***
Карин скрылась в глубине пещеры, не удосужившись проследить, следует ли за ней Сакура. Собственно, как и объяснить, что здесь на каждом шагу по ловушке напичкано так, словно ожидали вовсе не медика, а самого Мадару, мать его, Учиха. К слову сказать, на одну из скрытых взрывных печатей и наткнулась Харуно, снизив бдительность до минимума. А всё почему? Потому что мысли были заняты предстоящей борьбой с Госпожой Смертью, а не сомнениями в адекватности Узумаки Карин! С каждым шагом сердцебиение натягивало сосуды Сакуры всё сильнее, а шестеренки в голове составляли несколько вариантов алгоритмов действий, ведь там, в конце пещеры умирает не просто юноша, а Саске. Её Саске. Человек, с которым связана наибольшая часть её жизни. Тот триггер, без которого куноичи никогда бы не состоялась как личность и без которого в один миг не разрушилась до основания. Тот, кто был неотъемлемой частью команды семь. Был и есть. И ничто этого не изменит. Даже сама смерть. И пускай даже ненавистный страх ошибиться и проиграть его жизнь уже давно проник в кровь Сакуры, отравляя сознание горькой неизбежностью. Битва ещё не проиграна. Печать взорвалась с оглушающим, бьющим по барабанным перепонкам звуком, а жаркая волна яростно снесла девушку с ног и отправила весьма неизящным полётом подальше от пещеры. Благо, частично сгруппироваться Харуно всё же успела и поэтому затормозила шагах в десяти от входа, а не полетела вниз со скалы. Однако, отличные меры безопасности. — Могла бы их отключить, зная, кто придёт, — недовольно прошептала Сакура. Мелькнула мысль, что Карин неспроста ушла так быстро без предупреждения о ловушках, возможно, это была её своеобразная глупая месть за то, что сама сенсор бессильна в отношении состояния Саске. Или же она наоборот так сильно поглощена его самочувствием, что забывает обо всем остальном. «Их точно что-то связывает. И слава Ками, минус один эмоционально ущербный вариант», — весьма довольно произнесла Сакура-ни. Смотрите, кто вернулся. Ты уж определись в своих собственных мыслях, а то стало тяжело понимать тебя. «У нас одни мысли на двоих, идиотка, так что запуталась здесь ты, а не я», — прокомментировала выпад Сакура-ни. — «Ты когда-нибудь научишься под ноги смотреть»? Ой, заткнись, пожалуйста. Куноичи всё ещё возмущённо охала и бурчала, потирая ушибленное бедро, когда совершенно неожиданно сильные тёплые руки подхватили её и вернули в вертикальное положение. Немедленно насторожившись она оттолкнулась от чужого, явно мужского, тела и пристально уставилась на незнакомца. — Кто Вы? — голос дрогнул и очевидный вопрос показал, что девушку застали врасплох. «Ками, — мысленно простонала Сакура-ни, — вместо того, чтобы скрутить чужака в захвате и угрозой вызнать имя, она здесь стоит и пищит, как котёнок!» Не обращая внимание на слова Второй, Сакура внимательно рассматривала незнакомца. Вряд ли пришедший в гости враг источал бы такое облако безмятежности, да ещё и рискнул бы помочь очевидно бедовой куноичи подняться после столь позорного падения. Нет, враг воспользуется незавидным положением оппонента и плавным резким движением перережет кунаем девичью шейку, так и не показавшись в поле зрения куноичи. От этого же человека просто фонило некой уравновешенностью. Он чем-то напоминает Какаши-сана, только в нём нет его внутреннего спокойствия. «Да ты ослепла! Такой красавчик не может быть врагом, и потом от него совершенно не ощущается чакра». Сакура вновь проигнорировала воздыхания Второй, но если поразмыслить, мужчина и выглядел-то не как головорез или наёмник, обвешанный железками с головы до ног, а вполне себе безобидно: расслабленная поза, глубокий морской цвет его кимоно оттенял мягкие каштановые волосы, которые лёгкими завитками спадали на несильно высокий лоб, в голубых глазах угадывался интерес. Но не мужчины к женщине, а скорее коллекционера к диковинной зверюшке. От такого взгляда слегка мороз прошёлся по коже. Хотя это выражение быстро исчезло и лёгкая усмешка, которая придавала ему мальчишеский озорной вид, быстро вытеснила зачаток подозрения. Мужчина подошёл на шаг ближе, но не вынудил Сакуру отступить. С более ближнего ракурса она заметила легкую сеточку морщин и уродливый шрам у подбородка на его лице. Он явно старше нас на добрых шесть, а то и восемь лет, и не принадлежит ни к рядам шиноби, ни к гражданским. Возможно, и только возможно, не дай Ками, он относится к… — Самурай твоего Дайме, — воин моментально изменился в лице, заметив её гримасу отвращения. Именно к ним, к поклонникам Бусидо. Несмотря на безобидный внешний вид и всё прочее, что промелькнуло в её атрофированных мозгах секундой ранее, произнес он это так высокомерно, словно ожидая, как после этой фразы Сакура кинется в глубокий поклон и поприветствует должным образом великого мужа «своего Дайме». Только сейчас она заметила ножны катаны, блеснувшие из-под края кимоно. Ни черта он не похож на Какаши! Самурай поправил задравшуюся ткань хаори небрежным жестом и продолжил: — Однако удивительно, обычно воспитанные девушки после помощи говорят спасибо, а не таращатся со смесью презрения и испуга. Независимо от того, к какому сословию они принадлежат, — равнодушно произнёс он, однако Сакура ощутила в этих словах скрытую насмешку. — Сомневаюсь, что моё имя тебе о чем-то скажет, однако вот тебе и представляться не стоит: волосы цвета пурпурной зари, фиолетовый ромб на лбу, глаза словно весенняя зелень и эти тряпки, — на этом самурай сморщил нос, — что вы зовете формой альянса. С такими внешними данными сложно затеряться в толпе. Но тебе и это удалось, Госпожа доктор, ведь после блестящей демонстрации своих способностей на этой недовойне от тебя ни слуху, ни духу. Что, в мирное время нельзя беспокоить ученицу великой Сенджу? Его последние слова метко выбили почву из-под ног Сакуры, как и её самообладание. — Проявите уважение, я не позволяла переходить на ты! И, знаете что, Вы довольно хорошо осведомлены об участниках «недовойны» особенно при том, что ни один из вас, самураев, не вышел на поле боя! Ни один из вас не счёл нужным защищать землю, как Вы сказали? Ах, да, землю вашего Дайме! И какого черта вы сейчас выползли из своего дворца? — Сакура яро презирала современных фанатиков кодекса чести, которые отсиживались в самые опасные периоды истории и появлялись на её странницах только в качестве охранников порядка или гонителей гражданских. Они совершенно не походили на тех героев од и поэм, что ей доводилось слушать в детстве с раскрытым ртом от отваги великих мужей и ручьями слёз от их благородных смертей. Куноичи, не спуская взгляда с оппонента, слегка повернула голову в сторону пещеры, надеясь, что Карин всё же закончит своё представление и покажется, иначе одной ей будет сложновато дать отпор этому наглецу, что, несомненно, вел слежку за Саске и его напарницей от самого начала. Язык у него подвешен неплохо. Может и с катаной он не хуже обращается. — Фу, как и следовало ожидать от вас, никакого понятия о манерах. Какие оказывается шиноби чувствительные. Все истории о машинах — убийцах теперь кажутся мне пустой бравадой, — казалось, самурай задался целью как можно сильнее уколоть девушку. — Ну что ж, Сакура-сан, очевидно вы птица не такого уж и высокого полёта, раз не в курсе, что для помощи в выполнении миссии ранга S+ Саске-сану и Карин-сан из дворца Дайме отправили меня. И предвещая ваше негодование, всё согласовано с Хокаге, — он плавно, словно ручей, обтёк её вопрос об участии в войне и перевёл тему в совершенно неожиданное для Сакуры направление. Заносчивый ублюдок! Откуда он узнал, что на моём языке так и вертелось: «Хокаге не оставил бы Наруто и меня неосведомленными!» «Может новостями не поделились только с тобой?» — сдавленно прошептала Сакура-ни. — А сейчас вам бы стоило поторопиться, если конечно жизнь Саске-сана для вас что-то значит. В последний раз, когда я его видел, цвет лица показался мне весьма и весьма нездоровым, — лицом он никак не изменился, но при этих словах голубые льдинки самурая сверкнули горячей ненавистью. В своем тоне он даже не попытался скрыть издёвки. Мерзавец! И совершенно внезапно мужчина так быстро оказался на ничтожно малом от неё расстоянии, что Сакура затрепетала от ощущения его теплого дыхания, обволакивающего левую ушную раковину. — Ах, да, Сакура-сан, —от вибрации мужского голоса тонкую шейку украсила череда мурашек, — не хотелось бы вас огорчать, но пурпур дозволено носить только элите. Как жаль, что вы всего лишь безродная девка, внимание на которую случайно обратила Цунаде Сенджу. Пурпур вам к лицу. «Это розовый, дальтоник!» — возмутилась Сакура-ни. Зрачок глаз максимально сузился, выражая шок хозяйки. Даже Саске так её не унижал. Сакура хотела отшатнуться от ублюдка, или нет — она мечтала сжать свои руки на его шее и услышать предсмертные агональные хрипы, но пальцы онемели и не слушались её, а упрямство заставляло стоять намертво. Однако, спустя минуту мертвого молчания, прерываемого лишь их дыханием, она очнулась. Здравый смысл в его словах всё же был, и Саске действительно нуждается в ней сейчас, как никогда. Отмерев, Сакура вложила всю накопившуюся ярость и ненависть в свой взгляд, который подарила самураю на прощание. И встретила зеркальное отражение своих глаз. О, мы ещё поговорим, и кто знает, может, в следующую нашу встречу один из нас всё же задохнется в агонии. Кивнув самой себе, Сакура рванула в пещеру.***
Едва сладковатый душок гнили ударил в нос, как Сакура поняла, что приближается к бывшему сокоманднику. Каждый яд по-особенному меняет естественный запах тела, и только медик с большим опытом и тонким чутьём способен различить эти метаморфозы. По мере того, как за спиной куноичи оставались многочисленные повороты, нотки болезни нарастали, они смешивались с ароматом костра и только что вскипячённой смеси трав. Хорошо, что Карин сообразила дать ему рвотное. Хотя, если яд проник в организм через рану, то кишечная симптоматика обычно отсутствует. Но запах твердил об обратном. От стен пещеры тянуло могильным холодом, который наверняка вызовет, если ещё не вызвал у ослабленного организма ненужные осложнения. Если с ядом ещё можно побороться без чакры и в короткое время, то с горячкой так просто не разделаешься. Спустя пару секунд до девушки долетел главный признак жизни Учихи, сначала тихое эхо, отскакивающее от стен, а затем и само хриплое надсадное дыхание. Плохо дело. Чёрт! Сакура мысленно проклинала тех уродов, что загнали Учиху в этот склеп, и в то же время благодарила их, ведь при такой температуре любой яд незначительно, но всё же замедлится, а значит шансы на спасение Учихи увеличиваются. А вот процент возможной смерти его от пневмонии растёт в геометрической прогрессии. К тому же, что за глупость так далеко в глубине пещеры разводить костер: мало того, что мозг Саске наверняка страдает от интоксикации, так пусть еще и от кислородного голодания помучается? Ками, Карин же стажировалась у величайшего, хоть и ужаснейшего ученого всех времен, неужели Орочимару не объяснил ей азы? Наконец, у дальней стены заплясали тени, и Сакура за поворотом обнаружила бледное исхудавшее подобие Саске. Он действительно выглядел ужасно, профессиональным взглядом розоволосая отметила вынужденную позу на левом боку (возможно у него отек), глубокие темные мешки под глазами(нарушена функция почек), испарину на лбу и верхней губе (терморегуляция также страдает), заостренные скулы и набухшие по вискам вены, которые фиолетовыми змеями расползались по зеленоватому лицу(вот это уже признак яда). Руки девушки автоматически поднялись к волосам и сделали хвостик для удобства дальнейшего обследования, а глаза, уже опустившиеся ниже по телу парня, в шоке застыли на скрюченных в неестественном положении кистях и пальцах, окровавленные пластинки ногтей которых подсказали, что в агонии Саске корябал землю и стены пещеры. А длинные рваные царапины на гиперемированной коже предплечий говорили о наличии сильного кожного зуда. Мышечная ригидность, паралич, что ещё? Думай, Харуно, быстрее. Сакура кинулась к нему, упав рядом на колени, быстро разложила всё содержимое своей набедренной сумки около костра, глубоко вдохнула и выдохнула, настраивая себя. Ей бы не помешала помощь, но Карин отсутствовала, очевидно по причине того, что выносила грязное бельё каким-нибудь обходным путём, так как сладко-кислый запах недавней рвоты исходил от Саске и его сделанного из соломы матраса. Времени ждать не было, и куноичи приступила к мануальному осмотру. Пульс слабый, мягкий, нитевидный всего 40 ударов в минуту, ксо, неритмичный. Давление стабильно низкое — 85/60. Пока опасаться не стоит. Глаза сильно слезятся, но зрачки реагируют на свет, слава Ками. Лимфоузлы увеличены, что нехарактерно для отравления ядами, которые используют в бою. Да что происходит? Все большие подозрения закрадывались в розоволосую головку, но для их анализа не было времени. Главное — определить яд. Сакура слегка притронулась к вискам парня с двух сторон, собираясь послать маленький поток чакры в продолговатый мозг Саске, прямиком к сосудистому центру, и восстановить его адекватное функционирование. Это ненадолго, но ему поможет продержаться, а мне найти яд и удалить его из организма. Осталось только высвободить чакру. Пф, всего-то. — Ками, прошу, помоги, — прошептала девушка, концентрируясь на изломанных потоках энергии и вытягивая из себя частички чакры. К тяжелому дыханию Учихи добавилось сдерживаемое кряхтенье девушки. Острая боль и невыносимый жар стали неожиданностью для куноичи, они эпицентром от груди потянулись к кончикам пальцев, выжигая все сосуды и нервные окончания на своём пути. Сакура с трудом сдерживала крик, как и порыв прекратить подачу чакры. Она справится, она не смеет отступить, потому что позади для Саске готовит свои объятия смерть. Сакура не проиграет этой старой кошёлке! Медик закашлялась кровью и слюной, и всё же ей удалось сконцентрировать необходимый пучок чакры и отправить его в необходимую часть мозга. Спустя минуту она отдышалась, а его пульс и давление начали восстанавливаться. «Чёрт, да у тебя получилось, молодец, Сакура!» — подбадривала иннер. — Вот это поддержка, хоть бы удивление попыталась скрыть. Нужно поскорее взять кровь, а потом поставим систему, — прохрипела вслух Сакура, — как думаешь, Сакура-ни? Ты куда пропала? Так и не получив ответа, Харуно затянула жгут на плече Саске и потянулась к стерильным игле и колбе, как прямо из-под ее рук их выхватила сенсор. — Какого черта, Харуно? С кем ты разговариваешь? Совсем с ума сошла, Саске слишком истощён, чтобы ещё и кровь у него брать! Он четверо суток не ел и не пил, его только рвёт одной желчью, кровью и Ками знает ещё чем! — неожиданно раздалось над ухом. — Именно потому, что Саске истощён, я не могу подвергнуть его жизнь риску, который неотъемлемо связан с процедурой анализа чакры! Немедленно отдай, Карин! — прокричала Сакура. Нервы уже ни к чёрту. — А не потому ли ты откладываешь эту свою процедуру, что пуста внутри так же, как гнездо кукушки? — яро продолжала Карин. — Сядь и успокойся, — сквозь зубы процедила медик, — Карин, время уже идёт на часы, так что не мешай мне… Договорить она не успела, резкий протяжный вой со стороны её пациента прервал спор. Из посиневших губ Саске потекла желтая пена, а его скрюченное тело билось в припадке. Он резко открыл воспаленные глаза, но во взгляде не промелькнуло и доли узнавания личностей, находящихся рядом. Красные белки постепенно вытесняли радужку к верхнему веку. Но апогеем этого страшного приступа оказались словно насильно сокращающиеся мышцы шеи, которые сначала вызвали серию ударов головы Учихи о каменный пол, а затем выкрутили её в боковое неестественное положение. Его дыхание прервалось. Затем раздался булькающий звук и оно вновь восстановилось. — О, Ками, — Карин совершенно не справлялась с эмоциями, состояние Саске испугало её, и она выронила колбу. «Вот ведь идиотка!» — вознегодовала Вторая. — У него уже поражена нервная система, — пораженно прошептала Сакура, а затем словно опомнившись, заорала не своим голосом, — быстро соберись и помоги мне! Положи его голову себе на колени, только осторожно! Нет не так, хочешь чтобы он захлебнулся слюной? Боком! Держи руки! Руки, я сказала! Карин, скорее! Узумаки собралась и исполнила приказ, крепко вцепилась в запястья Учихи, ожидая дальнейших указаний. Его тело всё ещё хаотично дёргалось, но Сакура уже отправляла токи чакры для снижения передачи импульсов в чёрной субстанции. С перепугу ей удалось это сделать без малейшей боли и дополнительной концентрации. Судороги стихали, и медик воспользовалась вырванной у лап смерти передышкой, чтобы окончательно достроить картину. — А теперь отвечай, как давно у него припадки? Сколько раз в день? Всегда ли они сопровождаются пеной? Живее, Карин! — Т-такой приступ вижу впервые, обычно они у него короткие. И в основном скручивались руки или просто тряслось тело. Я думала, это из-за озноба. — Сколько раз? — Что? — Сколько раз в сутки они повторялись? — терпеливо сказала Сакура. — Я не помню, не считала. Может три раза, может четыре. Но пена никогда не появлялась. — Забудь о том, что я сказала. Теперь счёт идёт на минуты. Сзади тебя лежат мои инструменты, достань новый шприц, мне нужен анализ крови. — Ты не можешь просто вытащить из него эту заразу? — спросила Карин, однако передала девушке то, что она просила. — Для чего тебе брать кровь? — Нет, слишком много времени прошло с отравления, для начала нужно дать антидот. Иначе организм не переживёт процедуры. И вообще я подозреваю, что мы столкнулись не совсем с тем, с чем предполагали, — быстрыми отработанными движениями Сакура проколола локтевую вену, взяла десять кубиков жизненной силы Саске и сняла жгут, на месте которого осталась видимая полоска сдавленной кожи, — чёрт, поставь ему капельницу, пока я провожу проверку. Ему необходимо восстановить объём циркулирующей жидкости в организме. Система F-03, она в сумке. — Хорошо, сейчас сделаю, — Карин занялась приказом, — только… — Что? — Мне нужно подвинуть Саске, ничего, если я уберу его голову с колен? — Всё в порядке, сейчас можешь его переложить, — не оборачиваясь к сенсору, ответила куноичи. Как только Сакура превращалась в медика, она теряла на время сочувствие, так как понимала, что для спасения жизней своих больных иногда ей приходиться причинять им ужасную боль. Кажется, Саске в этот раз не повезло. Если куноичи права и угадала яд, то антидот вызовет у Учихи ощущение, словно все его сосуды мучительно медленно разрываются: артерия трещит за артерией, вена за веной, а излившаяся из них кровь сдавливает все внутренние органы. Сакура, поразмыслив, всё же ответила на второй вопрос Узумаки: — А кровь мне нужна по двум причинам. Первая — подтвердить мои опасения, и вторая — если я ошибаюсь сейчас, то после тщательнейшего анализа в Конохе, у меня будет доказательство, а заодно и оправдание для убийства тех ублюдков, что ранили Саске.***
Она уложилась в пять минут и маркеры отчётливо показали именно то, что Сакура предположила в последний момент. Прости, Саске-кун, я пока не позволю тебе воссоединиться с семьей. — Карин, у меня всё готово. Слушай, сейчас я введу в систему антидот, после которого сердце Саске замедлит свой ход практически до остановки, в это время клетки его иммунной системы адсорбируют на себе частички яда и соберутся в области ядра чакры. Но… — Но вывести самостоятельно яд они, конечно, не смогут, — перебила красноволосая. — Именно. Так что наша задача за эти десять минут заключается в создании мельчайших нитей чакры, которые проникнут сквозь поры, а затем и каналы к яду. Ну, а потом проще простого, необходимо захватить ими частицы, — с истерической ноткой произнесла Сакура, — и если не успеем уложиться, то этот комок яда устремится прямиком к центру дыхания в головном мозге Саске и прервёт существование последнего из Учиха. Сакура неуверенно мяла свои пальцы, уставившись себе под ноги. И чего она боялась? Ей же удалось послать импульсы, а значит и нити дадутся. «Альтернатива у тебя одна — покойся с миром, Учиха». — Очевидно, есть какая-то проблема, да? Иначе бы ты всё сделала, не посвящая меня в план действия… Черт, не молчи, Харуно! Это связано с твоей чакрой? — теперь пришла очередь Карин взрываться. — К сожалению, я сейчас не в состоянии её контролировать должным образом. — Я заметила, мать твою. Ты вообще не можешь пользоваться чакрой? — Могу! Я могу, но не так, как раньше, — Сакура обреченно потерла лоб, — слушай, я объясню тебе, как формировать нить, и ты… — Нет, нет и нет. Ты же прекрасно понимаешь, что я не смогу так быстро освоить столь тонкое исскуство. Да его осваивают десятилетиями и то не каждому оно подвластно! — Я буду подстраховывать, просто я не уверена, что моя чакра не прервется на самом важном моменте, — исподлобья на Узумаки глядели глаза, полные отчаяния в перемешку с надеждой. — Нет, это я тебя буду подстраховывать, а ты, Шинигами тебя забери, соберёшься и сделаешь всё как надо! Иначе я приглашу Хокаге посетить две могилки его учеников. — У нас нет времени препираться, Карин… — Вот именно, — и выхватив антидот у Сакуры из рук, она незамедлительно ввела его в систему. — Узумаки, ты совсем обдолбанная? Какого чёрта?! Мы даже не подготовились! — воскликнула Харуно. — Пока ты соберёшься, поздно будет. Приступай, Харуно, и помни, Саске в тебя верил. Я не хотела звать тебя, здесь деревня неподалёку с искусной знахаркой, но он даже слушать не пожелал. Единственное, что твердил, так это «Письмо, Сакура, срочно». Только попробуй не оправдать его ожидания! — через силу, но Узумаки все же выдала медику правду, которую всеми силами желала скрыть. Но если она поможет, то ничего страшного, Карин переживёт и склеит свое разбитое сердце вновь. Ошалевшая от такого признания Сакура, не теряя более ни секунды, опустилась на колени перед Учиха и подсчитывала про себя затухающий пульс. Тридцать девять… — Хватит кидаться угрозами, лучше дай чакру, — прошептала Сакура, с болезненной нежностью откидывая чёлку со лба Саске. Карин немедленно присела к куноичи и закатала рукав. Тридцать пять… — На, кусай, — протянула шрамированное предплечье Карин. — Нет, мне нужно шептать иероглифы для техники, — категорично заявила Сакура. — Т-тогда как? — не ожидавшая такого ответа, Карин поняла ошибку поспешности. И в очередной раз прокляла свою нетерпеливую натуру. Тридцать… — Вот поэтому и надо было всё обсудить! — Останови! Влей что-нибудь ещё! Или, или давай я буду читать твои иероглифы? «О, Ками, какую же чушь она несет, слишком поздно уже» — очнулась Вторая. Двадцать... — Слишком поздно, дороги назад нет, — повторила Сакура за своей сущностью и сняла с себя жилет и водолазку. Страшно, что ж так страшно-то?! Оставшись в одном топе, она пожевала губу, ещё раз быстро всё обдумала и голосом, не терпящим возвражений, произнесла: — Кусай мое плечо и вливай строго дозировано чакру только тогда, когда я скажу, поняла? — Д-да, но я не уверена, что так получится… — Кусай! И время замедлило свой ход.***
Последняя нить чакры покинула ядро Саске и растаяла в атмосфере. Две истекающие потом куноичи на границе обморока тяжело дышали рядом с парнем. — Не знаю, что и сказать. Я впервые вижу… такой поразительный контроль чужой чакры, — просипела Карин, — что же ты со своей делаешь? — Сама не в курсе, — пока сенсор протирала салфетками лицо Саске, Сакура подготавливала поддерживающую терапию, переливая разные препараты в шприцы. Ночь будет бессонной. Мутная жидкость лекарства медленно покинула шприц с лёгкой подачи медика и за секунду распространилась по всем сосудам парня. — Давай перенесём его, кислород пойдёт организму на пользу. — Нет, в любой момент могут нагрянуть эти ублюдки, которые напали на нас. Лучше оставаться внутри, — отказалась Узумаки. — Карин, единственный ублюдок, отравивший Саске, уже давно скрылся за границей этой страны, — не дожидаясь ответа, Сакура подхватила Саске за плечи, в тот же момент Карин независимо от своего желания подчинилась и схватила ноги парня. — Что ты имеешь в виду? Хочешь обвинить Рюуске-сана? Он нам так помогал в битве, при том, что сам не является шиноби! — восклицала Узумаки по мере их продвижения к выходу. Харуно молчала. Рюуске-сан значит. После того как они переместили Учиха, Сакура натянула на себя трясущимися руками водолазку и направилась на улицу. — Подожди! У тебя есть доказательства? И куда ты собралась? А если Саске станет хуже? — Не сомневайся, есть. Ближайший час ему ничего не угрожает. Критическая стадия начнётся ближе к вечеру. А мне нужно подышать свежим воздухом, — ответила Сакура, покидая пещеру.