***
— Тебя совсем потеряли,— тихий шепот вывел из дремы. Вокруг уже стемнело. По внутренним ощущениям успела пройти пара часов. Буцума пошевелился, понимая, что не чувствует пут. Учиха по-прежнему изображал из себя подпорку и, похоже, даже позы не менял. Попытка отстраниться не была пресечена. Более того, горячие ладони слегка подтолкнули в спину, помогая сесть. Сенджу чувствовал себя отдохнувшим, хотя времени прошло всего ничего. Стараясь не смотреть на Таджиму, поправил сбившееся косодэ. Учиха поднялся на ноги, сделал шаг в сторону и словно растворился в воздухе. А через несколько секунд Сенджу почувствовал, как к нему начали стремительно приближаться очаги чакры соклановцев. Буквально вылетев на поляну, бойцы резко затормозили и принялись снова осматривать местность. — Буцума-сама, а куда вы пропали? — осторожно поинтересовался командир отряда. — Да и Учиха... — Вы вообще ничего не видели и не слышали? — лидер Сенджу подавил желание высказать соклановцам все, что он о них думает. — Мы поняли по следам, что вы встретились с главой Учиха, какое-то время разговаривали, потом был бой. А дальше шла такая путаница, что даже примерную картину составить не удалось. — Отчитался следопыт. — Так, мы можем узнать, что случилось? — рискнул повторить вопрос командира. — Ничего хорошего. — Отрезал Буцума, но потом решил уточнить, во избежание. — Для нас всех. Если Таджима внезапно стал таким мастером в гендзюцу. Старейшин хотелось просто и без затей поубивать. При одной мысли о Таджиме — рычать и разнести полигон. Старичье могло говорить что угодно, вот только сам Буцума прекрасно видел: давний противник изменился. Стал сильнее, быстрее, изменился стиль боя. А больше всего в данной ситуации злило даже не то, что проиграл столь быстро и не то, что Учиха не воспользовался в полной мере правом победителя, после чего его обоснованно можно было бы ненавидеть. Как будто красноглазому действительно было не всё равно. Факт того, что он сам не заметил, как задремал под поглаживаниями, вызывал у Сенджу ступор. Да, последние недели выдались напряженными, но неужели он вымотался настолько, чтобы уснуть в руках врага?***
Тобирама огляделся. Вокруг никого не было, да и сенсорные способности молчали. Он, конечно, всего ничего отошел от кланового поселения, но наставники всегда говорили, что шиноби должен быть готов к любым неожиданностям. Да и взрослые в последнее время были какими-то излишне напряженными. Но так хотелось удивить отца во время очередной тренировки! А для этого изучение новой техники должно было остаться в секрете, чего невозможно будет добиться, если тренироваться на полигоне. Братья-то промолчат, а кто-нибудь обязательно увидит. Тихий шелест в зарослях заставил насторожиться. В руку, словно сами собой скользнули сюрикены. Разглядев остренькую любопытную мордочку и блестящие глазки, мальчик выдохнул и убрал оружие. Всего лишь лисенок. Зверек выбрался на открытое место, принюхался и, совсем не испугавшись, направился прямо к нему. Подобное поведение удивило, но чакры от животного не чувствовалось. Тобирама убрал оружие, присел на корточки и осторожно протянул руку. Как бы он ни старался быть взрослым, иногда хотелось просто поиграть или созорничать. Обнюхав пальцы, лисенок легонько потерся о них головой, каким-то кошачьим движением, но при попытке погладить, немного отпрыгнул, не думая убегать. Стоило Тобираме подняться на ноги и сделать шаг назад, как зверек чуть ли не под ноги бросился, мазнул по одежде хвостом, запрыгнул на ствол поваленного дерева, игриво припав к нему. — Некогда мне с тобой возиться, — проворчал мальчишка, давя смешок. Он же не ани-чан, чтобы столь беспечно вести себя в таком месте! Лисенок не отставал. Он то забегал вперед, то таился в зарослях, чтобы едва не кубарем кинуться под ноги. Возмущенное шиканье и попытки отогнать игнорировались. Просвистевший над головой сюрикен заставил зверька прижаться к земле. Лисенок возмущенно тяфкнул и посмотрел с таким укором, что впору было заподозрить в нем кицунэ. — Извини, — пробормотал Сенджу, чувствуя себя на редкость глупо. — Ты меня этой возней выдашь. Забавно фыркнув, зверек чуть отбежал и свернулся в небольшой ямке у корней дерева. Устроившись в густой траве, мальчик вытащил из сумки свиток с техниками, осторожно развернул его. И почти не удивился, когда спустя несколько минут любопытная мордочка оказалась совсем рядом.***
Полигон дымился, Таджиме казалось, что еще чуть-чуть и задымится он сам. А ведь впереди дипломатическая миссия, которую не переложить на кого-то и идти на нее в таком состоянии не лучшая идея. Глава Учиха обрушил на многострадальный полигон очередной шквал огня. Сенджу не поверил. Вспышка злости была короткой и какой-то тусклой. Скорее даже не злость, а досада на сложившиеся обстоятельства. Таске и старейшина зря волновались. Он влюбился, а не разума лишился. Было бы глупо надеяться, что Буцума так легко поверит в чувства, забудет поколения войны. Ловушку стоило ожидать. Это осознание пришло спустя несколько минут после прочтения первого послания. Когда поутихла радость от самого факта ответа. Победа, как оказалось, только раздразнила желание. Учиха выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Знал бы, что так выйдет, вообще бы не трогал Буцуму! На губах словно до сих пор хранился привкус чужой чакры. Обнимать Сенджу оказалось неожиданно приятно. Сильный противник, с которым, наконец, удалось справиться. Приходилось прилагать определенные усилия, чтобы легкий массаж им и оставался. Слишком отчетливо чувствовалось напряжение, идущее от Буцумы. И усталость, пополам с обреченностью. Не поверил. Желание добиться того, чтобы Сенджу пришел добровольно, признал, что никакой игры тут нет, стало ещё острее. Это будет сложно, но тем слаще будет победа. В том, что это возможно, Учиха не сомневался. Если бы Буцума сидел напряженной статуей до конца, фонил злостью и раздражением, то, возможно, не стоило бы и пытаться. Но он расслабился настолько, что сперва устроил голову на его плече, подставил шею, а потом и вовсе уснул. Ни один шиноби не вырубится в месте, которое не считает безопасным, или в присутствии того, кто вызывает опасения. Если только не вымотан до обморока. Буцума, судя по тому, как сражался, не мог настолько устать. Таджима в очередной раз напомнил себе, что поступил правильно и час не взаимного удовольствия стоил бы слишком дорого. Лучше проявить еще терпения и потом получить больше.***
Хаширама огляделся еще раз. Он раньше никогда так близко не подходил к границам клановых земель. Разум, почему-то голосом Тобирамы, заявлял, что это опасно и надо бы поворачивать. Вот только любопытство было сильнее, да и чутье на опасность молчало. Река неспешно несла чистые воды. Неожиданный всплеск привлек внимание. Кусок огурца шлепнулся недалеко от берега. Несколько секунд ничего не происходило, а затем из прибрежных зарослей показалась зеленовато-серая голова, с клювом вместо носа. На макушке короткая топорщащаяся шерсть была прижата заполненным водой блюдцем. Тихий всплеск и существо, покинув укрытие оказалось в воде, стал виден черепаший панцирь и тонкие конечности с соединенными перепонками пальцами. Крупный каппа принюхался и быстро подплыл к предложенному лакомству, разом проглотив его, затем вновь скрылся в укрытии. Хаширама, забыв об осторожности, подошел к воде. Видеть это существо ему ещё не доводилось. Вот только оно не спешило обнаруживать себя. — Хочешь еще посмотреть на каппу? — Черноволосый лохматый мальчишка-ровесник стоял на другом берегу. — На берег они не вылезут, но понаблюдать можно. Ещё один кусок огурца отправился в полёт, но от того, как он был брошен, Хаширама нахмурился — так обычно кидали сюрикены. В этот раз каппа уже так не осторожничал и на виду пробыл ещё меньше. — Пф! Больно шустрый,— протянул мальчишка и потерял к водяному интерес. Подхватил камень и отправил его в полет. Несколько раз коснувшись воды, тот ушел на дно. — А ты кто такой? — вопрос был задан таким тоном, будто только сейчас дошло, что уединение нарушено. — Моё имя Хаширама. — Подобрав камешек, в свою очередь отправил его в полет и с удовлетворением отметил, что он допрыгал по воде до противоположного берега.— Но фамилию сказать не могу, уж извини. Собеседник было понимающе улыбнулся, но внезапно посерьёзнел, смотря куда-то вверх по течению. — Смотри! Вода медленно несла тело в доспехах. Мон и лицо разглядеть не удавалось. Секунду поколебавшись, Хаширама пробежал по поверхности воды. Знак клана Хогоморо на доспехах мертвеца заставил сердце тревожно сжаться. — Значит, война добралась и сюда. Иди домой, — Эти слова сами собой сорвались с языка, предупредить казалось правильным и естественным. — Мне пора. — На своем берегу удалось оказаться в два прыжка, но голос недавнего собеседника заставил притормозить. — Меня зовут Мадара. Не называть свою фамилию незнакомцам – одно из правил шиноби. .***
Таджима с удовольствием скинул доспехи. Миссия выдалась напряженной, как и путь домой. А еще все эти дни не удавалось передать с Иши оригами. Дергать нэдзуми ради этого было бы уже чересчур. Он и так многократно сократил время миссии, бегая по дворцу как дома и, пользуясь малыми размерами, пробираясь в самые укромные уголки. Стянутая из тайника записка — важные сведения попали к Учиха быстрее, чем к адресатам. Разлитый отравленный чай — чужая интрига сорвалась, а что визг боящейся крыс супруги дайме слышали, пожалуй, все во дворце, мелочи. Да и пару трупов никак не свяжут с Учиха. А Хагоморо потеряли деятельных агентов. Вспомнив о провале, едва не стоившем жизни детям, мужчина поморщился. Шаринган даёт возможность различить ложь, но посланцы Хагоморо были искренне уверены, что их лидер желает заключить союз. Впрочем, что делать с этой ситуацией можно решить потом, когда удастся немного отдохнуть. Позиции клана удалось упрочить, хотя одна мысль о чайной церемонии уже навевала тоску. Более неформальные посиделки тоже успели надоесть, как и подвыпившие аристократы. И если они надеялись, что подвыпивший шиноби будет более сговорчив, то их ждало разочарование. Они старались, да, вот только кандидатуры были не те. Отдельным пунктом шла необходимость постоянно помнить, что собственная тень теперь имеет нечеловеческие очертания и нужно следить за тем, чтобы она ложилась бесформенно, или накладывать иллюзии. — Таджима-сама! Мужчина обреченно выдохнул: отдых явно откладывается. Странно, что интуиция молчала. Вбежавший посланник на миг стушевался под взглядом. — Что стряслось?— поторопил его глава клана. — Вернулся один из патрульных отрядов. Нужно ваше решение некоторых моментов. Появилось острое желание найти Таске и спросить, кого в таких случаях поминают ёкаи.