Жизнь взаймы

Они гуляли до рассвета. Потом поймали машину и приехали в гостиницу. Они так устали, что сразу разошлись по номерам. Днем они опять отправились в гости. На этот раз они поехали вдвоем, на этом настоял Майкл. Он хотел немного свободы. С Ланой ему ничего не грозило, и Билл после долгих уговоров все же отпустил их. Майкл и ее брат увлеченно играли, не обращая ни на что внимания. И хотя им приходилось разговаривать по ходу сражения, Лана заметила, что переводчик им не требуется. Они понимали друг друга с полуслова. Так было по всему миру. Все дети тянулись к Майклу, неважно, на каком языке они разговаривали. Родители тоже наблюдали за взрослым мужчиной и мальчишкой, которые играли в игру. В конце концов, они не выдержали и позвали Лану в другую комнату. — Свет, а как ты оказалась в такой… компании? — спросил отец. — Сложно объяснить. — Попробуй. Она решила не говорить всей правды. Они не понимали ее тогда, не поймут и сейчас. — Когда я приехала учиться, Майкл как раз искал переводчика. Тот университет, в котором я учусь, поддерживается его благотворительным фондом. Майкл входит в состав правления. Как-то он заикнулся о проблеме, ему сразу посоветовали меня. К тому времени я владела семью языками… — А сколькими сейчас? — вдруг спросила мама. Ее всегда удивляло то, с какой легкостью дочери дается учеба вообще и языки в частности. — Десятью, — с улыбкой сказала она. — Ничего себе! — Отец аж присвистнул. — И что дальше? — А ничего. Он сначала не поверил, что пятнадцатилетняя девчонка знает столько языков, подумал, что это шутка. Ему напомнили, что в пятнадцать лет обычно не учатся в университете. И тогда он задумался. Он ведь не глуп. У него, между прочим, есть докторская степень по философии, — мать с отцом изумленно переглянулись. — Он захотел встретиться со мной. На встрече присутствовало помимо него, еще несколько человек. Он заранее узнал, какими языками я владею, и привел людей, которые на них говорят. Он меня проверял. Каждый из этих людей сказал, что я действительно владею языком, а не выучила несколько фраз. И он взял меня на работу. С тех пор я езжу с ним в качестве переводчика. — Но как же твоя учеба? — А что учеба? Одно другому не мешает. За это время я уже получила диплом и сейчас получаю вторую специальность. Не беспокойтесь, я уехала учиться, и я учусь. — А еще мы тут слышали… ну, говорили всякое, в газетах писали… Ей стало интересно, что дошло до России и в каком виде. — Что писали? — Ну что он спит в барокамере, потому что боится состариться и умереть. — Могу вас уверить, Майкл спит на обычной кровати, и никакой барокамеры у него нет. Это глупая выдумка. — А еще его обвинили в том, что он… не очень хорошо ведет себя с детьми… — Мам, я езжу с ним вот уже почти три года. Дети постоянно рядом с ним. Он их очень любит, и они отвечают ему взаимностью. Они чувствуют, что он не причинит им вреда, никогда. Он сам как большой ребенок. У него было очень тяжелое детство, и сейчас он пытается восполнить то, чего у него никогда не было. У него в поместье зоопарк, карусели, железная дорога. Туда привозят детей толпами. Он возится с ними, развлекает, играет. Его любимая игра — сражение на водяных пистолетах. У него дома полно игрушек. Если хотите его порадовать — подарите ему игрушку. Он милый, очень стеснительный, тихий человек. Не верьте тому, что пишут газеты. Верьте тому, что вы видите. Отец с матерью задумались. Они и вправду видели вполне нормального человека, суперзвезду мирового уровня, который сидел на полу и играл в детскую игру с их сыном. Он искренне хвалил еду, которую ему здесь готовили. Восхищался мелочами, которых, наверняка, не было в его жизни. Родители поняли, что Лана права. — А кто такие Джессика, Дэйв и Билл? — Джессика помощница Майкла, Билл — начальник службы безопасности, а Дэйв — телохранитель. — Чей? — Майкла. Ну и наш с Джессикой. Я вам не говорила, но в прошлом году Дэйв тоже приезжал со мной. Но понял, что в нашем сонном городишке мне ничего не грозит, и спокойно отдыхал в гостинице. — О боже… Наша дочь путешествует по миру с телохранителем, — мама засмеялась. — Мам, вы помните, о чем я вас предупреждала? Никому нельзя говорить, что он здесь. Он приехал под чужим именем. Никому не показывает своего лица. Хорошо, что сейчас зима и можно закутаться в шарф. И все-таки, если его кто-нибудь узнает, пострадаю в первую очередь я. Это было мое предложение. — Света, мы все понимаем. Не бойся, никто не узнает. Мы даже не позволяем никому в гости прийти, говорим, что заболели все, с температурой лежим. — Я вас люблю, — Лана подошла и обняла их. Они вернулись в комнату. Майкл с братом все еще играли. И насколько Лана могла видеть, счет был почти равный. Майкл был счастлив. Лана посмотрела в окно и вскочила. — Майкл, одевайся быстрее. Потом доиграете. — Что случилось? — Мы идем гулять. Посмотри в окно. За окном крупными хлопьями падал снег. Лана быстро собралась и торопила Майкла. Они вышли из дома, и пошли по направлению к лесу. Майкл все время ловил рукой снежинки. А потом вдруг остановился, запрокинул голову, закрыл глаза и раскинул руки. Лана подошла к нему и увидела, что снег лежит на его волосах, бровях, ресницах… Он закружился на месте и засмеялся. — А вот и сказка… Майкл был с ней согласен. Они дошли до леса. Вокруг лежал нетронутый снег. Было очень тихо. Майкл присел на корточки, снял перчатку и стал водить пальцем по снегу, рисуя причудливые фигуры, как вдруг почувствовал, как его что-то ударило. Он оглянулся — недалеко от него стояла Лана со снежком в руке… — Ах ты, — он поднялся, снял вторую перчатку и засунул их в карман. Потом слепил снежок и бросил в нее. Но она увернулась. Играть в снежки среди деревьев было нелегко, но весело. Сложнее было передвигаться по глубокому снегу. Они без конца кидали друг в друга снежками и смеялись. Вдруг Лана исчезла из его поля зрения. Он начал озираться. Не очень хотелось бы ему оказаться одному в незнакомом лесу на ночь глядя. Но вдруг он почувствовал, как ему за шиворот вываливается что-то холодное. — А-а-ай… Что ты делаешь? Рядом стояла Лана. Она неслышно подошла сзади и засунула горсть снега ему за воротник. Ее волосы растрепались, шарф сбился набок, шапка и пальто были все в снегу. Ни дать ни взять снежная королева. Майкл рванулся к ней, но она наблюдала за ним. И в тот момент, когда он протянул руку и схватил ее за шарф, она толкнула его. Он не удержался и рухнул прямо в сугроб. Но держал он ее крепко, поэтому она упала на него. Он лежал и смотрел в глаза, которые был так похожи на его собственные. А потом притянул ее к себе. Ее губы были холодными, но она даже не дрожала. Он выпустил из руки ее шарф и обнял, прижав к себе так крепко, как осмелился. Ей было не больно. Сказывались слои одежды между ними. И только прикосновение его губ к ее губам вызвало мимолетную дрожь. Но это была не боль. Это было что-то другое, поднимавшееся из глубин ее существа. Она будто растворялась в нем. Мира вокруг не существовало. Да он и не нужен был им. Он был ее миром, а она — его. Все остальное — для других… Майкл оторвался от ее губ и начал осторожно целовать ее лицо. Глаза у нее были закрыты, а выражение лица безмятежным. Он целовал ее и внимательно наблюдал, готовый выпустить ее при первой необходимости. Он знал, что она остановит его, если он перейдет грань. Но ему так хотелось самому чувствовать границы дозволенного, что он продолжал целовать ее закрытые глаза, скулы, ямочку на правой щеке… А потом опять вернулся к ее губам. Они манили его, словно наркотик. Не сознавая, что делает, Майкл поднял руки и притянул ее голову еще крепче к себе. Она дернулась, глаза ее распахнулись. Что происходит? Это вроде та же самая привычная боль, но и не та. То знакомое ощущение от прикосновения к нему сплелось с легким саднящим чувством где-то глубоко внутри. И это была ее собственная сладкая боль. Майкл держал ее крепко, но она знала — стоит ей дать понять, что он перешел грань, как он тут же отпустит ее. Но она не хотела, чтобы он ее отпускал. Она почувствовала, что Майкл притянул ее еще крепче, она распахнула глаза и встретилась с его горящим взглядом. Он изучал ее, но не находил и тени сомнения. Она вновь закрыла глаза и отдалась во власть его горячих губ. Их объятия показались ей вечностью. Когда она, не в силах больше выдерживать это напряжение, отстранилась от него, он тут же разжал руки и отпустил ее. Она встала, перевела дыхание и подала ему руку. Он с сомнением посмотрел на нее, но все же принял помощь. Она взяла его руку в свою, потянула, и он легко вскочил на ноги. Она встала у него за спиной и стала отряхивать с него снег. Они тихонько пошли по дорожке через заснеженный лес. Снег продолжал тихо падать, заметая их следы… Они вернулись, когда стемнело. Их уже ждал горячий ужин. Лана попросила маму приготовить то, что Майкл точно никогда не ел — борщ. Майкл был в восторге. Он спросил, умеет ли Лана его готовить, и, получив утвердительный ответ, довольно рассмеялся. — Будешь мне его готовить? Ну хотя бы раз в месяц? — Майкл, если ты его будешь есть так, как сейчас, я буду готовить его тебе хоть каждый день. — Мне придется уволить Кэрри. — Не-е-ет, только не это. Идея… я научу Кэрри готовить борщ. Она будет готовить, а я заниматься тем, чем и всегда. — Чем же? — Командовать тобой. Майкл рассмеялся. Бабушка смотрела на то, как они разговаривают, и хоть не понимала ни слова, довольно улыбалась. Чуть позже она отозвала Лану в сторону. — Ты любишь его? — бабушка всегда была прямолинейной. Но еще она была мудрой и справедливой. — Я… не… Ох, все так сложно… — Не отрицай, еще как любишь. И он тоже тебя любит. Я наблюдала за вами все эти два дня. Как ты смотришь на него, как он смотрит на тебя. Ты же не только переводчик, так ведь? Лана смотрела на бабушку, не в силах ответить. — Только не говори папе с мамой, пожалуйста. Они не поймут. — Деточка, я конечно, старуха, но еще в здравом уме. Не бойся. Чувствую, что много испытаний вас ждет, но уверена, что все у вас будет хорошо. Желаю вам счастья. — Спасибо, бабуля. — А тебе спасибо за портрет. Все-таки талант тебе достался… Лана улыбнулась и пошла обратно в комнату. Следующий день выдался морозным, но солнечным. После небольшой оттепели все вокруг покрылось инеем, который сверкал миллионами крошечных бриллиантов. Лана разбудила Майкла. Они наскоро позавтракали и отправились в сквер, который был прямо под окнами гостиницы. В это время он был пуст. Билл шел в отдалении, не выпуская их из виду. — Посмотри, какая красота… Лана показала ему на ветви деревьев. Они были сплошь покрыты кристалликами. Все вокруг сверкало. — Будто в сокровищнице короля. Привели и говорят — выбирай, что хочешь. Майкл нагнулся к ее уху и прошептал: — Дарю все… Лана улыбнулась. — Спасибо, мой король, — ответила она и сделала книксен. Майкл расхохотался. Они дошли до скамеек, с которых открывался вид на скованную льдом реку, и уселись на одну из них. — Лана, а как тебя родители называли? Я не разобрал. — Света… — Почему? — Ну, потому что это мое имя. Майкл удивленно посмотрел на нее. — Как это? — Мое полное имя — Светлана. Они называют меня Света. Но когда я была маленькая, моя тетя звала меня Ланой. Мне очень нравилось. Это больше английская версия имени, нежели русская… — Мне Лана больше нравится… — Мне тоже. — А помнишь то, как мы впервые встретились? Она посмотрела на него. — Конечно, помню. Тогда ветер был холодный. У меня руки замерзли, а я перчатки забыла надеть. — И у тебя на куртке был Питер Пэн. Я прямо остолбенел, когда увидел. Ты была такая маленькая, тоненькая, как тростиночка. Я так боялся… — Боялся? Чего? Он отвел глаза. — Я не мог забыть тот самый первый телефонный разговор. Говорил себе, что не произнесу ни слова, пока ты не позволишь. Так боялся сделать тебе больно… Майкл посмотрел на нее. Она подняла на него печальные глаза. — Если ты боялся, значит, ты поверил мне еще до нашей встречи? — Я поверил еще тогда, когда прочитал твое письмо. А когда ты рассказала мне про то, что я палец прищемил — ты бы видела мое лицо, — Майкл скривился. — Меня будто по голове ударили. Ну, допустим, все это можно выдумать. Историю с пончиками — где-то прочитать. Но это… — И ты поверил. Шел на встречу, а сам думал — как же она будет разговаривать с такой-то реакцией… — Откуда… А, ладно, зачем спрашиваю? Именно так все и было. Хотел даже спросить тебя, зачем ты на такое согласилась. Но как увидел тебя — и не вспомнил. — А я помню, как попросила очки снять. — Ох уж мне это твое «мистер Джексон» … — А что? Мне нравится — мистер Джексон… — А миссис Джексон не нравится? Лана резко повернулась к нему. Майкл смотрел на нее глазами, в которых плескался шоколадный океан. Он издевается? — Если бы я попросил, ты бы вышла за меня замуж? — Майкл… — Ну так, чисто теоретически… Она отвернулась от него и встала. — Ты же знаешь, что я никогда не смогу быть тебе настоящей женой. Не мучай меня такими вопросами. Я люблю тебя, и ты со мной. Мне этого достаточно… Он встал и развернул ее к себе. Ей же больно, ЭмДжей… Эх, прощения просить придется… Опять… Но она даже не отреагировала на это. Майкл удивился, но не подал виду. — А если я скажу, что мне все равно? Что ты мне нужна, рядом, всегда. Что мне нужно слышать твой голос, видеть тебя, быть с тобой. — Майкл, а как же твои дети? Они самое ценное, что у тебя есть в жизни. Я же не смогу… — Ты — самая главная ценность моей жизни. Я люблю тебя, — прошептал он. — Если бы ты согласилась просто быть со мной… — Я и так с тобой. — Я не это имел в виду. — Я знаю. Но ты бы не выдержал. И я тоже… И ничем хорошим это не закончилось бы… Поэтому лучше оставить все как есть. — А как есть? — А вот так… Лана схватила его за воротник пальто, резко притянула его к себе и впилась в него поцелуем. Этот поцелуй не был похож на предыдущие. Он был страстным, неистовым, как ураган. Майкл чувствовал, как кровь понеслась по венам, сердце готово было выскочить. Она будто пила его жизнь и не могла напиться. Он старался собрать в кулак все свое самообладание, но оно разбилось вдребезги под ее напором… Он застонал и ответил на поцелуй с тем же пылом. Майкл крепко держал ее в своих объятиях. Он не думал о том, что их могут увидеть, что его могут узнать, ему было все равно. Он думал только о Лане. О девушке, которая отдает так много, ничего не требуя взамен. О том, как он хочет ощутить своими ладонями гладкость ее кожи… Их поцелуй становился все более страстным, но тут Лана вырвалась. Она стояла рядом с ним с расширенными глазами и тяжело дышала. Кровь кипела, сердце не желало успокаиваться. Майкл смотрел на нее и не мог отвести глаз. В солнечном свете, с горящими глазами она была не просто прекрасна. Она была божественна. Он все никак не мог успокоиться после поцелуя. Он хотел большего, хотел, чтобы она принадлежала ему… — И вот так будет всегда, Майкл. Как только ты захочешь продолжения, мне придется уйти. В сквере стали появляться люди. Пора было уходить, Билл и так уже озирался по сторонам и торопил их. Сказка заканчивалась. Майкл замотал лицо шарфом, и они все вместе быстрым шагом направились к гостинице, подальше от любопытных глаз. Они в последний раз съездили к ее родителям, все вместе. Поблагодарили за гостеприимство, за подарки. Майкл пригласил при первой же возможности приехать в Неверлэнд погостить. Мать с отцом переглянулись, но ничего не сказали. — Мама, а Майкл еще приедет? — брату очень понравилось играть с Майклом. — Об этом нужно спросить его, сынок. — Майкл, ты еще приедешь? — мальчик выразительно посмотрел на сестру. Лана перевела вопрос брата. Майкл прошептал ей что-то на ухо. — Майкл очень занятой человек, но если будет возможность, он приедет. Сказал, что должен победить тебя в видеоигре. Брат расплылся в улыбке, а Майкл снял шляпу и надел ее на голову мальчика. — Он дарит ее тебе, — сказала Лана, и радость брата сменилась восторгом. Бабушка обратила свой взор на Майкла и погрозила пальцем. — Береги ее, иначе придется иметь дело со мной. Лана расхохоталась. Джесс быстро перевела Майклу фразу и тоже захихикала. Майкл подошел к бабушке, взял ее за руку. — Слушаюсь, мэм… Лана перевела, и засмеялись все. Они попрощались и вышли. Лана задержалась на пороге. — Я люблю вас всех. Спасибо за все. — Мы тоже тебя любим. Береги себя, — отец ответил за всех. — Будь счастлива, — добавила бабушка. У Ланы навернулись слезы на глаза, и она выбежала. Лос-Анжелес встретил их стеной дождя. Тони с машиной уже ждал их. До Неверлэнда они доехали быстро. Марта обрадовалась возвращению Ланы. С отъездом Лизы в доме опять воцарилось спокойствие. Но Марте не хватало Ланы. За время пребывания в Неверлэнде эта девушка успела завоевать всеобщую любовь. И когда она вернулась, все почувствовали, что в поместье вернулось солнце. Она перевезла свои вещи обратно в Неверлэнд. Ей было жаль покидать свой дом. Но ведь он принадлежал ей, и она могла приходить в него, когда захочет. Майкл снова вернулся к музыке и целыми днями пропадал в студии. Порой он давал Лане послушать те или иные отрывки и спрашивал ее мнения. Песни были замечательные. Он опять собирался в турне. Конечно, он не хотел, он ненавидел ездить в них. Говорил, что это ад. Однажды за ужином он сказал, что не поедет. — Но как же твои поклонники по всему миру? Они ждут тебя. Они любят тебя. Майкл стоял у окна, вглядываясь в огни. Лана подошла к нему. — Я тоже их люблю. Я живу ради них, пою ради них. Они — моя любовь, мое вдохновение. Они дают мне силы делать то, что я делаю. — А я думала, что я — твоя любовь. — Ты — моя жизнь, мое дыхание… Моя мечта, — он вдруг развернулся и аккуратно положил руки ей на плечи. — Обещай, что ты никогда не оставишь меня. Я не смогу без тебя… — Я всегда буду с тобой. — Лана обняла его и положила голову ему на плечо. Ничто не выдавало ее истинных чувств, кроме легкой дрожи. Она водила пальцами по его спине, и сквозь ткань рубашки они обжигали его, сводили с ума. Майкл смотрел на нее и не мог поверить, что она у него есть. Он поднял глаза и одними губами произнес: — Спасибо тебе, Господи… А потом наклонился и поцеловал ее. Лана таяла в его руках. Он целовал ее нежно, а его руки повторяли движения ее рук. По ней будто проходил ток. Внутри нее натянулась невидимая струна, которая звенела при каждом прикосновении Майкла. Его боль, которую она чувствовала, смешивалась с наслаждением в такую дикую смесь, которая грозила просто свести ее с ума. Лане уже не хватало воздуха, но она не отстранялась. Он вдруг глухо застонал и на мгновение прижал ее к себе всем телом так сильно, что она задохнулась. Но тут же выпустил и отошел от нее. И все же ей хватило времени понять… — Прости, я просто… Порой я думаю, что не выдержу и сорвусь. Я так хочу… — он отвернулся от нее. Она не прикасалась к нему. У них обоих внутри бушевала буря, которую было не так просто унять. — Майкл, я тоже этого хочу, но… Ты же знаешь, что мы не можем. Я могу просто-напросто умереть… — Я знаю. И это убивает меня, — он взял ее руку в свою и начал перебирать ее пальцы. — Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой. Хочу целовать тебя, прикасаться к твоей обнаженной коже, не выпускать тебя из объятий. Я хочу, чтобы ты испытывала восторг от моих прикосновений, а не боль. Я так хочу защитить тебя от всего мира, но не могу защитить даже от самого себя. Горькая усмешка исказила его лицо. В глазах плескались слезы и боль за нее. — А знаешь, любовь творит чудеса. Сказки становятся явью, а мечты сбываются, если очень захотеть. Ты просто верь. Я — верю. — Я тоже буду верить, — прошептал он и улыбнулся. Они стояли у окна. Два силуэта на фоне дождя… А дождь за окном оплакивал любовь, которую подарила им судьба, взамен отняв возможность быть вместе…