Жизнь взаймы

Дни шли, и шел дождь. Он превратил все вокруг в грязное месиво из воды, земли и листьев… Город ощетинился зонтами. Приближался тот самый день. Она ждала его и боялась. Случилось то невозможное, о чем она мечтала — она встретится с Майклом. Он поверил ей. Но это только часть. Нужно было уговорить его принять ее помощь. Это будет потруднее, но она должна это сделать. Он нужен этому миру… Все было готово. Он сел в самолет, все еще не веря, что решился на эту авантюру. Но обратного пути не было. Он приземлился в России на маленьком аэродроме для частных самолетов. Никто не знал, что под именем Джозефа Рэндли, предпринимателя из Айовы, скрывается сам Майкл Джексон, живая легенда, король поп-музыки… Да к нему никто и не приглядывался. Прилетел, прошел все формальности, сел в машину и уехал. Ехать пришлось долго. До города, в котором жила Лана, было полдня пути. Ехать пришлось всю ночь. Он почти не спал, все думал о девушке, о ее письме. Он никому не говорил, но с письмом этим он не расставался, всюду носил его с собой вот уже два месяца. Оно порядком поистрепалось, часть букв стерлась. Но за это время он выучил его наизусть. На коленях у него лежала папка. Он вспоминал, как долго не решался ее открыть. Как набирался смелости. Он открыл обложку и взял в руки фотографию Ланы. Она была сделана где-то на природе. Лана сидела боком к объективу, прислонившись спиной к большому дереву. Длинные каштановые волосы падали на плечи и струились вниз. Одно колено было согнуто и на нем лежали руки. Обычный подросток, в джинсах, куртке и кроссовках. «Жаль, не видно глаз», — в который раз подумал он. Ему очень хотелось посмотреть в ее глаза. Какие они? Зеленые? Серые? Голубые? Он закрыл глаза, откинулся на сиденье и попытался представить ее лицо… С этими мыслями он и заснул. Лана сидела у окна. Она знала, что где-то там, в ночи, едет машина, которая везет к ней Майкла… Она не могла спать, хотя была уже глубокая ночь. Она думала, спит Майкл или нет, о чем думает. И чем же все это закончится? Как ей убедить его? Что может сделать она, пятнадцатилетняя российская девушка для такого человека, как Майкл Джексон? Для человека-легенды? Как объяснить, что она может спасти ему жизнь?.. Она бессильно откинулась на подушку. Сверху на нее смотрел Майкл… Он продолжал смотреть на нее даже тогда, когда она уже спала беспокойным сном. Его изображение у нее на стене видело то, что так хотел увидеть реальный Майкл — ее глаза… Утро выдалось ветреное и холодное, но солнечное. Лана собиралась на встречу всей своей жизни, но для всех она шла в школу. Она заранее договорилась с учителями, что пропустит сегодняшние уроки. Ей, как отличнице, учителя охотно разрешили взять задание на дом, тем более что она все равно училась с опережением. Она собиралась, а мыслями была далеко. Она все рассчитала так, чтобы заранее приехать на встречу. Конечно, сначала приедет охрана, все проверит. Хоть и тайком, но Майкл не мог приехать без охраны. А потом и он появится. Каким он будет в реальности? Она пока не могла определиться с тем, какой же он настоящий. Слишком много картинок, абсолютно разных, прошло перед ее мысленным взором. Она не задумывалась, что надеть. Ведь не на свидание она идет. Не впечатление ей надо произвести. Она надела свои любимые джинсы, кроссовки, обычную белую толстовку, сдернула с вешалки свою любимую черную курточку с принтом, красный берет и вышла на улицу. Перчатки она еще накануне положила в сумку, чтобы не забыть. Не потому, что было холодно. Просто одежда защищала от видений. Пусть немного, и все же. Она и Джессику попросила, чтобы Майкл был в перчатках. Она подозревала, что ЭмДжей не собирается ее трогать — он-то знал, что будет. Но вдруг ему придется… Так что с чем черт не шутит, пусть лучше хоть какая-то преграда будет. Прикосновения к его обнаженной коже она не переживет, она пока не готова к этому… Она в задумчивости дошла до остановки, влезла в первый попавшийся автобус и забилась в уголок. Прислонившись лбом к стеклу, она вспоминала то, что ей пришлось увидеть за те недолгие мгновения разговора с ним… Она никогда не видела ничего подобного. И это все для одного человека. Не многовато ли? И ведь еще не вся картинка сложилась, половина отсутствовала. Она боялась даже представить, что там скрывается. Нет, не хочет она думать об этом, слишком тяжело. Будь что будет… В раздумьях проделав весь путь, она чуть было не прозевала свою остановку. Выскочив из автобуса, она плотнее запахнула куртешку, надвинула берет на уши, перекинула сумку на одно плечо и пошла вниз по дороге навстречу своей судьбе… Сидя в машине, он никак не мог собраться с мыслями. Господи боже, о чем ему с ней говорить? Он ведь даже не знает ее. Он был в своих неизменных черных очках, которые защищали его от всего мира. Но только не от нее. Он знал, что в случае с ней не поможет никакая маскировка. От нее не укроется ничего. Он боялся этого. Ведь, доверив ей свою жизнь, он будет зависим от нее. Она будет знать о нем все. Даже то, чего не знает он сам… Это не укладывалось у него в голове. Он поверил ей, знал, что она не лжет. И все же… Как такое может быть? Вопросы не давали ему покоя. Но он знал, что не решится даже заговорить с ней, пока она ему не разрешит. Он же слышал, какая у нее реакция на его голос. Черт… Он только что понял, что у нее такая реакция на любой незнакомый голос. Даже на голос Джессики. В каком кошмаре живет эта девушка, даже представить страшно. Поэтому он будет молчать и ждать, пока она его не спросит о чем-то. Смешно… Ему четвертый десяток, он взрослый, давно состоявшийся человек. И будет ждать разрешения заговорить от девчонки. От природы он был любопытен, он изучал людей, докапывался до сути, препарировал их чувства и мысли будто под микроскопом. И вдруг ему встречается человек, которому на все это надо несколько секунд… Минута — и ты знаешь о человеке все. Не надо изучать его месяцами и годами, пытаясь понять, не предаст ли он тебя в трудную минуту… Но он не хотел бы поменяться с ней местами. Никогда, ни за что… Именно поэтому он загонит свое любопытство в дальний угол и будет ждать. Забавно… Она шла к месту встречи легкими шагами. Оставалось еще примерно полчаса до назначенного времени, а она уже была там. Ей как раз нужно было это время, чтобы собраться с мыслями и собрать волю в кулак. Ей нужны были все силы, чтобы при встрече с ним не упасть в обморок. Иначе ему придется ее держать. Не будет же он наблюдать, как она безвольно падет вниз и растекается лужей боли у его ног. Она коротко рассмеялась, представив себе эту картину: она падает и корчится на асфальте, а он стоит рядом и ничего не делает, боится к ней прикоснуться… Нет, он так не поступит, она уверена. Несмотря ни на что, он будет пытаться ей помочь. А от этого будет только хуже. Ведь ему придется не просто дотронуться до нее… Ох-х-х… Она резко вдохнула и оперлась о перила. Внизу лениво плескались волны, было очень ветрено, но она не замечала ничего…. Даже того, как спустя двадцать минут подъехала черная машина. Из нее вышли четыре человека в черных костюмах, очках и с рациями. Они обшаривали все вокруг, выискивая несуществующих соглядатаев, изредка бросая взгляды на одинокую фигурку у перил… Закончив свою работу, они сели обратно в машину и отъехали на расстояние, достаточное для того, чтобы не мешать. И в то же время они могли при необходимости очень быстро среагировать и прийти на помощь… А она все стояла и смотрела на реку… Он сидел в машине, слушая разговор по рации между охранниками. Ему не позволили подъехать близко прежде, чем охрана все не проверит. Хотя он был абсолютно уверен, что там никого не будет, кроме нее. Он спросил у Билла, есть ли там кто-нибудь. Билл ответил, что никого, кроме девушки у ограждения. Она там, она ждет его. Внезапно его бросило в жар. В нем боролись любопытство и страх. Он сидел, сжимая и разжимая кулаки, комкая в руках платок с вышитым вручную вензелем и не находил себе места. Когда, наконец, охрана подтвердила, что можно подъехать, он уже окончательно извелся… Подъехав ближе, он увидел ее… Она стояла спиной к нему, облокотившись о перила, взгляд ее был устремлен вдаль. Он вышел из машины и пошел к ней, но вдруг замер в крайнем изумлении: ветер откинул волосы с ее спины и обнажил принт на ее куртке. Питер Пэн… Он смотрел в удивлении и не мог понять, неужели это совпадение? Если да, то очень забавное. Он тихонько подошел к ней, стараясь ничем себя не выдать, хотя подозревал, что она знает о его присутствии. Ему так хотелось, чтобы она повернулась, и он увидел ее глаза… Конечно, она знала, что он стоит у нее за спиной. Она знала и о людях с рациями. Ведь она слышала невнятные голоса, и осколки чужой жизни проскальзывали в ее сознание. Но она отгородилась от них, ей нужно было сосредоточиться на другом. Поэтому окружающий фон она просто игнорировала. Она полностью ушла в «его жизнь», расставляя картинки по местам, будто складывала пазл. Полностью сосредоточившись на этом, она абсолютно точно знала, когда он приехал, и внутренним зрением видела, как он подошел к ней. Она чувствовала его любопытство, нетерпение и что-то еще… Страх… Он боялся… О Господи, только этого не хватало. Но пока она ничего не могла с этим сделать, придется смириться… — Снимите очки, мистер Джексон… пожалуйста, — не поворачиваясь к нему, попросила она. Он опешил. В том, как она произносила «мистер Джексон» было что-то фантастическое, обезоруживающее… сексуальное… Хотелось, чтобы она произносила это еще и еще… Что-о-о? А эта мысль откуда у него взялась? Он сам себе не поверил. Тряхнул головой, чтобы отогнать странную идею, непонятно каким образом забредшую в его голову. Он снял очки, хотя чувствовал, что окажется абсолютно беззащитным перед ней. Мда-а, ЭмДжей, ты сегодня просто в ударе. Да ей достаточно дотронуться до тебя, и она все будет о тебе знать. Если, конечно, вся ее история правда. А ты думаешь об очках… Он признался себе, что она явно не его фанатка. Фанаты так себя не вели. Да и вообще никто себя так не вел. Абсолютно безучастным к его персоне не оставался никто — будь то фанат или недоброжелатель. Он уже отвык от такого к себе отношения — как к обычному человеку. Он мечтал об этом десятилетия. А сейчас, не знает как себя вести… — Посмотрите, мистер Джексон, какая красота, — жестом показав на перила, она пригласила его присоединиться. — Как странно, столько дней шел дождь, и именно сегодня выглянуло солнце. И небо глубокое и синее, будто лето вернулось в эти края… Он заворожено слушал ее, прислонившись к перилам рядом с ней. Она так и не посмотрела на него… Какие же у нее глаза? От нетерпения он чуть было не развернул ее к себе, но вовремя взял себя в руки и остановился. Он посмотрел на нее — джинсы, кроссовки, куртка (кто бы мог подумать, с Питером Пэном), красный берет лихо сдвинут на одно ухо, длинные каштановые волосы развеваются на ветру, сумка через плечо… Обычный подросток. И вообще, что он здесь делает? Неужели он преодолел половину мира, чтобы стоять тут и любоваться небом? О Господи… Она устала смотреть на волны, зная, что рядом с ней стоит тот, ради которого она потратила столько сил. Ей придется на него посмотреть. А ведь еще и говорить придется. Он пока молчит, но что будет, когда он заговорит? Сможет ли она справиться? И какими глазами он будет смотреть на нее, видя, как она корчится от «его» боли… Жалостливо, презрительно или с отвращением? Ей невыносима была мысль о том, что ее слабость увидит единственный человек в мире, которому она не хотела ее показывать. Но у нее нет выбора. Хорошо еще, что он в перчатках, видно, Джессика проследила. Надо было как-то начать разговор, тянуть не было никакого смысла… Он злился, но не на нее. А на себя. Он боялся порвать ту хрупкую нить, которая натянулась между ними, как струна… Он боялся спугнуть ее, причинить ей боль. Он не знал, что делать… Но тут вдруг Лана оторвала взгляд от горизонта и повернулась к нему. Она посмотрела на него, и он, наконец, увидел то, о чем мечтал все эти дни. Ее глаза, они были… шоколадные… Как и его… Уму непостижимо… Но его поразило не это. Ее глаза были глазами абсолютно взрослого и мудрого человека, отнюдь не подростка. Она смотрела на него, будто заглядывала ему в душу, выворачивала его наизнанку. Ему стало неуютно от этого взгляда, но деваться было некуда. Он и сам так порой смотрел на людей, пытаясь их разгадать. Но он даже не задумывался, что чувствует человек, которого изучают. Теперь он это понял… Она подняла на него глаза, и у нее перехватило дыхание. Как часто она смотрела на них в тишине своей комнаты. Она засыпала с ними и просыпалась. Они следили за каждым ее движением. Ей казалось, что она уже привыкла к этим глазам. Но реальность оказалась другой. Его глаза завораживали, затягивали, гипнотизировали… — Вам нравится тут, мистер Джексон? — Просто Майкл… пожалуйста, — ему вдруг захотелось услышать, как она произнесет его имя… Она сжалась и вцепилась в перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она больше не смотрела на него, она ушла в себя, пытаясь найти островок счастья в океане боли, которая накатила на нее при звуке его голоса… Она опустила глаза вниз и с ужасом обнаружила, что забыла надеть перчатки. Они так и лежали в ее сумке. Что же делать? Пытаясь вдохнуть обжигающе холодный воздух, она решила оставить все как есть. Было бы глупо сейчас доставать их и надевать. Он сочтет ее дурой. Он заметил, как побелели ее пальцы. Подняв глаза, он увидел, как перекосилось ее лицо, и заблестели непролитые слезы. Он знал, что это его голос поверг ее в такое состояние. Но что было делать? Она спросила — ему пришлось отвечать. И ведь она сама настаивала на этой встрече. Будь что будет… — Мне очень нравится. Здесь так красиво, что хочется остаться навсегда… Она, наконец, справилась с болью, отогнала видения и посмотрела на него. В его лице не было ни отвращения, ни презрения, ни жалости… Только бесконечная печаль и отчаяние… Он знал, что причиняет ей боль. И ему было не по себе от этого… Ей вдруг захотелось закружиться вместе с ветром и танцевать. Если бы не было так больно, она бы так и сделала. Выпрямившись, она, наконец, поймала ритм дыхания, который помог ей уменьшить боль. — Мистер Джексон, — улыбка погасла на его лице, когда он услышал ее слова… — Майкл… У него перехватило дыхание… Он и не знал, что его обычное имя может звучать ТАК… — Я хотела встретиться с вами, чтобы объяснить кое-что. Я действительно хочу вам помочь… Я могу изменить вашу жизнь. И главное — я могу спасти вас. У вас есть миссия на этой земле, и вы о ней знаете. У меня, как оказалось, она тоже есть. Я должна спасти вас. Вы очень нужны этому миру, поверьте. Я видела достаточно, чтобы понять это. Вы должны мне поверить, просто поверить… пожалуйста… В ее голосе звучало неприкрытое отчаяние. Она правда верила, что сможет ему помочь. А собственно, почему нет? Он смотрел на эту невозможную в реальном мире девушку и видел человека, которому пришлось пережить столько, что хватит на двадцать жизней. А она стояла и просила его принять ее помощь. Он был ошеломлен силой, которая исходила от нее. Он буквально ощущал ее. Вот бы ему такую… А ведь он может ее получить… Если бы она была рядом, он всегда мог бы заряжаться ее энергией и силой воли. Ей бы это ничего не стоило… Стоп… Он что, думает о том, чтобы забрать ее с собой? Опомнись, ЭмДжей, ей пятнадцать лет, она живет в другой стране… Он отмел в сторону все возражения своего разума. Он хотел помочь этой девушке. Ну и себе заодно. Ну, а если она при этом будет думать, что помогает ему — что ж, ей будет легче… Вот только как ей помочь? — Лана, помогите мне. Что я должен сделать, чтобы забрать вас отсюда? Ведь наверняка у вас есть какой-то план? Что? Неужели все оказалось так легко? Он хочет забрать ее с собой? Даже уговаривать не пришлось? Странно это как-то… Может, он что-то задумал? Она в задумчивости покусывала губы, не замечая, что он смотрит на нее. А он, не отрываясь, смотрел на ее лицо. Она не была красивой в классическом смысле слова. Обычное лицо, брови вразлет, носик с горбинкой… Но в нем была одухотворенность и сила. Как раз то, чего не хватает большинству красавиц и из-за чего они кажутся всего лишь вульгарными куклами. А Лана была живой, настоящей. Она приняла единственное решение, которое могло открыть ей мотивы человека, который стоял перед ней. Она посмотрела на него: шоколадные глаза, ямочка на подбородке, непослушная прядь волос металась по лицу, терзаемая ветром… Она подняла руку и прикоснулась к этой прядке… И будто обжегшись, отдернула руку. Но в тот же миг вновь потянулась к нему, коснувшись его щеки кончиками пальцев… Его глаза распахнулись от изумления. Что она делает? Он замер. А она стояла, закрыв глаза. На ее лице эмоции сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Он даже не успевал определить их. Просто стоял и смотрел… Боль волнами накатывала на нее и отступала, как полноводная река. Но она не убирала руку. Она искала среди тысячи образов тот самый, который ответил бы на ее вопрос. Она видела его счастье и горе. Его радости и разочарования. Его улыбку и страдания… Наконец она нашла то, что искала, и вымученно улыбнулась. Он боялся пошевелиться. Неужели она пошла на это? А говорила, что не мазохистка… Он не понимал, почему она решилась на такое испытание. Ведь не просто так… А, ладно, раз решилась, значит, так надо. Он стоял и наслаждался прикосновениями маленьких пальчиков к своему лицу. Он увидел ее вымученную улыбку, и в тот же миг ее рука безвольно упала. Она пошатнулась, и он чуть было не подхватил ее. Но движением руки она остановила его. Она взялась за поручни и сжала их так сильно, что казалось, он сейчас услышит хруст ломающихся костей. Но ничего подобного, конечно же, не услышал. Справившись, наконец, с собой, она медленно выпрямилась и посмотрела на него. — Я не знаю, чем я могу помочь. Майкл кусал губы, пытаясь придумать выход. Он, наконец, признался себе, что верит ей. Подтверждение этому он увидел только что. Что же делать? И вдруг он понял. — Я могу забрать вас в Америку. Будете учиться там. — Но… мне надо закончить школу… — она ошарашено смотрела на него. — И… я не знаю… — Я не говорю, что это произойдет прямо сейчас. Занятия уже идут, но в следующем году вы сможете начать учебу. С вашими способностями любой вуз будет счастлив видеть вас в числе своих студентов. Вы успеете сделать то, что нужно? — О… я приложу все усилия… Но… я все еще не знаю, будет ли это удобно. Он понимал, что ей очень трудно вести диалог с ним, тем более после всего произошедшего. И он в очередной раз удивился силе воли этой девушки. — Не беспокойтесь насчет этого. Заканчивайте школу, а я все устрою… Если бы сейчас кто-то из его окружения или, тем паче, его сестра могли слышать его, они бы сказали, что он сошел с ума. Но он интуитивно чувствовал, что поступает правильно. — Как только все будет готово, вам придет приглашение из университета. Думаю, с ним не возникнет проблем с выездом из страны. За этим я тоже прослежу. — У меня есть к вам просьба. — Конечно… — Я не знаю города. Вы не могли бы прислать мне проспекты агентств недвижимости. Мне нужно подобрать жилье. — Вы будете жить в Неверлэнде. — О, нет-нет… это лишнее. У меня есть деньги, правда. На первое время мне хватит. А потом я найду работу и буду сама себя обеспечивать. — А как же обучение? Она пожала плечами. — Надеюсь, это не будет для меня проблемой… Так вы пришлете мне проспекты? Он слушал ее с непреходящим удивлением. Ничего себе… Да большинство за возможность пожить у него за его счет сделают что угодно… А она говорит про работу. Ну ладно, если ей так хочется, пусть будет работа. — А вы расскажете мне, как это с вами происходит? И что вы видели… обо мне… Она на минуту задумалась, закусив губу. А потом кивнула. — Но только не сейчас. Это долгий разговор, на него нужно много сил. А на сегодня их уже не осталось. Ее улыбка была печальной. В глазах плескалась боль. Она сдерживалась из всех сил, он это чувствовал. Еще немного и она заплачет. Этого он не пережил бы. Он никогда не выносил женских слез. Но ее слезы особенные. Слезы от боли, его боли. Он готов был развернуться и бежать без оглядки, только бы не мучить ее больше. Но понимал, что так будет только хуже. Им надо закончить этот разговор. — Когда я все подготовлю, я пришлю вам письмо. На конверте будет имя Джессики, но оно будет от меня. Я не хочу звонить, чтобы не тревожить лишний раз. Она чуть не заплакала от его слов. Он так заботится о ней. Со стороны это могло бы показаться странным, но она прикоснулась к нему и «прочитала» его. Она не сомневалась в его словах. Он все устроит. А когда она приедет, то будет рассказывать ему все, что он ни попросит… Она была так счастлива оттого, что ей, наконец, хоть кто-то поверил, что готова была летать… Он наблюдал за ней со смешанным чувством восхищения и отчаяния. Он вынужден будет оставить ее здесь еще на полгода. И будет лишен возможности даже позвонить и спросить, как она. Конечно, он попросит Джесс позвонить ей. Попросит, чтобы она говорила по-английски, а сам будет стоять и слушать ее голос… Что с ним происходит? Странные мечты… Он никогда не ловил себя на таком. Она всего лишь подросток, которому он хочет помочь. Как и многим остальным, кому он помогал. Но сложно было помнить о том, что она еще ребенок, глядя в эти мудрые не по годам глаза и слушая взрослые речи. Он как-то автоматически начал воспринимать ее как взрослую. Наверное, поэтому и появились такие странные желания. Он вдруг вспомнил, что она может читать его, как открытую книгу. Что, если она увидит эти его мечты… О нет, только не это. Ему вдруг стало стыдно перед ней. Хотя ничего постыдного в его мечтах не было — он всего лишь хотел слышать ее голос — он стыдился их. Неизвестно, куда его фантазии заведут. Надо прекращать это все. Даже хорошо, что есть еще несколько месяцев. За это время он приведет мысли в порядок. — Я напишу. Вы верите мне? — Да, Майкл. Верю. Его имя еще никогда не звучало так нежно и ласково. Он знал, что снова и снова будет вызывать в памяти то, как она произносит «Майкл». Ему нравилось ее «мистер Джексон», но «Майкл» звучало еще замечательнее. Нет, он обязательно должен будет еще хотя бы раз услышать ее голос, прежде чем она приедет в Америку… Все, ЭмДжей, сказал он себе, завязывай. Ты ведешь себя, как глупый подросток… — Лана, нам надо прощаться. Я попрошу Джессику позвонить вам, вы не против? — Конечно, не против. Мне говорить с ней по-английски? Вы ведь будете рядом… Он в смятении опустил глаза. Неужели все так явно заметно? Что же делать?.. Она увидела его состояние и коротко рассмеялась через силу: — Я это видела… Вы забыли, что я «читала» вас? Нет, он ничего не забыл. Как она поправила его волосы, как прикоснулась к его лицу… Действительно, скорее всего, она просто увидела это в будущем. О, как же ему теперь спрятаться от нее? Как убежать? А хочет ли он этого на самом деле?.. Ответа он не знал. Но почему-то думал, что она знает ответ. Хотя ни за что на свете не спросил бы. — Так я… мы позвоним вам? — Конечно, в любое время. Только не забывайте о разнице во времени. — О да. Конечно. Даже если я забуду, Джесс напомнит. Она всегда заботится о таких вещах. До свидания, Лана… Лана… Он так произносил ее имя, будто оно было хрустальной вазой и могло разбиться… Она крепко зажмурилась, чтобы запечатлеть его образ в своей памяти до следующей встречи, а потом резко распахнула глаза. Он в замешательстве смотрел на нее. — Все хорошо? — Да, все нормально. Спасибо. До свидания, Майкл. Она отвернулась и на негнущихся ногах пошла от него прочь. Она не успела пройти и пары шагов, как он окликнул ее. — Лана… Она повернулась. — В первый раз, когда я звонил, я забыл поздравить вас с днем рождения… О Господи, он знал. Он все это время знал… Она отвернулась, чтобы он не увидел ее слез. — Спасибо. — Я забыл про подарок. Простите меня. — Вы — мой самый лучший подарок, — почти прошептала она, надеясь, что он не услышит. Но он услышал. Широкая улыбка осветила все его лицо. И в этот момент выглянуло солнце, которое почти весь их разговор пряталось в набежавших облаках. Так и стоял он, в луче света, с улыбкой на лице, смотря вслед той, которая уходила от него по дороге под названием «взрослая жизнь»…