Damage

Питер просыпается с головокружением и болью во всём теле. Мир вокруг падает, и мгновение или два Питер не может понять, что он видит. Потом он понимает, что упал он сам. Он неудобно прижимается к беспощадному бетону пола плечом и лицом. Питер чувствует себя одеревеневшим и совсем больным — словно он не шевелился долгое время. Он пытается поднять руки, прикоснуться к своему лицу, убедиться, что его маска всё ещё на нём, но у него ничего не получается. Его руки крепко связаны за спиной. И всё — буквально всё — вокруг пахнет кровью. Он с усилием принимает сидячее положение. Перед глазами всё плывёт. Он чувствует себя… накачанным наркотой. Лёгкой и тяжёлой. И он даже не может вспомнить, как попал сюда. Он оглядывается, надеясь, что сможет сориентироваться. Похоже, он на старом складе. Блёклый солнечный свет пробирается в помещение через окошечки в потолке, освещая… ничего особенного. Пыльные полы и разбросанный вокруг мусор. Похоже, здесь есть ещё люди: они мелькают в дальнем конце комнаты, у входа. Они слишком далеко, чтобы Питер мог сосчитать их или подслушать их разговор. Если они вообще разговаривают. У некоторых из них есть оружие, у некоторых — нет. Это открытие должно заставить Питера занервничать, но он чувствует лишь бесконечную усталость: ему хочется лечь и тут же заснуть. Итак, его определённо чем-то накачали. Питер открывает рот. Он даже не знает, зачем — может, позвать вооружённых до зубов незнакомцев? Но это плохая идея, не так ли? Он понимает это за полсекунды до того, как успевает что-то сказать, и закрывает рот на замок. Но, как выясняется, это не имеет значения — ему и без того обеспечивают отвлекающий манёвр. В дверь стучат. По ту сторону кто-то кричит — достаточно громко, чтобы расслышал даже Питер, а это впечатляет. Все незнакомцы как один разворачиваются к источнику шума, каждый из них напряжён, они судорожно сжимают пушки: видимо, они не ждали гостей. Через мгновение раздаётся выстрел. Потом ещё один, и ещё, и ещё, и все незнакомцы палят сразу. Всё, что Питер теперь слышит, — визг пуль. Пули выскакивают из узких металлических тоннелей и поражают плоть, отработанные гильзы и снаряды падают на пол. От шума голова начинает болеть. Он закрывает глаза лишь на секунду — или, по крайней мере, так ему кажется, — но, когда он открывает их вновь, все незнакомцы распростёрты на земле. Среди тел стоит человек с окровавленной катаной. Это Дэдпул. Питер немного не в форме, но сумасшедшего наёмника он узнает где угодно. Они пересекались всего несколько раз, но, знаете ли, трудно ошибиться. И даже если у него были сомнения… того, как Дэдпул прыгает в сторону Питера и орёт: «Спайди! Вот он, мой малыш!», достаточно, чтобы развеять их все. Питер уверен на все сто — никому больше не придёт в голову называть его малышом. Даже в шутку. — Что за… — Питер осекается. Его голос даёт петуха, во рту сухо; он прочищает горло и пытается снова. — Что ты здесь делаешь, Дэдпул? Звучит ненамного лучше — всё ещё невнятно. Края его сознания обволакивает чернота, и что-то подсказывает ему, что это паршиво. Он моргает — и этой доли мгновения хватает, чтобы Дэдпул опустился на колени рядом с ним. Его голова наклонена в сторону, костюм изрешечён пулями. — Ох, Спайди, что они с тобой сделали? Твой костюм порван! И я уверен, что это — твоя кровь. Кровь? Питер оглядывает себя и… ох. И правда. Он же чувствовал запах крови — и вот она, медленно сочится из раны в боку. Он пытается дотронуться до раны, но запястья сводит болью, и только теперь Питер понимает, что он всё ещё связан. Блеск. — Не бойся! — восклицает Дэдпул, принимая героическую позу. — Дэдпул уже здесь! Эффект слегка подпорчен тем, что Дэдпул тоже весь в крови — и, вероятно, это кровь тех людей, которых он убил. Питер делает зарубку в памяти отругать его позже. Сейчас он слишком вымотан. — Ты сегодня жутко молчалив, — комментирует Дэдпул, вновь встав на колени, чтобы перерезать верёвки на запястьях Питера. Питер понятия не имеет, откуда он вытаскивает нож — и куда потом прячет. Он с облегчением разминает ноющие плечи. Всё его тело до того затекло, что он может только слабо проворчать что-то в знак протеста, когда Дэдпул тащит его к выходу на руках, как чёртову невесту. — Прости, прости… — бормочет Дэдпул, едва дыша. — Я просто… я сомневаюсь, что ты сможешь идти, и по правде, выглядишь ты так себе… но, наверное, я должен был спросить разрешения, да? Дерьмо. Уже всё равно слишком поздно. Подожди, куда мне тебя отвезти? К Мстителям? Но они накричат на меня. У тебя есть какая-нибудь Паучья Штаб-квартира? Эй, Человек-Паук?.. Питер устраивается головой на плече Дэдпула и не отвечает. Дэдпул пахнет порохом. И он тёплый… он всегда такой тёплый? Питер балансирует между реальностью и забытьём, пока Дэдпул что-то бормочет себе под нос. Он почти уверен, что последнее слово, которое он слышит, прежде чем его сознание поддаётся темноте, — тако.

***

Питер приходит в себя рывком. В одно мгновение он купается в блаженстве забытья, в следующее — подскакивает и садится на диване, всё ещё ощущая боль от каждого удара, который ему достался. Он не знает, как долго он сидит вот так, сжимая подлокотник и сверля безучастным взглядом пол. Достаточно долго, чтобы вспомнить, как он получил каждую из травм. Неприятное покалывание в лодыжке — должно быть, результат неудачного положения ноги. Боль в спине, руках и ногах — вне всякого сомнения, последствия ударов. Пульсация в затылке и в челюсти. Горящий огнём порез на боку. Он болит сильнее прочих, хотя, когда Питер смотрит на него, он с удивлением обнаруживает, что порез перевязан. Его костюм разорван — видимо, так было проще добраться до раны, — но остальное на месте. Даже маска, которая всё ещё надета на нём. Питер вздыхает с облегчением, натыкаясь на неё пальцами. — Чувачок-паучок! Ты проснулся! — Дэдпул стоит в дверях, в одной его руке зажат бумажный пакет, в другой — уже наполовину съеденный тако. Он всё ещё весь в крови, и она, засыхая, становится коричневой. Питер кивает. — Как долго я был в отключке? Дэдпул плюхается в кресло — отвратительно зелёного цвета, оно выглядит так, будто было найдено на городской свалке. — Двадцать-двадцать пять минут где-то. Наверное. Достаточно, чтобы я перевязал тебя и сгонял за тако. Думаю, у тебя тоже есть что-то типа регенерации, да? Любой другой пробыл бы в отключке несколько часов после того, что они тебе вкололи. — Да, немного, — кивает Питер. — Я так понимаю, это твоя квартира? Трудно сказать наверняка из-за маски, но то, как Дэдпул потирает заднюю сторону шеи, предполагает некоторую долю застенчивости. — Эм, да. Добро пожаловать в берлогу Дэдпула. Ну, в одну из них. Mi casa, su casa и всякое такое. Так называемая берлога Дэдпула — это своего рода свалка, но Питер и не ожидал ничего другого. Здесь очень много пыли и жуткий бардак — случайные вещи, типа журналов, видеоигр, книг, вязальных спиц и пряжи, пуль, ножей, шпателя, игрушечных машин и чучел животных, разбросаны по всей квартире. Краска на стенах облезает и выцветает, и яркие плакаты, налепленные на них, ни черта не отвлекают от этого внимание. Пол — голый бетон, и мебель не могла бы не сочетаться сильнее даже если бы Дэдпул к этому стремился. Чёрт, а может, он и стремился. Но… это не так уж страшно. Даже уютно — до странного. Не похоже на квартиру Питера, пустую и холодную, остающуюся необжитой вне зависимости от того, сколько Питер там живёт. Это место полно жизни. Что забавно, так как Питер вполне уверен, что Дэдпул не проводит в Нью-Йорке и половины своего времени. Питер прочищает горло. — Эм, ты… — он показывает на своё лицо, надеясь, что Дэдпул поймёт его. — Пока я был без сознания, ты..? — Я..? А, твоя маска? Нет, чувак, расслабься. Я бы никогда так не поступил! Это определённо уже чересчур, не думаешь? У Питера нет ровным счётом ни одной причины доверять ему, но он чувствует облегчение. У Дэдпула полно своих странностей, но он не предаст Питера, не так ли? Он никогда не скрывал того, как он смотрит на Питера. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Дэдпул, поняв, что Питер не ответит. — Ты голоден? Мы можем поделиться. Он размахивает бумажным пакетом. — Нет, — лжёт Питер. В конце концов, это же Дэдпул, ему нельзя доверять — не после всех историй о нём, которые слышал Питер. А если вы кому-то не доверяете, вы не принимаете от этого кого-то еду, так ведь? — Думаю, мне лучше. Как ты меня нашёл? — Я видел, как тебя похитили, — отвечает Дэдпул. Питер не может не отметить, что он больше не жуёт свой тако. — Так что я просто, знаешь… следовал за ними, и они привели меня прямо туда, где держали тебя. Серьёзно, склад? Я имею в виду, это то ещё клише, верно? Питер трёт виски. Его голова всё ещё разрывается от боли, но с каждой минутой она понемногу отступает. Теперь у него начинает чесаться лицо. Вероятно, под маской тоже есть кровь, и теперь она засохла. — Так что произошло? Я помню, что я пытался помешать грабителям. Куче болванов в лыжных масках. Потом всё смазывается. — Да, я услышал шум даже через несколько улиц. Пришёл как раз вовремя, чтобы увидеть, как тебя ударили по голове. Потом ты пошатнулся, какой-то парень вонзил в тебя иголку, и следующим, что я увидел, был фургон, в который тебя запихнули. Они просили выкуп, прикинь? Это же странно. Думаю, ограбление банка было просто ловушкой, чтобы выманить вас, но я не позволил парню-лидеру прожить достаточно долго, чтобы убедиться… — Выкуп? У кого? — испуганно перебивает его Питер. У Тёти Мэй? Но откуда им было знать его настоящую личность… — У Мстителей, — говорит Дэдпул, взмахивая рукой. — Чертовски глупо, верно? Они хотели разозлить Мстителей. Лидер у них не слишком-то умный. Из тех парней, которые думают, что носить носки с сандалиями — это круто. — Итак… они передали сообщение Мстителям? — Думаю, я прикончил их всех раньше, чем они успели бы это сделать. — Почему? Почему это вообще тебя волнует? — спрашивает Питер с облегчением. Последнее, что ему нужно, — чтобы Мстители думали, что он не может справиться сам. Ему и без того паршиво из-за того, что он проиграл незнакомцам. Они даже не были суперзлодеями. Просто кучка парней с пушками и наркотой — достаточно сильной, чтобы вырубить его. В последнее время он вообще был вне игры: если совмещать школу, работу и деятельность Человека-паука, не останется времени даже на сон. Дэдпул склоняет голову, как неловкий щенок, хотя Питер уверен, что под маской прячется серьёзный взгляд. — Они сделали тебе больно, Спайди. За такое нужно платить. Питер качает головой. — Я… это не… ты не должен был убивать их. — Они были плохими парнями. И ранили тебя. Думаю, они отыгрывались на тебе и пока ты был без сознания — когда они поймали тебя, ты был не так сильно избит. Я должен был спасти тебя. И я действительно тебя спас. — Был другой вариант. Всегда есть другой вариант. Ты не должен… Дэдпул всё ещё сидит в своём кресле. Он сжимает подлокотник. Очень сильно. Питер вздыхает. — Ты спас меня, — медленно говорит он. — И я очень тебе благодарен. Спасибо, Дэдпул. Дэдпул мгновенно веселеет. — Всегда готов, Человек-паук! Питер изо всех сил старается встать на ноги, но стоит ему найти опору, как лодыжку опаляет болью. Но это ничего — с этим он может справиться. — Уже уходишь? — кричит Дэдпул, наблюдая, как Питер движется к окну. Он тоже стоит, пакет с тако оставлен на кресле. — Мне нужно домой, — отвечает Питер. Он распахивает окно и оглядывается, силясь понять, где они находятся. Хотя Дэдпул и утверждал, что Питер пробыл в отключке минут двадцать, небо уже темнеет. Но это хорошо — меньше людей увидит, как он покидает эту квартиру. — Сегодня же понедельник, да? По понедельникам всегда крутят Золотых девочек. Он шутит (по большей части — кто не любит Золотых девочек?), но Дэдпул, застывший позади него, давится вздохом. — Тебе они нравятся?! Кажется, я влюбился. Выходи за меня, Человек-паук! Питер закатывает глаза. Когда он оборачивается, он ловит Дэдпула, пялящегося на его задницу и тянущего к ней руки, с поличным. — Никогда в жизни! — решает он. — Кроме того, я ужасно выгляжу в свадебном платье. — Значит, платье надену я! Мои ноги созданы для этого, — Дэдпул замирает в идиотской позе, и Питер, несмотря на неутихающую боль, невольно смеётся. Совсем недолго, потому что рану в боку печёт, но достаточно и того, что Дэдпул слышал это. Он воркует: — Разве у тебя не самый милый смех на свете? Ты должен больше смеяться, Спайди! Питер хмурится. — Я и так много смеюсь, — говорит он. — Просто тебя в такие моменты не бывает рядом. Как только он произносит это, Питер с ужасом понимает, что эти слова звучали как приглашение. И ему очень хочется взять их обратно. Повисает неловкая пауза — кажется, Дэдпул не может решить, что на это ответить. К счастью, его хватает лишь на простое и неловкое: — Как бы то ни было, всем стоит смеяться почаще. Даже паукам-супергероям. — Я… думаю, так и есть, — признаётся Питер. Он прочищает горло. — Эм… ещё раз спасибо, Дэдпул. Я твой должник. Он протягивает руку для дружеского рукопожатия. Кажется, так будет правильно. Дэдпул хмыкает. — О да, ты мой должник, — отвечает он, пожимая его руку, и Питера изумляет то, насколько ладонь Дэдпула больше его собственной. Конечно, Дэдпул носит плотные перчатки, но всё же… — Слушай, Спайди, — начинает Дэдпул. Он всё ещё держит Питера за руку. — У меня завтра… одна миссия. Твоя помощь очень пригодилась бы. — Ох, нет, притормози-ка, — говорит Питер. Он осторожно тянет руку из чужой хватки, и секунду ему кажется, что Дэдпул не намерен позволять ему это, но, когда Питер дёргает руку снова, Дэдпул отпускает. — Я не убиваю людей, Дэдпул. И не собираюсь влезать в дела наёмников. — Нет-нет-нет! — Дэдпул качает головой. — Никаких наёмников, обещаю! Просто небольшое задание. И если тебе покажется, что это не для тебя, ты можешь уйти! Без обид. Слово скаута! С одной стороны, не то чтобы Питер горел желанием проводить с Дэдпулом больше времени. С другой — он и впрямь его должник, а Питер ненавидит быть перед кем-то в долгу. Особенно перед полубезумными антигероями. — Никаких убийств? Никакого воровства? Ничего неоднозначного с точки зрения морали? — Не-а! Питер тяжело вздыхает, сдаваясь. — Хорошо, хорошо. Но мне нужно… — он едва не говорит «в школу», но быстро исправляется. — По делам. Так что я не смогу встретиться с тобой до завтрашнего вечера. — Вполне подходит! Встретимся здесь? Питер снова смотрит в окно. — Да, думаю, я найду дорогу назад. — Отлично! Увидимся завтра, Спайди! Будь поосторожнее. Больше никаких похищений! Не хотелось бы снова тебя спасать! Это он кричит уже в окно, вслед уносящемуся на паутине Питеру. Питер закатывает глаза — ничего удивительного, это же Дэдпул, — но и улыбается.

***

— Оу, оу, о-оу, — бормочет Питер, стягивая костюм. Кажется, с каждым дюймом обнажающейся кожи он видит всё больше и больше синяков. Очевидно, схватившие его люди вели вендетту против Человека-паука. Вендетту, которая заключалась в том, чтобы избить его ногами, пока он был без сознания. Питер стоит перед зеркалом, снимая маску, и почти боится того, что может увидеть под ней. Что ж, он был прав насчёт крови: здесь, на подбородке, где треснула губа, и тут, на щеке, где красуется неглубокий порез. Кроме этого есть пара других синяков, в основном — возле глаз. Синяк на скуле уже выцвел до желтизны, а значит, к утру он исчезнет полностью. С некоторым трепетом он снимает повязку. Но порез не выглядит так уж плохо — видимо, Дэдпул прочистил и дезинфицировал рану перед тем, как забинтовать её. Питеру стоит поблагодарить его и за это тоже. Он прищуривается, глядя на своё отражение. Мстители не хотели бы, чтобы он тусовался с кем-то вроде Дэдпула. Он слышал, как Тони жаловался на наёмника, но сегодня Дэдпул спас его. И даже Мстителям придётся согласиться, что за Питером теперь числится должок, верно? Нет ничего плохого в том, чтобы вернуть его, раз уж Дэдпул заверил Питера, что всё будет безобидно. Но знает ли Дэдпул значение слова «безобидно»? Он же сумасшедший. И это — тот факт, с которым согласны все, кто когда-либо работал с Дэдпулом или даже провёл с ним пять минут в одной комнате. Однако сегодня он казался… странным, но адекватным. Или Питер просто застал его в день просветления? Питер сжимает переносицу. — Чёрт, — бормочет он, и это слово — довольно неплохой итог для всех его переживаний и чувств. Он внезапно решает, что ему срочно нужна ванна. Он весь в крови и пропах Дэдпулом. После ванны он сделает уроки, а потом, если останется время, поспит. Какая-то его часть очень хочет увидеть, что приготовил для него Дэдпул.