***
Призывный ворон одаривал нэдзуми оценивающими взглядами. В комнате повисла тишина. Глава Учиха складывал листок со стихами в очередное оригами. Нэдзуми, как рыба, беззвучно открывал и закрывал рот. Прозвучавшее предложение его шокировало. — Не сомневайся, он умеет в крысу превращаться, так что донесешь, — бодро заявил Таске ворону. — Я в этом не участвую! — категорично заявил опомнившийся нэдзуми. — Почему, Иши?— искренне удивился Таске, отвлекшись от ворона. Призыв склонил голову на бок и теперь смотрел на крысу-оборотня скептически. В умных глазах читалось: «Попробуй, откажись!» — Где вы видели почтовую крысу?!— мужчина сложил руки на груди. — И вообще, лис, что за блажь тебе в голову пришла? — Я тут не причем!— сразу заявил восьмихвостый кицунэ. — Полагаю, он имел в виду меня, — Таджима отложил готовую фигурку.— Ответ прост. Отлавливать гонцов Сенджу каждый раз слишком хлопотно, да и их меньше, чем посланий, которые мне нужно передать Буцуме. Тем более, письмо с гонцом, это банально! — Не будь я столь заметен, с удовольствием выполнил бы эту просьбу. — Вздохнул цуру. — Не упрямься, друг мой, разве это не прекрасно, нести вести любви? — Эти лисы заразны!— воскликнул Иши.— И зачем я вернулся… — Пожалуйста, — Учиха мягко улыбнулся, от чего нэдзуми зябко повел плечами и испуганно глянул по сторонам, ища пути отступления, — побудь моим гонцом к Сенджу. — Упаси ками, кто из моих сородичей узнает! – пробурчал Иши, а затем обреченно вздохнул. — Давай свою любовную записку. Приняв крысиное обличье, нэдзуми бодро подбежал к ворону и, попискивая что-то явно нецензурное, забрался на покрытую перьями спину. Призыв насмешливо каркнул, несколько тяжело поднялся в воздух и вылетел прочь.***
— Что значит, состав не определен?! — Это означает, — в голосе ирьенина был неприкрытый сарказм, — Буцума-сама, что мы понятия не имеем, из чего изготовлено принесенное вами снадобье, и какое влияние оно должно оказывать на организм. Но это точно не яд. А на клинках ничего не осталось? — без особой надежды спросил медик: приводить в порядок оружие для воина как дыхание. — Можно было бы исследовать реакцию с кровью Учиха. Глава Сенджу отрицательно качнул головой и промолчал о том, что впору рассматривать средство как приворотное зелье. Стремительно пройдя по поселению и влетев домой, Буцума решительно направился к столу. Стоило отвлечься – и документов, требующих внимания главы, скапливалась целая гора. Работая с бумагами, волей-неволей приходилось сосредотачиваться и успокаиваться. Вот только поверх всех отчетов и писем пристроился бумажный журавлик. В том, что его давний враг умеет сочинять стихи и красиво оформлять послания, Буцума и не сомневался, глава великого клана обязан получить хорошее образование, вот только морально оказался не готов, что эти таланты Таджима будет демонстрировать ему! Обреченно вздохнув, Сенджу развернул журавлика, пробежал взглядом ровные кандзи. Слабая надежда, что это все же не от Учиха, потухла. А собственное образование не оставляло шансов не понять метафоры посланий. Буцума подавил желание скомкать листок. Потом ткнет в него носом старейшину, отвечающего за безопасность селения. Ведь каким-то образом послания умудряются попадать, минуя все преграды! О первом случае, когда оригами просто вручили отловленному гонцу, впору было вспоминать со светлой грустью. — То-сан, к тебе гонец, — голос старшего сына вывел из задумчивости. Вот только едва слышная смешинка заставила насторожиться. Да и поджидающий посланник поглядывал на главу как-то странно. — Только не говори что опять оригами, — последнее слово было выплюнуто как ругательство. Парень чуть замялся и передал помимо явно переворошенной документации очередную фигурку. Молча. В воздухе повисла недосказанность. — Ты что-то хотел сказать?— всё же уточнил Буцума, чувствуя, что пожалеет об этом. — Учиха вконец озверели,— гонец чуть смущенно коснулся шеи, но тут же опустил руку. Глава клана счел за лучшее сделать вид, что не заметил жеста и запретил себе думать о том, чем он мог быть вызван.***
Приятно пахло травами. Мерное постукивание пестика о края и дно ступки убаюкивало. Иши, полуприкрыв глаза, развалился на циновке. Он давно заметил, что в присутствии Кангена хорошо отдыхается, сам же журавль не был против молчаливой компании. Тонкий слух уловил легкие шаги и тихий разговор. Иши не обратил бы на это внимания: поселение кипело жизнью, но постукивание пестика прекратилось. Нэдзуми приоткрыл глаза и прислушался. — А в этом определенно что-то есть!— со смехом заявил еще не попавший в поле зрения Учиха. — У Сенджу такие глаза были! — А ты еще удивлялся, зачем я его не убил. Иши узнал голос- один из пробудивших кровь ёкая шиноби. — Таске-сан прав, убить слишком просто! А вот довести парой слов до потери контроля, гораздо интереснее. Голоса удалялись. — Что ты так сияешь? — подозрительно прищурился Иши, заметив как преобразилось лицо цуру. — Я начинаю подозревать всякие гадости. — Таске пошло на пользу воссоединение с семьей. — Канген вновь принялся растирать в ступке травы. — Его стараниями в мире становится меньше насилия! — Убить порой гуманнее, — хмыкнул нэдзуми и вздохнул: журавль искренне не понимал, каких монстров может породить своим обучением кицунэ. Нехотя поднявшись на ноги, нэдзуми направился к дому главы клана. Надо было отнести очередное послание. Взъерошенный Таске обогнал его на подходе, влетел в комнату, едва не снеся седзе, плюхнулся на циновку и принялся приглаживать хвосты, шерсть на которых тоже была вздыблена. — На что я подписался? — кицунэ помассировал виски. — Как ты с ними справляешься? — Что? — глава клана отложил кисточку и теперь ждал, пока послание подсохнет. — Их слишком много! Они задают странные вопросы! — Это дети. — Пожал плечами Таджима. — Я про взрослых! — воскликнул Таске. — Как хвосты могут помешать? — Напоминаю, что мы — люди и это для нас лишняя конечность. Особенно, если их несколько. — А зачем теребить мои хвосты?! — в голосе звучало такое неприкрытое возмущение, что нэдзуми заслушался. — Из любопытства, — Учиха выверенными движениями сложил листочек в фигурку. — Чувствую себя отомщенным! — довольно улыбнулся Иши. — Давай оригами, я пошел! — Втянулся? — состроил хитрую физиономию Таске. Иши убрал послание, проказливо показал приятелю язык и, перекинувшись, забрался на спину призывной птицы. Ощущение полёта было приятным. Уже сгустились сумерки, когда ворон опустился на землю. Иши побежал в сторону поселения Сенджу. Путь с каждым разом становился все опаснее. Несколько раз сенбоны особенно нервных дежурных свистели в опасной близости от тела. Нэдзуми двигался медленно, часто замирая после каждого шага и прислушиваясь. Усиленные патрули приятно щекотали нервы, позволяя вспомнить, как это было. И что с того, что сейчас он забирает не жизни, а нервы. Иши начал понимать, что Таске находит в подшучивании над окружающими. Шиноби так забавно реагировали. Глава клана не спал, устроился за столом и разбирал какие-то бумаги. То ли случилось что-то срочное, то ли решил покараулить таинственного посланника. Выждав какое-то время, нэдзуми забеспокоился: время уходило, призыв не сможет долго находиться в этом мире, а возвращаться пешком не хотелось. Пробравшись в коридор, Иши подобрался к стойке с оружием, превратился в человека, примерился и сильным толчком опрокинул её. Грохот показался оглушительным. Побив собственный рекорд по превращениям, Иши метнулся в тень. На шум сбежались все, кто был в доме. Шмыгнув в кабинет, и вновь перекинувшись, нэдзуми кинул на стол журавлика. Оригами еще не коснулось столешницы, а крыса уже юркнула в укрытие.***
— Так, — Буцума помассировал переносицу, — повторите-ка, что вы от меня хотите. Старейшины понимающе переглянулись. — Буцума-сама, если лидер Учиха начал оказывать вам знаки внимания, то не стоит ли подыграть ему, заманив в ловушку? Удушливая волна ки заставила старейшину осечься, да и остальные рефлекторно сделали шаг назад. — Я, что, похож на медовую куноичи? — вкрадчиво поинтересовался мужчина, все же убирая давление. — Да Учиха все поймет после первых же фраз! Биджу вас сожри! Я даже понятия не имею, о чем с ним говорить! — Что вас так задело? — искренне удивилась старейшина Аяко. — Любовь застит взор даже шарингану, если только Таджима сам не играет с тобой. Но тогда вы просто сразитесь в очередной раз. — Точно рехнулись, — печально констатировал Буцума, вся злость улетучилась: ну, какой спрос с сумасшедших? — Буцума-сама, воспринимайте это как обычную миссию. — Увещевал старейшина Коджи. — Таких миссий у меня не было! — продолжил отбиваться лидер Сенджу, с тоской понимая, что от него не отстанут. А ещё как-то разом припомнились все попытки его второй раз женить. Появилось подозрение, что старейшины задались целью непременно устроить своему главе личную жизнь, притом не важно с кем. — Да вам и говорить особо не придется! Таджима все сам расскажет, даже то, что вы в себе не замечаете, притом стихами. О том, что этого он и боится и вообще не горит желанием узнавать новые грани, высмотренные Учиха, Буцума счел за лучшее промолчать. Медленно выдохнул и мысленно проклял тот миг, когда обрабатывал оружие.***
— Где эти красноглазые, когда они нужны... — пробормотал командир отряда. Задание с самого начала не вызвало ни у кого в группе энтузиазма. Хождение вблизи границ учиховских владений не добавляло Сенджу спокойствия. — Ну, теперь я понимаю, почему Учиха так ругались, — вздохнул Окума. — Ты еще предложи в следующий раз не убегать!— возмутился Мики — Что, тоже посулили близкое общение?— не остался тот в долгу. Фуджита пришлось приложить усилия, чтобы никак не отреагировать на такое замечание. Как минимум трое из отряда должны бы были быть уже мертвы, будучи перехваченными Учиха. Вот только те не стали никого убивать, просто аккуратно просматривали и копировали все бумаги. А под конец вручали ещё одно послание. Мысль о том, что теперь, возможно, придется бегать за кем-то из гонцов-Учиха с тем же намерением, вызвала нервный смешок. Вот только всё веселье пропало, стоило вспомнить о недвусмысленном обещании. Сенджу повел плечами, словно наяву вновь почувствовав, как сверху придавливает пышущая жаром живая тяжесть. Мысленно помянув недобрым словом всех, кто причастен к появлению на свет такого плана, парень еще раз попытался почувствовать кого-то из Учиха. Как будто мало ему было прошлого раза! И позапрошлого. Непроизвольно провел ладонью по шее. Зубы для шиноби — вполне грозное оружие, вот только Учиха прихватывал кожу осторожно, больше обозначая укусы, чем впиваясь. В пылающее лицо тыкалась трава. Ситуация была пугающей, унизительной и, самое неприятное, почему-то такое положение оказалось возбуждающим. Сенджу тихо выдохнул. "Только бы Учиха был другой," — мысленно взмолился Фуджита. — "Точно, потом глупых шуточек будет немерено!"***
Буцума раздраженно вертел кисточку. В голову не шло ничего стоящего. Да, его учили красиво и с метафорами излагать мысли, сочинять стихи. И умения эти не раз пригодились при общении с аристократами. Сейчас же дело шло туго. Первое послание едва-едва удалось вымучить. Сложности с доставкой были наименьшим из зол. Личность адресата смущала до хруста кисточки и тихой ругани сквозь зубы. Писать подобное Таджиме?! Биджу с тем, что мужчина, для шиноби играла роль не пол партнера, а сама возможность подпустить кого-то столь близко. Но, это же Учиха! Тот самый, с кем он сражается почти всю сознательную жизнь. Глава Сенджу поймал себя на мысли, что воспоминания о боях с Таджимой чем-то даже приятны. Возможность бить в полную силу. Сильный противник, которого никак не удается ни убить, ни серьезно ранить, потому, что тогда сам получишь серьезную рану или погибнешь. Каждый бой на грани, когда после подрагивают от усталости мышцы. Напряжение такое, что добравшись до дома, просто валишься. Сколько раз он уже так лежал после боев с этим противником? Что, если отнестись к происходящему, как к очередному сражению? Пусть и такому своеобразному. К удивлению мысль не вызвала неприятия. В памяти, как оказалось, отложились многие моменты их боев. Во время сражения нет времени обращать на такое внимание. Но сейчас, в мирной обстановке, можно было признаться самому себе. Учиха был... красив в смертоносности. Более гибкий, быстрый, способный обратить в атаку любое свое движение. Наверняка как хлыст, жесткий и гибкий. Особенно, если верить ощущениям от гендзюцу. Проверить наяву возможности не доводилось — Учиха знал свои слабые места и благоразумно не лез в тай, каждый раз стараясь разорвать дистанцию. В этот раз обошлось без долгого ломания мозга, кисточек и хождений по комнате. Слова словно сами ложились на бумагу.***
— Какая интересная ситуация, — от Учиха веяло предвкушением и азартом, ни капли беспокойства, словно не его сейчас прижимали к земле. Огненная чакра жаром растекалась по коже, дразня теплом. Фуджита пожалел, что именно этот захват подразумевал большой тактильный контакт. Тем более, что по закону подлости он прижимал к земле как раз своего ловца. — Передашь своему главе, — командир распечатал оригами так, словно оно жгло руки. Сам Фуджита постарался ненавязчиво отстраниться: в конце концов, чтобы вывернуться, противнику пришлось бы половину волос выдрать. — Надо же! И года не прошло. Куда?! — возмутился Учиха. Извернулся змеей и обхватил Сенджу за пояс ногами. — А меня кто держать будет? Даже глаза не завязали! Никакой техники безопасности! Подобное поведение вогнало в ступор. Вдвойне неприятно было из-за того, что претензии были обоснованными. — А ты чего хотел?! — возмутился Фуджита, чувствуя, что ещё немного и начнет краснеть, несмотря на хороший контроль. И вообще, кто кого поймал-то?! — Мне одному ситуация кажется не нормальной? — вздохнул Акума. — Я его убью! — взорвался Мики. — И ловить другого?! — сокомандники не сговариваясь, приготовились хватать потерявшего контроль товарища. Мысль о том, что придется все повторить, была ужасна. — Пф, знал бы, зачем ловите и убегать бы не стал. Давайте послание, да я пошел. Или, — в темных глазах зажглись лукавые огоньки, — тоже желаете более тесного общения? От такого предложения Фуджита окончательно разжал руки и, вывернувшись из захвата, поспешно скатился с противника, понимая, что тот наверняка почувствовал его возбуждение. — Какие вы дерганные, — хмыкнул красноглазый, аккуратно убрал послание, одним движением оказался на ногах и отступил, напоследок мазнув откуда-то взявшимся пушистым хвостом. Отряд шокировано уставился на неучтенную конечность. Лисий хвост мелькнул в зарослях и словно растворился в лесу. — Я же говорил, вконец озверели, — развел руками Фуджита. Раздались нервные смешки. — Смешно?! — командир схватился за голову.— Вы хоть понимаете, что сейчас произошло? Если это не иллюзия, то Учиха, чтоб его, кицуне!***
Маюри в который раз поблагодарила судьбу, что у внука не было от нее особых секретов, и парень поделился впечатлениями от игры в догонялки с Сенджу. Сама старейшина в процессе рассказа успела не раз мысленно обругать беспечного мальчишку. Но вот вести, что он принес, стоили потраченных нервов. Глава клана обнаружился в саду, под яблоней. Таджима мягко обводил пальцем следы четких сгибов на листке бумаги, мечтательная улыбка главы клана заставила старейшину насторожиться. "Ками-сама, только бы не наделал глупостей!" — Таджима-сама, — осторожно начала женщина, — я понимаю вашу радость, но учитывайте, что это может быть ловушка. — Конечно,— легко согласился тот. — Я все понимаю. Маюри подавила вздох. Симптомы были знакомыми, и могли плохо кончиться для всего клана. — Не знаете, где может быть Таске-сан? — решила зайти с другой стороны женщина. — С детьми играет, — последовал быстрый ответ, — некоторые уже обращаться в лис научились. — Благодарю, — с достоинством кивнула женщина, направляясь к полигонам, где обычно тренировали юных шиноби. Если восьмихвостый лис записывает себя в их дяди, то пусть на правах старшего родича проследит, чтобы «племянник» не попал в беду.***
— Учиха, обзаведшиеся лисьими хвостами, — старейшина потер лоб. — Бред какой-то! — Вы можете проверить нас у менталистов, — невозмутимо отозвался командир отряда, поймал на миг взгляд главы клана: они слишком давно знали друг друга и часто не нуждались в словах. — Вот только это видел не только я и не только мой отряд. — И проверим! — отрезал старейшина, быстрым шагом покидая помещение. — Всех проверим, Рокеро-сан! — Думаешь, это из-за того снадобья? — негромко спросил Буцума, когда почувствовал, что старейшина отошел на достаточное расстояние. — Как минимум четверо Учиха точно были ранены обработанными клинками. — Вздохнул мужчина, — и, Буцума-сама, то святилище пропало. — Как пропало? — сил удивляться уже не было. Но надежда на логичное объяснение происходящего ещё была. — Во время патрулирования я специально проложил маршрут так, чтобы оказаться поблизости от того места. И нашел лишь заброшенный постоялый двор. Глава Сенджу вздохнул — а так надеялся, что недопонял, и храм просто покинут или разорен кем-то. В последнее время он и думать забыл о желании найти монаха и узнать, из чего же такого намешано чудо-снадобье. Слишком много всего навалилось, а в переписке с Учиха дело быстро шло к личной встрече. И Буцума мог себе признаться: волнуется. Сильно. Даже сильнее, чем когда впервые принял командование над отрядом или только возглавил клан.