Инфекция любви

На следующий день она впервые не пошла в лицей, а всё утро провалялась в постели, свернувшись в клубочек и думая, как же ей быть. К счастью, предаваться раздумьям никто не мешал, поскольку большую часть времени Лили жила одна; тётя, единственная её родственница, которая фактически обитала в том же доме, девять месяцев из двенадцати проводила заграницей. И Лили это очень даже устраивало. Влюбить Александра в себя — невозможно, поскольку сердце его уже занято, и в прочности его чувств к Глории можно было не сомневаться. В лицее они были самой красивой, самой идеальной парой, их даже короновали на осеннем балу, из-за чего лицо друга засияло неподдельным счастьем. Им везло. Ему везло. В отличие от неё. Мысли до добра не доводили. Во рту возник горьковатый привкус, пока ещё слабый кашель вырвался из груди, а на ладони появилась головка розового цветка. Осмотрев себя в зеркало, Лили заметила, как побледнела кожа, под веками нарисовались тёмные круги и в глазах появился лихорадочный блеск, а плечи сотрясала дрожь. Да уж, явно не такой любви она хотела!… Это несправедливо. Нечестно. Неправильно! Девушка обхватила себя за плечи, сжимаясь на полу в маленький комочек. Хотелось раствориться, исчезнуть. Или разлюбить. Да, определённо, это именно то, что ей подойдёт. Сейчас она возьмёт телефон, дрожащими пальцами напишет СМС, что дружбе между ними больше не быть, удалит номер и… переведётся. Это до жути неправильно, её будет ломать, как от наркотиков, выворачивать наизнанку, — но только первое время. А потом пройдёт. Когда — неизвестно, но, может, через месяц-два. Если с таким диагнозом вообще столько живут… Да даже если и нет, то она выживет наперекор этой злой вселенной, наверное, благодаря общению с другими мальчиками, будет ходить с ними на свидания, и кто-нибудь из них обязательно заменит Александра. Потому что природа не терпит пустоты. В том, что так и случится, можно не сомневаться, ведь люди так устроены. Невесело усмехнувшись и облизнув губы, Лили дрожащей рукой потянулась за телефоном на кровати. Именно в этот момент её чуть было не оглушил дверной звонок. Вздрогнув от неожиданности, девушка поёжилась и недоуменно заморгала, не понимая, кому могла понадобиться, но всё же пошла открывать дверь как есть — в одной свободной футболке длиной до середины бедра. — Александр?! — удивлённо воскликнула, отходя в сторону. Признаться честно, несмотря на то, что они друзья, Лили не ожидала увидеть его на пороге своего дома и оттого слегка растерялась. Без предупреждения, без звонка, ни с того, ни с сего. Так неожиданно, но вместе с тем — чертовски приятно. Особенно видеть его одного, без Глории. Не то чтобы у Лили было к ней предвзятое отношение или неприязнь, но всё же приятнее видеть свою любовь одного. К тому же Глория так и не стала ей такой же близкой, как и Александр. В его присутствии першение в горле и покалывание изнутри начинали проходить. Кажется, цветы внутри неё сворачивались в бутоны и засыпали, не пытаясь вырваться наружу. Саму девушку охватывал нежный трепет от одного лишь пребывания объекта любви рядом с ней. Не сдержавшись, она заключила лучшего друга в объятия и почти сразу же отстранилась. — Эм-м, привет. — Парень скользнул взглядом по её полуобнажённой фигурке и покраснел. — Я просто решил тебя навестить, потому как в лицее тебя не было и на звонки ты не отвечала. С тобой всё в порядке? Можно войти? Лили кивнула и, заверив, что всё хорошо, просто утром прихватил живот, отошла в сторону, пропуская друга и едва сдерживая смех от того как он пытается не смотреть на её ноги. Скромняшка Александр остался таким же, как и был, совершенно не изменившись. Впрочем, как и она. Они дружили уже больше пяти лет, и ближе человека у Лили не было, так что она совершенно не стеснялась ходить в полуобнажённом виде перед ним и не упускала такой возможности. А тот всё время отводил взгляд. Сердце радостно трепетало от одного лишь тембра голоса, от чистого взгляда ясных васильковых глаз, оттого, как приоткрывались его губы, чтобы пригубить кофе. Одно лишь движение способно было привести Лили в экстаз, и она проклинала себя за это. Чувства снова обострились. Всё из-за этой чёртовой болезни! — Я немного удивлена, что ты без Глории, — с напускной непринуждённостью отметила Лили. — Вы же обычно всюду вместе. — А, просто… — Александр потупил взгляд, неловко потирая шею. — У неё дела кое-какие. Но вообще, в последнее время с нашими отношениями явно что-то не то. Мы ссориться начали почему-то, редко гуляем… Хотя, скажу по секрету, после окончания колледжа планировали пожениться. Последняя фраза тревожно кольнула сердце девушки, заставила невольно встрепенуться и, к своему несчастью, ощутить, как кашель сдавливает горло, в висках шумит и цветы пытаются вырваться. В груди запульсировало. Очень хотелось прокашляться, чтобы стало легче, но нужно было сдержаться. «Только не сейчас, только не при Александре. Он не должен… узнать…» Пришлось напрячься, чтобы сдержать кашель, крепко-крепко зажмуриться и вцепиться пальцами в чашку. Ей больше всего не хотелось, чтобы о ней беспокоились. Ей не нужны его сочувствующие и обеспокоенные взгляды, которые, чёрт возьми, он станет на неё бросать. Не нужны, чёрт возьми! — Лили, с тобой всё в порядке? «Ты же видишь, придурок, что нет!..» — Д-да… Просто в горле запершило что-то. С облегчением ощутив, что приступ прошёл, Лили ободряюще улыбнулась другу, моля взглядом: «поверь же!» И он поверил, улыбнувшись в ответ и склонив голову набок. Когда девушка поинтересовалась, на чём основывается такое спонтанное желание — обручиться, тот ответил просто, но искренне: — Чтобы создать семью. Семью. В двадцать. Как же… Девушка невесело усмехнулась, осознавая, что отношения её друзей развиваются слишком быстро и она просто не успевает толком уследить за ними. Ей казалось, что эта подростковая спонтанность, подростковое обожание пройдёт — ведь должно пройти! Да, Александр и Глория вместе уже около года и ни разу не расставались, но ведь ничто не вечно? И нет, она больше не собиралась препятствовать им. Но всё равно тайно надеялась на чудо. До окончания — три года. За это время ещё всё может измениться… *** Лили неделю не появлялась в лицее и вместе с тем больше не виделась с Александром, глупо, наивно надеясь, что болезнь исчезнет сама по себе, пройдёт, как простуда. По крайней мере, ей этого хотелось всей душой. Слабый огонёк надежды горел в душе и не позволял впадать в уныние. Только вот неделя прошла, а болезнь так и осталась в теле юной девушки, раздирая горло и прорываясь сквозь кожу, благодаря чему теперь можно было заметить проросшие на руках цветы. К счастью, на ладонях их не было, а выше никто и не заметит благодаря длинным рукавам. Только вот Лили совершенно чётко понимала, что это только начало и скоро они прорастут настолько, что станет невозможно их скрывать. Нужно действовать, а не ждать чуда, поэтому пропусков с неё хватит. Поэтому в следующий понедельник Лили уже сидела в лицее на своём месте — второй парте первого ряда. А на втором ряду на самой первой парте — Александр с Глорией, благодаря чему девушка могла замечать всё, что они делали, каждый их жест, слышать каждую фразу, их нежное воркованье. Невыносимо. Вот Александр приобнял рыжую, ласково провёл по шелковистым волосам и чмокнул в макушку. Они никогда не стеснялись проявлять свои чувства на публике, никто не возражал, даже преподаватели устали делать замечания и махнули на них рукой, все в группе им безумно завидовали и восхищались. После какой-то очередной фразы Глория негромко рассмеялась и наградила возлюбленного коротким поцелуем, пока преподаватель отвернулся. Только не это. Удушающий приступ кашля заставил девушку сжаться и, выплёвывая омерзительные цветы, судорожно хапать ртом воздух. Израненное горло жгло и причиняло боль при каждом глотании. Оставшиеся на носовом платке гвоздики тут же завяли, и Лили поспешила спрятать его в портфель. Никто не должен заметить. Но все взгляды уже направились к ней, и среди них выделялся один — Александра. Тревожность, страх, сочувствие перемешались в нём и заставили девушку отвернуться, потупив взор, и сжимать дрожащие пальцы в кулак, проклиная себя за то, что не смогла сдержаться. Нужно будет поменяться с кем-нибудь местом. Неважно, куда она сядет, лишь бы подальше от источника страданий. — Вы больны? — строго, со стальными нотками в дребезжащем голосе и прищуренными глазами поинтересовался пожилой профессор. — Немного. Не беспокойтесь, я не заражу всю группу. — Девушка улыбнулась уголками губ. И всё. Интерес к ней исчез. Все — кроме Александра и Глории — начали заниматься своими делами: кто — слушать лекцию, кто — копошиться в телефоне. Её приятели с прежним беспокойством поглядывали на девушку, и больше никого уже не волновала одинокая больная студентка, у которой не было толком никого, кроме друга-возлюбленного и недоподруги в лице его девушки. А ей хотелось умереть, но в то же время как никогда хотелось жить. — Эй, — тихий голос окликнул её, — это же… ханахаки. Да? Это был её сосед по парте, тихий задумчивый юноша по имени Никки. Но это не мешало ему быть красавчиком: с чёрными прямыми волосами до плеч, аристократически бледноватой кожей, задумчивой полуулыбкой и сухощавой фигурой некоторым он казался привлекательным. Но только не Лили. В её сердце было место лишь для одного парня. — Да, — так же тихо ответила девушка. — Как давно? — Больше недели. И тишина. Лишь монотонный голос профессора, который рассказывал о значении искусства в жизни человека. Немного кружилась голова и звенело в ушах — Лили списывала это на последствия заражения. Девушка косо и незаметно посматривала в сторону соседа по парте, который увлечённо рисовал что-то. Он что, даже не будет её расспрашивать подробнее? Да уж, а она-то решила, что ему интересно… И видимо, это было не настолько незаметно, как ей хотелось. Никки повернулся к ней и окинул многозначительным взглядом, закусив карандаш. — Даже не буду спрашивать, из-за кого. И так всё ясно по тому, как ты смотришь на ту парочку. Скажи одно только: добиваться собираешься? Лили облизнула пересохшие губы. Если бы всё было так просто… Если бы Никки только знал, насколько сильно ей не хочется разрушать счастье друга пусть даже ценой собственной жизни. Впрочем, возможно, в скором времени учёные изобретут вакцину против ханахаки. И это будет самый лучший день в её жизни. — Значит, нет? — Парень вопросительно приподнял брови. — Да ты больная на голову, не иначе. У них всё не так гладко, как Алексу хотелось бы. Они уже неделю как ходят домой по отдельности, а это что-то да значит. Ну же, действуй! Борись за счастье. Слышишь? Вздох. Лили меланхолично кивнула, крутя в пальцах ручку. Никки прав — и это с учётом того, что он явно знает ситуацию не так хорошо, как она. Нужно действовать, особенно после того, что ей — ей лично! — рассказал Александр. И сидеть сложа руки, ожидая своей кончины, она не будет.