Шинман

Кибом решил зайти на свое рабочее место, прежде чем подняться на несколько этажей выше, где находился кабинет Донхи. Шагая по коридору, он увидел Тэмина в помещении, которое выделили персонально ему, когда он на некоторое время вернулся в ФБР, чтобы выполнить одно конкретное задание. Вот такие в ФБР были строгие иерархические правила: человек, который уже даже не являлся штатным сотрудником, получал индивидуальное помещение только потому, что когда-то он был не кем иным, как специальным агентом.       Те несколько предметов, которые Тэмин принес на это свое временное рабочее место, чтобы чувствовать себя там комфортнее — фотография, скорее всего, его родителей (Ки не видел, что было изображено на ней), футбольный мяч с надписью «Канзас-Сити Чифс» и его личные документы — уже лежали в коробке в ожидании, когда их увезут обратно в Инсадон. Тэ выглядел измученным. Его глаза — уставшие, а взгляд — мрачный. Узел на его галстуке был сильно ослаблен. А может, он даже и рад был, что эта работенка уже закончилась. Может, ему не терпелось вернуться в свой книжный магазин.       Ки подошел к его рабочему месту. — Я был с тобой немного резок, — сказал он ему. — Я знаю, что ты сделал немало для того, чтобы мы хоть чего-то добились.       Тэ слегка улыбнулся и помахал рукой — мол, не стоило об этом говорить. — Недавно было совершено еще два убийства, — сообщил Ки. — Одно в Чунчоне, второе — в Почоне, в пределах двух суток. Он опять взялся за дело. Точно такой же психологический портрет, точно такой же образ действий.       Тэмин покачал головой: — И, готов поспорить, точно такими же будут результаты аутопсии, если дело когда-нибудь дойдет до нее. Смерть от удушья в результате вдыхания дыма при начавшемся случайно пожаре.       Вероятно, в данном случае Тэ был прав. Невозможно раскрыть преступление, если никто совершенно не горел желанием признавать, что это было именно преступление, а не простое стечение обстоятельств.       Тэмин кивнул Ки. — Знаешь, в ФБР говорят, что нельзя получить настоящую закалку, если у тебя не будет хотя бы одного такого случая. — Какого случая? — А такого, когда не удается найти преступника. Нераскрытое преступление.       Правильно. У Тэмина такой случай был. Он частенько о нем рассказывал. — «Убийца-расист», — сказал Ки.       Тэмин поджал губы и кивнул. Семь убийств в течение шести лет на юго-западе страны. Все жертвы — привлекательные девушки европейской внешности из семей зажиточных скотоводов. Убийца, прежде чем их изнасиловать, отрубал им руки и ноги. Эти жуткие подробности активно мусолились в тамошней прессе.       Не сообщали в прессе, однако, об одной детали — что он отрезал им пальцы на ногах и запихивал их им в рот.       Тэмин присоединился к этому расследованию на поздней стадии, но, как он рассказывал Кибому, это уголовное дело увлекло его. Он трудился над ним не один год, однако не добился никаких результатов. Неформально среди сотрудников ФБР — которые любили давать клички своим субъектам — этого преступника стали называть «убийца-расист». Последнее убийство из этой серии было совершено несколько лет назад. С тех пор Тэмин, можно сказать, жил затаив дыхание. — Остается только надеяться, что он был задержан за какое-нибудь другое преступление или, возможно, умер, — сказал Тэ. — Каждый день спрашиваешь себя: он все еще жив и здоров, а значит, может взяться за старое? Убьет ли он именно сегодня еще кого-нибудь — то есть еще один человек расстанется с жизнью — только потому, что ты не смог выполнить свою работу достаточно хорошо?       Вот именно этого младший допустить не мог. Ки не хотел, чтобы их субъект стал примером того, как он не справился со своей работой. Ки не хотел, чтобы тот самый «поджигатель» стал его «убийцей-расистом».       Тэмин резко поднялся со стула и подошел к Кибому. — Что бы ни произошло там, у Донхи, постарайся не потерять работу, Бомми. Он, очевидно, будет оскорблять и унижать тебя и наслаждаться этим. Ты просто проглоти это, хорошо? Просто стерпи его издевательства, если это потребуется для того, чтобы ты остался в ФБР. Потому что в таком случае ты сможешь быть гораздо более эффективным. — Более эффективным…       Тэ положил руку ему на плечо. — Более эффективным в смысле поиска этого твоего поджигателя-убийцы. Если ты и в самом деле полагаешь, что этот тип существует и что все это происходит, не слушай, что говорят другие. Не слушай ни меня, ни Донхи, ни какого-либо окружного коронера. Даже если тебе придется действовать исключительно в одиночку, не сдавайся.       Их взгляды встретились на одно краткое, но полное глубокого смысла мгновение, а затем они оба отвели глаза в сторону. Тэмин, конечно же, прав. Ки вообще-то так и намеревался поступить. Он отнюдь не собирался отказываться от проведения данного расследования.       Единственный вопрос заключался в том, чем Ки готов пожертвовать ради того, чтобы его продолжать.

***

— Бомми, заходи, — протянул Донхи.       Его секретарша Наен уже ушла. Этот этаж, на котором работали лица, занимающие руководящие посты, был наполовину пуст, и здесь было очень тихо. Теперь Кибому казалось, что кабинет Донхи уменьшился в размерах.       Донхи впервые не делал вид, что чем-то занят, и не заставлял Кибома ждать, пока он дочитает какой-то отчет, или просмотрит меню ужина, или поболтает по телефону, чтобы подчеркнуть, насколько Ки ничтожен. На этот раз Донхи, похоже, горел желанием пообщаться с ним, и он смотрел на Ки с хищным выражением лица. Он был чем-то похож на акулу, учуявшую в воде запах крови. Теперь Ки был у него в руках. Он принадлежал ему. Они оба знали это. Ки проиграл. Донхи выиграл.       Младший подошел к стулу, стоящему возле рабочего стола, и остановился. — Ты можешь присесть, если хочешь, — сказал Донхи. — Я постою.       Он щелкнул языком: — Бомми, Бомми, Бомми… все время выбираешь более трудный путь, когда имеется более легкий.       Они оба знали, что Донхи подразумевал под «более легким путем». Ки узнал об этом чуть больше года назад, когда начальник в первый раз фамильярно положил свою ладонь на его талию, делая вид, что рассматривает что-то через его плечо на экране компьютера. Затем последовали предложения пойти вдвоем выпить чего-нибудь или поужинать после работы. Наконец, в один прекрасный день, он предложил Кибому поехать с ним на субботу и воскресенье на остров Чеджу. Кибом помнил, что поначалу ничего не понял — он был далек от того, чтобы рассматривать возможность романтических отношений с этим мужчиной, ему даже в голову не пришло, что тот имел в виду любовную историю, и Ки подумал, что речь идет о чисто деловой поездке. «А зачем нам ехать на Чеджу?» — спросил он. Донхи пару раз моргнул и уставился на него с таким выражением лица, как будто ответ на этот вопрос был очевидным. «Чтобы побыть наедине друг с другом,» — сказал он.       И тут Ки рассмеялся. Это было лишь коротеньким хихиканьем, не более, но этого вполне хватило, чтобы дать понять этому типу, что уже сама мысль о том, что они с ним лягут в постель, была для Кибома прямо-таки комической.       После того как Ки его так высмеял, у него сразу возникло ощущение, что это его серьезная оплошность. Он искренне вознамеривался обсудить это с Донхи на следующее утро. Но сделать этого так и не удалось, поскольку на следующее утро ему сказали, что заместитель директора Шин Донхи написал на него жалобу, обвинив в сексуальном домогательстве и неподобающем поведении… — Что представляет собой более легкий путь? — спросил младший.       Донхи подмигнул, и Кибома от этого чуть ли не тошнило. Затем он поднялся со своего кресла и, обойдя стол, подошел к Ки. Он показал младшему маленькое карманное устройство, которое было похоже на устаревшую портативную радиостанцию; на ней имелись лампочки и маленькая антенна. — Это то, что ты назвал бы детектором подслушивающих устройств, — сказал Шин.       Он нажал на какую-то кнопку, и устройство начало тихонько жужжать. Одна лампочка на нем загорелась оранжевым светом, а на его маленьком экране начала дергаться вверх-вниз, как на кардиомониторе, движущаяся линия, показывающая радиочастотные волны. — Эта штучка обнаружит любое подслушивающее устройство, передатчик GPS или скрытую видеокамеру.       Он водил этой штучкой вокруг Ки — и спереди, и со спины. Жужжание не прекращалось, но оно ровное, без всплесков. — Записывающие устройства отсутствуют, — объявил он. Ки чувствовал его дыхание на своем ухе, и у младшего встали дыбом волоски на теле. — А теперь мне необходимо обыскать тебя. Подними руки. — Зачем? — А затем, что это мое маленькое устройство не сможет обнаружить обычный старомодный диктофон. Или просто потому, что мне так хочется.       Ки поднял руки. Донхи ощупывал его. При этом он не спешил, а, наоборот, ощупывал различные части его тела так тщательно, что ему даже стало известно, какое на аналитике нижнее белье. Обследовав каждую выпуклость и впадинку его тела, Донхи забрал его телефон — модель айфона — и, осмотрев его, вернул. — Очень хорошо, — сказал он и выключил свой «детектор подслушивающих устройств». Жужжание резко оборвалось. — К чему эти шпионские страсти? — спросил Ки. — К чему? — Донхи прислонился задницей к столу и пристально смотрел на него. — А к тому, что я хочу кое о чем поговорить с тобой, Бомми, причем наедине — только ты и я.       Стоя все в той же позе, Донхи скрестил руки на груди и качнул головой с таким видом, как будто он общался с непослушным ребенком. — Ага, частный разговор, — сказал Ки. — Вы собираетесь объяснить мне, в чем заключается «более легкий путь», по которому мне следует пойти? — Тебе и самому понятно, в чем заключается «легкий путь», — сказал Донхи и затем развел руки в стороны. — Неужели это было бы так плохо, Бомми?       «Неужели было бы так плохо вступить с ним в сексуальную связь? Да пусть мне лучше вырвут плоскогубцами зуб без каких-либо обезболивающих средств! Или же пусть я лучше искупаюсь в вулканической лаве.»       Зазвонил телефон Ки. Донхи посмотрел на его экран. Звонила мама Кибома. — А-а, это мамочка, — сказал Донхи, наклоняясь и бросая взгляд на экран его телефона.       В это время суток мама частенько звонила Ки. Она к этому часу уже поужинала, причем не без алкоголя. Слегка растягивая слова, она говорила слова любви своему теперь уже единственному ребенку. Алкоголь сильно, как ничто другое, высвобождал эмоции, которые она сдерживала в себе год за годом, и она выплескивала их в виде сентиментальных фраз, полных любви и сожаления, а когда начинала трезветь, снова прятала свои чувства в потайную комнату. — Я сейчас выключу телефон, — сказал Ки.       Он нажал на пару кнопок, и гудки прекратились. Затем он положил телефон на стул рядом с собой. — Итак, речь шла… — Донхи криво усмехнулся. — Вы для меня непривлекательны, — спокойно сказал Ки. — Не обижайтесь.       Донхи тихонько засмеялся. — А я и не обижаюсь, Бомми. Не обижаюсь, — он посмотрел на него, наклонив голову набок. — Я тебе не нравлюсь, не так ли? Это только доставит мне еще больше удовольствия.       Это все равно как бросить кубик льда Кибому за шиворот. Единственное, на что он мог согласиться, так это поговорить с ним с глазу на глаз. А Донхи, оказывается, будет еще приятнее, если Ки станет спать с ним против своей воли. Неприязнь младшего к своему начальнику будет его только еще больше возбуждать.       «Чем я готов пожертвовать?»       «Постарайся не потерять работу, — сказал Тэ. — Ты сможешь быть гораздо более эффективным, если останешься в ФБР». — А… если я скажу «да»? — спросил Ки, повернув голову в сторону, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Если ты скажешь «да», Бомми, то будешь восстановлен на работе. Начиная с этого момента.       Ки закрыл глаза. — А как насчет нашей группы? Мы сможем продолжить расследование тех пожаров?       Донхи ничего не отвечал. Его глаза заблестели. Он высунул язык и облизал губы. По-видимому, он уже представлял себе это. Он живо представлял себе, как займется с Кибомом сексом прямо сейчас.       У младшего к горлу подступила тошнота. Он не хотел даже представлять, как с ним в постель ляжет, полностью раздевшись, этот невысокий плотный мужчина с загорелой кожей и зачесом. — Итак, — сказал Ки, — если я пересплю с вами… — И сделаешь все то, что я при этом захочу. Я — мужчина, у которого очень много желаний.       Ки опустил голову и ущипнул себя за переносицу. Воцарилось молчание. Затем Ки поднял взгляд на него и сказал: — Нет, этого я сделать не могу.       Донхи, пользуясь тем, что он начальник (а уж ощущать себя начальником он любил), пытался лишить Кибома удовольствия от этой его моральной победы над ним. Для этого он просто пожал плечами и сказал: — Тогда сегодня последний день твоей работы в ФБР. — Вы не можете уволить меня только потому, что я отказываюсь с вами переспать. — Я увольняю тебя совсем по другой причине. Я увольняю тебя потому, что по-прежнему считаю тебя человеком с неустойчивой психикой. Может, ты станешь утверждать, что я склонял тебя к интимным отношениям? — Донхи подался к младшему. — В этом случае, поскольку свидетелей тут нет, мое слово будет против твоего, не так ли, Бомми? — Может, и так, — сказал Ки. — А может, и нет. — Видите ли, я слышал сейчас все то, что слышал Бомми, — раздался из телефона Ки голос Тэмина.       Донхи соскочил со стола. Его лицо стало пепельно-серым — таким, как будто он только что увидел привидение, появившееся перед ним в воздухе. — Что… что это? — Это Тэмин. Как вы выразились — «моя мамочка», — сказал Ки. — Похоже, вместо того чтобы выключить свой телефон, я случайно нажал на кнопку ответа на звонок и включил режим громкой связи, и Тэмин, по-видимому, все это время слушал наш разговор.       Донхи явно был потрясен таким поворотом событий. Кровь отхлынула от его лица (и от его мошонки, наверное, тоже). Запинаясь, он сказал: — Но это же… вроде бы звонила… твоя мама… — О-о, возможно, я заменил в списке контактов в своем телефоне слово «Тэмин» на слово «мама». Это могло произойти, скажем, в течение последнего получаса — то есть незадолго до того, как я сюда пришел, — улыбнулся Ки. — Вы нехорошо выглядите, Донхи. Наверное, вам лучше присесть.       Донхи сделал шаг назад, подальше от телефона Ки и его самого, и снова уперся задницей в свой стол. Он напряженно о чем-то размышлял — видимо, анализировал их разговор, выискивал то компрометирующее его, что мог услышать Тэмин, пытался понять, сможет ли он истолковать этот разговор подходящим для него образом и выйти сухим из воды, если станет попросту все отрицать.       Наконец ему, похоже, стало понятно, что этот раунд он проиграл. Он сказал уж слишком много такого, что могло его дискредитировать. Он вполне смог бы выйти сухим из воды, попросту все отрицая в ответ на обвинения какого-то там аналитика, но в данной ситуации ему придется иметь дело с Тэмином, а тот — любимчик директора. Приняв все эти обстоятельства во внимание, Донхи, видимо, решил, что такое противостояние ему не по плечу. — Вы не можете так поступить, — пробормотал он, но, похоже, сам себе не верил. — Мы уже так поступили, — ответил Ки. — А теперь присаживайтесь, Донхи, и я объясню вам, что теперь будет происходить.

***

      Ки с Тэмином вышли из Главного здания. Улица была затянута легким туманом. Они молча направились к автомобилю Тэ, все еще находясь под впечатлением от их небольшой шалости. Тэмину не очень-то понравилась идея организовать подслушивание разговора заместителя директора ФБР, но Ки убедил его в том, что если Донхи собирался приставать с неприличными предложениями — а Ки был уверен, что собирался, раз он назначил ему встречу в самом конце рабочего дня — то единственным выходом было попытаться действовать по принципу «клин клином вышибают». — Ну и ублюдок же он..! — сказал Тэмин после того, как они отошли довольно далеко от здания ФБР. — Я, конечно, знал, что он мерзавец, но что до такой степени… убил бы! — Нам, наверное, следовало попросить большего, — сказал Ки. — Мы могли добиться большего.       Они свернули к парковке на северо-западном участке, радуясь тому, что скоро укроются в автомобиле от усиливающегося дождя. Тэмин не любил дождь. Никогда не любил. Снег — это для него не проблема. Жара, когда пот градом, или же холод, от которого стучат зубы — и то и другое он вполне мог выдержать. А вот попадать под дождь он очень не любил. Ему не нравилась мокрая одежда и влажные волосы. Он воспринимал это как какой-то бардак. Ки же, наоборот, обожал запах дождя и ощущение капель на своем лице, любил запах тумана, появляющегося после дождя, ему нравилось чувствовать, как вечно занятой город окутывал освежающий дождь, Ки считал, что дождь приводит мысли и чувства людей в порядок. Возможно, природа-мать пыталась указать им с Тэмином на их с ним несовместимость. — Мы вообще-то порядочные люди, ты помнишь об этом? — сказал Тэ. — Что мы попросили, так это только то, чего на данном этапе вполне заслуживаем. И не более того. Я не меньший, чем Донхи, противник растранжиривания ресурсов ФБР, Бомми. Твое расследование будет проводиться имеющимися силами, и если оно не даст вообще никакого результата, мы не сможем заставить Донхи продолжать выполнять наши условия.       Тэ прав, но… но для Кибома было огромным удовольствием накинуть аркан Донхи на шею и смотреть, как этот тип извивался. Ему хотелось потребовать много чего: помещения получше, более высокую зарплату, премии, но рядом с Ки находился Тэмин — голос разума, способный умерить аппетиты Кибома.       «Он всегда так поступал, — мысленно напомнил себе Кибом. — Он всегда сглаживал твои острые углы. Он был якорем, брошенным в воду, когда ты качался вверх-вниз на волнах». — Возможно, это твой последний шанс, — сказал ему Тэмин. — Поэтому давай надеяться на то, что это сработает.       Они сели в его машину и поехали в аэропорт, чтобы снова вылететь в Хвасон.