Девочка с каре

      Девочка с каре. Его надежда и его погибель. Его маленькая вселенная и самое большое разочарование.       Максиму 26, а он уже почти мертв. Его легкие давно прокурены, а сам Анисимов прожжен жизнью, и он не верит в любовь. Он до мозга костей циник и нигилист, живет одним днем и спокойно идет по головам, даже не оглядываясь. В его душе лишь неиспользованный потенциал и злость на весь мир, а снаружи едкие колкости и неисчезающая с лица ухмылка. Ходить всегда хмурым и беззастенчиво глазеть на других — вот его удел. Видеть лишь самое худшее в людях и упиваться музыкой как наркотиком — вот его жизнь. Максим думает, что на месте других и сам бы себя ненавидел, но ничего с этим сделать не может и лишь закатывает глаза на очередные претензии в свою сторону.       Максим впервые видит ее на кастингах и думает, что она еще одна из высокомерных девушек, гоняющихся за славой и заслуживающих от него лишь презрения, но все же пристально наблюдает за ней, пытаясь не упустить ни одного движения. Он еще не понимает, что внутри что-то меняется, но не может забыть эти хриплые нотки в ее голосе.       На итоговом отборе в команды его сердце почему-то громко стучит, а сам он искренне радуется, но не за себя, а за Кристину, которая проходит.       Они заселяются в башню, а Кошелева до сих пор белая и пушистая, и Максим пытается придраться к любому ее действию и доказать себе, что она, черт возьми, обычная.       Анисимов старается вытянуть из нее все ее внутренние пороки, которые он привык видеть во всех, разговорить ее, сделать такой, как все. Непритягательной. Непритягивающей. Неособенной.       Его взгляд прожигает ее, когда она наливает себе кофе, а ее волосы спутаны после сна. Он смотрит, когда Кристина ответственно репетирует, а ее брови нахмурены, потому что она сосредоточена. Максим наблюдает, как ее рука задумчиво выводит карандашом рисунки в своем блокноте, который никому не показывает. И Анисимов все еще не находит в ней недостатков.       Она маленькая, нежная и солнечная, и она не его. Она ест бутерброды вниз колбасой, потому что так вкуснее, а Максим не может оторвать от нее взгляда. Ее пальцы неосознанно плетут косички на коротких волосах Максима, а ее ресницы пушистые и невесомые, и она даже не пытается быть в центре внимания, но так обычно и происходит.       Горячий чай с медом, как он любит, теплая кофта, потому что он всегда мерзнет, и сама Кристина, которая сквозь ресницы наблюдает за его репетициями, хотя время уже приближается к утру. Его пальцы нажимают на клавиши фортепиано, а она перебирает струны его души, и они почти родные друг другу. Он мурлычет ей в ушко будущие хиты и называет девочкой с каре, а она засыпает на его руках, утром неизменно оказываясь в спальной зоне.       Веселые потасовки подушками, и смех Кристины навсегда в его памяти, а он впервые за несколько лет улыбается. Ночные посиделки за чаем и творчеством, а Кристина макает печеньки в кружку, и у Максима внутри разливается нежность, и он чувствует себя живым. Кошелева мягко заправляет прядки его волос за ухо, а он дарит ей поцелуй в лоб, и Максим, наконец-то, счастлив.       Максим все еще не верит в любовь, но теперь он верит в Кристину, и этого достаточно, чтобы вставать по утрам с улыбкой.       Она смотрит на него карими невинными глазками, ласково окликая его «старший братец», а он плавится, колеблется, ломается.       Девочка с каре прижимается к нему в объятиях, всецело доверяя ему свои проблемы, а Максим все глубже уходит под воду.       Она знает, что Максим- безнадежный эгоист, но все еще льнет к нему, и это просто разрушает его высокомерие.       Губы Кристины ярко-малиновые, обветренные, и она их кусает, а Анисимов уже давно убил в себе былое равнодушие.       Свобода никогда не был свободен, но теперь Кристина улыбается его шуткам, а он смеется в лицо своим неудачам и, господи, да кому нужна эта свобода.       Раньше Анисимов был готов на все ради победы, а теперь хочет, чтобы выиграла Кристина, и он уже не тот, кем был раньше. Он лучше.       Кристина открывает ему тайну своего блокнота, а Анисимов видит там непрерывающиеся линии портретов, на которых почти везде — он сам, и Максим уже не знает, как будет жить после проекта.       Максим пишет песни для нее, про нее, с ней и не замечает восхищенных глаз Кристины, которая уже давно не считает его лишь братом.       Кристина любит фиолетовый и загадывает желания в 17:17, потому что это ее счастливое число, а у Максима мурашки от ее прикосновений и понимание, что он окончательно пропал.       Он громко сглатывает, выкуривает несколько сигарет за раз и честно старается держать руки подальше от Кошелевой, но все же они нечаянно приобнимают ее за плечи, мягко убирают волосы за ушко и выводят кривые линии на коленках.       Максим зажмуривается, стискивает зубы и закусывает губы до крови. Максим сжимает кулаки и беззвучно кричит в подушку.       Максим влюбляется и честно и ответственно пытается не сломать Кристину.       Их голоса сливаются в безнадежном крике чаек, ломаные линии их взглядов останавливаются на созвездиях родинок, а Максим отчаянно пытается не сорваться, повторяя как мантру, что она еще ребенок.       Он может раздавать советы направо и налево и всегда найдет что сказать, но в этот раз его поглощает растерянность, и Анисимов не знает, что делать с этой любовью. Ему 26, и он уже пережил столько всего, а Кристине 19, и у нее вся жизнь впереди, и им определенно не по пути. Все это время Максим был обижен на жизнь, а Кристина в нее влюблена, и такие люди не могут быть вместе. Она необожженная, невинная, наивная, а он сожженный заживо, и Максим знает, что Кошелевой нужно бежать от него.       В его голове сидит мысль, что так нельзя, неправильно, не нужно, но терпение Максима на исходе, и он сдается.       Он провожает ее на ночь поцелуем в щеку, а не в лоб, обнимает крепче, чем раньше, смотрит нежнее, чем обычно, и не встречает сопротивления. Анисимов бросается в омут с головою и боится утонуть, держась за Кристину, как за соломинку. Кошелева становится его опорой, смыслом, и он сделает ради нее что угодно.       Искренняя вера в то, что она его спасает, держит за шиворот на поверхности, играет с Максимом злую шутку, когда Кристина замыкается в себе, закрывает свои потайные уголки от всех, становится недосягаемой и совершенно чужой.       Анисимову хочется кричать, звать на помощь, но она же не слушает. Ему хочется умолять и просить, но он же гордый. Он ходит, словно остался один во всей вселенной, и его в этом никто не винит, лишь понимающе качая головой.       Начатая песня о его маленькой девочке с каре так и остается незаконченной. Теперь он сам заваривает себе чай, добавляя ложку меда, и составляет себе компанию в студии. Маленькие морщинки вокруг глаз Кристины преследуют его во снах, а на утро он чувствует себя полностью разбитым. Его сладкая сказка даже не начинается, и он уже готов снова возненавидеть весь мир, но, видимо, его кислое выражение лица надоело уже всем, в том числе и Настике, которая мягко и доходчиво объясняет, что не у него одного гостят тараканы в голове, а у некоторых они там и на постоянной основе. Максим недоверчиво, но внимательно слушает, в его голове путаются мысли, и он все еще ничего до конца не осознает, но теперь он смотрит на Кошелеву и понимает, что всегда спасать нужно было ее.       Анисимов удивляется, как не замечал этого раньше, ведь все так очевидно. Его маленькая девочка с каре сама загнала себя в жесткие рамки, очертила границы дозволенного, не позволяя себе быть собой. Напрасно он искал в ней недочеты. В ней нет изъянов, и в этом ее главный и единственный недостаток. Сложно быть идеальной. Неправильно быть правильной.       Смех почти готов вырваться из груди Максима, потому что он думал, что разбит только сам, но сломаны они были оба, и Анисимову больше нечего ждать, потому что свою родственную душу он не упустит.       Приглушенный свет, открытый блокнот, в котором очередной набросок его, и светлые глаза напротив нее, а бежать некуда. Легкое прикосновение руки к ее щеке, хриплый вздох, и бежать уже не хочется. — Спаси меня.       Максим теряется, перестает дышать, злится и не знает, что ему сделать.       Анисимову, как всегда, везет, потому что Кошелева все делает сама.       Она прижимается губами к его губам. А Максим не верит в происходящее, неловко целуя в ответ, чуть прикасаясь к ней, боясь спугнуть, притягивает к себе.       И его маленькая девочка с каре улыбается, потому что Максим, наконец-то, ее спасает.