Жизнь взаймы

Потекли спокойные дни. Майкл наслаждался отдыхом и общением с детьми. Он, наконец, обрел то, чего ему не хватало все эти годы. Ему не надо было привыкать к роли отца, как большинству. Он был рожден с этим. Майкл интуитивно чувствовал, что нужно малышам. Именно поэтому дети всего мира всегда тянулись к нему. Он их слушал. Его собственные не стали исключением. Они, совсем еще маленькие, любили своего отца, выделяли его из всех остальных, отдавали ему предпочтение. Они же были смыслом его существования. Почти весь первый год жизни Принса Майкл провел в турне и теперь наверстывал упущенное. Все свое свободное время он проводил с детьми. Он уделял несколько часов в день неотложным делам, связанным с управлением его огромной империей, включая занятия танцами. Как ни странно, рядом с этими детьми Лана чувствовала себя вполне комфортно. Их жизни были полны света и радости. Она с удовольствием возилась с ними вместе с Майклом. Майкл наблюдал, как Лана общается с детьми. Впервые за все годы пребывания рядом с ним она не избегала их. Ему никогда не приходилось видеть, как терпелива она с детьми, как ласково держит их. Он наслаждался видом Ланы с Пэрис на руках. С нее бы картины писать… Хм, а почему нет? Идея ему понравилась. Надо будет подумать над этим. Он все свое время отдавал семье. Но музыка была его первой и самой сильной любовью. Песни у него писались сами по себе. А вот танцы… Танцы были необходимы ему, как воздух. Если ему не удавалось потанцевать хотя бы пару часов в день, он становился раздражительным и угрюмым. Поэтому Лана старалась сделать все, чтобы хоть на несколько часов освободить его от забот для занятий танцами. Все служащие знали, что когда Майкл в танцевальной студии, беспокоить его нельзя. И Лана это знала. И все же ей пришлось побеспокоить его однажды. Она поднялась на верхний этаж дома. Из-за двери студии слышалась музыка. Майкл подпевал со своими стандартными возгласами. Она улыбнулась. Эти его «хи-хи» и «ау» вызывали у нее щемящее чувство, которое она не могла объяснить. Она постучала в дверь. Музыка смолкла. — Ради бога, неужели нельзя отложить все вопросы на потом? — Майкл открыл дверь и осекся. — Лана? Что случилось? От ее вида у него перехватило дыхание. Свет из окна падал прямо на нее, ее длинные локоны струились по спине, на ней была белая блуза и свободные брюки. — Прости, что потревожила тебя. Но нам надо поговорить. — Потом, — Майкл взял ее за руку, затащил в студию и закрыл дверь. Лана стояла, прижавшись спиной к двери. Майкл положил руки по обе стороны от нее и наклонился к ней. — Помнишь наш первый поцелуй? — выдохнул он ей в волосы. — Я тогда дал тебе возможность убежать… — Но я не воспользовалась. — А сейчас? — И сейчас не буду, — Лана протянула руку и сняла с него неизменную черную шляпу. Легким движением отбросив ее в сторону, она распустила его волосы, собранные в хвост. Локоны рассыпались по плечам. — А что теперь? — он ждал ее действий. — А теперь нам надо поговорить. — О господи, ты неисправима, — он отошел от нее. — Что случилось? Лана подошла к нему и тронула за рукав. — Научи меня танцевать, — Майкл резко обернулся. В глазах было изумление. — Ты уверена? — Ну, я же не прошу научить меня так, чтобы я могла заменить тебя на сцене. — Меня никто не заменит! — Ты единственный и неповторимый, — при этих словах Майкл гордо выпрямился и задрал голову вверх. Поза была настолько уморительной, что Лана расхохоталась. Майкл тоже рассмеялся. — Лана, ты точно уверена, что хочешь этого? — вдруг посерьезнев, спросил он. — Потому что я совсем не уверен, что нам стоит это делать. — Майкл, если ты не хочешь, так и скажи. Я найду другого учителя. Но я пришла к тебе, потому что ты лучший. Он не хочет? Да он мечтает об этом. — Как ты могла подумать, что я не хочу? — он взял ее за руку и сжал тонкие пальчики. — Я просто боюсь за тебя. Лана погладила его по щеке и заставила посмотреть на себя. — Все будет хорошо. Я это знаю. Ты мне веришь? — Тебе — да. Себе — нет. — А я верю. Майкл все еще с сомнением смотрел на нее. — Ну ладно. И когда ты хочешь начать? — Сейчас. Майкл оглядел ее. — В этом не танцуют, — с улыбкой произнес он. — Я знаю, я схожу переодеться. — А почему сразу этого не сделала? — А вдруг бы ты не согласился? — Ага, ну конечно. А то я не знаю силу твоего убеждения. Она усмехнулась. — Я сейчас, — и вышла. ЭмДжей, ты с ума сошел? Ты что творишь? Ты не понимаешь, что тебя ждет? Да все он понимал. Несладко ему придется. Но он готов был на все, лишь бы прикасаться к ней, обнимать ее стройное тело, водить по нему ладонями… Он выдохнул и попытался успокоиться. Надо найти подходящую музыку. Те песни, под которые танцует он, Лане не подойдут. Он подошел к музыкальному центру и начал перебирать диски. Наконец, он нашел что-то более подходящее. Хотя он толком не представлял себе, как ее учить. Разумеется, он учил танцевать тех, кто с ним работал, но они были профессиональными танцорами. А она… ладно, он разберется по ходу действия. Лана вернулась быстро. На ней был обтягивающий короткий топ на тонких бретельках и свободные брючки до колен, на ногах мокасины. Волосы она собрала на затылке, чтобы не мешали. Майкл оглядел ее с ног до головы. Ох уж эта одежда в обтяжку. Ладно, он справится, хотя дыхание уже сбилось. — Снимай обувь. В ней неудобно. — Но ты сам в обуви. — Лана, я танцую всю жизнь. Она ловко скинула мокасины и подошла к нему в одних носках. Он, не глядя, протянул руку и включил музыку. Мелодия была медленной и плавной. — Я сам давно не танцевал под такое. Так что учиться будем вместе. Он притянул ее к себе за талию и повел. У нее было отличное чувство ритма. Еще бы, она же музыкой занималась. И пластика ее была выше всяких похвал. Она подчинялась его движениям легко и непринужденно. Он давно не получал такого удовольствия от медленного танца. Еще бы, в его объятиях была любимая девушка… Музыка закончилась. Майкл включил «In The Closet». Он решил испытать границы ее возможностей. Вальяжной походкой подошел к ней, развернул спиной, вытащил шпильки из волос, закинул ее руки себе на шею и прижал спиной к себе. Он держал ее в своих руках и заставлял двигаться вместе с собой. Как оказалось, возможности ее были почти неисчерпаемы… Упоительное чувство — быть в его объятиях. Лана ни о чем не думала, кроме того, чтобы подчиняться его рукам. Слова были не нужны. Его руки вели за собой, говорили, что нужно делать, как двигаться. Она видела клип на эту песню на видео. Он был бесподобен в нем. Но сейчас, здесь, он был не менее великолепен, чем на съемках. Он жил своей музыкой… Своими танцами… Если бы тогда, много лет назад, вместо Наоми в его объятиях была Лана, клип они так и не сняли бы. Он помнил, как жаловался Карен на Наоми, что она была слишком откровенной, прикасалась к нему очень нескромно, шептала на ухо, что хочет его… Он тогда был смущен до предела. Но сейчас в его объятиях другая. И от нее он согласился бы вытерпеть любые прикосновения и слова, лишь бы она была с ним. С ней он сам был другим. Она говорила, что не умеет танцевать… Чушь… Она просто никогда не пробовала. Она двигалась легко и свободно, подчиняясь его рукам. Он крутанул ее вокруг себя и прижал к себе. Они оба тяжело дышали. В ее глазах была бездна. Он тонул в ней, но не хотел выплывать. Со стоном он прижал ее к себе и впился в ее губы. Его горячие ладони прошлись по ее обнаженной спине, зарылись в волосы и легонько потянули голову назад. Его губы прочертили дорожку на шее, добрались до ямочки между ключицами. Там мягко сиял золотыми крыльями ангел на цепочке, которую она никогда не снимала. Майкл прошелся губами до плеча, вернулся обратно к шее и добрался до уха. Он легонько прикусил мочку уха с маленькой сережкой. Лана вздрогнула. Но он продолжал терзать ее ушко своими горячими губами. Она дрожала в его руках, крепко вцепившись в его плечи. Интуитивно он понял, что она сейчас упадет… В дальнем углу студии стоял небольшой диванчик. Майкл подхватил Лану на руки и понес к нему. Он нес ее так бережно, будто она была из стекла и могла разбиться. Она почувствовала спиной холодную обивку дивана. Но ей не было холодно — его горячие руки не дали бы ей замерзнуть даже в лютый мороз. Майкл смотрел на нее и не мог налюбоваться… Волосы рассыпались, в глазах пламя, на щеках румянец. Она была божественна. Он боялся дотронуться до нее, чтобы не разрушить это хрупкое волшебство. Лана протянула руку и дотронулась до его лица. Он потерся щекой о нежную кожу. Он не был новичком в любовных играх, но рядом с ней терялся и чувствовал себя мальчишкой. Он не знал, что делать. С ней он забывал обо всем на свете. Он не помнил, кто он такой, да и не нужно это ему было. Он был мужчиной, в объятиях которого была любимая женщина. Этого ему было достаточно. Он присел на краешек дивана и потянул ее к себе. Она села и посмотрела на него. — Мы же танцевать собирались. На Майкла будто ведро ледяной воды вылили. Он сжал зубы, встал и включил музыку. Потом вернулся к дивану и буквально сдернул с него Лану… Он злился, она это видела. Но ей надо было остановить его. Поэтому она, чувствуя свою вину перед ним, подчинялась ритму его движений. Он бесстыдно водил своими руками по ее телу, задирая и без того короткий топ еще выше, прижимал ее бедра к своим… Майкл понимал, что ведет себя отвратительно, но ничего не мог поделать с собой. Он мстил ей, и ненавидел себя за это. Да уж, ты оказывается, не только кретин, но еще и изрядная сволочь, ЭмДжей… Он настолько увлекся самобичеванием, что не сразу понял, что Лана тоже не отстает от него. Ее руки бродили по всему его телу, прикасаясь везде, куда она могла дотянуться. О господи, и что теперь делать? Прервать танец он не мог — она подумает, что он струсил. А что, это не так, ЭмДжей? Признайся, что боишься… Он боялся. Боялся причинить ей вред. Да что ты себе-то врешь, ЭмДжей, хватит уже. Ты боишься ее… Он и вправду боялся тех чувств, которые она в нем рождала. А может… Майкл вдруг резко развернул ее к себе. — Попалась, — он обеими руками прижал ее к себе, не давая вырваться, и стал целовать со всей страстью, которая накопилась в нем во время их бесстыдного танца. Лана и не собиралась вырываться. Пока он злился и ничего не замечал вокруг себя, она позволила себе украдкой поизучать его тело. Ведь его руки тоже не оставались без дела. Он позволял себе прикасаться к ней, так почему бы ей не сделать тоже самое? Хотя она не позволяла себе зайти слишком далеко. А когда он заметил, что происходит, было поздно. Ее пальцы уже пробрались под пояс его брюк. Майкл с шумом выдохнул прямо в ее губы. — Любимая моя, родная, что же ты делаешь со мной. Прости меня, пожалуйста, — шептал он. — Просто я… очень боюсь… тебя… Ну вот, он, наконец, признался. Лана удивленно посмотрела на него. — Меня? Но почему? — Потому что я не знаю, что делать. Из нас двоих ты кажешься более мудрой и опытной. А я… я чувствую себя подростком. Который не знает, куда девать руки, как подойти и как… заставить свое тело подчиняться… Майкл отошел от нее, сел на пол, прислонился спиной к зеркальной стене и закрыл лицо руками. Лана подошла и села рядом. — Помнишь, что было, когда я только приехала? Ему никогда не забыть той пощечины, которую она ему дала. — Помню, конечно. — Мне становилось плохо от одного звука твоего голоса. А теперь? — Что теперь? — Сейчас мы разговариваем, смеемся, я могу прикоснуться к тебе, — она провела рукой по его волосам, а потом отняла его руки от лица и наклонилась к нему — Могу поцеловать тебя, — прошептала она ему прямо в губы и легонько прикоснулась к ним. — Могу обнять тебя, — она потянула его к себе, и положила его голову себе на колени. — Ты говоришь, что чувствуешь себя подростком. Но ты же хотел обратно свое детство? Так бери. Со всеми его достоинствами и недостатками. С шутками и неуверенностью, с дружбой и первой любовью, со смехом и слезами… Оно твое. Детство — это не только веселье. Это первые неудачи, разочарования, обиды. Нельзя взять одну часть и не получить другую. Такова жизнь. А я кажусь старше потому, что в отличие от тебя никогда не смогу получить назад свое детство, как бы я этого ни хотела. Он поднял голову и посмотрел на нее. Она права, всегда права. В ее глазах блестели слезы. — Прости меня, родная, но еще пять лет я просто не выдержу. Каждый раз, когда я с тобой, я боюсь сорваться. — Ты сильный, Майкл, — он с сомнением покачал головой. — Сильнее, чем ты думаешь. Выдержать все, что уготовила тебе судьба — не так просто. Я — всего лишь часть этой судьбы, твое очередное испытание. — Скорее пытка, — усмехнулся он. — Каждый раз думать о том, что надо остановиться… Но не можешь… И не хочешь… — Настанет время, и нам не нужно будет останавливаться. — Ты в это веришь? — Я не просто верю. Я это знаю, — у нее был план, который она собиралась воплотить в жизнь, но ему она ничего не сказала. Это будет сюрприз. — И сколько еще лет пройдет? Лана загадочно улыбнулась. Он не понял значения этой улыбки. — Потанцуй со мной еще, — попросила она. Майкл включил музыку. Они танцевали еще час… Теперь почти каждый день Лана приходила в студию и танцевала с Майклом полтора часа. Он с нетерпением ждал ее. Но в то же время это была пытка — держать ее в объятиях, обнимать и не иметь возможности сделать больше. Но Лана доверяла ему, и он не мог предать ее доверие. Они танцевали под любую музыку, которая попадалась. Она быстро освоила азы движений разных направлений. Ей не составляло труда повторить практически любое движение. Но когда он попробовал научить ее делать мунуок, она категорически отказалась, сказав, что это только его. В свободное время она смотрела видео на темы танцев. Ее интересовали бальные танцы. О них у Майкла было слабое представление. Но, посмотрев вместе с ней, и поняв, чему она хочет научиться, он подобрал соответствующую музыку. Они учились вместе. У Майкла было врожденное чувство ритма и ощущение музыки, он легко повторял любое движение практически с первого раза. Но у Ланы оно тоже было. Поэтому они быстро приспособились к совместным танцам. Хотя до этого Майкл не танцевал в паре, а Лана вообще никогда не танцевала. Все лето они провели в таком ритме. Все служащие знали, что Майкл и Лана вместе проводят много времени в студии. Если им и было интересно, что происходит за закрытыми дверями, то внешне это ни в чем не выражалось. Да и не должно было. Женщины, работавшие в доме, только украдкой улыбались, глядя на своего работодателя и красивую девушку рядом с ним. Они были рады, что Серебряный Лис наконец счастлив. А Майкл действительно был счастлив. Рядом с ним были двое замечательных детей. И девушка, которую он любил больше жизни… И пусть у них не все так, как у остальных людей. Она с ним — и это главное. Его ангел стал для него смыслом жизни…