Жизнь взаймы

Лане очень понравилась Элизабет. А главное, Лиз ей поверила и обещала помочь. И хотя Лана знала о надвигающейся беде, предотвратить ее она не могла. Да уж., хороший «подарок» ждет Майкла на 35-летие. А еще картинка не полностью сложилась. Она видела эту беду, но не понимала, откуда она придет, кто послужит причиной… Не хватало кусочка пазла. И каким он будет — черно-белым или цветным — она не имела ни малейшего представления. После окончания съемок они с Майклом вернулись в Неверлэнд. Ее гостевой домик ждал Лану вместе с вещами и, конечно же, плакатом Майкла. Все было точно так, как она оставила. Лана от души поблагодарила Марту за заботу, но девушка посмотрела на нее круглыми от удивления глазами. — Но, мисс. Это моя работа. Мне за нее платят, и довольно неплохо. — Тебе же нравится здесь работать? — О да. Мистер Джексон очень хороший хозяин. Справедливый. И спокойный, зря никогда не ругается. И… ну, в общем, вы понимаете… Лана понимала. Она сама могла бы тысячу слов подобрать для описания Майкла: нежный, тихий, вежливый, внимательный, чуткий… Она в который раз задала себе вопрос: каковы истинные чувства, которые она испытывает к Майклу. Когда она писала письмо, она действительно хотела всего-навсего помочь замечательному человеку, с которым судьба обошлась слишком жестоко и несправедливо. Но потом… Она не просто «прочитала его жизнь», она испытала на себе его внимание, чуткость, ранимость. Она почувствовала в реальности те грани его души, которые прежде были для нее лишь картинками из жизни. И она уже не понимала, где заканчивается желание помочь и начинается… любовь… Ну вот. Она наконец призналась себе, что влюбилась в Майкла. Но это ничего не меняет. Она не сможет быть рядом с ним ни в каком другом качестве, кроме «ангела-хранителя». Он женится на Лизе-Марии, у него будет трое детей… А она… она будет просто рядом, помогать, спасать… Такова ее судьба… Что ж, она сама ее выбрала, нечего теперь плакать. Лана взглянула на часы. Скоро должны приехать дети, которых Майкл пригласил в Неверлэнд. Через некоторое время она услышала на улице детские голоса и смех Майкла. Когда приезжали дети, Лана старалась не выходить из бунгало. Даже их голосов было для нее слишком много. Майкл всегда помнил об этом и старался не подходить с детьми к ее домику близко. Так что же произошло сейчас, задавалась вопросом Лана, скорчившись на кровати, глотая слезы, и сжавшись, как пружина. Все ее внутренности горели огнем, голова разрывалась от боли, она не могла дышать… Их боль разрывала ее на куски… Господи, она никак не могла отстраниться от голосов. Да еще и смех Майкла добавлял масла в огонь… Она даже не могла двигаться… Майкл, что же ты делаешь?.. А Майкл так увлекся игрой с детьми, что не заметил, как почти вплотную подошел к гостевому домику Ланы. Дети наперебой просили рассказать им какую-нибудь историю. Их голоса далеко разносились в воздухе. До него донесся слабый стон, и он огляделся… О боже… ЭмДжей, что ты натворил?.. Майкл лихорадочно пытался придумать, как увести детей отсюда. Он вдруг обернулся к детям с испуганным выражением лица и приложил палец к губам. — Тсссс, — шепотом сказал Майкл, и дети замолчали, — в этом домике живет добрая фея. Но она очень не любит, когда громко разговаривают. Она тогда становится злой. Я сам всегда на цыпочках подхожу к этому дому и никогда не разговариваю. Давайте уйдем отсюда, а то еще проснется… И Майкл тихонечко, на цыпочках и с пальцем на губах, стал уходить по дорожке и уводить за собой детей. Дети молчали и заговорщически ухмылялись. А Майкл шел впереди, и лицо его было искажено страхом за Лану. Надо будет обязательно зайти к ней и попросить прощения. С тех пор, как она приехала, он только и делает, что причиняет ей боль. Лана выпрямилась. Когда голоса смолкли, она смогла вздохнуть. Она слышала только неявный голос Майкла, который что-то объяснял детям. Потом они ушли… Она смогла полностью прийти в себя только через 10 минут. Такого с ней еще не было… Через час к ней постучался Майкл. Она впустила его. -Прости меня, пожалуйста, — Майкл покраснел и виновато опустил взгляд. — Мы увлеклись. Когда я с детьми, я забываю обо всем на свете. Они мое счастье, моя радость. Но я так виноват перед тобой. Он поднял голову. Лана смотрела в его полные боли глаза. Казалось, что он сейчас заплачет. Взяв себя в руки, она тихонько прикоснулась к его лицу кончиками пальцев. Он не шевелился. Лана впитывала его боль, она уже стала ей привычной. Она научилась справляться с ней. Стоило только отыскать счастливую «картинку» и задержаться на ней. И тогда боль немного отпускала. Она точно мазохистка, говорил себе Майкл. Но он стоял и наслаждался прикосновением ее прохладных пальчиков к своей разгоряченной щеке. Что значит это прикосновение? Она его простила? Или просто хочет знать правду? Лана и так знала правду. Ей не нужно было подтверждение. Она знала, что значат для него дети, как он любит их и отдыхает душой среди них. Он сам становится ребенком. Он получает то, чего у него никогда не было — его детство… Рука Ланы дрогнула и безвольно упала. Она тяжело села на краешек кровати. Он сел рядом, не касаясь ее. — Лана, ты меня прощаешь? Ну пожалуйста, скажи, что прощаешь… — Конечно, я прощаю тебя. Я знаю, что ты не хотел причинить мне вред. Ты вообще не способен причинить вред кому-либо. Просто я не такая, как все… Как бы я хотела тоже веселиться, бегать с вами по дорожкам, кататься на аттракционах… Ее слова вызвали у обоих воспоминания о том, что произошло на чертовом колесе. Он до сих пор вспоминал, как ее маленькая рука размахнулась и ударила его. Какая же сила таилась в такой хрупкой на вид девушке. Он вспоминал не боль от удара и не свою обиду. Он вспоминал ее прикосновение. Ей, наверное, было очень больно. Но злость была сильнее… Эх, ЭмДжей, забудь все это. Нельзя думать о том, как она прикасается к тебе, и как тебе приятны ее прикосновения. Иначе наживешь неприятности… — Лана, за ужином у нас будет гость. Это мальчик, ему 14 лет. Он болен, серьезно болен. Я хочу ему помочь. Ты сможешь с нами поужинать? Если нет, я пойму, тебе и так сегодня досталось. Она задумалась. А, была не была, в конце концов, она всегда сможет уйти. — Я приду. Лицо Майкла просветлело. — Отлично, тогда ждем тебя в семь в малой гостиной, — он встал, и вышел. А Лана еще долго смотрела на плакат, с которого на нее виновато глядел Майкл… У нее была куча времени, чтобы подготовиться к ужину. Она почему-то чувствовала, что этот мальчик сыграет не последнюю роль в жизни Майкла. Вечером она все узнает. А пока она решила отдохнуть. Она включила музыку, «Времена года» Вивальди и наполнила ванну. Музыка и вода оказали на нее волшебное воздействие. Не было больше ни боли, ни слез, ни чужих смертей… Она растворялась в музыке и в воде… Майкл задумчиво сидел в библиотеке и думал о том, что она опять его простила. У него что, уже вошло в привычку причинять ей страдания, а потом просить прощения? Он слышал голоса в коридоре. Фрэнк и Эдди снова приехали, в школе начались каникулы. Ну и хорошо, так даже лучше. Итак, на ужине их будет пятеро. Фрэнк с Эдди, Майкл, она и незнакомый мальчик. К семи она была готова. Она вышла из бунгало и направилась к дому. Майкл уже не раз предлагал ей переселиться в основной дом, но она каждый раз отказывалась. Во-первых, ей нравился ее уютный маленький домик. А во-вторых… когда здесь появится Лиза, ей все равно придется переселяться обратно. Она шла по дорожке. Вокруг сияли огни и благоухали цветы. Это был рай. Сказка, ожившая в воображении Майкла и воплощенная наяву. Лана зашла в дом и направилась в малую гостиную. Фрэнк и Эдди уже были там. Они, как всегда, перебросились парой шутливых приветствий. Хотя они не сильно отличались от Ланы по возрасту, между ними всегда сохранялась дистанция. Она девчонка — это раз. Они уже несколько лет рядом с Майклом, а она приехала недавно и тут же отобрала львиную долю его внимания — это два. Ну и самое главное — они чувствовали, что она слишком взрослая для них. Хотя Майклу вообще было почти 35, а они считали его ровесником. Но тут было другое. Он был ребенком в теле взрослого. А у нее все было с точностью до наоборот — взрослая женщина в теле подростка. И все же они принимали ее, и Лана была им благодарна. В коридоре послышался голос Майкла. Он вошел в гостиную в сопровождении подростка возраста Фрэнка. — Знакомьтесь, это Джорди. Это Фрэнк и Эдди. Не говоря ни слова, парнишка пожал руку обоим мальчикам. — А это Лана, — представил он ее. — Очень приятно. — И мне. — слова Джорди обожгли Лану огнем. Она пошатнулась, как от удара, обхватила себя руками и застонала. О боже… только не это… Вот та самая беда, которая неотвратимо надвигается на Майкла. Она подняла полные боли и ужаса глаза… — Нет, только не это… Нееееееет… С криком она выбежала из комнаты. Не помня себя от боли, гнева и еще целой гаммы чувств, она влетела в свое бунгало, хлопнув дверью. Следом за ней бежал Майкл. Она слышала, как он звал ее. Он подбежал к ее двери. — Лана, что с тобой? — Уходи, — срывающимся голосом сказала она. — Я не могу тебе сейчас объяснить. Просто уходи. Придумай что-нибудь про мой уход. Скажи, что я перегрелась или сошла с ума. Мне все равно. Оставь меня. Она услышала за дверью тихий вздох. Она знала, что мучает его, не рассказывая, что произошло. Но она не могла. Пока не могла… При звуке голоса Джорди последние кусочки пазла встали на свои места. И самое ужасное — они были цветными. Это означало, что Майклу придется пережить все это: боль, ложные наветы, унижение… Как бы она хотела избавить его от этого. Но это было не в ее силах. Лана опустилась на пол, прислонилась спиной к кровати и бессильно заплакала, глядя на ставшие родными и близкими глаза Майкла. Когда все это произойдет, как объяснить ему, что она ничего не могла сделать? Она плакала и плакала, пока не осталось слез. Она продолжала смотреть на плакат, и ей казалось, что весь мир рухнул. Она легла на пушистый ковер и закрыла глаза… Майкл в полном смятении вернулся в дом. Нужно было срочно придумать причину столь поспешного бегства Ланы. В гостиной трое мальчишек мирно болтали друг с другом. Что же такого увидела Лана, что заставило ее сбежать? Это была не физическая боль, в этом он был уверен. Но в чем тогда дело? Сколько еще тайн хранит в себе этот ангел по имени Лана?.. — Извините нас. Лане стало нехорошо. Она просила продолжать ужин без нее. Слабое объяснение, но другого у него не было. Они поужинали. Джорди оказался милым парнишкой, не занудой. Они посмотрели фильм, а потом мальчики легли спать у камина. Как всегда… Ему места там уже не оказалось… Он долго лежал на кровати, глядя на пятно света на потолке, а потом решительно встал. Аккуратно, чтобы не разбудить мирно сопящих мальчишек, вышел в сад. Луна была просто огромной, а звезды — теплыми и яркими, как и всегда в начале лета. Он дошел до домика Ланы и прислушался. До него донеслось хриплое дыхание и тихий всхлип. Вот черт, она плачет. Что же теперь делать? Он еще немного постоял, а потом поднялся на крыльцо и толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Лана лежала на ковре и не слышала, как вошел Майкл. Она плакала, хотя слез уже не было, и остались только блестящие дорожки на щеках. Какая же она хрупкая и беззащитная. И какая сильная и бесстрашная. Как же ему хотелось избавить ее от этих мучений. От ее дара. Чтобы она могла жить жизнью обычной девчонки. Болтать с подругами, встречаться с мальчиками… Почему-то от этой мысли ему стало нехорошо. Он представил Лану, повзрослевшую, прекрасную, и рядом какого-нибудь молодого человека… Его пробрала дрожь от этой картины. ЭмДжей, ты что, ревнуешь? Только этого не хватало… Нет, надо жениться на Лизе и выбросить эти мысли из головы. У него будет жена, которая будет делить его фантазии, и ангел-хранитель в образе этой девушки. Лана наконец, поняла, что не одна. Резко села и представила, как сейчас выглядит. Это же сплошной кошмар. Она отвернулась от него. — Лана, посмотри на меня… Пожалуйста… Когда он так просил, она не могла ему отказать. Это была не просто просьба, это была мольба. Она повернулась к нему. — Я выгляжу как чудище болотное… — Не сочиняй. Ты замечательно выглядишь. Он готов был говорить, что угодно, лишь бы она перестала плакать. Он достал из кармашка пижамы платок и протянул ей. Она подставила ладонь, и платок мягко упал ей прямо в руку. — Спасибо. Он сел на пол рядом с ней. — Что произошло сегодня? Она помолчала. — Майкл, я не могу пока об этом говорить. Обещаю, что расскажу, но не сейчас. Ему было обидно, что она ему не доверяет, но пришлось смириться. — Майкл… — Да? — Расскажи мне про витилиго… О боже… вот к такому он точно не был готов. А ведь минуту назад готов был говорить о чем угодно, лишь бы она не плакала. Струсил, ЭмДжей? — Что тебе рассказать? — глухо спросил он. — Как это началось? — Как-то я заметил белое пятнышко на ухе, но не обратил особого внимания на такую ерунду. А зря. Постепенно этих пятен становилось все больше и больше. Я вынужден был закрашивать их темным тоном, чтобы не ходить с пятнами… — А потом? — А потом белых пятен стало больше, чем темных. И пришлось использовать светлый тон. Теперь до конца жизни я вынужден пользоваться косметическими средствами… И еще мне нельзя загорать… — И… как это выглядит сейчас? О нет… она хочет это увидеть… Но на лице и руках ничего нет. Что же делать? — Майкл? Ты покажешь мне? — она выжидающе смотрела на него. Она уже видела кое-что в «его жизни», но не все. Ему стало стыдно. ЭмДжей, ты же всегда хотел, чтобы люди знали правду. В конце концов, он же ни в чем не виноват… И он решился. Он отвернулся от нее, расстегнул пижаму и спустил ее с плеч… Ну вот, она увидела. Интересно, что она сейчас чувствует — отвращение или, может, жалость? О нет, только не жалость, такого унижения он не переживет… Не веря своим глазам, Лана смотрела на спину Майкла, всю рябую от темных пятен. Они были разного размера и формы. Самые маленькие размером с родинку, а большие — как монета. Она понимала, почему ему приходится пользоваться косметикой. Он сидел спиной к ней, опустив голову. Она протянула руку и дотронулась до него. Майкл вздрогнул от ее прикосновения. А она, не замечая привычной уже боли, водила пальцем по этим пятнышкам… О боги, что она делает… Неужели она не понимает, что сводит его с ума… Он сидел, закрыв глаза, позволив ей прикасаться к нему. Его сердце билось в груди так, что было больно. Его бросило в дрожь, но он не двигался. Почему он позволял ей это делать? Он не знал. Но он признался себе, что ему очень приятны ее прикосновения. Судя по всему, она не пришла в ужас от увиденного. Она очень ласково и нежно прикасалась к нему, как будто крылья бабочки порхали вокруг него. Он не мог даже представить, какая буря сейчас бушевала у нее внутри. Но зато прекрасно знал, какая буря в душе у него… Так, ЭмДжей, и кто мазохист? Но ему так нравилось то, что она не боялась к нему прикасаться. Картина первого разговора с ней постепенно меркла в его сознании. Каким-то шестым чувством он понял, что все изменилось. Нет, не все… Ей по-прежнему пятнадцать, и он не должен позволять ей такого. Она, может, и не понимает, что делает с ним, но он-то… Все, завтра он поедет к Лизе с кольцом. Она излечит его от неподобающих мыслей об этом ангеле с шоколадными глазами… Сил выносить эту сладкую пытку больше не было… Он дернулся и встал. Майкл накинул пижаму на плечи и посмотрел на Лану. Волны дрожи еще пробегали по ней, но лицо было спокойно. Невероятно. Он же знал, что она испытывает, когда касается его… Она открыла глаза и взглянула на него. — Спасибо. — За что? — За то, что доверился мне. — Ты и так все обо мне знаешь. Я уверен, что ты знала, как все это выглядит… — Предполагала, — мягко улыбнулась она. — Я «прочитала» не все. — И как тебе? Отвратительно выглядит, да? Я ненавижу зеркала, потому что в них я вижу чудовище. Таких, как я, больше нет, — в его словах была горечь. — А таких, как я, тем более… Он вздрогнул от ее слов, как от удара хлыстом. Эгоист ты, ЭмДжей, это ты-то несчастен? А ей тогда каково? Он в который раз с ужасом подумал о ее жизни. Он хотел защитить ее от всех. Но кто защитит ее от него? Он отвернулся. Завтра его ждет встреча с Лизой. — Майкл… Лиза ответит «да»… Она опять буквально прочла его мысли. Он покачал головой. — Спокойной ночи, Лана, — открыв дверь, он вышел в ночь. Она смотрела ему вслед. Простит ли он ее, когда ему придется принять на себя удар, которого он не ждет? Она встала, умылась, надела пижаму и легла на кровать. Его платок она положила под подушку. Он хранил остатки ее слез и его запах. Завтра она его выстирает и отдаст ему. Завтра… Она провалилась в тяжелый сон без сновидений. Майкл стоял у окна в своей комнате. Он думал о том, что произошло в бунгало Ланы. И лицо его пылало. Ему было стыдно за себя. Не за болезнь, ведь это была не его вина. Он стыдился своих мыслей, когда Лана прикасалась к нему. А учитывая, что она с легкостью читала его мысли, он даже представить боялся, что она о нем подумает… Не-ет, надо срочно решить все вопросы с Лизой. И вообще, каникулы заканчиваются, через два месяца ему придется продолжить турне. Вот уж никогда бы не подумал, что будет рад этому. Он никогда не любил ездить в туры, но сейчас в этом было его спасение… Всего два месяца. Он надеялся, что выдержит… Он посмотрел на луну. Ее овал напомнил ему лицо ангела… И он даже знал имя этого ангела. Майкл отошел от окна, забрался в кровать и выключил лампу. Темнота была непривычной, но в окне была луна… и Лана…