Вижу тебя настоящего (я представлял тебя по-другому)

Впоследствии было трудно сказать, что именно произошло, когда тут появился почему-то именно Дэдпул (и что вообще он здесь забыл), и как угроза от той крошечной бомбы внезапно стала реальной. Но тогда Питера все это волновало довольно мало, потому что все вокруг взрывалось, его едва не накрыло рухнувшим зданием, а он пытался отбежать в сторону и, ну, не умереть. Вы понимаете. Обычный вечер вторника. Он спотыкался в два раза больше, чем пытался зацепиться хоть за что-нибудь паутиной, чтобы не сдохнуть, и в конце концов рухнул на крышу — серьёзно, крыша, что за подстава, он, конечно, вряд ли мог сейчас перебирать вариантами, но обычно крыши всегда так высоко и уединенно и заставляют его чувствовать себя в безопасности… Везде сплошные разочарования. Питер попытался подняться, но потерпел неудачу. Он никак не мог вдохнуть, и где-то на задворках сознания пронеслась равнодушная мысль, что это, наверное, не особо хорошо, потому что кислород вроде как очень важен для всяких мелочей вроде клеток мозга… и всего остального. И тут вдруг кто-то рванул на себя вплавившуюся в кожу маску, что было очень похоже на то, как будто ему пытались оторвать лицо. Не лицо, конечно, всего лишь проклятую маску… Питер вдохнул горящий спандекс и захлопнул рот, тяжело захрипев и судорожно закашлявшись. Маска отодралась с жутким звуком, и Питер вздрогнул (иногда костюм ощущался как вторая кожа, а не очень приятно, когда с тебя сдирают кожу, правда же?) и инстинктивно отшатнулся, пытаясь прикрыть лицо, прежде чем через мгновение врезался в стену. Он все еще кашлял; пытаться не задохнуться пока было приоритетной задачей, поэтому сосредоточиться на размытой фигуре впереди было тяжело. Что-то красно-чёрное, знакомое и стоящее слишком, слишком близко. — …рот в рот? Потому что я могу! Даже несмотря на то, что я больше пылесос, чем вентилятор, если ты понимаешь, о чем я, я могу это сделать! Хотя мне больше нравится кусаться, цыпочки сразу думают, какой я зверь, так тебе нужно сделать рот-в-рот? Обещаю не кусаться, если только ты сам не захочешь, конечно! Паучок? Хочешь, чтобы я тебя куснул? Питер хотел умереть. — Отв… ли… — прохрипел он, опустив голову и спрятав лицо в коленях. Сейчас он бы вынес любого, но не Дэдпула. Совершенно точно — только не Дэдпула. — Эй, знаешь что, мужик, это ранит мои чувства! Не круто! Я тут вообще-то сделал очень крутую геройскую штуку и спас тебе жизнь! Питер хотел сказать ему много чего, очень, очень много чего, но пока так и не мог дышать. — Бомба?.. — и горло сдавило спазмом. — Эй, эта крошка не моя! Того зелёного чувака! Ты не можешь во всем обвинять меня, знаешь ли, по крайней мере, пока не докажешь мою предполагаемую причастность к убийству Кеннеди! Зеленый Гоблин. В итоге Питер оказался прав, это все было ловушкой. Отлично. И было бы ещё лучше, если бы мир вокруг, наконец, прекратил вращаться. Неожиданно аккуратным жестом его шеи коснулась рука. — Знаю, все говорят, что нужно класть голову между колен, чтобы не упасть в обморок — что, кстати, чушь полная, однажды у меня была голова между коленями, и я все ещё чувствовал себя пиздец как плохо, хотя, конечно, у меня не было верхней части туловища, но вряд ли это имело какое-то отношение… Так о чем я? О, да! Когда ты задыхаешься, не круто закрывать лицо чем-то. Как-то не очень продуктивно, если тебе интересно моё мнение. Знаешь. Дыши. Питер поднял голову и прищурился. Работаю над этим, — хотел бы он сказать. — Чем, по-твоему, я тут как раз занимаюсь? — так хотел бы он сказать. Но что-то в лице Дэдпула… В маске Дэдпула… изменилось, очень незначительно, но Питер вдруг понял и моментально забыл все, что мечтал произнести. Потому что… дерьмо. Дерьмо! Он почувствовал, как его накрывает паника. Маски не было. Маска сейчас была куском горящего спандекса, лежащим на земле в нескольких футах. А Дэдпул не должен был видеть его без маски. Дэдпул раньше никогда не видел его лица. — Блять, — медленно сказал Дэдпул и так посмотрел на него, что Питер даже почувствовал себя неудобно, а это о чем-то говорило, учитывая, что у общающихся с Дэдпулом чувство неудобства умирало ещё в зародыше. — Ты издеваешься?! — в конце концов ахнул он. — Сколько тебе лет? Двенадцать? Питер посмотрел на него. Потому что, серьезно? Именно это им сейчас нужно обсудить? — Я несколько раз пытался тебя покалечить! Ты должен был что-то сказать! Дерьмо, мужик, я не калечу детей, я просто топлю их в автомате с конфетами или там обрезаю им косички! Иногда могу шлепнуть, но только если они этого заслуживают. Честь бойскаута, знаешь. — Ты не бойскаут, — голос дрогнул на половине фразы, а из груди вырвался кашель, и голова кружилась, а грудь больно сжималась, и теперь Питер был уверен, что страдает от сильной интоксикации угарным газом… разве не забавно, что это все ещё не в его списке «Вещи, Которые Полное Дерьмо»? Он закрыл глаза и попытался сконцентрироваться не на удушье, что да, сейчас выходило плохо. Рука слегка похлопала его по голове, несколько неловко и тяжело, и Питер бы закатил глаза, но даже это сейчас казалось непосильной задачей. Дышать, — слабо подумал он. — Просто… продолжай дышать. Поглаживание стало более мягким, и, пока оно не закончилось, Питер попытался сконцентрироваться на ритме руки, гладящей его по спине. Это почти помогало. Вдох… Выдох… В-вдох… Давай, Пит, продолжай дышать… Это не так и сложно… — странно, его внутренний голос всегда звучал так же, как голос Стива — Капитана Америки. — Чувак, — сказал Дэдпул, спустя, наверное, вечность. Он выглядел испуганным, — мне позвонить твоим родителям или кому там ещё? Им нужно… Не знаю, забрать тебя? — Моим?.. Что?!.. — Питер стиснул зубы, чувствуя себя оскорбленным. — Мне не двенадцать. Мне двадцать один! На мгновение рука Дэдпула замерла. — Окей, хорошо. Попробуешь ещё раз? Питер вздохнул. — Не твоё… дело. — Послушай, если тебе действительно двенадцать, я был бы сейчас в ужасе от всей той херни и чувствовал себя реально дерьмово… ну, ты понимаешь, за то, что иногда я пытался застрелить тебя, или взорвать тебя и подбросить твой труп кому-нибудь, не говоря уже о разе, когда… — Семнадцать! — кашлянул Питер. — Даже почти восемнадцать, вообще-то. А теперь заткнись… Он снова кашлянул, и дышать все ещё было довольно тяжело, но, по крайней мере, не было ощущения, как будто на его груди тысяча слонов танцует танго. Теперь больше похоже на вальс. — Все еще не круто, я разыграл тебя один или два раза, знаешь, и теперь ты заставляешь меня чувствовать себя грязным старым отморозком! Я имею в виду, даже у меня есть моральные принципы, их, конечно, не много, но они есть, и дети точно НЕ в моем кинк-списке… Питер застонал. У него болела голова. Все болело, если честно, кружилась голова, его тошнило и сейчас он был не в настроении. — …даже бреешься? Потому что, серьезно, ты не выглядишь, как будто да, за исключением ног… И вообще, твой костюм такой облегающий, что… Дэдпул болтал. Каким-то образом Питер догадывался, что это плохо. Дэдпул всегда болтал, никогда не затыкался, даже когда ему отделяли голову от тела, но такой безумный пиздеж он извергал только когда все катилось к чертям. — И блять, почему твой костюм настолько облегающий, мужик, если ты не хочешь, чтобы люди залипали на твою попку? Что с тобой не так? Какие у тебя родители, раз позволили выйти из дома, выглядя, как черно-белая конфетка… — Мне кажется, ты говоришь о конфетах «стрипер», и, серьёзно, не думал, что ты знаешь, что это. Питер смутно помнил, как Тони тоже жаловался на его костюм, но его претензии были к герметичности, а не к тому, что он похож на стриптизера, и «Всего лишь спандекс?! Ты что, ненормальный?! Он даже не пуленепробиваемый!» — Погоди-ка секунду… У тебя же есть родители? Нет, пожалуйста, не говори, что нет, не делай этого, потому что это и так такое клише, и я чувствую себя пиздец каким испорченным, как будто трахнул и подорвал больного щенка или что-то типа того, и серьёзно, чувак, ты должен… — Не мог бы ты… просто замолчать? — несколько безнадёжно спросил Питер. — Пожалуйста? Тихая и спокойная смерть от удушья сейчас вдруг показалась невероятно привлекательной. — Я упустил начало истории, поэтому был не в курсе, ясно? Даже не уверен, из какой ты вселенной… Катался когда-нибудь по Радужному Мосту? — …что? — Ладно, ладно, видимо, все-таки из нашей! Питер попытался встать, наверное, чтобы свалить от Дэдпула, он был не совсем уверен, но лёгкая попытка двинуться была прервана резкой болью, пронзившей ногу и левую половину тела. Зрение вдруг пропало. Должно быть, он отрубился на минуту или две, потому что следующим, что Питер осознал, было то, что Дэдпул куда ближе, чем был раньше, а сам он лежит на спине, глядя в небо. — О, о, черт возьми, это нехорошо, — свистящим шёпотом объявил Дэдпул, — не думаю, что кожа должна выглядеть так, но опять же, я не специалист… Питер сглотнул. — Отлично, — прохрипел он, — теперь я умру и избавлюсь от мучений. Любопытная черно-красная маска повернулась к его лицу. — Ой. Привет. Снова со мной? — Никогда. — Не будь таким. Друзья должны быть более вежливыми друг с другом! — …не друзья, — Питер закрыл глаза и проглотил ком, поднимающийся из желудка. — Насколько плохо?.. Дэдпул был спокойным в течение секунды, но этого было достаточно, чтобы Питер испугался. — Ну, цыпочки любят шрамы, да? Я имею в виду, они любят меня, а я почти целиком один большой шрам, так что… — Насколько плохо? — упорно повторил Питер. Дэдпул выдохнул. — Чувак. Твоя нога похожа на стейк. Сырой. А потом сразу сожженный. Довольно, э, плохо. Выглядит… очень противно. — Иисусе, — Питер застонал. По крайней мере, это объясняет мучительную боль. Все отлично. В конце концов, он все же исцелялся быстрее, чем обычные люди, но даже с его ускоренным заживлением такая рана точно продержится несколько дней. Питер обреченно подумал, что никак не может вернуться домой в таком состоянии. Даже мысль о том, чтобы привести себя в вертикальное положение и оказать какое-либо давление на ногу, заставила его почувствовать тошноту и покрыться холодным потом. Без шансов, точно. — Напомни мне как-нибудь потом… больше не играть с удушением… х'р'шо? — он судорожно вздохнул. — Совсем не так приятно… как обычно думают… — Ага. Поверь мне, я знаю. Питер знал, что он знал. Дурацки утешительная мысль. Дэдпул кивнул, внезапно кинув на него взгляд, никогда не означавший ничего хорошего. — Ну, тогда… остается один вариант, подходящий моменту, верно? — и он потянулся к Питеру. — Собираешься добить меня? — спросил Питер, смотря в небо, только наполовину шутливым тоном. — Потому что сейчас я не в состоянии остановить тебя. — Не говори, как слабак, — искренне обиженно отозвался Уэйд. — То есть, даже слабачее, чем обычно. — Это… Такого слова… — А ну заткнись, ты что, Капитан Грамматика? «Здесь, чтобы исправить твое произношение и поставить оксфордскую запятую в нужное место»? Питер улыбнулся. И потерял сознание. Ну, наверное, и к лучшему.