь ее правилам, то следует два наказания. Первое за непослушание, второе за то, что отвлекла ее от дел. Главное правило гласило: «Никакой самостоятельной связи с внешним миром». Надежда на новую жизнь затухала с каждым шагом, с каждым предположением. Сменится место, а суть для нее может остаться та же. Люди везде одинаковые, как только они узнают, кем она была. Была ли? Нет. Она была и есть всего лишь юдзё. Как только они узнают, кто она, то либо погонят из деревни с позором, либо найдется тот, кто насильно заставит ее заключить контракт и вновь работать проституткой. Ойран ей уже не быть. Корури просто необходимо было развеяться, хотя бы пустой болтовней. Но о чем начать разговор? Может об ужасной дороге, на которой она, скорее всего, скоро подвернет ногу притом, что шли они довольно неспешно, а для ниндзя, наверное, такая скорость шага равносильна черепашьей. Или расспросить его о мире шиноби? Она ведь знала о нем совсем немногое. Только то, что слышала от своих болтливых клиентов, захмелевших от женских ласк и крепкого саке. Шиноби — это особенные люди, с рождения обладающие способностью управлять природной энергией — чакрой. Это машины для убийства и шпионажа, взращиваемые с самого детства. Их обучают искусству пытать, изощренно убивать, брать в плен и мучить жертв различными способами. Они владеют несколькими видами ведения боя, холодным оружием и страшными техниками. Ниндзя беспощадные, замкнутые и жестокие люди. Самые опасные из них — это ниндзя-отступники, они никому не подчиняются, за них не возьмет ответственность ни одна деревня, и они могут создавать преступные организации. Такие монстры в любой момент могут убить тебя, глазом не моргнув. Отдать себя миру шиноби может не только мужчина, но и женщина. Корури никогда не видела куноичи, но совсем не понимала, кто в здравом уме отпускает детей, дочек, в академию ниндзя? Конечно, она слышала и о благородных шиноби, о целых кланах, положивших жизнь на служение своей стране и защищавших простых гражданских. Для них умереть в бою является великой честью. У таких кланов даже имеются различные семейные особенности, вроде кеккей генкай*. Например, пресловутый шаринган, который может просчитать все ходы противника и скопировать его техники. Его владелец способен убить целую армию обычных людей, да и для шиноби низкого ранга он, наверняка, непобедим. Оказывается, не так уж и мало она о них знает. Ужасно, что в мире вообще существуют люди с подобными силами. Чувство вины внезапно затопило девушку, заставив жаром налиться щеки. Да как она можешь верить во все это, притом, что сама лично не была знакома с их миром?! Как можно полагаться на слухи?! Разве этот мужчина своими поступками не доказал, что ниндзя великодушны и добры? Что они умеют сострадать? Он все-таки спас ее. А она вот так вот его благодарит, поливая мысленно грязью? Шиноби остановили ужасающую своими масштабами и жертвами войну. Яркой вспышкой пронеслось в голове: «Но ведь из-за них она и началась…» Настолько погрузившись в свои размышления, Корури даже не заметила, как ее спутник остановился и присел на корточки, лишь после окрика девушка поняла, что опередила его и ушла вперед. — Вот и отвлеклась непринужденным разговором. С самой собой, — ворчливо прошептала девушка. Корури постаралась быстро развернуться и подойти к мужчине, но поскользнулась на камушке и несколько секунд балансировала изо всех сил, чтобы не упасть. Выработанная годами грация подвела ее, и она все-таки накренилась в бок. Вышло крайне неуклюже и, видимо, комично. О чем отчетливо свидетельствовал сардонический блеск в серых глазах. — Не смешно! Я устала, мы идем уже бесконечно долгое время. Ваши соратники на другом конце страны Вас ждут?! — неожиданно для себя высказалась девушка. «О, Ками-сама, что ж это я… С клиентами нельзя позволять грубости. Но ведь он не клиент больше. Тем более! Он ее спаситель, а она посмела ему нахамить!» Мужчина отвернулся, так ничего и не ответив. Склонив голову вниз, девушка обратила внимание на сидящую рядом с Господином собаку в форме и с протектором на голове. Собака-ниндзя? Какаши рукой подманил девушку к ним поближе. — Будет невежливо, если я тебя не представлю моему верному другу. Корури, познакомься, это Паккун. Паккун — Корури. Он принес весть о местоположении моей команды. Идти осталось недолго. Чего он ожидает от нее? Ей нужно поздороваться с животным?  — Йо, — вяло отозвался пес, не дождавшись приветствия со стороны молодой барышни. Девушка испуганно отшатнулась.  — Она говорит?! — не в силах сдержаться, вскрикнула девушка и чуть не показала на собаку указательным пальцем.  — Ну, зачем так кричать? Конечно, я говорю, иначе как бы я работал и общался с Какаши. И да, я вообще-то пес, — растягивая слова, протянул Паккун. Он почесал за ухом и продолжил, — неважно. Так вот, насчет малышни, все, что могу сказать тебе, Какаши, — дело дрянь. Твои ребята в двадцати минутах ходьбы от вас, и, кажется, там случилось нечто весьма серьезное. Мне они сказали, что просто повздорили, но и ежу понятно, что соврали. Особенно меня беспокоит Сакура. Ее чакра крайне нестабильна. Запах совершенно отличается от прежнего, но сама девчушка спокойна. Парни же ведут себя нехарактерно. Хатаке слегка нахмурился. Что, черт возьми, могло произойти за двадцать часов? — Были следы битвы в лагере или раны на теле? Или еще, какие необычные запахи? — Ничего подобного я не заметил. Разве что с левой стороны от костра на земле есть ямки и разрыхления. — Я понял тебя. Спасибо за помощь, дружище, можешь идти. Пес кивнул и растворился с легким хлопком в облачке белого дыма. По взгляду Паккуна, Какаши понял, что его ждет весьма занимательный разговор на тему «кто эта девица рядом с тобой?» «Значит, его зовут Какаши. Пугало? Может быть, поэтому он и носит маску?» — подумала девушка, а вслух сказала совершенно иное. — Это у всех шиноби такие псы есть? Казалось, он ее не слышит. Какаши резко выпрямился, зарылся пальцами правой руки в волосы, наклонив голову к земле. «Видимо, он о чем-то напряженно размышляет.» Немного постояв в такой позе и поразмыслив, он, наконец, повернулся к ней с очень серьезным видом. Его свинцовые глаза скрывали истинные чувства, как тучи в пасмурный день скрывают свет солнца. — Корури, обсудим это позже. Сейчас куда важнее то, что мы скоро подойдем к лагерю, я хочу попросить тебя молчать о том, кто ты и откуда пришла. Лишние вопросы сейчас ни к чему. Придерживайся такого сценария: для всех ты была популярной певицей в стране Снега, но потом у тебя возник конфликт с местными господами, какой — придумай сама, и ты решила отправиться в странствие. Целый год путешествовала. Уверен, тебе есть, что рассказать. Многие мужчины любят трепаться, когда выпьют. Так вот. Во всех концах страны ты слышала о героях войны и решительно захотела посетить Коноху, но тебя ограбил собственный проводник и сбежал. После долгих скитаний ты остановилась на источниках, где мы случайно встретились, и ты мне поведала свою историю. Я предложил проводить тебя. Все запомнила? — мужчина быстро и четко создал липовую биографию для Корури. — Какаши-сама, — она не знала можно ли ей обращаться к нему так, но рискнула, — Вы не представляете, какие по длине тексты мне приходилось запоминать. Я прекрасно понимаю нашу ситуацию, буду следовать данной версии. — Это необходимо для твоего же блага. Еще кое-что, не зови меня по имени, пожалуйста. И скажи свою фамилию. — Да, Господин. Я Фудзивара*. — Нет, лучше Хатаке-сан. Хорошо? — Девушка кивнула. — Ну что ж, Фудзивара-сан, пойдемте, — он обогнул девушку и стремительно направился к своей команде. «Наверное, у них действительно произошло что-то страшное, раз он так ускорился, что, кажется, забыл о том, что я не ниндзя и не могу развивать подобную скорость. У них в команде есть куноичи. Как интересно. Нужно поторопиться»

***

      Команда Какаши в угрюмом молчании сидела на бревнах, расположенных вокруг потухших угольков. Вещи уже были собраны, Паккун только что ушел, наказав ребятам дожидаться своего капитана. Наруто подавленно опустил голову, прижав ко лбу сложенные в замок руки. Сай же потерянно вертел кисточкой, не решаясь сделать первый мазок на холсте. Единственным мало-мальски расслабленным человеком в их компании была Сакура. Несмотря на пережитый ужас приступа и трудный разговор, она чувствовала себя легче воздуха. Впервые за долгие месяцы после войны она могла почувствовать интерес к жизни, не связанный с необходимостью помогать кому-то с показухой для друзей и матери или с неразберихой в любовных делах. Она просто хотела жить. Сама. Для себя. Это желание исходило из самых недр души. Погода соответствовала настроению: яркое солнышко весело переливалось в кронах деревьев, легкий запах озона сообщал о том, что через несколько часов пойдет долгожданный дождь. Она не была дурой и прекрасно понимала, что еще не вылечилась, что любое событие, которое затронет глубокие чувства, сможет вызвать новый приступ. Но это ощущение было как глоток свежего воздуха, как легкий ветер перемен. Теперь Сакура ясно осознавала, что львиную долю лечения она должна исполнять самостоятельно. Нужно простить себя. Это будет тяжело. И нескоро. Но толчок уже получен. Нынешнее облегчение от того, что Сакура поведала свою тайну товарищам, было схоже со струящейся по венам высокой дозой седативных препаратов — хорошо и спокойно, но эффект быстро пропадает. Вот и сейчас легкая дрожь тревоги уже окутывала ее тело. Ребята восприняли правду неоднозначно: Сай со всеми своими проблемами со стороны эмоций, чрезвычайно ярко отреагировал. Он еще никогда не произносил столько мата за раз, ни к кому конкретно не обращаясь. Сакуре до сих пор было сложно его понять, не смотря на все трудности, что они пережили бок о бок. Узумаки наоборот, подозрительно молчал. Он не произнес ни слова во время ее рассказа, но смотрел прямо в ее глаза, не мигая. И эта родная синева разрывала ей сердце. Парни, конечно же, не ожидали подобного откровения от нее, а Наруто, скорее всего, вообще винит себя в слепоте по отношению к подруге. Но он просто не представлял, какие усилия Сакура прикладывала, чтобы скрыть свое истинное состояние. Грезы Наруто о светлом будущем не должны были погрязнуть во тьме, в которой тонула сама девушка. Всеми силами Сакура пыталась оградить друга от своих проблем. Она не хотела рушить его мальчишеские мечты суровой реальностью, но все-таки сделала это. Чтобы вырваться из собственного ада, она перекинула груз своих кошмаров на их плечи и лишь сейчас осознала, что зря это сделала. «Ты что, чувствуешь вину? Не стоит. Они твои друзья, и это нормально, что они переживают. Ты должна была гораздо раньше признаться им, многих проблем смогла бы избежать.» Уверена? На нем лица совсем нет. О Боже, у Наруто ведь только жизнь начала налаживаться. Жители древни, наконец, открыли ему свои объятия, он вновь влюблен, готовится обучаться ремеслу Хокаге. А Сай? Да он бледнее обычного! О чем я только думала?! «А твоя жизнь была на волоске от того, чтобы закончиться в темных водах озера! Тебе просто нужно будет с ними поговорить, когда вернетесь домой. Уверена, Наруто все поймет, как и Сай. Сейчас просто не время и не место для таких разговоров, если ты, конечно, не хочешь, чтобы и Какаши все узнал.» Нет, не хочу. Я не вправе лезть в его жизнь со своими проблемами. К тому же я никак не разберусь со своими чувствами. «С другой стороны нужно ли теперь скрывать? Тебе правда стало лучше, только от того, что ты поняла и приняла все произошедшее. Теперь мы можем начать все заново, открыть для себя новый мир, стать совершенно другой. И для того, чтобы отправиться в этот новый захватывающий путь, тебе нужна поддержка друзей» Может и так. Тишина в лагере прервалась довольно резко.  — У меня только один вопрос к тебе, Сакура-чан, — неожиданно едко начал разговор Наруто, — почему ты все это время молчала? Девушка вскинула голову, удивленно оглядывая друга. — Наруто? — недопоняла его тон девушка. — Ты настолько не доверяешь нам? — он немного помолчал, а затем добавил: — Мне? — Ну что ты, конечно же, доверяю. Я не думаю, что сейчас подходящий момент для продолжения разговора. Какаши-сан скоро прибудет. — Да мне плевать! Хотя подожди, он тоже не в курсе, да?! А кто знал? Кто знал, Сакура?! Кому ты смогла довериться? — сорвался парень. — Только Цунаде-сама, мой психотерапевт и Шикамару, — последнее она прошептала. — Шикамару?! Ксо! Ты ходила по краю и не посчитала нужным поставить в известность нас — самых близких для тебя людей?! Или я ошибаюсь, и мы не являемся таковыми? — прокричал парень, подскакивая со своего места. Сакура тоже поднялась. Сай оставался в том же положении. По его напряженным мышцам было ясно, что он готов сорваться с места в любой момент. Какого черта! Да что с ним такое? — Я решила, что, раскрыв тайну, я привнесу в вашу жизнь ненужные проблемы. Я не хотела очередной порции жалости от вас, не хотела взваливать на тебя очередную ответственность, — с каждым словом громкость ее тона увеличивалась. — Мне казалось, что я справлюсь самостоятельно, ясно?! Помнишь, в больнице ты постоянно мечтал о том, как восстановится Коноха, как мы будем строить новый мир, где наши дети проживут достойное детство? Как я могла вылить на тебя свои проблемы? Не знаю как, но ты всю жизнь пропускал через себя трудности и прощал обиды. Ты словно морально излечиваешься так же быстро, как и физически. А я нет. Сакура сделала небольшую паузу, пытаясь остановить поток слов, которые могли стать решающими в их дружбе. — Чтобы построить что-то новое, нужно отпустить старое! Разве не это я пытался объяснить тебе? Не вышло. «Сам нарвался», — мстительно отреагировала Сакура-ни. — Да. Именно это я и не смогла сделать. Вы переступили войну и смогли продолжить жить, а я застряла в воспоминаниях прошлого. Все трещало по швам! Но как я могла отвлекать тебя от обучения для поста Хокаге и поисков пути к сердцу Хинаты?! Как я могла вмешиваться в новую идею-фикс Саске или эмоциональное восстановление Сая? Или, может быть, мне надо было оторвать Какаши от всех дел деревни, мотивируя это тем, что я, я, Харуно Сакура, одна из героев войны, лучшая ученица пятой Хокаге, самый молодой первоклассный медик страны не могу совладать со своим собственным мозгом?! — не выдержала девушка и тоже закричала. — Черт, Сакура! Да, нужно было!!! Так это хренова гордыня мешала тебе обратиться к нам?! Как же хваленая молодая куноичи не оправдала ожидания?! — Наруто схватил ее за локоть, дернув на себя. Сай подорвался с насиженного места, не вполне понимая, чего можно ожидать от подобного разговора друзей. — Не смей! — в слезах выкрикнула девушка. — Не тебе мне говорить об ожиданиях! Почему Саске ты не обвинял в гордыне, а мою болезнь превращаешь в детскую игру? Я… — Отставить, — твердо и четко была произнесена команда, — Наруто, отпусти ее. Кипящие в шиноби эмоции заглушили инстинкты, и они не почувствовали приближение своего капитана. Узумаки оставался недвижим, на его щеках играли желваки. Видно, что он метался между желанием продолжить разговор, проигнорировав приказ капитана, и выполнением команды. Видимо, победило первое, так как он через минуту произнес роковые слова.  — Не вмешивай сюда Саске, — прорычал парень, а затем с болью в голосе добавил: — И не мне тебе говорить, что ты сама во всем виновата. Наруто, наконец, пришел в себя и прекратил сдавливать руку девушки, но признаков раскаяния не подавал. Его последние слова выбили весь воздух из ее горла, едкая боль разъедала грудь, не позволяя вымолвить и слово. Она резко отвернулась, стараясь быстро привести себя в порядок, так как ощущала на себе требовательный взгляд капитана. Но Наруто, сам того не осознавая, помог ей, он отвлек его внимание, когда близко подошел к Хатаке, внимательно заглядывая ему в глаза, как будто бы без слов старался объясниться. А в них Какаши успел прочитать многое: гнев, обида, страх, боль… Сай сжал плечо девушки в знак поддержки, а сам растерянно обернулся к командиру, приготовившись услышать мнение Какаши. Однако тот молчал. Сакура постаралась прийти в себя. Сакура-ни потрясенно молчала. Такого Наруто они еще не видели никогда. Девушки ожидали от него понимания и поддержки, но только не нападок и крика. Еще и Какаши стал свидетелем этой сцены. Когда Сакура, наконец, собралась с силами и повернулась, она в очередной раз пожалела, что ее не поглотило вечное Цукиеми. Или шинигами не прибрал ее душу. «Сегодня прям день неожиданностей, шаннаро!» Пока все внимание Какаши устремилось к Узумаки, из-за его спины раздался шорох, и неожиданно показалась светлая макушка, едва достающая до плеча мужчины. Затем появилось миловидное испуганное личико, за ним тонкая шея, изящный стан и, наконец, сама молодая девушка, выпрямившаяся по правое плечо Какаши-сана. Напряженная атмосфера, витающая на этой небольшой полянке, ухудшилась в разы. Разбираться в их непростой ситуации при чужаке совершенно не хотелось. «Твою-то мать!» — шокировано высказала Сакура-ни. — «Вот тебе и преувеличение Наруто по поводу горячих источников, да он еще щадил твои чувства!» Сакуре нечего было ответить. Она почувствовала вселенскую усталость. То, с какой скоростью менялось ее настроение, то, что от малейших, даже самых незначительных факторов, зависело ее отношение к жизни, Сакуре безумно надоело. А болезненная тема о ее полезности в семье, в команде и в жизни мешала ей жить. Хотелось списать все на бушующие гормоны. Но как врач она понимала, что все признаки указывают на проблемы в ее голове. Возможно, она погорячилась, посчитав, что идет на поправку? Возможно, она уже с самого детства страдает шизофренией, беседуя сама с собой, а не с другой личностью, заточенной в ее теле? «Послушай-ка, я вообще-то все слышу!» А годы, проведенные в стане шиноби, лишь обострили ситуацию. Был, конечно, и третий вариант, заключающийся в том, что она точно влюбилась в Какаши Хатаке. Иначе откуда возникли жгучая обида и сжимающая грудную клетку неприятная тяжесть? Перепады настроения тоже можно списать на это. Недоумение Сакуры ярко читалось на лице, на которое, слава всем богам и богиням, не был направлен его взгляд. Зато девчонка сразу же обратила все свое внимание на единственную куноичи в команде. Заплаканную куноичи. Она смотрела с таким интересом и жалостью, словно наблюдала за попытками птицы, подбитой мальчишками, взлететь. Это просто шутка. Простая попутчица. «Нет, моя дорогая. Эта штучка стоит очень близко к нему» Стоит ли узнавать, кто она? Ох. Это такое развлечение у тебя, Ками? Помочь с одной стороны и тут же нагадить с другой?! Ксо! Обе девушки, формально три девушки, не отрывали друг от друга взгляд. С каждой минутой тишина давила все больше. — Какаши-тайчо, как завершилась миссия? И кто эта милая девушка? — подал голос Сай, стараясь разрядить гнетущую обстановку. — О миссии позже. Девушку зовут Корури Фудзивара. А это моя команда: Сай Яманака, Наруто Узумаки и Сакура Харуно, — быстро познакомил он их, на последнем имени у него заметно похолодел голос, — Фудзивара-сан желает поселиться в Конохе. Пообщаться и узнать друг друга поближе еще успеете на оставшемся пути. — Вы и не представляете, какой разговор нас с вами ждет позже... — мрачно заверил своего бывшего сенсея Наруто. — Сакура, — обратился тайчо к девушке, окатив ее многообещающем взглядом. — М-м-м… э-э-э… да? — невнятные звуки вырвались из нее самостоятельно. Она все пыталась выбрать то предположение о личности девушки, которое бы ее наиболее устроило.  — Помоги Фудзиваре-сан устроиться, считай это миссией С ранга. И подлечи ее стопы, к сожалению, девушку обокрали, а по дороге нам не повстречался ни один магазин обуви. Она мужественно терпела весь путь. Даю вам двадцать минут, и отправляемся. Коноха уже заждалась. Корури пораженно уставилась на Хатаке, даже некоторое обожание проскользнуло в выражении ее лица. Наблюдавшая за данными метаморфозами Сакура не сразу нашла, что сказать. Ее мозг лихорадочно анализировал, как выкрутиться с лечением девушки. У нее в рюкзаке только пару бинтов и лечебные травы на случай отравления. Может быть где-то завалялась мазь. Обычно Сакура тщательно подходила к сбору экипировки для миссии, но это было до срывов и таблеток. Как же не вовремя, и, судя по всему, Хатаке собирался присутствовать при процедуре. Это была спланированная ловушка. Он знает. За него говорит его острый взгляд.  —Да.  — тихо произнесла куноичи, направив все свое внимание на красотку в кимоно. В глубине души Сакура догадывалась кое о чем. О чем-то сильно подрывающем ее недавно приобретенную уверенность в восстановлении и возвращении к нормальному образу жизни. Так не смотрят на простого попутчика, такую осанку не держит обычная крестьянка, если судить по её кимоно. А её взгляд из-под пушистых ресниц словно расплавленный воск обволакивает тебя, и застыв, не позволяет оторваться от себя ни на минуту. Таких мягких и грациозных движений не получалось даже у химэ клана Яманака на их совместных уроках танцев. Сакуре было ясно все и ничего одновременно. Должно быть, я попала в параллельную вселенную, где каждый мой близкий человек открывается с совершенно чужой стороны, а надежды рушатся, как карточный домик на ветру. Когда же моя жизнь перестанет петлять по окраинам скорби и неудач и вернется к череде успеха, улыбок и счастья?