Damage

— Это твоя миссия? Мороженое? Дэдпул молча протягивает Питеру ванильный рожок. — Нет-нет-нет, это просто приятный бонус. Я взял ваниль, потому что не знал, что ты предпочитаешь, и ванильное мороженое было самым безопасным вариантом, но, пожалуйста, скажи мне, что это не твой любимый вкус, потому что это так скучно! — его собственное мороженое шести разных цветов и пахнет фруктами. Вместо того, чтобы встретиться в квартире, Дэдпул ждал его на крыше. Вот тут они и сидят, болтая ногами. Питер берёт своё мороженое с лёгким беспокойством — что, если оно отравлено? У него паранойя? Похоже на то. Если бы Дэдпул хотел убить его, он сделал бы это ещё вчера. Наверное… — Мне нравится ванильное, но оно не моё любимое, — говорит он, решив укусить пулю* (или, в его случае, лизнуть мороженое). Он задирает маску до переносицы и добавляет: — На самом деле моё любимое — с шоколадной крошкой. Дэдпул усмехается. — Отвратительно, — заявляет он. — Чёртова шоколадная крошка. Так же скучно, но в глазури. Он затыкается. Питера пробирает ощущением опасности. Он оглядывается, но Дэдпул просто смотрит на него. Или мимо — сложно сказать с маской, но, когда Питер оборачивается назад, он обнаруживает, что позади него ничего нет. — Эм… — начинает он, но Дэдпул, видимо, самостоятельно нашедший свою кнопочку «вкл», перебивает его и спрашивает: — Сколько тебе лет? У Питера внутри — сверхскоростные дебаты о том, сказать правду или нет. Наконец он говорит: — Двадцать. И тут же добавляет: — Не переживай, можешь пялиться на мою задницу без угрызений совести. — Что? — переспрашивает Дэдпул, и Питер чертыхается. — Я имею в виду… я хотел сказать… — Не-не-не, слишком поздно! — кричит Дэдпул, победоносно тыча пальцем Питеру в лицо. — Ты сам сказал это, все слышали! Я буду пялиться на твою задницу когда захочу! — Я сказал не так, — утверждает Питер, но улыбается — вряд ли это поможет. — И мы здесь одни, так что не думаю, что все услы… — Никакого заднего хода! Питер усмехается и возвращается к своему мороженому, молчаливо признавая поражение. У него такое чувство, что переспорить Дэдпула просто невозможно. Краем глаза Питер замечает, что Дэдпул тянется к своей маске, а затем смущается, сжимая пальцами её нижний край. Питер пытается казаться полностью поглощённым своим мороженым и съёживается. Одна из вещей, которые он знает о Дэдпуле, — что тот изранен, должно быть, очень сильно, хотя некому определить, насколько серьёзны его шрамы. Все согласны с одним — Дэдпул ненавидит, когда его видят без маски. — Вкусная хрень, — говорит Дэдпул через минуту. Питер осмеливается взглянуть на него. Рожок исчез, маска Дэдпула вернулась на место. Солнце начинает садиться позади него, и вечерний Нью-Йорк охватывает закатным пламенем. — Что… как ты так быстро съел его? Дэдпул пожимает плечами. — Практика. Питер откусывает ещё кусочек. — Ну, нам, нормальным людям, придётся иметь дело с обморожением мозга, если мы попробуем выкинуть что-то типа. Дэдпул пинает стену. — Не торопись, малыш, не торопись. Следующие несколько минут они проводят в дружелюбной тишине — Питер даже не знал, что Дэдпул на такое способен. Но наёмник, кажется, уходит глубоко в свои мысли: он задумчиво разглядывает линию горизонта, постукивая пальцами по поверхности крыши. — Пенни за твои мысли? — Питер говорит тихо, боясь прервать его. — Ты принимаешь меня за девушку лёгкого поведения? — дразнится Дэдпул, встряхиваясь. — Мои мысли стоят на порядок больше одного пенни. Питер засчитывает это за попытку уклониться от ответа и ничего не говорит. Они с Дэдпулом не… друзья. Никоим образом. Он не имеет права вмешиваться. — Твой костюмчик цел, — отмечает Дэдпул. — Сколько их висит в твоём паучьем шкафу? — А сколько их у тебя? — задаёт Питер встречный вопрос. — Туше. Питер слизывает с губ остатки мороженого. Дэдпул наблюдает за этим до смешного напряжённо. Питер прочищает горло. Он не уверен в том, что именно нашёл таким увлекательным Дэдпул. Это просто… просто его лицо. Даже не лицо — его часть. И откуда Дэдпулу знать, что там, под маской, растрёпанный уставший мальчишка? Сегодня утром из-за недосыпа у него под глазами красовались мешки — в довесок к синякам. — Не хочешь рассказать мне, что это за миссия? — спрашивает Питер, привлекая внимание Дэдпула. — Это что, ликбез? — Нет! — судя по голосу, Дэдпул ухмыляется. — Миссия — это сюрприз! Разве ты не любишь сюрпризы? Это почти как Рождество! — Никаких сомнительных операций! Обещаешь? — Да, Спайди. Боже. Как будто ты мне не доверяешь. Я бы никогда не соврал тебе. Может, ввёл бы тебя в заблуждение… Приврал бы немного здесь и там. Но лгать — не мой стиль, улавливаешь? — Ну, это обнадёживает, — отвечает Питер с каменным лицом. Если Дэдпул и улавливает сарказм, он никак этого не показывает. — В общем, не парься. Никто не пострадает, обещаю. Я знаю, тебе нужно поддерживать репутацию и всё такое. Питер доедает мороженое и натягивает маску на подбородок, предпочитая промолчать. Он просто надеется, что поступает правильно. *bite the bullet — английский аналог «стиснуть зубы», но игра слов требует точного перевода.

***

Дэдпул приводит его к склону и к, определённо, далеко не самой красивой части города. Но даже тут на лужайках разбросаны игрушки, а дети ещё резвятся на улице. Паучье чутьё молчит, и у Питера нет причин подозревать ловушку. — Чёрт, похоже, мы опоздали на вечеринку, — бормочет Дэдпул. Солнце уже скрылось за горизонтом, и всё вокруг освещается лишь одиноким уличным фонарём и крошечным лучиком лунного света, прорвавшимся через облака. Дэдпул тянет его к лужайке, смыкая пальцы вокруг его запястья. Прикосновение затягивается; он объясняет торопливо, на одном дыхании: — Чем старше Эмили, тем моложе Сара. Сегодня у Эмили день рождения. Всё, что тебе нужно делать, — просто улыбаться и быть милым. Вот это наша миссия. Понял? Понял. Питер моргает. — Я… что? Что ты… — О. И вот, — добавляет Дэдпул, впихивая ему в руки маленький подарок в праздничной упаковке. — Это тебе понадобится. Подарок слишком большой, чтобы поместиться у Дэдпула в кармане. — Где ты вообще его прятал? — спрашивает Питер, слегка переживая из-за возможных вариантов. На веранде вспыхивает свет, и входная дверь скрипит. — Кто там? — спрашивает женский голос, высокий и встревоженный. Рука Дэдпула, сжимавшая его запястье, исчезает, и Питер не удивлён, обнаружив, что Дэдпул исчез тоже. Питер мог бы сбежать, женщина ещё не успела заметить его. Но если Дэдпул хочет, чтобы он вернул долг вот так… что ж. Питер прочищает горло и делает шаг вперёд. Он использует свой лучший геройский голос (у всех он есть, даже если такие люди, как Тони Старк, отрицают это). — Это всего лишь я, — говорит он. — Ваш Дружелюбный Сосед Человек-паук. — О боже… — выдыхает женщина, широко распахивая дверь и приглядываясь к нему. Её светлые волосы затянуты в небрежный пучок, а под глазами круги. После быстрого изучения его костюма она изумлённо и радостно улыбается. — Это действительно ты? — Единственный и неповторимый, — уверяет он. — О-о… подожди. Сейчас я позову девочек. Заходи, заходи! — наставляет она, настороженность в её голосе сменяется волнением. — Эмили, Сара! Она исчезает, завернув за угол, и через пару минут возвращается с двумя юными леди. Старшей — Эмили, предполагает Питер — не больше семи-восьми лет, а младшая выглядит не старше пяти. Они одеты в одинаковые бело-голубые платья в клетку, их волосы заботливо заплетены в косички, лицо Сары перепачкано в грязи. Сара реагирует на его присутствие первой. Она задыхается, комично хватая воздух ртом, и несётся к нему, визжа: — Это ты! Питер ловит её в объятия и кружит, оторвав от земли; девочка радостно хихикает. — Привет, Сара, — говорит он и присаживается на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с девочками. — И Эмили. Эмили смотрит на него широко раскрытыми изумлёнными глазами. Она медленно тянется вперёд, будто не уверена, что ей и правда можно, и Питер протягивает ей подарок. — Я слышал, у тебя сегодня день рождения. Это её очередь задохнуться. Она торопливо хватает подарок, но очень аккуратно развязывает бант и, не найдя, куда положить его, прячет его в подол платья. Обёрточная бумага такой чести не удостаивается — её девочка рвёт не задумываясь, и Питер молча молится о том, чтобы подарок не оказался слишком странным. Или смертельно опасным. Это же дети, даже Дэдпул не навредит ребёнку, правда? Его вера в наёмника вознаграждается, когда Эмили заканчивает с бумагой и достаёт небольшую книгу. Питер даже представления не имеет, что это за книга, но Эмили прижимает её к груди и благоговейно спрашивает у него: — Как ты узнал? И единственное подходящее объяснение, которое он находит, — это: — Я же Человек-паук. Эмили кивает, как будто в этом есть смысл. Она обнимает его за плечи маленькой детской рукой. — Спасибо, Человек-паук. — Ты наш любимый герой! — объявляет Сара, как только Эмили отступает. Она хватает его за руку крохотными пальчиками и тянет внутрь. — Ты должен съесть с нами торт! Их мать смеётся. Она тепло смотрит на них, застывших втроём в дверном проёме, и говорит: — Сара, ты должна спросить, не хочет ли он немного торта. Сара кивает. Она смотрит на Питера огромными голубыми глазами и очень серьёзно спрашивает: — Хочешь торта, Человек-паук? У нас столько ещё осталось! — О, эм… — Питер растерянно озирается, ища взглядом Дэдпула. Но его нигде нет. — Мне правда нужно… Эмили всё ещё прижимает книгу к груди и выглядит так, словно не собирается с ней расставаться. — Пожалуйста? — просто просит она. Питер капитулирует мгновенно. — Хорошо, думаю, у меня есть немного свободного времени. Сара улыбается, Эмили светится от счастья, и Питер убеждается в верности своего решения. — У меня есть пара вопросов насчёт паутины, — серьёзно говорит Сара, увлекая Питера за собой в дом.

***

Двадцатью минутами позднее, когда он, отяжелевший от торта и расспрошенный обо всём, от выбора цветовой гаммы до внутреннего устройства разума преступника и своей любимой группы, выходит из дома, Дэдпул ждёт его на улице. Пока Питер не приближается к нему, Дэдпул кажется лишь силуэтом на фоне ночного неба. Он забавляется и вертит между пальцами нож; лезвие каждый раз отражает свет фонаря. Мгновение, пока Питер разглядывает его, они просто стоят и смотрят друг на друга. Затем Питер нарушает тишину. — Я почти уверен, что однажды Сара станет президентом, — говорит он. Дэдпул мурлычет себе под нос что-то одобрительное. — Она чертовски умна, эта девчонка. — Не хочешь объяснить мне, что это было? Коротким движением запястья Дэдпул заставляет нож исчезнуть. — Спасибо, Спайди, — произносит он, игнорируя вопрос. — Так и знал, что ты поладишь с детьми. У тебя просто такая аура, понимаешь? Дружелюбные детские крики и PG. — Нет, серьёзно, — настаивает Питер, не позволяя ему увильнуть от ответа. — Что это была за семья? Что… подожди-ка. Ты их отец? Дэдпул поднимает руки, энергично качая головой. — Не-не-не. Никаких детей в этой вселенной! Да, я в курсе… В любом случае, если они и есть, мы никогда не встречались. — Хорошо… тогда кто они? Дэдпул чешет подбородок через маску. — Они… я знал их отца, — говорит он медленно, видимо, обсуждая с собой, может ли он рассказать об этом Питеру. — Он был со мной в «Оружии X». Он… много рассказывал мне о них перед смертью, и я знаю, что с тех пор, как он погиб, им было довольно сложно. Я просто подумал, что будет здорово, если их любимый супергерой заскочит к ним ненадолго, — он пожимает плечами. — А книга? — Гм… он читал Эмили эту книгу, когда она была совсем маленькой. Как сказку на ночь или что-то типа. Но они потеряли её, когда переехали. — Ого, — говорит Питер растерянно. — Да, — отвечает Дэдпул, проглатывая «а». Он разворачивается на пятках и первым спускается вниз по тротуару. Питер, отставший от него, пялится на линию спины Дэдпула и впервые обнаруживает, что ему и впрямь интересно прошлое наёмника. Он думал, что знает всё, что ему нужно знать — что Дэдпул был частью проекта «Оружие Х», что его исцеляющий фактор мог бы конкурировать с исцеляющим фактором Росомахи, что он был изувечен и психически травмирован (по меньшей мере, Питер знал о его колеблющемся психическом состоянии). Но теперь он думает, что, возможно, все эти факты, почерпнутые из страниц досье, ничего не говорят о самом Дэдпуле. О том, кто он такой и через что он прошёл. — Так что ты можешь назвать сумму, — говорит Дэдпул в наступившем молчании. Питер догоняет его, нарочно сталкиваясь плечом с плечом Дэдпула. — Эй, — говорит он, — знаешь, я бы сделал это бесплатно. Тебе всего лишь стоило сказать мне, в чём дело. Дэдпул качает головой. — У Человека-паука нет времени навещать каждого ребёнка, который захочет с ним встретиться. Я знаю, ты занятой парень — все эти спасения мира и борьба с преступностью… — И всё же. Я бы сделал это. — Не так-то много на свете героев, которые сделали бы это ради «болтливого наёмника», — говорит Дэдпул, используя старую цитату. — В любом случае, это круто. Всё получилось. — Я бы сделал, — настаивает Питер. — Я бы всё равно это сделал. Что означает… — он прикусывает губу и делает паузу. А затем продолжает. — Что означает, что мы всё ещё не квиты. Это не было услугой для тебя, Дэдпул, это было услугой для них. — То же самое… — Нет, не то же! Я всё ещё твой должник. Дэдпул смотрит на него. — Так у меня всё ещё есть право на услугу от Паучка? — Ага. Но всё равно — никаких убийств. Никаких наёмников. Но если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь с чем-то не настолько ужасным… Дэдпул пинает камешек, попавшийся ему под ногу, и почти поёт: — Итак, насколько ты хорош в видеоиграх? Потому что, знаешь, я застрял на шестьдесят четвёртом уровне в Марио… Питер смеётся и толкает его локтем. — Я серьёзно! — Как и я! — настаивает Дэдпул, толкая его в отместку. — Я думаю, эй, ты очень ловкий, у тебя отличные рефлексы и, наверное, действительно хорошая зрительно-моторная координация… — К сожалению, укус радиоактивного паука не превратил меня волшебным образом в гуру видеоигр. Я имею в виду, всё о’кей, но моя тётя всё ещё надирает мне задницу в боулинге. — Бьюсь об заклад, в реальной жизни ты тот ещё ботан! — заявляет Дэдпул, хмыкая. — Не так ли? В этом костюме ты супер-вежливый, супер-мягенький герой с божественной задницей, но без костюма… ну, я предполагаю, у тебя всё ещё остаётся задница, которой нужно поклоняться, если только этот костюм не набит… пожалуйста, скажи мне, что он не набит… — Не набит, — бормочет Питер, прикрывая свою задницу от жадного взгляда Дэдпула ладонями. Он часто благодарен маске — особенно в такие моменты, когда ему нужно спрятать румянец. Прошло много времени с тех пор, как с ним так откровенно флиртовали. После Гвен его любовная жизнь ограничивалась серией грустных первых свиданий — и ничего больше. — Эй, ты же сказал, что я могу на неё пялиться! — кричит Дэдпул. Питер удивлённо смеётся. — Я не говорил, — напоминает он. — Просто имел в виду, что я не малолетка, и… — И слава богу! — вмешивается Дэдпул. Затем он тараторит на одном дыхании: — Иначе мне было бы очень неловко из-за тех моих снов… упс, я сказал это вслух? Забудь! Сны, какие ещё сны? Никому не снится никаких снов. — Даже не знаю, как мне себя чувствовать, оскорблённым или польщённым, — вслух размышляет Питер. — Всё сразу? — предлагает Дэдпул. — Всё сразу, — соглашается Питер. Они доходят до перекрёстка, и он вдруг понимает, что не знает, куда они идут. Он даже не уверен, что это знает Дэдпул. Он также понимает, что ему не очень-то хочется уходить (и это вообще-то здорово беспокоит). — Эй, — говорит Дэдпул, елозя мыском ботинка по асфальту, — может, хочешь перекусить? Тут неподалёку есть одно замечательное местечко, там лучшие чимичанги, которые я когда-либо ел. Он тыкает пальцем куда-то себе за плечо, видимо, показывая, что то самое местечко находится в том направлении. Питер знает, что уже поздно, и у него есть дела по дому, которые не терпят отлагательства, не говоря уже об учёбе и сне. И, само собой разумеется, Человеку-пауку не стоит так уж часто зависать в компании Дэдпула. Но тело отказывается слушаться, и он соглашается раньше, чем успевает это понять. И обнаруживает, что не особо из-за этого расстроен. Это стоит того, чтобы понаблюдать за маленьким смешным танцем счастья, который исполняет Дэдпул. Питер уверен — за последние несколько дней он улыбался Дэдпулу чаще, чем за последние пару лет вместе взятые. Наёмник приобнимает его и идёт дальше. Если Питер немного подастся ближе к нему вместо того, чтобы отстраниться, — ничего. Никто не должен знать. Нет такого правила, которое говорит, что он не может быть милым с Дэдпулом, правда? — Тебе понравится, — обещает Дэдпул, сжимая плечо Питера.