Хранитель

      День 37.       Если ты гениален, то это вовсе не означает, что ты гениален во всем. И хотя Мередит Родни МакКей готов был спорить об этом с кем угодно до хрипоты и даже до онемения, лгать самому себе не имело смысла: утешать и подбадривать он особо не умел даже лучших друзей. Даже для сестры, самого близкого и дорогого его сердцу человека, он не всегда мог найти такие слова, которыми бы описал, что действительно чувствует.       А сейчас ему и вовсе предстояло, пожалуй, самое худшее, что он мог бы себе представить. Пока местные жители вели его через поле к поселению, в его голове, наверное, раз сорок возникали слова, с которых он мог бы начать свой разговор, и так же раз сорок они рассыпались в ничто, слишком жалкие, чтобы утешить и подбодрить.       На пороге одной из крайних хижин их встретила молодая девушка, одетая в длинное грубоватое платье тёмно-серого цвета, больше всего напоминавшее робу, нежели наряд. Поверх платья был повязан длинный, потемневший от времени, но, несмотря на это, чисто выстиранный передник, и где-то краем сознания Родни отметил, что, скорее всего, платье и было рабочей одеждой.       Девушка махнула рукой и крикнула что-то, весело улыбаясь пришедшим. Один из мужчин махнул ей в ответ и, показав пальцем на МакКея, звучно протянул:       - Он говорит, что он друг нашего доктора! Не знаю, так ли это, но он тоже прошёл сквозь Кольцо Предков!       На пороге показался Карсон – синеглазый, улыбчивый, с загоревшим обветренным лицом, совершенно счастливый на вид.       - Ого, ну надо же! Вот это встреча! – док засмеялся и тепло обнял друга за плечи.       Астрофизик улыбнулся, но вышло криво – Бэккет хорошо знал эту его одностороннюю ухмылку, словно разрезающую одну щёку. Одновременно с этим у Родни стекленел взгляд и начинали невротически сокращаться мышцы на щеке, что означало крайнюю степень его, Родни, волнения – где-то за полшага до истерии.       Врач обеспокоенно отстранился, правда, выпускать плечи друга из рук не спешил.       - Что случилось, Родни? На Атлантиде всё в порядке?       - Даа, на Атлантиде, да, в порядке, - рассеянно промямлил тот, глядя куда-то в сторону, и сердце Карсона тревожно сжалось.       - С кем-то случилась беда? С кем, Родни? С КЕМ ИМЕННО?       МакКей пожал плечами, покачал головой и вынужденно кивнул на дверь дома.       - Мы можем поговорить наедине?       Посторонившись, док пропустил друга внутрь.       Обстановка была по-крестьянски простой, но удобной. Посреди комнаты стоял добротный деревянный стол, на котором возвышался металлический сородич чайника с почерневшим носиком. Решительно отказавшись от предложенного травяного отвара, заменявшего здесь чай и кофе, Родни присел на край стула и задумчиво заскрёб ногтем по столешнице.       - Родни, не томи! – Бэккет, сев напротив, умоляюще впился в астрофизика синим взглядом.       - Я… Мне… Ну да, - МакКей забормотал, срываясь со слова на слово и не поднимая на друга глаз. – Мне неловко об этом спрашивать, Карсон, но…       Пальцы астрофизика забили по дереву быстро и сильно, как если бы он совершенно не контролировал свои движения.       - РОДНИ!       - Я… да… Карсон, когда вы с Энжи… То есть когда у вас с Энжи… Карсон, вы предохранялись? – астрофизик смотрел вниз, на свои прыгающие и барабанящие пальцы и, казалось, не осознавал того, что шумят именно ЕГО конечности. - По моим подсчётам, вы переспали чуть больше месяца назад.       В комнате повисла тишина, прерываемая только стуком по столешнице и доносившимися с улицы разговорами. Лицо Бэккета вытягивалось вниз прямо пропорционально тому, как краснели уши МакКея. Родни запоздало подумал о том, что, наверное, не стоило так сразу ошарашивать друга, но с другой стороны, все те слова, которые приходили ему в голову по пути сюда, даже самые жалкие и ничтожные, совершенно вылетели из головы, а поздравлять обеспокоенного дока в духе «Эй, Карс, возможно, ты скоро станешь папой!» было бы слишком цинично даже для эгоистичного гения двух галактик.       - Я не совсем понимаю тебя, сынок, - от изумления Карсон даже заговорился, сбившись на смазывающий слова акцент. – Точнее, я не понимаю вообще ничего. С Энжи что-то произошло?       - Да. То есть не совсем. То есть… - МакКей порывисто вздохнул, и, с трудом оторвав руки от стола, с силой растёр лицо. – Нам кажется, что она беременна.       - Вам кажется? Родни, вы живете на Атлантиде, у вас медицинское оборудование на много лет опережает земное! И вам кажется? Знаешь, есть некоторые особенности женского организма, которые могут свидетельствовать почти о стопроцентной вероятности беременности, кроме того, Тейла, я думаю, смогла бы разобраться в этом вопросе, не говоря уже о Дженнифер и остальных врачах! Я… у меня нет слов… - Бэккет, начавший с возмущенного полукрика, постепенно успокаивался, и закончил совсем уж тихо, с несчастной ноткой в голосе. – Как такое могло произойти, Родни?       Тот пожал плечами и рассерженно фыркнул:       - Вот уж в чём я точно не при чём, так это в этом! Меня отправили к тебе только лишь потому, что мы с тобой вроде как лучшие друзья, и Вулси решил, что я лучше всех смогу с тобой поговорить. Я сопротивлялся как мог! А потом ещё искал тебя на двух планетах, потому что ты имеешь привычку не предупреждать нас о своих перемещениях! В общей сложности я потратил сутки на то, чтобы тебя найти, и… И вообще, Карсон, у меня складывается ощущение, что ты сейчас до одури испугался ответственности! Такая реакция была бы скорее характерна для меня, ведь дети…хм… Нет, Мэдди вроде ничего, но дети в общем… Но ты, Карсон…       Некоторое время мужчины сидели молча, не глядя друг на друга. Каждый по-своему переваривал сложившуюся ситуацию и внезапные новости, но неловко было обоим одинаково.       Наконец док поднялся и стал суетливо собирать вещи в сумку. Он хватался то за одно, то за другое, и в конце концов попросту уронил сумку на пол.       - Проклятье! – выругался он и обреченно присел за стол снова. – Как-то это всё так неожиданно…       - Как бы это ни было, тебе все равно стоит навестить Атлантиду, - заметил МакКей, и врач, согласно кивнув, снова начал собираться.              ***              Пока мужчины шли к вратам, Родни в общих чертах вводил друга в курс дела.       Некоторое время назад, после случая с трисницей и ядовитой мобой и после того, как Энжи забрала прошение о работе с Карсоном, её временно перевели работать в оранжерею, хотя бы до того момента, как Дженнифер поймет, чем могла быть вызвана её рассеянность и прострация. Крылатая была не в восторге от этого распоряжения, но приняла его достойно, без капризов, жалоб и лишнего выяснения отношений. Потом она с группой добровольцев отправилась в пятидневную экспедицию на Балар, помогать Карсону в одной из его миссий, благо отношения между ними приобрели устойчивый характер если не былой дружбы, так нового перемирия точно. По возвращении оттуда Энжи заснула на четыре дня.       Все добровольцы личным приказом Вулси были переведены на укороченный рабочий день в качестве поощрения за эту экспедицию на двухнедельный срок, и у девушки стало чуть больше свободного времени, - она смогла чаще присутствовать на общих обедах с командой Джона. Там-то Тейла и заметила её странную реакцию на некоторую пищу: кое-что хранитель уплетала за обе щёки, беря себе двойную, а иногда даже тройную порцию, а от чего-то категорически отказывалась, с трудом подавляя дурноту. В один из таких случаев, через пару дней наблюдения, Ронон пошутил, что девушка «зеленеет, прямо как Тейла, когда ходила тяжёлой Торреном-Джоном». В ответ на это мора выскочила из-за стола и убежала, чуть не расплакавшись у всех на виду.       Тогда уже задумались все и стали припоминать, какие ещё изменения они могли заметить.       Выходило, что эти странности стали происходить с Энжи примерно через четыре – четыре с половиной недели после возвращения Карсона с Земли, что и натолкнуло команду на определенного рода умозаключение.       Когда Декс припёр Родни к стене в прямом и переносном смысле прямо в лаборатории, тому пришлось сознаться в том, что да, у Энжи с Карсоном действительно что-то было, что сроки проявления первых признаков беременности примерно совпадают, но больше он ничего не знает. Ситуация обострялась тем, что крылатая после случая в столовой снова закрылась в своей комнате и всячески отказывалась не то что отправляться в медблок на обследование, а и вовсе открывать двери, общаясь с подходившим к ней друзьям через дверь.       - Я пытался открыть её дверь снаружи, - жаловался МакКей уже у самых врат, отдуваясь от непривычных разговоров на ходу. – Но видимо мы недооценили нашу малышку. Она сама что-то нахимичила с системами в её комнате, и мне это не удалось. Я не знаю. Мы с Зеленкой провели анализ системы, пытаясь отладить возникший сбой, но на нашей волне отыскать его не смогли. У меня есть предположение о том, что она, возможно, вышла ещё на одну волну… Но это может и подождать. В общем, после того, как она двое суток не выходила, нам пришлось рассказать обо всём Вулси. Нас она не слушает и на контакт не идёт, поэтому меня спешным образом отправили за тобой, а я ещё на твои поиски потратил почти сутки…       - Она не выходит уже трое суток? – Карсон взволнованно топтался около наборного устройства. – Родни, но это же кошмарно! Что она ест всё это время? Ей нельзя находиться в изоляции! Тем более если она вдруг… О Господи, если она действительно в положении…       Рука МакКея, нажимавшая на символы на устройстве, замерла в воздухе.       - Что ты будешь делать, если она… Если она действительно… - астрофизик выглядел растерянным настолько, что на его лбу проступила испарина.       Бэккет несколько секунд молчал, поджав губы, но чем дольше он размышлял, тем теплее становился его взгляд, и в конце концов он ответил:       - Я не знаю, Родни. Но если вдруг всё подтвердится, наверное… Наверное, я буду рад! В конце концов, я ни разу не покривил душой, когда говорил о том, что люблю её.       - А как же Элисон? – астрофизик скептически глянул на друга, вспоминая последнюю найденную лабораторию Майкла.       - Элисон – весьма милое юное дарование, - улыбка врача оказалась грустной и какой-то вымученной. – Она очень симпатична, начитанна, хорошо образованна и приятна в общении… Но это, пожалуй, всё, что я могу о ней сказать…       Больше Карсон ничего не сказал, но ничего и не требовалось. Родни понял его как никто другой, ведь он сам, закрывая глаза, уже давно видел один-единственный женский образ, который затмевал все остальные…       …Когда голубые всполохи перехода отсветили, и мужчины вышли в зал прибытия, их тут же подхватила под руки Тейла. Атозианка была непривычно бледна и взволнована, но пока ничего не говорила, и это пугало ещё больше. Настолько, что Карсон, не удержавшись, вырвал руку и, резко остановившись, спросил:       - Что? Тейла, ЧТО?       Женщина замялась, но ответила:       - Док, Родни ввёл тебя в курс дела?       - Да! – врач уже начал закипать от раздражения и ответил достаточно жестко. – Уже вся Атлантида, наверное, знает о том, что мы с Энжи переспали, так что ещё могло случиться?       Эмаган перевела дух и постаралась говорить как можно мягче, словно специально немного растягивая слова, и совершенно не глядя в глаза Карсону.       - Да, поначалу казалось, что вся проблема именно в этом, и мы подозревали, что хранитель просто забеременела. Но…       - Но что? – Бэккет неожиданно перешёл почти на шёпот, запоздало понимая, что токсикоз или причуды беременности вряд ли смогли бы вызвать такое сильное беспокойство, тем более у прошедшей через все это не так давно атозианки.       - Беременность тут не при чем. Точнее, её и вовсе нет, этой беременности… Но…       - НО ЧТО???       С глубоким вдохом Тейла закончила, глядя в пол:       - Но лучше бы она была беременна, Карсон. Радок сумел взломать дверь, когда она потеряла сознание, и Дженнифер тут же взяла у неё анализы. У неё в крови обнаружены изменения, вызванные хоффанской чумой. Сейчас она в коме…              ***              Карсон плохо помнил, как дошёл до медблока. Кажется, под одну руку его поддерживал Родни. Тейла шла чуть впереди и что-то говорила, но смысл сказанного совершенно не желал задерживаться в сознании врача: звук чужой речи оставался просто посторонним шумом, который отсеивался за неинформативностью.       В медблоке сидела Дженнифер, полностью погрузившись в какие – то данные, бегущие по монитору компьютера и отреагировав на их прибытие только кивком головы.       - Когда это произошло? – тут же подсел к ней док.       - Вчера утром, часа через полтора после того, как Родни отправился к тебе. Почему вы так долго?       - Когда я был в колонии, нам пришла весть из одного из поселений с другой планеты, в котором я работал ранее. Они приняли решение приютить у себя оставшихся в живых баларцев и уточняли, смогу ли я в случае чего помочь с их обследованием, чтобы избежать распространения хоффки. Мы с Энжи работали с баларцами недели две назад… Мы с Энжи…       Неожиданно взгляд Бэккета затуманился, и некоторое время он отстраненно смотрел в одну точку прямо перед собой, словно выпав из реальности, и беззвучно шевелил губами. Келлер пришлось потрясти его за плечо, прежде чем он сфокусировался и поднял на неё взгляд.       - Целых две недели, Дженнифер! Энжи заражена уже около двух недель!       Док посмотрела на него с недоумением, впрочем, Родни с Тейлой тоже были удивлены такому его предположению, и врач торопливо заговорил, смазывая от волнения слова и проглатывая окончания:       - Две недели назад Атлантида отправила группу добровольцев на Балар, не так давно переживший эпидемию хоффанской чумы. Я прибыл туда буквально на день раньше и чуть не закопался от объемов работы. Помощь нужна была всем! У переживших чуму очень слабый иммунитет, они цепляют заразу даже там, где её, казалось бы, нет. Конечно, мы работали в защитных костюмах, но ты же знаешь Энжи и её отношение к одежде в целом. Нам тогда потребовалась вода для того, чтобы промыть пару ран, она вызвалась принести… но мы работали уже несколько дней без отдыха… Она отключилась всего на секунду, но этого хватило, чтобы она упала в колодец. Для того, чтобы вылезти, ей пришлось снять защитный костюм, плюс к этому она несколько раз срывалась и ободрала руки, крылья и ноги чуть не до кости о каменные стены колодца… О, Боже, значит, Майкл заражал колодцы!       Бэккет, вскочив с места, схватился за голову и закружил на одном месте, переполненный отчаянием и страхом. Энжи – не человек, физиологически она ближе к рейфам, а значит, у неё не было даже тех спасительных процентов надежды на выживание, которыми обладали люди.       Родни, вскочив следом за другом, схватил его за руку и притянул к себе.       - Карсон!       - Карсон! – тут же поднялась и Дженнифер, протянув к мужчинам руки, но так и не решившись коснуться своего коллеги.       Несколько секунд все молчали, пока док наконец не разлепил с трудом губы:       - Где она?       - Сейчас с ней Ронон, - торопливо пояснила Келлер, - мы стараемся, чтобы с ней всегда кто-то был. Кто-то… помимо врачей, вы же понимаете.       Согласно кивнув, врач спешно прошёл в подсобку, надел чистый халат и прошел в отделение стационара.       Для крылатой был выделен огороженный медицинскими ширмами закуток, так что создавалось впечатление полной изоляции. На её кровати, на самом краю, полубоком сидел Ронон и осторожно держал маленькую узкую ладошку.       Когда Бэккет увидел сероватое безжизненное лицо моры, в ореоле сбитых тусклых волос и с подведёнными к носу кислородными трубочками, его сердце от боли не просто сжалось, а, казалось, остановилось вовсе.       Сатедианец тихо что-то нашептывал ей, поглаживая пальцами её руку с такой невероятно трепетной нежностью, что Карсон не посмел его прервать сразу же. Только после того, как Декс прервался, переводя дыхание, врач тихонько кашлянул, обозначая своё присутствие.       Здоровяк резко подорвался с места, разворачиваясь, и протянул:       - А, это ты, док… МакКей всё-таки нашёл тебя… Что с ней будет, док? Что с ней будет?       Док обреченно пожал плечами.       - Мы будем стараться, Ронон. Изо всех сил. У Энжи потрясающая регенерация, будем надеяться, что она справится и с этой напастью…       В закуток вошла Дженнифер, держа в руках планшет.       - Здесь все анализы и полный анамнез на данный момент, - тихо пояснила она, протягивая планшет Бэккету и печально улыбаясь Ронону.       - Я побуду с ней, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Карсон, и двое, понятливо кивнув, неслышно вышли за ширму, оставив его один на один с разрывающей сердце болью и недвижимой бессознательной крылаткой…              ***              Всё было плохо и даже ещё хуже. Хуже из-за того, что никто понятия не имел о том, что происходило в организме моры первые две недели после заражения. Интересным так же было и то, что после возвращения с Балара хранитель, как и все остальные участники экспедиции, сдавала экспресс-анализы на наличие измененного белка в крови, и её анализы не показали никаких изменений.       Разве может быть так, что в её случае заражение произошло настолько позже, ведь на рейфов хоффанская вакцина действует практически моментально, думал Карсон, углубившись в изучение имеющихся материалов и понимая, что без дополнительных анализов он вряд ли сможет хоть что-нибудь сделать.       С глубоким вздохом врач направился на медицинский склад, к холодильнику, в котором хранились запасы донорской крови, - там ещё должны были оставаться несколько проб крови Энжи, взятой на всякий случай, - и вернулся в лабораторию.       Он боялся. Боялся не по-врачебному, страшась своей ошибки или неблагополучного исхода ситуации. Он боялся очень по-человечески того, к чему может привести произошедшее с близким ему человеком несчастье.       Человеком?       Бэккет горько усмехнулся своим невесёлым мыслям, легко покручивая в пальцах пробирку с темной кровью.       - Может, не стоит так расточительно относиться к её крови? – раздался ворчливый голос от двери, и док, вздрогнув обернулся.       В дверном проёме стоял Айзек, похудевший ещё больше, с запавшими щеками и какой-то словно изломанный сутулостью. Подойдя к столу, он присел рядом, аккуратно подобрав длинные ноги под стул, и Карсон заметил, как глубоко изрезали его лицо морщины, резко состарив молодое симпатичное лицо психолога.       - Что вы здесь делаете? – тихо спросил врач, удивляясь произошедшим за столь недолгое время метаморфозам.       - Моя очередь сидеть с Энжи.       - Ты тоже с ней сидишь?       - Конечно, - голос Хейфеца был удивлен, как будто мужчина спросил у него откровенную несуразицу. – И я, и Касуми, и Олави, и Лорн… Все захотели сидеть с ней хотя бы по часу, мы даже составили график очередности, чтобы не толпиться и не мешать доктору Келлер и её бригаде.       - Весьма… впечатляюще, - выдавил док с непонятным, каким-то смешанным чувством, и перехватив жёсткий взгляд Айзека, вопросительно приподнял бровь.       - Скажи, Бэккет, а каково это – когда тебя так любят?       - Я не совсем понимаю…       - Ты прекрасно всё понимаешь, - поморщился Айзек, с трудом подавляю гримасу. – Ты мог выбрать себе в ассистенты кого угодно, да ту же Портер, но подружкой ты решил не жертвовать, верно? В очередной раз подтянул к себе поближе Энж, и она как дурочка в очередной раз за тобой побежала… Я ненавижу тебя, Бэккет. И если с ней что-то случится, виноват в этом будешь ты! Ты, и никто больше! Потому что даже после того, как ты её бросил, ты не смог отпустить её, а дёргал туда-сюда, а она в силу своей наивности бегала за тобой собачонкой!       - Какая поразительная осведомлённость!.. – начал было Карсон, закипая, но его прервал сигнал гарнитуры и взволнованный голос доктора Майер, заступившей на ночное дежурство:       - Доктор Бэккет? Энжи пришла в себя!       Переглянувшись и тут же отвернувшись друг от друга, мужчины стремительно двинулись к выходу.              ***              Мора полусидела на кровати и легонько дёргала пальчиками подведённые и закрепленные на лице пластырем кислородные трубочки, непонимающе скашивая глаза к кончику носа.       Волосы её были распущены по плечам, и док с удивлением заметил, насколько они успели отрасти за минувший месяц.       - Энжи, милая, как ты себя чувствуешь?       - Карсон? – удивлённо пискнула девушка.       Глаза её вспыхнули радостью, она улыбнулась, но её улыбка тут же потухла, и, откинувшись на подушку, она отвернулась от врача, подтянув коленки к самому подбородку и обхватив себя за плечи руками.       - Уходи, Карсон.       - Энжи? – Бэккет непонимающе обернулся, но встретил взглядом лишь злорадно ухмыльнувшегося Хейфеца.       - Мне кажется, вам здесь не рады, док, - несколько официально протянул психолог, плечом оттесняя его в сторону и присаживаясь на край кровати хранителя. – Вот видите, даже до неё дошло, что вы – не такой уж положительный персонаж, каковым можете показаться! Вы – чёртов моралист, вот только мораль ваша тогда лишь вылазит на поверхность, когда вам это выгодно! Вы играете в благородство, Бэккет!       - Энжи? – повысил голос Карсон, не обращая внимания на выпады Айзека. – Энжи, что случилось? Почему ты меня прогоняешь?       - Я не хочу тебя видеть, - пробормотала мора, глубже зарываясь в подушку.       Весь пережитый за сегодняшний день ужас скручивался и разворачивался в душе дока безобразной черной тягучей массой, похожей на битум, раздражение трансформировалось и превращалось в злость, а злость, в свою очередь, перерастала в совершенно неконтролируемую ярость, и в какой-то момент мужчине показалось, что в его голове рассерженно свистит забытый на огне чайник.       - Вышли. Все. Вон, - пока ещё очень тихо и даже достаточно вежливо проговорил Бэккет, не отрывая взгляда от бессильно опущенных на кровать чёрных крыльев, но все почувствовали состояние врача, поэтому никто не оспорил его просьбы, даже психолог напряжённо закусил губу, но всё же послушно встал и двинулся к ширме, что, впрочем, не помешало ему прошипеть:       - Если только твое присутствие вызовет в ней хоть какое-нибудь изменение, Бэккет, клянусь, я лично тебе двину!       У врача хватило благоразумия ничего не ответить на выпад, и вскоре они с хранителем остались тет-а-тет.       - Энж, что происходит? – мягко и тихо спросил Карсон снова, присаживаясь на краешек её кровати и дотрагиваясь до остова её крыла.       Крылатка вздрогнула, но поворачиваться пока не стала, только завозилась под белой простынёй, поглубже в неё зарываясь, словно стараясь спрятаться от пристального взгляда синих глаз.       - Энжи? – настойчивее повторил док, не собираясь отступать.       Повозившись ещё немного, девушка всё же повернулась, растерянно покусывая нижнюю губу.       - И что теперь будет, Карсон? – с какой-то отчаянной тоской в голосе протянула она, растерянно глядя на мужчину.       - Мы будем делать всё, что в наших силах, - Бэккет вздохнул и осторожно погладил её по плечу.       Крылатка приподнялась, и некоторое время они просто сидели, прижавшись друг к другу, и наслаждаясь присутствием друг друга, как когда – то давно, давным-давным-давно, когда – то в прошлой, а может быть, даже позапрошлой жизни, - чуть больше месяца назад, до того, как они сожгли Рубикон своих отношений своей же страстью.       Врач перебирал пальцами запутанные серебристые пряди, и с болью в сердце отмечал, что сейчас, скорее всего, из-за болезни, волосы её уже не были похожи на жидкое серебро, они больше походили на седину. За то время, что они не виделись, хранитель похудела ещё больше, и её кости сейчас торчали, словно у тощего до анорексии, нескладного подростка. Он осторожно щупал её плечи, ключицы и предплечия и боялся сжать собственные пальцы, чтобы не сломать её, как сухую травинку.       - Карсон? – тихо спросила она, отстраняясь от его груди.       - Что, милая? – он опустил голову, наклоняясь ухом к самым её губам и чувствуя, как её дыхание шевелит волосы у него на виске.       - Ты будешь считать его и своим тоже?       Некоторое время мужчина озадаченно молчал, не понимая, о чем именно его спрашивает мора, но постепенно смысл вопроса доходил до него, и дикий, парализующий страх снова зашевелился в нём, вытесняя собой зажегшееся не так давно тепло.       Энжи почувствовала произошедшую перемену и настойчиво дёрнула его за рукав халата:       - Карсон?       Мысли лихорадочно носились в его голове, сменяя друг друга с невероятной скоростью, но чаще всего билась одна, совсем беспомощная и такая эгоистическая – почему, ну почему именно он должен ей об этом сообщать? И тут же – что, наверное, Айзек быт прав, и он действительно играет в благородство.       - Карсон?!       - Ох, Энжи, - прошептал Бэккет, внимательно ловя её взгляд. – Всё не совсем так, как тебе могло показаться. Вернее, изначально оно так и выглядело, но…       Девушка молча ждала, что он ещё скажет, и док знал, что не может, просто не имеет права её как-нибудь обмануть, да и не сможет, скорее всего, ментально, если только её телепатические способности не ослабли настолько, что она просто не почувствует его лжи, но как же ему хотелось дать ей хотя бы слабую надежду на спасение, каким бы призрачным оно ни было!       - Ты не беременна, Энжи. Мы все так думали, пока ты не потеряла сознание и Дженнифер не взяла у тебя анализы. Но это не всё…       Посмотрев на мужчину пытливо и словно уловив его сомнение, Энжи опустила голову.       - Ничего хорошего, верно, Карс?       - Боюсь, что ты права, милая. Ты заразилась хоффанской чумой, когда была в экспедиции на Баларе. Помнишь, ты упала в колодец и тебе пришлось снять защитный костюм…       - Физиологически я ближе к рейфам, - задумчиво протянула крылатка, отстраняясь от дока и снимая трубки. – Значит, у меня нет шансов, да, Карс? И то, что я до сих пор жива – нечто сродни чуду? Я ведь всё равно умру, да?       Такое спокойное «всё равно» пребольно резануло слух врача, и он не нашёлся, что ответить, просто молча потянулся, чтобы снова обнять хранителя, но она отстранилась и задумчиво уставилась на стену. В её взгляде не было ни тревоги, ни волнения, и на какой-то момент Бэккету стало жутковато от этого совершенно осмысленного принятия смерти.       - Энж… Энжи, не бойся…       - Я не боюсь, Карс, - тихо возразила она, переводя на него взгляд. – Это не страх. За себя бояться у меня не получается, то ли дело вы все!       Друзья печально усмехнулись и некоторое время молчали, пока мора снова не отвернулась к стене.       - Моё состояние скорее можно было бы отнести к печали, но мне бы не хотелось сейчас об этом говорить. Мне вообще не очень хочется разговаривать, если честно. Я очень проголодалась. Отведешь меня в столовую?       - Боюсь, что нет, милая, но я попрошу, чтобы тебе принесли всё, что только пожелаешь, в пределах работы нашей интергалактической кухни!       - В последнее время мне шло желе и овсянка. Или что-то другое, имеющее жидкую или почти жидкую форму…       Карсон поспешно встал, подавая ей руку и принимая её маленькую ладошку, и прижимая её к своим губам. Ладошка стала словно совсем невесомой, холодной и сухой, как будто не живой, и док снова внутренне содрогнулся, вспоминая, какой горячей она была не так давно, как одним своим теплом убирала тревоги и боль…       «Ничего-ничего, Птенчик, ещё не всё потеряно. Я буду сражаться за тебя до самого конца. Как ни за кого до и ни за кого после»…              ***              Голод был, конечно, хорошим знаком, а вот то, как организм продолжал принимать, а точнее, не принимать пищу, радости не внушало.       Чуть более густая, чем жидкость, каша, вышла сразу же, едва ли достигнув желудка. Немного лучше обстояло дело с тыквенным супом-пюре, однако и его пришлось разводить до более жидкой консистенции, чтобы он задержался. Выпив напоследок почти полный стакан горячего сладкого чая, Энжи забылась беспокойным сном, посидеть с ней пришёл Лорн, и Карсону пришлось снова уйти в лабораторию.       Буквально несколько минут назад доктор Майер предоставила ему свежие анализы хранителя, и док устало склонился над лэптопом, всматриваясь в показатели. Склонился – и не поверил своим глазам.       Все было в порядке.       Судя по показателям последних анализов, взятых уже после того, как девушка пришла в себя, Энжи была полностью здорова. Измененного хоффанской вакциной белка в крови обнаружено не было.       Задержав дыхание на секунду, словно перед прыжком в воду, Бэккет медленно выдохнул. Улыбнулся. Тихо засмеялся и просто не смог усидеть на месте.       Быстро и максимально бесшумно врач прошёл в медзал, прямо за ширму, туда, где тревожно вздрагивала во сне крылатка, и майор удивленно вскинулся, посмотрев на вошедшего.       - Что случилось, док? – Эван привстал со своего места, хмуро сдвигая на переносице густые брови.       - Мне нужно повторно взять у неё анализы, - тихо проговорил док, подготавливая необходимое для забора крови.       Майор пожал плечами и немного подвинулся, освобождая место для Карсона, тот аккуратно воткнул иглу чуть пониже локтя девушки, и та недовольно заворчала сквозь сон, приоткрывая один глаз:       - Карс? Ну что опять? Я спать хочу, отстань! Или отстань, или ложись рядом, только перестань меня колоть!       Стараясь не обращать внимания на стремительно краснеющие уши Эвана и приливающий к собственным щекам жар, док как мог быстро закончил с анализами и снова собрался в лабораторию, чтобы лично все перепроверить ещё раз, желательно, совместно с доктором Келлер.       - Док? – у самой двери его остановил тихий оклик Лорна.       - Да, сынок?       - Док, вы знаете… Я понимаю, что это не мое дело, но… То, что произошло между вами и Энжи… Это понятно, в общем, и ни для кого неожиданностью не стало… Энжи нравится очень многим, и многие бы хотели оказаться на вашем месте, не смотря на то, что она никого кроме вас и не замечала в определенном смысле… Но то, как все это закончилось… Я этого не одобряю, док, хоть и не готов вмазать вам, как это собирается сделать доктор Хейфец.       Удивительным образом Карсон не разозлился, не почувствовал даже раздражения, хоть сколько-нибудь показавшегося из глубины души, напротив, он вдруг подумал о том, что Лорн весьма прав в своем мнении, как-то глубоко и мудро, и что даже неугомонный психолог с шестиконечной звездой Давида на шевроне гораздо более прав в своих намерениях, чем ему, Карсону, казалось изначально.       - Я и сам этого не одобряю, сынок, - с глубоким вздохом ответил он. – Возможно, ты мне не поверишь, но я не одобряю всего этого больше, чем кто бы то ни было. Но сейчас я могу лишь сожалеть о том, что сделал.       И, кивнув ещё раз на прощание, врач направился к лаборатории, на ходу вызывая Дженнифер.              ***              В это было невозможно поверить. Это было немыслимо. Это было настолько неожиданно, что Карсон снова рассмеялся и обнял такую же радостно-ошарашенную Келлер.       Сомнений быть не могло. Болезнь отступила, и кровь моры была абсолютно чистой – без хоффанского белка.       - Справилась! – покачал головой шотландец, зарываясь руками себе в волосы и взлохмачивая их ещё больше. – Она справилась, Дженнифер! Невообразимое создание – она только что выскользнула из лап смерти! Её удивительный организм в очередной раз поразил нас, вывернувшись даже из такого, казалось бы, безвыходного положения! Вы можете себе представить – она здорова!?       Девушка лишь счастливо улыбнулась ему в ответ, легко качая головой и опуская глаза:       - Как бы то ни было, доктор Бэккет, это очень радостная новость для всей Атлантиды! Нужно немедленно сообщить обо всём мистеру Вулси и команде полковника, они очень переживали за неё!       Мельком взглянув на часы и обнаружив, что он сидел за изучением анализов на порядок дольше, чем планировал изначально, док засобирался – снял уже изрядно помятый халат, брызнул в лицо прохладной водой и с силой растёр его. Из лаборатории врачи вышли вместе.       - Кто знает, коллега, возможно, на основе клеток её чудесного организма мы сможем даже создать антивакцину, и в этой галактике на одну беду станет меньше – люди перестанут бояться пить и есть, а Майкл лишится одной из тех веревочек, за которую он может не вовремя дёрнуть! Как человек, полностью виновный в том, что это проклятье получило распространение по галактике, я заявляю – этот опыт может стать настоящим прорывом!       Дженнифер весело усмехнулась и кивнула головой. Настроение у обоих стало светлым-светлым, и смеяться – хотелось. Впервые за достаточно продолжительное время Карсону хотелось именно смеяться, радоваться, и чувство это не было омрачено задумчивым послевкусием.       - Дженнифер, я буду вам весьма признателен, если вы возьмете на себя ответственность рассказать обо всём мистеру Вулси и команде полковника. Мне бы очень хотелось как можно скорее повидаться с Энжи и лично рассказать ей о её прорыве.       Келлер понимающе кивнула и на следующем коридорном разветвлении свернула к ближайшему телепортатору, Карсон же прошёл ещё метров двести до широкой двери в медицинский отсек, прежде чем попасть к своей любимице.       Рядом с морой на этот раз сидел могучий белобрысый фин с забранными в лохматый хвост спутанными соломенными волосами. Из-за густой светлой гривы его можно было бы сравнить с рейфом, из-за высокого роста и неаккуратности причёски – только с одним конкретным рейфом, и Бэккету невольно на ум пришла поговорка про чёрта и ночь, и он внутренне содрогнулся от неприятной мысли.       - Олави, смотри, тебя пришли сменять! – легко улыбнулась крылатка, поворачиваясь на кровати и беспощадно сминая крыльями простыню.       На ней уже не было кислородных трубочек, и выглядела она не в пример лучше: кожа порозовела и уже не была такой восково-бледной, как у покойника, волосы тоже словно ожили и тонкими светлыми водопадиками стекали по плечам и рукам.       Майор Лайне обернулся, нахмурился, пронзая врача взглядом серо-голубых холодных глаз, но всё же достаточно сдержанно кивнул ему в знак приветствия.       - Олави? Вы не могли бы оставить нас наедине?       Подумав секунду, майор снова молча кивнул и тяжело поднялся со стула.       - Вся группа за тебя беспокоится и ждет твоего скорейшего к нам возвращения, мисс Хокмун! – гулко протянул он, обнимая хранителя, и вышел за ширму.       Девушка снова улыбнулась, перекидывая серебристую волну волос на одно плечо и откидываясь на подушку, но как только её непосредственный начальник скрылся из виду, улыбка сползла с её лица.       - Случилось что-то еще, Карс?       - Случилось, детка, еще как случилось! – врач же, напротив, не мог сдержать своей радости. – Ты справилась, милая! Твой феноменальный организм справился с хоффкой, и ты здорова! Это подтвердили анализы, взятые доктором Майер, и это же подтвердили те анализы, которые заново взял у тебя я лично! Ты здорова, Энж! Ты справилась!       Вопреки ожиданиям, хранитель не спешила разделять с другом торжественный настрой. На долю секунды Карсону даже показалось, что в её глазах промелькнул страх.       - И теперь ты снова уедешь, да?       Раздосадованно фыркнув, не совсем понимая её настроение, Бэккет уточнил:       - Это единственное, что тебя сейчас беспокоит?       Мора помялась, но всё же ответила:       - Понимаешь, мне опять начинает казаться, что я не нужна. Когда я работала с ботаниками, я была нужна. Когда я работала с тобой, я была нужна. Даже когда мы работали с рейфом, я тоже была нужна, в несколько ином, конечно, смысле, но нужна. Они были мне нужнее, не спорю, но и я была хоть как-то вовлечена. А сейчас… Понимаешь, я словно невидимая. Нет, не так. Не совсем… Просто у меня складывается такое ощущение, что я стала лишней на Атлантиде. Когда я только появилась здесь, меня это просто сильно пугало, а сейчас я чувствую такую тоску… Мне иногда хочется попросить мистера Вулси отправить меня обратно на Эдем, я бы жила там снова… Я смогла бы!       - Милая… - у дока в груди опять всё сжалось от жалости.       Он-то эгоцентрично думал о том, что подобную привязанность рождает ни что иное, как глубокая влюблённость в него, доктора Карсона Бэккета, и ему это несомненно льстило в глубине души. Он даже и представить себе не мог, что совершенно по-глупому перепутал причину и следствие, приняв одно за другое.       Крылатая не страдала от разбитого их неудавшимися отношениями сердца. Сейчас, по крайней мере. Куда больше она страдала от собственной безучастности, и он был лишь попыткой зацепиться за реальность. Откровение больновато царапнуло изнутри, и Карсон невольно подумал о том, что решение Вулси об отстранении её от работы в команде ботаников было неосмотрительным. Надо было ей что-нибудь предложить взамен хотя бы, а так…       - Детка, но ведь Эдем сейчас спит… Ты не сможешь даже прокормиться там…       - Я смогла бы, я бы справилась! – повторила она таким тоном, словно умоляла его о чём-то, и Бэккет глубоко вздохнул.       - Милая, сейчас тебя никто не бросает. Ты среди друзей. Подумай, пол-Атлантиды записалось в очередь только для того, чтобы побыть с тобой, когда тебе стало плохо! Разве это не показатель того, что ты нужна всем?       - Всем – это значит «никому конкретно»? – горько усмехнулась Энжи, качая головой. – Нет, Карс, я имела в виду не это. Понимаешь, иногда бывает так, что ты нужен человеку. Не всем по чуть-чуть, а только одному. Но очень-очень сильно. И даже если такие люди разделены расстоянием, даже если они разделены сотнями миров, так, что не могут встретиться с помощью врат, эта привязанность все равно остается. Ты не можешь смотреть на других людей, не угадывая в них знакомые черты одного-единственного человека, понимаешь? Даже если вдруг один из них погибает… он все равно остается жив. В душе другого. Иногда бывает и по-другому. Ты можешь быть ненужным человеку, но быть просто жизненно необходим работе. Когда без тебя всё встанет, когда без тебя всё рухнет, когда именно ты являешься тем остовом, на котором всё держится. Как бы сильно я ни уважала Радока и какие бы противоречивые чувства ни испытывала к Родни, я твёрдо знаю, что МакКей – один из таких остовов, один из столпов, на которых держится Атлантида. А я… я не нужна ни людям, ни городу… И ты знаешь, от этого так как-то… страшно?       Бэккет низко опустил голову, как будто в её ощущении безучастности была его личная вина, понимая, что в этой ситуации он бессилен, и что, пожалуй, самым правильным было бы вызвать Айзека, чтобы он поговорил с ней и как-то до неё достучался…Но вместо этого он спросил, сам не зная, какой бы ответ хотел услышать больше:       - Я мог бы как-то изменить это?       - Ты? – мора удивлённо замолчала, а потом покачала головой: - Нет, Карс, не думаю. Сейчас – нет. Месяц назад это бы прокатило, но сейчас… Я могу бесконечно любить тебя, доктор Карсон Бэккет с Земли, и могу простить тебе всё что угодно. Я могу начать жить с тобой заново, я могу начать спать с тобой заново… Но тот факт, что однажды я стала тебе не нужна, будет преследовать меня, словно собственная тень, и об этом я никогда не смогу забыть. Так что давай оставим всё как есть.       Док согласно кивнул, признавая её правоту, и ещё раз задумался о том, прав ли он был тогда, месяц назад, когда так резко оборвал их связь.              *** День 39       В столовой Энжи встречали как победителя – бурными возгласами и аплодисментами. Известие о том, что она-таки выкарабкалась разлетелось по Атлантиде буквально за час и взбодрило практически всех. Даже Родни не попытался выступить на тему «Я тоже бывал на волоске», а вполне тепло потрепал девушку по плечу с пожеланиями скорейшего возвращения в команду.       И вот сегодня Дженнифер после обхода решила, что хранитель уже достаточно окрепла, чтобы совершить недлинное пешее путешествие в столовую, правда, предупредила, что Карсон и Айзек, которые вызвались сопровождать её одновременно, несут за неё ответственность в равной доле – Карсон за физическое состояние, Айзек за моральное. Оба доктора смерили друг друга не совсем дружественными взглядами, молча друг от друга отвернулись и ничего не сказали. После их перепалки в медблоке пару дней назад они не обмолвились ни словом.       Энжи казалась совсем маленькой, зажатой между двумя фигурами – долговязой Хейфеца и невысокой Бэккета – однако не прекращая подтрунивала над обоими:       - Ребят, может, вы меня отпустите? Я не упаду, даю слово! Я могу даже пролететь весь путь отсюда и прямо до столовой, хотите? – и дробно забила крыльями.       - Не балуйся! – озабоченно фыркнул психолог, провожая взглядом несколько перьев, вылетевших из её крыла.       Перья плавно опустились на пол, откуда их поднял Карсон.       - У тебя выпадают перья? Разве такое раньше было?       - Было, - задумчиво проговорила крылатка, рассматривая их на крепкой ладони дока. – Правда, не так активно, как в последние несколько дней. Перья, как и волосы, имеют обыкновение меняться. Но чтобы вот так, пучками… Нет, так обильно они не высыпались. Может, это потому, что пищеварительная система пока ещё не отладилась после продолжительного времени болезни?       - Скорее всего, - согласились мужчины.       Пищеварительная система моры действительно пока не восстановилась. То есть ничего не изменилось с тех пор, как она пришла в себя после комы: организм по-прежнему принимал только жидкости, всё остальное выходило не совсем естественным путём. Врачи бить тревогу пока отказывались, разумно полагая, что каким бы чудным ни был моров организм, ему тоже необходимо определенное время для полного выздоровления. В конце концов от вмешательства в работу головного мозга хранитель восстанавливалась без малого два года с учётом адаптации к новым чувствам. Кроме того, даже после того, как система восстановится, нужно будет постепенно вводить твёрдую пищу в рацион, чтобы не сорвать и без того настрадавшийся желудок…       - Что у нас сегодня в меню? – полюбопытствовала девушка, принюхиваясь к давно не чуянным небольничным запахам и с наслаждением улыбаясь. – Жидкие закуски, затем жидкое горячее, а на десерт – жидкий десерт?       - Ммм, наша маленькая подружка начинает привередничать? Хороший знак! – засмеялся подошедший к ним Ронон, присаживаясь рядом.       - Я не привередничаю, я шучу! – Энжи стукнула Декса по плечу, за что удостоилась шуточной, но крепкой головомойки от сатедианца.       Вырвавшись из его захвата и откинув на спину растрепанные и спутанные после знакомства с его руками волосы, девушка, смеясь, погрозила мужчине кулаком, тот же вдруг напрягся и совершенно потерял игривый настрой:       - Что с тобой?       - В каком смысле? – не поняла мора, озадаченно оглядываясь на присевших поодаль Карсона и Айзека.       Последний, глянув на нее, закашлялся, фонтаном выплеснув изо рта кофе, обильная часть которого осела на плече Бэккета. Тот посмотрел с неодобрением, но салфетку взял молча, начиная промакивать желто-коричневые пятна, расползающиеся по белой майке.       - Да что такое? – в голосе крылатой промелькнуло раздражение напополам с непониманием.       - У тебя глаза стали прежними, - спокойно пояснил Карсон, вытаскивая новую салфетку и продолжая начатое. – Вертикальные зрачки, понимаешь? Насколько я знаю, подобное происходит с тобой в те моменты, когда ты не контролируешь себя от злости, наверное, это и насторожило Ронона. Я прав?       Последняя фраза явно относилась к сатедианцу, и тот лишь кивнул, подтверждая догадку врача.       - А доктор Хейфец, видимо, первый раз видит мисс Хокмун с её естественным зрачком, не смотря на поразительную осведомленность о её личной жизни? – так же невозмутимо продолжил док, и его голос был чуть более безмятежен, чем необходимо, как если бы он прилагал все усилия для того, чтобы сдержать язвительность.       Айзек зыркнул на него, но сдержался, словив на себе предостерегающий взгляд Энжи.       - Карс, хватит, - холодно произнесла она. – Айзек действительно прекрасно осведомлен о моей личной жизни, хотя бы только потому, что он мой психолог. Ты на порядок лучше знаешь мой организм, потому что не раз в нём ковырялся и хорошо его изучил. Кроме того, ты был одним из участников спасательной экспедиции на Эдем, когда вы забирали Ронона. Ты видел меня в естественной среде обитания, с моим изначальным цветом кожи, перьев и шерсти раз уж на то пошло, с моими настоящими зрачками… И что? Ронон видел меня такой, Джон видел меня такой, и Родни видел меня такой, однако никому в голову не приходит пытаться этим козырять. Хотя-я-я… Если это такая ваша чисто мужская попытка померяться… не знаю, чем именно, валяйте, доставайте и меряйте! Я с удовольствием на это посмотрю, мне будет интересно изучить этот вопрос в сравнении!       К тому моменту, как она закончила свою речь, у обоих врачей уже пламенели уши, а Декс изо всех сил сдерживал рвущийся наружу смех.       Фыркнув пару раз в знак полного несогласия с позицией мужчин, мора крутнулась на носках и с гордо задранным носом пошла выбирать себе обед. Из её крыльев плавно спланировали на пол два пера. На этот раз их подобрал Ронон.       - У неё что, линька?       - Пока не знаем, - натянуто произнёс Карсон, поджав губы.       Сатедианец пожал плечами и стал гонять перья пальцем по столешнице.              ***              День 41.       Доктор Майер напрасно гипнотизировала взглядом часы – Энжи опаздывала на осмотр почти на два часа и, судя по всему, совершенно не собиралась вообще появляться в медблоке.       Дежурство женщины подходило к концу, её должна была сменить Дженнифер с ассистентами, и врач уже думала о том, чем будет заниматься в свой законный выходной, как вдруг ожил коммуникатор:       - Медблок?       - Медблок, слушает доктор Майер, чем могу помочь?       - Док, это Хейфец, отпускайте уже мисс Хокмун, я не могу из-за её задержек переделывать весь свой распорядок дня.       Док озадаченно огляделась, как будто это как-то могло исправить ситуацию и смущённо протянула:       - Айзек, но у меня её нет!       - Как нет? – в голосе психолога послышалось неприкрытое изумление. – А где же тогда она?       Майер развела руками, словно мужчина мог её видеть:       - Даже не представляю!       …Около двери в комнату моры Хейфец появился одновременно с вызванной им по пути Дженнифер, лишь на минуту опередив подоспевших Тейлу, Родни, Джона и Ронона. Отсутствие Карсона объяснялось очередной отлучкой на Балар: док помогал жителям переселиться в одну из колоний, гостеприимно согласившейся приютить уцелевших баларцев.       - Энжи? Что случилось, Энж? – нетерпеливо закричал Айзек и забарабанил в дверь кулаком. – Немедленно открой двери!       - Нет! – пискнуло в ответ из-за двери. – Не открою! Уходи, Айзек! У меня сегодня неприёмный критический день!       - Что за бред? – ругнулся себе под нос психолог, беспомощно оглядываясь на остальных. – Где она этого набралась?       - Энжи, с тобой всё в порядке? – вступила в диалог Дженнифер, выступив вперёд. – Почему ты сегодня не пришла на осмотр?       - Со мной всё хорошо! – не очень уверенно, но твёрдо крикнула мора, - потому и не пришла!       - Если ты сейчас же не откроешь, я выбью дверь! – рявкнул Декс, и для пущей убедительности пнул ни в чем не повинный проход в комнату тяжёлым ботинком.       - Да? Ну тогда удачи! – насмешки в интонации не было, а вот недоверие в отношение успеха задуманного сатедианцем сквозило через край.       - Энжи, я приказываю тебе открыть дверь немедленно! – не вытерпел Шеппард, но и его попытка провалилась с треском:       - Приказывай сколько хочешь, Джон, я тебе не подчиняюсь!       Несколько секунд все просто стояли, беспомощно оглядываясь друг на друга. В конце концов все взгляды остановились на Родни, сжимавшем в руках планшет. Тот на всякий случай тоже обернулся, никого за своей спиной не увидел, повернулся снова и решительно подошёл к двери.       - Энжи, если ты не откроешь, это сделаю я!       - И тебе удачи! – незамедлительно прилетело в ответ. – Как ты помнишь, двери не откроются, пока я в сознании!       - Я помню! Но также я знаю, что если я введу Атлантиду в режим красного кода опасности, двери откроются автоматически на некоторое время! Нам этого времени хватит под завязку, а вот то, что из-за тебя мы причиним неудобства всему городу, думаю, мы сможем объяснить! В конце концов, ты общая любимица, и тебе всё простят!       Некоторое время за дверью царила полная тишина, во время которой Тейла успела едва слышно шепнуть:       - Это же шантаж!       - Именно, самый неприкрытый! – так же тихо кивнул головой астрофизик, не сводя глаз с двери.       - Всему городу? – наконец неуверенно раздалось из комнаты, и створки плавно разъехались.       Энжи сидела на кровати, подогнув ноги и закусив губу, и со страхом смотрела на вошедших.       Все изумлённо смотрели на девушку, Ронон и вовсе присвистнул:       - Подружка, давненько я тебя такой не видел!       - Чуть больше четырех лет, не так ли? – осторожно спросила она, и страх её начал сменяться настороженностью.       Мора была такой, какой она была на Эдеме: с бледно-лиловой кожей, то тут то там показывающей тёмные сосуды, серебристой шерстью и остатками зеркальных перьев на крыльях.       - Ты что, вырывала их ? – тихо спросила Дженнифер, подходя ближе и рассматривая залысины разной формы и величины.       - Нет, - мотнула головой хранитель. – Они просто выпадают. Очень интенсивно. А ещё у меня перестала работать подвижность моего организма. Я проснулась сегодня такой, как раньше, и тело не слушается команд. Я не могу принять другой вид.       - Как давно это началось?       - Два дня назад у меня изменились глаза, зрачки снова стали вертикальными. А сейчас вот и это ещё… Я опять стала похожей на рейфа, от меня будут шарахаться…       - Пусть только попробуют, - буркнул Ронон, исподлобья рассматривая подружку.       Та опустила голову и спрятала лицо в коленки, окрыв себя крыльями.       - Всё не так уж и плохо, - попробовал было вставить Айзек, но дёрнулся, когда крылатка резко подняла голову и прошила его зелёным взглядом. – Ну, непривычно, согласен. К такой тебе придется привыкнуть. Но ведь внутреннее содержание от этого не меняется, верно?       Все согласно закивали, и только Келлер не разделяла общего единодушия:       - Нам нужно понять, почему у тебя не срабатывает подвижность генетических цепей, Энж. Боюсь, придётся снова переводить тебя в медблок. Хотя бы до того времени, пока не вернется Карсон, - видя, как скорбно вытягивается лицо крылатой, док сочувствующе добавила: - Энжи, нужно взять заново анализы. Я бы ещё порекомендовала микробиологический соскоб с твоих крыльев, чтобы исключить вероятность кожной инфекции. Потом ты пойдёшь на обед, после обеда у тебя будет два часа отдыха, а после этого у тебя будет сеанс с доктором Хейфецем, раз уж ты пропустила утренний. А там уже появится доктор Бэккет и решит твою дальнейшую судьбу. Так что время пролетит незаметно!       Покорно кивнув, Энжи встала, покопалась в тумбочке, достала оттуда длинную плоскую коробочку и небольшой скетчбук. Встретив любопытный взгляд Родни, она пояснила:       - Пастель. Эван подарил на вечеринке в мою честь. Надо же мне чем-то заниматься эти два часа!              ***              Кровь моры была густой и тёмной, больше похожей на рейфовскую, чем на человеческую. Набрав необходимое количество в пробирку и поместив ёмкость в штатив, Дженнифер сняла перчатки и заметила:       - Ну вот, теперь на обед! За то время, что ты будешь есть и отдыхать, придут результаты соскобов и анализов крови. Думаю, мы с тобой сможем предоставить Карсону практически полную картину твоего организма, когда он вернется.       Кивнув в знак согласия, хранитель слезла с кушетки на пол и тихо вышла за дверь.       Сегодня её сопровождал Родни. В последнее время он стал часто появляться в районе медблока, впрочем, как и Ронон, и если интерес сатедианца можно было объяснить болезнью его подружки, то мотивы МакКея оставались совершенно невыясненными. До некоторых пор.       - Она тебе нравится, да? – спросила Энжи, когда они сворачивали по коридору направо, примерно на половине пути к столовой.       - Что? Кто? Что ты имеешь в виду? – астрофизик резко побледнел и словно даже споткнулся на ровном месте, однако постарался сохранить полное безразличие.       - Дженнифер. Она тебе нравится, - утвердительно протянула девушка. – Твое состояние меняется, когда ты приходишь в медблок и видишь там её. И мысли меняются. И запах тоже. Похожим образом менялось состояние Карсона, когда он меня видел. Ну, в те дни, когда мы еще… До того, как мы расстались. Сейчас уже не так меняется…       - Да? Гхм… Не замечал. Однако не кажется ли тебе, что это очень личное?       - Да? – крылатка остановилась и глянула на Родни снизу вверх. – Прости. Я не хотела тебя обидеть. Дженнифер нравится не только тебе.       - Знаю, - буркнул канадец, бледнея ещё больше и мрачнея.       Впрочем, ровно через две минуты его мрачность исчезла, уступив место любопытству:       - Скажи, Энжи, раз уж ты улавливаешь изменения состояния человека, когда он видит того, кто ему нравится… Может быть, у доктора Келлер тоже как-то меняется состояние? Ну, например, когда рядом… я?       - А разве это не личное? – усмехнулась мора, и МакКей хотел было уже возмутиться, но не успел – они вошли в столовую, и к ним тут же подскочили Айзек и Касуми.       - Отлично, я тебя ждал, - деловито начал психолог, беря её под локоток. – Спасибо, Родни, дальше я сам! Помочь тебе принести поднос с жидким пайком? Давай, не стесняйся!       - Как дела? – Касуми подошла к ней с другой стороны. – Мы всей командой очень за тебя волнуемся, Энжи. Нам очень тебя не хватает!       - Надеюсь, я скоро вернусь, потому что мне самой уже надоело безвылазно сидеть в городе, - проговорила хранитель, поднося ко рту чашку с овощным бульоном. Остановилась около самых губ, с сомнением понюхала, пожала плечами и стала медленно пить.       Процесс неприятия пищи сработал почти моментально, и ровно через секунду девушка уже согнулась в спазме и сползла под стол.       - Что такое? – Хейфец нырнул следом за ней и вытащил её обратно на стул.       - Не знаю, - покачала головой хранитель, - не принимает опять.       Касуми тут же поднесла ей стакан обычной воды. Ничего не изменилось, и вода вышла так же быстро.       - Что за… - Родни ещё не успел уйти, и, судя по его перекошенному гримасой лицу, он готов был повторить все процессы Энжи.       Некоторое время все молча сидели, непонимающе переводя взгляды друг на друга. Мора покусывала губу и, казалось, изо всех сил прислушивалась к своему организму.       - Айзек, сколько человек может прожить без пищи?       Не дав психологу и рта открыть, вперед выступил всё такой же белый МакКей, к бледности которого добавилась ещё и лихорадочная испарина на лбу:       - Еда – это ерунда, без воды ты погибнешь от обезвожживания через неделю, а учитывая то, что твой организм истощен и не успел восстановиться…       - Дней пять, - тихо закончила Энжи.       Все снова молча переглянулись. Над столом повисла гнетущая тишина, и это стали замечать остальные посетители столовой, с беспокойством оглядываясь на компанию.       Прежде, чем к ним подошёл взъерошенный Зеленка, крылатая умоляюще прошептала:       - Пожалуйста, пойдёмте отсюда! – и, не дожидаясь ничьей реакции, выскочила за дверь…       Родни нашел её в одной из оранжерейных комнат, маленькой и темной. Комната была без окон, из-за размеров её не могли оснастить необходимым оборудованием, и когда-то давно, когда он ещё встречался с Кэти и эту комнатку они использовали, чтобы посидеть обнявшись вдали от всех в обеденный перерыв, он делал предположение, что это вовсе и не часть оранжереи, а так, какой-нибудь чулан для хранения органических удобрений. Кэти это всегда веселило.       Позже, когда команда майора Лайне взялась за изучение чудодейственного мха, расцветающего только в темноте и в воде, тут пытались прорастить образцы растения, но попытки провалились с треском, и комнатка пустовала уже достаточно долгое время.       Девушка сидела в углу, уткнувшись головой в колени, и, казалось, даже не заметила того, что кто-то нарушил её одиночество.       МакКей постоял несколько секунд, раздумывая, заявлять о своем присутствии или нет, прислушиваясь к тяжелому, какому-то прерывистому дыханию крылатки. В какой-то момент в дыхании явственно проступил не то сип, не то свист, и физик обеспокоенно спросил: - Эй! Ты что, ревёшь что ли?       - Нет, - хранитель подняла голову. – Я просто запыхалась от бега, мне нужно восстановить дыхание.       Мужчина почувствовал себя не в своей тарелке. Он никогда особо близко не общался с ней, за исключением общих праздников они обычно виделись только издалека, вежливо кивая друг другу в знак приветствия, да несколько раз она залечивала его раны.       А сейчас мора сидела очень близко, и он добровольно пришёл к ней, сам не до конца понимая, зачем, ведь утешение и поддержка были его откровенно слабейшими местами.       Она была… пугающей. Он смотрел на неё и внутренне содрогался не то от собственного страха, не то от странного чувства нерешительной гадливости, словно ему нужно было помочь человеку, по уши выпачканному дерьмом, причём в самом что ни на есть прямом смысле.       Энжи уловила его импульс, а может, прочитала по лицу всю гамму чувств, и криво ухмыльнулась:       - Я не человек, Родни. Меня можно не жалеть…       Встрепенувшись и упрямо прошипев, что он совершенно не это имел в виду, МакКей отрезал:       - Нужно завести тебя в медблок! Хочешь ты этого или нет, но сейчас тебе просто необходимо быть под наблюдением у врачей!       Энжи покорно поднялась и пошла к выходу…              ***              Ничего не получалось. Голова была занята абсолютно другим, забита туго и плотно, словно мишка Тедди ватой, и ни одна мысль не могла в ней нормально подуматься.       Исчеркав несколько страниц скетчбука и глубоко вздохнув, хранитель невидяще уставилась в стену.       Никто ничего не может понять. По крайней мере, пока не пришли результаты последних анализов. Дженнифер боится и не скрывает этого. Все волнуются и тоже не скрывают этого. Уровень общего волнения улавливается трудно в силу её ментального ступора, но ощущается, как гул пчелиного улья… Улья…       Улей. Рейфы. Рейф.       Увлеченная собственными раздумьями, девушка снова открыла скетчбук.       Карсон и Дженнифер хорошие врачи, но они люди. И как люди, они на порядок медленнее некоторых других живых существ. У них меньше опыта и медленнее мысли.       Острые черты лица, испещренного морщинами и тёмными дорожками сосудов.       Возможно, это – именно тот случай, когда им снова необходимо взаимодействие. Взаимодействие с кем-то более сильным, кем-то более умным, превосходящим их в жизненном опыте и банальной отработанности навыков.       Спутанная копна волос, пасмами спадающих на лицо и плечи.       С кем-то более хищным и жёстким, с тем, кто не побоится рискнуть всем ради достижения поставленной цели. Для кого цель – оправдает всякие средства.       Яркие желтые глаза под тяжёлыми надбровными дугами.       С кем-то, кто, возможно, пожелает спасти её, что делал уже не единожды. С кем-то, кто непременно попытается сделать её пешкой в своей собственной игре. Кто не скрывая сделает её жизнь разменной монетой и выдвинет такие условия, от которых Атлантида не сумеет отвертеться…       Острый многоконечный узор вокруг глаза.       Тодд. Рейф, бегущий на шаг впереди всех.       Уставившись на получившийся у неё портрет, Энжи закусила нижнюю губу.       Нет, Тодд – это самый последний вариант. Это крайняя степень отчаяния. Это обезумевшее от страха желание выжить любой ценой, животный ужас, заставляющий прыгать из большего огня в меньшее пламя.       «Нет ничего ценнее жизни, чья бы она ни была».       Не сейчас. Пока ещё – не сейчас. Ещё есть время. Скоро вернётся Карсон, её Карсон, он обо всём догадается, он все сможет, вместе они решат и эту напасть, вместе они обязательно справятся…       «Где же ты, Карсон Бэккет с Земли?!»       - Опять пиявка? Ты всегда будешь рисовать его, когда тебе плохо?       Энжи вздрогнула:       - Ты напугал меня, Эван.       - Прости, я не хотел, - майор присел на краешек стула около её кровати и растерянно уставился на её рисунок.       - Так плохо?       Девушка смерила его внимательным взглядом и, не сказав ни слова, отвернулась.       - А ты… м-м-м…А тебе обязательно так выглядеть? – попытался начать разговор иначе мужчина.       Почему-то именно этот вопрос вызвал больше всего раздражения, и обычно приятный ей Лорн показался не таким уж милым. Раздражение поднялось тягучей обжигающей волной, словно желчь по пищеводу, но в глазах её не отразилось даже тени желтого цвета.       - Знаешь, Эван, вообще-то именно так я и должна выглядеть. Я изменялась специально, чтобы пощадить ваши трепетные чувства, а то глаза мои, видите ли, напоминают вам о рейфах, и мохнатая девушка – это стыд и позор эры продвинутой депиляции… Что ещё я там слышала в отголосках ваших мыслей? Зверушка? Дикарка? Много чего. Только мне на тот момент ещё не была знакома большая часть чувств и ощущений, таких, например, как обида и раздражение!       - А сейчас? – натянуто спросил Эван, прекрасно понимая, что ничего хорошего из разговора не получается.       - А сейчас мне особо нет дела до вашего мнения. Не один Карсон в итоге моралист – вы все, люди, моралисты. Нет, не так. Вы все, ЗЕМЛЯНЕ, моралисты, в той или иной степени. Только ваша мораль… ну что ж, она вполне успешно на вас работает. То, что вам нравится – это хорошо, то, что вам НЕ нравится, становится автоматически плохим. Только почему же вы не орете все напропалую о том, как плохи операции по удалению перитонита? В них ведь ничего приятного нет! Вот и решали бы проблему перенаселения земного шара таким путем! Так нет же, вы же прекрасно знаете, чем это может быть чревато, никто не хочет подыхать, будучи отравленным собственным гноем и нечистотами! Зато по отношению ко всему остальному как отлаженно это работает!       - Энжи, успокойся! – примирительно поднял руки вверх Лорн, но мора, распалившись, его не услышала.       - Меня иногда тошнит от вас! Я смотрю на вас – и не понимаю. Вы говорите одно, думаете другое, делаете третье, а тот, кто не может предугадать все ваши скачки, автоматически становится на ступень ниже, и всё, его уже можно списывать, с ним уже можно не считаться! Вы автоматически получаете право решать за него!       - Энжи! – на этот раз Эван почти крикнул, и хранитель яростно обожгла его зеленым взглядом:       - Что «Энжи»? В чём я не права?       - Я… Ты не в себе. Я позову Дженнифер, а сам зайду позже, когда тебе… полегчает, - майор торопливо поднялся и резко шагнул к выходу.       - Да можешь вообще не приходить!       Мужчина дернулся, остановился, медленно повернув голову вполоборота, глянул на девушку и, ничего не сказав, вышел прочь.       Покипев ещё несколько минут, хранитель горько расплакалась, не в силах удержать разбушевавшиеся эмоции.       Что же с ней такое происходит?       И почему обнаруженное Карсоном исцеление так сильно похоже на мучительную агонию?       Крылатка плакала до тех пор, пока потолок в больничном отсеке не начал окрашиваться в закатные полутона, а обессилев от слёз, забылась тревожным, дёргающим её из стороны в сторону сном.              ***              - Доктор Бэккет, взгляните на это! – Дженнифер отстранилась немного от монитора, давая Карсону возможность подойти ближе и заглянуть ей через плечо в бегущую по экрану сводку данных.       Карсон подошёл, и чем больше всматривался в результаты анализов, тем больше мрачнел, тем сильнее хмурились его брови и вытягивалось лицо.       - Когда… Какой давности эти анализы?       - Сегодняшнего утра, - тихо заметила Келлер, виновато пожимая плечами. – Сегодня у Энжи перестала срабатывать подвижность генетических цепей, а потом она не смогла поесть…       - И вы так спокойно мне об этом рассказываете? – док в ужасе запустил руки в волосы. – Где она?       - У нас в блоке, под присмотром. Она спит. Заснула несколько часов назад, после того, как к ней зашёл майор Лорн.       - Она не ела целый день…       - И не пила! – в кабинет просочился Родни и протянул другу руку для приветствия. – Ты знаешь, Карсон, она всех нас сегодня напугала! И пугает до сих пор, если честно, стоит только взглянуть на её эту шерсть, и кожу, и глаза… Бррр, раньше она была симпатичнее))) То есть не совсем раньше, в самом начале она как раз-таки и была именно такой… Как всё-таки метаморфность облегчает жизнь, не правда ли? Что с анализами?       Вопрос МакКея вернул всех в реальность, и Карсон снова помрачнел.       - Хоффка, Родни.       - Это нам известно, я знаю, что у Энжи была хоффка. Я спрашиваю про сейчас. Что нового?       - ХОФФКА, РОДНИ! – врач повысил голос. – У неё не была хоффка, у неё есть хоффка! Результаты последних анализов показывают наличие белка в крови в очень большой концентрации. То есть то, что мы ошибочно приняли за исцеление, оказалось лишь краткосрочной ремиссией, а сейчас… Боюсь, что её срочно необходимо осмотреть с помощью сканера, чтобы не пропустить возможных ухудшений…       - Ты боишься, что её состояние может ухудшиться?       - Я не боюсь, Родни. Я в ужасе. Потому что, если верить анализам, Энжи умирает. И для того, чтобы как-то этого избежать, должно произойти чудо…       … Ей давно уже ничего не снилось, очень давно. А сегодня снилось. Снилось, что всё было иначе. Что Карсон тогда, месяц назад, не разорвал их недолгие отношения. Что они были вместе. Что вместе они вернулись на проснувшийся Эдем. Снилось, что они сидели на теплом песке около озера, привалившись к песчаному склону, и смотрели на блестящую рябь. То тут, то там из воды всплескивали голубоватые лип-лип, и очень сладко пахли цветы нгайи, растущих вверх по склону.       Она полулежала у него на груди, объятая крепкой тёплой рукой, и ей было спокойно, как никогда. Было тепло, дремотно и настолько лениво, что даже мысли о простом шевелении казались преступными.       Она остро чувствовала запах цветущих деревьев, он заполнял её легкие при каждом вдохе аж до рези в рёбрах, и его, казалось, было сложно выдохнуть, но вместе с этим не наслаждаться давно не чуянным, но таким родным и знакомым запахом было невозможно.       Карсон осторожно потряс её за плечо:       - Энжи, проснись, детка.       Запах мужчины смешался с запахом цветов, и эта смесь показалась ей самой приятной из всех, что она помнила, сейчас её не раздражала даже присутствующая примесь лосьона для бритья, дезодоранта, моющих и дезинфицирующих средств, в общем, всего того, что ей в Карсоне НЕ нравилось, когда дело касалось морового обоняния.       Глубоко вздохнув, она совершенно случайно втянула ртом песок и закашлялась. Мелкая сухая пыль забивалась всё глубже в горло, поднималась к носу и совершенно не давала вздохнуть.       - Энж, просыпайся, немедленно!       Девушка открыла глаза. Она действительно кашляла и действительно задыхалась, вот только песок тут был совершенно не при чём: она лежала в медблоке Атлантиды, а Эдем оказался просто сном.       Над ней нависал обеспокоенный Бэккет, огромными от страха глазами смотревший на её тщетные потуги вытолкнуть из лёгких спазм и хоть немного раздышаться.       Наконец, когда от нехватки кислорода уже звенело в ушах, она смогла наконец судорожно выдохнуть и вдохнуть, со всхлипом втягивая воздух.       Врач, дождавшись, когда она задышит более-менее ровно и ни секундой более скомандовал двум ассистентам, стоявшим около стены:       - Быстро, к сканеру её!       - Карс, что случилось? – только и успела просипеть хранитель, но мужчина лишь нервно дёрнул рукой – дескать, потом, - и стремительно прошёл в тот зал медблока, где стоял огромный мощный агрегат древних, позволяющий просканировать все органы пациента и получить исчерпывающую информацию относительно работоспособности каждого их них.       Быстро защёлкав клавишами и дождавшись ответной реакции прибора, док внимательно всмотрелся в подсвеченную разными цветами проекцию её тела.       Поспешно вошла Дженнифер, встав позади мужчины и так же всматриваясь в картинку на экране.       - Доктор Бэккет, это случайно не… - палец девушки ткнул в красно-оранжевую дорожку, ведущую от головы моры вниз, к самому хвосту.       - Вижу, - Карсон прошипел сквозь зубы. – Гораздо больше меня волнует вот это, - и указал на оранжевое пятно, расползающееся в районе груди хранителя и так же поднимающееся к её голове.       - Дыхательная?       Мужчина молча кивнул. Снова пощёлкал клавишами, направляя сканнер прицельно, на определенную точку.       - Посмотрите, доктор Келлер.       Проекция мозга была спокойной, излучений было мало. Относительно мало, учитывая обычную ментальную активность моры.       - Активность мозга в пределах нормы.       - В пределах нормы человека, но никак не телепата её уровня, - поправил Бэккет, с хрустом сжимая кулаки...       ...Чуть позже, когда крылатку снова увезли в её отгороженный ширмами закуток, а ведущие и ассистирующие врачи собрались для проведения консилиума, шотландец глубоко вздохнул и покачал головой:       - Я не знаю, что делать, коллеги. Как бы больно и горько мне ни было, я расписываюсь в собственной беспомощности. Буду благодарен за любые идеи, пускай даже самые бредовые. Нам сейчас нужно чудо, иначе мы потеряем нашего хранителя навсегда.       Родни был одним из немногих неврачей, кто присутствовал на этом собрании. Помимо него в кабинете сидели Ронон, Тейла, Джон, Олави, Эван и Айзек.       - Может, ввести её в искусственную кому? – МакКей взмахнул рукой. - Как когда-то я ввел Джинни, когда она была заражена нанитами. Понятно, что проблему это не решит, но мы хотя бы выиграем время.       - Может, тогда лучше в стазис? – предложил полковник, краем глаза замечая, как вздрогнул Бэккет. – В стазисе хотя бы замирают все процессы, как нужные, так и не нужные организму. Мы остановим распространение вируса по организму.       Келлер покачала головой:       - Конечно, вполне возможно, что нам ничего иного не останется, кроме как прибегнуть к одному из этих вариантов, но они не решают сути проблемы. Нам нужно придумать, как её вылечить, а не как законсервировать вирус внутри неё с нею вместе.       - Верно, - подтвердил Карс. – Нужно придумать что-то, что поможет ей исцелиться. Родни, что скажешь по поводу твоего венца МакКея-Картер? Можно ли перенастроить его таким образом…       - Кровь! – вдруг подала голос доктор Майер, вскидывая руку вверх.       - Что, простите? – всё повернулись к ней, и женщина немного поникла.       - Кровь. Вспомните, когда на Атлантиде закрылись все двери из-за несуществующей угрозы эпидемии, когда Энжи осталась запертой один на один с рейфом и дверями ей перерубило хвост, она напилась крови рейфа и не просто исцелилась, её тело срегенерировало с невероятной силой – она отрастила себе хвост. Так что, я думаю, это можно попробовать.       - Ну конечно! – Дженнифер подорвалась и заходила из стороны в сторону. – Конечно! Моры ведь естественные хищники для рейфов, как же мы сразу не догадались об этом? Ведь именно рейфы были изначально источником их жизни и силы! Об этом даже Тодд рассказывал!       Шеппард и Декс одновременно шагнули вперед:       - Когда вылетать? – и только с секундной заминкой от них отстал Лорн:       - Я тоже участвую!       Осмотрев их с ног до головы, Карсон покачал головой:       - Я даже не представляю, как мы объясним это Вулси. Он вас не отпустит.       - Не надо пока ничего говорить Вулси, - подумав, предложил Джон. – Мы ведь вполне могли подвязаться помочь тебе… ммм… Карсон?       - Доставить медикаменты? – Бэккет уловил, что пытался до него донести полковник.       - Вот именно, док! А то, что мы задержимся на пару часиков… Может, нелетная погода там будет? Или мы залюбуемся местными красотами?       Несколько секунд врач смотрел на них с таким неподдельным изумлением, словно первый раз увидел, а затем лишь тихо прошептал:       - Ребята, я…       - Док, ты чего? – так же тихо ответил ему Джон, подходя совсем близко. – Это же Энжи, док! Это же наша Энжи!       Карсон кивнул и быстро взял себя в руки.       - Я не знаю, сколько крови нам потребуется…       Ронон хмыкнул и улыбнулся:       - Подвесим жизнесоса вниз головой, перережем глотку, воткнём нож в грудь, а там уж сколько выльется!       Келлер издала непонятный тихий звук, но на неё не обратили внимания.       - Я бы советовал вам использовать пакеты для переливания крови… И да, не забудьте про холодильник! Кровь – достаточно скоропортящийся продукт!       Полковник внимательно слушал и кивал по ходу поступления информации.       Предстоящее мероприятие больше всего напоминало авантюру, но если оно давало хотя бы некоторую вероятность удачного исхода, под ним готовы были подписаться многие.       - Если об этом узнает Вулси…       - Я возьму всё на себя! – упрямо вскинул голову Бэккет, на что Шеппард лишь ухмыльнулся:       - Да ладно тебе, док, все знают, что солдаты тебе не подчиняются! Так что если наш большой сырок* узнает о данной операции спасения, отвечать будем все! (*Big cheese = big boss)              ***              Как же всё ужасно получилось! Как же так вышло? Что на неё нашло?       Энжи металась по своему закутку, не находя себе места, и чувство огромного, всепоглощающего стыда пожирало её изнутри.       Как она могла ТАК нагрубить Эвану? И кому – Эвану Лорну, спокойному, доброму Эвану, своему хорошему другу, своему неизменному товарищу по рисованию, тому, с кем ей всегда было приятно поговорить. Тому, кто добровольно ушёл ради неё в незапланированный отпуск, тому, кто повез её на материк рисовать местные пейзажи, тому, кто так хотел облегчить её внутренние страдания, что даже выдумал такую чепуху, как посвящение в бойскауты!       От осознания всей гадкости собственного поступка девушка крутилась волчком, рассекая хвостом со свистом воздух и теряя остатки своих перьев.       Карсон запретил ей выходить из своего закутка. Сказал, что нужно обязательно дождаться либо его, либо Дженнифер, и без них даже не вставать с кровати. Даже поставил кого – то из ассистентов с обратной стороны ширмы, догадываясь, что крылатая может его не послушаться.       Что же делать… Чтожеделатьчтожеделатьчтожеделать!!!       Как назло, не работала её метаморфность, и крылатка не могла даже попытаться изменить свой внешний вид...       Что же делать…       Словно эхо, в голове прозвучала поговорка, которую часто любил повторять Олави, когда что-то совершенно не хотело получаться. Хоть по небу беги, говорил он, взъерошивая правую бровь, и это всегда её смешило. Пару раз она даже вспархивала над землей, показывая, что она может, она-то может «ходить по небу»!       Ходить по небу…       Хранитель, задрав голову, посмотрела на потолок. Он был достаточно высоким, и если она будет себя вести предельно тихо, её никто не заметит. Ей нужно только доползти до окна, а дальше – ветер в крылья!       Вот только как достать до потолка, чтобы никто не заметил?       Энжи тихонько выглянула за ширму, пытаясь оценить, насколько невидимой и неслышимой ей нужно быть, и замерла от удивления: по ту сторону ширмы никого не было. То ли ассистент отлучился по необходимости, то ли недостаточно серьёзно подошел к распоряжению – девушка не стала размышлять. Серебристой тенью она метнулась к выходу из медблока, затем – к узкому затемненному боковому ответвлению коридора, чему-то вроде перешейка, по нему перебежала в другой корпус, слегка запыхиваясь и посипывая, там снова в широкий коридор, и уже оттуда – в ближайшее окно, благо, крылья держали её пока что крепко…       … Она никогда раньше не была у майора в комнате, но, как и для всех лантийцев, для неё было обязательным изучение планировки города, поэтому приблизительное местонахождение его комнаты она знала. А дальше собиралась опираться на обоняние – дескать, откуда сильнее пахнет Эваном, туда и пойдём.       По её подсчетам, нужно было ещё два раза завернуть налево, потом направо, потом пройти по балкону – мосту, который иногда использовали для пробежек, затем вдоль маленькой общей душевой, а сразу за ней начинался жилой корпус, в котором располагалась команда солдат майора.       Запах настиг её на мосту. Насыщенный, резкий, одуряющий, он забирался в ноздри и дурманил восприятие. Запах нгайи был настолько реальным, что на секунду ей померещилось, что она снова на Эдеме. Сон, снившийся хранителю совсем недавно, вспомнился со всеми подробностями, девушка почувствовала на лице горячие лучи эдемских солнц и дыхание ветра, пропитанное запахом молока даркхаардонов.       Что за ерунда, думалось ей, когда она нащупывала рукой перила моста и совершенно не видела их глазами. Морок был таким реалистичным, что хотелось кричать от тоски по местам, в которых она прожила десять тысяч лет.       А вслед за запахом пришла боль. Она обожгла и сжала виски, сдавила голову раскаленным обручем, острыми иглами проникла под черепные кости и беспощадно впилась в мозг. Перемена была настолько резкой, что Энжи упала, с визгом сжимая голову ладошками и суча ногами. Запах нгайи стал не просто насыщенным, а тошнотворным, от него становилось уже просто дурно, и желудок начинал противно сжиматься, но рвать было нечем, и девушке приходилось лишь истекать тягучей слюной.       Откуда – то издалека послышался долгий и низкий рев донов.       «Что, что, что ты пытаешься мне сказать? Чего ты от меня хочешь? Я не могу вернуться, я погибну, ведь ты спишь!»       Боль усилилась, словно пытаясь убедить в обратном, остро кольнула в самую середину висков, взрываясь перед сомкнутыми глазами жёлтыми хризантемами.       «Я не понимаю тебя! Ты убьёшь меня болью раньше, чем я что-нибудь пойму!»       Хризантемы сменились огромным лугом с высокой сочной травой зеленовато-синего цвета, пахнущим так свежо и сладко, что слюна побежала быстрее, заливая подбородок и шею, капая на грудь.       «Хватит, перестань, что бы ты ни было, хватит! Ты убиваешь меня!»       Боль снова кольнула, на этот раз медленнее и словно с сожалением, желудок опять рванулся наверх, и хранитель почувствовала во рту металлический вкус собственной крови.       Все резко стало как-то безразлично и далеко, как будто и не с ней вовсе, как будто она никогда и не участвовала в этой жизни, а только подсмотрела за ней тихонечко, одним глазком, и то в какую-то щёлку.       Абсолютно неслышным стал зудящий до этого разрыв с Карсоном, все обиды и разногласия, которые она когда-либо испытывала с людьми, смазались и словно зажили окончательно. Всё стало ровно и нечувствительно, и сама она, кажется, уже переставала существовать, ослепшая, оглохшая, с трудом втягивающая кислород в лёгкие из последних сил…       «Я умираю… Ты этого хочешь?»       Шелуха остатков чувств и ощущений, таких человеческих и таких снова незнакомых ей, слетала, оголяя восприятие подобно нерву – с пульсирующей болью и ложным ощущением жара. Слой отлетал за слоем, неторопливо и уверенно, пока в самом конце не остался лишь маленький, едва различимый в небытии беспамятства светлячок сознания. Светлячок дергался из стороны в сторону, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не погибнуть, но ухватиться было не за что, и он становился всё слабее и слабее, пока в конце концов не ослаб настолько, что стал полностью обнажённым, незащищенным перед чем бы то ни было. И только в тот момент, когда защита окончательно отлетела с последним лепестком шелухи, а светлячок остался один посреди бескрайнего космоса пустоты, в этой самой пустоте появилось ещё что-то.       Ещё кто-то.       Огромный чёрный монолит, тяжёлый и жесткий, словно обсидиановая скала, нависал над трепещущим огоньком. Он мог бы раздавить, будь только на то его желание, мог бы погасить, расплющить между пальцами, задуть одним глубоким вздохом, но монолит только наблюдал, с трудом скрывая своё недовольство. Что-то ворочалось там, внутри, и оно совершенно не поддавалось описанию, просто вдруг пришло осознание того, что ты ещё не мертв, ты пока ещё жив, и тебя слышат, за тобой наблюдают.       А раз тебя слышат, значит, нужно… кричать.       «Помоги! Помоги мне, ты же видишь, что я гибну!!!» - и одновременно с этим – бескрайняя пустота, поглотившая светлячок, словно цунами спичку…