Сны закольцованного мира

Глубокая ночь. Край уровня 34       Оказавшись возле черного хода, Изумруд ринулась внутрь.       — Аделита! — она звала девушку, пробегая мимо аккуратного столика, царапая каблуками сапог мрамор шахматной плитки.       Первый этаж был пуст. Входная дверь раскрыта нараспашку, медленно покачиваясь в такт зябкому холоду, что тонкими струйками стекал с улицы. На пороге следы царапин и кусочки сломанных ногтей, как если бы кто-то впился ими в деревянную перекладину. Взгляд машинально устремился во тьму улицы, но она лишь меланхолично подмигивала фениксу редкими фонарями вблизи дома.       — Аделита!!! — надрывая горло, закричала девушка, наверно, разбудив при этом половину округи.       Что, впрочем, ни капли не беспокоило Дженезис. Ловко запрыгнув на крышу дома, она закрыла глаза и сконцентрировалась, ловя каждый шорох, каждый вздох, каждый…       — Помоги-те, — свистящий хрип словно набатом прозвучал в голове Изумруд.       Она рванула с места, под ногами послышался хруст кровли. Внутри все сжалось в одну маленькую точку, грозясь взорваться огненным штормом. Она не могла позволить монстру победить в этот раз. Не могла опоздать в этот раз.       Слух не обманул ее. Впереди на мосту показалась неприятно знакомая фигура в потрепанном плаще. Схватив Аделиту за волосы, тварь быстро тащила ее полуживое тело за собой. Изумруд с ревом прыгнула в сторону твари, рассекая воздух, словно вспышка молнии. Существо медленно повернулось к источнику шума: в замутненных зеленоватых стеклах отразилась яростная фигура, в чьих руках блеснуло два лезвия — алое и лиловое.       Первым ударом Изумруд отсекла руку голема, освобождая жертву, второй пришелся прямо на середину торса. Громкий хруст и скрежет смешались с отчаянным воплем, бледное создание вцепилось в искрящийся клинок и отскочило назад, увлекая за собой феникса. Два тела быстро полетели вниз к подножию водопада. В падении Изумруд извернулась, чтобы тут же врезать каблуками по животу существа и тем самым освободить Северный Крест из тисков каменной плоти. К сожалению, это дало существу возможность впиться острыми бритвами пальцев в левую ногу Дженезис. Изумруд закричала, чувствуя, как с икры сдираются полосы мяса и мелкие чешуйки еще неокрепшей кристальной кожи, а ногу окропляет пока что алая кровь. Тело моментально реагирует, ускоряя образование твердой брони. Феникс тут же ударила наотмашь: лезвие клинка прошло в сантиметре от бледного лица, зато волна пламени, порожденная Южным Крестом, моментально спалила вверх плаща и обнажила лицо твари. Фарфоровая кожа, испещрённая мелкими трещинами, испачканная красным. Большие зеленые глаза, полные безумного отчаяния. Волосы, похожие на гибкие прутья стали. Немного вздернутый нос и тонкие губы, застывшие в маниакальной гримасе восторга.       — Наконец-то, — с бульканьем протянуло нечто, всматриваясь в свое идеальное отражение, — наконец-то, — захлебываясь и еще больше распахивая глаза, в которых теперь плескалась темная зелень. Всплеск воды…        Они упали возле нижних порогов змеистой реки. Вынырнув на берег, Дженезис откашлялась. Хорошо, что такое «приводнение» не оставило особых повреждений, но в легкие попало немного жидкости. Сбоку раздался хриплый скрежет. Оглянувшись, девушка на мгновение замерла на месте, безучастно наблюдая как тварь, причмокивая от удовольствия, съедает кусочки ее стеклянистой плоти. В голове запульсировали комки чего-то плотного. «Нечто»… Нет… Это существо перед ней… Это должно быть какая-то ошибка. Если те девушки были именно что похожи, то эта тварь… Почему у этой мерзости ее лицо? Почему она говорит ее голосом? Почему смотрит на нее ее же глазами?!       Гул в голове нарастал, она едва нашла силы в себе поднять меч. Ее «копия», закончив трапезу, плавно повернулась к девушке, демонстрируя восстановленные руку и тело. С напряжением Изумруд подняла клинок, готовясь к атаке. Но доплер лишь подскочила к ней, чтобы тут же отпрыгнуть за спину феникса, избежав пламенного лезвия, и перекатиться куда-то к берегу. Довольно хмыкнув, «копия» подняла второй клинок и повторила до боли знакомую стойку. «Какого черта», — в глазах девушки пронеслись искорки, но тут же угасли. Тяжесть… Вяло текучая, словно мед, и помутнение в глазах. «Она отравила меня?», — рука тут же скользнула к поясу с амуницией. В одном из карманов были корешки Амброзии — должно помочь, хотя-бы на время. Заметив движение, доплер тут кинулась к ней. «Жалящий», — Изумруд грузно сделала шаг в сторону за мгновение до удара. Это существо, похоже, помимо внешности еще и ее привычки переняло. В голове снова болезненная вспышка. Давясь, девушка быстро проглотила лекарство: по телу почти сразу же растеклось приятное покалывание. Надо потом обязательно поблагодарить Ника…       Стараясь игнорировать головную боль, Изумруд все свое внимание сосредоточила на «хрупкой» фигуре перед ней. Доплер недовольно рыкнула и вновь двинулась навстречу. На сей раз взмах был снизу вверх. Звон стали клинков отозвался в душе феникса болезненным эхом. Не хотелось бы сильно повредить их в ходе этого подобия боя. Девушка надавила на меч, отводя лезвие противника в сторону. Быстрый росчерк. Полоса огня снова оцарапала лицо «копии», вынуждая ее рефлекторно зажмуриться. Теперь отбить клинок. Уже привычный свист Южного и треск кристаллита.       — Нет, — раздраженно зашипела доплер, как-то умудряясь парировать ее атаку вслепую.       По телу копии вновь пошли трещинки, образуя мелкие сколы. Изумруд прищурилась, отслеживая место источника трещин. На ходу подбирая направление, она добавила еще парочку ударов. Копия оскалилась сильнее, вынужденно переходя в оборону и продолжая парировать атаки.       Мелкие кусочки кристаллита звездной пылью взвились вокруг двух тел. Лунный свет мягко танцевал меж этих блестящих чешуек, шороха пламени и хруста молний. Рев воды заглушал яростное пение братских мечей.       Не издавая ни звука, феникс продолжала наносить один удар за другим, ощущая, как к горлу подступала бессмысленная, кипящая ненависть, столь знакомая и столь чуждая. Такие эмоции в бою обычно подавлялись — здесь же, напротив, они были настолько плотными, настолько явными, что даже ненадолго привели Изумруд в замешательство. Осечка… Копия ускользнула от последней атаки, заходя за плечо. Скольжение Северного с неприятным скрипом в области сочленения руки с телом. Странно… Феникс задумчиво посмотрела в глаза своего соперника, силясь увидеть там нечто иное, кроме того же темного огня, что сейчас плясал едкими мотыльками в ее душе. Как так получилось? Неужели она сумела создать проекцию эмоционального образа…       — Кто ты? — почти беззвучно прошептала Дженезис, не сбавляя в скорости.       Доплер распахнула глаза с удивлением, нет, даже с разочарованием.       — Ты не помнишь? — с надрывом произнесла ее «копия», отражая очередную серию взмахов. Изумруд с настороженностью отметила про себя, что соперница уже приспособилась к ее приемам и в любой момент может контратаковать. А затем… — Невозможно, — простонало существо, по ее телу пробежали маленькие лепестки уже знакомого девушке света, — как ты могла забыть меня???       С криком, больше похожим на тоскливую песнь какой-то птицы, доплер сорвалась в вихрь. Уколы Северного стали доставать феникса отовсюду, полностью обходя ее защиту. Тело предательски онемело, пропуская череду ударов. Изумруд почувствовала, как опять падает в ту темную пропасть, пока в груди сердце тихо отбивало ритм ее угасающей жизни.       — Нет, нее-е-ет, — продолжала рычать «копия».       Отбросив меч, она схватила обмякшее тело феникса и с силой кинула его о землю. Запрыгнув, она стала колотить что есть сил, стараясь разбить лицо соперницы вдребезги. Лишь когда крупный кусок от лица девушки откололся, она успокоилась, замерев на мгновение, любуясь результатом. Затем с жутким стоном доплер запустила свои быстро отрастающие когти под ребра феникса, с усилием разрывая грудной каркас. Вздох… Но Изумруд уже не ощущала боли… Лишь фантомные сигналы ее тела, вопящего о дестабилизации сосуда. Лишь ухающие, чуть всхлипывающие звуки вокруг ее еще живого сердца. Девушка полностью погрузилась в мысли о том, что почувствовала в этом бою…       Что-то в том ворохе тьмы отдавало почти нестерпимой ностальгией. Обычно она бы злилась в подобной ситуации. Гнев всегда был ее бессменным топливом в бою. Чувства в этот момент подобны эху в душе, и это было нормальным состоянием для ее сосуда. Ведь цель была важнее самого процесса. И все же то преследование было столь прекрасно, столь пленительно, словно невозможный полет. Да… Именно так. В этот момент девушке показалось, что глубоко внутри нее открылись старые раны. Теперь, взглянув на «себя» со стороны, она увидела. Это существо боролось за себя: свою жизнь, свою боль, свое наслаждение. Хм… Могла ли она стать ею? Могла ли «она» поведать ей тайну их Сути? Изумруд проваливалась глубже: звуки мира вокруг давно угасли, вслед за ними устремился и звездный свет ночного неба, отражавшийся в темно-зеленой глади. Кажется, не в этот раз…       Таня и Ник безусловно не простят ей очередного ухода на покой. Надо обдумать. Думать… Если поставить цель выжить, то надо ухватиться за эту тонкую ниточку, что все еще связывает ее с внешним миром. Но есть ли в этом смысл? И в чем была ее цель? «Верно», — мысль на грани, — «я ведь чего-то хотела… Надо вспомнить», — темнота вокруг расплылась глубокой синевой. Ей почудилось, словно она лежит на зеленой траве под раскидистыми ветвями огромного дерева.       Детский смех… Прохлада реки и искрящиеся брызги. Кто-то берет ее за руку и тянет за собой. Цвета по сторонам летят быстрым потоком, перетекая один в другой и смешиваясь меж собой. Ладонь, которую она держит, теплая и больше ее собственной. А еще она немного дрожит и постоянно переминает ее холодные пальцы, словно боясь потерять. Фигура впереди идет неумолимо сквозь непроглядную тьму, а краски становятся лишь ярче, пока все вокруг не начинает напоминать языки пламени. Изумруд чувствует, что чем дальше она идет, тем крепче, тем сильнее разрастается в ней страх. Сама не ведая зачем, она разрывает эту хрупкую связь и бежит назад. «Предатель…», — в унисон звучат голоса в ее голове. А девушка лишь продолжает свое отступление в надежде на забвение, если не прощение оставшегося вдали человека.       Тропа ее жизни ветвится, но она идет напрямик, выбирая один и тот же путь. Снова встреча, снова бегство. Словно вечное раскаяние за непростительный грех. С неизменным наказанием. Костер для ведьмы. Потеха толпе. Сквозь их радостные возгласы не услышать полный отчаянья плач.       А затем все вновь повторится в их закольцованном «сне».       Продолжая падать, Изумруд на мгновение замечает странное тепло в груди. И соленую влагу, что катится по щекам. «Почему ты плачешь?» — вопрос адресованный кому-то в бездну… «Прости…» — печальное эхо похоронным маршем растекается вокруг отголосков ее сознания. Воспоминание?       Существо с восторгом смотрело на пульсирующий радужный кристалл, по форме отдаленно напоминавший человеческое сердце.       — Мать, — с придыханием прошептала доплер, склоняясь ближе, — теперь мы снова будем едины. Теперь, — она нежно обвила пальцами содрогающийся сгусток, — мы исполним Волю Его!       Содрогаясь от предвкушения, «копия» сдавила сердце и потянула его на себя. Раздался влажный треск кристаллита. Откинувшись назад, существо вложило больше силы, упираясь коленями в сырую землю. Краем глаза она уловила маленькую серебристую вспышку в глазах сосуда. Кажется, он умер… Продолжив свои попытки вырвать «Мать» из плена плоти, копия устало выдохнула. «Какие же крепкие внутренности», — подумала доплер и, отпустив сердце из хватки, потянулась за одним из лежащих неподалеку клинков. Загнав лезвие под орган, она навалилась на рукоять в надежде, что ее веса хватит для исполнения замысла. Есть останки сосуда больше не хотелось.       Вспышка… Световой волной «копию» сбросило с самодельного «рычага». Глаза «мертвого» тела сияли холодным серебряным светом, исходившим из цельных четырехконечных звезд-зрачков. По телу растеклись алые контуры командных глифов, образуя причудливые сплетения вокруг точек соединения. Грудная клеть, все еще распоротая, медленно покачивалась в унисон с пульсом теперь уже ярко-зеленого изумруда. Феникс пошевелилась, неловко приподнимаясь на месте, покачиваясь при каждом движении, словно тонкий лист на ветру. Доплер с воем набросилась на нее.       — Нет, — рычала она, пытаясь сломать руки сосуда. — Мать теперь моя! Отпусти её!!!       Но ответом ей была лишь тишина и пустой взгляд сосуда. Внезапно существо почувствовала жар от едва сопротивляющегося тела под ней. Один яркий миг и их обеих окружили ленты белесого пламени. «Копия» закричала от внезапной боли. В горле комом собрались обида и зарождающийся страх. «Неужели, — с болью подумала она, — Мать отвергает меня?» — по щекам покатились предательские слезы, обжигая кожу сильнее чертова огня этой ведьмы, что уже начинала приходить в себя. Тело под ней начало активнее извиваться: удар в живот и цепкий хват тонких пальцев вокруг ее шеи. Феникс встала на ноги, не прекращая душить доплера, не сводя с нее пустых серых звездных глаз. Та лишь взглянула вниз, с сожалением констатируя, что Мать снова спряталась в глубины плотской клети. Вокруг стало катастрофически мало воздуха. Инстинктивно существо вцепилось в ледяные руки своего палача.       — Умоляю, — доплер все еще лелеяла надежду, что Мать услышит ее, — я хочу жить…       На секунду ей показалось, что в глубине зрачков ей подмигнуло призрачное сияние радуги. Но давление вокруг шеи не ослабло. Треск… Она попыталась закричать, но с губ срывался лишь бесформенный хрип.       — Мама, пожалуйста, — едва слышимо просила она, понимая, как рушатся все воздушные замки.       Отец обманул ее?       Феникс сжала шею так, что костяшки ее собственных пальцев покрылись мелкими трещинками. Пламя вокруг громче загудело, голодными языками разъедая бледную кожу жертвы, и без того дергающуюся в агонии.       — Арх-х… — содрогнувшись в последний раз, тело доплера полностью расслабилось, безвольно повиснув в руках пылающей девы.       Убедившись, что «копия» больше не движется, феникс отпустила ее. Тело с глухим грохотом соприкоснулось с землей. Бледный огонь пополз в глубины остывающего тела сосуда, исчезая вместе с кровавыми узорами на его теле. Серебряный свет угас, уступив место зелени радужек, звезды распались на осколки и собрались в уже привычные кружки черных зрачков.       — …! — чей-то невнятный голос вдали.       — Ви, — ближе, — ну же!       — Очнись!!!       Первое, что почувствовала Изумруд после пробуждения — тяжесть. Словно она стала весить, как небольшое здание, а кровь в жилах превратилась в ртуть. Не сумев даже двинуть рукой, она медленно осмотрелась, надеясь не потерять сознание в процессе. Столь простое движение, казалось, израсходовало весь ее остаток сил. Она находилась в просторной комнате с грузной дверью напротив импровизированной постели. Голые каменные стены с плотными рядами деревянных ящиков, стойкий запах соли и едва уловимый аромат розового масла и кедра. Рядом стоял небольшой короб, накрытый синей тканью. Металлические резцы и шпатели, какие-то тюбики и баночки.       — Где я? — успела прошептать девушка перед тем, как вновь погрузиться во мрак.       Вторым — боль, пронизывающую тонкими нитями все тело. Придя в себя, Изумруд дернулась вперед. На сей раз тело подчинилось и ее взгляду предстали привычные белые стены мед. отделения агентства. Рядом с кроватью находились небольшая, но высокая тумбочка и огромный блок с показателями состояния тела. Комнату освещал одинокий торшер. Его холодное сияние исправно убивало всю микробиоту, а также редкие цветы, которым не повезло попасть в маленькую вазу на столе рядом с входной дверью. Кварц сидела сбоку на жестком пластиковом стуле, подскочив сразу же, как феникс зашевелилась в постели.       — Ви, слава богу! — она явно хотела броситься и обнять подругу, но сдержалась.       Дженезис удручено посмотрела вниз. На ее руках, как и, скорее всего, на всем остальном теле остались еле заметные следы недавних сколов и трещин. Наверно, успели срастись, пока она спала. Кажется, что-то внутри нее натянулось как струна, от чего по телу пронеслись волны мелких кусачих мурашек. Изумруд быстро проморгалась и осторожно коснулась пальцами правой половины лица. «Целое», — сухо констатировала она, ощущая ровную гладь еще недавно расколотых щеки и лба. Изумруд перевела взгляд на Таню. Заметив это, Новак поспешила объяснить ситуацию.       — Ви, все в порядке, — она нервно улыбнулась. — Аделита, — Изумруд тут же впилась глазами в свою собеседницу, — она жива, уже даже пришла в себя и дает показания.       «Жива», — девушка облегчено выдохнула, торжествующе откинувшись назад, готовая ненадолго забыться.       — Тань, а что с тем големом? — спросила она неуверенно.       В памяти было пусто, похоже, ее сильно потрепало.       — Мы нашли его пепел, — голос Кварц прозвучал тихо и даже немного испугано, — ты не помнишь, что там произошло?       — Нет, я только помню, как из меня начали делать отбивную, затем — ничего, — с досадой ответила Дженезис.       Новак промолчала. Она сидела на месте, нервно сжимая руки в замок, не решаясь что-то сказать. Мрачные тучи беспокойства и сомнения бегали в голубых глазах.       — Что-то случилось? — осторожно спросила Изумруд, предчувствуя неладное.       Кварц бегло посмотрела на дверь палаты, как можно тише подошла к ней и, убедившись, что никого рядом нет, вернулась к постели подруги. Присев рядом, она глубоко вздохнула, стараясь собрать все важные детали в памяти.       — Останки голема лежали у подножия водопада, — произнесла она с дрожью, — но тебя там не было. Только несколько маленьких кусочков кристаллита. Мы уже запаниковали, подумали, что ты снова… — она запнулась, глаза невольно застыли на лице Изумруд. — Я решила еще раз прочесать местность, Ник остался собирать улики, а Мариан поторопилась отвезти в госпиталь пострадавших, — девушка невольно смяла в руках ткань простыни. — Мне бы их спокойствие, — напряженно скривила улыбку Таня.       Ви вжалась в подушку, в душе стало зябко и неуютно — очередной укол вины. Она мотнула головой, стряхивая ползущий ком собственных мыслей, и постаралась сосредоточить свое внимание на подруге.       — Нам позвонили из агентства, — продолжила киборг, — ты лежала без сознания вблизи защитного барьера. Когда тебя доставили к нам, Ник сразу осмотрел твои раны и… — феникс терпеливо ждала продолжения, не сводя глаз с понурой фигуры перед ней.       Сейчас лишние вопросы будут неуместны и могут попросту сбить ее пугливую напарницу.       — Так вот, — Новак сжала в руках ткань простыни и немного нахмурилась, — это странно, может, я не так поняла, — она притянула кусок ткани к груди, — он сказал, что повреждения сосуда были настолько серьезными, что ты должна была впасть в анабиоз. Ну, исходя из результатов обследования… Ви, а твое тело может пересобираться?       Изумруд задумчиво посмотрела вниз.       — Я могу восстанавливать свою исходную структуру, если достаточно энергии. Разве я не рассказывала тебе раньше?       Таня покачала головой и, отпустив простынь, встала с места, начав ходить рядом с постелью из стороны в сторону.       — Знаю, но Ник сказал, что у твоего сосуда в местах повреждения сменилось строение. Под твоими ранами ткань словно стала намного прочнее. А сами раны кое-где обработаны минеральным гелем.       — Такого я точно не умею, — грустно усмехнулась феникс, следуя взглядом за встревоженной подругой.       — Ник предположил, что имело место постороннее вмешательство. Ну, или мы все чего-то не опять знаем о свойствах твоего сосуда. Впрочем, не впервой, верно? — она остановилась и глубоко вздохнула.       Руки девушки мелко подрагивали, что она пыталась скрыть, спрятав их за спину.       — Что-то еще случилось? Ты что-то слишком взвинчена.       — Босс хотел тебя видеть — склонив голову, глухо произнесла Таня, невзначай поворачиваясь корпусом тела куда-то в сторону — он получил кое-какое сообщение позавчера.       «Позавчера?» — Изумруд недоуменно повела бровями.       — Сколько я спала? — феникс потянулась к тумбочке, надеясь обнаружить там пульт от системы сообщения с мед. персоналом.       — Три дня… — кротко произнесла Кварц, подойдя к кровати.       Она быстро извлекла из нижнего ящика маленькую коробочку. Взглянув на Изумруд, все еще болезненно бледную и подозрительно тихую, она неуверенно протянула ей руку с устройством.       Словно удар молнии перед взором феникса возникло видение — распластавшееся на земле существо. От него медленно кусочек за кусочком отрывался серый пепел, увлекаемый ночным ветром. Изумруд парализовало. Это лицо. Это невыносимо знакомое лицо. Эти вечно полные бесконечного сожаления глаза. Если подумать, то в этом нет ничего удивительного. Генрих Дженезис создал множество живых «доспехов», одержимых чьим-то духом или даже, возможно, чьей-то посмертной волей. Сведения из Архива гласили, что истоки всех трудов Первого Магистра были погребены в Белой Башне Цитадели, а любое другое упоминание стерто, как наказание за его преступления. Но что если это творение было далеко не единственным? Или кто-то смог получить доступ к технологиям ее отца? Изумруд стала перебирать в памяти карту Синталии, пути сообщения между городами, упоминания тайных складов.       — Ви, тебе надо отдохнуть… — мягко просила киборг.       Но феникс лишь немного резко взяла предмет и стала искать подключение к местной новостной сети. Дженезис не хотела снова оставаться в палате.       — Как только будут готовы результаты анализа, попроси Ника сразу переслать его госследователям, — выпалила феникс, — пусть примут меры. Если она смогла меня настолько ранить, значит, все еще хуже… Возможно, была утечка сведений из Центрального Архива. Не хватает нам только склада таких «красоток»…       Нахмурив брови и прикусив губу, Изумруд попыталась слезть с кровати. Нельзя оставаться здесь. Даже если все тело будет болеть, она предпочла бы лежать в своей квартире, спрятавшись под теплым пледом. Эти палаты были пропитаны человеческими страданиями и невыносимой жалостью. Противно. Она уже достаточно восстановилась, раз ее тело пробудилось. И сейчас не время отдыхать. Особенно, если предположение Ника верно, и кто-то на самом деле может манипулировать материей ее сосуда. И от печальных серо-голубых глаз Тани легче не становилось. «Черт», — процедила сквозь зубы феникс. Сгибая ноги, она повернулась на сторону.       — Таня, можешь принести мне… — ее подруга внезапно встала и, навалившись сверху, быстро накрыла ее одеялом до самой шеи, несильно сдавливая грудь.       — Тань, перестань! — послышалось протестующее ворчание.       Кварц неожиданно игриво захихикала, крепко сжимая плечи девушки.       — Ви, тебе нужно отдохнуть, — спокойно повторила киборг, постепенно ослабляя хватку. — Босс зайдет к тебе вечером, — она подошла к стеклянному столу, чтобы взять свою сумку, — а пока расслабься! — Новак подмигнула. — Мы с Ником разберемся с остальным! Пойду, принесу тебе чего-нибудь поесть. Есть пожелания?       Изумруд сжалась, ощутив как от упоминания еды ее живот скоро начнет петь на китовом. Она бросила благодарный взгляд на девушку.       — Мяса, если не сложно.       — И яблок? — весело добавила киборг. Дженезис кивнула сдержано, но зеленые радужки нетерпеливо заблестели.       — Да, спасибо.       Махнув рукой на прощание, Таня исчезла в дверном проеме. Изумруд склонила голову набок, провожая ее взглядом. Столь резкая перемена настроения у девушки ее самую малость настораживала. Хотя нельзя было исключать того, что Новак просто попыталась разбавить давящую атмосферу своей энергичной лучезарностью. И того, что она действительно сильно волновалась о здоровье феникса. Ви снова посмотрела на свою ладонь: кое-где уже пробивались пигменты кожи, но в целом конечность продолжала напоминать кусок полированного мрамора. Сжавшись, она с головой нырнула под одеяло, прячась от всего мира. Страх снова холодными когтями впивался в ее душу, но гордость не давала права на слабость.       Она ценила Таню. Правда. Она дорожила моментами безделья и милых разговоров с Ником. Ей было приятно, что о ней заботились, что о ней думали и беспокоились за нее. Но, в отличие от Новак и Бельгейра, Изумруд не обманывалась. Она не человек. Может, хотела бы им стать, порой такая мысль посещала ее кристальные мозги, но не могла. Ее душа протестовала и одновременно молила об этом, разрываясь между желанием и долгом. Интересно, в какой момент она пробудилась? Иногда она погружалась в глубины своего «я», болезненно отслеживая любые изменения.       В ходе этих блужданий она никак не могла найти ответ на один вопрос. С тех пор как у нее начались кошмары, на уровне инстинктов она ощущала приближение чего-то. Сначала ей казалось, что это обычное предчувствие собственной смерти. Насколько она знала, подобным свойством обладали все думающие создания, чьи тела так или иначе подвергались губительной силе времени. И если бы так, то, по крайней мере, она могла бы спокойно вздохнуть. Все же это было бы естественным положением дел. Но нет… Видения говорили о другом, ее прогрессирующий страх тоже. Изумруд могла бы сравнить это давление внутри головы с нарастающим гулом сирены, предвещающей беду. Однако этот звук был более прерывистым и не столь громким, а скорее плотным. Как волны сжатого воздуха, стекающего с чьих-то мощных крыльев… Возможно, сны служили предупреждением. Вот только, не зная источника угрозы, девушка видела в них пользы не больше, чем от гаданий на стеклянном шаре.        Из-за этого она не хотела отдыхать. Боялась, что лишь даром потеряет время. Однако и как стать сильнее у девушки толковых догадок не было. Стратегия совмещения анализа с последующим «ударом в лоб» с треском развалилась после встречи с собственной «проекцией». Также нужно было как-то повысить характеристики сосуда — в первую очередь увеличить скорость. Серьезней заняться изучением практической боевой магии. Как минимум научиться ее лучше контролировать, чтобы создавать стабильные заклинания. Прошло уже почти полгода с момента ее пробуждения, из которых целых три месяца пришлось потратить на восстановление базовых навыков и социализацию. Известные ей слова стихии работали только на слабых противниках, уступая по мощи тем же глифам и рунам. Да и, по словам Бельгейр, магические контуры феникса все еще не до конца восстановились, ограничивая ее возможности в практике. «Изучайте волшебство по учебникам», — посоветовал ей как-то босс.       Девушка устало хмыкнула. С учетом того, как писались современные методички, учить по ним можно было лишь какие-нибудь бытовые заклинания. Ей нужен был наставник. Снова горький сарказм: она так рвалась на задания, что даже и не подумала о варианте обучения в паре с кем-нибудь. «Придется попробовать переступить через свою гордость и снова попробовать попросить об этом СиОда…», — девушка занервничала: работа в команде не была ее сильной стороной. Но идея дельная. Девушка подумала, что нужно будет обсудить ее позднее с кем-нибудь из знакомых. Опять же Аметист или мисс Бельгейр. Кто знает, вдруг повезет, и с небес на нее упадет еще не успевший зазнаться, но при этом толковый маг?       На пути к небольшой столовой внутри комплекса Новак настороженно оглядывалась. Прошло уже три дня, а она все никак не могла отойти от событий того вечера. Ей хватило сил снова вприпрыжку и с привычной непоседливостью выполнять все свои дела. Но как только Таня осталась наедине с Вией, ее мысли вновь заполонили картины прошлого. Она растерялась и так и не смогла рассказать фениксу то, о чем думала. Только то, что ее попросили.       Тогда, когда они прибыли на место, Ник сразу заметил следы на полу от обуви феникса, и далее, немного погодя, они уже стояли над полуобморочной Аделитой. Ее сухие губы едва двигались, что-то незаметно нашептывая. Ник склонился над ней, копаясь в своей наплечной сумке в поисках подходящих трав. Таня запустила сканирование, включив более тонкие настройки для поиска, чтобы понять, куда делась ее непутевая напарница. Однако, еще до того, как система успела провести анализ, ее внимание привлекла яркая вспышка и странный, едва различимый за грохотом водопада звук вдали. Белое свечение в голубом поле визора свидетельствовало о мощном взрыве маны. Это точно была Изумруд. Крикнув Нику напоследок присмотреть за пострадавшей, киборг скакнула вниз. Прыгая от одной скалы к другой, она вскоре достигла подножия водопада.       В воздухе витал запах минеральной пыли и слабой вытяжки хвои, совмещённой с какой-то сладковатой пряностью. На поляне вблизи берега дымились тлеющие травинки, земля вокруг была испещрена ямками и ребристыми канавками. С каждым шагом запах гари становился все сильнее — Новак ускорилась, махая головой из стороны в сторону. Прибор выловил небольшое пятно, на поверку оказавшееся тлеющим трупом. Также тонкими струйками от небольшой ложбины в земле рядом с ним растекались остатки двух типов магии. Серебряная пыль с легким мерцанием окропляла крупными мазками весь берег — определенно, это был эйдос феникса. А вот второй — такой след Новак уже давно не видела: почти незаметный, быстро распадающийся, невероятно летучий и подозрительно похожий на тьму, но при этом поблескивающий золотом. Отключив сканер, Кварц нехотя приблизилась к сжавшемуся в клубок телу.       На лице голема застыла маска едкого ужаса, смешанного с едва заметной горечью. Выжженные, словно клеймо, дорожки слез и оплавленное ожогами стекло. И в довершении всего, обод из крупных сколов на шее, как от петли.       Вскрикнув, киборг отшатнулась назад. Голова пошла кругом, а воздуха вдруг резко стало мало. Вспомнилась их первая с Дженезис миссия.       Им надо было всего лишь удержать город от толпы упырей, что лезли из бреши неподалеку.       Изумруд и Кварц были вызваны в срочном порядке с приказом уничтожить любого, кто будет заражен. Брешь поручили закрыть Аметист. Люди встретили их со смешанными чувствами: часть была рада появлению подмоги, часть перешептывалась о выживших из ума магах, что послали вместо себя каких-то нелюдей. А кто-то просто был занят своими делами. Стража города жаловалась на упадок сил и боевого духа. Даже если им и удавалось отбить атаку, любой погибший в той битве вскоре занимал пустующее место, ведомый проклятой магией. Новак тогда много времени проводила среди перепуганных детей, пытаясь приободрить их, показывая тем немногие фокусы, которые знала. Часто дети просили показать им внутренности ее псевдотела. Изумруд же то нелюдимой тенью бродила из стороны в сторону, всматриваясь в лица прохожих, то замирала где-нибудь на башне, не спуская взгляда с горизонта. Редкие сельчане из любопытства подходили к ней, искоса поглядывая и шарахаясь, замечая как при ярком свете солнца, зрачки девушки и не думали сжиматься, поблескивая неестественным светом. В таких случаях феникс смущенно прятала лицо под большим серым плащом. Когда весь город был бегло осмотрен, Изумруд вернулась в ратушу для составления плана обороны. Проведя всю ночь за подготовкой, она так и не смогла толком поспать, нервно озираясь вокруг. Кварц тогда еще посмеялась, сказав, что феникс зазря беспокоится. А наутро раздались первые крики.       Новая брешь открылась прямо на оживленной площади. Черная орда изуродованных тел словно цунами хлынула со всех сторон. Люди с воплями бежали в укрытия, сбивая друг друга. Стражники заняли оборонительные позиции на стенах города, позволив мракоборцам сосредоточиться на зачистке вокруг темного кольца портала. Каждый отдельный зомбарь был не сильнее мухи, однако упыри давили числом. В буквальном смысле.       В первые минуты Новак упала на землю, не устояв под напором живого потока. Ожившие трупы пытались прокусить защитное покрытие, но лишь поджарились, получив мощный разряд тока. Тогда-то Таня и увидела то сияние. Изумруд стояла, окруженная языками белесого огня, сжимая в пальцах сломанное лезвие полуторного меча, торчащее из ее груди. Вокруг ее глаз разливались волны серебристого света, а тело начали покрывать кроваво-алые рытвины. Металл с громким скрежетом рассыпался в пыль, а на руках феникса прорезались длинные пластины и, сплетаясь воедино, образовали парные клинки. Словно обезумевший зверь она тогда бросилась в ее сторону, обращая в пепел все на своем пути. Освободив Новак из-под завалов, Изумруд не взглянула на ту, не бросила и единого слова. С диким криком она продолжила коршуном бить по нечисти, ползущей из бреши. Позднее босс скажет, что горожанам лишь чудом удалось выжить, ведь подобные пируэты со стороны феникса могли попросту разрушить город. Но Таня могла поклясться, что Ви все же контролировала себя — дерганые, в чем-то нерешительные махи вблизи стен и зданий служили тому доказательством.       Вот только сама Изумруд так не считала. Когда все стихло, она, задыхаясь, вся в запекшейся крови и пепле тяжелым шагом незаметно ушла из города. Чтобы никто не видел, как она плачет, всхлипывая и сжимаясь от страха. От страха она и решила пробудиться, используя предсмертное усиление. Тот яркий свет, что вспыхнул внизу водопада, был знаком того, что сосуд девушки был на пороге прочности. «Значит, в ходе боя с големом она выжила, но сильно ранена…», — киборг увеличила дальность поиска, стиснув зубы от волнения. Ничего. Переключение в другой спектр — пусто. Новак еще раз обошла поляну, вспомнив на ходу о втором следе. Ругаясь под нос, что не додумалась сразу отследить всю его траекторию, она вернулась к записи, сделанной ранее. Дорожка эйдоса, петляя, уводила в небольшой лесок, за которым должен был находиться старый подъемник к черте города. Кто-то унес Изумруд?       «Не может быть», — запоздалое озарение. Внутри страх смешался с гневом и тревогой.       — Кварц, что-нибудь нашла? — запыхаясь, спросил подбежавший Ник.       Новак обернулась и растеряно уставилась на мага.       — Да… Я, — она кивнула в сторону тела, — собери, что осталось. Я поищу Ви, — бросила она перед тем, как скрыться в ночной мгле.       Бельгейр устало вздохнул, на ходу доставая инструменты.       — Вызови, если понадобится помощь, — крикнул он ей вдогонку.        Несясь по дорожке сквозь плотные ряды деревьев, киборг как никогда радовалась отсутствию ветра и наличию у нее встроенного детектора запахов. Теплый шлейф пряной розы, мирры и лаванды. Слишком знакомый одеколон… Уровень 27. Технический сектор.        Распахнув дверь в одно из складских помещений, Алин, задыхаясь, неторопливо вошел внутрь. Ему крупно повезло, что жадные до денег владельцы поскупились на более качественные защитные контуры, поставив лишь простенькую систему наблюдения. Вода лилась с него ручьем, смешиваясь с пятнами чужой и его собственной крови на одежде. Все тело жутко ломило от усталости, особенно болело плечо, на котором покоилась его «драгоценная» ноша. Шаткими шагами он добрался до невысокого длинного ящика и, предварительно скинув на него помятый плащ, осторожно переложил едва живое тело девушки. Действовать надо было быстро. Волшебник начертил в воздухе небольшой круг, быстро перечеркивая его в части сегментов и снабжая их символами призыва. Сквозь руку пошли легкие волны тепла, питая портал. Он был похож на маленькое зеркальце, только отражало оно не заброшенное, покрытое пылью и паутиной помещение, но бесчисленные полки и ящички какого-то шкафа. В первую очередь он достал метр хлопковой ткани, чтобы застелить щербатое дерево квадратного ящика. Следом из круга были вытянуты все необходимые инструменты и материалы, постепенно заполнив пространство на крышке ящика.        Приготовление первого зелья было сущим адом по причине заплетающихся конечностей и плывущего сознания. Очень хотелось спать. Наполнив шприц кипучей смесью, волшебник медленно приставил руку к вене. Секундное жжение и прилив бодрости следом. Неважно, что затем голова будет пульсировать, словно после затяжного похмелья. Сейчас четкость его действий была слишком критична. Он взглянул на бледное лицо, наполовину прикрытое самодельными бинтами. Под ребрами защемило, а в душе снова стали разрастаться сады всех подавляемых годами эмоций.       Правое веко разбито вдребезги, как и щека, левая рука, ребра, грудная клетка и бедра сильно изранены, в голени вообще несколько пустот. Что-то мешало тканям срастись.       Закончив осмотр повреждений, он, нахмурившись и вскинув ладонь над головой феникса, стал зачитывать заклинание. Одновременно с его пальцев сорвались сотни тонких нитей, обволакивая и сдерживая осколки меж собой. Свободной рукой волшебник потянулся за банкой звездной пыли и щедро засыпал крупные щели. Для полостей в ноге пришлось использовать размягчитель и ручное сверло. Затем в ход пошли длинные кисти и минеральная смазка. Гифы начали извиваться, лучше утрамбовывая полученную смесь.       Периодически вытирая капли пота, ругаясь и вздрагивая, когда тело девушки непроизвольно двигалось, Вайзвир обработал каждый мельчайший кристалл. Выждав, когда включения затвердеют, он взял «алмазную» бумагу и принялся убирать излишки. Потом специальный воск и мягкая полировка, чтобы не повредить внутренние слои.       Самым сложным пунктом было наполнить тело живительной силой, используя все те же теневые нити и несколько больших заряженных кристаллов. Сосредоточившись на токах магии в ее теле и его собственном, он сжал до хруста камни и, едва касаясь хрупкой ткани, начал крохотными порциями стремительно передавать накопленную годами энергию. Дыхание девушки ускорилось, на лице появился легкий румянец, пальцы перебирали плотную ткань плаща. «Какая нетерпеливая», — с улыбкой подумал волшебник.       — Подожди немного. Я уже почти закончил, — мягко прошептал он, и, к его приятному удивлению, шуршания прекратились. Хороший знак — связь между ними стабильная, и она хоть и не обязательно услышала его, но, возможно, почувствовала суть его намерений.       Когда процесс был завершен, волшебник взялся за уборку, на ходу размышляя, стоит ли ему вернуть Вию назад. Он прилично задержался, не хватало только попасться на глаза случайному стражнику.       — Где я? — измученно произнесла девушка, всматриваясь из-под тяжелых век во тьму вокруг.       Алин тут же кинулся к ней, но не успел он издать и звука, как феникс снова потеряла сознание. Дверь за его спиной громко скрипнула, наполняя комнату прохладой и ярким светом.       — Так и знала. Это был ты, — почти выплевывая слова, заговорила Кварц, наставив табельное оружие на мага перед ней.       Волшебник вскинул руки и медленно повернулся. На его губах снова застыла столь раздражающая горько-едкая ухмылка.       — Давно не виделись, Татьяна, — изрек Вайзвир, застыв на месте, дабы лишний раз не нервировать свою давнюю знакомую.       Киборг напряглась — от этой ходячей шпалы можно было ждать чего угодно.       — Ты обещал не приближаться к ней, — услышанное лишь рассмешило молодого мужчину.       Прикрывая рот ладонью, он согнулся, схватившись за живот. Новак опешила и на мгновение ослабила хват на рукояти.       — Ей богу, если бы каждый раз… — не закончив фразу, он пристально посмотрел на девушку.       В темной синеве отразился ее испуганный силуэт.       — Да. Я обещал, что исчезну. Вот только, ты, похоже, подзабыла кое-что… — гневно свел брови Алин, рукой указывая на безмятежно спящую Дженезис.       Кварц виновато поежилась, загораживаясь оружием, словно щитом.       — Я не знала, — дрожащим голосом ответила киборг. Волшебник удрученно закрыл лицо ладонями.       — Я попросил тебя об одной единственной вещи — не оставлять ее одну. Понадеялся на твои пламенные речи о вашей дружбе. А по итогу, ты даже не заметила, что она снова вспоминает те события?