Вижу тебя настоящего (я представлял тебя по-другому)

Питер медленно моргнул. Потолок приобрёл чёткость. Обычный такой потолок, совершенно незнакомый, с незнакомыми пятнами, и ему очень не хватало светящихся звёздочек с потолка собственного дома. Он сонно нахмурился. Так или иначе, что-то было не так, но пока он никак не мог сосредоточиться, чтобы понять, что именно… — О, ты жив, мужик. Питер в ужасе застыл и резко повернул голову. Что за ебаный тотализатор со ставками на смерть знаменитостей. Может, ему сыграть? Он был в одной комнате с Дэдпулом, и паучье предчувствие истошно орало. Он был в одной комнате с Дэдпулом. Дэдпулом, который, совершенно очевидно, был готов броситься на него и убить во сне, и что-то красное и липкое, капающее с его пальцев… кровь, наверное, кровь одной из его многочисленных несчастных жертв или… кровь Питера… Вот дерьмо, он же собирается… Кошмары Питера начинались именно так. Он вскочил на ноги. Сознательно он совершенно не собирался этого делать, но, как и всегда, тело среагировало прежде, чем он успел хотя бы моргнуть. В один момент он лежал на диване, а через секунду уже сидел на корточках рядом с самой дальней стеной, отчаянно дыша. — Вау, — медленно проговорил Уэйд, — ты быстрый. Питер покачал головой и попытался сфокусировать расплывающийся взгляд хоть на чем-то. Он чувствовал себя почти в панике. Что-то не так с телом. Все ощущается таким тяжёлым и медленным. Дэдпул, должно быть, что-то сделал с ним. Он должен… — Стой! — грубо заорал Питер, но на половине голос сорвался. — Выставь руки, чтобы я их видел! — Чувак, — произнёс Уэйд, шевеля пальцами. — Мои руки? Ты серьезно? Почему ты не беспокоишься о том, что я могу сделать своими пальцами ног? Не говоря уже о зубах. — Где я? — требовательно спросил Питер. Медленно он начинал паниковать. После быстрого взгляда вниз на свое тело он заметил, что на нем не было ничего, кроме незнакомой зеленой рубашки, которая была больше как минимум на три размера и болталась на нём как на вешалке. — Что произошло? Что ты сделал? И где мои вещи? Оставайся… Стой, где стоишь, не двигайся! — Слишком много вопросов, тыковка. Хочешь, чтобы я ответил на них в хронологическом порядке или в алфавитном? Или наугад? Питер снова моргнул, слегка успокоившись. В основном, потому что Уэйд все еще не двигался с места. Итак… ладно, может быть, Уэйд не совсем собирался бросаться на него. Он растянулся в кресле, закатав маску, чтобы открыть рот и полоску больной, покрытой шрамами кожи. Он ел тако, а красная липкая жидкость на пальцах была… тако-соусом? Питер почувствовал себя несколько лучше. А ещё пиздецки глупо. Но, знаете, это Дэдпул, а Дэдпул всегда опасен. — Где я? — повторил он. — А на что похоже? — Уэйд поднял голову, выглядя любопытным и слегка удивленным. — Это не Бэтпещера, если тебе вдруг так подумалось. Можно я продолжу есть? А то мой тако остывает. А все плохое обычно происходит как раз, когда остывает тако. Люди теряют конечности, головы и все такое. Питер бросил на него подозрительный взгляд. По его субъективному мнению, комната не была похожа на секретную подземную камеру пыток Дэдпула. Питер облегчённо выдохнул. Всё выглядело как довольно обычная квартира, грязная (очень грязная), но не хуже комнаты Питера у него дома. — Что ты со мной сделал? — спросил Питер, борясь с собой, чтобы позорно не свалиться в обморок. Голова снова закружилась. — Я начинаю чувствовать себя недооцененным, Паучок, вообще-то я здесь герой! Разве ты не читал ту записочку? — Уэйд… — Там были бомба — и это не моя вина, — и зелёный скверно выглядящий чувак на летающем скейтборде, который, между прочим, выглядел, как сбежавший из девяностых. Это он абсолютно точно был плохим парнем, а ты — цыпочкой, нуждающейся в лихом герое. И вот он я. Зеленый Гоблин. Взрыв. Правильно. Куски памяти медленно начали собираться в одно целое. Маска… Уэйд видел его лицо! Питер вспомнил запах сожженной плоти и со стуком захлопнул рот. Его нога… Он вздрогнул и внезапно почувствовал пульсацию в нижней части тела. Питер заставил себя не смотреть вниз, совершенно уверенный, что ему не понравится то, что он увидит. Уэйд укусил свое тако. Питер уставился на него. Он чувствовал себя, как в центре дикой галлюцинации, а мир обрушился на него и он пытался найти точку реальности, любую, которая бы все еще имела смысл. И такой не было. Он был здесь. Чертовски тяжело раненый. И Уэйд тоже здесь. И он все еще не попытался его убить. Это… ошеломляло. Наверное, его мозг решил устроить короткое замыкание, он не совсем понял, что произошло, но только что он стоял (хорошо, прислонялся к стене, но все-таки был в вертикальном положении), а в следующий миг мир, кажется, наклонился к своей оси, и он начал падать… и внезапно столкнулся с чьей-то широкой грудью. Уэйд поймал его. На секунду зрение расплылось по краям, а Питер изо всех сил боролся, чтобы не рухнуть в обморок. — Ладно, неожиданно. Никогда бы не подумал, что ты настолько обморочный тип, но эй, чтобы ты знал, я не осуждаю! Питер почувствовал щекой низкий гул его голоса, а потом Уэйд поднял его на руки и… что? — Отпусти меня! — осипшим голосом пискнул он, и это вообще-то был очень мужественный писк. Очень мужественный. Совсем не похожий на маленькую собачку, которую собираются кастрировать. — Мы уже играли в эту игру, не помнишь? Я носил тебя здесь, как маленькую принцесску. — Ты этого не делал! — Ага, я тоже был удивлен, но Желтый настаивал, что это будет круто. Так как я, очевидно, сейчас герой! Я постараюсь соответствовать стереотипу, знаешь, я даже недавно снял кошку с дерева, выстрелив в нее. — …ты не должен стрелять в кошек. — Эй, я сделал доброе дело, она спрыгнула вниз! И все счастливы, так? — куда более осторожно, чем Питер ожидал, Уэйд снова опустил его на диван. Питер зашипел, когда нога двинулась, и почувствовал, как по ней что-то потекло. Он инстинктивно вздрогнул, когда Уэйд ткнул его в бедро. — Кажись, тебе лучше не двигаться следующие несколько дней… ну, часов, но мы вроде уже прошли стадию «сырой стейк», так что. Ты лечишься довольно быстро. Не так, конечно, как я, но неплохо для геройского младенчика. — Я не ребёнок, мне… — Шестнадцать, — перебил Уэйд, и Питер захлопнул рот, потому что взгляд Дэдпула был напряженным и внезапно странно серьёзным. — Ты соврал мне. Дважды. Не очень подходит якобы хорошему парню. — Я… извини, я… — Питер замер, — что, черт возьми, я не буду извиняться перед тобой, мне не за что просить прощения. Это не твоё дело. — Жестоко, — пробормотал Уэйд, казавшийся почти разозленным. — Твое имя — Питер Паркер, ты выиграл гребаный грант за хуев научный проект в прошлом году в своей чертовой средней школе, и тебе шестнадцать ёбанных лет. — Как ты…? — во рту внезапно пересохло. Дэдпул знал его имя. Это было даже хуже, чем знать его лицо. Маловероятно, что Дэдпул когда-нибудь столкнется с Питером Паркером и узнает его в толпе, но, зная имя… Зная имя, он всегда будет знать, где его найти. — Я знаю, что ты думаешь, что я весь такой мускулистый и без мозгов, но я умею пользоваться головой. — Ты никому не скажешь! — Уэйд знал. Уэйд знал! Уэйд, который ни на секунду не закрывал рта! Питер застонал. Иисусе. — Ты знаешь моё имя, — заметил Уэйд. — Все знают твоё имя! Это другое! — Может быть, да, а может, и нет. Питер немного помолчал. — Мне почти семнадцать, всего два месяца ничего не значат. — Очень даже значат, блять, — но больше Уэйд не сказал ничего. Что-то пошло не так. Что-то было не так с Уэйдом, или, может быть, так (потому что когда хоть что-то было не так с Уэйдом), но… как-то по-другому. Он вёл себя не так, как обычно, несколько более тихо и почти сдержанно. Немного, но достаточно, чтобы у Питера кожа зазудела от дискомфорта. — Что не так? — Что? — спросил Уэйд. — Что происходит? — В моей голове? Много чего. Ты и представить себе не сможешь моих маленьких друзей, познакомься, это Белый и Жёлтый, они постоянно прерывают мой внутренний монолог, который вообще-то очень важный, глубокий и все такое. Но сейчас нет. Наверное, это ты виноват. — Нет, я имею в виду, — Питер сделал паузу и провел языком по губам, не зная, что сказать. — Почему это так важно? Уэйд посмотрел на него. — Угадай, почему. — Это не выглядит так, как будто ты переживаешь о ком-то, с кем сражаешься! — раздраженно отозвался Питер. — Не говори мне, что у тебя внезапно проснулась совесть. Уэйд молчал.  — Это ничего не меняет. Одним слитным движением, куда быстрее, чем Питер мог ожидать, Уэйд пересек пространство между ними и схватил его за рубашку. Питер попытался встать, но рука на груди толкнула его назад. Другая рука потянулась к лицу. Сильные пальцы прижались к его подбородку и взздернули его вверх. Питер боролся и задыхался, больше от неожиданности, чем от реальной боли. Пальцы на его подбородке сжались, и внезапно маска Дэдпула оказалась близко, очень близко к его лицу. — Это меняет все. Питер почувствовал, как его глаза распахиваются от удивления. Уэйд уставился на него, поглаживая кончиками пальцев его щеку, и Питер застыл, внезапно почувствовав себя переполненным и безнадежно подавленным. Уэйд пробежал большим пальцем по нижней губе Питера, а его обычно такая выразительная маска была бесстрастной и нечитаемой.  — Отпусти меня, — тихо сказал Питер, сухо сглотнув. — Ты должен отпустить меня. Мне нужно домой. В течение секунд, которые показались ему часами, Уэйд не двигался. Его тяжёлая фигура почти лежала на Питере, и это должно было быть больно, но он был слишком ошеломлен, чтобы чувствовать хотя бы что-то. Такое чувство, будто он пропустил половину разговора. Внезапно рука на лице исчезла, и тяжесть чужого тела тоже. Питер глотнул воздуха. Часть его облегчённо выдохнула, а другая чувствовала себя так, будто он нахлебался кипятка. — Иди, - сказал Уэйд, не глядя на него. Он повернулся спиной к Питеру — плечи жёстко напряжены, спина выпрямлена. — Думается мне, ты достаточно времени потратил на меня. Кроссоверы со временем становятся пиздец какими скучными. Оставь себе рубашку, зелёный — не мой стиль. Питер ушел. Но всю дорогу домой голос Уэйда продолжал звучать эхом в его голове. Это меняет все…