Сколько себя помню...

— Все-таки есть плюс в твоей кривоногости, — задумчиво произносит Юнги, смотря в экран компьютера. Чимин бьет его локтем в бок, чуть не спихнув с подлокотника компьютерного кресла, который скоро отвалится от подобного издевательства. И, между прочим, Чимин приносил стул с кухни и не раз приносил, но нет же, Юнги может сидеть либо в кресле, либо на нем — третьего не дано. И даже когда он изредка оккупирует мольберт, подкатывается к нему именно в кресле, поднимая сидушку на максимум. — Да я серьезно. Хорошо получилось. Джиху, кстати, спрашивал, можно ли использовать снимки в каком-то конкурсе, ты не против? — Без проблем. Чимин пожимает плечами и снова всматривается в фотографию. Он даже подумать не мог, что из его эпичного полета в грязь на пути к пледу выйдет в итоге что-то стоящее. А оно вон как. Приземлился Чимин тогда боком, так что правая сторона брюк и рубашки из белой превратилась в черную. Чимин еще и ладонью пропахал землю, подставив ее при падении. Плед, висящий на ветке, он все-таки забрал и под дружный гогот Юнги с Джиху поковылял обратно к ним, и чем ближе подходил, тем тише смеялся Джиху, а спустя полминуты забыл о том, что они собирались уходить, и объявил о еще паре кадров. Один из них вошел в список удачных и был притащен на флешке. Черно-белый формат и вся картинка гармонично поделилась на светлое и темное, включая даже небо. С Чиминовой стороны еще почти чистое и ясное, но под угрозой наползающих туч, двигающихся со стороны Юнги. И они с ним друг напротив друга, полубоком, на расстоянии вытянутых рук, соприкасаются кончиками пальцев. Юнги весь в черном, с улыбкой странной, немного пугающей, а Чимин с легкой, неуверенной, но затрагивающей глаза. Неизвестно, как Джиху умудрился так сфотографировать, потому что на деле они с Юнги просто пытались не заржать. К Юнги Чимин был повернут как раз загвазданной стороной и на фотке это выглядело совсем не так, как в жизни. Будто Юнги действительно дьявол, который вполне успешно переманил Чимина на свою сторону, и теперь медленно и неотвратимо ангельская чистота маралась адской копотью. — Хорошо-то, хорошо. Только у меня волосы теперь в хлам убиты. — Не пизди, сделали все по высшему разряду. Я тебе потом шампунь сфоткаю, купишь, и все в норму придет. — Прекрасно… Может, ты купишь, а я тебе деньги отдам? — А в чем проблема? — В том, что я не разбираюсь во всех этих средствах. То, что в ванной стоит, тем голову и мою. Юнги закатывает глаза. — Слушай, я, конечно, понимаю, что многих творческих личностей представляют, как чудаков в странной одежде и с идиотскими прическами, но это не отменяет того факта, что нужно банально следить за собой. Ты можешь выглядеть экстравагантно, можешь быть ярким, не похожим на всех, отличаться от общей массы. Но это должно выглядеть, как самовыражение, а не как тупая лень и свинство. — Ты просто не знаешь, чем заканчивается мое слежение за собой… — Да-да-да. Ты мне говоришь о своей вселенской рукожопости каждый раз и при каждом удобном случае. И я, в общем-то, верю тебе, но возводить свою неловкость в десятую степень и подавать под соусом злого рока и проклятия не нужно. Самовнушение — штука страшная, будешь программировать себя на неприятности, их и будешь притягивать. Все предельно просто, и я не понимаю, почему мне приходится тебе это объяснять, ты же не пятилетний ребенок, Чимин. — Нахрен иди. — Злая оливка, — Юнги кривит лицо и показывает язык, но уже в следующее мгновение становится серьезным. — Подумай о том, что я сказал, и не бойся вылезти из своей ракушки. Ты же художник, в конце концов, любишь краски. Так раскрась хоть раз свою жизнь, а не пустые листы, может, все начнет налаживаться. — Ты это выцепил в какой-нибудь группе с пафосными фразочками? — Я это выцепил из собственного опыта, а ты идиот, который ни хуя не слушается. Чувствую, придется воспитывать. Юнги поднимается с подлокотника и проводит ладонями по джинсам, разглаживая складки. — Воспитывать? Будешь моим папочкой? Чимин прокручивается на кресле и спрашивает с издевкой. Юнги вместо ответа проходится по нему пристальным взглядом, явно о чем-то задумавшись. — Юнги? Я пошутил… — Ты — да. — Совсем дурак?! — Не-а, просто думаю, насколько эффективно будет натянуть на тебя чулки и отходить по заднице. — Теперь ты шутишь, да? Юнги хохочет и пожимает плечами. — Когда у Джиху был, видел просто один фотосет, тематика интересная, ты мне напомнил. Так что перестань в кресло вжиматься, чулки на тебе не сядут все равно. — С хера ли?! — Потому что копыта твои ни разу не изящные. Вот на мне другое дело. — Ты сейчас серьезно? Чимин недоверчиво выгибает бровь. — Абсолютно. Играть бухим с Айю в карты было пиздец какой плохой идеей. Юнги задорно улыбается, а Чимин думает, что не против был бы на это посмотреть. — Давай, сбрасывай себе фотки и гони флешку, мне пора, заказ один повесили, времени в обрез. Немногим позже Юнги уходит, а ноги в чулках остаются. В Чиминой голове, конечно, но легче от этого не становится. Он даже нервничает от подобной картинки, которая, впрочем, складывается не очень внятно, но при этом маячит наваждением перед глазами. В попытках понять, какого хрена, и успокоиться, Чимин прислушивается к себе, но нет, все в порядке. Срываться в душ не нужно, двери закрывать тоже, похоже на банальное любопытство. Помаявшись немного и дойдя до точки невозврата, Чимин откидывает мысль найти чулки у мамы и нацепить их на себя, потому что… просто нет! Пораскинув мозгами еще немного, ползет шерстить интернет. И вот вопрос: нахрен столько извращенцев? И на кой черт Чимин вообще полез в эти гейские группы? Не то чтобы ему нравится то, что он пролистывает, Чимин просто пытается найти парня, точнее, ноги и низ живота, которые по комплекции напоминали бы Юнги. А так как Юнги без штанов Чим не видел, то опирается чисто на фантазию, а она, сука, оказывается, очень привередлива. Так что там, где он находит более-менее подходящую анатомию, ему не нравятся чулки. Зачем цеплять на себя эту розовую фигню с бантиками и рюшами? Ну серьезно. В чем прикол? Судя по комментам подписчиков, все эти переодевания должны возбуждать. Но Чимина явно не возбуждают розовые принцессы. Спустя часа пол, Чимин уже не может с уверенностью сказать, что все дело в Юнги. Потому что парни в чулках разбавляются парнями без чулков и такие фотографии Чимину нравятся гораздо больше. Грешным делом он даже рыпается в сторону видео. В конце концов, он подросток, ему полагается дрочить под порнуху, так ведь? Определенно так, но нахождение в квартире мамы и Тэхена немного остужает голову, и Чимин возвращается к изначальной миссии, для верности покусывая губы, чтобы внезапно проснувшееся либидо не отключало мозг. По-хорошему, легче отключить комп, но в какой-то период своей жизни Чим явно свернул на кривую дорожку и подружился с мазохизмом. Еще через минут пятнадцать он очень сильно жалеет, что у него не ноутбук. Потому что именно сейчас, вот именно в этот момент, хочется хлопнуть экраном по клавиатуре. Нашел, блядь. Молодец. Пять баллов. Можно себя поздравить и причислить к тем нескольким тысячам подписчиков-извращенцев. Но у него есть оправдание: на фотографии, которая теперь неоновой вывеской мигает перед глазами, есть не только чулки, но еще и пояс с подвязками. Все черное, строгое, элегантное, без кружев, контрастирующее со светлой кожей, и трусы тоже черные, но явно женские, сильно обтягивающие член и очерчивающие выпирающие тазовые косточки. Чиминовы трусы не женские, но начинают обтягивать не хуже. Блядь. Думать о птичках. О птичках и о цветочках. Но птички и цветочки теряются на фоне яркой неоновой вывески. Пиздец. Чимин опускает руки под стол, прижимает к паху и сжимает бедра. Вместо экрана на клаву опускается его лоб. Вдох-выдох. Птички и цветочки. Цветочки и птички. Ай в пизду, все равно не помогает. Чимин резко выпрямляется, открывает фотку на весь экран, обводит взглядом каждый изгиб и, откинувшись на спинку кресла, прикрывает глаза. Расслабляет ноги и запускает руку под резинку домашних штанов. Гладит член через трусы, кусая губы теперь не для того, чтобы отвлечься, а чтобы сдержать посторонние звуки. Кажется, Джун говорил, что Чимин немного громкий, или много. Мысли плавно несутся в совсем другом направлении. Картинка перед глазами плывет, меняясь, но не полностью. Ничего конкретного. Разве что Джун мельком проскальзывает, но тоже смазывается, оставляя лишь воспоминания о касаниях. Поцелуях. Нежных и не очень. Чимин подныривает под резинкой в трусы, понимая, что поглаживаний через ткань слишком мало, а свободной рукой проводит по шее и ниже. Надавливает большим пальцем на ключицу, ведя по ней и повторяя тоже самое внизу с головкой, только не вдоль, а по кругу. Ох. Резко вытащив руку и уже совсем не пользуясь мозгом, облизывает ладонь и возвращает ее на место. Пара фрикционных движений и пальцы перемещаются к яйцам, оглаживают мошонку, движутся чуть дальше. Вместе с тем Чимин сползает по креслу, чтобы устроиться удобнее. Запускает свободную руку под футболку, гладит живот и выше. Надавливает немного на сжавшийся анус, тело дергается, Чимин ударяется коленкой о стол и, испугавшись такой реакции, возвращает ладонь обратно на член, второй в то же время слегка сжимает сосок и, запрокидывая голову сильнее, прочесывает затылком по спинке. Волосы тянет, не больно, но ощутимо, и Чимин, не сдержавшись, тихо стонет, охуевая от ощущений и реакции собственного тела на них. Мозг немного оживает, но работает со сбоями, транслируя отрывками чужие губы, руки, ноги в блядских чулках и, будто издеваясь, маленький шип-сережку, с которой Юнги обожает играть языком. И где-то между этим кадром и следующим, который не успевает до конца сформироваться, Чимин кончает с глухим стоном, забыв на краткий миг обо всем на свете. Через пару минут приходит осознание того, что дверь в комнату не закрыта, где-то там за стенкой все еще мама и Тэхен, что Чимину на это до сих пор плевать, а еще то, что он, кажется, дрочил не на порнуху, а на Юнги. Вот так живешь себе спокойно на свете, радуешься, что членом пользуешься лишь для того, чтобы ссать, а потом что-то идет не по плану. Докатился. Или додрочился будет правильней? Еще несколько минут Чимину требуется, чтобы привести мысли в порядок и, захватив чистое белье, свалить в душ. Там уже смыть с себя все улики и, то ли от переизбытка чувств, то ли от горячей воды, добавить новых. Смыть повторно. В странно-приподнятом настроении вернуться обратно. Мозг до сих пор отказывается работать, как полагается. Но, когда Чимин отправляет Юнги ту самую фотку, спрашивая, так ли он выглядел, Чим честно надеется, что это временно. Порывается даже удалить сообщение, пока не поздно, но в итоге тупо редактирует, добавив ржущие смайлики. Шутка, ну. Ничего лишнего, только с… смех. Да, именно он. Через четверть часа Чимин пялится на ответную фотку Юнги. На ней он с заколкой-бантиком на взъерошенных волосах, свободных шортах, задранных по самое не могу, и долбанных розовых чулках, натянутых немногим выше колен. А еще с кривой улыбкой и глазами, явно посылающими друг друга нахуй. Мда… И все-таки принцесса, только с небольшой пометкой в виде следующего сообщения: Отправишь кому-нибудь, уебу. А Чимину и отправлять некому и незачем. А вот себе в папочку можно сохранить. Чтобы смотреть временами и ржать, ибо ничего другого не получается. Все, что было в голове немногим ранее, выветривается и уже начинает забываться как страшный сон, ну, или не страшный. Не важно. Главное, что неловкости при следующей встрече удастся избежать. Чимин надеется на это.