***
Изабель работает быстро – это известно всем. Уже через два часа Алеку на почту приходят все сведения о Магнусе Бейне, но он не спешит открывать письмо. Хочет дождаться вечера. Именно после этой мысли день начинает тянуться удивительно медленно. Они дописывают отчёты, заливают организм кофеином в два раза больше, чем обычно, и слоняются из угла в угол, когда понимают, что перед глазами вместо букв на экране монитора начинают расплываться чёрные пятна. Хотел бы Алек, чтобы работа детективом была хотя бы в половину такой быстрой и интригующей, как это показывают в дешёвых – и не очень – сериалах. После серьёзного дела начинается перерыв, который может продлиться от пары дней до нескольких недель. Нью-Йорк – не самый спокойный город на планете, но и в участке служат не только они. Джейс перекидывается с Саймоном колкими замечаниями. Лидия слушает музыку в наушниках. Изабель во время обеда оставляет своё компьютерное царство и приходит к ним, разбивает скуку громким смехом и постоянными многозначительными взглядами в сторону Алека. И когда рабочий день подходит к концу, ещё непонятно, кто радуется больше. Перед тем, как выйти из участка, он ловит такой взгляд, что становится понятным – без звонка Иззи он спать не ляжет. Да что там спать не ляжет... Он даже до дома не доберётся. Сев в машину, Алек достаёт из внутреннего кармана листок, сложенный четыре раза. Он распечатал его ещё в обед, чтобы потом не забыть. Вчитывается. Хмурится. Смотрит на часы и на адрес, вписанный в графе. Решить доехать в это время до Бронкса на машине – гиблое дело. Он в пробках простоит больше времени, чем займёт вся дорога. Алек смотрит на мигалку, которая могла хотя бы частично решить его проблему, но решительно передёргивает плечами и выходит из машины. Метро так метро. Первое, что бросается в глаза, едва он оказывается на месте — это огромное количество граффити. Расписаны все поверхности, до которых можно дотянуться: стены домов, железные покорёженные заборы, фонарные столбы и неудачно стоящие машины случайных посетителей. В гетто свои правила, и не стоит идти им наперекор. Алек не раз бывал здесь, но это не значит, что его не поражают обшарпанные стены, почти пустые улицы и запах. Запах первым встречает и последним провожает. Здесь не несёт отходами или немытым человеческим телом, как в местах скопления бездомных. Здесь пахнет обречённостью и воняет безвыходностью. Мало кому удаётся отсюда выбраться. Алек начинает понимать, что у Магнуса другого выбора-то и не было. А его родители вообще знают о роде его деятельности? Найти нужный дом не составляет труда. По пути ему попадается только группа бухающих и громко матерящихся молодых парней. Они смотрят на него несколько секунд – ровно столько им нужно, чтобы понять, кто перед ними: друг, новая жертва или враг. Для местных узнать копа – проще, чем погрызть семечки. Алек поднимается по крыльцу с серыми пыльными ступенями и останавливается перед некогда красной дверью, которая сейчас похожа на минное поле муравьиных войн. Вся в длинных трещинах и участках обсыпавшейся краски, из-под которой выглядывают насекомые. Алека передёргивает от этой картины. Он даже еще раз сверяет номер дома с тем, что написан в документе, и вздыхает. У него в груди разливается неприятное чувство, которое щекочет губы привкусом железа. Он сглатывает и нажимает на звонок. За дверью тут же раздаётся шум, что-то падает, женский голос извергает поток матерных оскорблений. Алек вытаскивает значок. – Кого тут ещё принесло? – дверь, которая оказывается даже не заперта, распахивается, и в проеме замирает женщина. Нет, не так. Не замирает. Она крепко держится за стену и покачивается, как тонкое дерево на ветру. И откуда в голове взялись такие ассоциации? Эта женщина никак не похожа на тонкое дерево на ветру. Если только на измождённый бонсай Алека. Серая кожа. Сквозь неё проступают вены, и кажется, что можно рассмотреть кости. Длинные пальцы обхватывают горло бутылки с дешёвой водкой. В мутном взгляде ни одной искры понимания происходящего, засаленный тёмно-синий халат покрыт пятнами неизвестного происхождения. Алкоголем разит за километр. Алек откашливается. – Детектив Лайтвуд, полиция Нью-Йорка. Я бы хотел поговорить о Магнусе Бейне. Женщина смотрит на него, но не видит. Она шевелит губами и подносит бутылку ко рту. Сделав большой глоток, удовлетворённо хмыкает и оглядывается. Как будто только сейчас понимает, что стоит перед открытой дверью. – Кого ещё тут принесло? – она спрашивает тихо, для себя, а потом поднимает взгляд. – Вы кто такой? – Детектив Лайтвуд, – устало повторяет он и снова показывает значок. – Магнус Бейн живёт здесь? – Нет, здесь только я и муж. Алеку бы удивиться, но он слишком часто общался с людьми подобного контингента. – Всё верно, вы и муж. Вас зовут Джессика? – Да. – А вашего мужа Джон? – Не... Да. Да, кажется. Так, прекрасно. С этим разобрались. – Ну вот, – Алек говорит медленно, старается донести смысл. – Магнус Бейн. В его документах сказано, что он живёт в этом доме. Ваш сын. – Джи, кто там? – кашель в низком голосе, как наждачкой по железу. Алек всматривается вглубь коридора и быстро сканирует взглядом высокого полного мужчину в майке-алкоголичке и с такой же бутылкой виски подмышкой. Он замечает Алека раньше, чем тот успевает представиться, и останавливается на полпути. – Коп! Явно не из тех, кто согласится вести беседы с полицией, но он кажется адекватнее, чем его жена, и Алек цепляется за этот шанс. – Добрый вечер. Полиция Нью-Йорка, вы отец Магнуса Бейна? – Да кто такой Магнус Бейн? – женщина напротив Алека истерично взмахивает руками. – Уйди в комнату, – голос Джона тихий, но пугающий. Джессику буквально смывает с места. – Ничего. Проспится – вспомнит. Вы не имеете никакого права здесь находиться, и я не обязан с вами разговаривать. – Но речь идёт о вашем сыне. Вы знаете, чем он... – Этот педик мне не сын. Он тут не появлялся уже почти пять лет. Увидите его – передайте от меня пожелание поскорее сдохнуть. Алек думал, что его тяжело удивить. Но понимает, что ошибался, когда закрывается дверь перед его носом. Захлопывается. Отрезает от «прекрасных» родителей Магнуса Бейна.***
Когда Алек возвращается к машине и садится за руль, перед глазами всё ещё стоит ничего непонимающая покачивающаяся женщина и злые мужские глаза под нависшими веками. Он знал, что встреча, скорее всего, не будет радостной, но сказать, что она прошла не так, как ожидалось – ничего не сказать. Что должно быть на душе у этих людей, если они так относятся к своей плоти и крови? Алек невольно вспоминает своих родителей и понимает, что их проблемы – это цветочки. Мысли возвращаются к Магнусу. Магнусу Бейну, которому по документам всего две недели назад исполнилось восемнадцать. Который уже четыре года на улицах. Который ждал его, Алека, каждый раз около бара. Который спал сегодня, избитый, в его квартире. Но если он что-нибудь украл, Алек всё равно его подстрелит. В воспитательных целях. Он добирается до квартиры за полчаса. И не находит ключ под ковриком, куда он попросил Магнуса положить его. Зато находит открытую дверь и слышит шум воды из душа. Почему-то Алек улыбается. Пытается хмуриться, но улыбается. Какой-то его части приятно, что Магнус не ушёл. Но всё равно быстрым взглядом пробегается по гостиной и довольно кивает головой – всё на месте. Хотя, как он и говорил Изабель, красть тут нечего. Вода в ванной прекращает шуметь, и Алек идёт прямо туда. Стучит и, услышав: «Заходи», открывает дверь. И замирает на пороге. Магнуса совсем не смущает собственная нагота. Зато она смущает Алека. Поджарое тело, влажная кожа, полоска тёмных волос... Он опускает взгляд и яростно сжимает кулаки. – Детектив? Что-то не так? – Магнус смотрит насмешливо и даже не пытается укрыться. Наоборот, наклоняется и начинает вытирать полотенцем волосы. Алек не купится на эту игру. Он пытается уговорить взгляд не подниматься выше поджимающихся пальцев на голых ногах и тонких лодыжек. – Почему не ушёл? – Да вот решил сдать квартиру из рук в руки, чтобы ты не думал, что я что-нибудь своровал. А потом зашёл освежиться перед работой. Магнус откладывает полотенце, взъерошивает волосы и ещё раз бросает многозначительный взгляд на Алека прежде, чем развернуться к зеркалу. Алек рвано выдыхает: на спине, чуть худощавой, но с красиво очерченными мышцами, прямо под лопаткой распускается синяк. Огромная гематома. Дальше тело начинает действовать само, неосознанно: он делает шаг вперёд и касается кончиками пальцев кожи на пару миллиметров ниже синяка. Магнус морщится и слегка вздрагивает. Алек вздрагивает тоже, потому что кажется, что по его телу пустили ток. Он пытается понять, что происходит, когда смотрит в зеркало и встречается там с большими карими глазами. Сердце в груди уже не стучит, оно бухает под ребрами, и этот звук, кажется, слышен даже Магнусу. – Ты останешься здесь ночью. Я заплачу. Оденься. Три коротких предложения внезапно сухими губами. Алек одёргивает руку, словно спина под его пальцами горячая, как котелок на костре, и быстро выходит из ванны.***
Что это сейчас было?! Алек бьёт кулаком по столу и запускает пятерню в волосы. Мысли ещё не здесь, не на кухне. Тут пока функционирует только тело, совершает отработанный алгоритм действий и пытается побороть дрожь в пальцах. Он же мальчишка ещё, о чем ты думаешь? Вода в чайнике постепенно теплеет. Алек вытаскивает из пакета еду из ближайшего кафе и раскладывает её на две тарелки. Магнус выходит в гостиную. Без косметики его лицо выглядит более измождённым, и сейчас, когда Магнус в одежде, Алек может на этом сосредоточиться. – Твой сутенёр это сделал? Магнус замедляется на секунду, но тут же улыбается и подходит к столу. Без спроса пододвигает к себе тарелку и плюхается на высокий стул. – Детектив, ты правда думаешь, что у меня есть сутенёр? Алек внимательно вглядывается в его лицо, раскосые глаза и складывает руки на груди. Его детективные способности машут ручкой. И Магнус переводит тему быстрее, чем Алек может понять, какой смысл скрывать имя обидчика. – Ты снова оставляешь меня у себя. На всю ночь, – он быстро облизывает губы. – Откуда у детектива такие деньги? Алек щурится. – Тебе что-то говорит имя Роберт Лайтвуд? – Владелец L-corporation? – Он мой отец. Его даже не удивляет, что Магнус знает имя Роберта, и не только потому, что его в Нью-Йорке знают почти все (даже те, кто живёт на улицах), но ещё и потому, что, кажется, скоро он вообще перестанет чему-либо удивляться. – Ничего себе, – Магнус тихо присвистывает. – И при этом ты живёшь вот здесь – и не то чтобы я хотел обидеть твоё жилище, – и работаешь на государственной службе? Алек выдыхает. Всегда одна и та же реакция. – Мой отец – сложный человек. Кто-нибудь когда-нибудь объяснит ему, почему он сидит на кухне и выкладывает душу на стол перед жиголо. Но не сейчас. У Магнуса дёргается рука, как будто он хочет схватить его пальцы, но останавливается. Усмехается под нос. – Поверь, о сложностях с родителями я знаю всё. Напомнить тебе, что меня зовут Магнус Бейн? Сука-мамаша посчитала это отличной идеей. Магнус Бейн у Джорджа и Джессики. Прекрасно, правда?! Школа всегда была адом, наверное, поэтому я там и не задержался. Алек решает не упоминать, что он уже успел познакомиться с Джорджем и Джессикой. Какое-то время в комнате раздаётся только скрип мыслей и звон вилок о тарелку. Магнус уплетает за обе щеки, жуёт быстро и иногда оглядывается, словно боится, что кто-нибудь придёт и заберёт картошку фри. Он хмурится, когда глотает, и ведёт плечами. – Ты пил сегодня таблетки? Магнус удивлённо вскидывает взгляд. – Пил. Молчание снова окутывает комнату до тех пор, пока тарелки не становятся пустыми. Магнус встаёт со стула. – Ложись спать, детектив. Я вымою посуду. Алек закатывает глаза. – Посуду я и сам помыть могу. А тебе надо бы сходить в больницу. – Да чёрта с два, – Магнус яростно хватает тарелки и с громким стуком ставит их в раковину. Заставляет Алека тяжело вздохнуть. Затем он встаёт, подходит к Магнусу и силой отодвигает в сторону. – Давай лучше я. А ты иди спать. Магнус смотрит на него пару мгновений, а потом фыркает. – Если ты так на скидку набиваешься, то не стоит. Я затребую полную сумму за обе ночи.