Глава 9. Лучшее воспоминание Невилла Лонгботтома.
22 марта 2013 г. в 16:25
Шёл дождь. И небо менялось: тёмно-серые, почти чёрные, тучи застилали его. Вспышки яркого света одинокими птицами появлялись в небе. Природа менялась на глазах. Звери разбегались кто куда, прячась по своим норам. Птицы, издавая последний жалобный крик, исчезали в дуплах деревьев. И что-то как будто стенало, противясь надвигающейся буре. Шёл дождь.
«Зачем и когда?»- спрашивал он себя, увязая в лужах. Зачем ему эти мысли, вьющие гнёзда сомнения в его голове. Что они хотят? К чему приведут? Цветные картинки наподобие тех, которые крутятся постоянно в маггловских телевизорах, сменяют друг друга. Идёт фильм. Прямо у него в голове. Фильм о нём и его судьбе. Когда же эти картинки появились? Известно ли точное время? Он задавал себе вопросы, пытаясь найти на них ответы в своей и без того затуманенной голове. Он искал первопричину, которая повлекла за собой последующее его появление здесь. Мог ли он предугадать такое будущее? Мог ли превратиться из обычного юноши со щепоткой героизма в мстителя с мыслями тёмного волшебника? И эти мысли, прочно обосновавшиеся в его голове, твердили, перебивая друг друга: «Да! Конечно, да!»
Невилл шёл по скользкой тропинке, которую размыло из-за дождя. Слякоть, разбрызгиваемая его ботинками, попадала на мантию, делая Невилла похожим на чужеземца, прошедшего дальний путь от порога своего дома до этих земель. Убрав со лба прилипшую прядь мокрых волос, бывший гриффиндорец обречённо вздохнул. С этим вздохом уходила надежда, в облачке пара улетая вверх, к небу. Не прощаясь, уходила его доброта. Всё детское уходило из него, и черты исхудалого лица грубели. Теперь он стал мужчиной без какого-либо намёка на нелепость. Полноправный член общества со своей системой мышления и желанием мстить. Невилл Лонгботтом словно переродился, когда наконец-то свыкся с мыслями, завладевшими им ещё месяц назад.
Не день и не два он пытался понять самого себя. Решал: отвергнуть или принять. Ему хотелось верить, что его жизнь удалась, несмотря даже на то, что любовь в ней отсутствовала. Улыбка, не сходившая с его лица, теперь казалась гримасой. После победы в нём что-то изменилось. Сломалось со смертью змеи Волдеморта, словно в Невилле появилась частичка чего-то злого, не присущего его мягкому характеру. И эта частичка назойливо не желала уходить из него, превращая добряка Невилла в коварного мстителя, решившегося на своё злое дело.
Он почти пришёл, когда дождь усилился. Чары всё хуже защищали его поношенный плащ от ветра, который пробивался под рубашку, заставляя дрожать всем телом. Гладкая поверхность озера искажалась каплями дождя, и где-то приглушённо пел подводный народ.
Невилл достал палочку и посмотрел на неё так, словно видел впервые в жизни. Понимал ли он сейчас, что делает? Его рукой управлял кто-то другой, и Невилл подчинялся, отрешенно двигая палочкой вверх-вниз. Из воды вдруг стало что-то появляться: белая, как слоновая кость, гробница выплывала из озера. Невилл отступил на шаг, дав гробнице опуститься на берег. Последнее пристанище Дамболдора.
Взмах палочки, и без лишних слов гробница открывается. Ему всё равно, что внутри лежит его учитель. Ему всё равно, что великий маг достоин уважения. Ему всё равно, потому что он не ведает, что творит. Затуманенный разум велит забрать. И он забирает волшебную палочку. Она такая же белая, как гробница.
И вот приходит конец феерическому шоу. Всё встает на свои места, и мужчина с палочкой в руках шагает к замку по той же скользкой дорожке, торопливо, но аккуратно, стараясь не упасть.
Шёл дождь. И небо снова менялось: тучи рассеивались. Появлялись птицы, и приятный запах мокрой травы будоражил чувства. Зайцы выпрыгивали из норок, лапками чистя шубку. Невилл наконец-то дошёл до замка.
Перед летними каникулами, в конце каждого года, сюда приезжал Гарри Поттер: порадовать учеников рассказами о своих похождениях, провести у них урок ЗОТС и уехать домой. Он приезжал не один, а с Джинни, Роном и Гермионой. Иногда они даже организовывали спектакль, где дети играли главные роли, а сами они изображали учителей Хогвартса или, на крайний случай, борцов из Ордена Феникса. Это было традицией школы. Традицией с конца войны, и Невилл ненавидел эту традицию. Ненавидел тех, кто каждый год играл его, неумело, представляя в невыгодном свете. И он видел, как другие смеялись. И Джинни вместе с ними. Там, за кулисами, они глумились над ним, выдавая желаемое за действительное, и ему было противно оттого, что это его друзья.
Невилл поспешил в свой кабинет, минуя шумные компании учеников, которые выходили из Большого зала после обеда. Он не хотел видеть сейчас кого-либо, потому что желание - обладать было выше, чем желание - понимать. Спрятанная в нагрудном кармане палочка неприятно вибрировала. Словно дрожала от холода или оттого, что попала в руки к Невиллу. Но его это не тревожило ничуть, сейчас он был занят своим отражением в настенном зеркале: широкий разрез глаз, тонкая линия губ, высокие скулы и лоб, - не красавец, но и не страшилище. В глубине карих глаз мелькнул красный огонёк, и отражение вдруг заговорило с ним.
- Здравствуй, Невилл, - говорило оно, шипя. – Я часть души Волдеморта.
- Мы теперь с тобой заодно, - продолжало оно, улыбаясь.
- Ты, да я захватим мир, заставим Поттера валяться у наших ног, - говорило оно, смеясь.
- Только главное: делай то, что велю тебе я, - прошептало оно и исчезло, оставив Невилла в лёгком замешательстве. Из зеркала на него вновь смотрел он, Невилл Лонгботтом, юноша с озадаченным лицом. Мысли стали понятны, стремления ясны, и Невилл улыбался так же ядовито, как только что улыбалось его отражение. Он теперь знал, что делать со Старшей палочкой.