Осколки моей души

      После ужасной сцены с участием Наруто и Сакуры прошло некоторое время, хотя настроение у всех по-прежнему оставалось отвратительным: Наруто, дабы избежать дальнейших разборок, ушел к озеру помедитировать и привести мысли в порядок; Сай все-таки взялся за кисть и сосредоточенно выводил плавные линии на белом холсте; Какаши, перебирая свой подсумок, расположился недалеко от девушек, одна из которых аккуратно рассматривала поврежденные ступни другой. Простой обыватель посчитал бы его полностью вовлеченным в свое дело, однако для внимательного человека открывалась совершенно иная картина. Мужчина принял наиболее удобную для наблюдения позицию, очевидно, по причине внутреннего волнения за бывшую дзеро, однако внешне его лицо оставалось беспристрастным. Каждый занимался своим делом, и так бы это и продолжалось вплоть до окончания перерыва, если бы не одна любопытная особа, очевидно не проникшаяся ситуацией. Или же наоборот, желающая помочь своеобразным способом. — Сакура-сан, верно? — приступила к прощупыванию почвы Корури. — Вы очень, как бы сказать, красивая и утонченная. И маленькая. Я бы даже сказала очень маленькая для шиноби. Если Вы не против, пожалуйста, расскажите о себе. — Боюсь, Вы сильно ошибаетесь насчет нашей Сакуры, Корури-сан, — со смешком вклинился Сай, — один ее палец способен разнести в пыль вон ту гору за Вашей спиной. Кхм, был способен. Лицо розоволосой украсила гримаса недовольства, ее так и подмывало съязвить насчет «знаний» Корури о стандартах роста в мире шиноби, но она не отвлеклась от своего дела и оставила комментарий Сая без ответа. — Правда? — якобы не обратив внимание на поправку, Корури продолжила в том же уважительном тоне. — Тогда я искренне приношу извинения за свои слова. Я не хотела принизить Ваши способности, порой внешность бывает обманчива, а за ней таится совершенно иной человек. Она наклонилась чуть ближе в безуспешной попытке словить бегающий взгляд медика. — Однако не стоит путать облик с маской. Маски лишь прикрытие, они никогда не скрывают за собой истину, а уводят от нее все дальше. Вы так не считаете, Сакура-сан? Желание вести светские беседы практически полностью атрофировалось у Сакуры еще на третий день их затяжной миссии. А уж для этих двусмысленных фраз гейши или юдзе, кто ее знает, у юной куноичи абсолютно не находился достойный ответ. Ее больше заботили трясущиеся пальцы рук и легкая боль от пробной активации чакры. Почему в ногах чакра свободно циркулирует, а в каналах рук словно натыкается на барьер? Ксо!!! Но не отвечать не значит не слышать, и слова Корури все же задели некие струны в глубине души урожденной Харуно. Неужели эта гейша не видит какие сухие и ломкие пряди торчат из розового хвоста, как потрескались пухлые губы, как шелушится кожа на бледном лице и огрубевших руках. Ей в глаза не бросаются первые печальные морщины, уродующие носогубную зону? Где же она увидела нежную и красивую девушку? «Не молчи, Харуно! Ответь ей, живее!» Сакура сильно сжала челюсть, стараясь так не сорваться вслух на вторую личность. Она выпрямила сгорбленную спину, тряхнула головой, сгоняя лезущие ей в глаза волосы, и, наконец, оторвала взгляд от ног навязанной ей пациентки. И что ей сказать? «Какие же у нее глазища… Вся такая невинная овечка». Прекрати. Глубоко и шумно, всеми силами показывая свое нежелание вести беседу, она втянула в легкие теплый воздух, смешанный с ароматом приторной гортензии, и, все же пересилив себя, подала голос. — Что ж, если Вам так не терпится узнать мое мнение, то пожалуйста. Маски неотъемлемая часть моего мира, — розоволосая выделила интонацией «моего», — но, вынуждена согласиться с Вами, уже и обычные гражданские принялись шифроваться, они скрывают свои истинные мысли и мотивы за лестью и красивой речью. Шпилька в сторону Корури. «Так её». — Вы совершенно правы, — с неподдельным восторгом воскликнула юдзе, — для шиноби совершенно нормально принимать чужую личину — это все-таки его работа, однако не думаете ли Вы, Сакура-сан, что такой образ жизни несет определенный отпечаток на личность? Порой люди используют маски, чтобы уйти от самих себя, за улыбкой и шутками скрываются пустота и боль. Даже рядом с самыми близкими… Ой! Слова Корури попали точно в цель и, Сакура, не ожидавшая подобного поворота, неосознанно резко сжала ее израненную ступню. Она с неудовольствием отметила, что девушка парочкой фраз открыла ей глаза на другую сторону жизни Наруто, которую сама Сакура, потонувшая в своих проблемах, никогда бы не заметила. Этого хватило для шестеренок в ее голове и обида, душившая несколькими минутами ранее, начала проходить. Она права. Все мы скрываемся от мира. «О, просто отлично! Ты ее еще и поблагодари, а то мисс психолог спасла от вымирания наши немногочисленные нервные клетки! Минус одна проблема, шаннаро! Черт! Да она сама вся такая огромная грациозная проблема для тебя, Сакура!» Крики в голове заставили розоволосую поморщиться в очередной раз, но отвлечься на разбирательства с Сакурой-ни ей не дали вновь открывшееся кровотечение и жар стыда на щеках. Однако, даже этот ньюанс не удержал Харуно от поспешной, но все же продуманной фразы, крутившейся в ее голове с момента появления Корури. Сакура Харуно не дура. Какой бы слабой и никчемной ранее не считал ее Учиха, Сакура являлась одной из выдающихся куноичи своего выпуска и поколения, аналитический склад ума позволил сопоставить ей некоторые факты, которые привели к определенным выводам. Куноичи сильно рисковала, полагая, что с первого раза раскусит этот душистый орешек, и все же… — Ох, Корури-сан, прошу прощения, я задумалась. Раны не глубокие, но обильно кровоточащие, однако по дороге нас могут поджидать куда большие опасности, чем пара царапин, так что тратить чакру на Вас недальновидно и глупо. Полагаю, достаточно будет нанести мазь и перебинтовать. В госпитале Вас как следует подлатают, — не дав и возможности юдзе ответить, Сакура продолжила мягко, но достаточно громко, — не беспокойтесь, шрамов не останется. Ведь очень важно, чтобы на Вашем теле не находили никаких следов, верно? Ошеломленная юдзе уставилась в ядовитую зелень глаз куноичи, в морском отливе которых, казалось, утонул зрачок. Спустя мгновение Сакура вернулась к выполнению перевязки, а Корури так и осталась неподвижна — она никак не могла прийти в себя. Из их беседы вытекали две важные детали. Первый — шиноби не любят признавать ошибки. Куноичи вдвойне не любят. Второй — отношение Сакуры Харуно к ней говорит громче всяких слов о том, что юдзе где-то перешла ей дорогу. «Где именно» труда понять не составило. За их тонкой игрой слов наблюдал Какаши, он старался очистить свой разум, дабы определиться с дальнейшими действиями, однако мысли не желали покидать свое вместилище. Выбор не случайно пал на Корури прошлой ночью. Нельзя сказать, что внешне Фудзивара-сан точная копия Сакуры. Нет. Полутонами ночи и отсветами факела прикрылись заметные отличия гражданской от молодой куноичи. Но что-то не давало покоя. Та непосредственность и доброта, с которыми Корури плывет по суровой жизни, очень напоминали ему такие же качества одной девушки в новой медицинской форме, перепроверяющей возле госпитальной палатки медикаменты. На опушке стояла не предвещающая беды тишина, редко от одной кучи ящиков к другой с коробками бинтов и инструментов пробегал безусый мальчишка, еще вчера игравший с друзьями Академии в войнушку, а сегодня уже участвующий в настоящей войне. Все готовились к первой волне раненных. Какаши отправился к медикам, как он считал, лишь по одной причине — сообщить о начале первого боя и неожиданной потери связи с Наруто. Только осознав, что уже около десяти минут он издалека ведет наблюдение за бывшей ученицей без особой на то причины, Копирующий понял, что существует еще одна причина его местонахождения и что сообщить данную весть, как и надо было бы, он собирался далеко не заместителю главы госпиталя, Шизуне-сан. Однако, чем ближе мужчина подходил к розоволосой, тем громче набатом стучало в голове «Молчи!», в конце концов он так и не осмелился стать вестником дурных новостей. Почувствовав родную чакру, девушка отвлеклась от своего занятия и обернулась к нему. — Какаши-сенсей, здравствуйте, — мягкая улыбка и тревожный взгляд представляли странный коктейль на ее лице, — не ожидала Вас здесь увидеть. Что привело к нам? — Йо, Сакура. И я рад тебя видеть. Одна старушка попросила проводить её сюда, кажется, она наготовила Вам пирожков, для поддержания боевого духа. Знакомая отмазка благотворно повлияла на девушку: тревога сошла с лица, левая бровь придала выражению комичности, а руки быстро заняли излюбленное положение —  уперлись в бока. — Хэээ? Да, Вы снова издеваетесь, Какаши-сенсей? Какая старушка? Какие пирожки? Все гражданские уже давно в убежищах. Он лишь усмехнулся сквозь маску и оставил ее возмущение без комментария. Запрокинув голову к небу, уставший шиноби принялся наблюдать за плавным ходом облаков. Говорить совершенно не хотелось, душа долгое время просила именно этого: прохладный ветер, обдувающий лицо, шелестевшая листва, перекликающаяся с пением лесных птиц, и слабое тепло другого человека. Еще бы немного постоять так. Совсем чуть-чуть. Часом ранее по пути сюда его сковывал холод, мышцы слабо поддавались приказам, а сердце едва слышно трепыхалось в груди. Одиночество. Оно сопровождало его почти всю жизнь, идя по левую руку. Теперь вот, казалось, и старость примостилась по правую. Но на этой опушке ему тепло. То ли от мягкого сентябрьского солнца, то ли от дурманящего аромата целебных трав, которые засушенными букетами висели у палатки, то ли от нежного девичьего сопрано. Спустя минут пять оно снова разлилось по округе, хотя девушка довольно тихо спросила. — Было страшно? На третьей мировой? Он прикрыл глаза, будто бы погрузился в воспоминания, но продолжал молчать. — Какаши-сенсей? Разлепив веки, Какаши направил туман своего взгляда на малышку Сакуру. — Тогда мы сражались с живыми людьми, с такими же шиноби. Сейчас эти бессмертные существа даже самых закоренелых вояк заставляют напрячься. Это естественно –испытывать страх, он неотъемлемая часть человеческой природы, своего рода защитный механизм. — Не цитируйте мне учебник по физиологии! * Вы снова не отвечаете прямо на поставленный вопрос. — Сакура, — он небрежно растрепал пятерней ее волосы, — все будет хорошо. Я даю слово. Травяные наивные глаза засверкали ему в ответ, добрая улыбка украсила лицо. Вот оно что. Он в какой-то мере скучал. Скучал по ее подбадривающему сопрано и нежному шелесту смеха. Едкая и резкая девушка, старающаяся побольнее уколоть юдзе, ему не знакома. Ее слова-колючки, ее усмешка, искривляющая пухлые губы, ее хмурые брови, придающие ей такое чужое выражение лица. Ее так сильно изменившийся взгляд. Все это для Какаши в новинку. Как же он упустил момент, когда из беззащитного бутона розы распустился колючий репейник? Как долго она страдала? Страдает? Идиот! Воспринимал блеск непролитых слез за вожделение к нему. Ее тихое послушание за стремление угодить и привлечь внимание. Необходимо исправить свою ошибку и срочно. Радовало одно — Какаши всегда обходил розы стороной.

***

      Родная деревня все еще не появлялась на горизонте. Не только потому, что в конце их компании плелся балласт, не способный быстро передвигаться на своих перебинтованных ногах, но и потому, что шквальный ветер поднял облако песка и пыли, мешающих быстро передвигаться. Глаза щипало, нос щекотало, на зубах скрипело, а кожа вся чесалась от мелких песчинок. Долго мучиться от песочных ванн не пришлось: долгожданный дождь, наконец, услышал молитвы жителей и пролился на иссохшую землю в самый неподходящий момент и в самой яростной своей форме. Надвигалась буря. Необходима рокировка, — подумал Какаши и подал знак рукой, парни быстро нагнали его, а немного погодя подтянулись и девушки. Капитан громко выкрикивал слова, дабы перекричать завывающий ветер. — Дальше побежим по ветвям, так мы хотя бы не завязнем в грязи. — Но, Хатаке-сан, как же это по деревьям? — нерешительно промолвила юдзе. — Не волнуйтесь, Фудзивара-сан, Вас на себе понесет Наруто, — обернувшись к герою войны, Какаши продолжил, — приказ ясен, Узумаки? — Хай. Прошу на борт, Корури-чан, — Наруто вел себя так, будто бы ничего не произошло, однако на подругу он так больше и не поднимал глаз. После стоянки Сакура еще длительное время обдумывала, как же ей выкручиваться в том случае, если понадобится долго использовать чакру. Путь домой мог пройти без лишних эксцессов, а мог закончиться парой переломов или даже свернутой шеей. И лучше, чтобы рядом никого не было в этот момент. — Какаши-тайчо, я прошу освободить меня от дальнейшего продолжения миссии. До Конохи пара часов бега. Вы справитесь без медика, а в больнице закончились лекар... —  не успела договорить куноичи, как ее грубую ложь перебили. — Отставить. Сай и Наруто, выступайте вперед, не забудьте про Фудзивару-сан. Мы с Сакурой будем замыкать процессию. Не прошло и минуты с отбытия Наруто, Сая и Корури, как девушка заговорила. «Замолчи ты! Не видишь, какой он сердитый?» — запаниковала Сакура-ни. А я тоже не шибко довольная, если ты не заметила. — Почему Вы не позволили мне остаться? Да, мы задержались в той деревне, и у меня есть некоторые недомолвки с Наруто, но основные рапорты о результатах миссии старейшины ждут именно от Вас с Наруто. Я и Сай являлись лишь сопровождающими. По правилам наши отчеты можно сдать на день позже. — Ты говоришь все это, предполагая, что я не знаю, как устроена система? — пристыдил девушку Какаши. «Нате, пожалуйста, получите — распишитесь. Сейчас еще и выговор устроит». — Я… —  начала было оправдываться она, но правильных слов не нашлось. Какаши не стал ждать, когда мысли сформулируются в голове куноичи в очередные лживые предложения, и запрыгнул на ветку. Он явно испытывал чувство вины перед ней, однако оно было приправлено острым раздражением на себя и на Сакуру. Скрытность девушки вполне объяснима, они не лучшие друзья, чтобы при свете ночника облегчать груз с сердец друг друга. Однако сейчас Шестой, как никогда, удерживал в себе опасный, словно раскаленная лава, поток наставлений, брани и извинений. Не время. На данный момент Сакуре от него нужна лишь страховка жизни, а не моральное истязание, которое она, безусловно, сама себе устраивает каждый день, и теперь он примерно понимал почему. Какой он к черту учитель, если без помощи Паккуна был слеп, как новорожденный котенок. Он ждал, когда куноичи все же решится запрыгнуть на скользкую от дождя ветвь, и как только это произошло, Какаши остановил ее от дальнейшего движения, перекрыв путь своей рукой. Неосознанно, но все же он избегал касаний. Ее касаний. — Как только почувствуешь головокружение или что теряешь равновесие, или еще что-нибудь, сразу же сообщи мне. Не упрямься, — он уже собирался опустить руку, как добавил. — И да, после церемонии инаугурации жду в моем кабинете. На закате. В ответ шиноби получил слабый кивок и затравленный взгляд. О, она определенно не горела желанием разговаривать с ним по душам. Как странно. А он был совсем не против. Какаши уже в своем мысленном списке дел переместил Сакуру с ее проблемой на первое место, отодвинув на второе разборку со старейшинами и даже заговор в деревне Джуничи-сама. — Пошли.

***

— Корури-сан уснула. — Э-э-э? То-то мне последние минут тридцать тяжелее всего дались. Даттебайо. — Наруто, она только сейчас уснула. Ребята сделали небольшой перерыв, остановившись на широкой ветви дуба. Корури действительно сморил сон, и она сладко посапывала, облокотившись на шероховатую кору. Сай же расположился прямо напротив нее и дописывал свое творение, а Наруто, дабы не стеснять ребят, переместился на соседнее дерево. Он замер на кончике ветви, опасно балансируя, и напряженно вглядываясь сквозь стену дождя вдаль. — Если ты высматриваешь ворота Конохи, то они в другой стороне, — не отрываясь от работы, сказал Сай. Узумаки буркнул что-то неразборчивое в ответ и вернулся к своему занятию. — А если ты все же переживаешь за Сакуру, то не стоило так срываться на нее, тогда бы Какаши-тайчо шел с Корури-сан и мной, а ты был бы рядом с мымрочкой. — Ой, все-то ты знаешь, все-то ты видишь, — язвительно произнес Наруто и прыгнул на ветку к другу, — я не хочу развивать эту тему. — Хорошо, как скажешь. Кстати, насчет этого твоего «все-то ты видишь». Ты ничего не заметил? Я вот действительно вижу один интереснейший момент. Шутки у природы, что надо, да? Я как-то читал книгу, называлась она, кажется, «Тайны генотипа»*. Мне ее подарила Ино на Ханами. — Гено… чего? А разве на праздник цветов дарят подарки? Тьфу ты, черт, Сай, ты опять уходишь от первоначальной темы. О чем ты вообще? — Так, тебе для справки — ген это уникальный кодовый набор с определенной последовательностью, в которой зашифрованы все твои очевидные и неочевидные признаки. Иногда некоторые черты у двух неродных людей поразительно совпадают, теперь ясно? — Неа, — протянуло белобрысое чудо. — Ох. Ты же понял, что Корури-сан не простая попутчица, верно? — Наруто неожиданно для Сая кивнул. — Уже неплохо. А я вот о чем толкую, Наруто-кун, Корури–сан поразительно похожа на одну нашу общую знакомую, она словно копия, написанная* с оригинала неопытной рукой, ты так не думаешь? — Понятия не имею о чем ты. Но тебе не кажется, что так говорить о Корури-чан не очень-то хорошо. — Да? Возможно, ты прав. Нет, ты определенно прав. Ее просто писали пастелью, — важно заключил Яманака. — Чего? Ками, иногда меня пугают твои словечки. Когда ты научишься разговаривать на человеческом языке? Я все равно не догоняю, что ты пытаешься мне объяснить.       Сай провел последнюю линию на холсте, собрал свитки, краски и разбросанные кисти, а затем протянул готовый набросок Наруто. — Нам пора выступать. Вот держи. Может быть, это поможет тебе. А я пока разбужу спящую красавицу. Наруто недоуменно проводил друга взглядом, а затем принялся искать ответ в переливах акварели. — Даттебайо.

***

В Коноху они прибыли вместе с дождем. Долгого прощания не получилось: Какаши практически сразу же увел Корури в сторону резиденции, наказав Наруто следовать за ними, но тот его уже не слышал, так как потомок Сарутоби буквально закрутил джинчурики волчком, налетев со спины, и быстро скрылся вместе с ним за поворотом. Остались только Сакура да Сай, взгляд которого не отрывался от вымокшей до нитки подруги. — Сакура, знаешь, мне тяжело правильно формулировать свои мысли, но я хочу, чтобы ты знала: мы с Ино поможем тебе в любой ситуации, двери нашего дома всегда открыты для тебя. Ощущение какой-то нелепой неловкости затопило розоволосую. Она никогда не рассматривала Сая как своего близкого друга, но неожиданно получила поддержку именно от него. Ей хотелось в своем ответе выразить всю благодарность и признательность за его стремление, но язык присох к нёбу и не поддавался на выкручивания. Поэтому, вымолвив банальное «спасибо», куноичи позорно сбежала в лабиринт новостроек, в одной из которых и проживала ее мать. У нее просто не осталось сил. Единственное, чего Сакура желала больше, чем забыться крепким сном, так это увидеть маму. Она, должно быть, сильно обижена на дочь, ведь ни на одно из своих писем Сакура так и не получила ответа. Хотя уверена в том, что они были. Просто высокое самомнение советников Джуничи-самы позволяло совать свой нос в чужие дела. Ведь письма Сая от Ино были впервые прочитаны далеко не самим художником, он взял их в руки только на третий день — измятые и затертые в некоторых местах. Согласие на миссию и так далось розоволосой очень тяжело, а уж то, во что все вылилось, вообще ее не устраивало. Хоть бы наладить отношения с мамой, а то для этого дня «правильных» дел Харуно Сакура уже достаточно наворотила.

***

Легко сказать, да сложно выполнить. «Твой девиз по-жизни». Заткнись. Темный коридор и спертый воздух не оставляли надежд на то, что мать оправилась от потери отца и вернулась, наконец, в наш мир. «Не тебе ее судить». Ну, знаешь ли, у нее в жизни осталось гораздо больше, чем у меня: наш магазинчик, ее чертовы горшки с цветами, с которыми она проводила больше времени, чем со своей собственной дочерью. Кстати, да, у нее осталась я! Даже при жизни мать уделяла отцу больше внимания, почему я ожидала, что после его смерти что-то изменится? Сакура прошла вглубь длинного коридора, пробираясь на ощупь — ослепшие в темноте после яркого, несмотря на дождь, дневного света глаза оказались плохими помощниками. Споткнувшись обо что-то, Сакура выставила вперед руки и обрушилась всем весом на тумбочку, глаза спустя минуту различили очертания большого овального зеркала, в мутном отражении которого розовый цвет смешивался с серым. Пальцы сами собой потянулись к изображению и пробежались по поверхности, оставляя за собой след из четырех полос. Неприятное ощущение налета на них подсказало, что уборка в этом доме давно не проводилась, если вообще когда-нибудь была. Мне не верится, что она живет в таком месте. До сих пор переживаю мурашки от наших ежедневных уборок, помню, как летели вещи из моего шкафа, если хотя бы одна из них валялась скомканная и не на своем месте. Мать же просто помешана на чистоте. «Была помешана. Потери сильно меняют людей». Отвлек от диалога молодую куноичи скрип старого кресла-качалки — скрип, который напоминал ей далекое детство, когда прабабушка, усевшись в это самое кресло, принималась за рассказ очередной смешной истории из жизни, параллельно орудуя тонкими спицами. А розовый клубок шерсти аккуратно раскручивала в своих крохотных ладошках пятилетняя Сакура. Как же давно это было. Повернув налево, Сакура попала в полупустую гостинную, где в центре расположилось то самое кресло. И небольшая тень на нем. — Мам? Ответа не последовало. — Мама, я вернулась. Прости, пожалуйста, что долго не давала о себе знать, дело в том, что твои письма просто напросто не доходили до меня, — не получая обратной связи, Сакура, лишь бы заглушить эту тишину, просто стала говорить без умолку, — конечно, я не имею права раскрывать тебе детали миссии, однако могу тебя полностью уверовать, что опасности она никакой не представляла. Что же ты сидишь в таком душном и темном помещении? Это вредно для твоего здоровья. Позволь я помогу. Пока шел монолог, куноичи добралась до занавесок из плотной темной ткани и на последних словах уверенно раздвинула шторы. Яркий свет залил комнату, в очередной раз ослепив Сакуру, но сейчас для нее это было даже необходимо. Все не так. «Да, приемчик определенно отличается от твоих ожиданий». С тяжелым сердцем девушка отвернулась от окна и обратила умоляющий взор на мать, которая с отсутствующим выражением лица крепко сжимала фотографию погибшего мужа. Рядом на небольшом столике лежала почта. Все конверты, которые Сакура так тщательно заклеивала, остались нетронутыми и в хаотичном порядке занимали поверхность столика. Она даже не читала мои письма. — Мама? Ты совсем не волновалась обо мне? Ты еще помнишь меня, свою дочь? Хриплый и безжизненный голос просипел в ответ. — Уходи, Сакура. Не береди мне душу. — Ты, наверное, жалеешь, что с войны вернулась я, а не он. Да, жалеешь, — даже не вопрос, — винишь меня? — Замолчи, глупая девчонка! Сказала же, уходи! — женщина отвернула лицо от дочери, в надежде, что до последней так быстрее дойдет, что пора уходить. — Я тоже потеряла его, а еще я лишилась своей чакры. Твоя мечта сбылась — я обычная, — с придыханием высказала Сакура. — И что в этом плохого? Тебе никогда и не было места в мире шиноби, не понимаю, почему ты всегда так высокомерно относилась к гражданским. В нашей семье никто не владеет чакрой. Только тебя надирало на это поприще. — Из твоих слов буквально сочится «не будь ты шиноби, он бы остался жив». — А знаешь, что? Да! Да, прости, Ками-сама, я каждый божий день просыпаюсь с этой мыслью. Я потому и настояла на раздельном месте жительства, так как мне просто невыносимо видеть тебя. «Ты слишком похожа на него», — вот что подразумевалось под этой фразой, но все, что услышала Сакура — «Невыносимо видеть лицо убийцы». — Отлично! Ты, наконец, сказала это! Я зря надеялась получить с твоей стороны поддержку, хорошо, хоть отец ее оказал. — Что ты имеешь ввиду? — Мебуке даже привстала от удивления. — Он простил меня, пришел ко мне во время очередного приступа. — Приступа? Сакура… — Нет. Больше я не намерена задерживаться здесь ни на минуту. Я все же надеюсь, что отец придет и к тебе. С этими словами Сакура сложила печать перемещения и оказалась в собственной однокомнатной квартирке. Как ни странно, но слезы не покрывали щеки, грудь не заходилась в рыданиях, а в голые серые стены не летела посуда. Просто пусто. Сакура медленно опустилась на холодный пол, раскинув руки и ноги в стороны, она старалась отключить в себе все мыслительные процессы. «Черт, Сакура, она просто скорбит. Ты поспешила». Не сейчас, пожалуйста, только не сейчас. Девушка уснула, так и не заметив, что за окном терпеливо ожидает адресата почтовый ястреб.