Дивергент

      Бесстрашие. Одно слово говорит о силе, выносливости и смелости. Те слова Себастьяна, когда он чуть не скинул Саймона с моста, дали мне повод задуматься о том, что Бесстрашные действительно должны никогда не сдаваться. Все эти бесконечные тренировки, спарринги, вылазки — всё это для того, чтобы научить нас не сдаваться. В будущем мы должны будем обеспечивать защиту Чикаго, а если мы будем продолжать так себя вести, то никакие защитники из нас не получатся, потому что мы сбежим, сверкая пятками, при любой опасности. Так ведь дело не пойдет. Все то, чем мы сейчас занимаемся, даёт нам хорошую закалку, потому что новобранцы из других фракций уж точно не привыкли к этому. Особенно я. И именно сейчас я понимаю, насколько важно быть сильной, морально и физически, если я хочу здесь остаться и не выдать то, кем я являюсь на самом деле. И я стану одной из них, я же их выбрала. Да и выбора у меня уже нет.       Эти мысли подтвердил и Алек, когда мы направлялись на очередную вылазку. Только на этот раз мы ехали к стене. Той самой стене, за которой находится неизвестность. Наверное, это мой самый большой страх. Но я же не должна иметь их. Надо бы начать бороться с этим.       Много лет в Чикаго было тихо, но, наверное, это и пугает людей больше всего. Затишье перед бурей так сказать. В этом есть своя логика, потому что все самое ужасное происходит именно после такого периода. Периода мира и покоя. Тем более, когда это длится слишком долго, никто уже и не думает об опасности. И, наверное, зря.       Стена представляет собой огромную возвышенность и является границей города, за которую нельзя заходить. Да никто и не захочет, скорее всего. Никто из членов фракций не знает, что за ней, но есть у меня ощущение, что Бесстрашные могут что-нибудь знать об этом.       — Что там? — спросила я, когда мы поднялись повыше.       — Монстры, — протянул Саймон, скорее всего, в шутку, но то, как взглянул на него Алек, дало мне понять, что есть в этих словах что-то не то.       — Стену ведь не просто так построили, — глубоко вздохнув, сказал брюнет.       Алек как-то задумчиво переводил взгляд своих небесных глаз с меня на стену. И это мне не нравилось. Особенно, учитывая то, как он после этого помотал головой и грустно посмотрел на брата и сестру. А ведь они тоже смотрели на меня. Как-то это все очень странно. Не может же это быть как-то связано с тем, что я не такая, как все. Да и не могли они узнать об этом, потому что я делала абсолютно все возможное для того, чтобы меня не вычислили. А расспрашивать сейчас их о причине этих переглядов бессмысленно, потому что никто, естественно, мне ничего не расскажет. Да и, наверное, мне не стоит об этом знать.       Следующие несколько дней я старалась не думать о том, что кто-то может знать о том, что я дивергент, но плохое предчувствие не покидало меня. Да и были на то причины, потому что однажды я совершенно случайно подслушала разговор Алека, Иззи и Джейса, в ходе которого они обсуждали меня.       — Ты же знаешь, кто она, — послышался голос девушки. — Клэри не может быть другой. Все говорит об этом, — было слышно, что брюнетке грустно говорить об этом.       Неужели они знают?       — Я понимаю, Иззи, но я так не хочу, чтобы это было правдой, — на этих словах я ушла, не желая больше ничего слушать.       Все это время я дрожала от взглядов этой семейки, потому что так боялась, что они меня убьют. В голове все были слова Алин о том, как убили её маму, которая тоже была дивергентом.       К счастью, моё состояние никак не повлияло на мои тренировки, потому что прогресс действительно был. Особенно хорошо получалось все, что связано с меткостью. Метание ножей, кинжалов. Правда, стрельба из лука — явно не моё. Не знаю почему, но с этим у меня есть некоторые проблемы. Но, насколько я знаю от Иззи, Гулливер в этом лучший. Но убедилась я в этом, к сожалению, на собственной шкуре.       Однажды, когда мы тренировались в стрельбе, у Джулиана Блэкторна никак не получалось попасть. Все выпущенные стрелы попадали мимо, и это настолько злило шатена, что тот чуть ли не выл от безысходности. Даже я попадала в мишень, хоть и не в её центр. Когда у парня закончились стрелы, то Себастьян заставил его пойти за ними в то время, пока все стреляли, потому что приказа об остановке не было. Естественно, Джулиан испугался того, что в него могли попасть. После чего Верлак всё-таки остановил нас. Правда, не с целью того, чтобы парень спокойно взял стрелы, а чтобы тот встал, облокотившись о мишень. Такое заявление буквально шокировало шатена, а я в очередной раз убедилась в жестокости Себастьяна. Но Джулиану ничего не оставалось, кроме того, чтобы подчиниться приказу наставника. Бедный парень был так напуган, когда брюнет попросил Алека взять лук. Бывший Искренний должен был быть мишенью для голубоглазого, пускающего в него стрелы. При этом, ему пригрозили, что он станет изгоем, если хоть раз отклонится. Я уже видела, как Гулливер брал стрелы и свой лук, и он собирается стрелять. Но такого изощренного способа наказания я не могла вытерпеть.       — Прекратите, — не выдержала я, отчего все буквально опешили. — Кто угодно мог бы оказаться на его месте. Неужели от этого что-то изменится?       — Джулиан, уходи, — неожиданно приказал Верлак, продолжая смотреть на меня и ухмыляясь. — Клэри, прошу, вставай. Кто угодно же может оказаться там, по твоим словам.       Это действительно поставило меня в небольшой ступор, но в то же время я понимала, что не имею права показываться свою слабость сейчас. Раз уж решилась заступиться за товарища, то надо доходить до конца. Тем более, я не имею права не подчиняться. Поэтому, глубоко вздохнув, я встала около той самой мишени, становясь прямо напротив брюнета. Алек буквально испепелял меня взглядом, в котором так и читалось: «Ну и дура же ты, Моргенштерн». Чёрт возьми, я всегда это знала.       Первая стрела натягивается и её наконечник прямо напротив меня. Слышится свист, и она тут же врезается прямо у моей руки. Голубоглазый снова заводит руку за спину, чтобы достать новую стрелу из колчана. Даже сейчас я не могу думать о том, как гармонично выглядит брюнет с эти оружием в руках. Но я буквально дрожу от страха, потому что в голове всплывают слова Иззи о том, какой он хороший стрелок, а сам парень буквально ненавидит меня, поэтому он вряд ли будет против, если ему отдадут приказ о том, чтобы он выстрелил не рядом, а прямо в меня.       — Далековато, Алек, — слышится голос Себастьяна, с чьего лица так и хочется стереть эту ужасную ухмылку.       Брюнет снова натягивает стрелу, и она останавливается прямо рядом с моим лицом, от чего дрожь становится ещё сильнее.       Но Верлак сказал, что этого недостаточно и Гулливер может лучше, в чём я уже не сомневалась.       Свист. Стрела прямо над головой. Снова натянул стрелу, и почувствовала боль в шее. Теплая струя крови текла прямо к ключице. Изабель ахнула, прикрыв рот рукой, а Джон, Джейс и Саймон, кажется, были готовы буквально разорвать на куски лучника. Но я, если честно, ожидала этого. Ему действительно меня не жалко, а мне пора бы перестать верить в то, что кто-то может просто так делать добро мне. Да и вообще, хорошо относиться ко мне.       Да уж, братец, ты ошибся. Больше никогда и ни за что не буду слепо верить в лучшее.