Сколько себя помню...

— Чи, вот почему ты парень? — Наверное, потому что в какой-то момент мое тело решило, что лишняя дырка ему не нужна. — Фу, Чимин! — Хви кривит накрашенные губы и отходит к зеркалу, рассматривает себя и вздыхает. — Либо природа решила, что еще одну психованную особь женского пола этот мир не переживет, потому приделала член для равновесия. — Юнги! — это уже они вдвоем с Хви возмущаются. Юнги в свою очередь пожимает плечами. — Чи… Чи, ну, может, все-таки ты, а? — Хви, подружка невесты должна быть подружкой, понимаешь? Во всех смыслах этого слова. Тем более, вы же договорились с Чонгук, все решили, мне казалось, что ты осталась довольной. — Тебе показалось! — Хви пинает белую туфлю и в который раз начинает наворачивать круги по комнате. — И что тебя в ней не устраивает? — Да то, что рядом со мной в ЗАГСе должен ты стоять, а не она. Чтобы мне было не страшно! — Я буду среди гостей. Ты будешь меня видеть, и все будет в порядке. Хви, ты столько этого ждала, в чем дело? Она дотрагивается пальцами до лица в желании растереть кожу, но тут же отдергивает руки, видимо, вспомнив, что это может смазать макияж. — Я не знаю. Я просто нервничаю. Юнги издает страдальческий возглас и, поднявшись с дивана, на котором сидел, делает несколько шагов к выходу. — Нет! Ты не выйдешь отсюда! — Хви дергается наперерез и прижимается спиной к двери. — Я тебе сейчас фату с волосами подпалю, — Юнги достает из кармана джинсов зажигалку и показательно чиркает колесиком. — Так. Тише, тише. Спокойно, — Чимин тоже поднимается со своего места, отбирает у Юнги зажигалку, а потом протягивает руку к Хвиин. — Иди ко мне. Я обещаю, что буду рядом, всегда на виду. Ладно? А сейчас выпусти Юнги, надень туфли, и мы с тобой тоже выйдем. Слышишь голоса? Тэён явно уже прорвался через большую часть твоих родственников. Пожалей его, а? Ему и так досталось, если он в итоге упрется в закрытую дверь, боюсь, что его нервы не выдержат. Хви хватается за протянутую ладонь, Чимин осторожно тянет ее на себя и обнимает. — Чи… Скажи, а если там… Ну, знаешь. Если, когда у меня спросят, согласна ли я, я убегу. Что ты ты будешь делать? Почти не дотрагиваясь, Чимин гладит ее по волосам поверх фаты, стараясь ничего не испортить, так что Хви, наверное, и не чувствует прикосновений. — Я буду придерживать подол твоего платья, чтобы ты не споткнулась. — Обещаешь? — она немного отстраняется и заглядывает в глаза. — Обещаю, — отвечает, улыбаясь, потом наклоняется и целует ее в щеку. Юнги имитирует рвотные позывы. Чимин закатывает глаза и выпускает Хви из объятий, которая тут же касается своей щеки. Несется опять к зеркалу. Поправляет прозрачную ткань на голове, подтягивает лиф платья, после чего собирает разбросанные по полу туфли и быстренько их надевает. Разглаживает подол и задирает подбородок как раз в тот момент, когда ручка двери дергается и следом раздается стук. — Я готова, запускайте! Ей бы еще рукой повелительно махнуть. Но Чимин лишь улыбается. Хви, наконец, взяла себя в руки. Юнги фыркает, отпирает дверь и, распахивая ее, делает поклон, пропуская внутрь Тэёна. Чимин повторно закатывает глаза, а уже в следующее мгновение отводит их и опускает голову. Рядом с Тэёном Джун. Охренеть какой красивый Джун. В костюме при параде и Чимин почему-то вспоминает, как шикарно на его заднице смотрелись джинсы. Нервно дергает уголком губ, глаза так и не поднимает. Ждет, пока дорвавшийся до своей невесты Тэён заберет ее и все выйдут из этой комнаты. Сколько Чимин его не видел? Сколько лет уже прошло? Дохуя и больше. Кончики пальцев начинает покалывать. Кажется, он перенял себе нервотрепку Хвиин. — Чимин! Кое-как поднимает голову на оклик, отрывает взгляд от края белого платья, который уже в самых дверях, и смотрит на нее вопросительно. — Ты обещал быть рядом, — скорее шепчет, чем говорит. Чимин кивает, Джуна в комнате уже нет, видимо, вышел первый. Улыбается снова, почему-то кажется, что на этот раз улыбка напряженная. Делает несколько шагов вперед. Минует Юнги, который все еще стоит, держась за ручку, и получает здравого такого поджопника. Подскакивает и еле сдерживается, чтобы не вскрикнуть от неожиданности и неприятных ощущений. Но делает вид, что ничего не случилось, и предпринимает еще одну попытку, чтобы выйти в коридор. Почти сразу чувствует, как Юнги дергает назад, умудрившись просунуть пальцы за пояс Чиминовых брюк, не обращая внимания на крепко стянутый ремень. — Башку снесу, знаешь? — шепчет на ухо, прижимаясь к спине. Чимин оборачивается. Смотрит внимательно вниз. Со своих семнадцати он еще немного вырос, так что в росте они сравнялись. Но это с обычным Юнги сравнялись. А вот злющий Юнги волшебным образом значительно прибавляет в росте. Сверлит взглядом и сильнее оттягивает пояс, так что ремень спереди впивается в тазовые косточки. — Интересно, за что? — спрашивает Чимин, пытаясь не кривиться. Юнги щурится, а после отпускает, таранит плечом и первый выскакивает в коридор. Чимин закатывает глаза уже в третий раз и, кусая губу, чтобы не смеяться, следует за ним. Каждый раз, когда Юнги ревнует, Чимина пробивает на смех. Потому что, Юнги, кладущий на все хуй и на это все забивающий его же, умудряется проявлять всю эмоциональную палитру, стоит ему только приревновать. Весело, потому что дальше угроз никогда не заходило. Весело, потому что никогда и не зайдет. Три года уже вместе как-никак. Три года. С той самой встречи в роще у разваливающихся кирпичных стен. А теперь вот Юнги сидит рядом в машине и всем своим видом показывает жгучую обиду. Чимин толкает его коленку своей. Юнги косится недовольно. Толкает еще раз. Юнги отворачивается к окну и толкает в ответ. — Если она решит свалить, ты реально ее платье придерживать будешь? — задает вопрос, как-будто это сейчас самое важное. — Нет. Я ее за это платье держать буду. Потому что еще семь лет нытья по Тэёну под разными соусами я не выдержу. — Если что, я ее вырублю и согласие за нее дам. — Что здесь играет ключевую роль: «вырублю» или «желаю счастья»? — Желаю, чтобы она не припиралась к нам со своими соплями. — Ты думаешь, после свадьбы ее нытье прекратится? — Если не перестанешь убивать мою надежду, я тебя вырублю. Чимин фыркает и кладет руку на бедро Юнги. Он накрывает ее своей, перебирает пальцы. Смотрит в окно. Снова поворачивается. — Ты в курсе, почему я нервничаю? — Потому что волнуешься за Хви? — Без шансов… — А может, да? — Не думаю. — И все-таки? — Он нервничает, потому что ты смотрел на Джуна, как на самую вкусную шоколадку, — Тэхён, остановившись на светофоре, смотрит в зеркало заднего вида, а потом отрывает одну руку от руля и показывает фак. — Гуки, ты знаешь, что твой муж… — Ошибка природы? Спасибо, знаю. Чонгук поправляет красную ленту с золотистой надписью «Свидетельница». Тэхён вздыхает и перестает лыбиться. Чимин гладит бедро Юнги, замечая, что он напрягся. Отношения Тэхёна — это вообще отдельная тема. За Гуки он бегал долго. Выносил мозги ей, себе и окружающим. Она отвечала полным игнором или посылала во все самые темные и глубокие места, но в какой-то момент сменила гнев на милость. Точнее, вроде как сменила, так как пофигизм все равно лился из всех щелей, чередуясь со скандалами, истериками и руганью, но под почетным званием «да, я его девушка». Чимин до последнего думал, что она согласилась просто потому что задолбал, и теперь изводила ссорами, чтобы все-таки отвалил. Но через полгода их недоотношений Тэ угодил под машину. Поломало знатно, без неутешительных прогнозов, но пару месяцев он пролежал на кровати без возможности самостоятельно даже поссать сходить. Восстанавливался тяжело. Переживал, ныл, депрессировал, срывался. Больше всего Чимин тогда боялся, что Чонгук помашет ручкой и скажет, что нафиг ей эти проблемы не нужны. Боялся, потому что Тэхён тогда совсем бы скис. Но, наравне с боязнью, Чимин этого ждал. Гуки тогда удивила всех, даже Тэхёна. Сначала прописалась в больнице у его кровати, потом у его кровати дома, а через полгода сказала свое заветное «Да» на его предложение и вернулась в прежнее русло истерик, ссор и скандалов уже в качестве невесты. Типа, выздоровел, можно дальше бесить, чтоб не расслаблялся. Вот и сейчас, смотря, как она нарочито расслабленно расправляет ленту, Чимин понимает, что скоро грянет гром и ебнут молнии. Потому что нефиг Чимина обижать. Хотя дело не в нем. Гуки только повод дай. Чимин наклоняется и утыкается носом Юнги в шею. Он клонит голову к плечу, чтобы было удобнее. Значит, все не так уж и плохо. Чимин прижимается губами к коже, потом еще и прикусывает слегка. Ведет языком вверх, оставляя влажную дорожку, прихватывает мочку уха. Юнги разводит ноги чуть шире и тянет Чиминову руку к своей ширинке. — Да вы охерели! Алло, блядь! Только не в моей машине! Сука… Малыш, закрой глаза, они ебанутые. — Чего я там не видела? — Чонгук невозмутима, как всегда. — Да ладно, расслабься, — Чимин отлипает от Юнги и немного отодвигается от греха подальше. — А церемония эта во сколько? — интересуется, смотря на время в телефоне, может, повезет и они с Юнги успеют заскочить ненадолго в туалет? — Вообще-то, если эти конченные будут также плестись, то мы вообще опоздаем. С этими выкупами не рассчитали. Чимин тяжело вздыхает, Юнги вторит, походу догадавшись, зачем он спрашивал. Приезжают действительно впритык. Чимин выскакивает из машины, не успевает Тэхён нормально припарковаться. Хви с чего-то взяла, что Чимин надежный человек и свой паспорт она вручила именно ему на хранение и перевозку. Потому он несется к ней быстрее. Из машины молодоженов Хви вылезает, вкладывая свою ладошку в Чиминову, а Тэён сзади выпихивает ее платье. Вот и на кой-черт, спрашивается, столько лишней ткани? Джун маячит где-то рядом. Постоянно попадая в поле зрения и привлекая взгляд красной лентой свидетеля. Состояние из-за этого такое себе. Не то чтобы Чимин не знал, что Джун будет на свадьбе. Хви не говорила, но догадаться не сложно, в конце концов они с Тэёном лучшие друзья. Просто эмоций и без того слишком много. А тут еще и воспоминания клацнули по темечку. Чимин не видел его семь лет. Семь долбаных лет. Ни разу. Ни на улице мельком, ни в транспорте, ни в каком-нибудь торговом центре. И плевать, что мир круглый, город маленький и знакомые общие. Все это время они не встречались, обитали будто в параллельных вселенных, которые не должны были пересечься. Чимин нервничает, пока в ЗАГСе зачитывают все эти «и в горе и в радости», смотрит на Хвиин. Смотрит в упор. Старается улыбаться. Она, пару раз поймав взгляд, тоже поднимает уголки губ, даже решает не убегать. Говорит свое твердое «Да», соглашаясь, что теперь до самой смерти. Хотя кто их там знает, развестись не такое уж большое дело. Стараясь не косить глазами, Чимин все равно пару раз стреляет в Джунову сторону. Один раз их «выстрелы» пересекаются. Пока Чимин мечется между улыбнуться или отвернуться, чувствует слабое касание к руке. Отвлекается, смотрит вниз. Юнги водит костяшками своих пальцев по его. Чимин переступает с ноги на ногу, на секунду прижимаясь к нему. Радоваться тому, что Юнги начеку и бдит, или нет, Чимин не знает. В машине его вроде отпустило, но может случиться, что ненадолго. А Чимин просто не знает, как реагировать. Делать вид, что с Джуном незнакомы? Но это как-то глупо. Подойти и поздороваться тоже не айс. Чимин почему-то думал, что вообще больше никогда его не встретит. Тогда, давно, когда он прятался за шторами, пока Джун ругался с мамой и просил выйти из комнаты, Чимин постарался просто вычеркнуть его. Был человек и нет. Будто в прошлое кто-то перенесся и стер ластиком. Да, понятное дело, что так легко не бывает. Что все равно парился, все равно вспоминал, все равно ревел иногда по-тихому, жалея себя, виня судьбу, и прочие сопли, на которые он был способен. Но время-то шло. Утекало капелька за капелькой. И если первые года, пока Чимин учился в колледже, все оставалось достаточно четким из-за того, что писал. Из-за того, что раз за разом воскрешал все детали, то потом — ослабло и отпустило. В мозг залили отбеливатель, хорошенько потрясли, чтобы ничего не осталось, а затем еще и Юнги сверху затерли. Но не до чиста. Потому что сейчас проступают очертания. Выходя из ЗАГСа посещает желание покурить. Чимин никогда не курил, но сейчас вдруг хочется. Просто так. Сделать пару затяжек, обязательно закашляться как первый раз в кальянной, выплюнуть на хрен легкие и понять, что, пожалуй, теперь есть проблема посерьезнее, чем какая-то там первая влюбленность. Вместо этого Чимин запихивается опять в машину. Тэхён смотрит в зеркало заднего вида, потом вообще поворачивается, наваливаясь плечом на спинку своего кресла. — Ты как? — буравит взглядом. — Да все нормально, а что такое? Чимин приподнимает вопросительно брови. Тэ хмурится, но потом разворачивается обратно и заводит машину. Набалтывает музыку погромче. Молодец. — Чимин? — Все хорошо. — Чимин. — Все в порядке, — повторяет. — Уверен? — начинает опять Юнги. — Давай немного помолчим, ок? — выходит немного резковато, но по выражению лица Юнги видно, что не обижается. Его вообще достаточно сложно обидеть по-настоящему. Юнги знает Джуна: немного помнит из личной встречи, ну и Чимин потом еще рассказывал их историю. Не целиком и полностью. Некоторые детали опустил, особенно «знакомство» в клубе. Сказал просто, мол, немного друг друга не поняли, и Чимин немного выхватил пиздюлей. Ничего страшного, ничего сверх меры. Только Юнги почему-то сейчас реагирует по-другому. Не как в комнате Хви. Вместо ревности беспокойство. Из-за Тэхёна, походу. Юнги до сих пор не всегда улавливает его настроение. Не понимает, когда и что не так. Возможно, Чимин просто слишком хорошо научился пихать чувства поглубже в себя. Он теперь не шибко-то любит делиться. Закрываться гораздо легче. Зато от Тэхёна не закроешься. Чувствует на каком-то подсознательном уровне. Читает, как детскую книжку, где все большими буквами, плюс картинки, чтоб уж наверняка. Не даром же близнецы, пусть и разнояйцевые. А Юнги потом читает все по Тэ, будто тот детскую книжку вообще на слоги разобрал и на пальцах показал. Вот и сейчас. Тэхён волнуется, а Юнги по нему все видит. До ресторана добираются молча. Тишину перебивает только музыка. Чонгук с Тэхёном первые выходят из машины, а Юнги дергает за руку, задерживая. Подается вперед и целует. Мокро, горячо, ловит зубами язык. Сжимает не сильно, но ощутимо. Чимин мычит что-то невнятное, а Юнги смотрит в глаза. Смотрит так, что мурашками прошибает. Потом отпускает и собирается отодвинуться. Теперь уже Чимин сам его ловит. Кладет ладонь на затылок, к себе притягивает. Ближе, еще чуть-чуть, до той степени, когда уж совсем неудобно становится. Второй рукой обводит нижние ребра, прекрасно чувствуя их через ткань рубашки. Опускает ниже и сжимает пальцы на талии, прихватывает кожу. Сильнее, еще немного, так, чтобы красные следы несколько минут не сходили, чтобы чувствовал, как они горят. Юнги поднимает уголки губ, кривит их в улыбке и кивает. Чимин целует напоследок быстро, смазано и отстраняется под стук по стеклу и приглушенный ор о том, как же они задрали. — Не оставляй меня, — шепчет Юнги на грани слышимости, когда уже выходят из машины и неспешно идут к ресторану. — Не теряйся, главное, — отвечает Чимин с той же громкостью. Больше чем Хви, Юнги ненавидит скопление людей. Ненавидит шум. Ненавидит мелькающие тут и там лица. Пару раз, когда им приходилось оказываться на мероприятиях, Чимин наблюдал еще одну сторону Юнги. Растерянную, потерянную, пытающуюся найти угол потише, чтобы забиться в него и наблюдать оттуда. Иногда Чимину даже кажется, что у Юнги где-то что-то поломано. Резьба какая сорвана. Так, что, когда кран открываешь, ебашит во все стороны. Выдавать эмоции порционно, он абсолютно не умеет. Либо похуй-нахуй-захуй, либо охренеть не встать, как теперь этот фонтан заткнуть. Но Чимин на удивление справляется. И даже очень хорошо. В ресторане все места подписаны. Им с Юнги достается столик на четверых. Перед тем, как посмотреть имя на бумажке, присобаченной к стулу, Чимин грешным делом думает, не решила ли Хви подшутить. Потом только замечает, что у жениха с невестой и свидетелями стол отдельный — во главе. Им же достаются Тэхён и Джин. Последнего Чимин сразу и не узнает. Только когда он здоровается и протягивает руку, напоминая свое имя. Спасибо все-таки Хви. Можно будет тискать Юнги, не переживая о косых взглядах соседа по столу.

***

Тамада веселый, и конкурсы интересные. Чимин наблюдает за действиями посреди зала и ржет. Гостей около сотни. Некоторые еще подтягиваются. Например мама буквально минут пятнадцать назад приехала. Прошмыгнула к Хви, поздравила, обняла, чего-то там вручила. Зыркнула в сторону Джуна, еле заметно кивнула и, осмотревшись, быстренько направилась к сыновьям. Познакомилась с Джином, поцеловала Тэхёна в макушку, получила ответный поцелуй в щеку и, обогнув стол, проделала тот же ритуал с Юнги. — Ты почему весь в черном? Как на похоронах. Юнги поправляет манжету черной рубашки и пожимает плечами. — Я хороню остатки своих нервов и спокойствия. Мама улыбается и невесомо гладит его по плечу. — Я привезла, кстати. Когда в гости зайдешь? Юнги тут же оживает и заинтересованно смотрит на маму. — Да хоть сейчас. — Сегодня на первом месте Хви, твой кофе на втором, — Юнги сникает и подпирает подбородок рукой. Чимина она не удостаивает даже взглядом. Не дружит с ним, обиделась. Уже неделю игнорирует, а самое смешное, Чимин до сих пор не понял, когда и где косякнул. Зато Юнги достается вся любовь и обожание. Хрен его знает, как он это сделал. Природное обаяние? Сомнительно. Природный у Юнги только похуизм. Нельзя сказать, что мама легко и быстро смирилась с выбором Чимина. Сначала злилась и говорила, что он обещал. Чимин ответил, что временные рамки его «правильного» поведения не обговаривались, так что ничего он не нарушал. Да, Чимин сказал ей тогда, что станет «нормальным» в обмен на колледж. Он стал. На целых четыре года, мало, что-ли? И значит, начало боевых действий было положено вновь. До тех самых пор, пока она не познакомилась непосредственно с Юнги. Он не рисовал ей никаких портретов, как придумал себе Чимин. Он вообще ничерта не делал. Улыбался только и что-то там говорил. Негромко, спокойно, как-то убаюкивающе. Потом опять улыбался. И бац. Мама любит Юнги больше их с Тэхёном вместе взятых. Беспалочковая магия какая-то. Но Чимин долго себе не позволял при ней лишний раз касаться Юнги. Даже просто случайно. Но где-то через год-полтора она свыклась окончательно и сказала то самое, желанное: «Главное, чтобы тебе было хорошо». А Юнги теперь ее тоже мамой называет периодически. Первый раз он пизданул это случайно. Чисто на автомате за Чимином повторил. Заметил не сразу, а когда заметил, быстро исправился. Только поздно уже было. Мама сказала, что в общем-то не против. Что в стенах дома ей как раз привычно слышать именно такое обращение. Юнги пожал плечами. Ему, кажется, вообще без разницы. Так что по большей части он все-таки зовет по имени, но вот если что-то надо… Особенно очередной сорт кофе, который она привозит ему из-за границы. Чимину все интересно, когда мама перестанет вестись на его подхалимскую морду. Юнги толкает в бок. Вырывает из воспоминаний и кивает в сторону. Чимин переводит взгляд и видит, как Хви машет рукой, подзывая к себе. Чимин поднимается из-за стола и только делает шаг, как слышит из середины зала: — О, а вот и доброволец! Чимин оборачивается. Тамада, представившаяся Миён, смотрит на него и улыбается. — Я не… — Не стесняйтесь, молодой человек, выходите, выходите! Что ж все нерешительные такие сегодня, всех вытаскивать приходится! — и она, стуча каблуками по полу, спешит к нему. Чимин смотрит на Хви, она прикусывает губу, прижимает руки к груди и делает большие глаза. Мол, не специально, честное слово. Тэхён угорает. А Миён уже совсем близко, подхватывает под локоть и вытаскивает в центр. — Так, свидетели, тоже выходите! Засиделись вы! Девушка, и вот вы. Да-да, в маленьком черном платье! Чимин охреневает. Причем совсем не немного. А еще, кажись, бледнеет, потому что начинает кружиться голова. Он вообще-то успел решить, что Джуна будет стараться избегать. Чтобы прошлое осталось в прошлом. Чтобы не ворошить память и не тыкать палочкой в и так подыхающие нервы. Но Чонгук и Джун уже выходят из-за своего стола. Чимин делает шажок в сторону, еще один. Миён опять ловит за локоть. — Попался! Чимин тяжело вздыхает под дружный смех зала. Видимо, за его попыткой свалить все наблюдали. — Так, нам нужны два стула! — кто-то из гостей безропотно выполняет указ Миён. — Молодые люди, встаньте на стулья. Вас, кстати, как зовут? — Чимин. — Чимин, не тормозите, забирайтесь. Заебись. Давайте устроим представление и покажем, как он может летать лицом в пол. Почему бы и нет? Последнее время он, правда, стал косячить примерно на девяносто девять процентов меньше, но вот этот один оставшийся… Чонгук, наблюдавшая пару фейлов и знающая еще больше по рассказам Тэхёна, не слишком сильно привлекая внимание, поддерживает за локоть. Пока Чимин нормально встает на сидушку и выпрямляется в полный рост. На соседнем стуле Джун. Ебало кирпичом, смотрит куда-то в пространство. А девушка в маленьком черном платье, представившаяся Сумин, стоя между ними, теребит темную ткань подола. — Так, ну, я вижу, наша свидетельница определилась с выбором. Сумин-и, вам, значит, достается свидетель. Итак, девочки, держите, — Миён вкладывает каждой в руку по шарику для настольного тенниса. — Хорошо, теперь просуньте шарики в правую штанину мальчиков снизу и смотрите, чтобы не выпал. Че за бред? Чимин опускает голову и смотрит, как Гуки впихивает шарик под край штанины и придерживает его с наружной стороны. Сумин мнется, но повторяет. — Замечательно! А теперь задание! Вам нужно протолкнуть шарик из правой штанины в левую! Все четверо поднимают на нее взгляд. Миён лучезарно улыбается и кивает. — Музыка, поехали! — на весь зал начинает играть медленная мелодия, которая ассоциируется исключительно со стриптизом. Сумин медленно оборачивается и смотрит куда-то в зал. По всей видимости, у нее тоже есть муж или парень. Чонгук наблюдает за краснеющей девушкой и пожимает плечами: — В случае чего, я хотя бы могу сказать, что перепутала близнецов… — Чимин не сдерживает смеха. Становится более расслабленным, находит Тэхёна взглядом и играет бровями. Гуки, придерживая шарик через ткань, начинает проталкивать его вверх. Чимин радуется, что брюки выбрал не облегающие, а немного свободные. Шарик без особо сильных задержек ползет все выше, добирается до промежности, Чонгук под общий гогот бросает «Яйца подожми!» и пропихивает его между ног, перекатывая во вторую штанину, и с еще большей легкостью проталкивает его вниз, достает у щиколотки из-под ткани и демонстрирует Миён. — Отлично! Ждем вторую пару. Чимин поворачивает голову и видит, как красная Сумин застряла под самым причинным местом и не решается двигаться дальше. Джун не сильно радуется, его брюки, в отличие от Чиминовых, такой свободы действий предоставить не могут. Сумин краснеет все больше. Кто-то в зале улюлюкает. Кто-то подбадривает. Оставшиеся просто ухохатываются. Чимин пытается сдержаться, но его тоже пробивает на смешки. Больно уж у Сумини мордашка растерянная и несчастная, а у Джуна напряженно-недовольная. Чонгук крутит в пальцах шар, а потом наклоняется и заталкивает его опять в штанину, только теперь решив перекатить с левой в правую. Скучно ей. Справившись второй раз, она подкидывает шарик в руке. Всем своим видом показывая, что нифига сложного. Сумин, наблюдая за этим, издает страдальческий стон. Гости угорают еще больше, Чимин вместе с ними. — Чимин, вам весело? А ну, помогите девушке, будьте джентльменом! — Что?! — Давайте, давайте, смеяться все горазды. Сумин, понявшая, что для нее пытка закончилась, резко отскакивает. Шарик остается на месте, прижатый плотной тканью к ноге. — Не-не… У меня руки не из того места, — машет этими самыми руками. Не надо ему такого счастья. А всем остальным смешно. Еще смешнее, чем было. Даже Джун, сука, первый раз за конкурс тянет уголки губ вверх. Поворачивает голову, смотрит в глаза. Усмехается и приподнимает брови. — Ну чего стоишь? Особое приглашение нужно? Чимин вздрагивает от его голоса. Он уже слышал его сегодня, но где-то вдалеке. А сейчас слишком громко, слишком четко и слишком близко. Чимин пошатывается. Чувствует, как Гуки хватает за руку. С ее помощью спускается со стула, чтобы и правда не свалиться. Судя по горящим щекам, Чимин сейчас не слишком от Сумин отличается. Первым делом хочется отказаться. Но вокруг ржут, и Чимину самому вдруг становится весело. Хрен знает почему. Он поднимает руки в защитном жесте: — Если я что-то ему сломаю, виновата Миён. Я не хотел, меня заставили! — даже Чонгук, стоящая рядом, начинает хихикать. Боковым зрением Чимин выхватывает Юнги — не смеется. И не он один. Тэхён с Джином тоже не слишком веселые. А мама где-то среди других гостей наверное вообще мечет гром и молнии. Чимин улыбается криво, делает пару шагов, наклоняется так, что лицо оказывается четко напротив ширинки Джуна и, запрокинув голову, с пару секунд смотрит ему в лицо, вздергивает брови и усмехается, как Джун минутой ранее. А еще, неизвестно нахрена, проводит языком по нижней губе. Достаточно быстро, чтобы другие не обратили внимание, но довольно заметно для самого Джуна. Улыбаться он перестает. Зато Чимину все веселее. Опустив снова голову, тянется руками к его брюкам. Вполне уверенно, но пальцы слегка подрагивают. Палится. Да и хрен с ним. Находит пальцами одной руки шарик, пальцами другой руки сжимает шов на брюках четко между его расставленных ног, оттягивает ткань вниз, проталкивая долбаный шарик дальше. Проходит тяжко, но не то чтобы совсем пиздец. Чимин прикусив губу, быстро опускает его по второй штанине, достает и, вручив Сумин, показательно отряхивает руки. В итоге им с Чонгук вручают какие-то магнитики, типа награда за победу, и отпускают на все четыре стороны. Чимин возвращается к столику. Наклоняется к Юнги, шепчет ему на ухо, что нужно срочно подышать, и, не замечая ничего и никого вокруг, пробирается к выходу. Спотыкается о порожек, выходя на улицу. За малым не падает со ступенек, оступившись, но его придерживают. — И как ты только дожил до двадцати четырех? — Джун убирает руку с его плеча. — Не без труда… — становится на ровный асфальт и отходит немного в сторону. Прикрывает глаза, глубоко вздыхает и выдыхает. Рядом слышно шуршание, потом щелчок. Приоткрывает глаза, косится на Джуна. Он, обхватив фильтр губами, делает затяжку, убирает зажигалку в полупустую пачку, а ту засовывает в карман. — Красишься? — спрашивает. Чимин касается своих волос, отросших уже по подбородок. — Ага. Платиновый блондин. Почему бы и да? — Очки не носишь? — Давно уже. Не просто так же Чимин писал, что сменил цвет волос и очки на линзы. Большая часть того, что происходило в рассказе, случалась на самом деле. Чимин лишь вписывал в историю Юнги, чтобы было легче объяснить. Чимин разделил себя на две части, на два человека. Чтобы не так сильно бросалось в глаза. Разграничил. Создал альтер-эго. Джун кивает. Тянет в себя дым дальше, только уже молча. Взгляд опять куда-то в пространство. — Курить начал? — спрашивает Чимин очевидное, как и Джун до этого. — Были причины, — хмыкает невесело. Чимин кивает. Кивает и не спрашивает. Оно ему не нужно. Незачем. — Мама умерла, — сообщает сам. Чимин резко поворачивает голову в его сторону. — Давно? Джун затягивается особенно сильно. Держит дым в себе, потом медленно выпускает. — Два месяца. Чимин действует на автомате. Делает шаг к Джуну и кладет руку на его плечо. Сжимает пальцы. — Да все в порядке. Она болела… Без сюрприза, в общем. Он говорит безэмоционально. Говорит как само собой разумеющееся, с той интонацией, с которой люди сообщают, что курица протухла, потому что холодильник сломался, а на дворе лето. Понятно же было. Ожидаемо. Говорит абсолютно спокойно, отбрасывает окурок в сторону, не обращая внимания на урну, и достает вторую сигарету. Говорит спокойно и продолжает травиться дымом. — Мне жаль, — все, что может выдавить Чимин. Джун в ответ молчит. Уже не говорит, что все в порядке. Головой только взмахивает, будто от мыслей лишних избавляется. Чимин мнется, наверное, с пару секунд. Всего пару и, подступив еще ближе, обнимает. Без подтекста. Просто чтобы выразить поддержку. Так у него всегда получалось лучше, нежели говорить. Джун стоит ровно, не сопротивляется. Потом поднимает одну руку и кладет между лопаток. — Только не реви, ладно? А то знаю я, как ты утешать умеешь… Чимин фыркает, но не отстраняется. Тепло. Джун тоже не отталкивает. Голову только чуть отворачивает, чтобы дым выпускать в другую сторону. — Я извиниться хотел… — Все семь лет хотел? — Ну, все то время, когда помнил, что хотел. Слышится смешок и Джун спрашивает: — Лучше поздно, чем никогда? — Ага. Я не думал, что так по-дурацки выйдет. — Знаю, расслабься. — Откуда? — Ты веришь, что Хви реально умеет хранить тайны? — И что она рассказала? — Ничего такого, что не мог бы ты сказать сам. — Тогда не мог. — Вообще, не суть. Не так уж долго я и страдал. Чимин отстраняется и смотрит в его смеющееся лицо. — Ага. Всего-то полгодика помучился, а потом взял и все мои старания захерачил какой-то мазней, да? И нафиг я тогда эскиз делал? Джун улыбается шире и качает головой. — Я видел этого чудика рядом с тобой, думал сначала, обознался. Нет? — Нет, — Чимин засовывает руки в карманы. — Он классный. — Джин тоже, — Джун кивает, а Чимин изумленно смотрит на него. — Джин? Серьезно? — Ну, когда-то в клубе он показался мне ничего таким, но ты отвлек, второй раз отвлекать было некому. — Так говоришь, как-будто жалеешь. Джун тут же поднимает руки. Докурить уже успел, так что ничего не мешает. — Ничего подобного. Нет, первый раз пожалел, пиздец как. А потом оказалось, что все совсем неплохо, а очень даже хорошо, — улыбается. — Значит, я рад за тебя, — Чимин подхватывает его улыбку. Разговаривать гораздо легче, чем он думал. — Я за тебя тоже. Есть же поводы? — смотрит хитро, бровь одну приподнимает. — Определенно. Тянет на себя и обнимает сам. Хлопает по спине. — Я иногда скучал. — Я тоже бывало. — Джун? — слышится со стороны. Он отпускает тут же, Чимин делает шаг назад. Выглядывает из-за его плеча. Джин спускается по лестнице и спешит к ним. Чимин на всякий случай отступает еще немного. Хрен его знает, как там с ревностью. — Все в порядке? — спрашивает, подойдя ближе. Переводит взгляд с одного на другого и обратно. — Вполне. Уводить не планирую, если что, — Чимин обозначает свою позицию со смешком. — Даже если бы планировал, без шансов, — отвечает Джин усмехаясь. Джун проводит ладонью по его щеке, ласково, ни капли не смущаясь. — Не бесись, — говорит негромко. Чимин присвистывает. Ага, значит, не только ему с Юнги так повезло. — Ладно, давайте возвращаться, пока не потеряли, — произносит Чимин, не собираясь никого провоцировать и становиться виновником ссоры. Потому, обогнув их, первый возвращается в зал. Юнги так же сидит за столом. В руках телефон, внимание все направлено в экран. Чимин подходит и, перед тем как сесть на свое место, проводит по его напряженной спине. Юнги сразу отвлекается, ставит телефон на блок и кладет на стол. — Как прошло примирение? — Не так плохо, как могло бы. Как себя чувствуешь? — спрашивает, пытаясь уловить его состояние. — Думаю, полчаса без твоей компании я могу пережить. Чимин запускает руку под стол и кладет на его бедро. Скатерти благо скрывают. — Еще немного посидим и домой, хорошо? — Немного, это сколько? — Хотя бы часик. — Я кофе хочу, — говорит. А раз так, значит, еще не совсем задолбался. Чимин вылезает со своего места. Находит официанта, заказывает кофе. Кивая на их столик и возвращается обратно. Время понемногу движется вперед. Юнги потягивает принесенный кофе. Чимин поглаживает под столом его ногу. Хви не вылезает из-за своего стола, видимо устала. В самом начале еще, она тоже участвовала в конкурсах, танцевала с Тэёном. А еще нервничала. Так что сейчас просто сидит и о чем-то переговаривается с мужем. Тэхён забрал свой стул и тоже ушуршал к ним, не желая сидеть так далеко от Гуки. Тамада, в итоге, откланивается. Развлекательная программа заканчивается. Начинает играть музыка. Успевшие набухаться гости вываливаются в центр зала. Трезвые тоже выходят. Юнги танцевать не любит. Трезвый Чимин — тоже не любит. Через несколько треков ставят медляк. Тэён приглашает Хвиин. Она мешкается, начинает копошиться, а потом подскакивает резко. — Кто туфлю спер?! — орет на весь зал. Тишина, новый виток смеха и поиски пропажи. Туфлю так и не находят, никто не признается, чьих рук дело. Хви оттанцовывает один раз босиком, а потом налегает на шампанское. То ли горе запивает, то ли просто так. Все это время державшийся Тэён под шумок подливает себе в рюмку коньяк. В итоге, Чимин с Юнги задерживаются до конца банкета. Чимин помогает Джуну запихнуть пьяных в говнину молодоженов в машину. После чего, его самого, уставшего в край, Юнги хватает в охапку и тащит в такси. Дома вырубаются оба сразу после душа. А через пару дней Чимин находит на полке над телевизором туфлю Хвиин. — Юнги?! — Чего? — заходит в комнату на окрик, смотрит на обувь в руке и улыбается. — На годовщину им подарю, прикольно получится. Чимин качает головой. Молодец, Юнги, спиздить, чтобы потом подарить. Почему бы и нет? Хотя, может, и правда весело будет. Убирает туфлю обратно и отодвигает подальше от края, чтобы не видно было. Привлекает к себе Юнги и целует, потом отстраняется и просто крепко его обнимает. — Все-таки ты ненормальный… Юнги начинает смеяться, а затем затихает. — Не разговаривал с ним больше? — интересуется. По тону кажется, что просто так, между делом, любопытства ради. На самом деле, переживает до сих пор. Хорошо, хоть, в отличие от Джина, тогда не поперся на улицу. — Незачем. Я тебе говорил уже, но повторю. Если что-то я оставляю в прошлом, там оно и остается. — Не зарекайся. — Аааа… Только не начинай! Юнги отстраняется, смотрит спокойно и пожимает плечами. — Не буду. Сегодня не в настроении. Чимин выдыхает расслабленно. — Успел обосраться? — вопросительно бровь приподнимает, а потом прищуривается и добавляет гораздо тише. — Оливка… Возникшая было улыбка сползает. Чимин поворачивается в сторону. Смотрит на свой ноутбук. Возвращает взгляд обратно к Юнги. — Взломал все-таки… Он смотрит в ответ с превосходством, а потом разворачивается и идет обратно на кухню. В дверях только оборачивается. — Пятнадцать. — Что «пятнадцать»? — переспрашивает Чимин непонимающе. — Пятнадцать негров дохуя, а десять еще терпимо. Чимин прикрывает лицо и начинает нервно ржать. Господи, если бы знал, что Юнги все-таки влезет в ноут, удалил бы работу к херам из папки, все равно на сайте до сих пор осталась. — Чим, — орет уже откуда-то из коридора. — А? — А вот оливки я и правда люблю! Чимин прижимает ладони к щекам и прикрывает глаза. Давным давно, находясь в чужой квартире, влюбленный совсем в другого человека, он не чувствовал себя и на половину таким счастливым, как сейчас.